Евгений Тишковец - про аферу с глобальным потеплением, аномальные дожди и то, как метеоданные помогают выигрывать войны
В. Ворсобин:
- У микрофонаВладимир Ворсобин. С нами ведущий специалист Центра погоды «Фобос» Евгений Тишковец, метеоролог, подполковник, телеведущий, кандидат технических наук. Многогранная личность. И еще я заметил, погоду нам сообщают люди добродушные и улыбчивые.
Е. Тишковец:
- Ну, по-другому быть не может.
В. Ворсобин:
- Ну, как вы. Я тут намекаю нашим слушателям. Есть такая тенденция?
Е. Тишковец:
- Безусловно, есть. Тем более, мы выступаем еще в качестве как таких психологов. Когда людям надоедает один тип погоды, когда льет, как из ведра, и надо обязательно соответствовать ожиданиям – когда это закончится, когда придет Солнце.
В. Ворсобин:
- Вы – утешитель.
Е. Тишковец:
- Да, приходится маневрировать и, предвидя будущее, рассказывать и успокаивать людей, что скоро это закончится, и придет та погода, которую вы ждете. Либо, наоборот, когда зной, жара – когда же придут спасительные освежающие дожди? И тоже на этой скрипке мы играем.
В. Ворсобин:
- Да вы с таким же добродушным видом сообщаете, что завтра будет конец света, и всех нас смоет где-нибудь в Гадюкино, как в свое время пошутил один из сатириков. Что у нас сейчас творится? Почему такое лето? Я понимаю, что все ставят эти вопросы, и многие нашли в интернете какой-то ответ, но такого лета я не помню, что сначала был мороз, а потом – жара максимальная. Почему так получается?
Е. Тишковец:
- Опять же, это такие субъективные ощущения.
В. Ворсобин:
- Каждый день бьют рекорды и в ту, и в другую сторону.
Е. Тишковец:
- Да, это так. Но если убрать субъективные ощущения… Ну, кто-то любит жару, кто-то любит, наоборот, дожди. Собственно говоря, и примеряют эту рубашку на себя. Но если обратиться к статистике, то и такие же ливни у нас были на протяжении последних 100-150 лет, потому что они рекорды либо повторяют, либо их бьют. Такие же экстремальные температуры когда-то были, еще в начале прошлого века, опять же, мы их повторяем либо чуть-чуть превосходим. То есть такая ситуация, она время от времени наблюдается в нашем пятом воздушном океане, и ничего такого сверхэкстремального мы не видим, но, конечно, люди на это реагируют. Опять же, огромное количество средств фиксации – видео, телефоны и т.д., то есть это тут же поступает в медийное пространство, и начинает раскручиваться такая погодная истерия. Хотя на самом деле лето, оно на то и лето, чтобы и ливни были тропического характера, с грозами, с градом…
В. Ворсобин:
- Подождите. Статистика показывает, и я не помню такого года, чтобы каждый день – рекорды за все время наблюдения, рекорды за все время наблюдения. У нас в июне ходили в куртках, холодно было, в июле пришел потоп, а теперь началась тропическая жара. И вы мне сейчас будете говорить, что это у нас каждый год, и 10 лет назад, если отмотать, было то же самое?
Е. Тишковец:
- Ну, может, не 10, когда-то 50 лет, когда-то 70 лет назад. Мы же обращаемся зачастую к конкретному дню по поводу рекордов. Если посмотреть, допустим, на столичный регион, Центральную Россию, то июнь в Москве, несмотря на то, что мы запомнили, что он был холодный, но на самом деле старт лета был очень мощный, и среднемесячная температура июня оказалась всего на 0,4 градуса ниже нормы. Это вообще ни о чем, это в рамках статистической погрешности. И осадков выпало, если мы берем станцию ВДНХ, 97% от положенной нормы. Берем июль. Июль стартовал достаточно мощно. И, конечно, то, что мы переживали целую неделю действительно изнуряющего зноя, когда столбики термометров в Центральной России штурмовали отметку 35-36 градусов… Я напомню, что вообще-то для Москвы июльская норма: ночь – 13, день – 23. Соответственно, мы для той же Москвы получили два рекорда жары. Но всего лишь два, с повтором 1905, 1900 еще какого-то лохматого года. Тем не менее, мы не вышли на какие-то показатели даже 2010, самого рекордного года, когда были пожары.
В. Ворсобин:
- Да, я помню, это был страшный год.
Е. Тишковец:
- Температура доходила до 38 градусов. Она остается рекордной. 15 лет всего лишь прошло. В 2010 году лето было намного жарче, намного жестче. Просто мы реже оказываемся в таком долговременном нормальном климатическом состоянии, то, что предписано многолетними наблюдениями, нас болтает то в одну сторону, то в другую, то в холод, то в жару, то в засуху…
В. Ворсобин:
- Больше болтает, чем раньше?
Е. Тишковец:
- Да. Вот эти амплитуды, экстремумы, они явно выходят за рамки даже вот таких уже устоявшихся колебаний параметров атмосферы. Такие резкие смены в этих параметрах приводят к целой серии особо опасных стихийных гидрометеорологических явлений. Конечно, бич этого лета – просто какая-то градовая атака, каждый день град диаметров до 7-8 сантиметров, с разбитием стекол автомобилей, даже у нас в Центральной России. Соответственно, любое это градовое облако, оно вырастает… Знаете, когда смотришь на горизонт, они напоминают ядерный взрыв, эти облака. То есть они уходят в нижнюю стратосферу где-то километров на 14-15 тысяч метров. Соответственно, такое облако обладает энергетикой где-то в 5 атомных бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. И вот эта гигантская энергия, которую невозможно ни обуздать, ни поставить на службу человеку (что было бы очень здорово), оно в себе аккумулирует десятки, сотни тонн воды. А если у земли температура 35, то на высоте 10 тысяч метров -55. Представляете, эти капли воды вверх-вниз крутятся со скоростью 30-50 метров в секунду, постоянно обводняясь, превращаясь в ледяные бомбочки, потом падая вниз. И этот процесс прерывается в тот момент, когда уже сила тяжести преодолевает силу восходящих потоков. И отсюда мы получаем сильнейшие ливни. Опять же, где-то пусто, а где-то густо. Допустим, на востоке и юго-востоке Подмосковья жители жалуются, что ни капли воды, хоть тресни, а вот запад, север и юго-запад заливает уже с лихвой. Поэтому для кого-то слишком дождливое лето, а кому-то хотя бы, что называется, полведра дождевой воды за месяц пролилось, и то было бы хорошо.
В. Ворсобин:
- Какие страшные силы над нами витают, даже не подозреваешь, когда смотришь на небо. А амплитуды почему такие большие?
Е. Тишковец:
- Ну, у нас же привыкли все пенять – во всем виновато глобальное потепление и матушка наша необъятная Россия, в бедах Запада. Кстати, климат России предназначен для того, чтобы уничтожать противника.
В. Ворсобин:
- Генерал Мороз.
Е. Тишковец:
- Да. Если серьезно, то происходит стирание температурных градиентов между полюсом и экватором. У нас ледяная шапка, арктическая, полярная зона, она теплеет где-то на 5 градусов за каждые 100 лет. То есть темпы потепления на Северном полюсе более значительные, чем в средних широтах.
В. Ворсобин:
- То есть все-таки теплеет?
Е. Тишковец:
- Да, теплеет на шапке. Но на экваторе это потепление практически по нулям. И вот этот температурный градиент, который является движущей силой, таким маховиком, который, понятно, определяется вращением Земли с запада на восток, вместе с нашим шариком крутится и атмосфера с небольшой юго-восточной составляющей, но более-менее это все равно западно-восточный перенос воздушных масс. И из-за того, что этот градиент стирается, он начинает тормозить, однажды останавливается, и на авансцену выходят блокирующие процессы. То есть это может быть блокирующий антициклон, который… Ну, у каждого барического образования время жизни – 5-7 суток, после чего оно умирает, растворяется на наших синоптических картах. А тут становится блок, и он держит долго. То есть в этом блоке антициклональном либо масса начинает разогреваться до термодинамического равновесия, соответственно, выстреливает постоянно какими-то рекордами жары, либо, наоборот, серия ныряющих циклонов, обходя где-то по арктическим морям, дальше коршуном обрушивается к нам вдоль меридиана с севера на юг и за собой тащит Арктику, полярные воздушные массы. Мы в июне действительно переживали сентябрьский холод, в куртках ходили, соответственно, такие ливни, шквалистое усиление ветра, при котором деревья просто падают через день.
Соответственно, вот эти блокирующие процессы и определяют такую нервность этого климата, климат истерит, он раздражен, и постоянно атмосфера выстреливает. Конечно, нам, профессиональным инженерам-синоптикам, в этом смысле точно не скучно. Это точно не как в Арабских Эмиратах, когда можно на 300 дней вперед составить прогноз. Там постоянно солнце. Можно на метеоплощадке повесить амбарный замок и больше не приходить. И вы, что называется, попадете в десятку. У нас каждый день такая карусель в атмосфере творится, что одно удовольствие предсказывать, предвычислять, и каждый день это совершенно неповторимая, нестандартная ситуация, которую, конечно, очень интересно высчитывать.
В. Ворсобин:
- Мы сейчас заговорили о политике. Почему все-таки тема глобального потепления разделена политическими предпочтениями? Почему консерваторы против этой идеи, а либералы – за?
Е. Тишковец:
- Дело в том, что на самом деле вся эта афера, это враньё, которое длилось не один десяток лет, подгонялось под одну историю. Потому что Запад с его ресурсной базой, постепенно его возможности сокращаются, у них ресурсов все меньше и меньше, в Европе их вообще нет, по сути. И им нужно было придумать какую-то схему, с помощью которой они бы смогли обезжирить те страны, которые обладают мощнейшей энергетикой. Ну, понятно, это наша необъятная матушка Россия с ее просто космическими просторами и возможностями энергии. И придумали какой-то углеродный след, какие-то углеродные налоги. То есть вы нам продавайте по дешевке, а еще и платите за то, что вы нам продаете, потому что это якобы меняет климат. А одновременно с этим тонны мусора размером с пол-Франции плавают где-то в акватории Тихого океана, и это никого не волнует. Соответственно, с помощью вот этой хитрой схемы нас хотели просто грабить средь бела дня (кстати, не только нас, но и страны юга, Юго-Восточную Азию, те же китайцев, ту же Африку).
В. Ворсобин:
- А кто хотел грабить? Трамп тоже против глобального потепления?
Е. Тишковец:
- Ну, Трамп – это такая величина, временная. До этого мы вспоминаем Альберта Гора, который, по-моему, Нобелевскую премию даже получил, он был таким охранителем этой теории. Потом, правда, куда-то испарился, как только проиграл эти выборы. Опять же, Обама, Буши, Клинтоны, они все топили за эту теорию. И вот Грета Тунберг появилась, которая тоже в этой истории сыграла не самую лучшую роль.
Что мы сейчас видим на самом деле? А где ваша «зеленая» энергетика, где Германия с ее угольными станциями, где Британия замерзающая, где каждый год по весне только от холода замерзает 25 тысяч пенсионеров?
В. Ворсобин:
- Давайте вернемся к этой теории. Что на эту тему говорит наша Академия наук? Какая официальная точка зрения наших ученых на тему глобального потепления?
Е. Тишковец:
- Она состоит в том, что на территории России темпы глобального потепления более значимые, чем в других уголках планеты. И за последние 100 лет температура повысилась где-то на 1,3-1,5 градуса. Это в средних широтах, а в Заполярье где-то уже на 3 градуса.
В. Ворсобин:
- То есть российская наука признаёт глобальное потепление?
Е. Тишковец:
- А я тоже его признаю, но за последние 100-150 лет.
В. Ворсобин:
- Вы сказали, что на полюсе прибавление градусов идет ежегодно.
Е. Тишковец:
- Соответственно, это, конечно же, сказывается. Есть огромное количество плюсов для самой холодной северной страны в мире – России. Это и расширение пахотных земель, дополнительная возможность…
В. Ворсобин:
- Если не считать тундру, с которой придется что-то делать, если она оттает.
Е. Тишковец:
- Да. Для сельского хозяйства – расширение ареала. Опять же, миграция культур происходит в более северные широты. Если, допустим, посмотреть на производителей сельхозпродукции в Южной Европе (Италия, Греция, Испания), они вынуждены свои такие культовые вещи (виноград, допустим) уводить его в северные страны, потому что климат теплеет, и он уже не выдерживает такого климата. У нас возможностей огромное количество. Единственный минус – то, что три четверти территории находится в зоне вечной мерзлоты. Она каждое столетие смещается на 100-150 километров к северо-востоку, к северу, ну, отсюда плывет вся инфраструктура.
Но, с другой стороны, технологии сегодня находятся на таком уровне, что, во-первых, мы можем прибраться, а во-вторых, на новом экономическом витке заново обновить эту инфраструктуру, которая будет более устойчива к этим переменам. Это надо учитывать в генеральной стратегии, в стратегическом планировании, особенно освоение Сибири, полярных наших районов, где огромное количество энергоресурсов. Я думаю, эта проблема решаема. Для нашей страны здесь больше положительных моментов, чем для других. Потому что вот эта миграция народов, климатические беженцы, эта история, я думаю, еще покажет себя во всей красе. Потому что южнее 40-й широты, даже, наверное, 35-й климат станет в ближайшее время… Он уже сейчас разогревается до такой степени, что это не совсем совместимо с нормальной жизнью. Поэтому люди будут постепенно мигрировать, уходить в более северные страны. В этом смысле Россия будет таким своеобразным климатическим Ноевым ковчегом.
В. Ворсобин:
- Евгений, вы не противоречите сами себе? Вы говорите, что есть какие-то циклы, но при этом все равно говорите о глобальном потеплении, которое, возможно, аукнется переселением целых народов. Это жесткий удар по человечеству. И здесь тогда вопрос. Не недооцениваем ли мы все-таки антропогенный фактор? Может ли человечество, будучи разумным, все-таки предпринять какие-то меры, чтобы подобная история не случилась с ним? Потому что бегущие люди с экватора на север, к нам, это никому не будет хорошо – ни им, ни нам.
Е. Тишковец:
- Многие почему-то думают: откуда у нас такое количество мигрантов на сегодняшний день? Вообще у нас есть проблема миграции, особенно из Средней Азии.
В. Ворсобин:
- Пока нет климатических мигрантов.
Е. Тишковец:
- Просто об этом никто не говорит. Потому что я начинал свою службу со Средней Азии, и я помню, какой там климат. Это просто невыносимо. Сейчас это 45 градусов, и это в тени. Соответственно, люди, понятно, в первую очередь из экономических соображений, но я думаю, что и это тоже движет на северА. Что касается климатической системы, мы в принципе пережили вот это плато, самый пик этого глобального потепления. Я думаю, что по инерции мы еще будем плыть где-то до 2035 года, после чего будем начинать падать вниз. Но это будет очень медленный процесс. И вот это происходит каждые 200 лет.
В. Ворсобин:
- А вдруг вы ошибаетесь? Кстати, ошибки метеорологов – это вообще обычное дело, как вы знаете. Если вы ошибаетесь, и человечество как бы опустит руки и скажет: а, это потепление сейчас пройдет, мы не будем мучиться с антропогенным фактором, не будем себя контролировать с выбросами вредных веществ, мы расслабимся и будем просто заниматься экономикой, - и это даст такой удар, когда будет точка невозврата у наших потомков. Мы-то хорошо жить будем, у нас будет много хороших товаров, мы произведем много чего интересного, зато наши внуки, правнуки будут смотреть на нас оттуда, издалека, и скажут: вот козлы. Потому что они будут разгребать то, что мы совершили.
Е. Тишковец:
- Я же не говорю, что мы не должны прибираться, что мы не должны вкладываться в экологическую историю. Потому что это больше экологическая тема, чем климатическая. Мы должны прибраться, мы, безусловно, должны работать с тем, чтобы сокращать до минимума выбросы. У нас уже целая программа государственная существует во многих городах, которые по экологическим стандартам просто несовместимы с нормальной жизнью. Но это тема экологии, а тема климата…
В. Ворсобин:
- Я про климат сейчас говорю.
Е. Тишковец:
- А тема климата – это не доказано. Дело в том, что нам все время рассказывают про содержание СО2, парниковых газов, которые якобы человечество создает, эту пленку, которая вызывает этот парниковый эффект. Ну, хорошо, давайте мы посмотрим времена пандемии. У нас в несколько раз сократились перелеты воздушных лайнеров, у нас транспорт перестал передвигаться, и в атмосферу не было выброшено 1,5 миллиарда тонн СО2. То есть, по сути, мы атмосферу очистили таким образом во время пандемии, в эти 2 года. Экономика рухнула так, что она не выбрасывала столько. У нас изменился климат, у нас стало прохладнее? Ничего подобного. Ничего не изменилось. Были исследования, которые показывают, что много-много десятков, сотен тысяч лет назад содержание СО2 в атмосфере, когда человек еще в пещере жил, было гораздо больше, чем сейчас. Но откуда тогда был этот СО2? Тогда не было автомобилей, фабрик, заводов и т.д. Понимаете, это такой циклический процесс. Вообще весь климат – это циклические процессы. У нас были ледниковые периоды, когда исчезали целые человеческие цивилизации. Были климатические оптимумы, когда приходился расцвет на империи, на их экономическую, военную мощь. И вот эта синусоида, она то вверх, то вниз. И это будет продолжаться бесконечно. То есть сама мать-природа, она гораздо мудрее и разумнее нас. А мы всего лишь песчинка, мы не можем своими усилиями каким-то образом менять климатическую систему, это не в наших силах.
В. Ворсобин:
- У нас тут чуть Москву не смыло, какой-то ужас был. Появились видео, как плавают люди по проспектам Москвы. Такое мы редко видим. Сколько от месячной нормы выпало осадков?
Е. Тишковец:
- Ну, за день где-то 0 выпало, а г де-то до 60 литров дождевой воды на метр квадратный.
В. Ворсобин:
- А месячная норма какая?
Е. Тишковец:
- Месячная норма – 84 миллиметра.
В. Ворсобин:
- А в процентах?
Е. Тишковец:
- Ну, две трети, три четверти где-то.
В. Ворсобин:
- Я нашел ваше же предсказание, которое было примерно за неделю до этого. Вы обещали 20% месячной нормы. Ну, ошиблись раза в три. То есть не ожидали вот такого. Я сейчас не к тому, что вы плохой специалист, я просто знаю немножко метеорологическую службу, очень тяжело стихии как-то предсказать. Скажите, когда люди пытаются понять прогноз на 5 дней, на 10 дней, насколько они рискуют?
Е. Тишковец:
- Если вы откроете статистику опорной метеостанции ВДНХ, то вы за этот месяц только один раз увидите цифру 27 мм за сутки, а все остальное – ни о чем: 4 мм, 2, 3, 5. А где-то проливается. В Волоколамске, например, пролилось 66 мм. Но Волоколамск – это не Москва, это две большие разницы. Что касается прогностических возможностей, на сегодняшний день инженер-метеоролог – это самый крутой предсказатель будущего. Ни одна профессия в мире, которая занимается прогнозированием экономического, военного, политического характера, не может похвастаться оправдываемостью 97%. Их просто не существует. А если говорить серьезно о высокой оправданности, я, помню, начинал лейтенантом службу, тогда на сутки предсказать погоду – это здорово было, там где-то было 85-87%. Сейчас мы это делаем спокойно на 5-7 суток, с конкретными данными.
В. Ворсобин:
- То есть доверять прогнозам на 5-7 дней можно?
Е. Тишковец:
- Да. Ну, чем ближе прогноз, тем он, конечно, выше. То есть 3-5 суток – это самый-самый. Ну, можем заглянуть на неделю вперед. Это что касается краткосрочных прогнозов. То есть из 10 прогнозов 9 должны попасть в точку, 10-й – имеем право на ошибку ложной тревоги. Потому что всегда всплывают «белые лебеди» какие-то (или черные), всегда срабатывает эффект бабочки. То есть любое изменение атмосферы – ТЭЦ выбросила пар, он спровоцировал конденсацию водяного пара…
В. Ворсобин:
- Испортили вам работу.
Е. Тишковец:
- Сделал туманы с ухудшением видимости и усилил облака в том или ином районе, которые получили конвекцию и разродились дождем и грозами. Но есть еще и долгосрочные прогнозы. На сегодняшний день можно смотреть на 6-9 месяцев вперед. Но это не значит, что я вижу, какая погода будет на Новый год или на 1 сентября. Это невозможно. Но в среднем оценивать два параметра - аномалию температуры, то есть какой месяц или какой сезон будет по отношению к норме жарче, холоднее или около нормы. И то же самое по осадкам – больше нормы, меньше нормы на сколько процентов или около нормы.
В. Ворсобин:
- А есть у метеоролога некое чувство не то что вины или опасности, но такое неудобство, когда он не попал, чисто морального свойства?
Е. Тишковец:
- Безусловно. Я всегда переживаю, если мои прогнозы не оправдываются. Метеоролог – это не Господь Бог, на 100 процентов мы не можем видеть будущее. Как, собственно говоря, любой человек. Вы не знаете, что с вами будет сегодня вечером или завтра утром.
В. Ворсобин:
- Я вспомнил, как весной этого года метеорологи (не вы, к счастью) говорили, что будет очень жаркое лето, чуть ли не рекордное по жаре будет лето этого года. Это сказано было в апреле или в мае. В июне все оделись в курточки. Я просто слышал этот хохот на радиостанциях, там кто-то вспоминал и даже цитировали метеорологов, которые предсказывали такое лето в Москве. Поэтому я сразу подумал: вот сидит сейчас этот несчастный метеоролог, который это сказал, и, наверное, рвет на себе волосы.
Е. Тишковец:
- Я комментировал это весной, мне тоже звонили и спрашивали: как вы оцениваете? Я сказал, что это чушь собачья – такой прогноз, что будет супержарким летом.
В. Ворсобин:
- Вы слышали об этом прогнозе?
Е. Тишковец:
- Да, слышал. Но когда вы начинаете выяснять, кто это сказал, вы не найдете концов. «Метеорологи сказали». Какие метеорологи, кто этот человек? Конкретно фамилию, конкретно запись, аудиодорожку. Я пытался найти и не нашел. Просто происходят какие-то фейковые вбросы. Здесь просто должна быть какая-то гигиена.
В. Ворсобин:
- Это дискредитация вашей профессии на самом деле.
Е. Тишковец:
- Да. Почему-то люди думают, что вот он зашел на какой-нибудь сайт… А вы откуда знаете, что на этом сайте, откуда эти данные идут, по каким моделям это считается? Откройте 5 сайтов, и они будут все вразнобой. Но инженеры-метеорологи, долгосрочники, они там руку свою не прикладывают. Это модели, которые разрабатываются в Вашингтоне, в Тулузе, Оффенбах, допустим, японское агентство, у них у каждого своя математическая система уравнений, которые описывают будущее, и они отличаются друг от друга.
В. Ворсобин:
- Люди едут на разные курорты очень далеко от России. На что им ориентироваться? Как им спрогнозировать погоду, допустим, в Таиланде? Они должны смотреть таиландских ребят или ваши скажут все-таки правильный прогноз?
Е. Тишковец:
- Безусловно, каждая страна, она ближе к своей территории, к своему климату. Каждая метеослужба лучше знает климатические, физико-географические особенности, которые определяют климат. И, конечно, лучше пользоваться теми моделями, которые там прижились и уже, что называется, работают. Хотя, в любом случае, если вы зайдете, посмотрите температуру, плюс-минус она будет где-то рядом показывать. Но по стихийным явлениям вы ни на одном сайте не найдете информацию. То есть поехали вы куда-нибудь на юг и получили градину в лобовое стекло. Вот это вы ни на одном сайте не найдете. Попали в ураган. Этого вы ни на одном сайте не найдете. Попали еще в какую-то неприятную ситуацию. Здесь надо просто слушать прогнозы внимательно и оценивать их.
А что касается вообще нормальности температуры, у нас почему-то люди в массе своей считают, что нужно ехать туда, где жарче.
В. Ворсобин:
- Ну, море, на песочке полежать.
Е. Тишковец:
- Да. Но, опять же, мало кто задумывается, что любая температура (ну, с учетом физиологических особенностей каждого человека) выше 27 градусов – это климатический стресс, это вред для здоровья. За 30 – я вообще молчу. То есть самая идеальная температура летом – это от 22 до 27 градусов. Кстати говоря, средняя полоса России, она находится вся в этой зоне, начиная от Петрозаводска и заканчивая Ростовом-на-Дону.
В. Ворсобин:
- Отлично. Реклама для российских курортов.
Е. Тишковец:
- Для внутреннего туризма. Поэтому не нужен берег турецкий, не надо ехать на Аравийский полуостров, где просто запредельная жара. Знаете, это очень плохо влияет на здоровье человека. Не зря в царской России император отправлялся в отпуск во время бархатного сезона, в сентябре, когда температура воды равна температуре воздуха. Это около 25 градусов, то есть то, что называется, что доктор прописал.
В. Ворсобин:
- Подождите. Я сразу Пушкина вспоминаю (ну, я неточно скажу) – «хороша российская деревня, если бы не комары да мухи». Отдыхать у российских рек – это замечательно, особенно если посмотреть древние города. Но сами реки не вызывают, честно говоря, большого доверия, ну, их чистота. Да еще эти летающие «живые дроны», пикирующие на наш изможденный организм. Поэтому, к сожалению, так.
Е. Тишковец:
- Ну, что здесь можно сказать? Знаете, люди стали изнеженными, им хочется какой-то идеальной зоны. Я вспоминаю свое детство. Мы никогда на это внимания не обращали, мы сутками пропадали на озерах, не замечали этих комаров, если немытые фрукты, и никто ничем не болел. Я не говорю, что фрукты не надо мыть, но надо просто возвращаться, осваивать свою страну. Внутренний туризм у нас развивается, слава богу. Сейчас, кстати, все больше и больше людей отправляются в те или иные уголки нашей необъятной Родины и открывают ее для себя, сейчас время такое. Это здорово. У нас есть, на что посмотреть. Опять же, с учетом климата, его суровости, и в зимний период, и в летний, и на горный климат тоже интересно посмотреть, климат тундры, тайги. Это же просто открытие. Это заново открыть собственную страну. Ну, все эти трудности – это просто ни о чем.
В. Ворсобин:
- Евгений, я думаю, ваш образ, он очень своевременен. Раньше те, кто рассказывал нам о погоде, были прекрасными девушками, легкомысленно одетыми, или они выглядели как профессора, ученые. Сейчас это подполковник, бывший военный, комментатор военных этих наших дел. Это, наверное, соответствует духу времени, как вы считаете?
Е. Тишковец:
- Безусловно. Но я появился не в это время…
В. Ворсобин:
- Вас не подбирали специально, я понимаю.
Е. Тишковец:
- Дело в том, что мое первое образование – я закончил Воронежское высшее военное авиационное инженерное училище, гидрометеорологический факультет. Закончил его с золотой медалью. Это подготовка военных метеорологов в интересах Министерства обороны, всех видов и родов войск. Почему? Потому что любое применение вооружения, военной техники, особенно высокоточных средств, применение которых сейчас идет по нарастающей, самым серьезным образом зависит от метеоусловий над целью, в точке поражения. Вплоть до полного его исключения. И мы ждем окон погоды, чтобы применить это дорогостоящее оружие. Соответственно, подготовка этих военных метеорологов, любой доклад, любое планирование боевых операций начинается с учета метеорологических условий. Потому что, если вы на это наплюете, то погода сделает то же самое с вами. В истории огромное количество таких свидетельств, когда неучет гидрометеорологических условий во время войны, конфликтов, боевых операций приводил к полному провалу операций и даже поражению. Это очень серьезная история. Поэтому нас учили этому. Учили не просто предсказывать погоду, вычислять и т.д., это понятно, это одна история, но 75% нашего времени мы тратили на то, чтобы вычислять эффективность тех или иных систем вооружения, военной техники в складывающейся или прогнозируемой обстановке, в окружающей среде и выдавать рекомендации командованию на применение этих сил и средств. Либо оттягиванию по времени, либо сокращению, либо замены одного типа оружия на другой и т.д. После чего уже командир принимает решение на боевые операции. Это очень серьезный момент. О нем мало кто знает, но всегда доклад начинается с доклада погоды на том или ином театре военных действий.
В. Ворсобин:
- Тут ошибаться нельзя.
Е. Тишковец:
- У меня спрашивают: кто круче – военные метеорологи или гражданские? Вообще я с уважением отношусь к своим коллегам по гражданскому фронту, но нужно понимать, что ответственность у военного метеоролога на порядок выше. Почему? Потому что это всегда жизнь людей. То есть, прежде чем выдавать или что-то говорить в эфир, отвечать за это лицом (а у нас всегда прогнозы записывались на магнитофонную ленту, чтобы, в случае чего, потом привлечь вас к ответственности), каждое слово, оно было выверено, высчитано 25 раз и только после этого произнесено. Для того чтобы командир мог принять верное решение на тот или иной вылет или боевую операцию и т.д.
В. Ворсобин:
- Ну, вы же не можете на 100% быть точными. Что, ответственность наступает для метеоролога, если он дал неточный прогноз?
Е. Тишковец:
- Ну, были такие случаи, но не с точки зрения ошибки прогноза, а с точки зрения того, что он ошибся, и почему ошибся. Он, допустим, не соблюдал тот алгоритм действий, который он должен был в ходе прогнозирования весь пройти. Если в этом наблюдалась где-то прореха, то, конечно, его могли привлечь.
В. Ворсобин:
- В эти лихие наши годы порядок в метеорологической военной службе есть, все это соблюдается? Или, как у нас бывает, спохватываются, начинают налаживать. Или у нас изначально все было хорошо?
Е. Тишковец:
- Ну, я проходил службу в Главном гидрометеорологическом центре Министерства обороны. У нас есть целая гидрометеорологическая служба Вооруженных сил, которая занимается как раз в интересах всех видов и родов войск, в том числе метеорологическим обеспечением боевых действий. Соответственно, мы готовили справки, доклады, в том числе и для первых лиц государства. Эта система работает, просто ее не видно. Это те специалисты, которые находятся на таком невидимом фронте, о них мало кто знает.
В. Ворсобин:
- Евгений, предскажите нам август. Вообще август в российской истории – вещь очень темная, туманная. У нас многие проблемы (и экономические, и политические) происходят в этом прекрасном курортном месяце. Каким у нас будет август в Москве, и, может быть, Крым, все это наше южное побережье, можете сказать? Нам в куртках туда ехать или все-таки налегке?
Е. Тишковец:
- Если говорить о средней полосе, о Центральной России, столичном регионе, то мы пик жары прошли. Вряд ли мы получим какой-то изнуряющий зной 30-градусный. Этого не будет. Лето будет постепенно угасать. Но это не значит, что оно закончится, просто мы таких экстремальных температур больше не увидим. Вторая половина летнего сезона у нас будет такая, какая она должна быть по климатическим нормам плюс-минус. Ночь – это 10-15, 11-16, день – это 22-27. Август по долгосрочному прогнозу будет умеренный, там превышение над нормой будет 0,5-1 градус выше нормы. Это ночь – 10, день – 20, плюс-минус, с небольшими вариациями. Дожди, понятно, попрохладнее, солнце – чуть-чуть потеплее. Но он будет ровный.
Что касается юга, то там все замечательно, там атмосфера разогревается, 30-35, местами 35-40…
В. Ворсобин:
- Опасные для организма градусы.
Е. Тишковец:
- В континентальных районах того же Крымского полуострова, в южнорусских степях – Ставрополье, Ростовская область, Астраханская область, Калмыкия. Соответственно, много солнца. Там курортный сезон в разгаре, температура воды 25, в Азовском море вообще 27-28, парное молоко. Поэтому в этом смысле погода замечательная, на любой вкус и на любые предпочтения, и она будет соответствовать курортному сезону. И дети на каникулах, и взрослые, кто в отпуск идет, вполне могут себе выбирать регион на вкус.
В. Ворсобин:
- Я скрещиваю пальцы, чтобы вы не ошиблись, потому что я лично в этом заинтересован. Вы вызываете доверие, поэтому в заключение я задам еще один вопрос. Скажите как прогнозист, который каждый день, каждую неделю занимается прогнозами, когда закончится СВО?
Е. Тишковец:
- На мой взгляд, эта история еще не на один год. Мобилизационный ресурс Украины, он еще способен, скажем так, обороняться, как минимум, еще несколько лет. Наша задача не в спешке, а в том, чтобы сохранить личный состав, но добиться своих целей. И мы их обязательно добьемся.
В. Ворсобин:
- То есть это слишком долгосрочный прогноз для его точности?
Е. Тишковец:
- Я думаю, речь идет еще о нескольких годах. Не в этом году и даже не в следующем. Понятно, это зависит от западной помощи. Не было бы западной помощи, Украина бы уже легла давным-давно, она была бы просто сметена. Но против нас стоит весь западный мир, и нам тяжело, нам трудно, но в любом случае враг будет разбит, победа будет за нами, наше дело правое.
В. Ворсобин:
- Ну, тут уже не ведущий специалист Центра погоды «Фобос», а, скорее, подполковник Евгений Тишковец, он же метеоролог, телеведущий, был с нами. Спасибо вам большое за беседу.
Е. Тишковец:
- Спасибо.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью.
➤ Слушать прямой эфир: https://radiokp.ru
➤ Читать эксклюзивные новости: https://www.kp.ru
➤ Подписаться на наш телеграм: https://t.me/truekpru
➤ Самое интересное из эфира: https://t.me/radiokp
