Как бывший 78-летний геолог дважды уходил стрелком на СВО
С. Гладков:
- В студии Станислав Гладков. Здравствуйте. Специальная военная операция продолжается, и будет идти до победного конца. На фоне вторжения боевиков ВСУ в Курскую область мы получили приток еще большего количества добровольцев, кто готов отстаивать границы нашей Родины. Однако лишь небольшая часть из них может похвастаться далеко не молодым возрастом. Сегодняшнему нашему герою, который приехал в студию и который поехал на линию соприкосновения с оружием в руках и в бронежилете, уже 78 лет. В наших рядах его знают под позывным «Дед». В сентябре 2023 года наш герой ушел служить стрелком в отдельной бригаде специального назначения «Троя». За минувший год был минометчиком, водителем и стрелком в 6-м гвардейском танковом полку. Кроме того, наш герой награжден медалью Министерства обороны Российской Федерации. В гостях у нас секретарь Калининского районного отделения КПРФ г. Челябинска, участник специальной военной операции Геннадий Беляков. Геннадий Федорович, добрый день.
Г. Беляков:
- Добрый день.
С. Гладков:
- Почему в таком солидном возрасте вы решили отправиться на СВО? Расскажите, как было принято такое решение.
Г. Беляков:
- Я вообще считаю, что любой мужчина обязан защищать свою Родину, в каком бы возрасте он ни был, в частности, военным путем. Любым, и на гражданке в том числе. Но раз так сложилась ситуация, что у нас есть война (называется СВО, а на самом деле реальная война, потому что гибнут сотни, и не просто сотни, а сотни тысяч наших молодых парней), поэтому я посчитал нужным идти на фронт и защищать Родину. «За Родину, за Сталина!» Я вообще считаю, что тут хорошо бы лозунг поднять – «Коммунисты, на фронт!» Во времена Великой Отечественной войны это было повально, когда люди уходили на серьезное задание, когда могли не вернуться, они писали заявление и просили, что если я не вернусь с задания, то прошу считать меня коммунистом. А сейчас достаточно много у нас коммунистов, но, к сожалению, возраста серьезного. Еще раз акцентирую ваше внимание на слове «к сожалению». Молодежи мало, но люди серьезного возраста – 50-60 и чуть выше, если позволяет здоровье, могут идти на фронт. Таким образом, у населения, в том числе, если иметь в виду предвыборную кампанию, это привлечет население к Компартии. Не секрет, что даже последние выборы свидетельствуют, что Компартия не пользуется у населения авторитетом. Нужно его поднять, этот авторитет. И вот через службу военную, через войну, одним словом.
С. Гладков:
- Геннадий Федорович, а как родные отреагировали на ваше решение? Они поддержали, пытались отговорить или что?
Г. Беляков:
- Разумеется, жена ругалась, плакала и т.д. Но, в конце концов, в семье я мужчина, главный, я решил и пошел.
С. Гладков:
- То есть сказали «пойду» - и всё?
Г. Беляков:
- Конечно, пошел. Ну, дочки, сын взрослые.
С. Гладков:
- Расскажите о своей семье.
Г. Беляков:
- Сын и две дочки, 8 внуков – взрослые, маленькие. Маленькому сейчас 10 месяцев. Нормальная семья, обычная. Правда, один зять, Дмитрий Александрович, он активный помощник. Имея такую возможность, на фронт отправляет гуманитарную помощь от своего имени. Вот присылали в нашу батарею 2 раза гумпомощь. Там была серьезная гумпомощь, в том числе техника всевозможная. Так что вот так, у нас нормальная, хорошая семья.
С. Гладков:
- Геннадий Федорович, а до СВО был какой-то боевой опыт?
Г. Беляков:
- Боевого опыта не было. Несмотря на то, что я пытался и туда, и сюда пробиться в свое время, но не получилось.
С. Гладков:
- Только срочная служба в армии?
Г. Беляков:
- Да, срочная служба в армии. Это было 50 с лишним лет назад. Под Москвой служил в ПВО. А сейчас – минометная батарея ПВО. Ну, это родственные войска.
С. Гладков:
- А как удалось попасть на линию соприкосновения? Военкоматы, наверное, отказывали? Наверное, были проблемы, сложности? Наверное, сказали, что возраст: дедуля, куда вы? Было такое?
Г. Беляков:
- Да, первый раз я пришел в Калининский военкомат. Развернули, говорят: 50 лет. Через некоторое время – 55. Через некоторое время – 60, сейчас – 65. Я думаю, через полгода будет уже 70 лет. И это правильно. Надо серьезных людей, имеющих опыт, может быть, даже не боевой, но жизненный опыт и профессиональный, привлекать, если позволяет здоровье.
С. Гладков:
- Да, важное уточнение.
Г. Беляков:
- Я пошел сразу не в районный военкомат, а в областной комиссариат – раз, два, три. Отказывают и отказывают. Я тогда пошел к главному человеку, который непосредственно занимается этим. Он говорит: «Ты что, хочешь служить?» Я говорю: «Хочу». – «Вон гиря 16-килограммовая…» Я ее взял… «Ну ладно, отбрось, а то сейчас помрешь еще. Что можешь?» - «Все, что вам угодно. Я инженер-геофизик».
С. Гладков:
- По профессии вы инженер-геофизик?
Г. Беляков:
- Да. Ну, это сложное понятие. Геология и физика.
С. Гладков:
- Геолог, если по-простому.
Г. Беляков:
- Он сначала отказывал, но я три раза у него был. «Ладно, - говорит, - раз ты такой настойчивый, я тебя на медкомиссию направлю». Выписал мне бумагу, говорит: «Поезжай». А потом я узнал, что вслед мне позвонил туда и говорит: «Этого старика закрестить». А чего меня крестить? У меня сердце, легкие нормальные. А там же каждый врач по отдельности, не один человек. Они печатей понаставили. Единственное, у меня со слухом были проблемы. Сейчас я вообще стал плохо слышать, аппарат стоит. Попал под минометный огонь.
С. Гладков:
- Это последствия минометного обстрела?
Г. Беляков:
- В том числе. Но у меня и до этого были проблемы. Я в шахте работал, тоже с взрывами. Научные испытания проводили. Я попросил, там женщина уже в возрасте… Я говорю: как летят пули… «Откуда знаешь?» Я говорю: «Я служил уже перед этим». Перед Министерством обороны я служил в ЧВК. Там все попроще немножко. Я говорю: «Вот вы говорите, я слышу». Единственное, что не слышу, это дроны. Я говорю: «У меня есть слуховой аппарат». Я его, правда, два раза терял. Поэтому шапочку ношу такую.
С. Гладков:
- Ну, чтобы не слетал.
Г. Беляков:
- Да. А все остальное, как летят, команды, это я всё слышу. Мне вот такую печать поставили, я прихожу к комиссару, говорю: «Вот, всё». – «Куда тебя девать?» - «Куда хотите. Куда пошлете, туда и пойду». – «В 6-й полк пойдешь?» - «Конечно». Это тут же, в Чебаркуле. Я говорю: «Разумеется. На танк если посадят…» Но на танк не посадили.
Ну, я постоянно сталкиваюсь. Даже последний раз был в батальоне, пришел, представляюсь, а он говорит: «Куда я тебя пошлю?» В общем, поссорились мы с комбатом. А когда расставались, поручкались, он пожелал мне всего доброго. Он, кстати, посодействовал моему увольнению. Контракт закончился. Я говорю: «Теперь ты меня знаешь. Теперь возьмешь назад, если я приду?» Он говорит: «Хорошо, я тебя возьму». Так что посмотрю еще, 3-4 месяца отдохну.
С. Гладков:
- Пока не решили?
Г. Беляков:
- Пока не решил.
С. Гладков:
- Сейчас восстановление, наверное?
Г. Беляков:
- Да, восстановлюсь, а весной… Я думаю, война долгая будет, так что хватит еще… К сожалению, война будет долгой. Я это изнутри чувствую.
С. Гладков:
- Прогнозы дают, что в этом, в следующем году закончится. Есть такие ощущения?
Г. Беляков:
- У меня – нет.
С. Гладков:
- Прогноз на долгие боевые действия?
Г. Беляков:
- Да. Тем более, если с украинцами закончим, то там еще подлезут. Поляки, они же всю жизнь против России. Поляки, германцы.
С. Гладков:
- Геннадий Федорович, как восстанавливаетесь дома, что делаете?
Г. Беляков:
- Кашу ем.
С. Гладков:
- А физическая нагрузка?
Г. Беляков:
- Сейчас опять деньги оплатил, в фитнес-клуб хожу.
С. Гладков:
- В фитнес-клуб ходите?
Г. Беляков:
- Начал пока еще.
С. Гладков:
- Сколько раз в неделю?
Г. Беляков:
- Ну, по крайней мере, два раза. Сейчас горячая пора, много документов всевозможных и пр. Закончу - и можно будет 3 раза ходить.
С. Гладков:
- Сколько раз подтягиваетесь?
Г. Беляков:
- Ну, сейчас очень мало, 6 раз. А когда-то 15 подтягивался, несмотря на возраст.
С. Гладков:
- Геннадий Федорович, вы приехали на СВО, когда уже прошли все эти мытарства с военкоматами. А ожидания совпали с реальностью, то, что вы ожидали, представляли себе, и то, что на самом деле?
Г. Беляков:
- Я сначала служил в ЧВК в Туле. Там тоже были проблемы. Я пришел, командир говорит: «Что умеешь?» Я говорю: «Могу копать, а могу не копать». Он говорит: «О, наш человек. Давай, иди, записывайся». Потом, правда, и медкомиссию там проходил, и т.д. 6 месяцев. Может быть, я бы и до сих пор там служил, но в связи с Пригожиным «вагнерам» и всем… Я был, кстати, в отпуске в Челябинске. Звоню нашим и говорю: «Я через Луганск завтра вылетаю, вы меня в Луганске встретьте». Мне говорят: «Не уезжай». – «А в чем дело?» - «Нас расформировывают». И расформировали. Ну, ехать не было смысла.
Командиру звоню, говорю: «Что делать?» Он говорит: «Жди». Вот я месяц жду, два, три. Звоню ему и говорю: «Не могу больше ждать». Потому что, чем дальше в лес, тем больше… Меня вообще никто не возьмет на фронт. Он говорит: «Ну, поступай, как считаешь нужным». После этого я пошел в военкомат. Там тоже были всевозможные трудности. Направили в минометную батарею. Ну, парни нормальные. Слава богу, приняли в батарее меня хорошо, несмотря на возраст.
С. Гладков:
- На каких территориях вы выполняли боевую задачу?
Г. Беляков:
- Луганская и Донецкая. Сначала Луганская, Сватовское направление. Но я там не очень часто бывал - ротация же. Но три раза где-то по 18-20 дней я там был, участвовал.
С. Гладков:
- Жаркая точка?
Г. Беляков:
- Разумеется, жаркая. Потом батарею перекинули. Я понятия не имею о причинах. Командование сверху приказало. Солдатам-то ничего не говорят. И нас переправили в Донецкую область. Там тоже горячие точки. Забыл, как поселок называется. Там мы стояли, воевали. Ну, что такое минометная батарея? В прямых столкновениях мы не участвуем. Это 5-6 километров до горячей линии.
С. Гладков:
- То есть минометный расчет стоит какой-то?
Г. Беляков:
- Разумеется. У нас батарея достаточно серьезная, 5 взводов, в каждом взводе 3-4 расчета. Минометы расставляем в разных местах.
С. Гладков:
- А маскировка?
Г. Беляков:
- Ну, как получится. То под деревом, то маскировочные сети. На чем хочу акцентировать внимание слушателей? Когда я начинал полгода назад, всего лишь 3 раза видел беспилотники, это были «Байрактары». Когда мы переехали, там сотни дронов летали. Сейчас вообще война дронов. Дроны и артиллерия. Ну, и авиация, разумеется. Танки сейчас редко используются. Потому что их сжигают. Большие машины (я немножко покатался), там в основном используется «ЗиЛ-131» и «Уралы». На «ЗиЛ-131» я БК возил. Но сейчас их тоже используют мало, только до определенного места, а дальше – нет. Потому что сжигают в буквальном смысле слова.
С. Гладков:
- То есть неэффективно использовать их в ближнем бою?
Г. Беляков:
- Почему? Смотря где. Вооружения довозят где-то за 15-20 км, а потом перевозят, разносят уже на маленьких малинах, «УАЗиках». И вот старшина, к сожалению, погиб буквально месяц назад. Как раз повез. Успели разгрузить минометы, и он хотел развернуться, поехал и на мину наскочил. Замечательный был человек.
С. Гладков:
- Я слышал, что беспилотники – самая большая опасность сейчас вообще?
Г. Беляков:
- Разумеется. Я же говорю, сейчас война дронов. Последние два месяца я пытался, по крайней мере, помочь. Там проявилась инженерная группа изобретателей. Они изобретают антидроны, то есть РЭБ. И вот я пытался им помочь. Сейчас схема есть, но денег нет, чтобы все это в железо превратить. Я думаю, они сделают где-то к весне. Там совершенно другой принцип.
С. Гладков:
- Я слышал, что они каждый раз обновляют свои дроны, программное обеспечение.
Г. Беляков:
- Да, программное обеспечение и т.д. Меня это заинтересовало. И там знакомые были, московские ребята, я через них…
С. Гладков:
- А из автоматов сбивать не удавалось?
Г. Беляков:
- Пытался несколько раз. Бесполезно.
С. Гладков:
- Не получается?
Г. Беляков:
- Проще пареной репы сбивать из охотничьего ружья. Наши сбивали. А я из автомата.
С. Гладков:
- Не получалось?
Г. Беляков:
- Нет. Пули пролетают мимо. Он же крутится, вертится.
С. Гладков:
- Чего не хватает сейчас, кроме живой силы, кроме наших ребят, кроме добровольцев, в нашей армии, может быть, снарядов, вещей?
Г. Беляков:
- Снаряды у нас, по крайней мере… Я не могу за всех отвечать, я отвечаю только за нашу батарею. В батарее достаточно мин. Мины 120-е, 82-е в достаточном количестве. Я же говорю, одно время в качестве водителя был, возил, а в основном в качестве сопровождающего, с автоматом, по 200 километров возили. Достаточно всего. Забивали машину полностью, привозили.
С. Гладков:
- То есть, с боеприпасами проблем нет вообще никаких?
Г. Беляков:
- У нас. А артиллеристы, говорят, жалуются.
С. Гладков:
- Еще такой момент. Насколько хорошо наша разведка работает? Потому что многие критиковали ее за то, что упустили масштабное скопление сил противника рядом с Курской областью. Как можно было не заметить такое скопление людей?
Г. Беляков:
- Я тоже не могу отвечать за ту разведку, которая отвечала как раз за эту границу в Курской области. Разведчики у нас в батальоне, взвод разведчиков, но к ним претензий у нашего руководства нет. Я имею в виду батальонное руководство.
С. Гладков:
- Что лучше всего поддержит моральный дух солдата? Что лучше всего поддержит их в трудные минуты и т.д.? С моральным духом как обстоит дело у нас?
Г. Беляков:
- Русский характер. А что еще?
С. Гладков:
- Он непобедим.
Г. Беляков:
- Да, русский характер. Я в самом начале сказал – «За Родину, за Сталина». Патриотизм есть. Он не проявляется явно. Никто не говорит о том, что я – патриот. Нет такого. Обычные русские, из рабочего класса, вот так бы я сказал, крестьяне. Тут Белоусов пытается элиту привлечь, но вряд ли получится. Элитных у нас нет в батальоне.
С. Гладков:
- А была возможность пообщаться с родными, близкими, находясь там? Или приходилось вывозить в какие-то безопасные зоны, и только там можно было связываться?
Г. Беляков:
- Я вообще сказал своим не приезжать. Телефон всего лишь.
С. Гладков:
- Кнопочный, наверное?
Г. Беляков:
- Смотря где. На передовой нельзя вообще. Мы телефоны отдавали. А когда ротация, неделю-две отдыхаем, батальон в лесу в основном. И находят точку, где есть интернет. И там можно было связываться с женой, детьми.
С. Гладков:
- Что пожелаете нашим слушателям, что скажете в финале разговора?
Г. Беляков:
- За Родину, слава России, мы победим. Чтобы не теряли присутствия духа.
С. Гладков:
- Что нужно для ускорения победы? Потому что все ее ждут, конечно.
Г. Беляков:
- По большому счету (может быть, я неправильно скажу), нужно военное положение, чтобы все встали всерьез и по-настоящему. Вот что мне кинулось в глаза, когда я приехал сюда. Ну, танцуем и поем, радуемся, по ресторанам ходим. Какие рестораны, какие концерты? Война, гибнут люди. Гибнут наши молодые парни. Нужно военное положение. Как в свое время Сталин объявил военное положение. И сейчас, я думаю, не проблема объявить. Я не знаю, почему президент не объявляет военное положение. Мобилизацией не надо заниматься, молодежь пускай работает, обеспечивает семьи, рожает детей.
С. Гладков:
- Ну, давайте на этой ноте завершим нашу беседу. Я вам пожелаю успехов в жизни, чтобы все было хорошо, мирного неба нам всем и победы, только победы, конечно. Это самое важное.
Г. Беляков:
- Слава России!
С. Гладков:
- Спасибо вам за то, что вы исполняете свой воинский долг.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью
