Иван Охлобыстин — об особом пути России, фильме «Письмо Деду Морозу» и главном слове 2025 года
Д. Белецкий:
- В конце ноября на экраны выйдет новый новогодний фильм «Письма Деду Морозу» и прямо сейчас я пообщаюсь с исполнителем одной из главных ролей, не побоюсь этого слова, с легендарным актером, сценаристом, драматургом Иваном Охлобыстиным. Иван Иванович, добрый день.
И. Охлобыстин:
- Здравствуйте. Всем мое почтение и пожелание, чтобы с вами случилось все, что сделает вас счастливыми.
Д. Белецкий:
- Ура! Звучит, как тост. Скоро новогодние каникулы, в этом году они продлятся долго, до 10-го числа, у родителей наконец-то появится повод взять своих детей в охапку, мы надеемся, что детей много, потому что мы за повышение демографии в Российской Федерации, пойдут в кино и будут смотреть новогодние фильмы. Это действительно большая ответственность, что они увидят, что они покажут своим детям. Вот «Письма Деду Морозу» - о чем фильм? Кого вы там играете? И действительно ли это кино, на которое стоит взять своих детей и посмотреть его?
И. Охлобыстин:
- Я, как всегда, король кринжа, хоть я и играю Деда абьюзера, от которого все проблемы и завелись. Это о преодолении детских страхов, о реализации мечты, о взаимоотношениях между поколениями. Он довольно трепетный, кстати, получился фильм. Он детский. Он без вот этих, знаете, как бы детское кино или сказка, но ее пытаются осовременить, туда вставить что-то такое даже политическое… но мне кажется, это все не очень хорошо. Сказка должна оставаться сказкой и говорить о вечных, незыблемых постулатах. И фильм вот об этом – о мечтах, о реализации мечты, до какой степени мы готовы к этой реализации. Нужны ли нам эти реализации. Очень хорошая кампания, очень хороший режиссер, кстати сказать, вменяемый. Что касается цехов, я влюблен в наши цеха, вообще в производство. Я больше люблю индустрию кино, чем само кино, если честно.
Д. Белецкий:
- По ощущениям, в России у нас действительно снимается много и намного больше картин детских, семейных, для детей, для молодежи. Еще несколько лет назад по пальцам их можно было пересчитать. Как вы считаете, русское кино в целом – и детское кино, юношеское, и взрослое кино – оно лучше стало? Пошел ли на пользу отказ от Голливуда, от тех фильмов? Или это все-таки разные процессы?
И. Охлобыстин:
- Ну, отказа никакого и не произошло. Мы как смотрели кино американское, ну а кто позамороченнее, тот и европейское кино смотрит. Мы европоцентричны, мы не сможем этого избежать. В нас очень много, правда, в нас есть понимание и Востока, и Азии, но это по естественным историческим причинам. Тем не менее мы европейцы все-таки в бОльшей степени. Ну, все то же самое, но, слава богу, стало сниматься больше. Времена сейчас сложные, очень много преодолений. То есть, люди столкнулись сейчас с такими кризисами выбора – и это нормально, люди должны сталкиваться с такими кризисами. Нельзя все время на плаву быть – как, знаете, что не тонет – вот этим нельзя быть. Надо принимать решения. Самый сознательный – это карп, который плывет против течения. Иногда нужно плыть против течения. Кинопроизводство – видите, как оно… сказка… это правильно, люди должны расслабляться, люди должны отвлекаться. Это наша задача. И я своих студентов на курсе учу, что ни в коем случае не забывать, что мы шуты Его Величества народа и наша задача утешать. Мы служим как врачи. Мы те, кто должен взять за руку в трудную минуту. Нас для этого воспитывают. Мы должны иметь собственное мнение, но это мнение должно служить истине. Даже если мы ошибаемся.
Д. Белецкий:
- А вот вы сами последний раз когда смотрели голливудские фильмы? И что это был за фильм?
И. Охлобыстин:
- Недавно. Я посмотрел хваленый фильм «Битва за битвой», но на меня не произвело впечатления. Мне кажется, это очень дутая история вся. Я не так давно посмотрел последний фильм Вэндерса. Я посмотрел очень неплохой английский сериал «Медленные лошади», они же «Хромые лошади» с Гэрри Олдмэном, я очень люблю этого актера и считаю, что это один из лучших актеров мировых. Я посмотрел по Лю Цысиню «Загадка трех тел», но, мне кажется, что роман-то лучше. Я вообще люблю Лю Цысиня – это тоже такой феномен, и его роман «Шаровая молния» тоже мне очень нравится, и «Эпоха сверхновой». Мне очень понравился по компьютерной игрушке «Фоллаут». Я сам геймер со стажем, но мне «Фоллаут» не нравился, ну, вот как-то сам «Фоллаут» не нравился, я больше по «Сталкер», «Warhammer», «Warcraft», «Alien»…
Д. Белецкий:
- Вам пора на чемпионат…
И. Охлобыстин:
- Нет, вы что. Вот у меня товарищ – нефтяник, он занимает одно из первых мест в Warcraftе, он даже перестроил себе машину служебную. Он из дома ездит на работу уже не как раньше ездил, на Роллс-Ройсе, он ездит на Форде большом, а внутри у него два монитора, клава стоит и он продолжает гонять Warcraft. То есть, это такая своеобразная история. Я роман даже написал в свое время в 2005 году на базисе вот Warcraftа. Это очень эклектичная игровая платформа, а «Фоллаут» сделан прекрасно. Мне кажется, что это современная вариация «Волшебника Изумрудного города».
Д. Белецкий:
- У нас есть мнение, что в России какие-то проблемы с патриотическим воспитанием. И я постоянно сталкиваюсь с этим – от родителей и от разных блогеров – что якобы это что-то навязанное, пришли и начинают вот там гнать патриотизм… Но при этом лично я вижу, что среди молодежи действительно становится модным демонстрировать любовь к России. У геймеров, которые мы упомянули, они тоже выступают за Россию, я знаю таких ребят. Недавно появился тренд на кокошники. Пусть после слов Владимира Путина, но неважно. Кадышева, которую постоянно мы упоминаем, тоже русские мотивы. Как вы считаете, значит, меры, которые принимает государство в области патриотизма, работают? Или здесь что-то другое влияет на эти процессы, что у молодежи, казалось бы, которая еще недавно, лет 5-10 назад, скептически относилась к своей стране, сейчас у них подъем происходит.
И. Охлобыстин:
- Мне кажется, это совокупный опыт. И так, и так. Во-первых, нужно понимать, что такое патриотизм. Вот есть родина-мать, а есть родина. Вот как родина-мать, а не отец-чернозем. У нас все главное от женского рода на самом деле, все самое прекрасное. А есть Отчизна, Отечество – это совет отцов. То есть, генетический опыт, накопленный твоими предшественниками. Ну, в основном мужики на себе тяготы держания семьи, государственности, уклада несли и поэтому это такое наследие. Просто это дает о себе знать, но, правда, это проявляется в экстремальных ситуациях. Последние 30 лет это была эпоха потребления, причем, такая оголтелая эпоха потребления. И много минусов от этого. Потому что, если бы так много денег не уходило на силиконовые груди, мы бы давно уже нашли лекарство от рака. Просто эта область не финансировалась, все шло на силикон. И вот в каждом направлении вот эти переборы. У нас проявлено ярче почему? Потому что коммунизм отменили, а ничего нового не ввели. Ну, кто верующие люди, то верующие люди, мы не берем их вообще. Вот религиозную составляющую не трогаем, чисто вот идеологическую платформу. Что такое эпоха потребления, чем жил мир до этого? Это атомизация – то есть, человек-одиночество, борьба за индивидуальность, отказ от общественного блага в пользу индивидуального блага. Плюс технология. И это приобрело какие-то чудовищные формы и человек стал одинок. В России это так особо не чувствовалось, потому что мы все-таки, вот нас спасает масштабность внутренняя. Ну, предположим, не удается нам делать светские машины. Вот сейчас дикий закон какой-то пытаются ввести с этим утильсырьем – бред. То есть, они насильственно хотят заставить «Жигули» покупать, которые все равно китайские. Я не очень это понимаю, честно говоря. Мне кажется, это просто кто-то отрабатывает, депутат какой-то бездельник, деньги. Мы не умеем и нам неинтересно, если это не касается завоевания Марса, глобального преобразования мира, спасения утопающего щенка или что-то глобальное должно быть! Ивановская фабрика текстильная вот тому же подтверждение. Существует лет 300, а как для бабок некрасивые тряпки шили, так и шьют. Ну, неужели дизайнера одного… у нас вот выставки идут, что питерские ребята и девчата шьют, что в Москве уже много, ну, в каждом городе есть те, кто шьет прекрасную, модную одежду, которая может составить конкуренцию на любой фирме за рубежом. Но вот, видите, как шили плохо, так и шьют.
Д. Белецкий:
- Потому что это не скафандры для космонавтов.
И. Охлобыстин:
- Конечно. И это не автомат Калашникова, это черт те что. Тряпки. Какая разница, какая тряпка? Во мне это подлое тоже есть, такое немного отношение отчужденное тоже… ну, нельзя до такой степени доводить. Нас интересуют глобальные вещи. Мне кажется, что с этим надо смириться. Вот японцы прекрасно делают машины, электронику. У каждого народа… Господь все народы создал талантливыми, все одинаковыми, все талантливыми – но каждый в своей области. Наша область – это нечто масштабное. Если у нас нет спасения мира на горизонте, как ориентира, мы в какой-то момент теряем вкус к происходящему и начинаем заниматься черт те чем, кроме дела. Поэтому лучше от некоторых вещей отказаться и проявлять себя на другом поприще. Нам удается все, что связано с культурой, потому что мы себя не жалеем и рвем на части. Это и кино касается, и музыки, и танца. В науке то же самое. Вот кого ни возьми из великих, они все аскеты, они все подвижники и не за деньги это делают, а вот интерес и тоже направлен, вот масштабирование в границах человечества всего. И надо просто реалистично относиться к этому. Патриотизм – это не то, что ты толкаешь заглохшую машину, собранную из китайских запчастей, но названную по причуде какой-то «Москвичом». А когда ты садишься и подогрев сидений включаешь на хорошей немецкой машине или японской, за которую ты заплатил деньги, работая на какой-то работе, которая соответствует твоей внутренней широкой душе. Ничем это не плохо. Ну, мир он между собой… рано или поздно, мы станем едины. Хотим мы этого или не хотим, но есть объективные факторы – мы однажды превратимся просто в террум, в землю. Вот будем земляне все. И поэтому нужно, исходя из этого, уже планировать дальше.
Д. Белецкий:
- Вот цитата одного из ваших интервью «Я верю в победу Российской империи. Однажды она будет той сдерживающей силой, которая объединит весь мир. Уверен, что на нас возложена ответственность за сохранение этого мира». Какой это будет мир? И что конкретно нам нужно сделать, нашей стране, нашему государству, чтобы эти цели достичь?
И. Охлобыстин:
- Надо просто оставаться порядочными людьми. И не только нам, но и всем остальным этого вполне достаточно, для того, чтобы достичь этой великой цели. Я уже опять исключаю религиозный подтекст, хотя он очень ярко проявлен. Дело в том, что, если брать, что говорили наши мудрецы-старцы, собственно, это то, о чем они говорили, но объективно – мы самая большая страна в мире, мы объединяем огромное количество всякого рода национальностей, религиозных конфессий и делаем это комфортно, без усилий. Потому что допускаем на самом глубинном уровне, что человек может быть другим. При этом, не впадая в крайности, потому что мы сами люди крайностей, вот это у нас масштабирование великое – это жизненная задача сразу спасти все человечество. И мы можем, мы одинаково хорошо понимаем запад, как внутренние течения, душевные. И так же хорошо понимаем восток. Вот запад и восток – да, по деловой части, в бизнесе, они очень хорошо могут понимать. Но с точки зрения внутренних течений, позиционирования себя и мира, они не имеют контакта до той степени откровенности, которую имеем мы. Я прекрасно понимаю арабов, прекрасно понимаю жителей Новой Гвинеи. Я допускаю, что они могут быть, я допускаю, что они могут так жить, я уважаю то, как они живут, и я люблю их за это, и у меня нет врага как народа какого-то. Я одинаково хорошо отношусь и к эфиопам, и к евреям, и к мексиканцам, и к американцам. Везде хорошие люди есть. Америка мне нравится южная, кстати сказать, красные штаты – это правда. Ну, они похожи очень на нас, это та же самая Калуга, только с сомбреро. И Ирландия. Вот Ирландия вообще это копия, это Калужско-Тульский вариант… картофельные лица, свадьбы, пьяный зятек… ну, я просто много времени провел там…
Д. Белецкий:
- Очень киношно рассказываете, сразу представляю это все.
И. Охлобыстин:
- Да, да, вот такое. Я однажды на свадьбе у них оказался под Ольстером, а я тогда активно ездил по Европе на мотоцикле, с другом-ирландцем, кстати. И я подумал, что вот если сейчас я закрою уши, то это абсолютно в Калуге где-нибудь под Малоярославцем свадьба в деревне. Все то же самое. И подпитый папаша, и жуликоватый зятек, и брат-хулиган. Они очень похожи на нас. И даже по экспрессии.
Д. Белецкий:
- Вот если говорить про наш путь. Ведь в какой-то момент мы где-то потерялись, да, стали копировать, когда вот занавес упал, все хлынуло, мы посмотрели, как там все это происходит… мы вот буквально недавно вспоминали, какие проекты были в 90-е. Они были разные…
И. Охлобыстин:
- Да, я говорю – ренессанс был. И плюс, и минус, да.
Д. Белецкий:
- Да. И вот мы вспоминали, был такой радиопроект 90-х, считается первая мыльная опера, радиосериал «Дом 7 подъезд 4». Он шел более 10 лет, нашли статью того времени, 1992 года, и там написано, что запускается новый радиосериал, который финансирует британское правительство, и цель этого проекта – познакомить российских слушателей с принятыми на западе образом жизни и методами ведения бизнеса. И в другой статье было перечисление драматургов, которые там указаны, в том числе, Иван Охлобыстин там указан. Понятно, другое время, прошло более трех десятков лет, вот что мы поняли за эти три десятка лет, когда нас всех кормили западной культурой, когда мы сами хотели поглощать ту западную культуру? Вот как мы изменились за это время? И можем ли мы откатиться назад? И надо ли нам откатываться назад?
И. Охлобыстин:
- Прекрасный проект! Тогда не снималось кино. Тогда в кинозалах стояли мебельные или автомобильные салоны. Тогда у меня уже была семья. Тогда я, как волк-падальщик, бегал по городу и цеплялся за любую работу, которая могла принести деньги, чтобы я мог накормить своих детей. Я не гнушался вообще ничем. И мне Дима Грачев, который там был редактором и одним из авторов – прекрасный парень, мы с ним познакомились в православном информационно-телевизионном агентстве при Московской патриархии, он верующий человек тоже. Как изменились? Собственно, мы всегда менялись. Вот меня однажды спросили – какой вы фильм смотрели больше всего в жизни? Я подумал – наверное, это «Обыкновенное чудо» либо «Земля Санникова». Потому что у нас часто показывали в сельском клубе, а у меня бабушка, когда ушла на пенсию, а она такая боевая, у нее погоняло было на фронте, она герой второй мировой войны, она очень многих людей спасла, она медсестра была, Маша Солдатова. Она вообще ничего не боялась. А уже в старости она превратилась в постоянно улыбчивую хромоноженьку, пухленькую старушку, которая настрадалась от мужа – там целая история. Но все равно, она бездельничать не любила и, когда вышла на пенсию, отработав медсестрой в пансионате, рядом с деревней, она стала кассиром в клубе. И нам привозили кино, и я понял, что самый частый фильм, который я смотрел, это фильм 1973 или 1974 года «Повторный брак» с Жан-Полем Бельмондо. Это фильм эпохи расцвета романтических приключений молодого Бельмондо, еще красивые итальянские и французские женщины, костюмированный фильм, прекрасный. Бельмондо уже к тому времени успел у Годара сняться. Почему это случилось? Потому что вот тот же самый дядя Боря киномеханик, скорее всего, по пьяни зажулил банку с кинолентами, а тогда ездили кино забирать для киноустановки в области. Скорее всего, он милым дамам, которые его там любили, не отдал эту банку и, когда ему не хотелось ехать в область за новым кино, он ставил эти две банки с этими фильмами, колхозники не возражали, потому что они боготворили Жана Поля Бельмондо, Челентано всем нравился… Да, вот до французской волны… да, так скажем – американская волна наступает в середине 80-х. До этого французская волна, до этого итальянская волна. Все, включая там Федерико Феллини и заканчивая Витторио де Сика. До этого немецкое кино было представлено. И опять американское кино было… там был маленький сегмент – ковбойское кино, значит, индейско-ковбойское кино. А если уходим в предшествующий век, то опять же мы активно с немцами общались, то есть, смешанность такая. Они у нас работали инженерами и во времена индустриализации, и американцев очень много…
Д. Белецкий:
- То есть, нам не надо изолироваться?
И. Охлобыстин:
- Мы не сможем изолироваться.
Д. Белецкий:
- Ну, знаете, вот сейчас есть такой запрет. В том числе, и кино мы не будем показывать какое-то там… эти запреты появляются каждый день. Вот если перечислять… кто там что-то пытается запретить – это будет огромный список. Как вы относитесь к системе запретов?
И. Охлобыстин:
- Кое от чего нужно избавляться, потому что эти вот перегибы… предположим, слава богу, сейчас меняется представление о женской красоте. Потому что последние 20 лет это был сегмент инстаграм-красоты и все женщины на одно лицо. Ну, блин, всякая харизма исчезла, индивидуальность. Мы же любим-то не за лицо, а за сущность человека, и влюбляемся в сущность, а не в лицо. Да, должно быть соответствие какое-то, но не в лицо. Главное не это. И такого очень много. Вот эти навязанные программы, они, как правило, носят популистский временный характер, то есть, потом от этого отказываются. Вот от инстаграм-красоты и надутых губ сейчас отказались, это давно не модно. Все меняется. Надо от временщины отказываться. Надо какую-то очень уравновешенную политику. Но что касается культуры, все равно нужно какое-то цензурирование, оно необходимо. Потому что бывают фильмы, которые наносят ущерб сознанию тех же самых детей. Возьмем «Горбатую гору», да. Ну, есть от чего нужно отказываться. Но оголтелые ограничения ни к чему не приведут.
Д. Белецкий:
- А что, мы запретим косметические операции? Вот как мы женщин простимулируем, чтобы они не меняли свое лицо под одно лекало?
И. Охлобыстин:
- Надо продвигать свои тренды, надо отстаивать индивидуальность.
Д. Белецкий:
- А мат – это российский тренд? Его запрещаем или нет?
И. Охлобыстин:
- Ну, тоже это… никуда от этого не денешься. Иногда одно крепкое словцо заменяет пять предложений. Но опять же, давайте разберем ситуацию. Дело в том, что мы единственный народ на земле, который говорит на богослужебном языке. Даже когда мы переругиваемся с соседом по лестничной площадке, между нами происходит сакральное действо. Потому что этот язык был придуман Кириллом и Мефодием, сплетенный из нескольких языков и наречий, для того, чтобы перевести «Псалтирь». А уже потом «Святое Евангелие». То есть, вот на латыни никто не говорит. Мертвый язык. Какие еще языки? У нас единственный язык, который искусственно создан для чтения священнодейств и проведения священных ритуалов. Да, он немного изменен, упрощен, но это тот же самый язык. И поэтому мат – это вещь сакральная. Нарушение каких-то сакральных догматов. Там часть мать приводится, а это одно из самых святых понятий. Там, как правило, мат-то не может быть абстракцией, он берет какие-то такие очень болезненные темы. Поэтому от этого, да, это запрещать… я не уверен, кстати, что нужно запрещать курение на экране. Потому что тоже ни к чему это не приведет. Просто надо как-то систематизировать. Если бы было вменяемое цензурирование, да, где-то у нас есть курящие люди – ну, чего ж мы будем отказываться с блюрить? Это смешно. Но где-то есть и перегибы. Я смотрел неплохой, кстати, сериал «Фишер», хороший сериал. Но там следователь из кадра в кадр носит эту дудулю и ты сам сидишь и задыхаться начинаешь от того, что зачем так много-то?
Д. Белецкий:
- То есть, неоправданное вот это… как и с матом, да, вот если он где-то там используется...
И. Охлобыстин:
- Бог в мелочах, а дьявол – в крайностях.
Д. Белецкий:
- Как часто вы ездите на новые российские территории? Как там меняется жизнь, настроение людей? Когда в последний раз там были?
И. Охлобыстин:
- Последний – давно уже я был, я был в феврале, наверное. А сейчас под новый год я поеду с гуманитаркой – у нас там детский дом есть, школа есть, подразделение есть. По-прежнему наши бойцы нуждаются и надо кому-то возить туда и памперсы для взрослых, для стариков, которые брошенные где-то могут быть. Слава богу, там приглядывают, но все равно лишним не будет. Лекарства, медикаменты – обычная гуманитарка. Я люблю этот край по естественным причинам. У меня отношения с ним тоже по естественным… у меня не было никаких там идеалистических, я служил просто в Ростове-на-Дону с донецкими, я занимался боевыми единоборствами с донецкими, и у меня тренер донецкий, и, когда все началось, по естественным причинам, как собирается семья, меня усосало в 2014 году туда. Кстати, я приехал, тогда у меня премьера была «Иерей-сан» фильм. Мы сняли фильм, я там снимался, и сценарий тоже мой, продюсерская кампания была, я потом отказался от продюсмента, это не мое все-таки, это отдельный талант надо иметь, но некоторые вещи нужно себе доказывать. И вот в 2014 году мы поехали по зову сердца помочь ребятам. Нам так несправедливо это казалось. И после этого… сейчас Донецк как родной, Луганск как родной… очень много вокруг городов, которые уже населены, там живут люди, очень близкие мне. Это одно из самых прекрасных человеческих сообществ, при всей строгости обстоятельств, но тоже нужно правильно понимать. В 2014 году, когда завелась такая история, то, что происходит до сих пор, кто туда поехал? Как гарибальдийцы или как во времена франко-испанской войны ехали комсомольцы… мой папа ездил в Испанию сражаться за партизан против фашистского режима Франко. И вот так же поехали взрослые мужики, под 40 лет, повезли с собой они что? Ноутбуки. Лаптопы, куда была закачана их любимая музыка, а все они были с образованием, 99%, куда были закачаны фильмы от Тарковского, заканчивая Иоселиани. Соответственно, смешиваясь в окопах с молодежью, молодежь брала с них пример, смотрела те же самые фильмы и сейчас культурный уровень, опять, при всей многосложности происходящего там, вот при всем этом культурный уровень молодых людей там значительно выше, нежели здесь. Вот это парадокс, но это так. То есть, там можно поговорить с молодым человеком, с одним из трех, предположим, про Федерико Феллини и его фильме «Восемь с половиной». Здесь это один из десяти будет, кто вспомнит Федерико Феллини.
Д. Белецкий:
- Почему так?
И. Охлобыстин:
- Потому что, я говорю, взрослые дядьки поехали и они понимали, что они будут долго сидеть в окопах и блиндажах, а там боевые романтики, и они на компьютерах накачали себе фильмов и музыки. И та молодежь, которая в окопах с ними сидела, они смотрели те же самые фильмы, они слушали ту же самую музыку – они очень продвинутые. Там много очень особенностей.
Д. Белецкий:
- Понятно, что очень сложно прогнозировать, и это дело неблагодарное – прогнозы. Но вот как бы вы хотели, чтобы, может быть, завершились переговоры, которые сейчас происходят между лидерами основных государств земного шара? И какой бы вы хотели, чтобы была наша победа, которая, мы знаем, что будет. Мы не знаем, когда она будет, но знаем, что будет.
И. Охлобыстин:
- Ну, довольно сложный вопрос. Потому что победу нельзя умалять до каких-то территориальных условностей или там политических выгод. Наша победа – это когда мир станет единым. Когда мы сможем обеспечить вот это единство всему миру. Это то, что называется теория Катехона, Третьего Рима. К ней очень по-разному относятся, но она мне кажется единственно действенной. Единственно оправданной. Это именно то масштабирование, которое свойственно русскому человеку – спасти весь мир. Так однажды и будет. Так оно и есть. Потому что мы единственные, кто может этот мир принять полностью. Все остальные как-то частями либо паразитировать на ком-то. Для нас это необязательное условие. У нас временные какие-то улучшения могут быть, но, опять же, вспоминая вот наш разговор, не может это закончиться за несколько лет. Это будет десятилетиями длиться. Активная фаза войны может закончиться и в этом году, и в следующем. Но это ни к чему не приведет. Уже бюджеты европейских стран сверстаны таким образом, сориентированы на милитаристскую историю, у них уже строятся… кто уступит? Деньги все решают. Там-то уж точно. Здесь может вожжа под хвост попасть – а, пропади все пропадом и ради нее – на тебе миллион. А там такого не бывает. Бюджет есть, значит, он должен быть реализован. Они заложили до 2030 года у себя военный бюджет. До 2030 года никто там не успокоится. Они подначивают наших бедных с понталыку сбитых единоплеменников. Почему нам так сложно воевать? Четвертый год идет история-то. По двум простым причинам. Во-первых. Мы воюем сами с собой, потому что они ничем от нас не отличаются. Абсолютно ничем. Ну, за исключением своей позиции и того, что обманули. Это главная причина. А второе – что мы не с ними воюем по большому счету, мы воюем со всем миром, с Европой. То есть, мы сейчас отстаиваем… и у нас все честно, у нас я могу по пунктам сказать, почему у нас это произошло. Это и расширение НАТО, это наше многодесятилетнее унижение и превращение нас в бензоколонку действительно, и подстраивание нас под этот вкус, и вложенные деньги на идеологическую обработку наших неразумных южных братьев – 5 миллиардов только на первом этапе было вложено под всю эту бандеровщину. Дичь, короче. Дичь, нам не свойственная и никогда мы не будем такими. Мы не уйдем никуда от нашей ментальности, от нашего понимания. Даже если себе не отдаем отчета и не формулируем, что это такое, мы все равно будем двигаться вот в этом направлении. Вот две причины. Мы воюем сами с собой, вот наша темная сторона, темные эльфы, так скажем, темные эльфы еще подпитываются активно черными магами из Европы и там все остальное. Мы воюем со всем миром.
Д. Белецкий:
- Но эти черные маги напоминают время «холодной войны»… и тогда весь мир стоял на пороге ядерной войны. Вот могут ли повторяться сейчас какие-то такие сценарии? Мы на пороге этом стоим или нет?
И. Охлобыстин:
- Мир основательно забыл о своих страхах времен «холодной войны». Тогда это действительно было ощутимо и очень недалекая была трагедия в Хиросиме. И все понимали, с чем они сталкиваются. Сейчас это заретушировано, в том числе, и средствами кинематографа. Превращено просто в хорор, в платный хорор. Можно быстро закрыть глаза или просто уйти из кинотеатра. И люди не чувствуют опасности. И только по этой причине может это произойти. Что просто не оценивая всю величину опасного, все масштабы опасности, может быть спровоцирован ядерный армагеддон.
Д. Белецкий:
- У хорора должен быть саундтрек. Вот, по вашему мнению, лучший санудтрек для ядерного апокалипсиса?
И. Охлобыстин:
- Только Владимир Высоцкий «Кони привередливые».
(Звучит песня).
Д. Белецкий:
- Мы сегодня много говорим о наступающем новом годе, напоминаю, что надо идти в кинотеатры смотреть фильм, который выходит в конце ноября «Письма Деду Морозу», и, кроме этой картины, на которую все наши радиослушатели пойдут, посмотрят, если не в ноябре-декабре, то обязательно на новогодних праздниках, мы привыкли смотреть «Голубые огоньки». Вот кого бы вы хотели увидеть по нашему телевидению на этих «Голубых огоньках»?
И. Охлобыстин:
- Приличных людей. Я хочу видеть, как видели мои родители, героев. Не толпу с блестками на заднице, не случайных людей, не инстаграмщиц… Не сочтите за высокомерие, всякое может быть… но у меня в жизни была ситуация, когда меня спасли от смерти проститутки. Ну, просто я был изрезан ножами и, если бы меня проститутки не подобрали… практически достоевская история. Был очень холодный год, и я бы точно умер либо от потери крови, либо замерз бы. У меня нет вообще к ним претензий, это такое их личное дело – я вообще уважаю личную жизнь… это плохо, это несчастье, да, но я хотел бы, как раньше – космонавтов, настоящих ученых, настоящих писателей. Настоящих людей, неважно, кто они. Просто настоящих хороших людей. В 2022 году нам удалось чудом каким-то организовать в Луганске типа новогоднего огонька и в зал пришли, разумеется, военные. Ну, как военные – до этого они были кто трактористом, кто преподавателем в консерватории, они с женами пришли, они в медалях. Это были и простые, и сложные одновременно люди, потому что этот край сложный. Этот край и академический. И шахтерский. И вот если Луганщину брать, то это еще и ВДВ, это и полигоны, «За Палыча», короче говоря, история. Не просто так этот луспекаевский театр… кстати, мы этот новый год заканчивали так. Уже подходила полночь, а мы с раннего утра снимали, чудом к нам никто не прилетел. Приехали по приглашению, я должен отдать должное, мое уважение мужеству этих людей, и Майданов был, и Маршал был, и Зара была, и молодежный был коллектив из Большого театра. Просто молодцы. И зал, такой прекрасный зал. И в финале я понял, что где мы находимся, по осознанию мы подошли к финалу, попрощались и я говорю – товарищи, вот если где-то эта песня и может звучать, то именно здесь. Только здесь, именно среди таких людей, вот уровня, как был тот самый Луспекаев, в «Белом солнце пустыни». И мы вместе всем залом, со зрителями, с коллективом – вышли монтажники сцены, вышли осветители, ребята, кто за звук отвечал, и все мы с залом пели «Ваше благородие, госпожа удача».
Д. Белецкий:
- Главное, чтобы не «Кони привередливые» вы все пели.
И. Охлобыстин:
- Мы пели для себя. «Кони привередливые» мы сможем однажды спеть для мира. Это другое.
Д. Белецкий:
- 2025 год, мы подводим уже итоги, вот что стОящее, по вашему мнению, появилось в музыке, в кино?
И. Охлобыстин:
- Очень неплохой роман у Михаила Елизарова вышел «Юдоль», правда, мне предыдущий его роман очень нравится «Земля» и я фанат, конечно, его романа «Библиотекарь».
Д. Белецкий:
- И сериала, который выходил?
И. Охлобыстин:
- Я не видел сериала. Я знаю, что вышел «Библиотекарь»… Я читаю прекрасную сейчас книгу по рекомендации друга, это Лев Данилкин «Пантократор солнечных пылинок» - это Ленина. Это так интересно, слушайте. Я не думал, что когда-то я с таким удовольствием буду про Ленина читать. У меня оскомина с детства, с октябрятства. Нам же навязывали это уже формально, уже тогда никто ни во что не верил… Вот тогда изменилась эпоха. Мы верили в то, что однажды мы будем счастливы всем миром. Вот коммунизм, то-то и то-то… а потом это отменили и новое не ввели. И пришло европейская целесообразность, а целесообразность по большому счету не имеет под собой морально-нравственной основы. Потому что целесообразно забрать у тебя все и оставить себе. И если туда не примешаны никакие нравственно-моральные установки, это целесообразно. Там нет душевной составляющей. И мы провалились в яму. Но мы из нее вышли. Но вышли мы тяжело. Выходим. Как говорит мой товарищ, есть такой очень известный военкор, Сладков Александр, ой, героический дядька вообще, бог войны – он говорит: конечно, мы победим, но мы, как всегда, придем к этой победе по колено в собственной крови. Так и будет. Но все равно, победа есть победа.
Д. Белецкий:
- Знаете, вот каждый год в конце года подводят разные научные центры, разные институты исследовательские, слова года. Вот лично для меня, если отмотать немножко назад, 2022 год, взять одно из слов, это точно в топе будет слово «гойда», которое точно вошло. И вы его взяли и вернули в оборот. А какое бы слово или, может быть, восклицание, призыв, вы назвали бы словом 2025 года?
И. Охлобыстин:
- Джамба. Что обозначает очень хорошо. Такое с боевым оттеночком, очень хорошо. А гойда – там целая история… это 2022-й или 2023-й год. И мы были как раз на момент вынужденного отступления нашей армии, очень упаднических настроений, и мы всех подбадривали, и все как-то чего-то сопли жевали… Да чего ме-ме? Давайте рубиться, товарищи! Чего мы руки опускаем? А еще явственно это проявлялось… сейчас же пересажали вот всех… из 12, по-моему, 10 сидят за мегахищения в Минобороны. Это сейчас люди выяснили. А там-то это было все ясно. Я видел, как из-за того, что у нас не поставленная связь, подразделениями люди погибали. Артиллерийскими расчетами. Не могли просто связаться. Я видел, как в летней форме мерзнут наши солдатики. Полтора миллиона пропало комплектов одежды. Я видел, как собирают на коленях первые дроны. Я видел, как тыкаются наши люди, пытаясь предложить чего-то там, наверху и как от сумасшедших от них отмахивались. А сейчас вроде пошло. Но я не в укор никому, просто гойда – это ведь опритнический лозунг. Это вот мы метем воров, грозем измену. И нам в бОльшей степени чем враги внешние мешали враги внутренние. Сейчас милостью божией наступает эпоха справедливости какая-то. Лишь бы это не встало на профессиональную ноту, как это было в 30-х годах. Лишь бы закончилось точно на ворах, а не на всех. И многие участники вот этого беспредела сейчас наказаны и наказываются. Потому что именно они повинны в гибели огромного количества прекрасных людей просто. И все это вот у меня осталось внутренне, я состою из этих историй.
Д. Белецкий:
- За сегодняшний наш разговор вы много сказали и фильмов, которые надо посмотреть на новогодних каникулах, и вообще на выходных, и литературы, которую надо прочитать. Во-первых, я еще раз напомню, что надо посмотреть ваш фильм «Письма Деду Морозу», который выходит совсем скоро в прокат. И вот насколько я понимаю, там один из персонажей – в общем, исполняются его желания, которые были у него в детстве. Ну, вот если пофантазировать, что вы в детстве очень хотели стать президентом, например, и вот так случайно случилось, что это желание исполнилось. Вот Иван Охлобыстин президент нашей страны. Каким бы был первый указ?
И. Охлобыстин:
- Первый указ? Ну, я бы сначала попрощался с семьей. Потому что если ты президент, то ты только президент и ничто остальное. У меня не было никаких политических амбиций никогда, а если что-то проявлялось там в течение биографии, то по причине какой-то профессиональной необходимости либо случайности. И от всего я отказывался. Но я реально осознавал, чтобы заниматься политикой, нужно быть абсолютным аскетом. Довольствоваться пустой комнатой и табуреткой. Потому что в ином случае тебя сразу окружает круг твоих обязанностей, привязанностей и ты опять коррумпированный, и вот эта вся история. Нужно жениться на государстве. Мне кажется, что Путин пришел именно к этому. Что вот прямо его жизнь подвела к этому и именно по этой причине вот я, как доверенное лицо, и голосовал я за него искренне. И нет во мне никакого корыстного что ли интереса. Я очень не системный человек. То есть, для политики я одна сплошная беда. Первый указ? Какой первый указ? Я бы распустил Государственную Думу. Она вообще не нужна. Она только одобряет то, чему уже получено одобрение.
Д. Белецкий:
- Сейчас у микрофона люди аплодируют просто – от Калининграда до Петропавловска-Камчатского.
И. Охлобыстин:
- Да, бессмысленная затрата денег. Достаточно Совета Федераций. Ну а чего? Все остальное – губернаторы… мы имперцы. Мы как только себе дополнительные надстройки, пытаясь угодить окружающему миру, соответствовать их параметрам, мы превращаемся черт те во что. Это рынок какой-то. Так не работает. Так в семье не происходит. Ну, какая демократия в семье? Ну, какая государственная дума в семье? Это сумасшедший дом. И вот все так. Наверное, вот так.
Д. Белецкий:
- И в самом завершении небольшой блиц. Наталья Орейра или Бритни Спирс?
И. Охлобыстин:
- Наталья Орейра
Д. Белецкий:
- Чичерина или Кортукова?
И. Охлобыстин:
- Кортукова.
Д. Белецкий:
- Аким Апачев или Шаман:
И. Охлобыстин:
- Акип Апачев.
Д. Белецкий:
- Шарик или Матроскин:
И. Охлобыстин:
- Шарик.
Д. Белецкий:
- «Prodigy» или «Золотое кольцо»?
И. Охлобыстин:
- «Prodigy».
Д. Белецкий:
- Гойда или Come On Everybody?
И. Охлобыстин:
- Гойда, ребята.
Д. Белецкий:
- Шнуров или Расторгуев?
И. Охлобыстин:
- Расторгуев.
Д. Белецкий:
- «Любэ» или «Битлз»?
И. Охлобыстин:
- «Любэ».
Д. Белецкий:
- Иван Охлобыстин. Спасибо огромное, что пообщались с нами.
И. Охлобыстин:
- Алилуйя. Джамба. Мы победим!
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью.
➤ Слушать прямой эфир: https://radiokp.ru
➤ Читать эксклюзивные новости: https://www.kp.ru
➤ Подписаться на наш телеграм: https://t.me/truekpru
➤ Самое интересное из эфира: https://t.me/radiokp
