Как ДНК перевернула мир криминалистики

И. Измайлов:

- Здравствуйте, это Радио «Комсомольская правда», Игорь Измайлов. Сегодня праздничный день. 19 октября отечественной службе криминалистики исполнилось 70 лет. Началось все, оказывается, теперь уже в далеком 1954 году и вот развернулось в наши годы уже в огромное подразделение внутри Следственного комитета. Мы поздравляем всех причастных, тех, кто работает каждый день, не покладая рук… готовясь к программе, я обнаружил, что это просто какое-то невероятно огромное подразделение, которое работает каждый день. Мы не видим его работу, может быть, кроме как в сериалах, но это кропотливый труд бесчисленного числа людей, с одной стороны, а с другой стороны подкрепленных и высокими технологиями современными, и наукой современной. Сегодня с нами в студии старший следователь-криминалист Главного управления криминалистики криминалистического центра Следственного комитета России Владимир Гивель. Владимир Романович, здравствуйте. Поздравляем вас с 70-летием! У нас есть уникальная возможность немножечко глубже посмотреть в то, как вы работаете, чем работаете…

В. Гивель:

- Добрый день. Спасибо за поздравление. Немножко хотелось обратиться к истории – да, 19 октября 1954 года в структуре прокуратуры СССР была утверждена инструкция о работе прокурора-криминалиста, институт прокуроров-криминалистов формировался, прежде всего, из опытных следователей-наставников, которые имели большой опыт следственной работы. Задачами той службы, в первую очередь, стало внедрение в практику научно-технических средств, научных рекомендаций по раскрытию и расследованию преступлений, которые были подследственны органам прокуратуры – в основном это убийства, изнасилование, обучение и повышение квалификации следователей органов прокуратуры. Фактически прокурор-криминалист участвовал в досудебном производстве не как надзирающий прокурор, а как методист и аналитик, он оказывал помощь в расследовании наиболее тяжких общественно значимых преступлений. За этот период был накоплен колоссальный опыт в работе криминалиста и следующий толчок криминалистика, можно сказать, получила в 2007 году при создании Следственного комитета, когда следствие было выделено из органов прокуратуры и служба криминалистики полностью перешла во вновь созданную структуру – структуру Следственного комитета. Это, можно сказать, второе рождение криминалистики. Задачи в принципе остались те же – это оказание следователям помощи, практической, методической при раскрытии расследования преступлений, это, в первую очередь, раскрытие тяжких и особо тяжких преступлений против личности, это внедрение в следственную практику передовых технологий криминалистических методик, техники, применение и использование современных экспертных возможностей. Безусловно, за последние годы работа криминалиста изменилась существенно. Я вот работаю на следствии порядка 25 лет и в принципе воочию наблюдаю, что за это время работа эксперта криминалиста стала более интенсивной. То есть, криминалисты практически по всем уголовным делам тяжким и особо тяжким, не раскрытым, то есть, основная задача криминалиста – это оказание помощи, как я сказал, по нераскрытым преступления, тяжким и особо тяжким, в первую очередь, против личности, ну и по другим. Криминалисты полностью вовлечены в эту деятельность, они активно принимают участие, они первыми приезжают на место происшествия, потому что осмотр места происшествия – это самое важное следственное действие, потому что именно там можно собрать все необходимые улики, с помощью которых можно впоследствии идентифицировать преступника. Мы выезжаем на места происшествий по убийствам, по тяжким телесным повреждениям, по преступлениям против половой свободы, против половой неприкосновенности личности, то есть, зависит все, конечно, от высокого профессионального уровня эксперта криминалиста. И то, что результаты положительные, да, в последнее время – это все не пустые слова. Достаточно посмотреть на статистику. Если, к примеру, в начале 2000-х годов раскрываемость убийств в среднем по стране была где-то 50-70%, в зависимости от региона, то в настоящее время раскрываемость, конечно, увеличилась. Это порядка 95%, а где-то в каких-то регионах и вообще до 100% доходит. Это работа, в том числе, следователя-криминалиста, но, конечно, это успешная работа и следователя, и следователя-криминалиста, и оперативных служб, и одна из задач криминалиста – выезд на место происшествия и изъятие следов, а так же, в том числе, это координация деятельности между следователем и оперативными службами. То есть, это все благодаря совместной работе мы достигаем в принципе неплохих результатов.

И. Измайлов:

- Владимир Романович, вот вы говорите таким привычным, понятным языком, но, мне кажется, здесь стоило бы, может быть, чуть остановиться и подробнее объяснить, кто чем занимается, потому что люди что видят? Вот преступление ленточкой огородили, кто-то ходит, собирает там отпечатки пальцев, есть следователь, а выговорите, что это такая командная плотная работа и очень четко скоординированная. Кто за что отвечает? Следователь-криминалист? Вот в кримцентре у вас работают следователи-криминалисты, полиграфологи, эксперты-генетики… Задача криминалистическая – сопровождение и раскрытие преступления, у вас создано целое НИИ. То есть, это вообще наука работает, НИИ криминалистики. Следователи работают криминалистами по раскрытию преступлений прошлых лет, серийных преступлений, уголовные дела о коррупции, то есть, где вот денежки руками, видимо, трогают. Терроризм, к сожалению, иногда мы видим чудовищные случаи, да. Розыск пропавших без вести. По великой Отечественной войне даже выезжаете, у вас мобильные группы, вы выезжаете и сопровождаете по всей стране, в любой момент, в любое время суток готова мобильная группа выехать со всем необходимым современным оборудованием и, если я правильно понимаю, только за прошлый год тысячи выездов были и работа по сотням серьезных и громких уголовных дел.

В. Гивель:

- Да, все верно. Ну, по поводу разграничения работы. Следователь все-таки занимается более процессуальной работой. На самом деле, работа следователя-криминалиста она очень многогранна. Мы говорим сейчас про осмотр места происшествия, чтобы разграничить, чтобы слушателям было понятно. Приезжает следователь-криминалист вместе со следственно-оперативной группой на место происшествия. Следователь начинает осматривать место, оформляет протокол, в котором участвует и следователь-криминалист. Но следователь-криминалист, конечно, должен в первую очередь смоделировать ситуацию. Он сразу представляет, что здесь и как могло быть, где преступник мог к чему прикасаться, какие мог следы оставить. И задача следователя-криминалиста – используя современную криминалистическую технику, найти следы преступления, изъять их правильно, зафиксировать и передать следователю. Впоследствии, если следователь молодой, конечно, мы оказываем практическую помощь в назначении экспертиз, правильные вопросы ставим – куда назначить, какие мы можем получить доказательства с какого-то объекта, будь это ДНК или там следы пальцев рук, или баллистика. Это все следователь-криминалист, благодаря своему практическому опыту, подсказывает следователю. Вот мы говорим про осмотр места происшествия. Конечно, есть поисковые мероприятия, мы принимаем участие, да, с применением криминалистической техники как бы. Это одно из немногих направлений. Вы правильно сказали – многие направления есть…

По поводу экспертов – да, они у нас были, но сейчас эксперты те же генетики, да, ну и другие – фоноскописты и много других – они выделены в судебный экспертный центр. То есть, это отдельная самостоятельная структура, судебный экспертный центр Следственного комитета России. Да, там есть генетики, мы со всеми взаимодействуем очень плотно, то есть, это все на уровне телефона, если срочно нужно провести экспертизу, назначить, мы все согласовываем, у нас все в этом плане очень хорошо организовано. Есть и другое направление криминалистики – это аналитическая работа. Эта работа уже меньше связана с проведением каких-то следственных действий, это изучение преступлений прошлых лет, их очень много, да. То есть, много раскрывается. Это выявление и раскрытие серийных преступлений, это вот основное направление моей деятельности, да. То есть, это большая работа проводится.

Что заключает в себя аналитическая работа? Это изучение массива уголовных дел о нераскрытых преступлениях, возможности по результатам изучения применения, то есть, что раньше почему не раскрывалось, ну, потому что не было таких технических возможностей экспертных. Сейчас такие возможности есть и позволяет раскрывать 20-30 лет назад преступления, которые были совершены, в прошлом веке. То есть, как правило, это благодаря, конечно же, молекулярной генетике. Но это и не только экспертным путем можно раскрыть. Большинство экспертным путем раскрывается, да, но раскрывается и путем аналитической работы. К примеру, вот у нас же много маньяков было, которые были привлечены к уголовной ответственности в свое время, но мы изучаем обстоятельства совершенных ими преступления, которые находятся сейчас на пожизненном лишении свободы, мы изучаем обстоятельства совершенных ими преступлений, мы изучаем нераскрытые преступления и видно, что эти преступления недовменены были… работа связана, в том числе, с выездом в колонию, беседы… соответственно, они сознаются в совершении преступления, даже несмотря на то, что нет там вещественных доказательств… То есть, второе направление – это аналитическая работа, там большие объемы. Эта работа проводится в Главном управлении криминалистики, а так же она проводится и в криминалистических подразделениях на местах. Поэтому я и говорю, что интенсивность увеличилась. Потому что раньше следователи криминалисты не занимались преступлениями прошлых лет. Потому что, во-первых, была преступность высокая и их не хватало, их хватало только на текущие дела. А сейчас, слава богу, преступность поменьше и есть возможность уделять внимание преступлениям прошлых лет. Это одно из основных направлений действий Следственного комитета, находится на личном контроле у председателя, анализируется работа чуть ли не каждые там три месяца и я считаю, что неплохие результаты по преступлениям достигаются, по раскрытию.

И. Измайлов:

- То есть, именно задача ставится не по текущей работе, но возвращаться и даже не последних лет, а десятилетий и куда-то совсем глубоко, работая с массивом большим, да?

В. Гивель:

- Да. У нас и 80-х годов раскрываются преступления, и вот сейчас раскрылось, например, убийство девочки в Краснодаре, 1991 год. Работа ведется. Конечно, есть много нераскрытых, где-то тяжелых преступлений. Но работаем, достигаем положительных результатов, делаем, что можем.

И. Измайлов:

- А когда у вас в руках оказывается дело, вы упомянули 80-е, 90-е годы, вот какие ощущения? Проскакивает такая аналогия, как азарт какой-то или, может, детектив какой-то. Вы говорили об аналитической работе, что это уже такой ребус, который вроде был в работе, но недокручен, недоработан, недоразгадан… какое-то такое чувство, может быть, состязательности или чего-то… вот получится или нет докопаться туда? Ну, да, используя современные методы, тем не менее, вот какое чувство?

В. Гивель:

- Первое чувство по таким уголовным делам… ну, достаешь дело 1985 года и смотришь – да, вот мне 5 лет было в это время… или там 2 года… а есть дела, когда ты еще не родился… То есть, где-то есть дела, как вы правильно сказали, где-то недоработанные, где преступники вот прямо фигурируют в деле – там фамилия, имя… если они не умерли, можно доработать, есть же и полиграфы у нас, и все остальное… как бы раскрывается, в том числе, с помощью новых методик, где-то не получается. По таким делам надо сделать максимум что есть как бы.

И. Измайлов:

- Владимир Романович, мне показалось, что вы примеры живые приводите и, если дальше мы будем идти, тоже хотелось бы вас попросить что-то приводить. Это как-то сразу визуализирует нашу беседу. Может быть, чуть назад вернемся – о методах. Вот как изменились методы работы криминалиста в последние годы? Вот все помнят Шерлок Холмса – это пример некоей аналитической работы, да. Потом мы помним, наверное, сажа и отпечатки пальцев. И сегодняшний день – это и ДНК, и работа с компьютерной техникой, это и исследования и получение записей, то есть, множество всего, что в качестве инструментария есть у криминалиста и кажется, что уже невозможно остаться незамеченным.

В. Гивель:

- Все верно – невозможно остаться незамеченными… и задача криминалиста – найти следы и изъять их. Мы живем в материалом мире и при любых обстоятельствах любой человек оставляет какие-то следы. Ну, конечно, методика поменялась, и я говорил о том, что технический прогресс у нас, и тут можно тоже на два направления разбить. Появляется кримтехника, с помощью которой можно изымать, обнаруживать следы преступления, а есть технические различные средства, которые в быту у нас. Видеокамеры на подъездах, система «Безопасный город». И тут задача криминалиста – чтобы было умение изъять информацию, которая находится в общественно доступном месте. То есть, одно направление – работа кримтехники, другое направление - изъятие информации с различных технических средств, ее анализ, просмотр и все остальное. Соответственно, методики меняются, потому что они требуют новых знаний от криминалистов и одно из направлений работы криминалистики – это проведение учебных занятий. То есть, каждую неделю у нас главный криминалистик приезжает … на обучение применения кримтехники, ну, рассказывает про серийные преступления, про все как бы.

Что касается следов пальцев рук, все осталось со времен Шерлока Холмса. Они очень важны, потому что следы пальцев рук, как и ДНК, это, наверное, одно из двух доказательств, с помощью которых можно с точностью ста процентов идентифицировать преступника. У нас других следов как бы нет. Поэтому следы пальцев рук и там типа графическая краска, она как применялась, так и применяется, она является незаменимой, потому что можно следы пальцев рук сканировать как бы, да, но не во всех случаях получается. Поэтому старые методы надежнее, потому что, например, женские руки сканировать может и не получиться. Поэтому возможности дактилоскопии по-прежнему востребованы. Более того, с учетом технологического процесса можно сказать, что внедряется в настоящее время и искусственный интеллект в возможности идентификации следов пальцев рук в плане того, что… а он сейчас не везде внедрен, он внедрен в Крыму и в нескольких регионах – это недешевая штука. В чем она заключается? В том, что искусственный интеллект увеличивает возможности идентификации неопознанных следов пальцев рук. То есть, есть база следов пальцев рук, там дактокарты преступников и их лиц, и есть следы с места происшествия. И не всегда программа может идентифицировать. То есть, искусственный интеллект больше внимания уделяет деталям папиллярных узоров, но он более поисковые признаки, более подробные, нежели обычные, да…

И. Измайлов:

- И он же может, насколько мы понимаем, обработать весь массив информации за кратчайшее время по имеющейся накопленной уже базе?

В. Гивель:

- Да, вот вы просите примеры, да, на каждый случай могу вам привести пример. Допустим, что раскрылось такого из известного, благодаря дактилоскопии. Вот была у нас серия в Крыму, серия была действующая, там нападал на женщин, в том числе, на несовершеннолетних, и насильственные действия сексуального характера были – Ялта, Севастополь. Да, там была ДНК подтвержденная, что одним человеком совершено. Ну, больше 15 эпизодов было совершено. В 2018 году, если не ошибаюсь, последний эпизод был, или в 2019-м. Соответственно, по одному из эпизодов он залез в дом и оставил след пальца руки. Один след.

И. Измайлов:

- Один палец, да?

В. Гивель:

- Да. В течение 5-6 лет он совершал преступления, вроде он на камеры где-то попадался, где-то следы свои, но все равно не могли его поймать. И вот нашли криминалисты этот след пальца руки, проверили, он совпал, он был с Украины сам… он был судим на Украине… и вот человека осудили к длительному лишению свободы. Вот результат работы дактилоскопии. Потому что она не устарела. Наоборот. Мы сейчас очень много преступлений раскрываем, благодаря дактилоскопии, благодаря следам пальцев рук, которые изъяты по старым уголовным делам. Вот у меня недавно 2000 года в Московской области убийство раскрылось. То есть, следы пальцев рук, которые с места происшествия изъяты, их нужно проверять периодически, там раз в полгода их нужно проверять по базе. Причем, база тоже пополняется, плюс искусственный интеллект, который увеличивает возможности дачи совпадений… Ну, нюансы уже, что закодировать нужно правильно след пальца руки. Все зависит от специалиста, который изъял пальца руки. Он кодируется, помещается в базу…

И. Измайлов:

- Да, вот мы говорим о дактилоскопии, но кажется, что так как это такой старинный метод и хорошо известен, то вы сказали, что невозможно остаться незамеченным. Вроде все знают, что, идешь на преступление – надо надеть перчатки, маску. И вот тут тогда возникает… ну, с одной стороны, это всегда соревнование – следствие и преступление. С другой стороны, почему с технической точки зрения невозможно идеально продумать, если это не маньяк… ну, мне кажется, что изнасилование – это что-то нездоровое, да, и там, наверное, вряд ли сильно… ну, если человек способен к длительному продумыванию преступления, может ли он в идеале прийти в бахилах, не оставить отпечатки и не попасться на камеру? Все равно что-то зацепится рано или поздно.

В. Гивель:

- Да, вы упомянули Шерлока Холмса, но вы, наверное, помните серию, где они тоже пытались ничего не оставить, а в итоге наследили, да. Ну, все в жизни бывает. Он идет в перчатках, в бахилах, но где-то проедет машина с видеорегистратором, к примеру… невозможно, человек не может все продумать как бы, да. В материальном мире остаются следы. Мы вот говорим про генетику, я вам даже примеру приведу, какие преступления раскрываются с помощью ДНК, ну, он же не может по воздухе лететь и не соприкасаться, да. Как правило, это все контактные преступления, поэтому задача криминалиста – смоделировать ситуацию и найти эти контактные следы, изъять их. То есть, изъятие следов, с помощью которых мы со ста процентами можем идентифицировать преступника.

И. Измайлов:

- По ДНК тогда подробно поговорим, как изменило криминалистику открытие ДНК. Невероятная совершенно история. И в обычную жизнь многое внесла и, конечно, встала на пользу следователя. Со всего ли можно взять анализ ДНК? Какие нюансы в этом вопросе?

В. Гивель:

- Молекулярно-генетическая экспертиза – это царица доказательств, да, она вообще оказала огромное влияние на возможности раскрытия преступлений. Она не появилась вот так с бухты-барахты. То есть, это шло развитие с 90-х годов как бы, и активное применение там где-то в 2003 году начали активно применять, у нас в Москве, к примеру, начали проводить хорошие экспертизы – это с 2007 года. А в 2008 году был принят закон федеральный о геномной регистрации, он сейчас, кстати, изменен – расширился список лиц, которые подлежат постановке и, соответственно, сам пик – это где-то с 2007-2008 года по настоящее время. Генетика развивается, возможности совершенствуются, даже по сравнению с тем, что было 10-15 лет назад. Они, можно сказать, поистине уникальны, эти возможности, они позволяют раскрывать преступления 20-30-летней давности. Ее уникальность в чем? То, что она с вероятностью практически ста процентов может идентифицировать следы, то есть, их принадлежность к конкретным лицам. В чем вообще плюс? То, что это значительно понижает возможности судебной ошибки. Ну, не секрет, мы все знаем, сколько раньше, при отсутствии генетики, привлекались люди за совершение преступлений, которые они не совершали. По тому же делу Чикатило даже людей расстреливали… а была бы генетика, все было бы по-другому. Поэтому возможности большие. Сейчас практически в каждом подразделении, в каждом субъекте есть молекулярно-генетическая лаборатория, которая позволяет проводить большое количество экспертиз. Возможности поистине уникальные. Во-первых, если брать примеры, вот один из примеров – где-то года два назад раскрыли убийство девочки в Ульяновске, 1987 год, с помощью молекулярной…

И. Измайлов:

- Вот сейчас раскрыли, да?

В. Гивель:

- Да. Убийство, изнасилование. На одежде нашли следы ДНК.

Что касается вопроса – со всего ли можно снять? Ну, тут вопрос в том, что какие следы. Из чего выделяется ДНК? В первую очередь, это кровь как бы, из этого выделяется генетический материал, с помощью которого можно идентифицировать.

И. Измайлов:

- А потожировые следы или волосы?

В. Гивель:

- Ну, в прошлом году раскрыто дело, которое у меня занозой сидело – это убийство несовершеннолетней девочки, в 2003 году, в городе Москве. Совершили ее убийство и изнасилование на территории детского садика – задушили ее же предметом одежды. Вот нашли мы вещественные доказательства, провели исследование спустя 20 лет, были найдены эпителиальные клетки на футболке преступника. То есть, на футболке потерпевшей, которую она постоянно носила, вроде ее концентрация должна преобладать, были обнаружены эти клетки. Человек был привлечен к уголовной ответственности. Он оказался знакомым…

И. Измайлов:

- А он думал, что уже, наверное, забыли – столько лет прошло.

В. Гивель:

- Конечно, многие так думают. Да, и очень удивляются, когда их доставляют в правоохранительные органы для проведения различного рода следственных действий.

И. Измайлов:

- Владимир Романович, а вот вы второй случай приводите совсем далекие… а как сохраняется все это время… вот та же футболка…

В. Гивель:

- Главное, чтобы ДНК не было деградировано, чтобы оно в нормальных условиях хранилось. Главное, чтобы вообще сохранилось вещественное доказательство. Это в первую очередь. Потому что не секрет, что по некоторым старым делам вещественные доказательства отсутствуют как бы, поэтому тут возникает немножко проблема.

По поводу генетики еще хотелось бы сказать, что у нас есть с 2008 года федеральная база данных геномной информации, в которую изначально вносились лица, осужденные за убийства, изнасилования… в прошлом году были изменения, сейчас эта категория лиц увеличилась, сейчас все подозреваемые и обвиняемые подлежат постановке на учет. Соответственно, это, конечно, увеличивает вероятность раскрытия преступления. Потмоу что много следов не идентифицированных стоит на учете. Соответственно, мы надеемся, что в ближайшие годы, когда полностью заработает, когда вот как на конвейер встанет постановка на учет всех, неважно от зависимости преступления – совершил ты кражу, разбой, изнасилование, убийство… все подозреваемые и обвиняемые подлежат постановке на учет. Я думаю, что тут тоже будут положительные результаты. Генетика – она, конечно же, увеличила возможности. Более того, сама генетика совершенствуется. И мы используем возможности генетики. Вот я вам похвалюсь. В 2019 году было раскрыто дело Тагирова – это убийства бабушек, которые он совершил – там порядка 33 убийств на территории различных федеральных округов. То есть, длительное время оно не раскрывалось, а он совершал их с 2012 года, он ездил по разным регионам, ходил к одиноким пожилым женщинам… ну а мы использовали возможности федеральной базы данных геномной информации, впервые начали в 2015 году это применять, не только совпадения там напрямую, а по другому алгоритму. После этого, насколько мне известно, в Штатах такой алгоритм они применили в 2018-2019 году, тоже таким же образом установили одного из преступников, бывшего сотрудника полиции. И сейчас мы это развиваем, соответственно, положительную практику рассылаем в регионы и преступления с помощью этой методики новой раскрываются. После этого раскрылось убийство 1995 года вот в Костроме, в Томске серия раскрылась.

И. Измайлов:

- Связанные именно с ДНК, да?

В. Гивель:

- Это связано с проверкой ДНК по федеральной базе данных геномной информации, но с учетом определенных нюансов как бы. Не хочется раскрывать. Знающие, кто меня слушает, они поймут. Мы эту практику распространили и мы начали впервые ее применять, и это большая заслуга экспертов судебно-экспертного центра, которые как бы… Это не что-то новое. Оно как бы вроде и было, но это никто не использовал, вот эти возможности. То есть, может быть, сейчас тоже есть какие-то возможности, которые мы пока не видим, пока не используем, но пройдет время и у нас практические действия появятся. Соответственно, эти новые возможности позволяют добиваться положительных результатов. Поэтому возможности ДНК они уникальны и, я надеюсь, в ближайшее время они еще больше будут совершенствоваться.

И. Измайлов:

- А что собирается в эту базу? Со всех обвиняемых и всех, кто попадется, это слюна?

В. Гивель:

- Да, берется биологический материал, устанавливается генотип и помещается в базу.

И. Измайлов:

- Слюна или на палочку за щекой?

В. Гивель:

- Ну, за щекой, да, эпителий… ну, букальный эпителий берется, да, и устанавливается генотип. Раньше кровь брали, а сейчас разработаны маркеры специальные…

И. Измайлов:

- Ну, раз мы коснулись темы примеров конкретных, может быть, несколько слов скажем об особенностях выявления, раскрытия серийных преступлений?

В. Гивель:

- Что касается серийных преступлений, то, если раньше серийная преступность была как-то индивидуально – то есть, появлялись маньяки, расследовали уголовные дела и все… этот пласт преступлений как-то и не анализировался, и не уделялось достаточное внимание. Вот у нас с 2014 года в Главном управлении криминалистики создана и действует аналитическая группа по выявлению и раскрытию серийных преступлений, и мы как раз занимаемся, мы фиксируем, мы дважды в год анализируем серийную преступность на территории Российской Федерации, мы держим руку на пульсе в этом направлении. Что касается раскрытия серийных преступлений, конечно, много раскрывается. Практически все в настоящее время, все серии, которые регистрируются, они в принципе раскрываются. У нас нет действующих серий уже длительное время. Мы пока не фиксируем. То есть, все осталось в прошлом. И те серии, которые являются нераскрытыми, это реально преступления прошлых лет. Это 80-е, 90-, 2000-е года. Это все осталось как бы в прошлом. Да, мы фиксируем какие-то небольшие серии, в основном сейчас в связи с развитием технологий можно сказать, что очень много фиксируется преступлений, которые бесконтактны, то есть, с использованием компьютерной сети интернет. Причем, против половой свободы и половой неприкосновенности. Что касается раскрытий, за последнее время, ну, я вот уже упомянул – Тагиров, тот же Птицын, маньяк, в Татарстане, который совершил 5 убийств женщин в 2011 году, если не ошибаюсь. И тоже был приговорен к пожизненному лишению свободы. Вот тоже раскрыта серия благодаря современным экспертным молекулярно-генетическим возможностям. В прошлом году удалось доказать 15 эпизодов убийств, в основном, это несовершеннолетних, маленьких детей, которые были совершены в 1990 году Спесивцевым. В 1990 году он был привлечен за совершение трех или четырех эпизодов и ему назначили принудительные меры медицинского характера и он до сих пор отбывает, лечится как бы, но удалось найти останки детей, из 15 человек 12 было идентифицировано, и в прошлом году все эти эпизоды которые удалось доказать, что это им было все совершено.

И. Измайлов:

- Нашли останки, которые не могли тогда найти?

В. Гивель:

- Да. Соответственно, удалось доказать. В прошлом году раскрыта серия 1995 года, вот с криминалистами Алтайского края в Барнауле. Это убийство абитуриенток в 1995 году. Было их исчезновение. Раскрыли благодаря работе по преступлениям прошлых лет. То есть, раскрыли одно преступление, которое не имело отношения к серии, и, соответственно, наладили психологический контакт и человек сознался еще в шести эпизодах. То есть, в общей сложности там было 5 эпизодов, здесь 6 – вот 11 эпизодов. Тоже это все 90-е года. Много раскрывается. Ну, ранее Попков, всем известный ангарский маньяк. В настоящее время работаем вместе с криминалистами московскими по маньяку Миргороду, который я, еще будучи следователем, мы направляли дело в суд, в 2010 году мы ему вменили 16 эпизодов, он приговорен к пожизненному лишению свободы. Все преступления были совершены со 2002 по 2004 годы на территории нескольких округов Москвы, очень много убийств. И сейчас его этапировали, ведется работа, еще, я думаю, столько же будет… вот, получается, за два года, возможно, порядка 30 убийств будет ему вменено. То есть, работа в этом направлении ведется. Но еще раз хочу как бы успокоить, что вот действующих серий, действующих маньяков, вот как раньше, их нет.

И. Измайлов:

- Мы с вами коснулись интернета. Действительно, в последнее время много стало говориться о преступлениях в интернете… и, к сожалению, дети задействованы. Вы упомянули такой способ, как бесконтактное преступление. Но какая специфика там, в чем там сложности?

В. Гивель:

- Да я бы не сказал, что сложности. Регистрируются преступники под вымышленными именами, вступают в переписку… не все дети, конечно, вступают, но некоторые попадаются, которые вступают и потом не заявляют, или там через месяц могут заявить родителям. А там и всякие непристойные вещи могут требовать прислать, или там просто прислать фотографию, к примеру. А они там фотографию сделают с помощью фотошопа и начинается шантаж. Ну, и такие преступления действительно фиксируются, но они раскрываются. Чтобы предотвратить такие преступления, нужно, чтобы у родителей были доверительные отношения с ребенком, чтобы они проводили профилактические беседы, чтобы они не вступали в переписку с неизвестными людьми, тем более, которые предлагают какие-то непристойные вещи делать. Если, не дай бог, такое случилось, конечно, незамедлительно нужно сообщать в правоохранительные органы. Тоже родители должны проводить профилактические беседы. И вообще, за детьми нужно следить. Это касается не только интернет-преступлений. В последнее время известны случаи, когда нападают, убивают детей, да. Они есть, нечего скрывать, об этом все знают. Здесь как бы и к детям, и к взрослым вот – как избежать нападений таких, да, они просто элементарные вроде, на первый взгляд, элементарные правила предосторожности, но вот если ребенок маленький, постарайтесь встретить со школы или проложить какой-то путь, чтобы он не шел мимо гаражей, построек малолюдных, где людей нет.

И. Измайлов:

- Да, хорошо, что вы напомнили. Ну, и мы с вами про искусственный интеллект вскользь проговорили, может, есть еще, чем он может помочь в будущем криминалисту? И в целом какие перспективы развития, на ваш взгляд? Вот у вас целый профильный НИИ есть, который занимается с научной точки зрения… может, что нужно криминалисту, чего наука и технологии еще не могут дать, но вам бы уже хотелось, вот запрос есть…

В. Гивель:

- Да, мы пользуемся возможностями искусственного интеллекта. В первую очередь, это дактилоскопия, здесь они точные возможности, здесь он нам помогает. Что касается перспективы развития криминалистики, ну, в первую очередь, мы связываем это с генетикой, как ни странно. Я надеюсь и уже есть на практике, что будут появляться, потому что есть такие разработки, возможность выделения генотипов из деградированного ДНК, из малого количества ДНК. Думаю, что мы придем к этому, хотелось бы прийти – это возможность клонирования ДНК. То есть, изымается ДНК и из него мы можем сделать образ преступника. И плюс было бы неплохо генотипирование. Почему бы не генотипировать всех граждан, к примеру, да, как паспорт?

И. Измайлов:

- Ну, мы с вами говорим в праздничный день и вот что приходит в голову, кто про вас рассказывает? Это кинематограф. Вот как вы воспринимаете, похоже то, что мы видим с экранов на вашу службу? И в какой степени? Может быть, раньше что-то снималось такое…

В. Гивель:

- Конечно, да, что-то похожее, но в одну серию умещается работа за два года, к примеру. Ну, невозможно же тоже снять такое кино – никто смотреть не будет, это такая рутина как бы… по три-четыре часа дела изучаешь – ну, кому это нужно? Ну а так похоже. Где-то реально похоже, где-то видно, что какие-то есть… ну, там же есть советчики, кто оказывает помощь, содействие, из бывших правоохранительных органов, но бывают такие фантастические немножко истории, чтобы зрителя завлечь, наверное. А так, если из фильмов брать, ну, конечно, старые «Улицы разбитых фонарей» очень хорошо отражали тогдашнюю работу на самом деле. А так самое реальное – «Тайны следствия». Они в принципе более походят как бы. Ну, если честно, я особо не смотрю в последнее время – времени не хватает – какие-то сериалы. В США, да, там очень любят снимать эти фильмы. Но я вам скажу так, что наша криминалистика ничуть не хуже, думаю, что мы во многом опережаем по раскрываемости преступлений…. Они в фильмах показывают, там снимают про маньяков, но, если реально посмотреть, у них очень много нераскрытых преступлений. Я считаю, что мы неплохо справляемся, а где-то лучше. У нас очень хорошие следователи, у нас очень хорошие криминалисты. Хотелось бы поздравить всех – и следователей, и криминалистов – с праздником! Пожелать им удачи, успехов! Ветеранов поздравить, которые накапливают этот богатый практический опыт, пожелать им удачи. Пожелать удачи следователям-криминалистам, которые находятся на новых территориях, в непростых условиях работают. Успехов всем! И красивых раскрытий всем!

И. Измайлов:

- Владимир Романович, мы вас тоже поздравляем, а в вашем лице и ваших коллег! Спасибо большое.

Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью