Как медсестра Айдысмаа Монгуш стала символом СВО и какое новое задание президента она выполняет

А. Абрамов:

- Сейчас расскажу вам синопсис удивительной, фантастической истории. Увы, в ней нашлось место трагедии, личной, человеческой, местами до слез, с надрывом. В Туве жила-была пара Айдысмаа и Омак, у них трое детей, в 2023 году Омак подписал контракт и отправился на передовую СВО, а вскоре к нему присоединилась его возлюбленная Айдысмаа. Домой Омак уже не вернулся, он служил в штурмовом батальоне, судьба повернулась так, что тело Омака осталось на поле брани и эвакуировать его пришлось жене. Об этой истории накануне 8 марта в этом году стало известно президенту Владимиру Путину. Глава государства отметил, что такие истории достойны оформления в книгах, стихах и фильмах. Будет ли фильм и как сложилась непростая судьба отважной тувинки, сейчас расскажем. Представляю гостей в студии.

Военный медик Айдысмаа Монгуш, позывной Айза. Сценарист и продюсер продвижения кинопроекта «Айза-17» Денис Савченко. И ведущий продюсер картины «Айза-17» Александр Калушкин. Рад приветствовать вас в московской студии. Сейчас кинокомпания «ССБ кино» приступила к разработке сценария художественного фильма под рабочим названием «Айза-17». Он основан на реальной истории военного медика Айдысмаа Монгуш и ее супруга Омака. Айдысмаа, можно нам рассказать в общих чертах, откуда вы, на кого учились, как вообще стали медиком, а потом военным медиком?

А. Монгуш:

- Я из республики Тыва, военный медик. Город Кызыл.

А. Абрамов:

- Вы в колледже учились? Как с медициной свою жизнь связали?

А. Монгуш:

- Я училась в Новосибирском медицинском колледже, после начала работать в перинатальном центре с недоношенными детьми. Так получилось, что в 2023 году муж решил уйти служить по контракту, встать на защиту родины, и через три месяца я решилась уйти за ним. И так же мы встали на защиту родины вдвоем.

А. Абрамов:

- У вас с ним трое детей?

А. Монгуш:

- Трое детей.

А. Абрамов:

- А детей с бабушками, с родными оставили?

А. Монгуш:

- Дети оставались с бабушками и дедушками.

А. Абрамов:

- Мне кажется, что гражданская медицина и военная медицина как будто две полярные сферы… то есть, какую-то переподготовку вы проходили? Или люди нужны, поэтому вас легко приняли?

А. Монгуш:

- Люди были нужны. Первое время мне помогали мои сослуживцы, которые уже работали там, с опытом. И благодаря им я освоила курсы тактической медицины.

А. Абрамов:

- То есть, вы их прошли перед тем, как убыть?

А. Монгуш:

- Сразу, на месте.

А. Абрамов:

- Раненых вам привозили, показывали коллеги, что и как в первую очередь сделать?

А. Монгуш:

- Все было так, да. Поступали раненые ребята наши и там не было времени сидеть читать, учить, и так как мы медики, мы же все военнообязанные, и все по ходу дела пришлось обучаться, ко всему привыкать. Благодаря моим коллегам, сослуживцам, я этому и научилась.

А. Абрамов:

- Я читал, что самая сейчас распространенная травма на фронтах СВО – это осколочные ранения.

А. Монгуш:

- Все так, да. больше ребят поступает с осколочными ранениями. Оторванные конечности. Первое время было тяжело, было слезы, головокружения. Потому что до этого у меня такой практики не было. В перинатальном центре работаешь с детьми, а на поле боя – это те же самые дети такие же, только уже взрослые, которые нуждаются в помощи.

А. Абрамов:

- Почему ваш супруг решил отправиться на СВО? Он был военным или срочную службу только проходил? Как он в 2023-м вам, детям сказал, что пойдет… чем-то мотивировал?

А. Монгуш:

- Он не был кадровым военным. Как только началась СВО, он сразу сказал, что я хочу поехать помочь своей родине. Были разногласия, ссоры, все-таки мы имеем троих детей и оставить семью и уехать вот так… потому что это не вахтовая работа, это война все-таки. Но он все-таки отправился.

А. Абрамов:

- Он тоже в каком-то формировании из Тувы службы проходил?

А. Монгуш:

- Нет, с другой части, с Кемеровской области.

А. Абрамов:

- Связь с ним была, писал он вам оттуда?

А. Монгуш:

- Да. Сначала он отправился в учебку, после уже санитаром-водителем пошел работать и спустя какое-то время его отправили в штурма. Потому что штурмовиков ребят очень не хватает. И так получилось, что он попал именно в штурма.

А. Абрамов:

- А на каком направлении работал?

А. Монгуш:

- Луганское направление.

А. Абрамов:

- Вы спустя четыре месяца решили за ним поехать? Или уже там были, спустя четыре месяца?

А. Монгуш:

- Нет, спустя три месяца, я отправилась за ним. Потому что, когда он был уже там, мне рассказывали разные истории, как идет нехватка медиков и я сразу после разговора с мужем решила для себя, что я поеду, я нужнее там. А на гражданке справятся сами. Тоже изначально он был против, потому что его нет рядом с детьми и меня не будет. Но все-таки я отправилась.

А. Абрамов:

- Супруг рассказывал про нехватку медиков, то есть, не хватает оперирующих хирургов, врачей специалистов или не хватает младшего медицинского персонала? Кого именно не хватает?

А. Монгуш:

- Всех не хватало.

А. Абрамов:

- А был ли какой-то триггер или то самое сообщение, после которого вы все-таки поехали? Или вы сразу же, как он убыл, думали, что чуть-чуть пройдет времени и поеду? То есть, может быть, был какой-то момент, когда вы раздумывали – ехать, не ехать, остаться дома?

А. Монгуш:

- Я долго думала. Потому что с одной стороны дети, с другой – мой любимый человек. Долго, конечно, не пришлось думать…

А. Абрамов:

- То есть, это знание к вам приходило постепенно? То есть, не было какого-то ключевого события? Вы рассказывали, что поначалу плакали, шок, насколько я понимаю, у вас был от вида раненых… да, тяжелое зрелище раненый человек… сможешь ты его спасти, не сможешь… а как вообще на СВО со знаниями людей о первой помощи? Как оцениваете?

А. Монгуш:

- Ребята поступают с разных подразделений. Допустим, есть подразделения, которые готовят ребят к этому, которые знают уже тактическую медицину. И есть ребята, которые вообще не знают. Есть ребята, которые даже не могут себе обезболивающий поставить… как я поняла после всего этого, тактической медицины в основном ребята не знают. Из-за этого очень много потерь - теряют конечности…

А. Абрамов:

- Айдысмаа, как погиб Омак?

А. Монгуш:

- После артобстрела.

А. Абрамов:

- Он был на позиции? Или это штурм какой-то был?

А. Монгуш:

- Шли на задачу и попали под обстрел. Это было неожиданно, об этом никто не знал. Их маршрут никто не знал, даже командиры об этом не знали, что они попадут под артобстрел. Это было неожиданно. Их всего было трое, они шли на боевое задание.

А. Абрамов:

- После артобстрела кто-то выжил?

А. Монгуш:

- Да, один выжил и он все это доложил. Так и узнали, что двое погибли.

А. Абрамов:

- Омак в сознании был какое-то время после ранения или рана смертельная оказалась?

А. Монгуш:

- Рана смертельная, сразу же погиб.

А. Абрамов:

- Вы как об этом узнали? Это была ваша зона ответственности в рамках вашей службы военным медиком или там эвакуационных команд? Или кто-то просто знал, что у вас возлюбленный на этом направлении? Как до вас донесли это печальное известие?

А. Монгуш:

- Мой медбатальон, мои сослуживцы знали, что у меня муж служит и находится недалеко от нас. Так же сослуживцы моего мужа знали, что его жена где-то рядом служит. Но не было вариантов встретиться, поговорить, пообниматься. Не было. Но после того, как он погиб, сразу мне сообщили, что мы не смогли спасти Омака, он погиб от кровопотери. И я сразу приняла решение, что, если я его здесь оставлю, то я его буду ждать очень долго. Потому что это линия боевого соприкосновения, доставать оттуда ребят очень тяжело. Я это видела, я это понимала, поэтому решила пойти сама забрать тело своего любимого.

А. Абрамова:

- А как вы сказали об этом сослуживцам, своему командованию, что я туда поеду?

А. Монгуш:

- После того, как я узнала, я сразу доложила командиру своему, а так как у нас подразделения разные и передвигаются за нулем обязательно по боевому распоряжению, так как у нас подразделения разные, у нас маршруты разные. Нам составляют маршрут и по одному маршруту мы передвигаемся. А так как подразделения разные, мне командир не может разрешить с моим же взводом поехать и поучаствовать. Нет. Как только я доложила командиру, он меня отпустил по семейным обстоятельствам и я поехала. Меня довезли мои ребята сначала, а там уже встретили его сослуживцы.

А. Абрамов:

- И вы совместно с ними отправились туда на точку?

А. Монгуш:

- Да.

А. Абрамов:

- А вот что с тем, кто остался жив, вы знаете?

А. Монгуш:

- Я не знаю. Мы хотели поблагодарить. Если бы не он. Мы бы не знали координаты его. Хотели поблагодарить, связаться с ним, но нам сказали, что погиб.

А. Абрамов:

- А вот когда вы встретились с ребятами из батальона или дивизии, где Омак служил, и когда уже выдвигались для эвакуации тела, какие там расстояния … сколько километров или сколько времени ехать? На чем ехать?

А. Монгуш:

- Мы передвигаемся на КАМАЗах. Между нашими подразделениями километров 40, может, меньше, может, больше, точно не знаю.

А. Абрамов:

- А вот дорога для эвакуации – сколько вы ехали? Чем там расстояние измеряется на СВО? Опасный это был путь? Был ли риск снова попасть под артиллерийский обстрел? Или уже к тому моменту отодвинулась линия фронта?

А. Монгуш:

- Это очень рискованная дорога. После того, как я узнала, если честно, я не помню, как я добралась. Потом, когда его уже вытащили, мне начали рассказывать, что я говорила, что я делала. Полностью я не помню.

А. Абрамов:

- Вы сейчас в запасе или на контракте еще? Или отпуск у вас сейчас?

А. Монгуш:

- Я теперь в запасе. Уволилась.

А. Абрамов:

- Планируете ли как-то дальше с медициной? Или семьей займетесь? Или вы пока еще на развилке какой-то жизненной?

А. Монгуш:

- Как только я ушла в запас, сразу устроилась в республиканский военный комиссариат города Кызыла и теперь я работаю там, занимаюсь с двухсотыми ребятами, с без вести пропавшими ребятами, оформляю список по бортам, которые привозят нам ребят погибших.

А. Абрамов:

- Это тоже тяжелая работа… это не самые приятные документы. То есть, вы из одного такого героического места уходите в военкомат… и продолжаете заниматься документами погибших, пропавших военнослужащих… то есть, кто если не вы? Почему продолжаете таким делом заниматься?

А. Монгуш:

- Кто, если не я?

А. Абрамов:

- Накануне 8 марта была встреча с президентом Владимиром Путиным.

А. Монгуш:

- 6 марта.

А. Абрамов:

- А что это была за встреча?

А. Монгуш:

- Встреча с представителями Фонда «Защитники Отечества», а так же действующими военнослужащими, и в этот список попала я из моего маленького города.

А. Абрамов:

- Встреча в Москве проходила?

А. Монгуш:

- Да.

А. Абрамов:

- Туда девушек и женщин приглашали?

А. Монгуш:

- Да. Там были мамы погибших героев, жены, вдовы и так же действующие военнослужащие.

А. Абрамов:

- В каком формате было это мероприятие?

А. Монгуш:

- Были вопросы со стороны матерей погибших ребят, у кого-то были предложения, что надо дальше развивать именно ветераны боевых действий…

А. Абрамов:

- То есть, президенту рассказывали о проблемах каких-то, о сложностях, с которыми сталкиваются и о чем надо подумать?

А. Монгуш:

- Да.

А. Абрамов:

- Наивный вопрос у меня, может быть. А как-то поменялась ваша жизнь после встречи с президентом? Потому что вот мы часто рассказываем о людях, которые встречаются с президентом и у них потом происходит какой-то поворот в жизни… я видел вашу совместную фотографию с президентом, вы с букетом белых роз, президент рядом…

А. Монгуш:

- Да. Во-первых, меня все начали узнавать. Во-вторых, очень много новых знакомств с хорошими людьми, очень много планов на будущее. Да, жизнь поменялась.

А. Абрамов:

- К тому моменту ему рассказали вашу историю и он был в курсе? Что он вам сказал, вы ему что сказали?

А. Монгуш:

- Я нет. Он попросил, чтобы я туда больше не возвращалась. Надо поднимать детей. Я пообещала, что больше туда не вернусь.

А. Абрамов:

- То есть, во время вот этой короткой фотографии он вам успел сказать?

А. Монгуш:

- Да.

А. Абрамов:

- А сейчас давайте поговорим с людьми, которые затеяли проект «АйЗа-17». Денис, Александр, а как вы узнали про героическую историю девушки?

А. Калушкин:

- Да на самом деле так же, как и вся страна. Мы узнали после того, как был эфир с этой встречи. Тут надо несколько слов сказать, что наша кинокомпания вообще специализируется на фильмах, рассказывающих о людях, которые живут среди нас, но которые совершили что-то невероятное. О таких незаметных, неизвестных героях. Вот предыдущий фильм «Одна», который вышел летом 2022 года, рассказывал о Ларисе Савицкой, которая выжила. Упав с 5000 метров в результате авиакатастрофы. Это тоже удивительное совпадение. То есть, вот как я тогда говорил, этот мир очень хотел, чтобы она выжила. Там столько нюансов совпало – и она выжила. И потом про нее все забыли, и она жила спокойно и не очень даже, скажем так, сытый жизнью, ну, потому что у нее не все хорошо было со здоровьем, и вот мы, к счастью, о ней узнали и получился такой фильм, который очень даже хорошо прошел, был с интересом принят зрителями. И когда мы увидели /Айзу по телевизору, мы поняли, что это очень похожая история. Что это тоже совершенно в хорошем смысле этого слова обычный человек, как мы с вами, который живет обычной жизнью, но вот жизнь дала ему некое испытание и в этом испытании он себя проявил максимально героически или максимально ярко, максимально интересно. То есть, он проявил себя так, как…

А. Абрамов:

- Как мало кто может, честно говоря, потому что нужно большое душевное мужество.

Д. Савченко:

- Да. Так, чему хочется подражать. И поэтому мы сразу ухватились за эту историю, мы сразу стали разыскивать возможность связаться с Айдысмаа, скажу, что это оказалось непросто… Телефон мы нашли достаточно быстро, но потом стало понятно, что просто так она с нами общаться не будет, потому что мы какие-то незнакомые люди, что-то ей пишем, и нужно, чтобы кто-то нас порекомендовал. Это была вторая задача. В общем, в итоге мы со всеми этими задачами справились. И вот Айдысмаа сейчас с нами к великому нашему счастью.

А что касается самой истории, то для меня, как сценариста, конечно, самое важное драматургия. Самые важные моменты, когда перед человеком непростой выбор. И это всегда интересно зрителю, потому что зритель ставит себя на место и он думает – а вот я бы как поступил? А здесь вся эта история соткана из этого. Потому что живет вот такая крепкая, хорошая семья, начинается СВО и муж принимает решение пойти на фронт. Это его решение и нужно понимать, что в Тыве очень много военных. И это характерно, это даже национальная традиция, потому что тувинцы прекрасные воины, они всегда были прекрасными воинами и остаются прекрасными воинами. Поэтому это его задача, он понимает, что он мужчина, началась война и кто будет защищать родину, если не он? И вот он принимает это непростое решение и оставляет жену с тремя детьми. Но потом этот вопрос встает уже перед Айдысмой, когда они понимает, что она, возможно, может помочь. Ну, это вот мы уже так преломляем, потому что она медик и, возможно, ей нужно оказаться рядом будет в какой-то момент, если будет ранение, если что-то произойдет с мужем. Но есть трое детей. И тут тоже очень важно понимать. Это такие национальные особенности – в Тыве очень крепкие семьи и там с двух сторон есть бабушки и дедушки, и это такие хорошие, крепкие семьи и дети, конечно, одинокими не остались. То есть, они были целиком и полностью под вниманием, под заботой. Но все равно вопрос был очень непростой. И она приняла такое решение. И из этого складывается очень интересная история, в которой принимаются непростые решения и которую, как мне кажется, очень интересно будет смотреть, очень интересно будет проживать.

А. Абрамов:

- Да. Тут и диалектика души, и драматургия. Готовый материал, даже можно ничего не перевирать. Трагичный, к сожалению, но с художественной точки зрения превосходный материал вам достался. Расскажите, а что это будет? Полнометражный фильм? Написан ли уже сценарий? Или это телекартина?

Д. Савченко:

- Это полнометражный художественный фильм, который будет идти в кинотеатрах по всей России. Сценарий, скажем так, у же в финальной части доработки. Конечно, тут еще очень важно сказать еще о сценаристах – мы втроем над этим работаем, со мной еще работает Юлия Лермак и Николай Сидоров. И Юля очень опытный сценарист и она входит в топ-5 сценаристов по рейтингу Кинопоиска, насколько я понимаю. А Николай Сидоров – ветеран СВО, потому что для нас очень важно, чтобы мы ничего там не придумали и чтобы все детали были точно соблюдены. Поэтому это полнометражный фильм и мы хотим передать вот реальность такой, какой она была.

А. Абрамов:

- Айдысмаа, а вы видели уже сценарий? Вы участие какое-то в сценарной части принимали? Или вы просто подарили свою историю?

А. Монгуш:

- Я передала свою историю.

А. Абрамов:

- Будете ли читать финальную версию сценария и корректировать?

А. Монгуш:

- Да, обязательно. Это реальная жизнь, это реальная история, тут ничего не надо придумывать, и я полностью доверяю ребятам. Это войдет в историю. Так же будут смотреть мои дети, внуки, правнуки. Я доверяю полностью ребятам.

А. Абрамов:

- А где снимать будете? Я понимаю, что сценарий еще в работе, но у вас же уже есть наметки по локациям, по съемкам?

Д. Савченко:

- Конечно, мы сейчас ищем наилучшие сценарные повороты и драматургию, и наращиваем, так скажем, мясо, интересные элементы, эпизоды, характеристики героев. И, конечно, снимать будет в трех местах точно. Это будет исходная точка главных героев – это будет, конечно, Кызыл, Тыва. Конечно, начать историю надо от предыстории, что было перед тем, как все это произошло. Конечно, мы поедем снимать на территорию ДНР и ЛНР, и особенно важно сказать, что я являюсь экспертом и наставником программы «Таврида. Свое кино» и у нас есть такая площадка, на которой мы коммуницируем с главой ДНР, с главами регионов, там нам предоставляют все возможности и сейчас огромная площадка, прямо можно снимать на территории ДНР и ЛНР. Более того, предоставляется и техника, и там встречают максимально эффективно и полезно. Поэтому вторая точка будет – это возвращенные территории ДНР и ЛНР, посмотрим с точки зрения конкретных объектов – это уже такой период подготовки съемочного процесса, эскаутинг так называемый, когда мы ищем конкретные объекты. Нам надо будет, конечно, вот эту натурную часть частично там снять и есть замечательная площадка «Москино». И вот когда Айза приехала в Москву, мы сразу поехали смотреть вот эти замечательные объекты, которые строятся под задачу. Мы были на объекте «Брестская крепость»… Это огромная, около 150 гектаров земли площадка, и она будет расширяться, там будет вообще космос, и там, конечно, есть площадки окопные – то, что нам будет подходить по визуальной части и, конечно, «Москино» поможет нам оптимизировать и сделать максимально эффективно. Мы уже прошли, посмотрели и сейчас будем выбирать уже более конкретные элементы художественные ближе к моменту, когда пойдем в производство. Это случится примерно август-сентябрь – по плану так.

А. Абрамов:

- Да, история человека есть, да, но фильм-то на материале СВО еще будет снят. То есть, вы, может быть, будете делать еще акцент в целом о том, как происходит этот военный конфликт. Что еще покажете зрителю?

А. Калушкин:

- Этот фильм, конечно, про любовь в первую очередь и девиз фильма в том, что Айза пошла спасать мужа. Его спасти не смогла, но спасла тысячи других людей. И вот мы, углубляясь в эту тему, мы стали понимать, насколько вообще поменялся мир, насколько поменялись военные действия, и сейчас, если говорить грубо, то война смешана с таким шоу за стеклом. Потому что, если условно взять вторую мировую войну, то там налетает авиация, все попрятались, враг где-то там через линию и там есть какое-то время – можно выдохнуть… Сейчас же боец находится под постоянным наблюдением и 24 часа ему грозит опасность.

А. Абрамов:

- Вы про беспилотники, про систему наблюдения?

А. Калушкин:

- Да, про разведывательные дроны, про беспилотники. Честно говоря, когда мы в эту тему углубились, у меня, правда, огромное уважение и к Айзе, и ко всем людям, которые там побывали, потому что я не понимаю, как они выдерживают это напряжение. Потому что ты в любой момент находишься под ударом. В любую секунду в тебя может прилететь и тут еще есть важный момент, который уже как-то начинает осознаваться – что для дроноводов они находятся как в игре. Потому что они же на безопасном расстоянии и им в данную минуту ничего не грозит. И им на этом экране надо как бы заработать очки. И для них очень важно, чтобы этот дрон не пропал, который там живет 15 минут в воздухе, да. И вот известная часто история у американцев там и на СВО, когда дрон используют, даже не понимая толком куда, лишь бы он не пропал. И это тоже такой нюанс, который, как еще одна линия, которую важно отразить. Как поменялась эта жизнь, потому что когда-то там интернет и вот эта визуальная реальность пришла в нашу жизнь, как кино, как музыка, как возможность общаться, а сейчас это как-то преломляется и в военных действиях. И интересна вот эта грань, интересно то, что некоторые люди даже не понимают, что они делают, когда они управляют дронами.

А. Абрамов:

- То есть, этот аспект будете еще в фильме обсуждать?

А. Калушкин:

- Да, конечно, это не будет самым главным, но мы хотим тоже это затронуть, потому что это то, чего никогда не было и о чем пока никто не сказал. А это то, что абсолютно новое и вот такое удивительное.

Д. Савченко:

- Дополню. Слава богу, потихонечку киноиндустрия разворачивается и у нас появляются проекты про СВО…

А. Абрамов:

- А не рано ли мы их стали снимать?

А. Калушкин:

- Полярное мнение у разных киношников. Большинство, конечно, говорит – нет, нужно определенное расстояние. Ну, давайте так. Цикл производства все равно полтора-два года. И сейчас, собрав истории, которые есть, мне кажется, что мы можем позволить себе говорить уже достаточно смело о том, как и что происходит, в том числе, таким образом мы больше будем рефлексировать и понимать. Потому что, как мне кажется, в обществе недостаточно информирования, недостаточно объема художественных произведений, которые бы рассказывали подобные истории. И зрителю не хватает. Огромный ажиотаж был вокруг сериала «2022», других фильмов, которые выходили на тему СВО. И это дефицит, и голод есть в этой части. Поэтому мы, в том числе, опасаясь, конечно, отсутствия этой дистанции, что мы слишком быстро и рано начинаем, но, опять-таки, мы убеждены, что мы сделаем кино, которое по-настоящему тронет зрителя и основа этой жизни Айзы и ее супруга, оно даст этот нерв и даст возможность сопереживать, прочувствовать все это и осознавать, чего там происходит. Так или иначе, в скором времени, даст бог, все это закончится. Ребята будут возвращаться. А как наши зрители будут их воспринимать? Они как могут идентифицировать себя, не зная, какая атмосфера там, чего там ребята испытывали? И поэтому фильм нацелен как раз на то, чтобы в зрителе породить это знание и после этого по возвращению чтобы мы шли навстречу друг другу и понимали, взаимодействовали и т.д. Я неоднократно ездил туда – не хватает коммуникации. Художественное кино – это один из элементов, которого недостаточно, чтобы мы взаимодействовали. Есть вот эта дистанция. Большинство ребят, которые помогают, ездят туда, да, они погружены, они знают, что такое обстрелы, как это работает. Но многие-то не ездят. И вот с ними надо говорить на этом языке и достоверно рассказать, как и что происходит. Это наша задача.

А. Абрамов:

- Вы сказали, что сценарий в высокой стадии готовности, локации прорабатываются, когда начнется производство ленты у вас? И сколько займут съемки и продакшн?

Д. Савченко:

- По текущему статусу мы целимся на конец лета-осень войти в производственный период – то есть, в съемочный период. И все это время до августа-сентября у нас будет подготовительный период, в том числе, доработка сценария, кастинг, пробы – в общем, художественная составляющая. Ориентировочно 1.5-2 месяца съемочный период, с учетом нескольких экспедиций, нескольких задач, и дальше, конечно, период постпродакшена, наша текущая цель – выйти на майские праздники следующего года.

А. Абрамов:

- Вот это название «АйЗа-17», где используется позывной героини, это рабочее название или вы уже точно знаете, что на афишах будет вот так называться лента.

Д. Савченко:

- Признаюсь честно, конечно, финализируется название уже при наличии прокатчика кинотеатрального. Мы начали с этого названия. Почему так? Оно само пришло. Почему такой позывной? Ай – это часть имени Айдысмаа, За – за наших, за своих. 17 – регион, откуда Айдысмаа. И вот сейчас мы так срослись уже с ним, у меня такое ощущение, что как будто бы с большой долей вероятности это название останется, потому что оно достаточно привлекательно с точки зрения про что это, как можно интерпретировать и понять, и мы с этим можем работать в маркетинговом смысле и вероятность большая, что останется это название.

А. Абрамов:

- Айдысмаа, вы сейчас проживаете тот самый момент жизни, когда не каждый может сказать – про меня снимают кино. Увы, повод трагический, конечно, но как ощущения от того, что какие-то люди копаются в вашей биографии, пытаются понять сценарий… каково ощущение, когда про тебя снимают кино?

А. Монгуш:

- Ну, изначально было непривычно. Потому что я жила своей простой жизнью, а сейчас про меня, про мою семью будут снимать фильм – конечно, это круто. Но я пока не до конца осознала все это. Но по чуть-чуть начинаю уже вникать.

А. Калушкин:

- Я показала АйЗе презентацию, мы работаем над материалом, пробуем разные гипотезы, с точки зрения визуальной части и т.д., но АйЗа расплакалась. Она прочитала синопсис, посмотрела, как обычно у нас, дримкаст – примерно кто будет играть, как это будет происходить, какие-то тезисы относительно фильма – вот АйЗа сидела, листала презентацию и плакала. Вот такая была первая реакция. Потому что там все очень достоверно и подробно и АйЗе, конечно, непросто обо всем этом говорить. И это было еще одно касание, когда она в художественной форме прочитала свою же историю с определенными формулировками, ну и вот естественная реакция была такая. Более того, скажу, что мы часто оказываемся в ситуации, когда люди, которые еще незнакомы с историей, не выдерживают и плачут. Причем, мужики. Мы недавно давали интервью и как раз все слушали, что говорила АйЗа и я прямо вижу – поплыли все. Поэтому история сильная и она нужная и важная для нашей страны.

А. Абрамов:

- Айдысмаа, часто по долгу службы общаюсь с людьми, совершившими какой-то подвиг или просто хороший поступок, вот человек, совершивший подвиг, попадает в центр внимания, его имя появляется в газетах, на сайтах, по телевизору, про него снимают сюжеты… и после этого появляется какая-то ответственность, какой-то груз, может быть, даже, что ты теперь моральный камертон для людей, что про тебя знают. Казалось бы, куда выше? Каково жить с этим ощущением, что вы теперь не просто один из десятков тысяч военных медиков, которая побывала на СВО?

А. Монгуш:

- Я уже начала чувствовать ответственность какую-то, потому что мне очень многие начали писать, спрашивать совета… я поняла, что я для многих уже стала примером подражания. Во-первых, как мать, как любящая жена. Я считаю, что каждая любящая жена вот так бы, как я, поступила. И быть самим собой.

А. Абрамов:

- Спасибо за визит, спасибо, что пришли к нам. Вам успехов в съемках ленты. Вам спасибо, что позволили хорошим людям экранизировать эту всю историю. Всем успехов! До свидания!

Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью.

➤ Слушать прямой эфир: https://radiokp.ru

➤ Читать эксклюзивные новости: https://www.kp.ru

➤ Подписаться на наш телеграм: https://t.me/truekpru

➤ Самое интересное из эфира: https://t.me/radiokp