Апти Алаудинов: СВО реально близится к завершению и закончится на наших условиях

И. Панкин:

- Здравствуйте, друзья. В студии радио «Комсомольская правда» Иван Панкин. На связи со мной – Апти Алаудинов, командир спецназа «Ахмат», замначальника Главного военно-политического управления Министерства обороны. Апти Аронович, я вас приветствую.

А. Алаудинов:

- Добрый день.

И. Панкин:

- Апти Аронович, давайте издалека начнем. Вы хорошо пошутили перед эфиром, сказав, что ваше время в руках Всевышнего. Наперед все равно хочется забежать. Когда я сделал запрос в Википедии, пишешь «Апти Алаудинов» в поисковике Яндекса, Гугла, и выдается статья, конечно, на Википедию. Там на самом верху написать: политический деятель. Вы себя как политика вообще видите в ближайшей перспективе? Ну, понятное дело, специальная военная операция, она же когда-то закончится.

А. Алаудинов:

- Я себя не вижу политиком вообще нигде и никак, если честно. Я думаю, что мое дело – довоевать до конца СВО и уйти на пенсию. Я себя вижу пенсионером.

И. Панкин:

- А на пенсии чем собираетесь заниматься?

А. Алаудинов:

- Я найду, чем заниматься. Много чего мне хочется сделать. Вот 29 лет, считайте, на днях уже будет 30 лет, как я – человек с ружьем. Поэтому, мне кажется, я долг Родине отдал и считаю, что я, наверное, должен пойти спокойно на пенсию, оставив для более молодых, с хорошим энергетическим ресурсом ребят, для того чтобы они тоже могли дерзать во благо нашего Отечества. Так что мои расчеты, они абсолютно не устремлены ни к должностям, ни к званиям, ни к каким-то перспективам, скажем так, деятелей, которые будут работать в мирном аспекте на Россию. В общей сложности я, наверное, себя вижу все-таки человеком, который уже давно должен быть на пенсии, скажем так.

И. Панкин:

- Среди ваших заявлений было не так давно, что специальную военную операцию, возможно, придется закончить через 2-3 месяца. А потом добавили, что либо так, либо ядерная война. И тут вы говорите про пенсию.

А. Алаудинов:

- Я больше чем уверен, что СВО мы завершим в этом году. Но моя пенсия, даже если бы я и ушел на пенсию, она будет не совсем спокойной, тихой, мирной, я так думаю, что найду себя в другом направлении, хотя опять я себя найду только как человек с ружьем. Мне хочется пояснить людям, которые меня услышат, что я не ориентируюсь на календари сегодняшнего дня, я не смотрю на вещи с позиции, что у меня сегодня хорошо или плохо, я ориентируюсь на Священное Писание. Большую часть своих прогнозов я в принципе беру чисто из Священного Писания. Поэтому 25 февраля 2022 года… У меня есть одна знакомая журналистка, она мне позвонила и задала вопрос: «Апти, как ты думаешь, что будет теперь?» Я сказал: «Ну, будет полноценная война». Она говорит: «Как ты думаешь, когда она завершится?» Я ей сказал, что СВО завершится в 2024 году, осенью. Она засмеялась и сказала: «Апти, все в нашей стране говорят, что это завершится, кто говорит, что в течение недели, кто – что в течение месяца, а ты сказал, что в конце 2024 года». А я ей тогда сказал: «Ну, они говорят то, что они думают, а я говорю то, что я вижу из Священных Писаний, на что я ориентируюсь». И буквально месяца два назад она мне звонит и говорит: «Апти, как ты думаешь, когда завершится СВО?» И я ей говорю: «СВО завершится в этом году, я думаю, уже осенью». И она мне говорит: «Подожди, ты мне в 2022 году сказал то же самое, и сейчас ты говоришь то же самое». И я говорю: «А что я поменял в своих словах? Ничего».

СВО, она реально близится к завершению. Этому будут способствовать как выборы в Америке, так и события на Ближнем Востоке, так и само состояние Украины, которая уже в принципе стоит на пороге внутренних тяжелых событий. Потому что дальше уже украинский народ не в состоянии поставлять мужское население в эту мясорубку, для того чтобы угодить Зеленскому. И в принципе можно даже констатировать, что та задача, которую изначально перед собой ставил Зеленский и озвучивали американские их хозяева, что они будут воевать до последнего украинца, они почти уже выполнили. То есть у них очень страшная демографическая катастрофа. По сравнению с тем, что мы увидим потом, украинский народ стоит, наверное, перед порогом действительно полного уничтожения.

Поэтому я так думаю, что это все, взятое вместе, как раз и сделает свое дело, что СВО будет завершена, и, больше чем уверен, только на наших условиях. Я к этому отношусь именно так.

И. Панкин:

- В то же время свежее заявление от Зеленского, который тоже говорит, что в принципе все ресурсы и возможности для завершения специальной военной операции есть именно до конца года. Но он решительно настроен и он явно не согласен с вами, в том смысле, что СВО будет закончена на условиях России. Что бы вы ему ответили?

А. Алаудинов:

- Вы знаете, слава богу, что какой-то просроченный наркоман, он не является хозяином ни своих слов, ни своих дел, за него решения принимает Америка. А Америка не в состоянии тянуть две кампании одновременно. Америка сейчас будет полностью пытаться поддержать Израиль в его сатанинской войне. Сионистский Израиль – как раз и есть, наверное, одно из сатанинских, фашистских формирований, которое уничтожает народы как Палестины, так и ближайших государств. И еще сейчас разворачивается кампания, для того чтобы втянуть в эту войну Иран тоже. Если сейчас все это завертится, поверьте мне, Америка, она при любом раскладе будет поддерживать своего стратегического союзника в войсках Антихриста, как я их называю, Даджаля, и на Украину ей будет наплевать. Я уже эту фразу говорил буквально на днях, и сейчас повторю. Мы с вами увидим, как улетающие с Украины самолеты будут вылетать так, что с колес будут сыпаться такие же просроченные и бедные украинцы, которые думали, что Америка и есть царь и бог.

Этот просроченный (даже не хочу его фамилию называть), ну, он уже находится в таком тумане, что вряд ли он понимает даже, что с ним будет происходить дальше. А мы будем полагаться на Бога и подождем, посмотрим. Я так думаю, что сейчас пойдут дожди, грязь, в принципе уже какие-то наступательные действия Украина предпринять вряд ли сможет. Сейчас, если они где-то попытаются какой-то один последний рывок сделать, на это у них ресурсы есть, они пытаются их сформировать, мы их видим, фиксируем, контролируем, скажем так, может быть, сейчас еще один удар они даже смогут нанести. Опять же, в свете складывающихся обстоятельств, наверное, это как раз и будет последним ударом в агонии. Повторюсь, уверен, что уже с этими последними шагами Зеленский поставит точку на самом существовании государства Украина в том формате, в котором мы его знали до начала СВО.

И. Панкин:

- Вы говорите, что сейчас они способны на какой-то удар, но в принципе не верите в перспективы. Не недооцениваем ли мы противника в очередной раз?

А. Алаудинов:

- Нет. Вы знаете, я ко всем вещам отношусь достаточно прагматично. Если вы помните 2022 год, когда противник пошел в наступление, контрнаступление тогда у него было, я помню, все бросились в панику, многие были уверены, что мы даже не остановим противника, и он сможет чуть ли не до Москвы дойти. Ну, и у противника, у подразделений ВСУ, у руководства ВСУ, знаете, они пребывали в таком состоянии, они считали, что будут проводить парады победы на Красной площади. То есть такая была ситуация. И я тогда тоже заявил, что, да, в контрнаступление пошли, где-то мы что-то потеряли, но в конечном итоге это контрнаступление будет остановлено, эти силы будут уничтожены. И в конечном итоге, как я и говорил, как я прогнозировал, так и получилось.

2023 год – такая же картина. В прошлом году собрали огромное количество ресурсов, бросили – то же самое. Ну, у нас паникеров и так хватает. Я не являюсь шапкозакидателем, но я четко прогнозирую, с расчетами, коэффициентами, выводами формул. А тут, получается, даже если бы они все, что у них сейчас есть, собрали бы вместе и ударили в любом направлении… Я знаю, сколько им надо ресурсов, для того чтобы реально куда-то продвинуться, закрепиться. Война – это не просто так, знаете, собрали три копья, три меча, помчались и захватили что-то. За этим «захватили» надо делать логистические маршруты, надо выставлять ресурсы, которые будут эту территорию удерживать. Потом надо делать расчет на то, что у нас тоже есть силы и средства, которые готовы в любое время отразить эти ресурсы. Вот как сейчас получилось на Курском направлении? Они собрали такие серьезные ресурсы, которых они никогда не собирали за все эти три года, чтобы конкретно ударить на одном направлении. Это более 200 танков, более 400 бронированных единиц техники, БТРы, БМП. Вся европейская рухлядь была конкретно задействована на эту операцию.

Что из этого получилось? Большую часть этих ресурсов, сейчас можно констатировать, 70% этой всей техники полностью уничтожены. И до сих пор, как только она где-то появляется, ее продолжают уничтожать. Ну, и теперь вопрос. Что у них теперь есть на сегодняшний день? Есть определенная часть ресурсов, но если сравнить это даже с тем, что они закинули на Курском направлении, у них даже нет 50% этого ресурса, именно в техническом оснащении. Да, они могут собрать мобилизованных, может быть, 30-40 тысяч человек. Но, опять же, у них нет подготовленных бойцов, которые были на начало кампании, на 2023 год, когда они имели возможность длительно их готовить. Сейчас же мы фиксируем, что все подразделения, которые у нас здесь находятся, они сформированы из мобилизованных в июне, самый дальний срок – в мае. Мобилизованные бойцы, которые почти не имеют никакой подготовки, где-то они пошатались по этим полигонам, кто-то пострелял 13 патронов, кто-то – 15. Но это не те профессионалы, которых готовили 8 лет. То есть этими человеческими ресурсами победить Россию они, извините меня, не в состоянии. Поэтому я так спокойно и отношусь к этому. Да, все, что у них есть, если они это забросят, нам надо будет уничтожать. Да, где-то, может быть, они какую-то деревеньку, какой-то населенный пункт или участок возьмут. Конечно, мы не стоим, не держимся руками по всей границе друг за друга, чтобы никто там не мог проскочить. Если большие силы бьют на определенный участок, они там пробиваются, продвигаются, это есть. Но, опять же, смысл вот этих потерь, и что они этим могут доказать? Я считаю, что на данный момент мы уже четко для себя фиксируем всё и ориентируемся на их ресурсы и на их действия.

И. Панкин:

- Многие считают, что нам нужна полноценная мобилизация, но официальные лица, в том числе глава Комитета по обороне Картаполов, отвечает, что мы справляемся за счет набора добровольцев. Вы что скажете?

А. Алаудинов:

- Если честно, мобилизацию можно было бы сделать. Но в данном случае еще я скажу так. С сегодняшними действиями противника и его ресурсами мы справляемся и без полноценной мобилизации. При любом раскладе мы должны понимать, что в этой войне мы уже победили, я согласен, но всегда надо готовиться к следующей. А вот для того, чтобы подготовиться к следующей, у нас должно быть понимание, что наша граница, вокруг которой у нас уже стоит вплотную блок НАТО, она увеличилась на тысячи и тысячи километров. И блок НАТО уже, получается, припирает нас со всех сторон, кроме участка, где у нас есть Белоруссия, у нас есть Казахстан, но даже в Казахстане сегодня мы видим, что разворачиваются игры с американцами. Точно так же и другие государства. То есть мы при любом раскладе должны иметь хорошо подготовленные ресурсы, для того чтобы в любое время быть готовыми к отражению любого даже желания, наверное, подразделений, сил и средств блока НАТО (а мы сегодня, без сомнения, воюем с блоком НАТО, как раз его я и называю войском Антихриста, Даджаля). Поэтому нам все равно надо готовить себя, внутренние свои ресурсы, максимально надо привлекать наших молодых людей все-таки к тому, чтобы они всегда были готовы встать в строй. А так получается, даже если мобилизация и происходит, нужны месяцы, для того чтобы их подготовить, чтобы они осознали, что такое армия, чтобы они осознали, как надо воевать. Там много своих нюансов. Сейчас мы справляемся и без мобилизации, но, не дай бог, если будет такая необходимость, каждый мужчина нашей страны должен быть готов к тому, чтобы он защитил свою Родину. Вот это очень важно. А к этому надо готовить население и психологически. И все интернет-ресурсы должны работать на то, чтобы подготовить наше население к тому, чтобы мы были всегда готовы к защите своего Отечества, а не так, что мобилизацию объявили, и, как говорится, сотни тысяч людей ломанулись через Нижний Ларс и помчались, опозорившись сами, а потом сидят все, жалеют. И большая часть из них уже вернулась обратно в Россию и пытаются сделать вид, что ничего не произошло.

Вот чтобы этого не было, мы должны и в школах, и в высших учебных заведениях завести максимальное количество программ, которые будут готовить нашу молодежь к этим всем событиям. Потому что жизнь, она многогранна, и если ты хочешь жить в свободном государстве, особенно в ныне разворачивающихся глобальных событиях, ты должен быть всегда готов защитить свой дом, свою семью, свое Отечество.

И. Панкин:

- Что касается вашей цитаты «в этой войне мы уже победили». Но ведь противник стоит под Курском. И до конца не освобождены 4 новых региона.

А. Алаудинов:

- Да, это так. Многие люди видят победу в том, чтобы освободить какой-то населенный пункт или еще что-то. Я вижу долгосрочную перспективу, во-первых. Второе. В этой войне мы победили, потому что нам противостоял весь блок НАТО, через Украину шла проксивойна блока НАТО. То есть в этой войне блока НАТО против России через Украину мы уже победили. Потому что мы фиксируем, что ресурса для того, чтобы реально нас победить, у Украины нет. Ну, я уже говорил, что в мире разворачиваются некие события, которые в конечном итоге полностью переключат внимание Америки и Европы на ближневосточный регион. Это вопрос однозначный. Некоторые люди, когда я говорю, что мы уже победили… Если Владимир Владимирович Путин сумел себя и нашу страну противопоставить нашим врагам, которые планомерно вели Россию к развалу, и сумел показать им, что мы не готовы поднять лапки и сдаться, а готовы биться до конца, я считаю, это уже наша победа.

Ну, и в конечном итоге мы уничтожили столько ресурсов блока НАТО, уничтожили те силы и средства, которые нам были противопоставлены, что в конечном итоге мы же с вами понимаем, что враг сегодня не в состоянии прийти и захватить, скажем, Москву. А то, что они захватили населенные пункты – Суджанский район и т.д., это для нас очень больно, это каждый день горячо полосует по нашему сердцу, но в то же время мы фиксируем, что каждый день мы потихоньку освобождаем эти территории. Вот вчера были освобождены еще два населенных пункта. Из тех населенных пунктов, которые были заняты противником, мы сегодня можем констатировать - 15 населенных пунктов уже освобождены. То есть мы планомерно движемся к уничтожению противника и освобождению наших территорий тоже.

Опять же, противоположная сторона (Донецкое направление). На сегодняшний день примерно на 10 направлениях наши войска двигаются вперед, ежедневно освобождая по 1-2 населенных пункта. А это и Донецкая Народная Республика, она уже движется к полному освобождению, и на других участках тоже очень хорошие результаты у подразделений Минобороны России. Я считаю, что если кто-то даже захочет с ними договориться, то мы, опять же, будем договариваться только на наших условиях. Мы вряд ли согласимся повернуться спиной и уйти, скажем, из этих же 4 регионов. На чем Верховный главнокомандующий в конечном итоге поставит точку, это его вопросы. Наш вопрос – воевать. Ну, я вижу это именно таким образом.

И. Панкин:

- Меня не простят, если я не спрошу вас про конкретный прогноз. Когда, по вашему мнению, удастся выдавить противника с территории Курской области?

А. Алаудинов:

- Если я говорю, что мы завершим в этом году СВО, наверное, уже надо понимать, что СВО не может быть завершена, если противник будет на территории Курской области.

И. Панкин:

- Но вы говорите про ядерную войну все-таки.

А. Алаудинов:

- Нет. Я вам объясню одну вещь. Я говорю не конкретно про ядерную войну в глобальном масштабе, а про применение вооружений с более масштабным поражением. То есть сегодня Украина не в состоянии нас победить обычными вооружениями, которые ей надавали. Мы с вами видели заявление Владимира Владимировича, который сказал, что если дадут разрешение Украине бить американскими, натовскими вооружениями вглубь России, это будет уже для нас сигналом, для того чтобы мы тоже начали применять более мощное вооружение. То есть я его услышал именно таким образом.

Я опять повторюсь. Вряд ли Америка готова одновременно тянуть два направления. Она не готова к этому. Я так думаю, что и самой ядерной войны мы тоже тут не увидим. Хотя я считаю, что это тоже не долгосрочная перспектива, только не на нашей арене, а это все будет происходить на Ближнем Востоке.

И. Панкин:

- Огромное количество новостей сейчас связано с разными запретами. Если брать фронт, то пытались запретить (может быть, даже запретили) смартфоны для военных, запретили использование Telegram. И вот дошло до того, что запретили некий мессенджер Discord. Как вы ко всем этим запретам относитесь?

А. Алаудинов:

- Конечно, кто-то принимает решения... Вот тот же самый Discord. Да, хорошо, у нас в «Ахмате» есть своя альтернативная сеть, мы ею пользовались. Хвала Всевышнему, мы заранее ее ввели у себя, и сейчас наши соседние подразделения попросили, чтобы мы их тоже подключили к этой сети. И мы сейчас переключились на эту сеть, и подключили соседние подразделения. Ну, а большая часть подразделений по всей линии боевого соприкосновения, они абсолютно не готовы были к тому, что они останутся без трансляции через Discord. Я считаю, что если ты не предложил, чем заменить этот Discord, а просто так его вырубаешь, конечно, это очень большая глупость, так делать нельзя. Однако кто-то такое решение принял.

Теперь вопрос насчет телефонов. Я скажу так. Конечно, оттого, что некоторые люди делают, если прямо сказать, такие глупые видеозаписи, раскидывают их, это очень большой минус. Но в то же самое время я был и остаюсь противником того, чтобы полностью забрать телефоны у бойцов, я с этим не согласен. Да, когда наши подразделения идут куда-то для выполнения задач, у них командиры берут телефоны, складывают у себя в штабе. Телефоны с собой уносят только те, кто непосредственно должен пользоваться ими, ну, AlpineQuest, разные карты и т.д. У нас такая практика была всегда. Но если забирать у всех телефоны и лишать бойцов и командирский состав возможности пользоваться некоторыми картами и т.д., я считаю, это тоже неправильно. Но я солдат, я нахожусь здесь, у меня никто телефон не забирал.

И. Панкин:

- Я бы хотел посмотреть на человека, который попытался бы у вас его забрать.

А. Алаудинов:

- Ну, мало ли, может быть, кто-то захотел бы. Я же тоже под погонами. Если бы мне поступил прямой приказ убрать, может быть, я все-таки его убрал бы.

И. Панкин:

- А может быть, и нет?

А. Алаудинов:

- Знаете, если поступит приказ убрать телефон, это не самое страшное, что может произойти в моей жизни. Поэтому я бы, наверное, где-то даже отдохнул, убрав этот телефон, ничуть бы не парился по этому поводу. Но мне официально никаких документов никто не спускал. У нас система как действовала, так и действует, командирский состав имеют телефоны. Конечно, мы контролируем, чтобы кто-то глупость какую-то не выкидывал. Но в то же самое время в любом вопросе мы должны понимать, что если ты что-то забираешь, ты должен что-то дать взамен, если ты что-то отключаешь, ты должен дать что-то взамен. То есть каждый вопрос несет за собой определенную ответственность со стороны того, кто эти указания дает.

Если мы сейчас отключились от Discord… А в принципе мы особо не болеем по поводу того, что мы от него отключились, то есть именно подразделение «Ахмат». Но другие подразделения к этому не готовы. Получается, нет трансляции непосредственно на штабы и т.д. Надо всем думать, каким образом замещать Discord.

И. Панкин:

- Скажите, вы читаете новости, следите за новостным потоком? Или у вас нет на это времени? Я почему интересуюсь? Я ходил сейчас по редакции и у коллег спрашивал: что бы вы спросили у Апти Алаудинова? Вы знаете, вопросы были в основном не военного характера, а о том, что происходит сейчас в стране, в том числе о работе Госдуме. Я, с вашего позволения, их озвучу, а вы, если не захотите, отвечать не будете, но очень интересно, и многие просили вам задать вопрос, как вы относитесь к этим новым веяниям по поводу попытки запретить условных квадроберов. Это детишки, которые одеваются, как собачки, кошечки, и пытаются себя соответствующим образом вести. И еще по поводу так называемого движения или философии чайлдфри. Это добровольный отказ от детей. Сейчас их тоже хотят внести в список экстремистских, запретить. Есть у вас мнение по этому поводу?

А. Алаудинов:

- Мое мнение по этому поводу есть, и оно однозначно. Я считаю, что только одно то, что эти организации у нас появляются, это является высшим преступлением с нашей стороны, и они будут нести ответственность перед нашими потомками. Получается, мы тоже потихоньку, хоть и говорим, что являемся страной, в которой будут только папа, мама и больше не будет никаких, как говорится, «оно», «они», и в то же самое время мы потихоньку, получается, запускаем к себе все эти сатанинские штучки. И все эти сатанинские организации, они потихоньку проникают вглубь России, и мы потихоньку становимся такими же, как и вот эти сатанинские наши западные враги.

Если мы это всё будем позволять, тогда вопрос. А за что мы воюем-то, кому мы противостоим тогда, если мы готовы бить такими же, как они? Что такое чайлдфри? Это еще одна организация, которая работает на то, чтобы уничтожить человечество. У нас в стране и так стратегическая наша концепция… Знаете, для России стратегическим вопросом номер один является демографическая ситуация. Если в нашей стране люди не начнут рожать… Я почему все время обращаюсь к русским, жителям России с просьбой: не пугайтесь этого, рожайте, пожалуйста? Потому что, если вы не будете рожать, Россия потихоньку вымирает. Каждый год мы имеем убыль населения, население России не прибавляется. Тем более, в свете тех событий, что мы прошли через трехлетнюю войну, считайте, СВО, мы потеряли очень большую часть мужского населения. Да, если сравнить с Украиной, меньше, но все равно это для нас ощутимо. И если мы не будем рожать, если мы не будем увеличивать свое население… Мы должны понимать, что человечество растет, разрастается, а мы живем на одной шестой части планеты Земля, которая является самой богатой. И теперь представьте себе, человечество разрастается, а мы с каждым годом убываем. С нами и воевать не надо будет, через 20-30 лет мы не в состоянии будем даже просто удерживать те территории, которые у нас есть, и защищать те ресурсы, которыми мы владеем.

И вот теперь встает вопрос. Кому на руку все эти организации – чайлдфри, вся эта ЛГБТня? Это механизм, по сути, уничтожения человечества. Вот сейчас посмотрите на то, что произошло в Европе. Большая часть европейских стран, они уже потеряли свою идентичность. Я вам даю слово, в ближайшие годы мы увидим… Суверенитета у них и так уже нет, они полностью принадлежат Америке. А еще государства, которые имели свою идентичность, свою национальность, свою культуру, сейчас они полностью скатились к тому, что у них полностью преобладает, скажем, культура арабских стран. Эти государства, они уже перестают существовать как таковые, как идентичность.

Теперь вопрос. А мы хотим, чтобы в России было то же самое? Мы не хотим этого. Поэтому нам надо, наоборот, всеми своими усилиями эти организации запрещать, тех, кто это распространяет, сажать, перевоспитывать. Если кто-то не хочет рожать, флаг ему в руки, но призывать к этому других, извините, делать рекламу этим организациям – это, я считаю, преступление, и эти люди должны сидеть в тюрьме. Там как раз пусть они не рожают. Но мы не должны допускать, чтобы они ущерб нашему ментальному состоянию, как говорится, приносили. Это тоже есть одна из составляющих гибридных войн. Вот против России ведется гибридная война, и у этой гибридной войны есть очень много составляющих. Вот эти составляющие, они как раз и есть часть вот этой гибридной войны, ведущейся против России.

И. Панкин:

- Хочу уточнить. У нас сейчас ведется активная дискуссия по поводу того, как повысить уровень демографии. У вас есть какое-то конкретное предложение, ну, просто как у гражданина?

А. Алаудинов:

- Как гражданин я могу сказать так. Чем больше мы будем приближаться к Богу, чем больше мы будем приходить к Богу, тем больше у нас будет возрождаться демографическая ситуация. Знаете, у меня большая семья, у меня 12 детей. И я сейчас вижу, что в России многие русские, они тоже приходят к тому, что заводят большие семьи. Я вот очень дружу, общаюсь с большим контингентом людей, и я радуюсь тому, что русские тоже начали заводить большие семьи. Знаете, вот чайлдфри, как вы сказали, как они ведут эти программы, у нас тоже должно быть все направлено на то, чтобы объяснить нашей молодежи, что надо делать максимально все для того, чтобы заводить семьи, чтобы семьи были большими, помогать им. Помогать им именно в психологическом плане, готовить их надо. И это надо начинать делать со школ. Эти программы у нас должны работать, начиная со школ, и очень активно. А у нас получается так, что школа, она как-то… Если вспомнить советские времена, когда мы учились, я помню, насколько сильно учителя, завучи, они всё время нас собирали, что-то нам объясняли. Я родился и всю жизнь прожил на Ставрополье. Я помню, насколько у нас жесткая была дисциплина и культура. И многое из того, что я сейчас знаю и к чему я стремлюсь, это является как раз результатом того, что в наших школах именно была такая пропаганда правильная, что нас воспитывали правильно. Ведь, что ни говори, родители даже проводят меньше времени со своими детьми, нежели школьные учителя. И вот правильный подбор и подготовка этих учителей, программы, через которые они проходят… Ведь большую часть этой «болезни» реально в школы приносят сами учителя. Новое поколение учителей, которые обучаются по каким-то новым программам, обучаются даже где-то за границей, и потом они всё это завозят, и эти «болезни» начинают распространяться у нас, как раковая опухоль. Мы себе этого позволять не должны.

И. Панкин:

- Еще вопрос про мигрантов, во-первых, выходцев из Средней Азии. Много ли вы их видели на фронте? Я почему спрашиваю? Сейчас у нас идет активная борьба с нелегальной миграцией. И Рамзан Ахматович Кадыров написал у себя накануне пост, где он назвал эти методы борьбы средневековыми методами. Много ли выходцев из Средней Азии на фронте? И согласны ли вы с Рамзаном Ахматовичем? Как вы в принципе относитесь к проблеме мигрантов?

А. Алаудинов:

- Я полностью согласен с Рамзаном Ахматовичем. Не из-за того, что Рамзан Ахматович - глава Чеченской Республики, а из-за того, что он действительно правильно выразил ситуацию с происходящим. Я сам буквально вчера записал и выставил у себя на канале видеоролик, где я сказал: хорошо, когда закладывается идея сохранения русской идентичности, возрождения духовно-нравственных ценностей. Но когда параллельно с этим какие-то полубандиты, скажем так, начинают вершить какие-то незаконные действия, это в конечном итоге может взорвать нашу страну изнутри.

На передовой у нас воюют в подразделениях Минобороны России тысячи и тысячи бойцов из Средней Азии. У нас воюет реально очень большое количество бойцов из Средней Азии. Я скажу, ребята воюют на совесть, много погибших из среднеазиатских республик. Знаете, это второй вопрос. Вопрос номер один – касающийся преступлений, совершаемых незаконными мигрантами на территории Российской Федерации, особенно в крупных городах (Москве, Питере).

Что я могу сказать? Конечно, люди, которые совершают эти преступления, они должны быть наказаны в очень жесткой форме, это недопустимо – совершение таких преступлений. Но давайте я вам как бывший начальник полиции целого региона (я 11 лет был начальником полиции Чеченской Республики) скажу. По статистике, если посмотреть на количество совершаемых в Российской Федерации преступлений, мигранты совершают даже не 1% преступлений. Ну, пусть это будет 1%. Давайте прямо говорить. Если кто-то совершил преступление, он должен быть неминуемо наказан, он должен получить полноценно по заслугам. И если кто-то пытается помочь нашим органам власти в том, чтобы это наказание было обязательным, чтобы никто его не избежал, я этих людей готов поддержать. Я сам готов любого преступника любой национальности (мигрант ли он, чеченец ли он, кто бы он ни был по национальности)… Моя работа была связана с тем, что я всю жизнь боролся с террористами, преступниками. Понятно, что это делать нужно. Но в то же самое время, когда параллельно наряду с этим, если есть у нас добропорядочные…

Вот смотрите, есть ситуация, когда у нас есть органы правопорядка. Если мы говорим, что у нас есть такое количество незаконных мигрантов, давайте я с точки зрения начальника полиции целого региона задам вопрос. Они каким образом попадают на территорию России? Они живут где-то, с ними должны работать участковые службы. Почему нет полноценного выдворения? Почему не работает полноценно тот ресурс, который получает за это зарплату? А вместо этого идет замещение органов государственной власти, исполнительной власти какими-то организациями.

Я буквально на днях общался с представителями разных этих общин, организаций общественных. Да, идея у них реально очень хорошая, но если под эти общины, организации будут затесываться некоторые преступные элементы, которые будут вот эту бочку меда измазывать ложкой дегтя, извините меня, я считаю, что это не будет тоже результатом. Если кто-то пытается противодействовать незаконным мигрантам, а в то же самое время идут нападки на чеченцев, на ингушей, на дагестанцев, на коренных жителей Российской Федерации… Ведь мы же не являемся мигрантами. То есть мы должны научиться отделять мух от котлет. А вот если мы не начнем этого делать, то мы в конечном итоге вызовем действительно взрыв нашего населения изнутри, чего больше всего добивается наш враг, который находится за пределами.

Поэтому любое действие должно быть избирательным. Это раз. Второе. Оно должно быть обязательно законным. А если мы будем действовать законными методами, то не только не будет противодействия со стороны кого бы то ни было, а, наоборот, мы все готовы подключиться и сделать весь максимум, для того чтобы победить незаконных мигрантов, победить тех преступников, которые совершают преступления. Если прямо сказать, незаконному мигранту, который, скажем… Вот я сегодня смотрел ролик, напились они и избивают женщину, там у них идут какие-то разборки, и они ее избили. Теперь вопрос. Если он – преступник, который совершает эти действия, он же не будет разбираться, кто перед ним стоит – женщина русская, или чеченка, или кто она. Он преступник, и у него крыша съехала. Его надо остановить. И если его надо остановить каким бы то ни было образом, я считаю, что я в первую очередь пойду и его остановлю. То есть я готов подключиться к этому, но только если мы будем действовать избирательно и законно, а не средневековыми методами.

И. Панкин:

- Хорошо, тогда возникает другой вопрос – о конфликтных ситуациях, в том числе между русскими и чеченцами. Периодически они возникают и на фронте. Например, когда было вторжение в Курскую область, нашелся срочник, который обвинил солдат из «Ахмата» в том, что они сбежали с фронта. Потом его каким-то образом выловили, посадили перед камерой, видимо, надавали оплеух и заставили извиняться. Я знаю прекрасно, что батальон «Ахмат» - это огромное подразделение, в нем служат разные люди, и у меня несколько знакомых, это выдающиеся ребята. Но кто-то же выдал этого парня чеченцам из «Ахмата», чтобы они записали его на видео.

Далее история из Анапы, вы ее комментировали (я с вашим комментарием категорически не согласен), где двое парней подошли познакомиться с девушкой. Потом у них возникла конфликтная ситуация с русскими парнями, которых они впоследствии избили. Потом поставили перед камерой одного из парней, заставили извиняться. Вы назвали их добропорядочными семьянинами, которые пошли знакомиться с девушкой.

А. Алаудинов:

- Я очень рад, что вы мне эти вопросы задали. Потому что, если бы вы их не задали, я не смог бы вам ответить. Теперь я вам отвечаю. События, которые произошли в Курской области. Знаете, в чем проблема? Такие же люди, как вы, не зная реально, что произошло и что происходит, вы берете и разгоняете эту всю тему, знаете, межнационалку, межконфессионалку. Она разгоняется такими же людьми, как вы, которые эти все вопросы обсуждают по своему незнанию. Почему? Вопрос номер один по Курской области. Я вам задаю вопрос. 291 километр. На 291 километр раскидали 500 чеченцев, «Ахмат» Чечня, их раскидали по 4 человека на 291 километр. Ну, вы возьмите тогда всю российскую армию и отправьте домой. Отправьте домой все пограничные службы. Отправьте домой все, что у вас на этом фронте есть, Росгвардию, и оставьте этих 500 чеченцев, и пусть они защищают эту нашу границу.

Подождите. Там находились тысячи срочников. Не тысячи, а десятки тысяч срочников. Там находились тысячи пограничников. И у меня вопрос. 20 километров фронта (10 километров справа и 10 километров слева), и 4 чеченца с 4 автоматами несут ответственность за то, что противник прорвал границу. А где вы все тогда, вместе взятые? Где наше доблестное Минобороны, где наша доблестная Росгвардия, где наши доблестные пограничные службы? Хорошо, какой-то лопух сидит и озвучивает, что кто-то куда-то сбежал. А вот он видел того, кто сбежал? Так он сам с ним рядом не находился, он с ним рядом не воевал. А я могу сказать, что здесь произошло.

Когда спецназ «Ахмат» сюда зашел, противнику не противостоял вообще никто. И если противник не взял Курск и не взял вот эту атомную станцию, это только благодаря спецназу «Ахмат» в первую очередь. Вот вам ответ. Пусть мне хоть один скажет, что это не так. А тут потом появляются какие-то люди, какой-то сумасшедший дедушка, который записывает видео, ругает «Ахмат». Подождите. «Ахмат», даже мое подразделение всего лишь оставляет 3 с чем-то тысячи человек. А то подразделение, которое здесь стояло… 500 человек в состоянии защитить 291 километр границы, если вы их раскидали по 4 человека? У них нет между собой связи, у них нет абсолютно никакого управления своего командира. И этих людей передали в подчинение командирского состава этих срочников.

А вот теперь у меня вопрос. Куда делись эти командиры, куда делись пограничники, куда делись все эти войсковые подразделения, которые должны были там стоять? И почему за это должны нести ответственность 4 чеченца с 4 автоматами против 200 с чем-то танков, 400 с чем-то бронированных единиц техники? Вы-то должны хотя бы быть здравомыслящими. И какого-то солдата, если его заставили извиняться. Подождите, а если его заставили извиняться, почему вы считаете, что его заставили извиниться чеченцы?

И. Панкин:

- Ну, тогда кто, почему, давайте выясним, кто. Я хочу знать правду.

А. Алаудинов:

- Подождите. Так это вы выясняйте. Если вы в народ выносите этот вопрос, это вы должны выяснить. Я его не заставлял. Я даже и не знаю, что кто-то извинился. Ну, давайте я сейчас начну говорить все, что я думаю о наших руководителях и о Минобороны, и о других подразделениях.

И. Панкин:

- Не надо.

А. Алаудинов:

- Вот видите, не надо. А когда вы вот так действуете, это надо. Теперь второй вопрос- по Анапе. Конечно, давайте я вам расскажу, что произошло в Анапе. Это уже доказанный факт, уже следствие сейчас разобралось, это дело забрали в Краснодар, там идет следствие. Там в розыск уже объявили тех людей, которые реально вот этих людей избили. А как все произошло? Давайте я вам расскажу. В Анапу приехали отдыхать двое ребят, чеченцев. Они приезжают в Анапу, находятся в ресторане. То есть, они в это место отдыхать приезжают каждый год. Они не пьют, они не курят, у них нет никаких проблем ни с кем, они ни с кем в драку не лезут. Один из них, приехавший с Москвы, проходя мимо девушки, говорит «Девушка, вашей маме зять не нужен?», может, познакомимся? Она его в грубой форме посылает. Он ее посылает в ответ. Туда вклинивается ее подружка, которая начинает кричать вообще невесть что. Даже «Слава Украине» там звучит. Однако, для вас, если этот вопрос связан с чеченцами, что она отвечала «Слава Украине», что «Вы русня», что «наши украинцы защищают свою родину, они вас штабелями там имеют» - вы ж это не услышите, это же вопрос, связанный с чеченцами. Чеченцы же главные враги России. Для вас не враги украинцы, понимаете. Для вас не враги украинские бандформирования, для вас не враги блок НАТО, ваш главный враг – это чеченцы. И вы это не услышите. И тут вопрос – из-за этого завязывается потасовка. Один из этих парней, которые находились с этими ребятами, он первым подходит и бьет, чтоб вы знали, вот этого охранника, дагестанца. Он бьет дагестанца охранника. Дагестанцы охранники его лупят обратно. И вот эти видео, на которых вы видите, что кто-то бородатый кого-то положил и избивает – это охранники этого заведения, а они не чеченцы, это дагестанцы. Их взяли, задержали. Однако, их отпустили. И потом, когда с Москвы поступила команда возбудить дело и посадить, кого надо сажать? Конечно, чеченцев. Их останавливают на посту, привозят, сажают. Сразу же им два месяца вменили. Тут прямо сразу такие они преступники стали… Хорошо, я согласен, если они это совершили. Но дальше что происходит? Их привозят в суд, для того, чтобы утвердить двухмесячный их арест. С этими ребятами в суд приехал дядя этих ребят. Он выходит на улицу. На улице стоит человек 30 представителей русской общины. И эти потерпевшие там стоят. Этот парень, Резван, подходит к ним и говорит – вы для чего сюда приехали? Они говорят – мы представители русской общины, мы приехали сюда для того, чтобы вы не давили на потерпевших. Он говорит – вы приехали, чтобы тупо посадить чеченцев или вы хотите справедливости? Они говорят – мы хотим справедливости. Он говорит – это хорошо, если так. Давайте тогда я вам задам вопрос. Можно я вот этим ребятам задам один вопрос? Они говорят – давай. Он достает телефон и показывает ролики и говорит – вы можете опознать тех людей, которые вас избили? Они говорят – да. Он показывает им этот видеоролик, они говорят – вот нас избили вот эти чеченцы. Он говорит – подождите, это охранники этого заведения, это дагестанцы, это не чеченцы. Хотите ли вы увидеть тех, кого вы посадили? Они говорят – покажи, кого. Он показывает фотографию. Они говорят – подожди, это не они нас избивали. Девчонка, которая больше всех там кричала, она говорит – а где вот эти? Он говорит – подожди, так мы ж вам об этом и говорим: вы посадили вот этих людей. А вас избили вот эти люди. Причем, они вас избили и они же сами потом говорят, что их избили после этой драки, они оттуда ушли дальше и там, где нету камер, их догнали и их там поломали просто. Но это не чеченцы ломали. И не эти два парня их ломали, и не они их избивали. Но для вас главное – там есть люди с бородами и главное, что это звучит «чеченцы». Ну, вы ж не хотите в этом разбираться.

И. Панкин:

- Как не хочу, когда я вам вопрос задал?

А. Алаудинов:

- Я теперь вам ответил. Этот парень записал это видеообращение, к вашему сведению, в присутствии этих 30 представителей русской общины и никто его не заставлял извиняться из чеченцев. Там нету извинения. Он говорит – я не имею претензий к этим двум чеченцам, меня избивали охранники одного из заведений. Но вы же это не хотите услышать.

И. Панкин:

- Так как не хочу, я же вам вопрос этот задал. Чтобы услышать.

А. Алаудинов:

- Подождите, вы даже не посмотрели ни мое видеообращение, ни это обращение вы не посмотрели. Почему? Потому что, если бы вы его посмотрели, вы бы увидели, что я попросил разобраться в этой ситуации. Не сажать этих ребят из-за того, что они чеченцы, а посадить их за то, что они совершили. Вы тут смешали мух с котлетами. Вы видите, что есть два чеченца и они для вас априори заранее виноваты во всех смертных грехах.

И. Панкин:

- Но это не так. Потому что у меня отец в Грозном вырос. Это не так.

А. Алаудинов:

- Ну, даже если у вас отец вырос в Грозном, я не слышу с вашей стороны реального подхода к этому вопросу. Если вы мне задаете этот вопрос, так вы разберитесь. Избили-то этих двух потерпевших не чеченцы, не эти два парня. Вы ж не хотите в этом разобраться. Это не вы мне должны задавать вопрос. Отправьте туда людей, встретьтесь к этими потерпевшими, спросите у них – а кто вас конкретно избил? Вот тогда вы были бы правы. А тут, получается, знаете, все радуются, вот Апти Алаудинов сказал что-то – ай-ай-ай, какой он плохой. Нет, я бы так же заступился и за русского, и за еврея, и за чукчу, мне без разницы. Если идет несправедливость, я защитить могу кого угодно.

И. Панкин:

- Апти Аронович, а ведь вопрос-то был в другом. После вопросам про мигрантов я задал вам вопрос, который связан с тем, что периодически на межнациональной почве возникают конфликты, в том числе, с чеченцами. Привел два последних примера. Как нам с этим быть? Вот вопрос.

А. Алаудинов:

- Хорошо. Вот я вам задам вопрос на ваш вопрос. Вы кто по национальности?

И. Панкин:

- Русский.

А. Алаудинов:

- Вот если вы совершите преступление и у вас будет фамилия, имя, отчество, вы вот сейчас просто возьмите, новостную ленту пролистайте, русский из Екатеринбурга или откуда-то буквально недавно выбросил в окно свою любовницу и ребенка.

И. Панкин:

- Да, да, было такое

А. Алаудинов:

- Вы там увидели, что это сделал русский? Нет. Вы увидели его фамилию, имя, отчество? Нет. Его даже вели в суд и даже заретушировали его лицо. Но, если, не дай бог, чеченец где-то не так куда-то посмотрит, видите ли вздумает он познакомиться с девушкой, у вас сразу начинается – чеченцы, ай-ай-ай… Ну, вы прекратите разгонять вот это все и все это встанет на свои места.

И. Панкин:

- Вопрос – как с этим быть? Вопрос не ко мне. Я работаю с информационным потоком…

А. Алаудинов:

- Подождите. Разгоняете это все именно вы, люди, которые работают с этими информационными потоками. Вот когда вы перестанете разгонять эту повестку именно по межнационалке, это все прекратится. Скажу вам честно. Если вы в России живете, посчитайте количество совершенных чеченцами поступлений – это даже не 0,0001%. Однако, если это совершает чеченец, это становится чуть ли не все 100% преступлений, совершенных вами всеми, они становятся сразу принадлежностью этого чеченца. Ну, не делайте так. Дайте ему фамилию, имя и отчество. Все. И не будет никакой суматохи вокруг этого…

Вот до тех пор, пока мы на государственном уровне не приведем в порядок все эти ресурсы, которые освещают эти все события, до этих пор это все у нас и будет. Я не буду сейчас озвучивать то, что происходит сейчас примерно на тех участках, где я нахожусь. Вот, скажем, в Белгородской области было совершено 9840 преступлений в общей сложности за этот год, за восемь месяцев, однако больше всего всех волнует, что два из этих преступлений совершили ахматовцы. Какая страшная вещь! Прямо об этом все говорят, обсуждают, что это страшно влияет на преступность. Ну, вы перестаньте маяться сами ерундой и все встанет на свои места. Совершил чеченец преступление, у него есть свои фамилия, имя, отчество. Он не должен сразу нести ответственность, именно за него не должен нести ответственность весь его народ. Он такой же преступник, как и другие. Он не устраивал совет, не собирал чеченского народа и не говорил – я сейчас иду совершать преступление… а ему чеченский народ сказал – да, ты красавчик, иди, соверши преступление. Нет. Он такой же человека, как и любой русский. И если любой русский, совершая преступление, остается Ивановым Петром Сидоровичем, будьте добры, дайте это же право и любому чеченцу. И тогда вы увидите, что в Российской Федерации преступлений, совершаемых чеченцами, 0,0001%. Но стоит только чеченцу не так даже припарковать машину, вся наша массовая… все наши ресурсы бросаются в то, чтобы прокричать – ай-ай-ай, посмотрите, какие они плохие – чеченцы, кадровцы, вот они не так припарковались. Да подождите. Ну, посмотрите вокруг себя. У вас хамов и преступников просто пруд пруди, однако вы никогда не требует с губернаторов каких-то регионов, чтобы они что-то предприняли в отношении преступников, совершивших там преступления.

И. Панкин:

- Как не требуем? Требуем, конечно. Если совершаются преступления, освещаем точно так же. И губернаторов критикуем, я лично критикую всегда, не стесняясь.

А. Алаудинов:

- Подождите. Если вы начнете критиковать преступников, называя их русскими и называя их фамилии, имена и отчества, я буду только рад. Потому что в этой массе этих преступников чеченцы просто утонут, вы их нигде даже не увидите. Вы должны понять, что чеченцы – это такие же люди, как и вы, как и другие национальности. И они в своей массе имеют и преступников, и хороших людей, и святых людей, и добрых людей, и не должны их всех замазывать под одного преступника. Как мы не замазываем под эту же массу весь русский народ, когда кто-то из русских совершает преступления. Вот мы должны научиться жить в общежитии, где мы должны быть равны. И вы должны, когда вы что-то говорите, разбираться, прежде чем что-то сказать. Вот та же самая Анапа – вы до сих пор, оказывается, не хотите понять, что это видео этот парень записал не под давлением чеченцев, а записал он это видео в кругу 30 представителей русской общины.

И. Панкин:

- Апти Аронович, это видео появилось, я не сказал, что оно было записано под давлением.

А. Алаудинов:

- Подождите. Вы после того, как завершите эфир, отмотайте назад и слушайте свой вопрос. Вы послушайте его и тогда я вам отвечу. Нельзя быть настолько эгоистом, что вот вы задаете вопрос, я вам отвечаю, а потом вы его перекручиваете. Нет, не надо.

И. Панкин:

- Ну, вы в финале-то правильно сказали – надо научиться жить в общежитии. Я на самом деле это хотел от вас услышать. А не для того, чтобы поругались мы с вами. Я не для этого же.

А. Алаудинов:

- Подождите. Я родился и всю жизнь прожил среди русских, на Ставрополье, я всю жизнь всех призываю, чтобы мы жили мирно, чтобы мы все себя вели правильно. Я всех призываю к Богу. Так, если даже в этом случае… вот у меня конкретно к вам вопрос – вы мне задаете все эти вопросы и в то же самое время покажите мне хоть одно место, где я кого-то призвал к совершению преступления, нарушению правопорядка…

И. Панкин:

- Не было такого.

А. Алаудинов:

- Подождите, если этого не было, я вам опять говорю – никогда в своей жизни Апти Алаудинов не будет защищать ни одного преступника. Даже не дай бог, если бы это был бы мой родной брат, я бы его не защищал бы. Но, извините, когда вы, вот я просто воздержался от того, чтобы озвучить эту тему, как она есть, когда вы берете, задерживаете преступников, приводите их в райотдел, их отпускаете, а когда встает вопрос, что поступила команда – надо кого-то посадить и вы ловите чеченцев и их сажаете – извините, меня, конечно, я буду в этом случае озвучивать свое мнение. Потому что те, кто это сделали, это преступники. Надо сажать тех, кто виновен, а не тех, за кого никто не заступится. Вот в этом случае Алаудинов Апти не будет за них ничего говорить.

И. Панкин:

- Апти Аронович, а я вырос в Волгограде, где много чеченцев, и я всегда с ними находил общий язык. Поэтому еще раз – этот разговор не про конфликт. Ну, почему вы говорите «вы», а не «у нас»?

А. Алаудинов:

- Потому что вы говорите со мной с позиции представителя тех масс, которые хотят задать вопрос.

И. Панкин:

- Нет. Я вам задаю от своего лица вопрос. И все. Я еще раз вам говорю – этот разговор не про конфликт. Не наш с вами, я имею в виду, и не русских с чеченцами… Апти Аронович, но конфликтные ситуации возникают и поэтому я хотел, чтобы вы эти важные нарративы проговорили, понимаете.

А. Алаудинов:

- Я вам скажу одну вещь. Конфликты перестанут возникать, когда их перестанут выносить на уровень межнациональных конфликтов. Если какие-то бытовые конфликты – вот подрался кто-то с кем-то – это бытовой конфликт. Посадили того, кто виноват. Все. Вопрос исчерпан. Не надо ему придавать акцент, что он произошел между чеченцем и русским, скажем. Зачем? Вот когда мы это перестанем делать, вы увидите, как у нас в России наступит такая межконфессиональная, межрелигиозная, межнациональная идиллия, просто все встанет на свои места. Все. Оставьте преступника конкретно без национальности, со своей фамилией, именем, отчеством, накажите его в рамках действующего законодательства, сделайте это один, два, три, пять, десять раз, и вы увидите – оказывается, конфликты-то происходили между гражданами Российской Федерации. А не между чеченцем и русским, чеченцем и еще кем-то. Просто вы должны для себя осознать одну вещь. До тех пор, пока мы не перестанем друг друга делить на национальности, до тех пор, пока мы не перестанем относиться друг к другу именно по национальному признаку, это все будет звучать именно в таком формате. Я вот всю жизнь прожил на Ставрополье, все мои друзья были русские. Вокруг меня не было других чеченцев. Я не могу сказать, что русские плохие люди. Даже кто бы что бы ни сделал, я никогда не скажу, что русские плохие люди. Вот сегодня я нахожусь на СВО, у меня 50% - русские ребята. У меня из командирского состава только три человека чеченцы. А кто мои остальные командиры отрядов? Два украинца, один немец по национальности, один армянин, один казах, остальные все русские.

И. Панкин:

- Есть этнический узбек даже с позывным Тихий, приходил к нам недавно.

А. Алаудинов:

- Вот, видите. Я отношусь к людям по их качеству, а не национальности. Назначаю на должности по их качеству, а не национальности. У меня есть русские командиры, у которых в подчинении обычные пехотинцы-чеченцы. Они ими управляют, они их отправляют в бой, кто-то из них погибает. Буквально позавчера погиб из лучших моих штурмовиков, чеченец. И теперь вопрос. Они все воины, которые воюют за наше общее Отечество, я вижу, что они все находятся на священной войне, я этому рад. Я рад тому, что я их могу поставить под наш общий флаг и они действительно сражаются героически, и в этом свете я всегда говорю – русские воины это герои. Но когда я говорю «русские воины», я не вычленяю из этого воинства ни чеченцев, ни представителей других национальностей. Я нас всех называю русскими воинами. Но почему, когда совершается какое-то преступление кем-то, мы вдруг становимся чеченцами и, оказывается, это переходит сразу на межнациональный конфликт. Вот о чем я всегда говорю. Вот к чему я всегда призываю. Если кто-то из вас говорит, что он русский больше, чем я, я говорю – докажите мне, покажите вы мне, чем вы больше меня русский? Подождите, если я всегда призываю нас всех быть единой целой составляющей, если я всегда говорю, что я больше русский, чем любой из вас, мне интересно, знаете что? Представители любой национальности, если ты у него спросишь, кто ты по национальности, он говорит – ну, наверное, русский. А если не наверное? Ну, у меня отец был там узбек или там у меня отец был казах, или отец у меня был тот или этот, любой национальности человек, вы его сразу принимаете, он для вас русский. Все. Но если говорю это я, чеченец, нет-нет, вы все равно меня туда не пускаете никакими путями. Все равно, если что-то происходит, вот именно вопрос, связанный с чеченцем, он будет всегда находиться на повестке таким образом, что чеченец сделал то-то в отношении нашего русского, наших славян избили. А теперь встает вопрос – ваши славяне, которые являются потерпевшими в Анапе, они задают вопрос – подождите, нас эти люди не избивали, почему не сидят те, кто нас избил? Даже если они сказали правду, и это вам не нравится. Видишь, вот чеченцы такие плохие люди, даже если человек говорит – вы несправедливо поступили, разберитесь и посадите тех, кто виноват, а это говорит потерпевший, даже это вас все равно не устроит. Почему? Потому что там-то находятся чеченцы. Значит, чеченцы кого-то там, знаете, запугали, заставили. А вопрос – а где эти 30 человек, представители русской общины, которые находились с этим парнем? Они тогда где?

И. Панкин:

- Апти Аронович, меня ваш ответ полностью удовлетворил.

А. Алаудинов:

- Я рад.

И. Панкин:

- Я даже читал ваш комментарий по поводу того, что вы похвалили русскую общину за самоорганизацию. Я лично задал вам этот вопрос, чтобы прийти как раз к знаменателю, который вы назвали – нам надо научиться жить в общежитии. Все.

А. Алаудинов:

- Да, нам надо научиться жить в общежитии. И теперь, смотрите, я вас попрошу просто для себя посмотреть ровно одну вещь. Вспомните ситуацию с чеченцами 2000-х годов. О чеченцах все время говорили – террористы, бандиты, экстремисты…

И. Панкин:

- Это эхо войны, что сейчас вспоминать. Эта тема закрыта давно.

А. Алаудинов:

- Нет, нет, я что хочу сказать? Заметьте, за 20 последних лет чеченцев привели вот именно Ахмат Ходжи Кадыров, благодаря ему, благодаря команде Кадырова, чеченцы очень изменились. Сегодня Чеченская республика – это самый патриотично настроенный регион. Назовите мне другой еще один такой регион?

И. Панкин:

- Я согласен.

А. Алаудинов:

- Его нету. И вот представьте себе, за 20 лет мы сумели сделать такую работу. И если вы и такие же, как вы, жители России, нам помогут, они будут все время, как говорится, вот это пламя зажигать, то мы через еще 20 лет, я могу гарантировать, что вообще никто не будет даже вспоминать о том, что у нас есть какие-то межнациональные и еще какие-то проблемы. У нас их не будет. Дайте время для того, чтобы мы могли и дальше эту работу сделать. Не думайте, что все можно сделать за один момент. Вот как в той сказке – выдернул из бороды волос, разорвал его и загадал желание, и у тебя все исполнилось. Так не бывает. Опять же, мы должны быть все равно во всех вопросах справедливы, в первую очередь. А наша справедливость в чем должна заключаться? Она должна заключаться в том, что мы к совершаемым преступлениям, к самим преступникам и к общественности должны относиться ровно одинаковым образом. Без национального окраса, без религиозного окраса. В этом случае, я повторяю, вы поймете, что, оказывается, эти чеченцы настолько хорошие люди… Если мы перестанем относиться друг к другу предвзято, тогда мы увидим, что мы в этом общежитии вместе будем наказывать преступников-чеченцев, преступников-русских. Вот самая простая вещь. До начала этого СВО посмотрите статистику, сколько чеченцев было в Минобороны Российской Федерации? Покажите мне их. Нас просто не брали никуда. Вот сегодня мы говорим, что мы равноправные в нашей стране. Покажите мне, сколько чеченцев работает в Москве в МВД, в Следственном комитете, в ФСБ. Покажите мне их. Когда наших детей даже не берут в высшие учебные заведения этих же контор, это тоже влияет очень сильно. Если вы хотите сделать так, чтобы мы стали одной целой единицей, будьте добры, если кто-то хочет за пределами республики устроиться на работу где-то, ну, примите его на работу. Если он хочет переехать и обустроить свою жизнь, поддержите его. Наоборот, чем держать все это население Кавказа в этом замкнутом пространстве, дайте им землю, дайте им кредит, чтобы они уехали на Дальний Восток, в любые регионы, чтобы они расселились. Пожалуйста. Программа в Советском Союзе такого характера действовала. Отучился – тебя отправляли не в твой регион, а в другой. И ты должен был там отработать определенное время. Таким образом, добивались они того, чтобы население между собой уже притиралось и уже полностью пропадал межнациональный контекст во всех вопросах. А сейчас у нас получается что? Как бы ты хорош ни учился, какой бы ты ни был грамотный, ты нигде не вылезешь. Почему? Потому что ты чеченец. Все.

И. Панкин:

- Несправедливо.

А. Алаудинов:

- Это очень несправедливо. Еще интересная штука. Что эти же вопросы нам каждый день задают жители нашей республики. А теперь вопрос – если я всех призываю к тому, что мы являемся одним целым, что мы должны за Россию умирать, мы находимся на священной войне, и, когда мы каждый день создаем подоплеку и почву для того, чтобы кто-то сидящий за границей, наши враги, могли сказать – вы за этих русских умираете, вы за эту Россию воюете? Когда мы даем возможность им, чтобы они такие вещи говорили, а они же тоже постоянно работают с молодежью, у них же тоже есть свои экстремистские каналы, они пытаются их перетащить на свою сторону. А мы, получается, своими действиями помогаем им перетащить нашу молодежь на свою сторону. Вот это самое страшное. И мы с вами должны сделать весь акцент на то, чтобы наша с вами деятельность, освещение событий – чтобы они не были несправедливы. Только на основе справедливости и справедливого взаимоотношения друг с другом мы сможем добиться нашего совместного мирного сосуществования в нашем общежитии. Вот где суть. Вот «Ахмат», я вам скажу на полном серьезе, наверное, это самый большой пример – вот мое подразделение, которым я руковожу, которое можно было применить, наверное, вообще в жизни, даже вот посмотреть, каким образом я построил взаимоотношения у себя. И я вам даю слово, что мы бы увидели, что в России наступили бы такие хорошие взаимоотношения межнациональные, межрелигиозные, что даже у нас с вами не было бы темы для разговора.

И. Панкин:

- Будем надеяться, скоро такие времена наступят.

Спасибо, Апти Аронович, за большое, развернутое интервью, честное и, я надеюсь, что мои вопросы вас никак не обидели нигде в контексте, потому что я вас как-то задеть не хотел, вы же понимаете, но важно это все проговаривать.

А. Алаудинов:

- Нет, я ко всем вопросам отношусь очень спокойно. В данном случае реально мы все равно должны научиться разговаривать между собой. И если мы научимся разговаривать между собой, бОльшая часть проблем, которые возникают из-за нашего необщения друг с другом, уйдут в небытие. И понятное дело, если бы вы спросили – Апти Аронович, вы тогда вот заступились за этих двух парней, а что там реально было-то? Вот если бы так вы у меня спросили, это было бы правильно. Вот как вы задали мне этот вопрос, поставив его именно в таком формате, это было неправильно. Потому что я опять говорю – вы все равно должны понимать, что бОльшая часть вопросов требуют очень тщательного подхода, взвешенного, и мы должны делать все для того, чтобы не навредить нашим взаимоотношениям своим недопониманием друг друга. Это очень важно.

И. Панкин:

- Спасибо вам еще раз большое. Иван Панкин и Апти Алаудинов, командир спецназа «Ахмат», замначальника Главного военно-политического управления Министерства обороны. Спасибо вам большое.

Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью!