Вячеслав Фетисов - о патриотизме, Овечкине и будущем российского спорта
Н. Фридрихсон:
- Ну что, на волнах радио «Комсомольская правда» сегодня особенный гость – Вячеслав Фетисов, советский и российский хоккеист, двукратный олимпийский чемпион, чемпион мира, депутат Государственной Думы, посол доброй воли ООН, председатель Всероссийского общества охраны природы. Приветствую вас.
В. Фетисов:
- Здравствуйте. Рад быть в этой студии красивой. Ты меня так обрубила. 7 раз чемпион мира, 9 раз чемпион Европы, 13 раз подряд чемпион Советского Союза, самый титулованный хоккеист (можно проверять, спорить) в мировой истории. Поэтому я…
Н. Фридрихсон:
- Вы, безусловно, легенда.
В. Фетисов:
- Коли начали перечислять, то надо было уточнить, я извиняюсь.
Н. Фридрихсон:
- Каково это – ощущать себя легендой? Как это?
В. Фетисов:
- Ну, первые 10 лет тяжело, потом привыкаешь.
Н. Фридрихсон:
- А тяжело в чем было?
В. Фетисов:
- Ну, так, образно говоря. Нет, мне кажется, здесь любовь болельщиков. Такое не то что удовольствие, это обмен энергетиками, это взаимоуважение какое-то. Я точно никогда не откажу никому ни в фотографии, ни в автографе, считаю, что это важно. Важно и для тех людей, которые просят, ну, и для меня также. Потому что у меня в детстве был уникальный случай, когда Валерий Харламов, когда мне было 12 или 13 лет, уже точно не помню, в общем, подошел, поздоровался сам во дворе, где я жил, потрепал по голове и сказал: «Ну, старайся, когда-нибудь, может, вместе сыграем». То есть для меня лучшего, так скажем, стимула, наверное, вот такого момента в жизни, когда ты понимаешь – величайший хоккеист, ты сам играешь в хоккей, и он так просто подошел и с тобой поздоровался. С тех пор у меня это совершенно понятная история.
Н. Фридрихсон:
- То есть стало для вас примером…
В. Фетисов:
- Буквально через 5 лет я вошел в раздевалку команды мастеров, как раз подошел к Валерию Борисовичу и напомнил. Он вспомнил. Я говорю: «Вот, я старался, теперь я здесь, прошу любить и жаловать».
Н. Фридрихсон:
- Коль уж мы про хоккей, давайте эту тему, что называется, договорим. Во-первых, вы следили за тем, как Александр Овечкин шел к своему историческому рекорду?
В. Фетисов:
- Я был, так скажем, ментором своеобразным. Последние три года каждый раз, когда Саша приезжал в Москву, мы, в общем, вместе тренировались, проводили время, и я постоянно его нацеливал. Ну, три года назад он так сопротивлялся: «Да я сейчас вторым буду, обгоню Горди Хоу». – «Саша, вторых все время жалеют, а первым стать – это великое дело будет. Поэтому потерпи». Я рад, что, в общем, мы с ним весь этот сезон переписывались, переговаривались. Горжусь этим парнем, он просто молодец. Но какое-то свое участие могу зафиксировать. Иногда человек, который может тебе подсказать, поддержать, нацелить… Понятно, семья – это важнейшая составляющая, мама. Я первый, кого поздравил, это маму Татьяну Николаевну, она двукратная олимпийская чемпионка, она капитан была сборной нашей по баскетболу Советского Союза. Воспитала нормального, красивого, целеустремленного парня, мужика, спортсмена. То есть у мамы в этом случае как раз такая очень важная, определяющая и наглядная, кстати, да.
Да, и переписывался, и гордился. И мы после того, как он забил этот рекордный гол, в общем, несколько раз говорили. Я говорю: «Саш, понятно, тебе праздновать времени совсем нет, да и не надо, ты уже совершенно в другом статусе, поэтому тебе придется сейчас еще с бОльшим усердием играть на команду, у вас впереди главная часть сезона, это розыгрыш Кубка Стэнли, хороший шанс у команды выиграть. И было бы очень здорово, чтобы вот этот рекорд, эту рекордную шайбу положить в этом году в Кубок Стэнли, было бы прикольно.
Н. Фридрихсон:
- А вас не обидно, что русский парень Саша Овечкин становится вот такой легендой и делает карьеру в американской команде? Потому что в России были те, кто, конечно, отдавал должное Овечкину, он молодец, но как бы подмечали, что играет-то он не за Россию.
В. Фетисов:
- Ну, вторая позиция, мне кажется, она такая, не имеющая никаких оснований. Понятно, мне задавали вопрос уже про патриотизм. Здесь как раз патриотизм – самое главное. Если уже Трамп об этом говорит, если в честь нашего парня русского (он этого не скрывает, наоборот, он гордится этим), там какой-то праздник в Вашингтоне, столице США, уже объявили…
Н. Фридрихсон:
- 11 апреля, да.
В. Фетисов:
- Да. Если весь год о нашем парне русском говорили, и когда он в конце забил и сказал: «Мы, Россия, наконец-то это сделали», о чем здесь разговор-то вообще?
Н. Фридрихсон:
- Важный момент. Трамп гордится американским игроком. Американцам не столь важно происхождение...
В. Фетисов:
- Нет, он русский парень, который играет в хоккей сегодня в Северной Америке. Да, он 20 лет тому назад подписал контракт, играет достойно, как профессиональный человек, как великий хоккеист. В общем, работает. Он там работает. Если бы 20 лет назад кто-то сказал это, наверное, было смешно бы даже это обсуждать. Но, понятно, времена меняются, но я считаю, что и Саша сегодня, и Никита Кучеров, который выиграл гонку бомбардирскую не в первый раз. В прошлом году Сергей Бобровский, выиграв Кубок Стэнли, вышел на парад к болельщикам (там миллион людей, не знаю, сколько там было, на улице), вместе со своими друзьями по команде (а там и шведы, и финны, и канадцы, и американцы), обернулся триколором. Его не просил никто, ему никаких денег никто не сулил за это, а он просто вышел как русский парень, сибиряк из Кемерово. Ну, какие мы можем сейчас вообще вопросы и рассуждения в этом смысле?
А то, что мы поддерживаем наших ребят без флага и гимна, которые едут… Есть какая-то такая разница, нет?
Н. Фридрихсон:
- Кому-то есть, кому-то – нет.
В. Фетисов:
- Ну, потому что разные мнения. Это как раз и весь расчет на то, чтобы расколоть. Но, мне кажется, гордиться Сашей сегодня… Куда ни придешь, это разговор номер один сегодня. Насчет ситуации, когда кто-то говорит, что нам обязательно надо с унижениями поехать где-то соревноваться, мне кажется, в это время это несолидно.
Н. Фридрихсон:
- То есть разделяем эти две истории. Сашей, конечно, мы гордимся, но те, кто под нейтральным флагом, это все-таки другая история.
В. Фетисов:
- Ну, это их мнение. Я не знаю, кто-то будет гордиться, кто-то – нет. Но это моя позиция, и я в свое время поддерживал, потому что понимал, что чиновники в то время накуролесили, поэтому ребята остались без флага и гимна. А сегодня ситуация другая. Ну, как? Девочку, нашу гимнастку Викторию Листунову, за то, что она поздравила папу или дедушку с 23 февраля, даже не разрешили выступать в нейтральном статусе. Это что за хрень, простите меня, на самом деле? Это до какого уровня мы должны унижаться, чтобы нам разрешили посоревноваться где-то? Я считаю, что мы в этой ситуации должны четко для себя понять и не дать возможности манипулировать. Только с флагом и с гимном. Другого не предлагать, как говорится. Я считаю, что это правильная позиция. Эти годы, которые мы живем в этом, целое поколение спортсменов не слышало свой гимн на соревнованиях и не видело флаг. Целое поколение уже. И что изменилось? Всё хуже и хуже условия участия. Проверяют там не то что ЦСКА и «Динамо» в свое время, сейчас в соцсетях, что ты пишешь. А как мы на примере той же Листуновой будем смотреть ей в глаза, когда другие девочки, которые не поздравили в соцсетях своих бабушек и дедушек, поедут выступать, а она, потому что она, как нормальный гражданин нашей страны, и мы на этом воспитаны все, поздравила, и ее не пустят? Как это? Это не вызывает у кого-то рассуждения о том, что подчиняйся тем, кто сегодня нас дискредитирует, дискриминирует, и не будь самим собой, и не поддерживай все свои внутренние законы, традиции? Это же величайшие традиции. Они нас заставили вырасти и побеждать всех, уважать героев Великой Отечественной войны, наших предков, которые в разных направлениях работали – и в тылу, и на фронте воевали. А теперь ты не можешь их поздравить, потому что тебя могут куда-то не пустить.
А Саша едет, он поздравляет всех, он забивает, он заставляет всех говорить о русском парне. Мы говорим: ой, оказывается, он играет в Америке, он американский спортсмен. Он русский парень и ведет себя очень достойно.
Н. Фридрихсон:
- Мы продолжаем. Вячеслав Фетисов по-прежнему в нашей студии.
В. Фетисов:
- Пока не ушел, да, еще не убежал.
Н. Фридрихсон:
- Пока еще с нами. Важный момент. Вот в дне сегодняшнем, на ваш взгляд, как в России дело обстоит с хоккеем? Можно ли говорить, что мы меняем ситуацию, чтобы мальчишки, которые выбирают этот путь, не мечтали уехать куда-то делать карьеру, в том числе и наблюдая за успехами каких-то известных на весь мир хоккеистов, а чтобы они понимали, что они смогут и в России достичь таких высот?
В. Фетисов:
- Во-первых, сделать хоккей доступным. Это одна из тем, и президент на недавнем заседании, не помню, это был бы президентский Совет по спорту, или Госсовет по спорту, он сказал: хватит тащить деньги из семей. То есть хоккей сегодня стал недоступен для семей, где нет лишних денег, то есть он – очень дорогой вид спорта. Если мне в свое время и всем великим хоккеистам нашей страны дали клюшку и коньки (государство), почему мы сегодня этого не можем сделать? Это что, большие затраты такие? Это контракт одного хоккеиста, допустим, любого клуба топового. Это возможность обеспечить экипировкой всех детей, которые захотят играть.
Н. Фридрихсон:
- А вам как-то отвечали на этот вопрос? Вы же наверняка его задавали неоднократно.
В. Фетисов:
- Кому?
Н. Фридрихсон:
- Не знаю. Депутатам, политикам, чиновникам.
В. Фетисов:
- Я сам депутат Государственной Думы и знаю, что происходит. У меня детская спортивная школа тоже своя есть в Домодедово. Там мы стараемся эти моменты учесть социального неравенства, хотя какая-то символическая плата там все-таки присутствует. Но смотрите, дети из многодетных семей - бесплатно, экипировку мы им выдаем, девочки - бесплатно, экипировку мы выдаем. И те, кто попадает в сложную ситуацию, ну, папу потерял, сразу берет школа этого ребенка на свое обеспечение. То есть реагирование по ситуации тоже очень важно.
В стране построили при президенте Владимире Владимировиче Путине, я не знаю, 600 катков, что ли, крытых. Чтобы вы понимали, в Советском Союзе их было где-то 20 или 30, и качество выпускников было фантастическое. Сегодня, в общем, много проблем, которые требуют сегодня и соблюдения спортивного принципа, и проверки качества тренеров, которые работают сегодня с детьми, это и система соревнований, и методики подготовки спортсменов, детей. Вдумайтесь, 6 раз в неделю сегодня выходят на лед дети. Мне, наверное, не дадут соврать мамы и папы, которые слушают нас. 5-6-7-летнего ребенка таскать 6 раз в неделю на хоккей – это неправильно. Я думаю, что максимум – это 3 дня, а остальное… ребенок может ходить в другие секции, он может заниматься чем-то другим. Потому что так получается зачастую, что родителям этот вид спорта понравился, ребенок увлекся, а потом ему надоело. И в 10-11-12 лет он скажет: хватит. Но самое интересное, что он не может попасть сегодня в какую-то другую школу. Потому что ранняя специализация с такой же вот ежедневной подготовкой как раз и не дает возможности ребенку куда-то попасть. То есть мы понимаем, что эта тема важная. И мультиспорт так называемый, возможность детям попробовать разные виды спорта и для себя принять решение, а потом уже поставить перед собой цель. Я считаю, ребенок 13-14 лет, если он сам чем-то загорелся, уже потренировавшись, попробовав разные виды спорта, то он, мне кажется, больше будет подвержен успеху, чем тот, которого заставляли, и который в итоге… в общем, ему надоело всё.
Другая проблема – это юношеский и молодежный хоккей. Ну, разные разговоры идут, что просто так сейчас, потому что ты хороший хоккеист, попасть в состав молодежных команд тоже не очень получается, там тоже надо какую-то денежку за это платить. Даже дело не в этом. У нас много детей каждый год, закончив детскую спортивную школу, им надо куда-то двигаться. Молодежные команды – это одна история. Но, мне кажется, вот этот студенческий спорт, который не только в хоккее, а во всех видах спорта должен для нас быть основой, так скажем, и здоровья, и воспитания, обучения специалистов, мне кажется, это по аналогии с Северной Америкой, мне кажется, это хороший пример. И нам срочно надо создавать инфраструктуру, в высших учебных заведениях надо создавать систему, так скажем, поощрения студентов, бесплатное образование за государственные деньги, в том числе и тех, у кого родители не могут по той или иной причине платить сегодня. Да, это тема, которая сегодня требует системного решения.
Но в целом профессиональная лига сегодня, КХЛ, новая, в этом году освободившись, так скажем, он контроля и федерации, и, надеюсь, и Минспорта тоже будет еще делать, помимо того, чтобы регулировать профессиональную лигу, где высокого уровня профессионалы сегодня руководят. И в командах уже Континентальной хоккейной лиги менеджмент, который понимает, что они делают, что хотят. Поэтому по аналогии с Национальной хоккейной лигой. Это к тому, что есть перспектива, так скажем, развития наших ребят внутри страны. Есть, и надеюсь, что эта лига будет принимать те решения на развитие, которые будут исходить из практики.
Ну, и самое главное сейчас. Иван Демидов, по-моему (даже ни разу не видел, как он играет, какой-то ажиотаж у него в «Монреале»), он приехал к нам, вдруг все его полюбили (не знаю, за что, но, скорее всего, есть за что).
Н. Фридрихсон:
- А вы его не любите?
В. Фетисов:
- Да почему? Услышь меня, пожалуйста. Я всех люблю. Здесь же мы не про ребят говорим. Приходится про них говорить, а здесь система должна таким образом работать, как она в Национальной хоккейной лиге. Вот если ты подписал контракт с клубом НХЛ в 18 лет, значит, твои права принадлежат… Когда я играл, там до 31 года. Сегодня, по-моему, 26 или 27 лет. То есть твои права принадлежат клубу до 27 лет. Значит, ты должен отыграть для своих болельщиков, для тех, кто тебя воспитал, вложился в тебя и т.д. То есть сегодня на примере этого мальчика (я не знаю, 19 лет, по-моему), он взял и уехал. На него, в общем, болельщик пошел наверняка. И сейчас мне задают вопрос: ой, блин, какие-то майки там продали в огромных количествах. Я говорю: а что болельщикам Питера-то осталось? Воспоминания, что, оказывается, там лучше? А что мы взамен получили? Я не знаю, может быть, какие-то баснословные деньги или какое-то решение о том, что нас пустят на Олимпиаду за то, что мальчик приехал туда поиграть. Мы почему себя не уважаем-то в этой ситуации? Почему мы не могли сказать: слушайте, пока мы не получим уважение в той стороны, никаких действий в вашу сторону быть не должно. Я считаю, это позиция сильных. Я просто не знаю, я не слышал, какую компенсацию мы за него получили, какие там моменты переговорные, может быть. Вы расскажите публично, чтобы у нас не было таких дискуссий и непонятных кулуарных, каких-то закулисных вещей. Ну, президент же сказал на том же совете: слушайте, пора уже отрегулировать этот вопрос. Все, что требуется, лига должна по аналогии с Национальной хоккейной лигой точно такие же, зеркальные правила. У них 26 лет или 27, значит, и у нас 26-27. Парень отыграл здесь с 18 до 27, набрался опыта – езжай, играй, куда хочешь. Вон Саша играет до 39 лет. То есть ты сыграл здесь 8 лет, и если ты востребован там, в Национальной хоккейной лиге, у тебя еще есть 12 лет карьеры. Ты уже состоявшийся игрок, ты уже, так скажем, понимаешь себе цену и все такое прочее. Ну, это же хорошие правила, они же здесь никого не дискредитируют, не дай бог, они понятны.
Мне говорят: ой, а ты же тоже уехал. Но я уехал в 31 год, я уже отыграл 10 чемпионатов мира, 3 Олимпиады, 14 сезонов в советской лиге. Ну, наверное, уже мог поехать, поиграть где-нибудь в другом месте. Поэтому я до сих пор не пойму, почему мы эти правила для себя зеркальные, для того чтобы защитить свои права… Мы о правах говорим. Я думаю, и Иван бы не обиделся, если бы он понимал, что должен сегодня играть за СКА хорошо, чтобы в 26 лет получить статус неограниченного свободного агента и поехать, куда он захочет. Но ты честно потрудись здесь. У меня такое сомнение. Сколько там, 4 или 5 человек из СКА уехали сразу. Значит, им не надо было биться за СКА? 20 тысяч стадион ходит, за них переживает, а они, может быть, думали побыстрее слить игры и свалить, как у нас говорят, в «Монреаль» и там поиграть? Ну, так напрашивается тоже такая аналогия.
Н. Фридрихсон:
- Да.
В. Фетисов:
- Ну, а как? И потом, я не люблю… Но я его не видел ни разу в глаза, даже не знаю, как он выглядит на самом деле. Наверное, он хороший парень, перспективный, но мы не об этом сегодня говорим. Мы говорим о том, что… чтобы не говорить об игроках, нужно говорить о системе. Система, которая не работает. Кстати, поручение президента было и министру, и президенту федерации отрегулировать эти отношения, чтобы у нас не было никаких вопросов. И первое, что происходит, 19-летний парень, перспективный, сказал «гуд бай, я поехал, смотрите, как мы ночью… вставайте в 6 утра или в 5 утра и смотрите, как буду играть я в «Монреале».
Н. Фридрихсон:
- Это вопрос национального самоуважения, тут я согласна. И, конечно, хочется верить, что эти вопросы будут в итоге отрегулированы. И, завершая уже тему хоккея. В дне сегодняшнем, оборачиваясь назад, каким вашим рекордом именно в хоккее вы гордитесь больше всего?
В. Фетисов:
- Ну, я не забил, сколько Саша, но забил больше всех в нашем отечественном хоккее как защитник. Как защитник на международных чемпионатах мира и Олимпийских играх, больше меня никто не забил в мире. Ну, и, наверное, 72 титула командного игрока. Ну, еще индивидуальные призы. То есть в совокупности получается, кто-то посчитал, что самый титулованный хоккеист в истории. Можно поспорить с кем угодно, но… Да, наверное, важно, об этом тоже не говорим. Представим себе, мировое спортивное сообщество определило за 100 лет лучших своих представителей, ну, неважно, в какой области, не знаю, где нет субъективизма, где есть объективные причины. Так вот, символическая сборная столетия по хоккею состоит из 6 игроков – вратарь и пятерка. Четверо наших ребят там. Кто знает об этом, кто-то же об этом говорит, кто-то этим гордится на самом деле. Так вот, да, я попал в эту символическую сборную столетия, которая как раз определила лучших игроков. Нет понятия, определения лучшего игрока ХХ века, лучшего защитника, лучшего по амплуа, есть символическая сборная, которая составлена из специалистов, и она была объявлена на столетие международной федерацией в 2008 году в Квебеке. Да, я участвовал на церемонии. Да, было, конечно, приятно. Ну, хочу назвать, чтобы не голословным быть. Это Уэйн Гретцки, это Бёрье Сальминг, швед, защитник, мой партнер, это Вячеслав Фетисов, это Валерий Харламов, это Сергей Макаров и это Владислав Третьяк. То есть у нас получается, что все четверо и все шестеро, с которыми я играл и против которых я играл. То есть это поколение, в котором мы играли, это как раз то поколение, которое как раз и специалисты во всем мире определили как лучший хоккей, лучшие по амплуа. Так что, мне кажется, как-то так.
Н. Фридрихсон:
- Мы снова на волнах радио «Комсомольская правда». Вячеслав Фетисов, легенда, в нашей студии. Я подумала, я будет проще: ваш титр – и сразу все понятно. Тем не менее, еще очень важное направление вашей профессиональной деятельности – это экология. И вот многие эксперты, ученые считают, что подход к экологии меняется. Вот вы согласны с этим?
В. Фетисов:
- Вот у меня на программе была недавно Светлана Савицкая, летчик-космонавт, дважды Герой нашей страны (Советского Союза). Я тоже назвал ее легендой, и ей так не понравилось.
Н. Фридрихсон:
- Вам тоже сейчас не понравилось?
В. Фетисов:
- Нет, мне все равно, я уже привык ко всему. Я думаю, то же и она, но почему-то ей не понравилось. И я так тоже как-то начал задумываться – а что здесь плохого, в легенде? Меняется ли подход к экологии? Ну да, потому что об этом стали говорить, людей стало это волновать. Вот на удивление, я сначала стал послом Организации Объединенных Наций по Арктике и Антарктике, потом я возглавил Всероссийское общество охраны природы, которому в прошлом году было 100 лет. И вдуматься… о наших отцах и дедах, умных людях. Сто лет назад, в 1924 году, они организовали самую массовую, крутую организацию природоохранную – Всероссийское общество охраны природы. 40 миллионов членов.
Н. Фридрихсон:
- Неплохо.
В. Фетисов:
- Отцы-основатели – это величайшие ученые, съезды проводились в Колонном зале Дома Союзов в Советском Союзе. Это Трудового Красного Знамени организация общественная. Таких организаций в стране не так много. То есть в свое время мы приняли правильное решение. Вдумайтесь, Гражданская война недавно закончилась, индустриализация, а люди понимали, что вода, лес и воздух – это главное достоинство и достояние человека, живущего на планете Земля. И юннаты у нас были, научно-экспертный совет, и программы, и восстановление парков, лесов, скверов после Великой Отечественной войны, когда города были все разбомблены. То есть организация, которая на самом деле серьезную проделала работу.
И мы подняли архивные документы того времени, как раз выставили в Госдуме выставку эту, и люди удивлялись. Потому что никто не знал. Мы как-то в 90-е годы об этом забыли, в нулевые не до этого было. А в целом это сегодня проблема номер один, требующая колоссальных уже затрат финансовых. Я вот говорил, дядю Колю Дроздова не слушали в свое время, что бережно относиться к природе, хотя каждое утро он нам, детям, рассказывал, как важно бережно к этому относиться.
То есть организация называется Всероссийское общество охраны природы. Если бы мы бережно относились к природе, у нас не было бы проблем ни с климатом, ни с экологией, ни с водой, ни с исчезновением половины живого уже на планете Земля (это официальные данные). Ну, и, естественно, деградация почвы. Да и еще одна тема, которую мало кто вообще ставит как главную проблему. Нам скоро негде будет сеять и нечего будет есть. Поэтому все так и переходят, потихоньку приучают нас к жучкам, паучкам, ко всяким червячкам и т.д. То есть мы как люди вроде цивилизованные должны быть, умные, разумные, мы не думаем о том, что завтра все умрем, потому что будет нечего пить, нечего есть и нечем дышать. То есть проблемы на самом деле серьезные.
Я вот участвовал в последние 10 лет во всех этих глобальных конференциях международных, куда съезжаются сотни тысяч специалистов каждый раз, первые лица государств, обсуждают темы, обещают друг другу клятвенно, что будут все делать, чтобы природа, экология пришла в соответствие, и ничего не происходит. Я как посол Организации Объединенных Наций на тот момент по 5 программам обращался к коллегам из других стран и говорил: может быть, мы закончим раздувать конфликты, которые уносят не только жизни людей, но и колоссальные денежные средства, может, мы займемся восстановлением природы? У нас сегодня реки, в которые не войти, у нас сегодня Арктика, которая сегодня стремительно тает, деградирует вечная мерзлота. Что там скрывается под этим панцирем, мы даже себе… не думаем, каким образом будем улавливать тот же метан, если его там огромное количество собралось, как это всё сразу повлияет на нашу жизнь. Сегодня пики горные, которые все тают стремительно. Опять же, про деградацию почв я уже сказал.
Кстати, почвы, я сейчас этому посвящаю время, на самом деле от правильного использования почвенного покрова и восстановления вот этого традиционного земледелия это возможность повлиять на ситуацию с изменением климата. На самом деле здесь прямая зависимость. И вот эти полтора градуса, которые весь мир пытается удержать, потепление, до индустриального времени, оно не случится, если мы все эти факторы не будем учитывать. То есть температура сегодня уже близка к тому, чтобы перейти этот Рубикон, и уже потом последствия могут быть любые, мы на это ни на что влиять не можем. Постоянные пожары, землетрясения, наводнения, ураганы. Я был в Арктике… В Антарктиде, извиняюсь. В Арктике тоже был. В Антарктиде был. Колоссальный, красивый континент. Но там столько опасностей таится. Трест стоит такой, ты понимаешь, что лед, который там собирался, нарастал веками, он уже ищет себе возможность отколоться и попасть в мировой океан. То есть в Арктике вода… лед в воде, как вода в стакане, а в Антарктике лед на континенте. То есть, если вода в стакане… ну, лед в стакане растает, то особых проблем с повышением уровня нет. А если лед, который сегодня находится (многокилометровой толщины) в Антарктиде, то повысится уровень мирового океана. Повысится уровень мирового океана на 50 и больше сантиметров – это затронет жизнь людей… 80% людей, живущих на планете Земля. То есть пострадают все – Юго-Восточная Азия, Западная Европа, Майами и Калифорния, все островные государства. То есть придет катастрофа, с которой справиться точно никто не сможет. И не будет спасения никому, даже те, кто, в общем, будет жить в высокогорье. Потому что люди каким-то образом будут спасаться, искать себе еду, кров и т.д.
То есть это темы, которые… Я все время говорю, мы должны испугаться. И для нас хороший пример, конечно, это пандемия, ковид, когда все испугались.
Н. Фридрихсон:
- Скажите…
В. Фетисов:
- Испугались и стали чего-то делать, искать решения (извини, пожалуйста). Но я точно знаю, что вакцины против экологической катастрофы, природной катастрофы быть не может. То есть мы должны это понимать. И здесь я смотрю на всех наших деятелей, которые по-прежнему выбрасывают (я имею в виду производственников) в воздух неочищенные, все эти вредные вещества, которые сливают сегодня в речки и в озёра все, что требует очистки, те, кто рубит сегодня лес налево и направо без всякого контроля. Это враги сегодня, наши общие враги. И мы должны с ними бороться или, по крайней мере, об этом говорить. Я в основном про лесорубов. Все те, кто сегодня, я извиняюсь, занимается производством, значит, мы должны эти технологии искать. Я тут задался вопросом о здоровье людей. Напрямую здоровье людей зависит от трех вещей – качество воды, качество воздуха, которым мы дышим, и продукты питания, которые мы потребляем.
Так вот, сегодня самые грязные города у нас в Сибири, на Урале. Ну, они в реестре есть. Чего такое удивление? Это на самом деле. Там производство, там они… И что мы ожидаем, какое здоровье у этих людей будет в этих городах? И мы каждый год пролонгируем это решение. Неужели нельзя с нашими научными, так скажем, потенциалами, с желанием найти эти природоохранные технологии, перестать выбрасывать вредные вещества в воздух? У нас дети все, по крайней мере, аллергики, 8 из 10 рождается сегодня с патологией. А это напрямую связано с тем, что мы едим, что мы пьем. Ну, когда мы стали пить воду из бутылок? В исторической перспективе, в реалии, ну, 20 лет назад. А почему не пьем из-под крана?
Н. Фридрихсон:
- Не стоит.
В. Фетисов:
- Не стоит, боимся. Значит, мы понимаем – что-то там не то. А скоро будем покупать баллончики в аптеках, чтобы подышать свежим воздухом. Ну, я считаю, что если мы не испугаемся сегодня, а говорить какими-то, так скажем, полуопределениями уже не время, мы уже подошли… Ну, если 50% живого на планете уже уничтожили. Если сегодня пластик – это проблема общемировая. Если сегодня загрязнение воздуха, оно критично. Если потепление… А потепление отчего температуры? От этих всех слагаемых – то, что выбрасываем, то, что сегодня уродски относимся к земле. А с другой стороны, мы понимаем, что в Российской Федерации самый большой ресурс находится. Если мы это осознаем, если нацелим сегодня молодежь на то, чтобы они шли в эти профессии, чтобы они искали вот эти технологии… Потому что все вот эти – искусственный интеллект, гаджеты, это буквально через пару лет, когда нечего будет пить, уже не будет никакого значения иметь. У нас порядка 30% воды, если учитывать неизведанные запасы, еще до конца не обсчитанные, я бы так сказал, грунтовых вод, подземных. У нас озеро Байкал только 20% воды, мирового запаса. И там сейчас предприниматели делают все, чтобы угробить это уникальное озеро, которое, в общем, по сути дела, будет главным ресурсом в ближайшее время, одним из главных, у президента нашей страны в любом переговорном процессе. Ну, как этих людей… Ну, насчет того, как мы относимся к этому делу сегодня.
Конечно, сдвигается. У нас и программы федеральные, и президент постоянно об этом говорит, и мировые форумы проводятся, и мы, в общем, молодежь сегодня… Буквально в любую аудиторию заходишь, начинаешь говорить про экологию, про климат, про природу – молодежь сразу включаются, старшеклассники понимают. Дети сегодня у меня… на празднике столетия ВООП такая большая концертная программа была, 4 тысячи участников, которые сами пришли, мы никого не зазывали, зарегистрировались, пришли, поучаствовали, спикеры хорошие, 27 миллионов просмотров за день. Это серьезно. На самом деле это уникальное… Ну, и много детей было на празднике. В конце они пели песню про планету, про природу, про то, как важно жить в согласии с природой. Кстати, все конфессии, все религии об этом говорят в первую очередь – берегите, не уничтожайте. Ну и, кстати, Патриарх Кирилл перед Новым годом заявил, что те, кто сегодня вредит природе, уничтожает, это, в общем, демоны. На самом деле так и есть. Ну, может, не в прямом, так скажем, а примерно то, что я услышал.
Так вот, дети начали говорить… Я говорю: «Дети, будем беречь природу?» Ну, как бы в микрофон. Уже завершаем, уже целый день. Они начали говорить: если мы будем рубить деревья, то нам нечем будет дышать, если мы будем не очищать воду, нечего будем пить, скоро и животным нечего будет пить. Ну, и такая маленькая совсем, годика четыре. Я говорю: «Что такое природа?» Она говорит: «Природа – это жизнь». Дети 4-летние, в общем, дали нам серьезное определение того, что является у нас природой, и как надо к этому относиться. Так что разные есть мнения. Многие считают, что у нас ресурс этот бесконечный. На самом деле он уже пришел к критическому, так скажем, пониманию, что любое большое решение не в пользу природы, не посоветовавшись с наукой сегодня, не услышав специалистов, делать невозможно. Иначе мы потом не исправим, у нас не хватит ни денег, ни времени, ни технологий, ничего. Так что Байкал – это наше всё. У нас Волга сегодня умирает. Можете представить?
Н. Фридрихсон:
- Нет, не могу, честно говоря.
В. Фетисов:
- 60 миллионов людей живет в бассейне реки Волга. Ну, проехайте… Вот сейчас вся она вскрылась из-подо льда. Просто проехайте и посмотрите. Сегодня не только само русло великой реки, где уже зеленые эти все растения всякие там плавают уже в заводях, но уже и в середине реки. Это говорит о том, что она, в общем, потихоньку, так скажем, отходит в мир иной. Очистные сооружения, которые не ввелись в строй. Это поиск этих технологий очистных сооружений, целая индустрия. Это притоки, это сельское хозяйство вдоль, это вырубка леса вокруг и вдоль всех наших рек. Это целый комплекс того, что требует сегодня решений. Это гидротехнические все наши сооружения, строения. Тоже нужно понимать, каким образом они сегодня влияют на ситуацию больших рек.
Это серьезная вообще тема, с Каспием связанная. Я был в Баку несколько лет назад, пошел в Академию наук. Я говорю: я пришел с одним вопросом. Ну, люди все уважаемые, большие ученые, в Советском Союзе учились, в Москве, все на хоккей ходили. Ну, в субботу пришли мы: ребята, подскажите, пожалуйста, я озаботился проблемой Каспия, насколько она серьезная? Они говорят: она больше чем серьезная. Волга, на которой нет очистных сооружений, как мы уже знаем. И Урал, на котором вся наша промышленность, тоже беззащитный. Если внесут туда уже всю таблицу Менделеева, и какой там Молотова коктейль может собраться, и каким образом это все потом нам аукнется, мало кто может понимать. А там уже озеро реагирует. Не озеро, а море. Оно, в общем, отошло от берега уже на 2-3 метра, я точно сейчас не могу сказать, где-то так, там рыбы уже не столько, сколько было. Ну, и понятно, то, что требует сегодня решения мировых… На самом деле 3-5 прикаспийских государств сегодня так и не могут прийти к согласию, хотя есть совместный документ утвержденный, нужно серьезные принимать решения, в том числе и компенсировать сегодня тем странам, которые добывают, допустим…
Н. Фридрихсон:
- Газ.
В. Фетисов:
- Газ и нефть. Чтобы на период восстановления получили они деньги, которые идут на социальное развитие и т.д. То есть это серьезные вещи. Мировой банк здесь должен принимать участие. И все то, что связано с пониманием того, что сегодня, если это наша разделенная ответственность, о чем говорят на всех мировых форумах, связанных с природой, с экологией, то давайте уже действовать. Пора уже. Уже прошел тот период, когда бла-бла-бла – и уже ни к чему не приводит. Ну, это как примеры того, что на самом деле существует.
Н. Фридрихсон:
- Итак, продолжаем. Очень важная тема – тема экологии и вообще сохранения жизни на Земле и вообще самой Земли как живой все-таки такой организации.
Еще очень важная тема. К сожалению, происходит большое количество техногенных катастроф. И понятно, что их ликвидация подразумевает использование современных технологий. И вот громкая такая печальная история – разлив нефти в Краснодарском крае. На этом примере можем с вами разобрать, как сегодня в России решают проблему вот таких вот техногенных катастроф?
В. Фетисов:
- Тема важная, она взбудоражила, по-моему, не хуже рекорда Овечкина людей. Что самое интересное, волонтеры прямо двинулись туда. Кстати, Всероссийское общество охраны природы тоже, в общем, своих представителей, сыновей и детей, как говорится, отправили на ликвидацию всех этих последствий. Кстати, мы первые, кто создали оперативный штаб, специалистов, для того чтобы рекомендовать, что необходимо делать, имея опыт, на самом деле действуя непосредственно там, провели пресс-конференцию в ИТАР-ТАСС, где обозначили проблему как локальную, как федеральную. То есть в итоге было принято решение о введении, так скажем, федерального уровня влияния на ситуацию, но в какое-то время все-таки упустили на всё это.
Я думаю, что эта катастрофа, она должна нас много чему научить. Это во-первых. Я надеюсь, что появятся те технологии ликвидации. Потому что, так или иначе, разные бывают моменты, в том числе и несчастные случаи или случаи, так скажем, вот такого непрофессионального отношения, я так мягко скажу, к тому, что произошло. Мы же понимаем, что и техническое оснащение сегодня тех средств, на которых перемещают сегодня по миру опасные для людей продукты, они должны, в общем, соответствовать определенным стандартам. И учитывать надо крайнюю, так скажем, ситуацию, когда может произойти, допустим, шторм 10-балльный. Выдержит ли то или иное судно такую историю, можно ли их выпускать, насколько они сегодня соответствуют всему, что связано? Понятно, бизнес хочет зарабатывать. С другой стороны, мы понимаем, что государство потом вкладывает колоссальные деньги на ликвидацию всех этих последствий.
То есть стандарт, так скажем, перемещения определенного уровня опасности продукции, он должен быть совершенно понятен, и там должен, в общем, как автомат срабатывать. Если что-то там, кого-то кто-то заподозрил, лучше остановите, так скажем, вначале, чем, в общем, потом всем миром, как говорится, ликвидировать эти последствия. То есть это как раз наука к тому, что мы обязаны сегодня пересмотреть техническое оснащение всего, что, в общем, связано с перевозкой, так скажем, опасных продуктов, особенно вблизи людей. Я понимаю, что для нашей страны это особая зона. У нас не так много курортных мест на берегу, где можно, в общем, проводить отпуск, оздоравливаться. Особенно там у нас большая зона, где дети восстанавливаются с всякими там патологическими болезнями, ну, и много чего. То есть мы понимаем, что вот в таких местах, где есть риск любого, так скажем, даже фантастически если представить, происшествия, ну, надо его каким-то образом исключать, максимально не допускать, чтобы вблизи этих мест что-то происходило.
Но, с другой стороны, это, конечно, поиск всех технологий, в том числе и по ликвидации. Мы в свое время, когда произошло происшествие в Норильске, предлагали создать фонд быстрого реагирования, где будет… Он, по-моему, есть в скандинавских странах, на это мы уповали в плане предложения. Чтобы были у нас и технические возможности, и профессиональные люди по ликвидации, помимо, так скажем, всех этих полномочий МЧС и всех других наших структур, именно через создание фонда, который будет наполняться за счет компаний, которые участвуют в этом процессе. В общем, иметь возможность минимизировать и ликвидировать то, что, в общем, в итоге стоит тем же компаниям огромных денег. Мне кажется, может, к этому мы тоже придем...
Н. Фридрихсон:
- А почему не дали вам тогда создать? Что сказали?
В. Фетисов:
- Мы предложили. А у нас какие полномочия? Это же серьезная вещь, которая требует решения, скажем…
Н. Фридрихсон:
- То есть вы предложили, ответ был «рассмотрим» - и забыли?
В. Фетисов:
- Нет, как бы… Ну, на пресс-конференции, да, никто не принял во внимание, что это важно, и т.д. Я к чему? Мы же видим на примере того же… той же трагедии в Керченском проливе, что время, так скажем, реагирования, оно критично. Если бы сразу были возможности, и средства, и техника, и все такое прочее, то, наверное, был бы минимальный, так скажем, ущерб, нанесенный природе. Но там, в общем, да, мы на своих ошибках учимся, здесь ничего нового.
Я вот человек, который вырос в команде, где есть и система тренировок, и план на игру, и стратегия, и все такое прочее, и работал федеральным министром, я понимал, что, не создав систему, сложно реагировать, решать вопросы, которые, в общем, требуют немедленного реагирования. Так что надеюсь, что все те решения, которые появились из такого печального опыта, в общем, превратятся систему и реагирования, и ликвидации, и предотвращения, и все, что связано с недопущением, в общем, таких катастроф, которые касаются сегодня жизни людей. Это не просто… это огромное количество людей - и тех, кто там живет, и тех, кто там отдыхает, и дальше, так скажем, по составляющей, связанной с временнЫм, там скажем, фактором. Тем более в Керчи получился двойной удар, какое-то время назад там произошла похожая катастрофа, и, как говорили нам ученые, природа только начала восстанавливаться, это прошел десяток лет. Она получила второй, так скажем, удар. И здесь это налагает еще и дополнительный, так скажем, вопрос - не только ликвидация последствий, но и восстановление природы как таковой. Все это не просто так. Одно дело ты 100% здоров, другое – ты еще восстанавливаешься от какой-то болезни, и прилетает еще какая-то на тебя очередная напасть. В общем, организму сложнее с этим справляться. Ну, в общем, мы имеем разную информацию. Кстати, наш штаб, который был организован общественной организацией «Наши», предлагалось всем волонтерам, которые участвовали (им огромная благодарность) в ликвидации, в том числе и в дальнейшем мониторинге и понимании того, что там происходит. Нужно было организовать из этих людей как раз вот эту команду уже, так скажем, специалистов, которые за эти дни и сплотились, и уже стали понимать, что происходит, и вели мониторинг того, что там требует сегодня обстановка. Прежде всего, это связано с потеплением - как воздуха, так и воды, это связано, каким образом происходят там по-прежнему или не происходят уже выбросы (и донные, и всякие другие). Так что надеюсь, на это всё идет реагирование уже федерального уровня, там задействованы большие силы и большого уровня, так скажем, начальники.
Еще раз. Любая катастрофа, она должна учить многим вещам, в том числе и предотвращению, в том числе ликвидации, недопущению и много чего. Так что мне кажется, что, пережив такую трагедию, мы сумеем из нее максимум вынести, в общем, полезного.
Н. Фридрихсон:
- Что вы вынесли из нацпроекта «Экология»? Он шел 5 лет, с 2019 по 2024 год. Я посмотрела открытые данные. Значит, федеральный бюджет был выделен на нацпроект «Экология» почти 1,5 триллиона рублей, но еще 700 миллиардов рублей добавил бизнес, я так понимаю, в эту общую, что называется, казну. Какие мы делаем выводы, какие результаты и достижения?
В. Фетисов:
- В Госдуме, в которой я работаю… тем более комитет профильный, в котором я, в общем, являюсь первым заместителем председателя комитета, заслушивали работу министра, подразделений, смежных, так скажем, ведомств. До этого, так скажем, на отзывы и депутатов, которые на местах, в общем, били тревогу о том, что не все идет так, как запланировано, и людей, и специалистов, и экологов. В общем, признали неудовлетворительным исполнение нацпроекта «Экология», в том числе по конкретным вещам. Это по Волге (это было президентское поручение), это Байкал, который находится сегодня под серьезной антропогенной нагрузкой. Ну, помимо очистных сооружений на том же Байкале, я думаю, за эти 5 лет можно было принять стандарт судоходства по этому уникальному месту, принять решение ликвидировать эти суда, которые, в общем, на тяжелом, скажем, топливе там плавают, сбрасывают всё это отработанное в воду. Ну, много чего там, связанного даже с тем, чтобы плавсредства привести в соответствие. Но, к сожалению, это сделано не было. Помимо того, что очистные сооружения тоже, в общем, не то что не запущены вовремя, их просто, с одной стороны, нет, с другой, пролонгация идет выполнения. Ну, мусорная реформа, она у всех на слуху, там достаточно сегодня вопросов.
Н. Фридрихсон:
- Борьба со свалками в разных регионах продолжается. Президент об этом говорил в контексте Калуги.
В. Фетисов:
- Когда мы начинаем говорить про экологию, у нас сразу первое – мусор. Мусор – это одна из проблем, но не самая главная. Грязные города так называемые. Ситуация меняется к лучшему, но, мне кажется, не так быстро, как хотелось бы. Мы говорим, что чистый воздух в городах, которые сегодня внесены в этот список, а он еще был расширен в процессе, это здоровье людей. И понимать, что затем люди… и государство будет тратить, чтобы этих людей лечить, наших людей. То есть мы обязаны здесь всё это брать на контроль и исполнять в срок. Потому что неисполнение таких решений – это жизнь людей, не больше, не меньше. Здесь, мне кажется, должно быть жестко в плане контроля - и общества, общественных организаций, и депутатов Государственной Думы. Это, в общем, ответственность избранников народа. Всё больше и больше мы на комитете сегодня об этом говорим. Сегодня комитет начинает влиять на ситуацию в целом. Там есть тоже некий конфликт интересов. Конечно, мы обязаны защищать, оберегать природу, экологию и все, что с этим связано, а мы иногда, в общем, стараемся решать социальные какие-то вопросы, в том числе по закону о Байкале. В общем, это не наша ответственность. Наша ответственность – все делать для того, чтобы оберегать все то, что является достоянием всех людей нашей страны. Те же очистные сооружения. С одной стороны, это ответственность Минприроды, с другой стороны – Минстроя, с третьей стороны, это местная власть, которая должна принять дальнейшее финансирование гидротехнических сооружений. В общем, какая-то такая тоже разрозненность в этом плане. Я думаю, что в новых всех наших нацпроектах все эти моменты будут учтены.
Про чистую воду я сказал. Вода – это тема на самом деле, требующая серьезных решений. Все наши реки. Не только там сейчас исчезает в том объеме рыба, в некоторые и зайти уже опасно, потому что зайдешь в воду и не знаешь…
Н. Фридрихсон:
- …с чем выйдешь.
В. Фетисов:
- С чем ты выйдешь оттуда. Не говоря уже о тех озерах, больших и малых, которые, в общем, в нашей стране повсеместно. То есть это опять отношение людей ко всему. Это очень важно – профилактика. Не только профилактикой заниматься, но и образованием. Потому что это наше общее богатство, мы должны это расценивать только таким образом. Если мы поймем, что это ответственность каждого в той или иной степени, то, наверное, и бизнес будет по-другому относиться. И здесь примеров достаточно. Те же скандинавские страны, где с уважением и с почитанием вообще относятся люди, бизнес и простые люди к природе. Там не увидишь не только выброшенного окурка, но точно не увидишь сбросов темной ночью, пока никто не видит, не контролирует, в общем, все то, что требует очистки, в воду или в воздух. Ну, не бывает этого, потому что люди понимают, что это… И они воспитаны на этом, что это важно для всех – и для детей, и для тебя, и для внуков, и для будущего… для будущих поколений. В этом смысле нужна колоссальная работа по информированию людей, пониманию того, что мусор на берега водоемов не инопланетяне нам приносят, это мы его оставляем. Понятно, что в этом случае нужно создавать условия, чтобы люди могли куда-то всё это складировать, за этим потом следить и контролировать. Это тоже очень важный момент.
Я считаю, что в свое время РУОП, ВООП(???), в том числе, занимался и школьными лесничествами. Это когда детей не только раз в году приводят за ручку, для того чтобы посадить саженцы, они понимают, как это все взаимодействует в природе. Они не только сажают эти деревья, они за ними ухаживают, они понимают, как это все взаимосвязано, насколько это важно. Ну и, понятно, они по-другому относятся ко всему. И это тоже в каких-то регионах сохранилось, где-то все это уничтожено. Кстати, в Московской области у нас достаточно много сегодня школьных лесничеств, где, участвуя в мероприятиях, ты видишь, что молодежь другая, она по-другому относится к тому, что является для них понятной ценностью, и по-другому будут и родителей заставлять вести себя, соответственно, ну и, конечно, коллег и все такое. И пойдут в ту профессию, которая сегодня – дефицит. У нас нет ни лесников, ни гидротехников, ни гидрологов, ни почвоведов. В общем, все побежали учиться на юристов, а оказывается, у нас много профессий, которые совершенно не были прорекламированы, если так сказать, грубо, и возведены в ранг важнейших для страны, статусных. Да, теперь мы понимаем, что нехватка этих людей – это большая проблема, требующая срочного, так скажем, переформатирования. И здесь каждая встреча со старшеклассниками – это возможность, так скажем, их нацелить, скорее всего, на то, что если бы они выросли в этих же школьных лесничествах, наверное, они бы, по крайней мере, какая-то часть из них, уже себя нацелила стать ботаниками, лесниками, не знаю, теми профессиями, гидрологами, которые, в общем, стране требуются.
Н. Фридрихсон:
- Будем надеяться, что эти поколения смогут и новые технологии уже какие-то создать, и решить все эти проблемы, которые пока не решены.
В. Фетисов:
- Мы надеемся. У нас по-другому уже… мы не выживем, мы обязаны на это серьезное обращать внимание.
Н. Фридрихсон:
- Ну, посмотрим. Надеюсь, у нас все получится. Спасибо вам большое. Вячеслав Фетисов был сегодня на волнах радио «Комсомольская правда».
В. Фетисов:
- Мне так приятно. Берегите природу. С наступающими праздниками!
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью.
➤ Слушать прямой эфир: https://radiokp.ru
➤ Читать эксклюзивные новости: https://www.kp.ru
➤ Подписаться на наш телеграм: https://t.me/truekpru
➤ Самое интересное из эфира: https://t.me/radiokp
