Сергей Жуков: про фильм «Руки Вверх», отношения с Потехиным и как в 48 лет не сгореть на гастролях
М. Баченина:
- Всем привет! Сегодня у нас в гостях Сергей Жуков и Регина Бурд. Здравствуйте, друзья.
С. Жуков:
- Добрый день.
М. Баченина:
- А мне в помощники назначили гениального и великолепного Александр Анатольевича.
А. Анатольевич:
- Гениального – не знаю, но не помешаю - это точно.
М. Баченина:
- Друзья, совсем скоро мы посмотрим разом всей страной фильм «Руки вверх». А почему он выходит только сейчас? Мне казалось, это должно было случиться уже давно?
С. Жуков:
- Сразу в лоб вопросы. Сложные. Ну, во-первых, может быть, он и не должен был вообще выйти – я бы даже так поставил вопрос. Обычно история коллективов, история музыканта, к сожалению, выпускается либо уже после его ухода – как в истории с Меркьюри, Элвиса и т.д. И тогда вроде понятно – типа, вот такой жизненный путь и прочее. Прижизненных фильмов очень мало. И это хорошо. То есть, по тому, что происходит сейчас, вообще все только начинается. И это удивительно, это круто. Поэтому, раз уж мы на это решились, то и решили подвесить этот вопрос и, скорее всего, рассказать не историю типа группы от и до. А рассказать историю мужской Золушки – давайте так придумаем.
В чем суть основная? Огромное количество людей мечтают о карьере, мечтают о музыкальной сцене, мечтают стать звездами и т.д. Но зачастую для них это всего лишь такая большая красивая картинка – модные автомобили, тусовки, презентации и все, что они видят по телевизору. Никто никогда не задумывается, сколько орешков для Золушки должно было быть собрано и расколото по пути. Поэтому мы и хотим показать и рассказать историю. Мальчишка из Димитровграда Ульяновской области, который с 4 лет стоял на сцене, пел на всех городских праздниках коммунистические песни, выступал со всеми оркестрами народных инструментов, просто был мальчика, который всю жизнь хотел петь. И, конечно, кто знал, что вот такой мальчик пройдет через все это и в течение 30 лет будет находиться на сцене и даже спустя 30 лет, так уж получается, собирать стадионы в стране? И это еще одно доказательство того, что любой человек может это сделать, по большому счету. Поэтому на этом фильме мы хотим показать всем – не бояться ничего делать, творить, идти и, самое главное, верить. Потому что вера – это самое важное, что должно присутствовать в любом человеке, который что-либо делает. Если ты вверишь, если ты хочешь, если ты не останавливаешься и не сдаешься, то, вполне возможно, все получится именно так. Об этом, наверное, фильм. А все остальное, что внутри фильма – конечно, это красивая интересная история. Там Александр Анатольевич найдет для себя безумно родные штрихи…
А. Анатольевич:
- Ты имеешь в виду Ульяновскую область?
С. Жуков:
- Я имею в виду 90-е и все то, когда все начиналось. Потом 2000-ые и вот эти золотые годы становления музыкальной журналистики и музыкального продюсирования и всего прочего. Там просто явно прослеживается про кого этот рассказ, хотя мы постарались не бить в лоб и не рассказывать уж совсем напрямую.
М. Баченина:
- Но все имена, фамилии и совпадения не случайны?
С. Жуков:
- Они не случайны, но…
А. Анатольевич:
- А нежные детские кадры, где Сережка стоит на сцене и чего-то там поет, вот это есть? Тогда же уже были какие-то видеосъемки или фото приличного качества, которые можно использовать. Нет?
С. Жуков:
- Дело в том, что будет много раритетных кадров из детства, но это все-таки художественный фильм, в первую очередь, поэтому молодой и юный Сережа Жуков там будет, и я безумно рад и счастлив, что его сыграл мой сын Энджел… наш сын, малыш… прости, дорогая.
Р. Бурд:
- Я рядышком. Поддерживаю тебя.
С. Жуков:
- Да, и тут опять же нужно признаться, что это просто ксерокс меня в детстве. Энджел – это одно лицо меня в детстве.
М. Баченина:
- Вы согласны?
Р. Бурд:
- Ну, там не только даже внешность, именно внешность схожая, да, а его поведение, его харизма, его просто вот какое-то особое существование в этом мире, оно очень считывается. Ну, как бы это считанный Сережа. Вот я смотрю на них – разница только в годах, но просто это уникальная копирочка наша.
А. Анатольевич:
- А чему вы удивляетесь? Все нормально, так и должно быть. Не только внешне, но еще и код поведения весь такой же. Это прекрасно. Наверное, батя доволен?
С. Жуков:
- Батя, конечно, счастлив. К тому же, мы снимали в Димитровграде, в одном городе, мы специально ездили в те родные места и снимали именно там. То есть, это было место, где я учился в Самаре, то есть, это прямо знаковые места в моей жизни. Мы снимали в Димитровграде и половина Димитровграда приходило, и это был концерт на улице у ДК, это были крыши торговых центров наших известнейших, самых таких культовых, тех времен, 70-х. И все, кто встречали, говорили – смотри, это ж Сережка… батюшки, господи, как похож… и это, безусловно, находка. Очень жаль, что его мало, потому что детство берется совсем маленький период в фильме, зато ярко, красиво, я думаю, все, кто пойдет в кино, увидят и влюбятся заодно еще и в нашего юного актера.
М. Баченина:
- У вас же дочь до этого снималась и играла главную роль, и еще тогда были разговоры о том, что … блат, не блат… вот здесь тоже начиналось – по блату взяли…
А. Анатольевич:
- Сплошное кумовство – разве не видно?
Р. Бурд:
- У нас вообще так складывается, что дети с ранних лет очень творческие. Оба ребенка абсолютные труженики в разных сферах творчества. Поэтому все разговоры про то, что это какой-то блат или еще что-то, мы сразу пресекаем, потому что все дети проходят кастинги и все проекты, в которых участвуют наши дети, они очень качественные, профессиональные и никто не будет брать в такого рода проекты просто какого-то сына…
М. Баченина:
- Просто потому что дети Жукова, да?
Р. Бурд:
- Абсолютно. Они проходят кастинги, они много лет служат в театре, в труппе, они работают. Поэтому даже когда на каких-то ранних этапах возрождались такие разговоры и дети переживали, мы всегда говорили с ними об этом, и говорили о том, что, Ник, ну, ты по пять часов в танцевальном зале, ты пять часов в театре, поэтому ни мама, ни папа, никто не может повлиять на какое-то стечение обстоятельств, которое ты сама притягиваешь своим трудом. И они четко знают это и понимают. Поэтому даже если кто-то им что-то такое может сказать, конечно, им неприятно, как любым детям, но они четко знают, что они заслуживают того, что имеют и, как они трудятся, насколько они вовлечены в процесс, такая же обработочка им и приходит по их творческому пути.
А. Анатольевич:
- И они знают цену актерскому хлебушку.
Р. Бурд:
- Абсолютно.
С. Жуков:
- Я хотел добавить. Вот как можно позвонить директору театра и сказать ему – на деньги и поставь моего ребенка? Он скажет – подожди, ну, если ребенок выйдет и если он не играющий – все, это провал спектакля. А это деньги, постановка, полгода времени, труппа и т.д. Это невозможно.
Р. Бурд:
- Не говоря уже о финансовых потерях.
С. Жуков:
- Да, конечно, можно это говорить и самое приятное, что вот сейчас у нас идут следующие проекты, в которых снимается уже Ника, и это уже вообще папа даже не знает, откуда пришла эта заявка, откуда пришли эти кастинги, кто там сейчас режиссер и выпускающая компания. Я туда специально не лезу и даже не приезжаю на съемочный процесс, чтобы, не дай бог…
М. Баченина:
- Да мы в этом не сомневаемся, потому что представление имеем. Но, мне кажется, чем чаще об этом говоришь, тем оно справедливее в итоге будет. А в каком жанре получился фильм?
С. Жуков:
- Это приключенческие воспоминания.
А. Анатольевич:
- Будут сцены погони?
С. Жуков:
- Все будет. Будет все – и погоня, и любовь, и разлука, и драки, и море музыки. Кстати, мы наконец-то приоткроем завесу тайны рождения многих песен, потому что обычно опять же все понимают, что – ну вышла и вышла себе песня, да. А то, что этому предшествовало, конечно, это более интересное событие. Потому что что-то рождалось в тамбуре поезда, что-то происходило в самый ужасный момент жизни, когда жизнь была на волоске и бандиты врывались в твой дом, и были страшные времена…
М. Баченина:
- Такое было в эти 90-е жуткие, да?
С. Жуков:
- Только такое и было хотелось бы сказать.
М. Баченина:
- Скажите, друзья, ни одного артиста не миловала сия чаша? Ко всем врывались?
С. Жуков:
- Все, кто творили тогда, да. Потому что ну, как, ты живешь в некоем социуме, в этом времени.
А. Анатольевич:
- Врывались ко всем, у кого были уже какие-то деньги, чтобы что-то забрать, поделиться, защитить и курировать. Вот и все.
С. Жуков:
- В общем, это ЧОПы, только современные ЧОПы, назовем это так, только без лицензии.
М. Баченина:
- Каким жанром тогда можно обозначить творческий путь, если фильм – это приключенческий байопик, а творческий путь – что какой жанр?
С. Жуков:
- Драмеди.
А. Анатольевич:
- Драмеди, криминалити и музыкалити. Ну а как?
М. Баченина:
- Про музыкалити тогда. Вы сказали, что откроется завеса тайны, как создавался тот или иной суперхит и я понимаю, что в фильме собраны самые крутые хиты, прямо золотая классика. А есть ли какие-то недооцененные песни группы? Может, топ-3 самых недооцененных песен?
С. Жуков:
- Мы могли бы долго на эту тему дискутировать, потому что таких песен недооцененных и, правда, я считаю, много. Но думаю, что нужно про другое сказать, потому что так мы уйдем в какие-то материи профессиональные. Ну, типа, надо вспоминать песни, нужно тогда их ставить, объяснять почему. Я лучше расскажу другое. Мало кто знает, что у «Руки вверх» 344 песни. И на волне 20-30 мегазитов, которые идут в каком-нибудь двух-трехчасовом концерте, конечно, есть еще 300, которые недооцененные. То есть, можно делать много разных программ из разных песен и там всегда найдется то, что люди любят, знают, помнят и т.д. Поэтому, конечно, мне кажется, тут больше вопрос в аудиовизуальном восприятии. Допустим, как только ты говоришь «Крошка моя», все сразу – вау, в 1998-й… сразу там программа «Армейский магазин», ТВ-6… это все сразу – а мне было 13, а я тогда вот эта девочка… То есть, у нее конкретно есть такое…
М. Баченина:
- Маяки, крюки, как я называю…
С. Жуков:
- Да. Поэтому для нее эта «Крошка» все…
М. Баченина:
- А у вас есть такой триггер?
Р. Бурд:
- Под Сережины песни, так вышло, что я грустила, что меня не приглашают на танец в лагере.
М. Баченина:
- Стоп, это был какой отряд?
Р. Бурд:
- Я уже была достаточно взрослая, мне было 13-14 лет.
М. Баченина:
- Ну, это первый отряд, да.
А. Анатольевич:
- Ты стояла у стеночки и ждала, когда кто-то отважится взять тебя за руку?
Р. Бурд:
- Это было время пионерских лагерей. Это, наверное, любовь и, наверное, нежность… я вот помню, что под Сережины песни я грустила. А тогда везде звучали Сережины песни, и в лагере, в том числе, в котором я была. И вот я сидела и думала – такая песня, а меня никто не приглашал танцевать. Но, не случайно, как показало время, нужно было просто подождать своего Сережку.
С. Жуков:
- Я рассказывал на концертах эту историю. Когда пою песню «Алешка», говорю – эту песню жена, когда она играла в лагере, а ее никто не приглашал, а Регинка была еще маленькая, у нее было такое маленькое личико и огромные губы… и все такие типа издевались, и она грустила. А она просто была красотка неимоверная… чудный прямо такой ребенок. И вот она плакала, плакала, никто не приглашает и я говорю – вы понимаете, прикол в чем? Что Боженька-то все видит. И говорит – иди сюда, на тебе самого Жукова! Забирай его и мучайся теперь!
Р. Бурд:
- Да, подождала вот.
А. Анатольевич:
- Молодец!
С. Жуков:
- Поэтому я и говорю - девчонки, ждите, где-то кто-то всегда есть, кто когда-то к вам придет.
А. Анатольевич:
- Три периода в фильме. Про Энджела мы поговорили. Потом играет актер.
С. Жуков:
- Да, Влад Прохоров потом играет меня в достаточно большом периоде – с 18 до 30 лет. Ну, такая самая пацанская история, самая руковерховская, так назовем. И уже дальше, после 30, играю я сам. Не нашли актера, похожего на меня.
А. Анатольевич:
- А хотел включиться или тебя долго уговаривали?
С. Жуков:
- Я, если честно, не фанат своего лица.
А. Анатольевич:
- Ты не фанат себя на экране?
С. Жуков:
- Да, я не фанат себя на экране, честно. Я считаю, что красивые, ухоженные мужчины намного лучше в кадре смотрятся.
М. Баченина:
- Подождите, вас не убедили все эти года, в том, что вы привлекательны, очаровательны, харизматичны?
С. Жуков:
- Ну, харизматичность никуда не делась, а вот… потом, когда смотришь на себя молодого, в лице Прохорова Влада или Энджела, и тут немножко становится не по себе. И хочется больше на них смотреть. Но я понимаю, что все зрители, которые придут туда, а это миллионы людей, конечно, безусловно, должны видеть меня. Потому что этот фильм тем самым подтверждает реальность происходящего. К тому же, мне безумно приятно, что еще и Леша Потехин снялся. Естественно, и молодой, которого играет актер Илья Русь, и Леша настоящий. И это опять же еще одно сенсационное событие, потому что с Лешей последний раз мы только еще в «Олимпийском» один раз на одну песню выходили и опять много-много лет никогда в творчестве не пересекались.
А. Анатольевич:
- Это ж какой год-то был?
М. Баченина:
- Это, правда, вау-эффект, потому что все знали, что вы не поддерживаете отношений, да, а тут – бац, в фильме он появляется. И это круто! А можно рассказать – вот сначала дружба, а потом такой перерыв – почему? Если не секрет, конечно.
С. Жуков:
- Тут все очень просто. Пример любой музыкальной группы мира всегда основывается на том, что через какое-то время у людей начинается недопонимание и амбиции сделать что-то больше, лучше и т.д. Особенно если группе много лет и много лет она на эстраде. Учитывая, что мы, как минимум, больше десяти лет с Алексеем проработали каждый день 24 часа – и жили, и спали в одной кровати, потому что наш любимый продюсер брал нам только один номер на гастролях, потому что экономил… то есть, ты с человеком находишься круглосуточно вместе. Твой друг уже больше, чем родители, он уже больше, чем все друзья вместе взятые, любимые люди и т.д. Поэтому, конечно, ты постепенно начинаешь переполняться. То есть, ты уже знаешь, что он скажет, где пошутит, что сейчас произойдет.. то есть, когда мне нужно было кого-то поругать или послать куда подальше, я говорил – Леш, пожалуйста, я не могу, он говорил – давай, чего, кого там? Когда нужно быть деликатным, он говорил – давай ты…
М. Баченина:
- А он сразу согласился на съемки в фильме?
С. Жуков:
- Конечно. Мы же не ругались. Есть группы, где все рассориваются до ужаса и т.д., расходятся и не вспоминают имена, а мы же общаемся, мы поздравляем друг друга с праздниками, с рождением детей и т.д. Да, мы не дружим так, как тогда, ежесекундно, как лучшие друзья, но мы же не теряем друг друга. То есть, у нас есть еще к тому же, извините, общие права на песни, мы 50 на 50 с ним авторы всех наших песен. Мы каждую неделю пересекаемся тут или там на каких-то запросах на переработки и прочее. Нам приходится по музыкальным темам все равно общаться. Но приятно то, что Леша даже сейчас, несмотря на это, с радостью согласился, готов был вспоминать, ну, потому что это же наша история…
М. Баченина:
- Регина, а вы принимали участие в кастинге?
Р. Бурд:
- На фильм?
М. Баченина:
- Да, я имею в виду и там, и там – и на роль себя, и отсматривали, а кто бы мог сыграть вашего молодого мужа?
Р. Бурд:
- На самом деле, вся семья, потому что это вообще такой очень сложный выбор для Сережи. Сереже сложно было даже самому, наверное, где-то принимать решение, потому что очень важно увидеть со стороны этого человека. Потому что Сережа себя со стороны не видит и не знает так, как мы его знаем, близкие. Поэтому когда был кастинг, мы все садились и обсуждали активно. Потому что были ребята, которые внешне очень похожи на Сережу, но в актере очень важно, чтобы он был органичен в кадре. Но когда они начинали общаться, мы смотрим и понимаем – нет, это вообще не Сережа, то есть, органика не его. Это сложно объяснить, но это важно почувствовать. И когда мы уже увидели Влада… сначала показалось, что он, возможно, не сильно внешне похож на Сережу. Но когда он начал говорить, двигаться, мы просто смотрим и понимаем, и Сережа сразу понял, что это его органика, его энергия, и нам показалось – и режиссеру фильма, и Сереже, и всей нашей семье, что в данном случае, наверное, важно не обмануть зрителя и взять человека, который по органике, по энергии Сережа.
С. Жуков:
- Так и было.
М. Баченина:
- А сколько вообще людей-то на роль пробовалось?
С. Жуков:
- Тут надо признаться честно, что есть одна радостная вещь во всем этом – только одна – то, что я убедился, что второго Жукова в стране нет. Я говорю с долей шутки, понятно, но мы, правда, не могли найти Жукова того периода. Ну, сейчас на меня много похожих двойников есть и т.д., а вот именно того найти было очень сложно. Потому что у меня еще мама татарка и я еще такой татарчонок был… и нужно было даже такого немножко, может быть, ну, не то чтобы восточного человека искать… не знаю. Мы даже отсматривали Рузиля из «Слова пацана», но он был маленького роста, то есть, совсем маленького. Вроде внешне тогда на тот момент похож…
А. Анатольевич:
- А ты худенький и длинненький был, да?
С. Жуков:
- Тогда – да. Я вот хотел интересную историю рассказать про то, о чем Регина говорит – верю, не верю. У нас осталось потом два претендента, два парня. Вся съемочная группа топила за другого парня… Они говорят – все, давайте смотрим первого сейчас, он выходит, что-то говорит, а потом поет песню. И второй – то же самое. И выходит парень, который как раз был похож на меня, и он начинает петь, и вот это – привет, ребятушки… и даже вся съемочная группа такая – о-о-о…
М. Баченина:
- Испанский стыд это сейчас называется…
С. Жуков:
- То есть, он так перестарался… Я говорю – Жуков не был таким. Я был скромным, наивным. В этом была и любовь всей страны, что это был мальчишка из соседнего подъезда, а не вот эти, как сейчас рэперы, да, сверх вниз смотрящие на все. Наоборот, вот это – добрый вечер, здравствуйте, сегодня я хотел бы вас всех полюбить… А Влад вышел после этого и я говорю – ну, вот я же говорю вам, от него прет эта энергетика. То есть, он внешне вот такой, а после этого выходит и у него вот там в коридоре, мы смотрим, все девочки, вся съемочная группа – все фоткаются. Вот, говорю, вы понимаете, они клюют. Вот как было тогда, у нас, на «Руки вверх».
А. Анатольевич:
- Я подтверждаю – так и было!
С. Жуков:
- Да, поэтому вот тут уже вопросов не возникало. Все-таки в актере порой самое важное то, что от него излучается.
А. Анатольевич:
- А то, что второго Сергея Жукова не найти – это абсолютно нормально. Но я тебе скажу одну вещь. Когда я во время диджейсета включаю что-нибудь из антологии российской музыки и один из хитов «Руки вверх», знаешь, сколько Серег Жуковых в зале появляется?! Все. Они все на тебя становятся похожи. Вся дискотека становится одним большим Серегой Жуковым, дружными веселым, неважно, в каком возрасте.
М. Баченина:
- Да, я недавно сама была этому свидетельница, серьезно. Кавер на вашу песню исполняли на фестивале и прямо все встали…
С. Жуков:
- Это круто. Это приятно.
М. Баченина:
- Это, правда, круто. Это называется «вштыривать»…
А. Анатольевич:
- Вам виднее.
М. Баченина:
- А если не нравится самому играть, если есть какие-то сомнения, ведь очень многие сейчас идут именно по такой схеме – пригласить на роль взрослого Сергея Жукова какую-то состоявшуюся звезду, у которой с органикой все в порядке, и с любовью публики. Вот у нас есть Хабенский…
А. Анатольевич:
- У нас есть какие-то топовые, привычные уже, не уходящие с экрана ни в одном фильме актеры, да. Любимые, конечно, актеры.
М. Баченина:
- Да. Безруков. Машков…
А. Анатольевич:
- Ну, это было бы круто, если бы Серегу Жукова сыграл Серега Безруков.
С. Жуков:
- Я говорю, это называется жизнь прожита зря, если тебя не сыграл Сергей Безруков.
А. Анатольевич:
- И это было бы олицетворением этой поговорки. Которая уже вжилась.
М. Баченина:
- То есть, не было идеи какую-то звезду такую, которая состоялась, пригласить?
С. Жуков:
- Во-первых, у нас есть звезды в кино. В нашем кино много звезд, очень прекрасных, от молодых до уважаемых… например, замечательный Леонид Ярмольник. Чудесная Валентина Ляпина, которая сыграла самый большой триггер в моей жизни из детства, которая заставила меня делать музыку. Ну, первые вот эти влюбленности в Димитровграде, да, еще. И самое-то главное – спасибо, Саша, ты правильно сказал, что у нас же кино народное. Поэтому здесь Саша Петров уже не спасет ничего.
А. Анатольевич:
- Как? Он же все спасает.
С. Жуков:
- Он спасает, да, во всех других кино, но про «Руки вверх» нужно делать «Руки вверх». И вот там должны быть молодые лица, классные, чтобы люди опять же поверили и вернулись назад. Потому что иногда не сочетается… и тут хорошо, что молодые ребята, которые только начинают свой путь, кинокарьеру. Я уверен, что после этого у них все будет хорошо.
А. Анатольевич:
- Дай-то бог. Ведь за вами следит вся страна, радуется, любуется вами. Я не говорю про всевозможные лайки и комменты, мы просто наблюдаем, как все чудесно у вас происходит. Не хочется влезать со своими вопросами, но все-таки, сколько – 17 лет вы вместе?
С. Жуков:
- 18-й год.
А. Анатольевич:
- Как так получается, что вы такие все пупсики до сих пор? Как с первого дня, так и сейчас. Вы познакомились только что, что ли?
С. Жуков:
- Мне кажется, мы познакомились только что.
А. Анатольевич:
- Это же прекрасно! Как вы это сохраняете?
М. Баченина:
- Ты не так задаешь вопрос. Поделитесь, пожалуйста, секретом вашего семейного счастья.
Р. Бурд:
- На самом деле, мы, может быть, выглядим такими милыми и пушистыми, но мы часто смеемся, что у нас, во-первых, большая семья – четверо деток – и у нас так вышло, что в семье все лидеры, все очень харизматы, которые отстаивают свои качества, свое слово, поэтому у нас на самом деле такая большая итальянская семья… и мы в этой семье такие вот связующих два человека, которые такие миротворцы – давайте сядем, давайте обсудим.
С. Жуков:
- Да. А потом я вас выпорю…
Р. Бурд:
- Да, но это появляется после вот этих всех хлопаний дверьми…
С. Жуков:
- Так и есть.
Р. Бурд:
- Это не мы – это наши дети. Но мы на самом деле кайфуем. Вот чем больше семья и чем больше внутри свободных, сложных характеров, тем больше мы растем. И мы часто садимся с Сережей после какого-нибудь отпуска большой семьей и такие – фу, надо отдохнуть. Ну, мы шутим, а на самом деле, конечно, мы обожаем нашу семью. Мы в этом всем как-то гармоничны с Сережкой. Мы вот остаемся укороченным составом и такие – так, чего-то не хватает, чего-то слишком спокойно как-то…
А. Анатольевич:
- Это мнение синьоры. А что скажет синьор из итальянской семейки?
С. Жуков:
- Мы всегда шутим на эту тему, как будет выглядеть семья Жуковых, и я всегда рассказываю эту историю, и она всем очень нравится. Я говорю, что это такой красивый дом на берегу реки, большой-большой дом, в котором живет вся семья. И если зайти в этот дом, на первом этаже будет большая гостиная с огромной кухней, потому что много плит, печей… потому что много надо готовить… На втором этаже комнаты с учителями.
Р. Бурд:
- Я хочу заметить, что у нас старший на домашнем образовании. Мы уже близки к мечте.
С. Жуков:
- Да. И самое интересное, что выходит распорядитель и такой говорит – перемена класса. И они такие переходят из одного в другой… То есть, это весь этаж. Потом идешь на другой этаж – там всякие залы танцевальные, для балета, спортивные, музыкальные и прочее. Дальше идут кулинарные классы, лекции… И есть в домике маленькая уютная белая мягкая комната, обитая мягкими подушками, в которой сидит Сергей Евгеньевич Жуков и радуется…
А. Анатольевич:
- А где же…
С. Жуков:
- А она распорядитель. Она колокольчик.
М. Баченина:
- В левой руке колокольчик, в правой хлыст.
А. Анатольевич:
- Вот. Все продолжает контролировать. То есть, все-таки настоящая итальянская семья.
М. Баченина:
- А кто злой полицейский, а кто добрый?
Р. Бурд:
- У нас такого нет. Все зависит от ситуации. Есть ситуация, когда мы видим, что Ника что-то неправильно делает и я ей что-то сказала, папа в этот момент больше поддержка, но у нас нет такого, что у нас такое четкое разделение - я говорю белое, а Сережа говорит черное. Нет, мы стараемся быть заодно. Просто я в какой-то момент более жестко это говорю, Сережа мягче…
С. Жуков:
- Малыш, давай признаемся. Вот вы спрашиваете секрет. Кстати, это правда для всех слушателей. Нужно эти секреты открывать. Просто кто-то к ним прислушивается, а кто-то нет. Поэтому нужно об этом рассказывать. Смотрите, семья – это, прежде всего, еще и договариваться. Семья – это, прежде всего, еще условности. То есть, ты должен их сразу обсудить. Просто жить без правил нельзя. Без правил – это хаотичная, понятная история, она возможна, может быть, в молодости, до того, как ты узами себя связываешь. А там уже это работа определенного рода, и работа всех – не только мужчины или женщины. Всех. Поэтому мы, допустим, сразу договариваемся с Региной, что у нас мнение одно. Оно не должно делиться… конечно, пошел поплакался и папа сразу разрешил – такого не должно быть. Как только вы едины, и дети это чувствуют, они раз попробовали красные линии, два туда зайти – поняли, что бесполезно и …
М. Баченина:
- А решение вы вдвоем принимаете?
С. Жуков:
- Конечно, мы его принимаем, но дети видят, что мы едины. Поэтому мы вместе много лет. И это касается не только принятия решения по детям, это вообще касается, образно говоря, всего. Например, даже между нами каких-то отношений. Мы всегда с Региной договариваемся о том, что у нас больше пяти минут нельзя обижаться.
М. Баченина:
- Мне очень нравится это… Это, правда, работающее правило. У нас есть такая поговорка – если из-за этого не разводятся, то вообще смысла нет обижаться.
С. Жуков:
- Да, вот поэтому, мне кажется, короче, мужьям с женами нужно говорить.
Р. Бурд:
- Да, разговаривать.
С. Жуков:
- Не бояться говорить. Мне это не нравится, но я готов это принять… Вот я там куда-нибудь на ночь собираюсь, а она говорит – хорошо, давай только ты не на ночь поедешь, а вечером съездишь… То есть, умная, здравая женщина правильно смотивировала, все расставила, я поехал, я приехал и все счастливы.
А. Анатольевич:
- А она стоит на пороге с секундомером?
Р. Бурд:
- Нет, когда мы начинали встречаться, мне кажется, я стояла. Но на самом деле все, что говорит Сережа, ну, не то что мы такие идеальные, это все нарабатывается. То есть, самое главное – это то, что мы любим друг друга и боимся потерять и по сегодняшний день. То есть, мне кажется, что это важно – бояться потерять друг друга. Потому что люди привыкают друг к другу, считают, что это как бы нормально.
А. Анатольевич:
- Детишки берут с вас пример? Смотрят, как вы дружно все делаете?
Р. Бурд:
- Мы надеемся. Можно говорить, как правильно, а можно показывать своим примером. Через ошибки, но они видят, что даже если у нас какие-то разногласия с Сережей, мы садимся и общаемся. Даже они уже начинают – мам, вы поговорили с папой? Они переживают. Я говорю – да. Энджел может ко мне подойти и сказать – мне кажется, ты вот здесь неправа, ты это понимаешь?
С. Жуков:
- Знаете, что нам дети говорят? Пап, не порть свою ауру.
А. Анатольевич:
- То есть, они вас дисциплинируют.
Р. Бурд:
- То есть, не факт, что они в моменте такие, как мы хотели бы, например, но мы понимаем, что это их жизнь, они должны пройти свои этапы взросления, на своих ошибках, а мы лучшее, что можем сделать – это быть рядом, любить и работать над собой, показывать пример для них.
М. Баченина:
- Друзья, у Регины 8 октября в издательстве «Комсомольская правда» выходит книга «Маленькая девочка в большом мире». Регина, долго работали над ней? Расскажите, зачем мне покупать эту книгу?
Р. Бурд:
- Ну, все, что касается маркетинга, это вообще не про меня. Я, наверное, могу сказать, что я достаточно не публичный человек и у меня всегда было большое пространство между мной и миром. И я всегда это ощущала. То есть, для меня важно оставаться с собой наедине и неважно, нахожусь я в потоке большого количества людей, событий, то есть, для меня это ценно – слышать себя. И так получилось, что со временем очень много мыслей накопилось. Но так как я не сильно публичная, я просто не понимала, что с этой информацией делать. То есть, она просто аккумулировалась у меня… какой-то опыт, какие-то вещи случались в моей жизни…
А. Анатольевич:
- Я всем напомню, что Региночка еще и артистка, в какой-то период своей жизни она была очень публичной. И она знает о чем говорит Серега каждый день.
Р. Бурд:
- Да, все верно. В общем, так получилось, что я верю в то, что, если должно было случиться что-то, ты начинаешь притягивать каких-то людей, появляются какие-то встречи, события, и так вышло, что со временем я нашла объяснение тому, что в моей голове есть столько мыслей, и решила, что пора написать, и так получилось, что я встретилась с нужными людьми, они как-то сами притянулись, и я решила, что надо попробовать. Конечно, сначала я решила, а потом подумала – а зачем, а что, а как, а кому это нужно? А потом мне показалось, что это моя миссия и мне просто нужно это сделать. Я это почувствовала.
А. Анатольевич:
- А Сережа помогал?
Р. Бурд:
- Здесь нет никакой финансовой заинтересованности, здесь просто душа, здесь то, что копилось очень долго, и в какой-то момент мне показалось, что я это должна сделать, прежде всего, даже для своей семьи, для будущих наших потомков. Сережа поддерживал всегда. И так получилось, что даже был момент, что я с издательством уже заключила договор, но не шло, не получалось доставать, что, казалось, в голове есть и я все легко это сейчас перенесу. В какой-то момент, я помню, он говорит – Регина, мне кажется, у тебя сейчас такой период жизни, когда тебе нужно вспомнить про книгу. И действительно, так получилось, что родился Эван и мне казалось – нет, не сейчас, не сейчас. Не было вот этой тишины, которая мне нужна для того, чтобы все гармонично вышло, чтобы я села, начала писать, понимать, с чего начинать… что важно рассказать, что нет. А после разговора с Сережей я в один из дней летела в самолете с Никой на фестиваль, осталась сама с собой наедине и вот тексты как-то пошли, стали выуживаться из моей головы. А потом издательство говорит – Регин, если ты хочешь, чтобы осенью вышла книжка, остается… и я подумала – все, либо сейчас, либо я это не сделаю. В общем, это должно было появиться и родиться, нельзя было это передерживать, ждать нужного момента.
С. Жуков:
- А можно я добавлю. Регина плохой маркетолог, конечно… Смотрите, огромное количество девочек пишет книги. Сейчас модно написать книгу, как я стала няшкой, как я стала фитоняшкой, как не стать большой, как не стать маленькой… Поэтому, конечно, даже нивелировалась в некоей степени такая литература, да, потому что ты не знаешь, что это за люди, кто это, что за авторы? Регина тоже волнуется – а вдруг никому неинтересно? Я говорю – Регин, смотри, все по полочкам раскладываешь, чтобы было всем понятно. Ты пишешь не про любимые тренировки или как похудеть за 10 дней, или еще что-то. Ты пишешь историю девочки, которая родилась и вот эта маленькая девочка в большом мире почему? Потому что она все время была как будто бы не своя. И через призму людей, которые в ней что-то открывали – ее бабушка старая, которую она видела не так долго, но помнит, как сейчас, запах ее вареников, например, или ее теплых ладошек. Это история с папой, это история про то, как она крестила маму через окошечко, когда мама уходила на работу. То есть, это ее движения по этой жизни, которыми она хочет поделиться. И то, что вообще она этим согласилась поделиться, уже знаковое событие. Даже для нашей семьи. Потому что она переступила через зону своего комфорта, да, это сделала. Плюс там какие-то рецепты – все говорят, что дай нам какие-то рецепты. Можно было просто взять из ее кондитерской и все рецепты шлепать сейчас тысячи книг. Но нет, она берет рецепты той самой шарлотки, которую готовлю я и ее обожают наши дети. Или рецепт от бабушки.
М. Баченина:
- Подождите, я хочу, чтобы слушатели это представили. То есть, в книге будут вот эти мысли, внутренние переживания, будут фотографии и будут рецепты, то есть, это будет вы вся, из чего вы состоите.
С. Жуков:
- Та самая девочка. Вот она идет и по дороге рассказывает, что видит.
Р. Бурд:
- Это книжка про преодолевание, наверное, каких-то страхов, переживаний, которые есть у каждого человека. Про преодолевание через замечание жизни, через замечание каких-то маленьких вещей, которые, казалось бы, с одной стороны, не так важны, для нас кажутся абсолютно бытовыми, простыми, а на самом деле они формируют тебя, формируют уникальность твою, неповторимость. Фундамент.
С. Жуков:
- И самое важное. Там письма к своим детям. Вот что важно. Мы некоммерчески подходим, нам не нужны деньги, нам зарабатывать с этого не надо. У каждого есть чем зарабатывать. Вот если кому-то вдруг это поможет быть ближе со своими детьми – это круто! Когда у нас дети читали обращение к ним, у нас рыдала вся семья, каждый ребенок. Потому что считал, что мама пишет ему. Знаете, иногда нужно сесть родителям и написать своим детям. Иногда нужно взять это и сделать. Потому что даже иногда не хватает смелости поговорить сесть, а написать иногда стоит. Так даже психологи говорят – напишите человеку, простите человека, еще что-то. Даже я признаюсь, что до сих пор еще не читал книгу. Нет, я принимал участие, помогал, подсказывал и т.д., но целиком не читал.
А. Анатольевич:
- То есть, для тебя это тоже будет премьера, открытие.
С. Жуков:
- Вот именно. И я хочу сесть, сам, один, как раньше, под деревом, в парке, и это прочесть. Потому что я знаю, что там меня ждет, это большой стресс для меня, потому что я же через призму… ну, это же Регина писала, а не просто автор какой-то. Вот почему, Регин, не надо думать о том, сколько людей это прочитает. Это прочитаю я, малыш.
Р. Бурд:
- Да, я знаю.
А. Анатольевич:
- Давайте возьмемся за руки и пожелаем этому произведению проникнуть в сердца всех добрых читателей! Вот что такое маркетинг!
Р. Бурд:
- Я поняла.
М. Баченина:
- А я сейчас просто хочу сказать – какой же вы романтичный!
А. Анатольевич:
- А вы не знали, что Жуков такой?
М. Баченина:
- Да подожди ты, я про книжку когда он говорил…
А. Анатольевич:
- Вернемся к боевой деятельности. «Руки вверх» очень серьезный коллектив, который никогда не сдается. Бывали времена, когда, говоря казенным языком, был спад популярности, не такие пиковые продажи и прочее. Всяко бывало. Но все это прошло. Сейчас по нарастающей. Лужники гудят, вся страна в восторге! Аншлаги! Это прекрасно! И это как раз тот случай, когда весь стадион становится Серегой Жуковым и все поют песни «Руки вверх». Как это все поддерживать в таком жестком ритме, с такой выкладкой, и идти все время только вверх?
С. Жуков:
- Договариваться с женой, во-первых. Нет, правда, это важно. В чем смысл? Мы, люди того поколения – работоголики. Мы готовы работать всегда, особенно если эта работа тебе нравится. И в этот момент должен быть кто-то, типа твоего любимого человека, как у меня Регина, который тебе скажет – Сереж, нет, это слишком много, давай-ка ты пересмотришь свое отношение к тому, что ты сейчас поставил себе туров на полгода… и даже не потому, что тебя дома нет долга, а потому, что туры на 60 концертов в 19 лет – это одно, а в 48 – это другое. И мы все тоже это понимаем. А сейчас у нас фуры идут по стране со сценой, с экранами и т.д., то есть, мы наконец дожили до своего шоу, которое возим, и поэтому каждый день невозможно, как раньше, работать. Потому что пока дойдет до следующего города, все это смонтируется, размонтируется… все-таки дни отдыха есть. Соответственно, Регина и правда доказала и показала мне, что им нужен, прежде всего, здоровый папа. Все остальное у нас и так по большому счету есть. Поэтому я подхожу к своей команде и говорю – друзья, мы работаем меньше теперь. Но качественнее. Теперь мы, допустим, убираем маленькие площадки, но зато делаем очень большие площадки. И лучше показать большое шоу, чтобы люди хотели, ждали, готовились, чем пытаться объехать все, что невозможно. Пусть молодежь сейчас это делает. Поэтому, конечно, очень хочется работать, очень хочется творить, продолжать делать и так как я себя ограничиваю сейчас уже в гастрольных сложных поездках, то сейчас новый виток моего внутреннего разрыва – это кино и сериалы. Поэтому я сейчас занялся производством и фильмов, и сериалов. Это то, что позволяет тебе физически не настолько отдаваться, как на сцене, по три часа на концертах, а больше эмоционально и придумывать это все, зато это тоже дарит людям радость, счастье – в общем, то, что мы и делали всю жизнь. Поэтому, конечно, планов громадье, хочется много всего еще успеть сотворить, подтянуть всех, чтобы и дети… Слушайте, как я и сказал вначале – все только начинается.
Р. Бурд:
- На самом деле, ограничить Сережу в чем-то просто невозможно. Потому что, если человек получает удовольствие от того, что он делает, если ты его любишь, ты не можешь сказать – перестань это делать. Ты просто можешь быть рядом, поддерживать, но, несмотря на то, что Сережа меньше стал ездить, он так же безумно много работает в продакшене.
С. Жуков:
- Это, знаете, как папу медленно направить в нужное русло, называется. Это когда надо подойти к ребенку и сказать – иди подойди к папе и скажу ему только одно слово – «море». То есть, папа, пора в отпуск.
Р. Бурд:
- Ну, у нас вот Ника сейчас два месяца в Краснодаре, на съемках. Это первый раз, когда мы ее отпустили и мы безумно скучаем, и нам грустно без нее, и ей тоже. И она вчера приехала на один день, смену закрыть в проекте, в котором она сейчас в Москве, привезла такую тарелочку и там написано – Море без тебя волнуется.
М. Баченина:
- Милота, да, милота… Ребята, спасибо большое. Саш, я тебе сейчас крыло не подрезала сейчас ни одно?
А. Анатольевич:
- Нет, я же ими так быстро машу, что ты их даже не видишь.
М. Баченина:
- Да, а я думаю – что это у меня рябит в глазах? А это крылья твои. Спасибо большое. Вы меня очень воодушевили.
С. Жуков:
- Да, я еще раз хочу вам сказать спасибо за то, что сегодня здесь Регина еще и, правда, как человек творческий (я про книгу), очень хочется, чтобы как с детьми не было вот этого – сын Сергея Жукова, дочь Сергея Жукова, жена Сергея Жукова… Есть Регина. Это отдельный, прекрасный, замечательный любимый мой человек.
М. Баченина:
- Да, вот я лично сегодня в этом убедилась. Друзья, с 8 октября Регина Бурд «Маленькая девочка в большом мире».
С. Жуков:
- Кстати, 8 октября у нее день рождения. Делайте нам подарок…
А. Анатольевич:
- Дорогие друзья, ну что, как говорит в конце каждого своего выступления группа «Иванушки интернешнл» - слушайте песни группы «Руки вверх»… Больших вам стадионов, постоянно, всегда, чтобы это было в удовольствие! Пишите книги, пишите песни, выступайте, радуйте нас всех и дай боженька всем счастья и здоровьичка. Ура.
М. Баченина:
- Регина Бурд и Сергей Жуков были сегодня в студии радиостанции «Комсомольская правда».
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью