Эдуард Басурин: Нужно вводить смертную казнь за измену и казнокрадство
И. Панкин:
- Здравствуйте, друзья. В студии радио «Комсомольская правда» Иван Панкин, программа «Диалоги». Напротив меня – Эдуард Басурин, политолог, даже военный эксперт, наверное, тоже можно говорить, полковник в отставке и общественный деятель. Здравствуйте, Эдуард Александрович.
Э. Басурин:
- Добрый-добрый. Хотя не добрый, но все равно добрый.
И. Панкин:
- Ну, все будет хорошо, как известно, в итоге. А если не будет, то не с нами.
Э. Басурин:
- Нет, я имею в виду, о событиях, которые были.
И. Панкин:
- Это понятно. Про события мы с вами и будем говорить. Когда мы вас пригласили, вы согласились на такую-то дату, рассчитывали – вот я приду, эти новостюшки простые, переговоры, мы это обсудим…
Э. Басурин:
- У тебя же никогда не бывает просто.
И. Панкин:
- Да. А тут вы приходите, а тут – на тебе, свалилось, все эти беспилотники-камикадзе на наши стратегические бомбардировщики…
Э. Басурин:
- Мосты.
И. Панкин:
- Мосты и т.д. и т.п. Кстати, мост не подорван, как вы знаете, мост обрушился.
Э. Басурин:
- Там было три моста. Два из них, Следственный комитет подтвердил, что были подорваны, а вообще их было три.
И. Панкин:
- Мы про основной, который по пути следования Москва – Климово. И он обрушился, он не был подорван. По крайней мере, часть официальных версий не говорит о том, что он был подорван. Сначала было сказано, что подорван (не будем называть ведомство), а потом изменили свое мнение. Такое бывает, правда ведь, мосты иногда, в конце концов, падают сами, и без причины. Начнем с общего. Что думаете?
Э. Басурин:
- В контексте чего?
И. Панкин:
- Да вот, два события вам, пожалуйста. Диверсия под Брянском – раз, пострадавшие, погибшие. И это все накануне переговоров в Стамбуле. И второй момент, конечно, это с атакой по нашим стратегическим аэродромам.
Э. Басурин:
- Ну, англичанка гадит. Что тут думать? В принципе ты правильно заметил, что это всегда происходит, если отследить события, которые происходили, с террористическими уклонами, они перед тем, как должны были состояться переговоры. Вот сегодня же должны состояться переговоры, я имею в виду 2-го числа. Украинская сторона ведь подтвердила, что будет участвовать. И что перед этим было? То же самое. Я думаю, самая большая пощечина – это аэродромы, где была проведена очень хорошая акция, подготовленная. И, как всегда, мы не ждали. И получили. Поэтому в первую очередь я говорю, что это Англия виновата однозначно, наверное, бОльшая часть политического истеблишмента, ну, и Европа. Все те, которые хотят, чтобы додавить Россию, и чтобы Россия встала на колени. В принципе все это происходит.
И. Панкин:
- Ну, за счет таких акций на колени не ставят и не становятся, как мы знаем. Задачи-то совершенно другие. Как вы правильно заметили, накануне переговоров, и всё для того, чтобы выглядеть немножко поувереннее во время этого самого разговора на переговорах, правда ведь?
Э. Басурин:
- Ну, это как своего рода давления, что мы можем что-то еще, если вы будете не соглашаться на наши условия. В принципе сейчас же опубликовали, что Украина хочет.
И. Панкин:
- Ну, что она хочет, это ультиматум.
Э. Басурин:
- Она в конце только написала о репарациях. Я думаю, что репарации они вообще хотят с самого начала.
И. Панкин:
- Ну, те требования, которые они предъявляют, их озвучивать довольно долго, там довольно объемный текст, но это все сводится к двум словам. Это безапелляционный ультиматум.
Э. Басурин:
- Ну, у них все время был этот ультиматум, с 22-го он был, для нас он был с 14-го. Все время был ультиматум. Но давай так глубоко не будем копать. Факты – подрыв, гибель, уничтожение имущества военного. Притом давай так, это триада, одна из составляющих безопасности нашей страны, и такая вот хорошая пощечина. Здесь же наше заявление о том, что (глава переговорной группы Мединский) мы все равно приезжаем в Стамбул, мы все равно будем вести переговоры в контексте происходящих событий. Важно добавить еще о том, что количество освобожденной территории Российской Федерацией увеличивается, и плюс буферная зона, о которой сказал президент, она тоже начинает увеличиваться. Всё в контексте идет, их нельзя разделять.
И. Панкин:
- Что касается того, кто виноват. Можно ли сейчас сказать, кто действительно? Вот у вас первая мысль – кто виноват?
Э. Басурин:
- А здесь нет одного. Здесь различные службы.
И. Панкин:
- Хорошо, можете глобализировать.
Э. Басурин:
- Недоработали.
И. Панкин:
- А как за этим уследишь? Тут не уследишь. Особенно в том, что касается подрыва. Нельзя пройтись, собственно, по всему пути следования даже такого небольшого расстояния, как от Москвы до Климово (Брянская область). Правда ведь? А у нас страна большая.
Э. Басурин:
- Я понимаю, в этом есть и проблема. Но почему-то, если мы уходим в историю, раньше могли. А сейчас вроде бы нашли место, где происходила начинка фур этими беспилотниками. Я не утверждаю, просто об этом сейчас говорят. Это Урал. Ну, туда как-то это всё привозилось, это как-то всё делалось. Поэтому я и говорю, что есть определенные службы, которые отвечают за безопасность нашей страны. Я тебе честно скажу, изначально, когда была первая информация, и были указаны, особенно Амурская область, у меня что-то так мелькнуло. Вначале не было указано, чем, а что был просто налет, что это могло быть и со стороны океана. Потому что самая ближайшая точка оттуда, с какого-то корабля. Потом уже, когда сказали FPV-дроны, дальности у него такой нет, это значит, запускалось с территории. Это участвовали люди, которые имеют российское гражданство в том числе. Тут всё вместе. А люди обычные, которые это видели… Кстати, слышал ты или нет, губернатор Иркутской области объявил о том, что он наградит тех мужчин, которые камнями пытались в этой фуре уничтожить летательные объекты.
И. Панкин:
- «Жители Приангарья, которые пытались препятствовать работе беспилотников 1 июня, будут награждены», - об этом сообщил губернатор Иркутской области Игорь Кобзев. Действительно, видео эпичное, как мужики палками, камнями…
Э. Басурин:
- Хотя они даже не осознавали, что может произойти взрыв.
И. Панкин:
- Может, и осознавали, но факт героизма налицо.
Э. Басурин:
- Я думаю, в первую очередь это был порыв. Порыв того, чтобы этого не допустить. Кто виноват? Понимаешь, русская расхлябанность: это далеко, это нас не касается, здесь ничего не произойдет. Ну, пожалуйста, мы получили.
И. Панкин:
- Ну, и война, СВО тоже далеко для многих.
Э. Басурин:
- Я почему и говорю, что просто расхлябанность.
И. Панкин:
- «Если бы я был директором», ваши предложения, что надо менять?
Э. Басурин:
- Я думаю, в первую очередь – людей, которые за это отвечают, их нужно менять.
И. Панкин:
- Много разных структур.
Э. Басурин:
- Я понимаю. Но есть же кто-то, ответственный за это. Он должен за это ответить.
И. Панкин:
- Знаете, кто, скорее всего, ответит? Тот парнишка (видео знаменитое), военнослужащий-срочник, который одним из первых выложил видео дымящихся этих бомбардировщиков и сказал: «У нас тут….»
Э. Басурин:
- Это понятно, это будет крайний.
И. Панкин:
- Он обязательно ответит. А знаете, кто еще? Скорее всего, владелец ангара, в котором базировались эти фуры, и где шла сборка. В Челябинске, кажется. Скорее всего, он каким-то образом ответит, его затаскают, а может, и не просто затаскают, никто не знает. А ответят ли люди повыше? Вопрос.
Э. Басурин:
- Есть анекдот. Вот ты задал вопрос «кто ответит?», я в виде анекдота тебе отвечу.
И. Панкин:
- Давайте.
Э. Басурин:
- Произошла авария в Москве между генералом МВД и ФСБ. Виноватым оказался сотрудник ГИБДД, который приехал на эту аварию.
И. Панкин:
- Конечно. «Товарищ Сталин, произошла чудовищная ошибка…»
Э. Басурин:
- Поэтому нужно менять людей. Наверное, пришло время, все-таки людей должны не выводить из штата, потому что он не справился, а сажать, уголовная статья должна быть.
И. Панкин:
- А как же смертельная казнь? Все сейчас про расстрелы говорят.
Э. Басурин:
- Я, честно говоря, поддерживаю идею, чтобы ее вернули, в трех случаях. Это госизмена, это казнокрадство, потому что это всё подрывает, и терроризм. Вот три статьи, по которым нужно возвращать смертную казнь.
И. Панкин:
- Водители фур, те самые, которые таранили, из которых вылетали все эти беспилотники, – это смертная казнь?
Э. Басурин:
- Кто-то знал, кто-то не знал. Это же наемные рабочие. Ему дали машину, дали ключи, он сел и поехал. Тут могут просто втемную использовать. Я не говорю, что это 100 процентов, но это возможно. Скорее всего, так и было. А вот если мы берем место, где это происходило, ну, человек уже виновен. Он был помощником совершения террористических актов, он уже отвечает. А дальше цепочка – как туда все свозилось, как по дороге проверялось, как это все проходит. Я и говорю, здесь нет одного, тут их много.
И. Панкин:
- Скажите, пожалуйста, сейчас то, что произошло, является фактором, который ослабит наши переговорные позиции, или на самом деле глобально, если присмотреться, ну да, есть потери в технике. На самом деле самое обидное и печальное – потеря людей, которые погибли, пострадали, особенно дети в поезде. Вот это ключевой момент.
Э. Басурин:
- Глобально это никак не повлияет. В надежде на то, что или мы сорвемся и будем неадекватно, как они считают, себя вести, может быть, вплоть до того, что мы откажемся от этих переговоров. Глобально – нет. Но, я думаю, подспудно они все-таки будут намекать о том, что такие акции могут продолжаться и дальше, если вы не будете соглашаться на наши условия. Ну, кулуарные такие, подковерные игры.
И. Панкин:
- Эдуард Александрович, был расчет на то, что мы будем как-то неадекватно действовать. А что, в текущем положении можно применить слова «неадекватные действия», если противник по отношению к нам ведет себя действительно неадекватно, то есть применяет террористические меры, в том числе по устрашению? Террористические меры по отношению к абсолютно мирному населению в том числе. Потому что подрыв поезда, пусть это и обрушение моста, которое, понятно, не само по себе произошло, это уже неадекватные действия. Соответственно, могут ли ответные действия быть неадекватными?
Э. Басурин:
- Неадекватные действия по отношению к кому? По отношению к нам или мы по отношению к ним?
И. Панкин:
- Мы по отношению к противнику. Можно ли сейчас вообще сделать что-либо, что, допустим, кто-то посчитает неадекватным, кроме ядерного удара?
Э. Басурин:
- Ну, в принципе нас к этому все время подталкивают, чтобы это произошло. Неадекватные действия, я уже сказал, это отказ от переговорного процесса, который должен 2-го числа состояться. Это первое. Второе. В надежде, что будут массированные ракетные, бомбовые удары по жилым кварталам, и после этого будет очередная «Буча», где будут всем показывать: вот, мы – неадекваты, террористы, и с нами нельзя вести переговоры. Вот об этом речь идет. Давай говорить серьезно. Все, что сейчас происходит, очень отслеживается во всем мире. Я не беру западную часть, я беру, как говорят, юг и Латинскую Америку. Вот как мы себя будем вести, и как мы из этой ситуации будем выкарабкиваться. Исходя из этого, с нами будут дружить или нас будут сторониться. Игра в этом же еще идет, я имею в виду, глобальная игра. Поэтому неадекватность подразумевает, что мы будем реагировать с позиции силы, уничтожать, убивать и не договариваться.
Отмечаем другие моменты. Впервые, я заметил, была объявлена стратегическая задача специальной военной операции. До этого же ее не было, она была размыта. А сейчас четко уже начинают называть – Одесса, Николаев, Сумы, Харьков, иногда даже Днепропетровск называется, так называемая буферная зона, которая должна нам создать безопасность для наших граждан. Знаешь, есть поговорка восточная – собака лает, а караван идет. Вот мы – караван, мы идем, а они лают.
И. Панкин:
- Знаете, когда пошла новость про обрушение моста или подрыв (уже совершенно неважно на самом деле, пусть с этим разбираются компетентные ведомства), сенатор Клишас вот как это все прокомментировал (это еще до атаки на наши стратегические аэродромы). «Подрыв моста, - сказал он, - и крушение пассажирского поезда в Брянской области говорят о том, что Украиной управляет террористическая группировка. Украина давно утратила признаки государства и превратилась в террористический анклав без границ, без легитимных органов власти и законов. Ответ - буферная зона, настолько обширная, чтобы исключить проникновение террористов на нашу территорию в будущем».
Э. Басурин:
- Ну, буферная зона не помешает проникновению.
И. Панкин:
- Дело даже не в этом. Обратите внимание, а где слова про денацификацию и демилитаризацию, про уничтожение киевского режима? Ответ – буферная зона.
Э. Басурин:
- Понимаешь, если мы берем понятие денацификации, демилитаризации государства, значит, этого государства не должно существовать или оно должно быть под нашим контролем. А буферная зона – это говорит о том, что это государство Украина будет в том или ином виде, но будет какая-то территория, в которой будет или совместное с кем-то управление, или там не будет украинской власти. Вот и всё, не более того. Но, опять же, Клишас никогда об этом не говорил, а вот сейчас он начал говорить. Хотя он против смертной казни по разным причинам.
И. Панкин:
- Да.
Э. Басурин:
- Но, знаешь, я недавно брал интервью у Демичевой. Я задал вопрос по поводу смертной казни.
И. Панкин:
- Напоминайте, пожалуйста, кто это.
Э. Басурин:
- Ой, там перечень очень большой. Она возглавляет международный фонд «Справедливая помощь Доктора Лизы», она входит в Совет президента по правам человека. И когда я задал ей этот вопрос, она говорит: «Так как я врач, я против этого». Я говорю: «А если что-то с близкими вашими случилось?» - «Я тогда ответить не могу». То же самое, как и он. Если бы что-то с близкими произошло, думаю, реакция была бы другой. Но глобальный ответ – хотя бы та буферная зона, которая уже определена, ее раньше не было. Это тоже ответ. Но реакция должна быть другая. Реакция должна быть чисто военная. Та территория, которую мы освобождаем свою, и занять буферную – это в принципе ответ, который происходит на земле.
И. Панкин:
- Таким образом, понимаете, в информационном поле ничего не происходит. Весь мир обсуждает эту атаку по нашим аэродромам.
Э. Басурин:
- А для этого и сделано – отвести взгляд.
И. Панкин:
- Конечно. Я накануне сцепился с некоторыми владельцами лучших Telegram-домов, которые писали, что хватит уже говорить про «Орешник», «Орешник» - не панацея, «Орешник» не решает военных задач и т.д. С одной стороны, абсолютно правы ребята. А с другой стороны, «Орешник» как ответ моментальный на такую акцию перебил бы информационный фон украинцев.
Э. Басурин:
- Я не согласен, что он не решает военных задач. Он решает – и военные, и психологические полностью перебили бы.
И. Панкин:
- А почему мы этого не делаем?
Э. Басурин:
- Я думаю, что когда мы получили эту оплеуху… Знаешь, мне это напоминает, когда Руст приземлился на Красной площади…
И. Панкин:
- Да, самолет этого немецкого студента. Матиас Руст его звали.
Э. Басурин:
- Проблема была в чем? Что люди, которые должны были взять на себя ответственность, никто этого не сделал, и он приземлился. Поэтому то же самое происходит сейчас.
И. Панкин:
- Летчики сообщали, что видели самолет, им начальство не верило. Это было, да.
Э. Басурин:
- Выходной день, никто на себя не хотел взять ответственность, все разъехались по дачам, а когда очнулись, было уже поздно. Там, кстати, была еще одна попытка такая, этот самолет посадили тогда вертолетами, просто об этом не говорили. Люди боятся брать на себя ответственность, находясь на должностях, вот и всё. А реакция в любом случае, думаю, будет. И, скорее всего, будет та, которую никто не ждет.
И. Панкин:
- Вы как военный человек понимаете, почему люди боятся брать на себя ответственность. Потому что у нас, как в армии, инициатива наказуема, потому что инициатива ..… инициатора.
Э. Басурин:
- Я тебе так скажу как военный человек. Если командир не будет брать на себя ответственность…
И. Панкин:
- А дело не в командирах, дело в людях повыше.
Э. Басурин:
- А это всё идет цепочка одна. Если он не будет брать на себя ответственность, количество смертей и ранений будет намного больше. И потерь будет намного больше. Поэтому человек всегда должен брать ответственность на себя. Он же должен думать не за свое место, не за свое кресло, не за свои погоны. Он же служивый человек, он должен думать за страну. Ну, давай говорить серьезно. Служивый человек для того и существует, он отвечает за страну. Личное – это потом. В истории у нас это было очень часто. Тебя били, но ты осознанно шел на какой-то шаг, зная о том, что тебя побьют за это, но ты этот шаг делал для своей страны, для своей отчизны, для своей империи, как угодно ее называй.
И. Панкин:
- Скажите, пожалуйста, являлось ли все произошедшее поводом развернуть самолет нашей делегации и вернуться в Россию, не лететь на переговоры?
Э. Басурин:
- Ну, я говорил, что одна из, кроме, как ты говоришь, информационной составляющей, это были неадекватные действия нашей переговорной группы. Неадекватные действия, с их стороны считалось, что самолет разворачивается и возвращается обратно в Москву, не летит в Стамбул.
И. Панкин:
- То есть вы считаете, что мы правильно сделали, что полетели, и будем участвовать в переговорах?
Э. Басурин:
- В данном случае – да.
И. Панкин:
- Тогда вопрос. А что, Примаков тогда как-то неадекватно действовал, когда самолет над Атлантикой развернул во время бомбардировок Белграда?
Э. Басурин:
- Он как раз сделал, как служивый человек, тогда. Вот он был слуга государев, и он думал о государстве, а не о себе. Поэтому Примаков и развернул самолет.
И. Панкин:
- В чем разница тогда?
Э. Басурин:
- Политика государственная, которая тогда была, и те люди, которые управляли этой политикой, они старались не замечать тех процессов, которые происходили тогда в Югославии. И вот этот полет, который был, он показал, что есть люди, которые не поддерживают эту политику. И он развернулся. Да, он пострадал впоследствии, он лишился своей должности, но этот поступок теперь помнят в веках.
И. Панкин:
- Вы бы долетели до Стамбула, будь вы главой переговорной группы?
Э. Басурин:
- В данном случае – да.
И. Панкин:
- А о чем вы хотите договариваться с теми людьми, которые за одним столом с вами будут сидеть?
Э. Басурин:
- Здесь вопрос не договариваться.
И. Панкин:
- Чисто поучаствовать, для галочки?
Э. Басурин:
- Да, для галочки. И второе – обозначить, что у нас есть позиция, и эту позицию обозначить. Мы же не знаем, что происходит за закрытыми дверями. Это же потом стали говорить о том, что Мединский в шутливой форме сказал, что может быть с вами. Это же потом произошло. Мы же не присутствовали в этот момент, когда он это говорил, мы же не видели взгляд оппонентов, когда они это слышали. Понимаешь, здесь идет большая игра. Мы заявляем о том, что мы – великая империя. Мы, соответственно, должны себя и вести как великая. Здесь же вопрос не с Украиной, здесь вопрос намного шире. Мы защищаем свою позицию, которая еще была обозначена, если брать последние даты, это было обозначено в декабре 2021 года, заявление из 10 пунктов, когда наш президент выступил и сказал: вот, 10 пунктов выполняете – и мы будем жить дружно, как говорил кот Леопольд. Они выполнять отказались. Мы же продолжаем это делать, мы боремся не просто за Украину, мы боремся за себя в первую очередь, чтобы в дальнейшем никто не посмел опять напасть. А «Орешник» - это одно из средств убеждения, и с военной точки зрения в том числе.
И. Панкин:
- Скажите, пожалуйста, Эдуард Александрович, если «Орешник» это просто одно из средств убеждения, то что должно случиться, когда должен он быть применен? Что должно произойти, чтобы мы наконец уже ответили? Помните, ведь первый раз он когда был применен? Мы четко дали понять – прилетят иностранные ракеты по нашей территории…
Э. Басурин:
- Прилетали.
И. Панкин:
- Прилетали. И мы сразу ответили. Потом они снова прилетали, мы уже не стали отвечать, понятно, да, зачем разбрасываться «Орешниками»? И тут, смотрите, идет информация, что вроде как Украине передаются вот эти самые шведско-немецкие «Таурусы» дальнобойные, от 500 километров, оружие очень серьезное, и пошла информация, что, если вдруг полетят «Таурусы», то даже вот некоторые официальные вполне себе люди медийные говорили – тогда полетит по Берлину. Ну или во всяком случае нам есть чем ответить. Это будет считаться вовлечением Германии в войну против нас. А сейчас смотрите, что происходит. Атаки по нашим стратегическим аэродромам и что-то вот… а чего ничего не происходит? Что, «Таурусы» это серьезнее, чем то, что произошло? Или и «Таурус, а их обязательно, как мы знаем, если уже пошла информация, что 150 штук поступит Украине, потом говорили, что не поступит, но если идет обсуждение, значит, поступит, мы же понимаем…
Э. Басурин:
- Ну да, в принципе, если отслеживать, когда происходило, сначала говорили, что они могут быть, а потом они реально там уже находились.
И. Панкин:
- И чего тишина?
Э. Басурин:
- Еще раз говорю – посмотри, пожалуйста, реакция на те или иные события, которые происходят, да, обычно оно бывает или очень обидно, почему это происходит не сразу. Но там продуманные вещи идут.
И. Панкин:
- Согласен.
Э. Басурин:
- Там продуманные вещи и опять же – мы знаем о том, что должен состояться процесс переговоров, да, в Стамбуле. Мы ж тоже не должны со своей стороны сорвать этот процесс. Я объяснял почему. Геополитика здесь большая. Но ответ будет. Ответ будет. Я просто добавлю чуть по-другому. Понимаешь, вот ты когда упомянул фамилию Клишас, сенатор, и момент о том, что террористическая страна, вот знаешь, я бы лучше, чтобы медийные люди меньше разбрасывались словами.
И. Панкин:
- Согласен. Вот как раз я о том же…
Э. Басурин:
- Нет, я к чему? Если вы говорите, что это террористическая страна, или там террористическое правительство, значит, вы не имеете права с ними вести диалог. Правильно? Поэтому не нужно еще словами разбрасываться.
И. Панкин:
- Да. И официальный статус тогда.
Э. Басурин:
- Ну, если официальный статус, пусть даже специальной военной операции или НКО, я о другом. Я в принципе давно придерживаюсь мысли, и я это все время говорю, что нам пора воевать по-настоящему.
И. Панкин:
- А что это значит?
Э. Басурин:
- Понимаешь, у нас есть силы и средства, которые мы еще не применяли, и не нужно их держать в запасниках. А нужно их в полном объеме использовать, и тогда переговорный процесс будет другой, и территорию будем освобождать намного быстрее, и погибших с нашей стороны будет намного меньше. Но это не ядерное оружие, еще раз подчеркиваю. У нас есть средства те, которые могут сделать большой урон противнику, но это не ядерное оружие. Мы давно уже должны это делать. А поверь, вот я думаю, что после этих событий, связанных со стратегами, триада, ответ будет. Ответ будет. И тот, который мы сейчас пока даже не можем представить.
И. Панкин:
- Ну, слава богу. Рассчитываем, надеемся на это. Но, знаете, что хочу спросить. Когда все говорят «надо воевать по-настоящему», «противник воюет против нас по-настоящему», я жду ответ – что значит воевать по-настоящему? То есть, делать что? Пускать так же поезда под откос на Украине?
Э. Басурин:
- Нет. Я уже как-то у тебя в программе говорил, сейчас еще раз повторю. Военные – это инструмент, политический инструмент. Для военных должна четко быть поставлена задача. Вы должны прийти на такие-то рубежи к такому-то времени. Все. Поставьте военным четкую задачу. И тогда вопрос как воевать и почему это не происходит, он отпадет сам по себе. А те люди, которые будут тормозить этот процесс, я имею в виду в погонах, ну, их будут менять, ставить тех, которые будут выполнять эти задачи. Это естественный процесс. Вы должны прийти до забора – это не поставленная задача. Потому что где этот забор находится? Ну, я сейчас говорю как военный человек. Должна быть четкая задача – вы должны прийти, я утрирую – к водной преграде под названием Днепр.
И. Панкин:
- Да, в определенном месте.
Э. Басурин:
- Все. Разрабатывается операция, понимается, сколько тебе нужно сил и средств, материальных ценностей, всего остального, и ты говоришь – для этого мне нужно вот это, вот это, вот это и, если вы мне это даете, я это сделаю. Срок будет такой-то. Все. И дальше уже отслеживается получается или не получается и кто виноват. А вы должны освободить – хорошо, в данном случае у нас есть понятие освободить свою территорию. Это есть. Она появилась после того, как эти территории вошли в состав Российской Федерации. Новые старые как говорят – Донецк, Луганск, Запорожье и Херсон. Есть государственная граница. Поначалу же этого не было. Буферная зона. Сколько она должна составить? 10? 15? 20? 200 километров? 300 километров? Ну, четко задачу поставьте. И тогда спрашивайте с военных, почему ее не выполнили.
И. Панкин:
- В этой связи вопрос. Стоит ли чаще тогда, простите, ротировать не только военные кадры, а и политические, в том числе кадры? А то у нас как-то это делать не особенно любят, согласитесь. Ротация – это, ну вот озеленение кадров – в основном касается губернаторов.
Э. Басурин:
- Давай так. Для военных это не ротация, да, это самоочищение. Это в первую очередь. Должны на свои должности приходить лучшие – те, которые берут на себя ответственность и понимают, что это слово означает. Это самое главное.
И. Панкин:
- У нас один ответственный нынче сидит. Генерал Иван Попов. Уже не генерал.
Э. Басурин:
- А он-то действовал как … человек. Да, мне очень обидно, что его посадили. Мне очень обидно, что его обвинили в том, чего он не совершал. Ну, вот реально. Или вы дайте статью о том, что он подрывал боеспособность армии, потому что он пререкался с Генеральным штабом, но не за то, что он своровал металл, к которому отношения не имел. Я просто знаю, как происходили построения вот этих оборонительных линий. Их строили гражданские. И потом им переводили деньги. Да, военные просто говорили где, что и как должны построить и инспектировали, проверяли, правильно сделали или нет? Не военные строили. Ну, у нас нет сейчас стройбатов, которые это делают. Поэтому, если вы обвиняете, тогда обвиняйте в той статье, в которой его можно обвинить. Но он-то действовал как государев человек. Он был на своем месте. Благодаря ему не произошел прорыв там. Это нужно признать. Точно так же и в чиновничьем корпусе. Должна быть ротация. Люди, которые не хотят брать на себя ответственность, они там не нужны. Президент об этом говорит. Я сейчас не говорю о смене элит. Я говорю о том, что каждый на своем месте должен брать на себя ответственность. Они не хотят. За это время подобрали таких людей, которые безответственные. Они ждут, когда будет команда. Команды нет, он ничего не делает. Команда есть – он смотрит, как ее сделать. Все. Поэтому как ты говоришь ротация, она должна быть. И обязательно быть. Иначе это будет, как Сусанин, заведет нас в болото.
И. Панкин:
- К слову про некую осторожность, которая все-таки присутствует, как вы считаете, а что касается иностранных интервентов, я бы их уже и так называл, допустим, и вот провокаций на Балтике, в том числе, может быть, начать-то на самом деле стоит с них? Может быть, их нужно бить пожестче как раз? Мы все думаем, как ответить, нанести какой-нибудь удар по Украине. От Украины не убудет, прямо скажем, потому что у самой Украины ничего нет. А, может быть, бить-то нужно по ним?
Э. Басурин:
- Украина – это просто горячая точка. А все остальное, что происходит, оно происходит по периметру или дальше. Ну, за Балтику там уже ответ-то был. Я не говорю о том, что задержание танкера, который выходил из Эстонии или непролет «сушки» наш нашим танкером. Было ж заявление о том, что в случае неправомерных действий со стороны других государств по отношению к нашим судам или к нашей собственности, мы будем реагировать соответственно. Уже есть это заявление.
И. Панкин:
- Уже есть и другое даже. США проинформировали Европу про то, что Россия готовит непропорциональный ответ на то, что случилось накануне.
Э. Басурин:
- Ну, пусть теперь думают, что это значит.
И. Панкин:
- Понимаете, да только и звучит, что готовится ответ, мы ответим, у нас есть чем… вот эти все слова мы много раз слышим.
Э. Басурин:
- Ну, будет ответ. Я говорю – поверь, будет ответ.
И. Панкин:
- Да дело не в этом, я надеюсь, что будет.
Э. Басурин:
- А не надо надеяться, нужно быть уверенным в этом.
И. Панкин:
- А это уже тогда не к нам с вами.
Э. Басурин:
- Почему?
И. Панкин:
- Потому что не мы принимаем решение. Мы так вот, болтологии безответственные…
Э. Басурин:
- Дело не в решении. Понимаешь, мы как говорим – мы верим или не верим тем людям, которые принимают решение. Вот как ты говоришь, значит, мы не сильно им верим. Может быть, нам хотелось бы. Значит, ты не веришь в того человека, который принимает решение. А ты должен утвердительно говорить – я верю, что оно будет. Я знаю, что оно будет.
И. Панкин:
- А разве мы так с вами не говорили сто пятьдесят раз примерно?
Э. Басурин:
- Мы говорили, но сейчас у тебя чуть другое было.
И. Панкин:
- А, вон оно что! Но есть у вас усталость от вот этих «говорили»?
Э. Басурин:
- Конечно, есть. Серьезно, есть. Я в этом давно как бы нахожусь и об этом говорили давно, я в этой или иной ипостаси находился, еще до вхождения в состав России. Я имею в виду когда с 2014 года была Донецкая народная республика, Луганская народная республика, говорильни было много. И я участвовал в этой говорильне. И Кучма тогда обвинял меня в том, что у меня по локоть руки в крови, поэтому со мной не будет сидеть за одним столом переговоров. Много чего было. И с ОБСЕ я должен был участвовать. Но. понимаешь, на тот момент это была даже не политика, это была геополитика. Вот я повторяю одну и ту же фразу. Вот детворе нашей, молодежи нашей, сейчас в принципе я это могу говорить уже на всю Россию. Мы живем в интересное время.
И. Панкин:
- Да уж пять лет как.
Э. Басурин:
- В общем я имею в виду. С исторической точки зрения. На наших глазах меняется история. Но я всегда добавлял – но нам не повезло, что это происходило на нашей земле.
И. Панкин:
- Эдуард Александрович, а не подыгрываем ли мы Соединенным Штатам Америки во всей этой переговорной истории?
Э. Басурин:
- Я повторяю – и да, и нет. Могу развернуть. Все, что сейчас происходит в мире и между нашими странами, в первую очередь нужно понимать, что не нам они нужны, а мы им. Американцам нужна Россия, чтобы доказать свое величие. Потому что они сейчас поняли, что без России это сделать нельзя. Подыгрыш, который происходит, он такой тонкий очень. То, что раньше у нас никогда не отмечалось дипломатии, а сейчас появляется тонкая игра – закрепить те позиции политические, которые имеет Трамп и его окружение, чтобы они дальше развивались, а не скатывались в пропасть. Поэтому идет подыгрыш в этом плане. Подыгрыш идет о том, чтобы влияние Европы переместить. Знаешь, сейчас появилась такая информация очень интересная – можно ей верить, можно нет, но, я думаю, что это близко – что готовится переговорная группа между трех. Китай, Россия, США. Где будет четко разделено территориально, кто за какую территорию будет отвечать, и они туда лезть не будут.
Е. Афонина:
- Прямо Ялта какая-то.
Э. Басурин:
- Ну, Ялта не Ялта, я сделаю другое предложение, я его озвучиваю – о том, что Россия сейчас между Китаем и США должна быть что-то уравновешивающая весы, которые без нас не смогут они между собой договориться. Вот позиция, которая должна быть у России. Подыгрывание одним и другим, но при этом – противовес. Почему бы и нет? Тем самым, мы будем укреплять свои международное право и позицию – экономическую, силовую. Поэтому подыгрыш идет и подыгрыша нет. Я говорю – и да, и нет.
И. Панкин:
- Как вы считаете, Трамп был в курсе готовящихся диверсий – то, что произошло здесь, у нас, в России?
Э. Басурин:
- Я думаю, нет. Если мы говорим Трамп. Я не говорю – США. США в целом, часть какая-то, знала и, скорее всего, непосредственно в этом принимала активное участие. Если мы говорим о Трампе как о президенте, то он, скорее всего, не знал.
И. Панкин:
- Значит, он плохо контролирует свою страну, свои спецслужбы. Разве нет?
Э. Басурин:
- Ну, он сам сунулся туда. Он думал, что там одни овцы, а там одни волки.
И. Панкин:
- А как так, если он поменял руководство всех спецслужб? Как так случилось?
Э. Басурин:
- А руководитель – это же не спецслужба. Спецслужба – это все что ниже руководителя. Так называемое среднее и низшее звено – тот, кто работает на земле, получает информацию, готовит докладную записку, аналитическую записку, которые передаются наверх. Это во все времена было так. Смена одного – это не смена направления. Тут нужно глубже менять. Почему вот ты когда спрашивал по поводу нужна ли ротация, да, - нужна. И ротация нужна очень большая.
И. Панкин:
- Скажите, пожалуйста, ну, глобально, кроме того, что уже сказано, какие выводы нужно сделать из того, что произошло накануне?
Э. Басурин:
- Самый главный вывод о том, что не нужно лежать на печи и думать, что это далеко.
И. Панкин:
- Что в этой связи нужно сделать? Вот мы, что мы должны сделать для этого?
Э. Басурин:
- Ну, если самое простое – общество убедить в том, что враг находится рядом с тобой. И чтобы население смотрело и предпринимало все попытки недопущения того, что происходило. Потому что все равно что-то кто-то видел, кто-то что-то услышал, но не обратил на это внимание или посчитал, что это его не касается, он живет на хуторе и это далеко. Этот в первую очередь. Во вторую очередь, нужно все-таки процесс смены людей, которые принимают решение, ускорить. Вот эту чистку устроить, да, встряхнуть это болото и для себя четко поставить задачу – я имею в виду для населения, для страны в целом – что враг находится не только снаружи, а и внутри. И не стесняться об этом говорить.
И. Панкин:
- Какие выводы все-таки руководству надо сделать, как вы считаете, а не нам с вами, не людям?
Э. Басурин:
- Давай я так скажу. Философски. В первую очередь, поставить на руководящие должности государевых людей. Которые в первую очередь думают о государстве, а потом о себе.
И. Панкин:
- А вы думаете сейчас таких мало?
Э. Басурин:
- Да. Ты спросил – я ответил.
И. Панкин:
- Я понял, да. Хороший на самом деле ответ про государевых людей. Только вопрос, скажем, на тот вопрос, который то ли с ответом, то ли без него, где ж их взять?
Э. Басурин:
- Слушай, ну, раньше же находили.
И. Панкин:
- Что значит раньше? Это когда? Во время Великой Отечественной войны?
Э. Басурин:
- И в царские времена, и в начале революции, и после революции, после отечественной войны. Находили.
И. Панкин:
- Потому что «служить бы рад, прислуживаться тошно». Тогда был принцип – за Бога, царя и Отечество. А потом – за родину, за Сталина! А сейчас?
Э. Басурин:
- А сейчас прислуживать хорошо.
И. Панкин:
- Вот, кстати говоря. А, может быть, идеологически что-то нужно менять?
Э. Басурин:
- Ну, у нас нет идеологии – в этом вся проблема.
И. Панкин:
- Да, она запрещена, согласно Конституции.
Э. Басурин:
- Понимаешь, вот все люди говорят о том, что она запрещена, а ее просто нету. Просто нет идеологии. Я тебе уже высказывал свое направление, да. Пусть идея будет, после которой появится идеология. Это жить справедливо, это жить свободно, это жить по совести. Направление движения общества. И тогда процесс нахождения, кто будет так мыслить и работать, он ускорится. Плюс готовить кадры. Их нужно готовить.
И. Панкин:
- Слушайте, а, может быть, сейчас вот так как нельзя выполнять несколько задач сразу, хоть мы и пытаемся… это не предложение, это вот к обсуждению – может быть, тогда все эти разговоры про заморозку они не так уж и плохи? Может быть, заморозка и не на месяц, а на годик нам необходима? Может быть, даже и на два? Кстати, некоторые компетентные люди об этом говорят вполне себе серьезно. И у меня в эфире, официально. Знаете для чего? Для того, чтобы порядок навести.
Э. Басурин:
- Нет, это не выйдет. В первую очередь, знаешь, вот когда у бойца спрашиваешь – ты хочешь, чтобы война закончилась? Конечно, он говорит – хочу. А как? Он говорит – я хочу так, чтобы потом мои дети не воевали. Понимаешь, можно вот так я тебе отвечу. Поэтому вот заморозка эта приведет к тому, что война потом опять вернется.
И. Панкин:
- А где гарантия, что детям не придется воевать? Мы до этого как-то не рассуждали… согласитесь, чуть больше 10 лет назад, тогда ни о какой войне с Украиной и мысли не было. Вообще ни о какой войне не было и мысли. Кроме каких-то абстрактных. Они звучали где-то очень далеко. Потому что и политическая журналистика, согласитесь, она практически отсутствовала. Не было этих ток-шоу, которые все смотрели, не было спроса на политическую информацию вообще.
Э. Басурин:
- Не было и хорошей аналитики.
И. Панкин:
- Ну, это уже другой момент в принципе. Да. ну, просто потому, что не было. Но вот она пришла к нам в дом. Если не с Украиной, может быть, появится какой-то другой враг. Где гарантия-то? Поэтому, может быть, дело не в том, что там нашим детям не придется воевать, потому что все равно придется, только мы не знаем с кем. С инопланетянами.
Э. Басурин:
- Ну, это уже чуть другое. Нет, понимаешь, сейчас как раз ситуация складывается так, что это нужно делать одновременно. И чем больше нас будут давить, тем процесс, я считаю, я уверен, он должен ускориться. Просто это нужно делать еще быстрее, чем… понимаешь, не бить по хвостам, а опережать события. Поэтому, если мы скажем – давай мы сейчас тут приостановимся, наведем у себя порядок, а после к этому вернемся – не получится. Просто не получится. Нужно одновременно. Да, это тяжело, да, иногда это больно. Но это нужно делать.
И. Панкин:
- А при текущем положении дел сколько тогда можно еще вести специальную военную операцию?
Э. Басурин:
- Сейчас высказывать о том, что война идет по принципу кто кого.
И. Панкин:
- Ну, на уничтожение.
Э. Басурин:
- Ну, у кого, скажут, больше хватит ресурсов и кто выдержит это давление. По этому принципу сейчас больше рассуждений идет, из-за этого. Очень многие сейчас высказывают о том, что так как она идет, нет четкой цели, к которой мы должны идти. Давайте сначала определим цель, а потом ее будем продолжать. Но есть брать временной отрезок, вот максимум год, может, полтора – и события на Украине закончатся в полном объеме. Ближайшие 50-60 лет поползновений никаких не будет на суверенитет России, просто не будет. И вот в этот период мы должны будем закрепить эти позиции и чтобы эти 50-60 не остановились, а продолжились дальше.
И. Панкин:
- Какой интересный прогноз. Многообещающий, надо сказать. Нет. Спасибо вам. Полтора года это, правда…
Э. Басурин:
- Нет, это максимально… нет, это максимум о том, что будет происходить.
И. Панкин:
- Финалим тогда таким вопросом. Мединский сказал – мы готовы воевать и три, четыре, пять лет. Если потребуется, и 21 будем воевать. Как вы считаете, мы действительно готовы к этому?
Э. Басурин:
- 21 мы не готовы на данный момент. А если будет лозунг о том, что Отечество в опасности, тогда будем готовы.
И. Панкин:
- А разве сейчас он как-то не звучит?
Э. Басурин:
- А нет еще этого лозунга.
И. Панкин:
- Давайте прокричим! «Отечество в опасности!».
Э. Басурин:
- Ну, это же не мы с тобой должны кричать. Это должны кричать миллионы одновременно.
И. Панкин:
- Миллионы, кто нас слышит, поддержите лайком!
Э. Басурин:
- Ты знаешь, у Алексея Журавлева есть одно такое интересное высказывание о том, что революцию нужно делать сверху.
И. Панкин:
- Боже упаси, он что такое заявляет вообще?!
Э. Басурин:
- Тут есть логика в этом.
И. Панкин:
- Революцию в головах, я надеюсь, он имеет в виду?
Э. Басурин:
- Нет, нет, сверху. Революция должна быть, смена руководства элит должна происходить сверху. Не снизу, а сверху. У него это высказывание есть.
И. Панкин:
- Ну, это озеленение все-таки кадров. Все, слава богу.
Э. Басурин:
- Знаешь, русский человек, он такой своеобразный. Пока ему не пнут, он думает, что это пройдет мимо, это его не касается. Их нужно объединить, но поставить четкую цель.
И. Панкин:
- Пока петух не клюнет – мужик не перекрестится. Петух в данном случае это ВСУ, украинский режим киевский?
Э. Басурин:
- Нет, это глубже. Давай так – это Европа. Цивилизованная, как они считают себя, Европа.
И. Панкин:
- Европа – петухи. Все ясно. Спасибо большое. Нет, хорошее такое, веселое окончание нашего разговора, я считаю. Иван Панкин и Эдуард Басурин, военный эксперт, политолог, общественный деятель, полковник запаса – благодарю за участие. Спасибо.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью.
➤ Слушать прямой эфир: https://radiokp.ru
➤ Читать эксклюзивные новости: https://www.kp.ru
➤ Подписаться на наш телеграм: https://t.me/truekpru
➤ Самое интересное из эфира: https://t.me/radiokp
