Информационная война: чего России не хватает для победы
И. Измайлов:
- Сегодня с нами Александр Малькевич, журналист, член Общественной палаты, заведующий кафедры журналистики Херсонского университета… Александр, приветствую вас.
А. Малькевич:
- Добрый день.
И. Измайлов:
- Мы с вами несколько месяцев назад обсуждали, как там идет развитие, потом, к сожалению, случились печальные события, как сейчас вот в университете, это как-то заочно происходит, преподавать?
А. Малькевич:
- Да, так получается, что сейчас занятия идут онлайн, но есть много планов, много задумок. Во-первых, конечно, сейчас, как говорится, окончательно все праздники уйдут, и займемся лоббированием обустройства университета в Геническе. Во-первых, есть мощные планы по строительству фактически города Геническ-2 – то, что озвучивал глава региона Владимир Сальдо… должны построить современный город или городок, но точно совершенно и правительственный квартал, и жилье, и разные учреждения. Поэтому по-хорошему надо строить просто там университет и кампус. Если пока так не получится, то обустраивать какие-то из существующих зданий, потому что ребята хотят учиться, педагоги остались, костяк есть, вуз хороший, и руководство, и сами студенты. Из таких маленьких планов – я сейчас заканчиваю писать учебник по новой русской журналистике для новых территорий. Потому что ребята хорошие, хотят заниматься, хотят в СМИ работать, и многие работают. Просто учатся во фронтовых в прямом смысле условиях. Им немножко нужно помочь очиститься от пропагандистской вот этой укрошелухи, а для этого все по науке, потому что я кандидат наук и доцент… там глава, творческое задание, контрольные вопросы… Мне нравится, надеюсь, будет полезная книжка.
И. Измайлов:
- Про укрошелуху интересно, хотя не занижаете ли вы возможности влияния?
А. Малькевич:
- Значит, влияние очень большое и серьезное, я это вообще не занижаю, у них хорошие технические возможности, потому что в это тоже вкладываются деньги. И история, когда нон-стоп вот этот телевизионный марафон по всем каналам идет круглосуточно за их перемогу – это действенный инструмент, безусловно. Я говорю про укрошелуху, потому что внутри уже запредельная ахинея, чушь, там фейке, но техническое исполнение на высоком уровне, картинка, какие-то там спецэффекты, визуализация – да. И, конечно, мощности 95-го квартала. Правда. У меня в последние дни и недели будет одна из таких любимых фишек, которую я буду продвигать с возмущением, и я это делал уже в эфире федеральных каналов, это то, что мы с треском проигрываем в массовой культуре. У нас отличные есть, благодаря работе Анне Ревякиной, члену Общественной палаты ДНР, и Маргарита Симоньян со своей командой – это вот вечера фронтовой поэзии. А Ревякина сама, как поэтесса, продвигает это. Да, это хорошо. Есть Прилепин, который продвигает и литературу, и в принципе много очень по поводу Новороссии и Донбасса, но я нащупал наше слабое звено и об этом сейчас много говорю, пишу, даже маленькое журналистское расследование провел – про фильмы.
И. Измайлов:
- И мультфильмы теперь…
А. Малькевич:
- Да. Я всегда, когда профессию преподавал, считал, что нужно ребятам читать популярную литературу, смотреть фильмы, потому что это легко усваивается. У нас есть масса фильмов про выборы, про политику, политтехнологи, про журналистику, посмотрел, как бы что-то такое получил. Ну, например, вот «Абсолютная власть» со Стивеном Фраем, блестящий я бы сказал и гениальный сериал о пиарщиках. Так вот, у нас получилось, что, если взять Крым, ситуацию на Донбассе с 2014 года, максимум семь фильмов художественных.
И. Измайлов:
- За почти 9 лет!
А. Малькевич:
- Да. При этом по госзаказу снято 2,5. Можно, конечно, в статистику вписать все частные проекты, частные инициативы, можно еще короткометражки добавить, но, ребята, так это не работает. Мы ж с вами не чиновники, чтобы какой-то отчет был.
И. Измайлов:
- А там?
А. Малькевич:
- А там получилось минимум 25, не считая мультфильмов, о которых вы упомянули.
И. Измайлов:
- А еще и сериалы, да?
А. Малькевич:
- Ну, я их включил внутрь, да, но совершенно верно, если мы посчитаем их там 2-3, а это – сериалы.
И. Измайлов:
- Мультфильмы. Из собачки сделали героя, и для детей, которая борется с двуглавным орлом, совершенно серьезно, и ему уже там премии – Америка, Британия…
А. Малькевич:
- Абсолютно. И дальше начинает работать индустрия. Потому что правильно вот вы говорите – дошкольники, школьники-младшеклассники – это собачка, ее нашли, ну, она есть там собака Патрон, какие там у нее реально подвиги мы не знаем, но мультфильм есть? Есть. Комиксы есть про Патрона. Дальше начинается что? Вот у вас если ребятенок в пятилетнем возрасте в садике получил этот комикс, посмотрел мультик, потом какая-то книжка, потом художественный роман, потом появится мультипликационный сериал… то есть, он знает, что есть собака Патрон, которая герой, дальше почему герой? Потому что она сражается против кого? И все.
И. Измайлов:
- Пройдет два-три года, ребенок из детского сада и первого класса перейдет в более сознательный возраст…
А. Малькевич:
- Да. И для него будет следующий пласт фильмов, потом следующий, потом следующий, и то, что я в своем расследовании сделал, они с 1918 года всю свою историю, а на самом деле, я понимаю, сколько можно еще копнуть потом, в Российскую империю, можно переосмыслить Богдана Хмельницкого… но они с 1918 года взяли каждый блок своей истории и там обязательно они герои, а большевики, красные, чекисты, коммунисты – в общем, русско-советские на каждом этапе украинской истории были гадами.
И. Измайлов:
- Ну, и там Пушкина же они захватили, Толстого, Достоевского.
А. Малькевич:
- Это они еще тоже потом подгрузят, я беру вот только этот блок. К каждому пункту. Голодомор, естественно, 30-е годы там якобы лютует НКВД только против украинцев…
И. Измайлов:
- Это огромный пласт вопросов, который вы затрагиваете, медийного сопровождения, действительно, как информационщик, да. Но вот эта шелуха, возможно, стоит назвать ее накаленным, сильно накаленным античеловеческим, по большому счету нацистским, античеловеческим зерном. И в это вложена ведь громадная идеология. СМИ, фильмы, мультфильмы – это все множество составляющих, которые мощно работают на одну картину. Здесь, правда, можно бесконечно рассказывать, как они это делают, но мы возвращаемся к нашей картине – и что мы видим здесь, у нас? Есть ли у нас такая же накаленная идеология? Должна ли она быть, на ваш взгляд? Наш ответ какой? То есть, идет специальная военная операция, артиллеристы стреляют, наши ребята-герои борются, а наша информационная война – где вот эти рубежи сегодня?
А. Малькевич:
- У нас, конечно, выросла целая плеяда военкоров, появилась настоящая, качественная, фронтовая журналистика, глубокая, мы показываем правду, реальную картину происходящего – это все есть. Что я имел в виду по поводу шелухи, кроме вот этой русофобской нечисти? Конечно, совершенно примитивные фейки. Вот я в основном про них, о том, как там бабушка метнула банку огурцов, сбила дрон, выбежал дедушка, у него старое ружье, он там раз – и сбил самолет стоимостью десятки миллионов долларов наш.
И. Измайлов:
- Ну, это же тоже один из элементов мести. Все в общую картину.
А. Малькевич:
- Да. Ну, если человек сидит, как я сказал, круглосуточно по всем каналам переключает, а там этот марафон ненависти к России, то периодически люди начинают, конечно, плыть в этом океане тупости, фейков, и уже все проглатывают.
И. Измайлов:
- А с детского сада им подготовили программу, а целое поколение школьников на этом выросло… Кстати, вот новые освобожденные территории – ребята же воспитывались в этой среде, им преподавали это, все эти секты бесконечные…
А. Малькевич:
- К счастью, мы их освободили и самый лютый треш, вместе с собаками вот этими мужественными, а я видел изданные весной разные комиксы для школ, для младших классов, уже про специальную военную операцию, где лютые, совершенно безобразные орки, то есть, мы… там опять же на аудиторию, поэтому там герои – дети, там мальчик чего-то подсмотрел, побежал к папе, передал, девочка там тоже… Фактически они берут классику в виде наших героев пионеров и все это переделывают, перелицовывают на текущую ситуацию. У них в этом плане хорошо идет работа. Я почему беснуюсь? Потому что мы-то в этом плане запаздываем. Мы по линии фронтовой журналистике все это накрыли и глубоко опережаем, потому что это наше ноу-хау, ну, нет у них там фронтовых журналистов, нет военкоров, и фейки мы тоже научились оперативно опровергать. Но вдолгую, вот это программирование как раз, мы уступаем. Более того, есть совсем мрачные истории. Но это связано с тем, что нет этого госзаказа… Вот фильм «Донбасс. Окраина» есть, он снят по госзаказу, фильм 2019 года, фильм хороший. Я даю поручение – давайте свяжемся с правообладателем, хочу показать. Мне говорят – права закрыты. В переводе на простой язык это означает, что какой-то федеральный канал их взял и в этом году покажет. Возможно, не один раз. Но это значит, что, если кроме моего регионального, но очень крупного канала, еще целый пул соберется, мы не можем. То есть, мы хотим показать и даже заплатить за него, и не можем. Потому что вот так.
И. Измайлов:
- Александр, вот вы коснулись темы, что, во-первых, фильмов-то толком нет. Во-вторых, показать проблема, на ваш взгляд, решение всех этих накопившихся историй, связанных с ведением информационной войны… вот с первого дня мы слышим выражение ЦИПсО. Сидят военные, там фотографии есть…
А. Малькевич:
- Ну и гражданские там…
И. Измайлов:
- Да. То есть, крупная структура. У нас есть у Минобороны такая структура? Это военная история? Это гражданская история? И вот была частичная мобилизация – вот кто-то уехал… может быть, есть смысл предложить желающим, кто хочет работать на свою родину, кто хочет … ну, если человек не умеет стрелять, но он прекрасный программист и журналист, почему, ну, пусть он служит родине там…
А. Малькевич:
- Давайте все разбросаем на яркие заявления, да, как это водится в Общественной палате считают, в Общественной палате предложили… Значит, с фильмами разобрались – то есть, понятно, что все печально, что по-хорошему должен выйти какой-то руководитель и сказать: ребята, у меня есть сумма Х, даже цифру не назову вам, чтобы вас не травмировать, но деньги есть, дайте сценарий, придите, мы вам поможем разгрузить эту бюрократическую шелуху, давайте сделаем это. Пусть будут и сериалы, и фильмы, и все такое. И комиксы надо делать. Это первое.
Второе. По поводу ЦИПсО. Центра информационно-психологических спецопераций. У нас много лет специально за деньги запада люди, так называемые вот эти лидеры общественного мнения, внедряли враждебные, такие негативные нарративы. Напомню. Кремлевские боты, кремлевские тролли, прокремлевские тролли. И все вот такое. То есть, это известная история о том, как, с одной стороны, мужественные разведчики, а, с другой, противные шпионы. На самом деле, люди делают одно и то же. То есть, во всех странах, не хочу оскорблять Румынию, но даже в Румынии есть киберроты, грубо говоря, интернетвойска, и они числятся зачастую по линии министерства обороны, у них есть форма, у них есть свои штандарты, свои слоганы, герб и т.д. Они военные люди, но здесь важнее то, что есть и околовоенные, и важно, что они уважаемые. Вот это ключевой посыл. Я видел ролик о том, как какая-то одна из таких киберрот или там даже кибервзвод принимал присягу. Это было торжественно. То есть, вы поступаете на службу своей стране, защищать ее в интернет-пространстве…
И. Измайлов:
- И это ж не мелочь сегодня! Этим нельзя пренебрегать, кто-то должен сегодня это делать!
А. Малькевич:
- Должен. И это делают во всех странах мира, и это уважаемо, и только в России много лет рассказывали, что это какие-то деклассированные элементы сидят в подвале, пишут гадости… Ну, во-первых, почему гадости? Люди пишут ответ на как раз гадости, которые пишут про свою страну. Но как раз одна из задач вот этих ЦИПсО и их хозяев англосаксонских было внушить, что у нас и для нас это что-то постыдное. То есть, тебе написали в социальных сетях мерзость какую-то про твою страну и ты должен утереться и сказать – спасибо за информацию, учту. А если ты отвечаешь, значит, ты этот самый бот, тролль и неважно как… Поэтому такая титаническая была врагами сделана работа, а мы сидели и обтекали.
И. Измайлов:
- Ну, просто они же еще занимаются выявлением информации о наших военнослужащих, социальных сетей и т.д.
А. Малькевич:
- Абсолютно. Вот это ваше предложение тоже было мною озвучено еще летом и потом осенью, как альтернативная гражданская служба на освобожденных территориях. Это не только касалось бы айтишников, но для них это в первую очередь. Вот объявили частичную мобилизацию. Масса перекосов была, в том числе, совершенно нелепые истории, когда у меня сотрудники, еще до воссоединения, значит, граждане России, которые работали там. И он ко мне приходит и говорит – Сан Саныч, мне по месту жительства в Архангельске пришла повестка и мне, человеку, который работает в Херсонской области рядом с передовой уже, говорят, что вы должны все бросить, приехать в Архангельск, вас там призовут и отправят, возможно, в Херсонскую область, только на блок-посту дежурить. Хотя человек выполняет работу гораздо важнее уже там. Ну, бред! И как раз я сказал – давайте продумаем, пусть будет альтернативная госслужба. То есть, вот с айтишниками понятно, но вот вы, например, учитель. И вас должны призвать в рамках частичной и неважно какой там мобилизации. Вы, в том числе, вполне можете по своим внутренним, религиозным, каким-то еще соображениям не хотеть воевать, да. Но у вас тогда должна быть альтернатива. Вы должны сказать – давайте я поеду в ту же Херсонскую область учителем, директором школы, которые там тоже нужны, и это и будет моей службой.
И. Измайлов:
- То есть, максимальную пользу каждый может своей родине принести.
А. Малькевич:
- Абсолютно. Вот это мне непонятно. Ну, давайте соберем межведомственную комиссию, штаб. То есть, одно дело, когда вы легли на дно, убежали там в пресловутый Верхний Ларс, еще там куда-то и т.д. Но вы говорите – я эффективнее там-то, может быть, вы суперстроитель и т.д. – ну, куча разных профессий, которые там важнее, чем вы будете… я не могу понять тоже этих депутатов, которые сидят, ковыряют в носу, не могут кандидатов наук или докторов подвести тоже под отсрочку. Ну, что за бред? Всегда это было – отсрочка от призыва. Ну, мы хотим науку-то развивать! Тем более, мы видим сейчас, насколько важны разработки военно-технические на фронте. Вы - талантливый специалист в чем-то, нет, решает какой-то там убогий военком, что вы должны дежурить на блок-посту, сидеть там ночью под дождем, и это важнее, чем если бы выстроили учебный процесс, собрали бы коллектив, запустили бы школу в ситуации, где опаснее… я постоянно это говорю… Я это к чему? Что вы гораздо больше рискуете жизнью, работая директором школы вообще, потому что могут быть диверсии, диверсанты, и уж тем более в школе прифронтовой полосе, чем если вы валяете дурака на блок-посту на этом где-то в глубине или, как некоторые неделями или уже месяцами сидят и ждут какой-то команды куда-то выдвигаться, но в казармах. Так вот, сделайте такую альтернативную госслужбу…
И. Измайлов:
- Это все тоже в рамках, наверное, большой информационной составляющей, с формулированием смыслов, с формулированием подходов и всего остального. И здесь опять же вопрос – что есть у нас и чем мы отвечаем. Кстати, вы вспомнили ЦИПсО – это же центр. В том числе, и психологических операций, да. А мы говорим о науке, больше опирая на оборонку, а что у нас с наукой психология? Одно здание института психологии РАН, которое находится недалеко от нас в Москве, на огромную Россию, против центра в Николаеве, в Одессе, громадное количество сект, которые там… ну, чтобы громадное количество народа вместе скакало – это же не по щелчку пальцев происходит. Вот что у нас с этой наукой здесь? Как мы отмечаем? Мы вкладываемся во что-то, мы какие-то разработки проводим?
А. Малькевич:
- Я, как борец с фейками, стараюсь на темы, в которых я глубоко не разбираюсь, не рассуждать, чтобы не быть диванным экспертом, но я могу только констатировать, что нам нужны сейчас и военные психологи, и околовоенные психологи. Потому что нужно заниматься тем, что называется, вот этот посттравматический синдром. Я на себе его ощущаю. Потому что ты воспринимаешь жизнь в большом городе, проведя полгода там, мягко говоря, иначе. Нам нужны политруки. Потому что у вас будет 100, 150, 200 тысяч мобилизованных, находящихся, предположим, на фронте, с ними надо работать, они должны понимать, почему они там. Я имею в виду, комиссары должны быть. Потому что вы можете на бумажке для галочки сказать, что мы идем защищать родину, русских людей, денафицикация – это все понятно. Но надо глубже. С конкретными примерами, с историями. А этих историй полно. И я знаю, что нормальный человек, когда 10-20 историй человеческих про зверства, например, укронацистов узнает, дальше все, как в песне: «Ярость благородная вскипает, как волна».
И. Измайлов:
- Александр, вот вы заведующий кафедрой журналистики Херсонского университета и Северо-Кавказского, да…
А. Малькевич:
- В Северо-Кавказском университете я создавал там центр противодействия цифровым угрозам, потому что это была моя до начала специальной военной операции любимая тема. Мы сделали с коллегами в Общественной палате доклад. На самом деле, когда мы сделали первый доклад, он назывался «12 главных цифровых угроз для гражданского общества». Потом стало 18, потом 20, потом 25. И это не только России, это универсальная штука. То есть .мы как бы говорим всему человечеству, что, ребята, вот мы уже насчитали 25 угроз, давайте вместе искать и научный, и образовательный, и законодательный ответ на это. Понятно, одна из угроз фейки и наивно считать, что с этим можно как-то завтра-послезавтра справиться… Просто в каждой стране они свои тематические. Но при этом фишинг – да, это кибермошенничество. Анонимность в Сети. Вот у нас большая беда, все-таки на западе с этим потихонечку начинают разбираться, - это про оскорбление, про клевету, которые распространяются в социальных сетях. Или, с другой стороны, интернет-вещей. Не хочу пугать, но просто многие привыкли – умный дом, умное то, умное это… А кто-то задавался вопросом – кто этим управляет?
И. Измайлов:
- Так вот, мы реагируем или мы сами задаем повестку и мы формулируем? Если говорить о всей этой цифровой истории. И здесь, кстати, смотрите – Ютюб надо блокировать в итоге?
А. Малькевич:
- Мы должны в сжатые сроки построить альтернативу. Вообще по Ютюбу у меня есть два варианта ответа и они не противоречат друг другу. Первое – у нас должна быть альтернатива. Почему нам легче в других направлениях нашей жизни в соцсетях? Потому что у нас есть поисковики свои, почтовые сервисы свои, мессенджеры свои, социальные сети свои, поэтому мы можем увереннее себя чувствовать, да. Что и проявилось в блокировке, например, признанного экстремистским запрещенного Фейсбука.
И. Измайлов:
- И Инстаграма, кстати.
А. Малькевич:
- Да. Но, кстати, разумную альтернативу Инстаграму мы пока не предъявили, но хотя бы вот есть возможность все эти сториз делать в том же ВК. А разумную качественную альтернативу Ютюбу не сделали за эти годы. Почему? А это из той же оперы про атаки на так называемых ботов, троллей и прочее. Потому что долгие годы огромные бабки вкладывались нашими противниками, чтобы нам внушать, что нам достаточно пользоваться цифровыми «ножками Буша», я так называю. Потому что, как дитя 90-х, помню, вот нам тогда говорили, что не нужна своя пищевая промышленность, ничего не надо, вот у нас ножки Буша, куриные окорочка. Мы справились, свое развили сельское хозяйство, в общем, все у нас есть. Потом перешли к цифровой вот этой гуманитарной помощи. То есть – ну, зачем вы тратите деньги, не надо вкладывать миллиарды в свою IT-сферу, потому что все уже есть, вот телефоны иностранные, операционные системы иностранные… Вот как раз в списке цифровых угроз это высочайшая зависимость от западного ПО и операционных систем. Высочайшая! И мы же видим теперь – раз, и выщелкивают приложения наших банков мобильные, Аэрофлота. Вылетают. Все, выбросили. И мы оказываемся как без рук. Поэтому нужно было создавать, да нужно и сейчас создавать альтернативу. Это первое.
И второе. Наши технари должны научиться найти этот механизм – блокировать отдельные ссылки. То есть, условно говоря, ведь в чем сейчас сила нашего врага, который требует, чтобы мы не блокировали Ютюб? Потому что всегда прикрываются собирательным образом мамочек. Это, кстати, так же было, когда я по поводу Вотсапа задал некоторые риторические вопросы, а я их и сейчас задам. Значит, риторический вопрос был какой? Ребята, давайте так. У нас Мета – это корпорация, признанная экстремистской, запрещена. Два ее продукта – Фейсбук и Инстаграм – запрещены и признаны экстремистскими. А Вотсап? Он другой? Ну, так немножко странно – Мета же одна. При этом, Вотсап полностью контролируется западными спецслужбами. Я задал первый вопрос – ребята, давайте хотя бы добьемся, чтобы у нас чиновники, работники госкомпаний, госкорпораций им не пользовались, потому что люди до сих пор там пересылают документы вложенными файлами, имеющими чувствительную информацию. Потому что им так удобно. А еще смешнее, когда они через Вотсап пересылают ссылку на Гугл-формы со словами – вот мы тут составили финансовый план нашей госкомпании на год, давайте вносите изменения и т.д. И тут же на меня обрушился срежиссированный якобы такой народный гнев, потому что – там же домовые чаты, родительские чаты… Упаси боже, какая связь? Что вам мешает все эти чаты сделать в Телеге? Телеграм объективнее и удобнее, чем Вотсап как мессенджер.
И. Измайлов:
- Ну, объективнее тоже не сказать, что прямо глубоко российская история.
А. Малькевич:
- Это понятно. Но он все равно удобнее, правда, по функционалу, чем Вотсап. Во-вторых, это называется манипулирование.
И. Измайлов:
- Смотрите, про техническую часть секретности понятно, вопросов нет…
А. Малькевич:
- Да, блокирование ссылок. Я почему говорю? Регулируется вот этот псевдонародный гнев о том, что, смотрите, эти гады хотят заблокировать Ютюб и лишить нас образовательных роликов и мультфильмов, и прочего там какого-то полезного контента. Тогда я и говорю вам, вот вы выступаете для меня в нашей ролевой игре как мегаайтишник, спец государственный, технарь – я говорю: так вы придумайте форму, чтобы можно было блокировать на Ютюб конкретные экстремистские материалы и пусть тогда он будет для мультиков.
И. Измайлов:
- То, что касается мессенджеров и всего прочего – понятно, там безопасность должна быть. Что касается Ютюба и той же самой Википедии, идеология в чем? То есть, когда Википедию открываешь и она тебе сообщает, что Запорожская область это Запорожская область Украины или наши вот эти колонки, отечественные, умные колонки, вы спросите у нее – Запорожская область где находится? Она радостно расскажет, что она находится на Украине. А если говорить о Ютюбе, как о большой истории, все-таки эта история, как ни крути, связана с цифровым прогрессом… ну, человечество куда-то переходят, явно связанное вот с этим направлением. Можем ли мы только блокируя и создавая такие же точечные аналоги, удержаться и не соскочить в торможение в этом вопросе? Да, мы можем сделать Рутюб, можем что-то скопировать, перетащить, но ведь вопрос более глубокий, наверное. Можем ли мы только блокировками? И на каком принципе?
А. Малькевич:
- Я же не говорю о том, что блокировать мы должны только жесткий экстремизм, направленный в нашу сторону. Вот Википедия – это еще одна моя любимая тема. Мы так же абсолютно в рамках вот этой концепции про цифровую гумпомощь оттуда, ничего своего не развивали…
И. Измайлов:
- Год прошел уже.
А. Малькевич:
- Не год, а раньше. Хотелось бы, чтобы мы за ушко вытащили на солнышко какую-то группу товарищей, которые получили несколько лет назад два миллиарда на создание как раз какой-то интерэнциклопедии. Где она? Все освоено? Тогда приведите их на стадион, как в Китае, и в прямом эфире ведущего телеканала и радиостанции «Комсомольская правда» расстреляйте тогда…
И. Измайлов:
- Ну, сейчас хотя бы можно что-то по ключевым, если мы не можем создать…
А. Малькевич:
- Нужно. Общество «Знание» делает…
И. Измкайлов:
- Если в Яндекс идет запрос про Запорожскую область, значит, пусть идет подмена и в этом вопросе Википедия уезжает на тысячное место, а наверху идет информация соответственная. В чем проблема-то сделать?
А. Малькевич:
- Должна быть воля, видимо. Воля поставить такие задачи перед Яндексом. Это первое. По поводу Википедии – должна быть своя сделанная у нас альтернатива, качественная, верифицированная энциклопедия, где неонеймы пишут непонятно что, а ученые, которые отвечают своим именем, своей репутацией. Потому что сейчас в Википедии идет тотальное переписывание и редактирование всех статей, связанных с нами и имеющих общественно-политическое звучание. Туда вписываются вот эти все нарративы – убийцы, оккупанты, гады, украли, придумали… И мы не имеем права эту хрень убрать. Это проблема.
И. Измайлов:
- Да. Тогда мы не впрыгиваем на этот поезд прогресса или новой волны, мы пытаемся реагировать, где не можем, мы блокировать предлагаем, где можем, мы что-то делаем, но стратегически дальше как мы будем?
А. Малькевич:
- Я и предлагаю. У нас стратегически должна идти работа, и она должна функционировать там, наша Википедия. Должен быть наш видеопортал, наши специалисты должны научиться, как я и сказал, вычищать и не впускать в Россию экстремистские ссылки на платформах а-ля Ютюб, тогда по большому счету можно было бы и Инстаграм разрешить и вернуть, научившись там блочить конкретные аккаунты конкретных людей.
И. Измайлов:
- Мы говорили о Ютюбе, о Википедии, о реагировании или о том, как пробовать, может быть, самим что-то…
А. Малькевич:
- Мне кажется, мы говорили шире, мы накидывали список наказов нашим депутатам, технарям, разным руководящим структурам, в каком направлении нужно что-то менять. И поскольку я, как мы уже говорили, «певец мирной жизни освобожденных территорий», поскольку полгода там живу и работаю, почти безвылазно, я еще вижу целый ряд лакун, которые надо расшивать. Одна из них – это тема, которую мне вроде чуть-чуть удалось сдвинуть, потому что этим вопросом проникся Союз журналистов России и наше профильное министерство цифрового развития, и они будут сейчас этим заниматься, вводить, во-первых, военкоров в некое правовое поле. Сразу хочу сказать – это нормально, не нужно думать, что там обязательно… после эфира всех построят и причешут. Нет. Просто у нас есть блогеры, военкоры, да на самом деле даже тот же товарищ наш Семен Пегов, ведь проект «WarGonzo»- это же не СМИ, у него нет никаких причиндалов официозных. И для удобства работы коллег, их нужно каким-то образом идентифицировать, какой вот они должны иметь статус, для удобства работы. Чтобы, грубо говоря, никакой странный человек на том же блок-посту не мог их обидеть. Но более важная тема другая, из этой проистекающая. Это про права журналистов и про их защиту тех, кто работает в наших новых регионах. По инициативе Союза журналистов был принят закон пару лет назад о защите журналистов в горячих точках. Он как работает? Он работает хорошо, но не до конца. Это значит, что, если вы, журналист "Комсомольской правды", отправленный в командировку на Донбасс, то за вами стоит ваша организация, вы прикрыты, не дай бог что-то где-то поцарапало и т.д., вам полагаются разные выплаты и соцпакет. И я несколько раз задавал вопрос, и один раз как раз на вручении премии правительства в присутствии первых лиц – а вы понимаете, что на новых территориях, в новых регионах, там полторы тысячи журналистов местных, региональных. Они там живут и работают, и они рискуют жизнью каждый день. И получается некрасивая ситуация. То есть, вот приехал из «Комсомолки» Игорь – и он весь в белом, у него есть бронежилет, каска и куча всяких кайфушек, если, не дай бог, что. А рядом с ним работает бок о бок его радиоведущий, коллега по имени Александр, местный, донецкий, у которого нет никаких законов, ничего нету, и он девять лет находится в таком состоянии, что каждый день может разнести к чертям собачьим его студию, в которой он работает. Я про это и говорю, и буду говорить, что, ребята, в Думе обратите внимание, у нас вот такие есть журналисты. Тем более, это и личная, в том числе, история, потому что у меня на глазах практически под Антоновским мостом погиб Олег Клоков, он был в статусе шеф-редактора телерадиокомпании «Таврия». Он посмертно награжден, есть правительственная награда, она будет передана его семье, но тех же механизмов, которые прописаны в Указе президента, про ранения участнику СВО, про гибель участника СВО, про выплаты семье на так называемых мирных это не распространяется. А мирные – это те учителя, о которых я говорил, врачи, строители, то есть, получается, что, если доброволец сражается на передовой и рядом с передовой, у него есть куча разных защитных историй, и потом он еще получает статус участник спецоперации. А если вы, Игорь, работаете в простреливаемом насквозь городе, в той же Горловке, местный ли вы житель или вы приехали из Москвы туда директором школы, и у вас там полшколы разнесено, а вы в подвале ведете занятия и рискуете жизнью, но при ранении вам выплаты не полагаются, статус никакой вы не получаете… Я поэтому и говорю – обратите внимание, пожалуйста, что в наших четырех новых регионах все, кто там остался и не уехал – это герои. Я сформулировал это как то, что они совершают ежедневный подвиг строительства мирной жизни.
И. Измайлов:
- То есть, какой-то страховой пакет было бы неплохо расширить?
А. Малькевич:
- В отношении этих людей его неплохо было бы просто ввести. Потому что его просто нет.
И. Измайлов:
- Александр, я хотел еще про патриотизм спросить. Тут инициатива в Думе была по поводу учреждения госнаград за воспитание патриота Отечества и орден «Российский благотворитель». Так вот резюмируя, что, на ваш взгляд, самое важное сегодня, если говорить о информационной войне, об информационном противоборстве, работе СМИ, журналистов?
А. Малькевич:
- Если коротко по поводу инициатив в Госдуме, я просто хотел бы, чтобы целый ряд депутатов прекратили бы пиариться или пытаться пиариться, а занимались бы расшивкой всех узких мест, часть из которых мыс вами в эфире проговорили. Им нужно прекратить выходить к микрофону и рассказывать – а давайте вот это сделаем, а давайте вот это сделаем, а давайте будем вырезать сцены с какими-то актерами, а тут будем плашечки ставить… Ребята, вот расшифруйте нашу передачу и примите лучше несколько законов, которые жизнь облегчат, тех, кто сражается. Причем, как с оружием в руках или вот у кого оружие – это слово, или скальпель врача, или указка учителя. Вы этими людьми займитесь! Причем, не сотрясанием воздуха, а проработкой документов и превращения хи в законы.
И. Измайлов:
- Это же связано все тоже с информационной составляющей, да.
А. Малькевич:
- Что касается патриотизма, огромный сейчас пласт работы в сжатые сроки сделан, сдвинут, например, по линии министерства просвещения. Начиная от разговоров о важном – герб, флаг, гимн в школах, и работа того же общества «Знание» сейчас. Просто хочется выругаться и сказать, ну, почему нельзя было делать это в течение 5-8 лет спокойно, а нужно за считанные недели и месяцы из-за специальной военной операции? Но и процесс очищения и шоу-бизнеса, и культуры, и СМИ, он у нас, мягко говоря, далек от завершения. Это нужно сделать. Причем, достаточно жестко. Потому что мы находимся на войне. Вот той гибридной войне, которая нам объявлена – санкционная, экономическая, информационная. Мы должны осознать, что эта война ведется против нас, она будет вестись, об этом же говорят открыто – до полного нашего поражения! Поэтому мы должны на эту войну прийти и воевать. Каждый кто как может. Но для этого, соответственно, потребуется свое такое у многих людей легкомысленное отношение переосмыслить. И тогда все остальное приложится. И патриотизмом тогда – обучению, просвещению – многие будут заниматься не для галочки и чисто формально, а с душой, потому что отступать некуда. Ну, некуда нам отступать. И когда вот большинство это осознает, как-то все повеселее пойдет и поэнергичнее. Ну и, конечно, как бы это ни прозвучало, может быть, для кого-то кощунственно, краткосрочные командировки в наши новые регионы они очень прочищают сознание. Вот всем тем, кто должен заниматься пропагандой, образованием, просвещением и иной важной работой, которую мы обсудили, им надо там побывать, посмотреть своими глазами, увидеть, что это все по-настоящему. Что там идет настоящая война против русских людей. А так же пообщаться с теми, о ком я слагаю вот эти песни в прозе. Про вот этих людей. Потому что когда я в первый раз приехал на неделю вот так же, посмотреть, я все увидел, я все понял и познакомившись с этими людьми, с цельными, с потрясающим стержнем внутри, я понял, что я там должен остаться, потому что они помогли мне понять, какой я на самом деле и раскрыть, видимо, какие-то лучшие качества свои, о которых я, может быть, и не понимал и не знал. Поэтому это очень важно для того, чтобы любой человек смог понять, какой он есть на самом деле. Поехать туда и посмотреть.
И. Измайлов:
- Кстати, я вспомнил, как в начале специальной военной операции о героях много говорилось, и о наших военных ребятах, вот щиты вешали, а потом как-то вот…
А. Малькевич:
- Нет, щиты есть… Но надо делать двумя колоннами это наступление. Потому что должны быть видеовизитки про героев специальной военной операции в форме, и мы должны понимать, и, в том числе, визуально, глазами, вот какая была история его. И вторая линия – это те герои мирного строительства, в которых стреляют, которых взрывают, которые через это переступают – у меня таких историй десятки! И эти тоже должны быть картины написаны и предъявлены людям.
И. Измайлов:
- Спасибо. Александр Малькевич был в программе «Диалоги». До встречи. Подписывайтесь на новые выпуски нашей программы и слушайте, когда удобно!
