Элла Памфилова — о чем говорят выборы-2024, когда вся Россия перейдет на электронное голосование и какую музыку слушает ЦИК

Н. Фридрихсон:
- Всем здравствуйте. На волнах Радио «Комсомольская правда» мы подводим итоги уходящего года. И сегодня наш гость - Элла Памфилова, председатель Центризбиркома. Элла Александровна, здравствуйте.
Э. Памфилова:
- Здравствуйте.
Н. Фридрихсон:
- Одно из главных событий, а может быть, самое главное событие, которое было в 2024 году, это выборы президента России. Сложная процедура, тут даже можно быть не погруженным, чтобы понять, что в наш век это довольно непросто все организовать. Сейчас, по прошествии времени, какие моменты вы готовы отметить? Какие были неточности? Что было сделано суперхорошо?
Э. Памфилова:
- Я считаю, для меня и для моих коллег это глубокое убеждение, что это действительно самое важное событие 2024 года, самое главное. Это не просто выборы были, это больше, чем выборы. И мы это понимали, коллеги понимали, что это гораздо больше, чем традиционные и периодические выборы президента. Потому что именно сейчас, в нашу турбулентную эпоху, когда все это агрессивное западное меньшинство фактически объявило нам войну и нас назначило врагами, была создана токсичная атмосфера вне России, конечно, мы понимали, потому что уже начали сталкиваться в преддверии выборов с тем, что просто истерически маниакальное желание эти выборы, если не совсем снести, то, по крайней мере, максимально их дискредитировать. Мы это понимали.
А почему? Именно потому, что они тоже понимали, что это важнейшее историческое событие, которое повлияет в дальнейшем на то, как пройдут выборы, как наши люди вас примут. Что дальше пойдет – разброд и шатание? Или это какое-то укрепление страны? Они понимали это тоже, именно поэтому было такое желание эти выборы снести. И беспрецедентное было давление. Россия ослабнет после них или усилится политически? Это важнейшее политическое событие с большими не только внутренними, но и международными последствиями. Я до этого была убеждена, до кампании, но после выборов я троекратно, пятикратно убеждалась, насколько это так. Именно по тому, как успешно прошли эти выборы, как народ себя показал, при всей нашей разности, у нас тоже же избирательная система разная, этот шаблон, который пытались навешивать, что сидят чиновники, по команде фальсифицируют. Это чушь собачья. Это у них в Европах так. Когда там МВДшники считают, представители других органов власти выборы организуют, которые в составе исполнительных органов власти. А что у нас с нашей комиссией? Наши комиссии народные. У нас не менее половины – это представители всех партий, с одной стороны. С другой стороны, это гражданское общество. И на две эти половинки всего только 6% госслужащих и муниципальных чиновников. Все, это народные комиссии, весь срез общества.
Н. Фридрихсон:
- Фальсификация невозможна?
Э. Памфилова:
- Они минимизированы. Гораздо меньше, чем тогда, когда считают чиновники из исполнительной власти во Франции или в Германии. Гораздо меньше, потому что такой беспрецедентно открытой системы нет ни в одной стране. При всей нашей разности состава комиссии - национальная, межконфессиональная, социокультурная, политическая, идеологическая, мировая, - система сработала как единый живой организм, как люди, при всей своей разности, объединенные, как часть народа, понимающие, что мы один народ. Или мы свой вклад-то внесем в сохранение и укрепление страны, или мы увеличим больные точки, по которым будут бить наши враги. Так я оцениваю эту кампанию.
Почему жизнь подтвердила, что это важнейшее политическое событие? Именно потому, как прошли выборы. А наблюдали-то как за ними все эти пигмеи политические, они типа как руководители элит в Европах, в Америках.
Н. Фридрихсон:
- Пигмеи политические?
Э. Памфилова:
- Для меня - да. Марионетки, типа гражданки Румынии Санду, которую молдавский народ продает, или там гражданка Франции Зурабишвили. А кто они? Марионетки пигмеи, не хочу обижать народ пигмеев. В политическом смысле. Наблюдали все очень зорко. Они же хотели, чтобы мы были изолированы, а у нас было беспрецедентное представительство международных наблюдателей. Мы же открыты, в отличие от них. 1115 уважаемых наблюдателей из 129 стран мира, больше, чем когда бы то ни было. Мы открыты. И мы сделали все для того, чтобы к нам было меньше претензий и придраться чтобы было не к чему. Мы к этому шли долго, не один год, сделав систему максимально современной и открытой.
Что произошло? Произошло то, что традиционными методами сноса выборов, как они привыкли фальсифицировать фальсификации, их электоральная дубинка традиционными накатанными методами не сработала. Потому что, если раньше они в основном, когда пытались дискредитировать наши выборы, нас ругали, и заслуженно часто, не зря мы работали все эти годы, чистили систему с 2016 года.
Н. Фридрихсон:
- А заслуженно - за что?
Э. Памфилова:
- Все было. Я сама пришла, разгребали мы очень много чего. Было разное. Но скажу сразу, гораздо меньше, чем у них там, в демократических странах. Гораздо меньше. Мы чистили систему, она подошла максимально мобилизованной, максимально устойчивой к этим выборам, с одной стороны. С другой стороны, максимально динамичной, полностью открытой. На что они били? Есть так называемые независимые эксперты, независимые относительно, но мы с ними тоже работали, они были открыты. Они изначально заранее информационно готовили негативную почву, мы оправдывались, говорили: да нет, не так. Но в основном акцент делался на том, что фальсификации, вбросы, «карусели» - традиционные методы, маленькая конкуренция. А в этот раз они понимали, они тоже не идиоты, у нас очень умные враги, умные, талантливые, и сила их в том, что у них нет никаких моральных, этических границ.
Н. Фридрихсон:
- Сейчас давление какое было? Вы сказали - беспрецедентное.
Э. Памфилова:
- Они сменили характер сноса выборов, дискредитации. Это давление было беспрецедентное. И на чем они сделали акценты впервые? Фактически на терроре. У нас же и убивали наших членов комиссий, постоянные угрозы. У нас были дичайшие психологические атаки всем нам. Например, выкладывали: председатель комиссии региона, например, Иванов Иванович, домашний адрес такой-то, состав семьи такой-то, столько детей, его жены такая-то фамилия, ИНН такой-то, СНИЛС такой-то, номер машины такой-то, скоро будет убит. На сайте «Миротворец» мы все там висим, простите меня.
Пытались систему взрывать изнутри. 420 DDOS-атак наиболее сильных пришлось отбить, чтобы картинку видеонаблюдения не подменяли. Слава богу, что мы спрогнозировали, перевели на профессиональное наблюдение, когда видеонаблюдение не выкладывается в общую виртуальную сеть, а выходит на специальный портал, к которому допущены все, кого надо было допустить. Это тоже уберегло нас. В общем, что нам удалось? Нам удалось, несмотря на то, что они новые формы извращенные применили, чтобы запугать. Сейчас они в Беларуси пошли по той же линии. Посольство Америки объявило, что не приезжайте там в Беларуси, и так далее. А с нами, что было, когда посольства западных стран в Москве то же самое делали - не приезжайте и так далее. Для чего? Они понимали, как умный враг, не дураки, у них тоже свои исследования, что Путина будут поддерживать, что будет большая поддержка, и что явка может быть высокая. И решили бить именно по этим двум точкам.
Когда они начинают говорить каких-то фальсификациях, мы тоже их разоблачаем, потому что у нас все есть. Видеофиксация, все показываем. А тут, пожалуйста, вы не представляете, сколько было звонков, что заложены мины. Этот террор на участках - это ужас. Мы очень хорошо работали с правоохранительными органами. Они запугивали людей разными способами, чтобы они испугались, паника была, чтобы не шли на выборы. А с другой стороны, понимая, какой, может быть результат, значит, что сделать? Испортить эти результаты, чтобы невозможно было посчитать. И поэтому были их попытки. Они создали целую сеть. У нас почти сто тысяч избирательных участков, где голосовали, 94-96 тысяч избирательных участков. И они задумывали массово организовать тотальный приход этих несчастных людей, у которых в свое время они через ЦИПсО разными способами отняли денег. У них вся база сохранилась, у кого они эти деньги отняли, лишили. И поэтому пошли звонки. Очень хорошо подготовленные психотехники: хочешь вернуть деньги, давай ,сходи. Там ведь и кандидаты наук были. Приходи, облей зеленкой, налей туда, чтобы испортить эти бюллетени. Или подожги ширму. То есть нанести вред, чтобы нельзя было подсчитать итоги. Но в результате они тоже провалились, мы не допустили этого. Считайте, 96 тысяч участков, у нас о 41 случай всего было. Мы провалили это. Фактически была попытка в самый пик кампании полностью дезорганизовать работу комиссии.
Н. Фридрихсон:
- Вы рассказывали, какие диверсии устраивали даже ваши бывшие коллеги.
Э. Памфилова:
- Это не бывшие коллеги, нет. Это из серии так называемых независимых экспертов, которые на деньги, сами знаете, каких организаций - американских и прочих - были для этого и выучены, чтобы всегда находить любую соринку в нашем глазу, чтобы мы не обратили внимания на их бревна в их избирательных кампаниях. Поэтому они хорошо выучены, они за это деньги получают. Была организована, например, финансовая диверсия. Например, когда уже кандидаты выходят, и фонды кандидатов могут перечислять деньги на выборы. Пример приведу. Один такой субъект из их породы независимой, перевел 760 копеек. 760 раз он переводил по одной копейке. А что это значит? И так переводил, что надо было ему возвращать, специально, что это подлежит возврату и в очень короткий промежуток времени. Значит, надо было сидеть огромному количеству людей, оформлять кучи документов, бумаг. Это огромный поток бюрократической работы, который фактически выбивает работу комиссии. Это просто для примера.
Н. Фридрихсон:
- А переводил куда?
Э. Памфилова:
- В фонд какого-то кандидата, любого кандидата. И надо было вернуть. Он переводит одну копейку, потом другую, загружает всех, кого надо. А потом мы обязаны по каждой копейке отдельно кучу бумаг составлять, акты собираться и опять переводить. Это я просто для примера. Почему нам удалось предусмотреть, предугадать и предотвратить? Я все время своим коллегам говорила и говорю: дорогие мои, надо всегда ставить себя на место противника, никогда нельзя недооценивать врагов. Надо понимать, что враг умный, не дурак, и ставить себя на место врага. Если бы я, Памфилова, была сама себе враг, Памфиловой, где мои слабые места? По каким бы я долбанула так, чтобы мало не показалось? Так мы сидели, работали над ошибками, смотрели все свои уязвимые места, где могут долбануть, и постарались их вовремя закрыть. Поэтому отразили кибератаки, поэтому не позволили изнутри комиссии деморализовать.
У нас, например, в Запорожской области наша замечательнаяколлега Елена, в расцвете сил, член участковой комиссии. На самом деле в жизни не избирательной она руководитель Центра детского и юношеского творчества. Что можно представить более гуманного, более мирного? Подкладывает очередной диверсант под ее машину взрывчатку, машина взрывается, она тяжело ранена, у нее просто оторвало ноги, очень тяжелые ранения. И буквально мы пока думаем, куда и как, она уходит из жизни, умирает, тяжелейшее ранение.
Это был способ запугать. Это был способ, чтобы все побежали, вообще на выборы не ходили, комиссии не ходили. Что происходит на самом деле?
Н. Фридрихсон:
- Скажите честно, а многие из ваших коллег испугались, когда пошли эти угрозы?
Э. Памфилова:
- Что происходит? На смену ей в комиссию приходит ее сын, становится членом комиссии, проводит выборы. Вот такие люди, тем более, там. Когда туда приезжаешь, с ними общаешься, ты понимаешь, что они с 2014 года столько пережили. А я знаю, мы дружили с Лизой Глинкой, и я помогала ей в то время вывозить раненых детей с Донбасса. Раненые дети – это вообще ужас какой-то. Я видела горе этих матерей. Ведь этот мир, такой цивилизованный, он же этого никогда не видел, ему было все равно, что там свое, родное, казалось бы, правительство, эта власть, киевский режим убивает, издевается 8 лет над своими же гражданами, запретив там русский язык и т.д. Я это видела.
Я видела мать, которая впервые в 40 лет забеременела (они с мужем долго мечтали ребенка родить), и у нее получилось, в 40 с лишним лет она родила, пестовала этого ребенка. И у нее убили на глазах этого ребенка. На все это они глухие и слепые.
Я о чем хочу сказать? Когда видишь, что эти люди пережили, нечего удивляться, что им так важно было вернуться в Россию, так важно было проводить выборы эти. Почему? Потому что у них надежды, чаяния были, что их Россия защитит, что у них будет осмысленное будущее, что у них есть будущее. Это такие люди, когда ты смотришь им в глаза, зная, что они пережили, ты хочешь стать лучше. И для них эти выборы были – вопрос жизни. Поэтому шли и под пулями. Идет голосование – и идет прилет. Людей уводят члены комиссии в убежище, которое рядом. Заканчивается – люди приходят и опять идут голосовать. Вот какая мотивация была.
Н. Фридрихсон:
- Элла Александровна, там действительно особые люди, и все, кто этой темой интересуется, прекрасно понимают. То, что там люди пережили, это, конечно…
Э. Памфилова:
- Надана, не все интересуются. Когда мы видим, что некоторые живут, извините, хвалятся своими блестками, бриллиантами, жрут в три горла и бахвалятся друг перед другом, простите, какими-то дорогими… Не все это понимают. Не все понимают, что ты не можешь быть в стороне. Никто тебя не загоняет в холщевую рубаху, но ты хотя бы имей совесть быть поскромнее. Никто не требует, можешь, не хочешь – не надо, не помогай, без тебя обойдемся, народ обойдется, и сети свяжет, отвезет, но хотя бы ведите себя не так мерзко, как вы ведете. Не все понимают. Поэтому об этом надо говорить. Больше должно быть этих людей.
Н. Фридрихсон:
- А был кто-то, кто больше всего вызвал у вас гнев из-за своего неподобающего поведения?
Э. Памфилова:
- Если я начну перечислять, то времени не хватит.
Н. Фридрихсон:
- Кого-то, может быть?
Э. Памфилова:
- Я не хочу называть. Зачем делать рекламу? Я не хочу. Например, многие не задумываются, покупая книги некоторых сбежавших наших известных писателей. И мне очень понравилось, где-то я прочитала такое название – «На ваши деньги убивают наших ребят». То есть это ответственность гражданская. Ты знаешь, что уехал кто-то (фамилии не хочу перечислять, мы все их знаем, они все для меня уже не существуют), ты знаешь, что он там, за границей, что он уже разоблачен, он уже признался нашим Вовану и Лексусу, что я получаю гонорары и отправляю ВСУ. И если ты как человек интересуешься и знаешь об этом, и ты идешь и покупаешь его книгу, значит, ты отдаешь свои деньги на то, что кто-то, может быть, будет убит – сын или муж твоего соседа, твоего родственника, родной человек для нас. Многие не задумываются. А сейчас такое время, когда мы должны думать, как наше действие отзовется. Это просто чисто морально. Хотя большинство людей, народ наш, он проявил свои лучшие качества, но есть эта публика, которая пережидает, затаилась или, извините, ловит рыбку в мутной воде. Ну, во все времена это было и есть.
Н. Фридрихсон:
- Рано или поздно какие-то уехавшие вернутся. Как вы считаете, справедливо, что, вернувшись, они, как ни в чем не бывало, будут вести обычную жизнь российского гражданина, снова голосовать, участвовать в избирательном процессе? На ваш взгляд, это справедливо?
Э. Памфилова:
- Я считаю, что если человек просто струсил, не понял, не разобрался сначала… А ведь некоторые до сих пор не понимают, зачем и почему. Многие до сих пор не понимают, что это не мы начали, а что мы были вынуждены. И правильно президент сказал, надо было раньше. Знаете, когда говорят: почему не в 2014 году нам помогли? – просто е все понимают, что мы тогда понимали, что надо, но силенок не хватало. Мы и сейчас были не готовы. Просто сейчас край был.
Н. Фридрихсон:
- Выбора не было.
Э. Памфилова:
- И правильно президент сказал, по идее, надо было раньше. Не могли. Расслабились, силенок не хватает. Извините, страна рухнула в свое время. Сколько нас дербанили, тоже пытались потрошить? И за это время мы были не готовы воевать со всем Западом.
Н. Фридрихсон:
- Так справедливо будет?
Э. Памфилова:
- Насчет справедливости. Не все разобрались. Кто уехал, испугался. Мы же все вообще за мир. «Хотят ли русские войны» - это же для нас песня святая. Знаете, можно понять. Одно дело – слабость, трусость, малодушие, человек уехал, но он переживает, он думает, потом осознаёт, потом понимает, что без России ему никуда, и возвращается. Я считаю, что пусть возвращается, смотрит, делает выводы. А вот те, кто сознательно уезжает и начинает оскорблять страну, лить на нее грязь, а еще на этом зарабатывать, я считаю, что тут должны быть самые жесткие меры. Как эти мерзавцы вообще могут получать прибыль? Они там живут, страну топчут, обливают грязью, а живут за счет прибыли, которые здесь получают. Самым решительным образом надо все пресечь, просто отрезать им. Выбрали такой путь, отреклись от страны – значит, пошли подальше, живите, как хотите, там. Миндальничать с этим политическим отребьем продажным нельзя.
Н. Фридрихсон:
- Еще важный момент. Явка на президентских выборах в 2024 году была рекордной – 77,44%. Хочется понять, как себя показало электронное голосование. Есть там что-то, над чем очень надо поработать, или система уже работает идеально?
Э. Памфилова:
- Ну, явку сделало не электронное голосование. Явка – это заслуга нашего народа, людей, которые понимали важность этих выборов. Что они значат? Как я говорю, это не просто выборы, это больше, чем выборы, это дальнейший путь страны. Наша работа, она тоже во многом сподвигла людей к этому, потому что была организована правильно. Я сказала, что система, с одной стороны, устойчивая, с другой стороны, очень динамичная. Когда была пандемия, мы понимали, мы тогда проводили общероссийское голосование, и у нас был бесконтактный способ информирования людей. А сейчас люди очень соскучились по общению. У нас же много ноу-хау, которые родились у нас внутри – и мобильные избиратели, и QR-кодирование, и искусственный интеллект, который мы применяем при проверке подписи, и чего там только нет.
Последний, очень мощный проект, который мы запустили, это «Информ УИК». То есть мы перевели традиционные, ну, такие подомовые обходы, сделали такой инновационный, технологичный проект, то есть хорошо людей подготовили не только с точки зрения методологии, профессионализма, но и психологии. То есть человек должен уметь разговаривать с людьми. Они были все вооружены современной техникой. Там были очень грамотно составлены вопросы, то есть деликатно. У нас в комиссиях представители всех партий, существующих в России.
Н. Фридрихсон:
- И там не было скрытой агитации?
Э. Памфилова:
- Ни в коем случае. Вот представьте себе (если вы говорите насчет фальсификации), у нас многослойная система контроля, и самая нижняя система контроля, она как раз происходит из принципа формирования комиссий. В комиссии, где не менее половины – представители всех ныне действующих партий, они кандидаты конкурируют между собой, и члены комиссий, естественно, все друг за другом тоже смотрят, абы чего не произошло. И они все идут как обученные, это 330 или 340 тысяч (я точно не помню), которых мы хорошо обучили, из нашего почти миллиона. У нас очень современные методы обучения. Хорошо подготовленные, с современными планшетами, где много чего, программа предусмотрена. Скажем, человек не хочет общаться. Если говорит «Я не пойду на выборы», значит, один вариант. Если человек говорит «Да, я дома», «Хотите, мы подскажем, какие способы?»
Мы прошли почти 97% домохозяйств. То есть мы прошли больше, чем предполагалось. Мы выявили, что домохозяйств в России больше, чем предварительные данные. То есть мы сняли информацию почти по 87 миллионам наших избирателям, и мы поправили информацию. Где-то ошибка в фамилии, где-то адрес, что-то еще. И люди, знаете, они так соскучились, они шли на контакт. Я уже не говорю о поселках, заброшенных деревеньках. Там вообще просто не отпускали, и чаем поили, и всю жизнь рассказывали. Мы очень серьезно к этому готовились. Когда мы писали эти лифлеты (ну, когда вся информация) и каждому вручали: где ты можешь, как, какие способы голосования, может быть, на дому, - я сидела, не поверите, грызла ручку и писала вот это – «Дорогой соотечественник…» Это не просто слова, это моя энергия, мое уважение, и этим было заряжено (простите меня, хоть я и не Кашпировский). Было желание до людей донести, как ты важен, ты важен как гражданин, как личность, как человек, и твой голос важен. Может быть, твой голос решит всё. И люди приходили вот с таким.
Понимаете, у нас в системе создана атмосфера взаимопомощи, взаимовыручки, уважения. Мы же все такие разные. Надо иметь терпение. У нас нет механизмов административных, я не могу приказывать. Значит, в основном убеждение. Для этого требуется большое терпение - слушать, слышать, убеждать и т.д. И мы создали эту атмосферу. У нас все занимаются волонтерством. Особенно это было в пандемию, когда пожилым, своим начали помогать, а потом пошло, пошло, и сейчас это просто массово у нас.
Н. Фридрихсон:
- А на фронт многие ушли добровольцами?
Э. Памфилова:
- Да, многие ушли на фронт. К сожалению, некоторые погибли, и председатели ТИКов есть, и УИКов. Там и учителя, и айтишники, и кого только нет.
Н. Фридрихсон:
- И они сами добровольно пошли?
Э. Памфилова:
- Добровольно пошли. У нас нет ни одного, чтобы кто-то уклонился, отказался. Так вот, атмосфера взаимопомощи, взаимовыручки, которая была создана в комиссии, это тепло, оно пошло к нашим избирателям, и люди на это откликнулись. Мы же заодно там много функций решали. К бабушке пришли – дрова надо наколоть. Спасли женщину буквально от смерти, вовремя вызвали скорую помощь, у нее инсульт был. В общем, случаи были разные. Мы явку угадали с точностью до менее чем процент. Почему? Потому что люди были честны, и мы были честны. Сейчас тот массив информации, которую мы собрали, это гораздо круче и более многомерно, чем перепись, репрезентативные опросы. Это вообще такой портрет нашей великой страны, которую ты чем больше узнаёшь, тем больше влюбляешься. И люди какие потрясающие. Мы еще думаем, мы еще это изучаем и изучаем.
Н. Фридрихсон:
- Это правда, что к выборам президента начали готовиться еще в 2021 году?
Э. Памфилова:
- Нет, это неправда.
Н. Фридрихсон:
- А когда?
Э. Памфилова:
- В 2018-м. Знаете, как у нас происходит? Есть такое представление – а его там эти избирательные комиссии делают? У нас там менее 6% госслужащих, а остальные – кто-то врач, кто-то учитель, кто-то кочегар, кто-то водитель. Такие комиссии общественные собираются, выборы проводят. Но на самом деле такое ощущение, что один раз в год провели выборы – и отдыхать. На самом деле это не так.
Мы бы не смогли так эффективно работать. Вот у нас закончились президентские выборы в 2018 году, мы едва дух перевели и сразу стали готовиться к следующим выборам президента, потому что это свой закон, свои методы. Поработали над ошибками, поняли, что так, что не так, какие слабые места. И – вперед. Параллельно в 2021 году провели мы кампанию по выборам депутатов Госдумы, немножечко дух перевели и пошли дальше. Потому что другое – уже готовимся к 2026 году. Параллельно. То есть, у нас каждое воскресенье проходят микровыборы где-то, микрореферендумы. Выборы в единый день голосования – это в основном в бОльшей степени наши коллеги задействованы. Но мы тоже, ЦИК очень большое значение имеет. То есть, есть сегодняшние локальные, а есть вот эти стратегические. Поэтому в 2018 году впервые был применен мобильный избиратель. Когда сняты были барьеры все и можно было в любой точке проголосовать. Тем более, сейчас дистанционно можно. И пошло. У нас за это время, за эти годы такая концентрация всех новых новаций, новых технологий цифровых, да, цировизация, да, у нас сервисы для всех участников избирательного процесса от партии до СМИ вот сейчас мы делаем тоже. Поэтому вот так мы готовимся. И самое главное – о чем я вначале сказала – зная, что сейчас идет большая война, экзистенциальная, война не только за будущее России, а вообще за будущее человечества. У человечества есть вообще шанс остаться человечеством, или вот это расчеловечивание, которое запад сейчас загоняет его в тупик, в деградацию, растление и т.д. – и на этом все закончится? Вот такой же выбор идет. И Россия впереди этого. Поэтому понимая все риски, понимая, почему Россия как заноза всегда была и есть, да, мы, конечно, к этому очень серьезно готовимся и, в первую очередь, сделали акцент на том, где нас будут бить и как это предотвратить.
Н. Фридрихсон:
- Короткий вопрос, не хотите – не отвечайте, но изначально было интересно. Когда избирком отказывал в регистрации кандидату Борису Надеждину, вы какие эмоции по этому поводу испытывали?
Э. Памфилова:
- Вы знаете, Бориса Надеждина мы знаем сто лет. Мы знаем прекрасно его жанр. Он такой доброжелательный весь из себя, но человек решил - и правильно сделал, как политик, использовал момент, да. Но там не было ни одного основания. Наоборот, мы бы были рады его зарегистрировать. Но там не было ни одного основания. То есть, поэтому мы ему разъясняли, приглашали – у нас же все открыто, все заседания, все смотрите и делайте выводы. Поэтому какие эмоции? Ну, если бы он сделал все, мы бы зарегистрировали. Внешне такой безобидный вроде бы, да, хотя когда он типа приносил, заходил в ЦИК… у нас вообще, конечно, большая аккредитация прессы, но, например, сразу – что такое, в ЦИК невозможно зайти, огромное количество западной прессы! Это у них нас изгоняют наших, а там… что такое, а как же Борис Надеждин? Там под сотню журналистов из всех мировых изданий! То есть, вот такой был ажиотаж! Все было понятно. То есть, это такие ритуальные электоральные игры, ну и вот он фактически, ну, очень выгодный западу, надо было показать, что как же так?! Ну, мы воспринимали это где-то и с пониманием, и немножко с иронией, и где-то с юмором. Но все равно, полностью были уверены в своей правоте, что мы все суды выиграли… собственно говоря, он и сам соглашался… ну да…
Н. Фридрихсон:
- У нас 2026 год – выборы в Госдуму. Какие будут нововведения для избирателей? Может быть, еще какие-то появятся удобные моменты, чтобы отдать свой голос? А главное – ваши ожидания от этих выборов, насколько они будут конкурентны, масштабны, интересны?
Э. Памфилова:
- Конечно, для нас главный критерий нашей деятельности, главный экзаменатор, главный оценщик выборов – это избиратель.
Н. Фридрихсон:
- Ну, почему? Еще власть.
Э. Памфилова:
- Самый главный судья выборов – это избиратель. Он самый главный оценщик. Потому что, если растет уровень доверия, если люди приходят потом и ситуацию принимают, результат выборов, то считают их, значит, они легитимны. И мы понимаем, что это самое главное. Что касается власти, что такое вообще избирательная система сама по себе? Это уникальный общественный государственный институт и вы это понимаете, исходя из того, что я сказала, кто туда входит. И его главная задача как раз формировать власть снизу доверху посредством выборов. Поэтому, естественно, вы думаете, много довольных, особенно региональных? Много недовольных, когда мы хватаем за руку и не даем разойтись админресурсу и т.д. То есть, поэтому, если говорить о разных уровнях власти, разных представителях власти, то, конечно, оценивает она власть, исходя по-разному. И законодательная, и исполнительная власть. Но я хочу сказать, что в свое время, когда президент, вот когда в 2016 году я пришла и меня предложили в состав центральной избирательной комиссии, и он коллегам это сказал – он сказал, что для него главный критерий был – потому что я знал, что вы не будете лоббировать ничьи интересы, что вы не будете поддаваться ничьему конъюнктурному давлению. А мне надо было, чтобы система была такая, какая она должна быть по запросу людей, да. И да, это так и есть. Почему я согласилась? Потому что это отвечает моим внутренним убеждениям. Поэтому очень легко работается нам в этом смысле. С другой стороны, тяжело, но то, что мы себя не ломаем, то, что ты думаешь, делаешь, говоришь и чувствуешь – это все в балансе, это все в гармонии. Ты и как личность не разрушаешься. Это самое главное. Это система. Поэтому сила убеждения, поэтому мы как единый организм, люди разных партий и т.д. Когда надо для страны, вот сейчас все партии наши возят и гуманитарную помощь, и все проявили себя как пророссийские, за Россию. Мы потом разберемся. Ребята, сначала мы давайте победим. Победа должна быть необратимой, чтобы невозможно было после окончательной победы, когда невозможен был бы откат… вот тогда давайте мы уже разберемся и будем обращать внимание на разные наши экономические, социальные концепции и т.д.
Н. Фридрихсон:
- Тем не менее, на выборах 2026 года в Госдуму, возможно, партии будут конкурировать.
Э. Памфилова:
- Да, я хочу сказать, что мы, конечно, 2025 год, как я предполагаю, во-первых, это. Конечно, год великой Победы, 80-летие Победы в Великой Отечественной войне и, конечно, он такой знаковый и, я думаю, что большинство людей надеется и верит в то, что он станет переломным и ключевым в нашей современной победе. Вот такой необратимой и безоговорочной. В любом случае, сейчас очень сложно прогнозировать, поскольку ситуация турбулентная. То есть, в турбулентной ситуации нельзя предлагать какие-то стратегические, скажем, такое концептуальное изменение законодательства. Сейчас такой период, когда мы базируемся на том, что есть и что самое главное? Именно исходя из того, какие вызовы возникают, какие угрозы возникают, какие требования и запросы со стороны общества, надо очень быстро его адаптировать, то есть, вносить какие-то поправки точечные, которые бы сработали именно в этой ситуации. То есть, то, что мы проводим вообще выборы в такое время – это урок и пример для всех других. Посмотрите, где там выборы?
Н. Фридрихсон:
- Демократическая страна Украина, которая не провела выборы.
Э. Памфилова:
- Да. А у нас прямые выборы. Прямые выборы президента, в отличие от Штатов, где этого нет. И в большинстве западных стран сейчас этого нет.
Н. Фридрихсон:
- Тем не менее, как вы думаете, много ли на выборах в Госдуму 2026 года будет участников СВО?
Э. Памфилова:
- Я хотела сказать, что выборы в Государственную думу 2026 года будут очень сильно отличаться от всех предыдущих. Потому что придут – и их много будет, и мы за каждого молимся, чтобы вернулись не только с победой, а живые и здоровые наши ребята, наши воины, наши герои – они за что кровь там проливают, за что жизнь отдают? За то, чтобы дома их семьи нормально жили. За то, чтобы справедливость была. Понимаете, люди столько пережили – у них система ценностей, у них взгляд уже другой, они когда не погрязнут в том, что, к сожалению, у нас стало… ну, когда материального больше, чем духовного. Вот тогда, когда начинается разложение народа. Когда вот этот баланс, когда люди погружаются…
Н. Фридрихсон:
- Политика развращает, Элла Александровна.
Э. Памфилова:
- Здесь сила духа мощная. Стремление к справедливости. Оно с каждым днем обостряется. В России переживают вот этот период, в преддверии победы, очень сложный. Потому что мы сейчас одновременно, у нас идет процесс очищения всего дерьма, не свойственного нам, вот просто отваливается все, что мы… мы себе наступали на горло, пытались приспособиться, а сейчас идет очищение от того, что, скажем, делало нас не самими собой, да. Идет процесс очищения, процесс оздоровления, процесс укрепления и развития. И все это одновременно.
Н. Фридрихсон:
- Подождите, что вы имеете в виду? Очищение от чего? Что нас не делало нами?
Э. Памфилова:
- Ну, так это касается всех сфер. Культуры, социального, образования, духовного развития. Это же процесс очищения идет. Посмотрите, вопрос оздоровления общества – то есть, зло есть зло, добро есть добро. То есть, понимаете, многие шаблоны и стереотипы, которые навязывались нам со стороны стран не только запада, а которые нам не свойственны, мы пытались к ним приспособиться, ну и старались… это и в экономике, и в любых сферах возьмите. В сфере культуры возьмите. Много чего того, что на самом деле не отвечает нашему менталитету, нашим каким-то, с одной стороны, традиционным ценностям, с другой стороны, нашему потенциалу к развитию. Потому что одно должно быть с другим. И вот этот процесс очищения от того, что, скажем, нас делало слабее… ну, в общем, не буду дальше эту тему развивать, но вот я считаю, что это так. Во всех сферах.
Н. Фридрихсон:
- У нас с вами такой немножко новогодний выпуск, поэтому хочется немножко и музыки. Что бы вы порекомендовали нашим слушателям?
Э. Памфилова:
- Я очень бы хотела, чтобы сейчас прозвучала песня, которую я считаю одной из лучших для этого времени. Песня «Тебя не сломать». Это о каждом из нас. О нашей России. Это Сергей Галанин, группа «Серьга». Он написал ее, будучи в окопе где-то, человек это прочувствовал. Для нас эта песня очень дорога, для моих коллег, потому что у нас многие ушли добровольцами на фронт. К сожалению, есть погибшие, мы все время чтим их память. И Сергей согласился, чтобы при этом могла звучать песня. То есть, она весь этот год пронизывала, для нас она очень дорога и, я надеюсь, что и слушатели «Комсомольской правды» ее тоже оценят. Она очень честная, она очень искренняя и она действительно отражает нашу, с одной стороны, боль, а, с другой стороны, силу духа и веру. Нас не сломать.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью