Анатолий Матвийчук: Большое контрнаступление закончится для ВСУ катастрофой

Иван Панкин и военный эксперт Анатолий Матвийчук обсуждают, что означает для Финляндии вступление в НАТО, для чего ВСУ анонсируют контрнаступление и когда закончится спецоперация на Украине

И. Панкин:

- Здравствуйте, друзья. В студии Радио «Комсомольская правда» Иван Панкин. Это «Диалоги» с Анатолием Матвийчуком, военным экспертом, главным редактором информагентства ANNA-NEWS. Анатолий Андреевич, здравствуйте.

А. Матвийчук:

- Здравствуйте.

И. Панкин:

- Ну, по повестке мы с вами пойдем. Повестка, правда, неблагоприятная для нас. Вот одна из свежих новостей, очень тревожная, очень грустная одновременно, это, конечно, ратификация турками вступления финнов в НАТО. То есть, по сути, Финляндия официально – член НАТО. Я думаю, что еще какие-то бюрократические нюансы остались, но в целом можно уже открыто говорить, что финны – члены Североатлантического альянса. В чем угроза, и угроза ли вообще, с учетом того, что финны уже давно совместные учения с НАТО проводили? Что же тогда такого глобального произошло?

А. Матвийчук:

- Знаете, я могу сказать только одно. Я им сегодня выражаю свое соболезнование за это решение.

И. Панкин:

- Финнам?

А. Матвийчук:

- Да, финнам. Вы правы, собственно говоря, это было ожидаемо. Где-то в конце 2000-х годов финны рьяно начали штудировать этот вопрос. Сначала они говорили о согласовании повесток, о согласовании каких-то планов на боевую подготовку, потом они начали переключаться на пополнение своих Вооруженных сил вооружениями НАТО. То есть все шло к этому. Но параллельно с этим они не ухудшали отношения с Россией. Ведь финны имели достаточно льготный, я бы сказал, период существования с нами, начиная еще с Советского Союза. Я в 80-х годах служил под Выборгом. Так вот, на все выходные финны были в Выборге, они приезжали, их радостно принимали. Кстати, безработицу тогда в Финляндии за счет Советского Союза регулировали очень хорошо, потому что мы им предоставляли рабочие места, все эти приграничные районы были забиты финнами.

Далее, когда разрушился Советский Союз, мы думали, отношения не ухудшатся, очень многие наши жители приграничных районов ездили отдыхать в Финляндию, финны – к нам, многие покупали здесь недвижимость, многие там. То есть это обычные отношения соседей по приграничью. И вдруг такое. Ну что же, я хотел бы сказать, что согласно договору между Финляндией и Россией, уже новой Россией, мы создали демилитаризованную зону, мы отвели свои войска от финской границы на 300 километров. Ни с одной страной такого нет, то есть финны никакой угрозы со стороны России не получали и не могли ее даже предвидеть. Кроме того, говорить о таких угрозах, как ракетный удар или ядерное нападение, это нонсенс. Финны жили очень спокойно под зонтиком НАТО и под зонтиком Российской Федерации. Потому что наши двусторонние соглашения гарантировали им мир и спокойствие.

Финны имели очень хороший бизнес в России, бумага была почти вся финская, краска Tikkurila была практически вся финская. И никто не испытывал от этого ущерба. Смотрите, что сейчас происходит. Вот Финляндия вступает в НАТО. То есть она становится априори недружественной страной для Российской Федерации. Вступает в силу все то, что только можно предпринять против врагов, мы начинаем предпринимать против Финляндии, начиная с того, что мы ужесточаем пограничный, приграничный режим, уже 100-километровой зоны свободной не будет, будет все так, как положено, извините за выражение, по уставу.

Есть такой остров в Балтийском море – Гогланд. На этом острове уже размещена и будет стоять мощная радиолокационная станция коррекции и контроля ракет, в том числе и наших полетов. То есть это уже предварительно такой, знаете, звоночек для Финляндии о том, что они попадают под ядерный прицел наших ракет, которые будут стоять и в Калининградской области, и которые будут стоять на ленинградской, псковской земле. Они будут стоять и держать под прицелом Финляндию.

Следующий вопрос. Мы с ними граничим по Балтике. Балтика всю жизнь была демилитаризованной зоной, особенно в тех районах, где стояли нейтральные страны. Да, мы не входили в территориальные воды, мы не наносили друг другу какой-то ущерб – военный, политический, имиджевый, если хотите. А сейчас Балтика становится зоной преткновения флотов НАТО и Российской Федерации. Извините, флот под флагом Суоми… Кстати, вы знаете, что на флаге Суоми, особенно флота и авиации, там свастика висит?

И. Панкин:

- Нет, я не видел.

А. Матвийчук:

- Ради интереса посмотрите. Там немецкая свастика.

И. Панкин:

- Да, действительно, свастика.

А. Матвийчук:

- Иван, а какие мысли у нас должны быть? Ребята, ваш фашизм возвращается на наши границы со стороны Финляндии. То есть Маннергейм встает из прошлого. Помните, это человек, который бегал между Гитлером и Сталиным и всё, извините за выражение, подлизывал, не мог понять, куда же ему приткнуться. В конце концов, под силой нашего оружия он все-таки успокоился. Так что, они теперь хотят, чтобы мы опять применили к ним силу? Они напрашиваются. Ладно, это мои эмоции. Далее давайте будем рассуждать с точки зрения политической ситуации.

Есть такая система Сайменских озер. Это в сторону Выборга и в сторону Финляндии. И они долгое время были камнем преткновения. Собственно говоря, они принадлежат де-юре России, но мы дали их в аренду. И торговый флот Финляндии через эту систему спокойно кратчайшим путем выходит в Балтику. Никогда там не было каких-то таможенных сборов, мы пользовались вдвоем. Сейчас, я думаю, это все прекратится, и мы будем полностью регулировать все отношения согласно положениям. Отношения между недружественными странами.

Следующее. Есть у них военно-морские базы, Турку, которые до недавнего времени тоже пользовались невниманием наших разведывательных служб. И сейчас все разведывательные службы будут полностью направлены на эти базы.

И последнее, что я хотел сказать. Если до недавнего времени наша разведывательная авиация вела щадящий режим просмотра территории Финляндии, так теперь это будет скрупулезное наблюдение и установка данных, что находится на этой территории. Конечно же, космическая разведка и наши средства ядерного нападения. Я думаю, когда шла подготовка вступления Финляндии в НАТО, перечень объектов уже лежит перед нашими ракетчиками, и остается только их ввести в компьютер.

И. Панкин:

- С финнами все понятно, все-таки это довольно интересный регион с точки зрения того, что они контролируют часть Балтики. Для нас, наверное, это все-таки бОльшая угроза, чем шведы, которых пока что турки не хотят пускать в НАТО, там еще есть какие-то проволочки, связанные с курдами, которых шведы выдавать не хотят турецкой стороне, плюс там сжигают Коран, это обижает турецкую сторону и т.д. Нам, наверное, было выгоднее все-таки, с учетом текущего положения дел, чтобы они все-таки шведов взяли, чем финнов?

А. Матвийчук:

- Знаете, у меня было много знакомых из Финляндии. Есть такой правозащитник Бекман, я с ним очень часто взаимодействовал. Люди, сами финны, жители Финляндии… Дело в том, что в Суоми есть финны, есть не финны, которые считают себя финнами. Не финны – это ассимилированные шведы, собственно говоря.

И. Панкин:

- Это финны – младший брат шведов.

А. Матвийчук:

- Это приблизительно как мы с украинцами, они там дерутся, один народ, одна группа…

И. Панкин:

- В Финляндии два языка – шведский и финский.

А. Матвийчук:

- Да. Мирные люди не хотят этого. Они хотят, чтобы все было так, как было, чтобы можно было ездить в гости, чтобы русские приезжали, снимали квартиры. Лето в Финляндии было очень интересным, туда приезжали толпы туристов. Деньги, которые сейчас будут выведены из Финляндии, они осядут в других странах, но не в Финляндии. А Финляндия не настолько богатая страна, чтобы тащить на себе все социальные расходы.

Второе. Ведь сейчас на Финляндию ляжет бремя военных расходов. Да, США сказали, что там будет какой-то переходный период, вроде бы они не будут платить. Подождите, 2,5% валового национального дохода они должны будут отчислить полностью в НАТО.

Уже есть информация о том, что финские инструктора, которые работают на Украине, вернулись домой в цинковых гробах. Я думаю, что обыватели такой страны должны задуматься, что это может получиться и массовым порядком, если они вступят в НАТО, потому что НАТО все-таки прогнозирует развитие ситуации на Украине в свою пользу, значит, им придется активно в этом участвовать.

И последнее, что я хотел бы сказать, опять же, по Балтийскому морю. Наши подводные лодки как были там, так и будут. Никакими сетями, боновыми заграждениями они их не остановят, потому что у нас есть великолепный опыт, и финны встали под прицелом наших ядерных лодочек.

И. Панкин:

- Так или иначе, спецоперация на Украине когда-нибудь закончится. И Песков накануне сказал, что все это надолго. Он имел в виду глобальное противостояние с Западом. В том, что касается Балтики, получается, следующая какая-то военная спецоперация будет все-таки за Балтику?

А. Матвийчук:

- Нет. Балтика будет затравочкой. Там сейчас все разворачивается в сторону Северного морского пути. Американцы, они же практики, они посчитали, что им очень выгодно будет иметь военные базы в Финляндии, в Швеции, чтобы как-то противостоять нам на этом направлении. Потому что реально, если мы сейчас посмотрим, что творится вдоль этого пути и в Арктике особенно, там наше абсолютное военное превосходство. Мы единственная страна, которая имеет великолепный ледокольный флот, и вот сейчас проходит такая информация, что мы начали спускать на воду военные ледоколы. Такого вида вооружений нет ни в одной стране мира. Военный ледокол будет выполнять функцию как ледокол, и он еще будет выполнять функции, если хотите, бронированного крейсера. Он может вступить в бой и выполнять задачи противовоздушной обороны, нанесения ударов. У НАТО такого нет. НАТО нужны, извините за выражение, солдаты, у них ограниченное количество солдат. А вот Финляндия среди всех этих северо-западных европейских стан более-менее еще физически крепкая. Их этот ЛГБТшный синдром пока еще не поразил, хотя он там достаточно мощный. Шведы – да, они уже разложены до основания, а финны еще крепкие, их солдаты ценятся. Я боюсь, что Финляндию берут именно на заклание как мясо для будущих северо-западных операций.

И. Панкин:

- Все-таки вступление Швеции не за горами?

А. Матвийчук:

- Я думаю, да. Дело в том, что турок сломают, турки не настолько идеологизированы, чтобы противостоять НАТО, на чем-то их сломают. И мы не можем прогнозировать сейчас результаты выборов нового президента.

И. Панкин:

- А следующий, кем бы он ни был, он все-таки решит этот вопрос по щелчку?

А. Матвийчук:

- Конечно.

И. Панкин:

- Анатолий Андреевич, давайте поговорим про контрнаступление, которое активно анонсируется украинской стороной. Резников, министр обороны Украины, заявил о том, что по времени это скорее апрель-май, а его коллега Залужный, главнокомандующий ВСУ, на следующий день изменил показания, он говорит: нет, скорее май-июнь. Есть какой-то конфликт внутри украинского командования, что они все разные периоды называют? Это блеф какой-то, что это?

А. Матвийчук:

- Там есть конфликты личностей – Залужный, Зеленский и такой генерал Сырский (он командующий Сухопутными войсками). Дело в том, что, допустим, Зеленский, он чистейшей воды околополитическая фигура, которая решает какие-то проблемы. Ну, это марионетка, которой диктуют, он решает вопросы. Собственно говоря, как хороший артист в роли, он всегда чувствует неуверенность игры, так и он чувствует сейчас неуверенность на политическом Олимпе, потому что что-то творится, а он пока понять не может, что творится. А творится то, что ему наступает конец. А вот генералы, хоть они наши враги, они имеют понятие о войне, ее законах, закономерностях. Допустим, Залужный, он понимает, что исход операции, особенно операции такого масштаба, которая сейчас на Украине, он напрямую зависит от количества личного состава и состояния экономики страны. Экономики нет, личный состав практически разгромлен. На Украине дефицит украинцев. Это тавтология, но она таковая и есть. А вот главком Сухопутных войск видит себя главкомом армии, и ему нужно сковырнуть Залужного. А вот министр обороны Резников, знаете, это кошелек Зеленского, куда ему скажут, туда он и бегает. Он не принимает никаких решений, вообще этот человек, он даже не организатор, он торгует лицом и словами. Он хорошо знает английский, по всей видимости, в Йельском университете его научили, он что-то может говорить.

А вот теперь давайте поговорим про контрнаступление. Возьмите (только не Википедию) любую советскую энциклопедию. Контнаступление – это наступление против чего-то, оно вырастает, как правило, из оборонительной операции. В данной ситуации оборонительную операцию проводит Украина, потому что мы наступаем. Мы наступаем под Бахмутом, мы наступаем возле Купянска. То есть они обороняются. И реально они должны выполнить определенный объем задач, чтобы перейти в наступление. Для этого нужно три основных положения. Первая задача – наступающий противник должен быть остановлен. Ему должно быть нанесено мощное огневое поражение и отсечены, самое главное, его резервы, которые, если мы будем говорить о таких операциях, которые сейчас проводятся на Украине, ближайшие 1,5-2 месяца не могли подойти на театр военных действий. То есть, если говорить военным языком, они должны выполнить изоляцию района боевых действий. И последнее, самое главное. Они должны завоевать превосходство в воздухе и на земле.

Давайте посмотрим, что из этого может Украина в данной ситуации выполнить. Остановить наше наступление? Знаете, в тактическом звене, я допускаю, да, они могут нас остановить, где-то перекинуть, создать узел мощный. Мы остановились, но мы перегруппируемся, и это звено, временной показатель – сутки, двое, трое, ну, пускай неделя. Все равно он не критичен для нашего наступления.

Второе. Нанести нам поражение таковое, чтобы мы не могли подтащить свои резервы в течение нескольких месяцев. Господа, это из области фантастики. Даже во Второй мировой войне на Курской битве немцы это не смогли выполнить, хотя они очень старались. Этот закон выходит из положения завоевания огневого превосходства. Чтобы изолировать район боевых действий, нужно завоевать огневое превосходство. Огневое превосходство достигается мощным огневым поражением из всех видов ракет, авиации, если есть флот, то флота и т.д., чего у Украины на сегодня нет.

И. Панкин:

- Так они ждут поставок.

А. Матвийчук:

- Сейчас поговорим о поставках. Они пытаются что-то делать. То есть с точки зрения оперативного искусства пока этой формы я не вижу. Эта форма боевых действий, контрнаступление, пока не просматривается. Мы можем с вами говорить о тактических контратаках. Не ударах даже, а контратаках. Что такое контратака? Это на узком участке местности собирается 2-3 батальона, атакуют, захватывают глубину где-то до 3,5-5 километров. Контратака считается успешной, если захвачена территория, которая позволяет в дальнейшем, может быть, нарастить усилия или создать какой-то огневой рубеж. Это что-то из области тактики. А они же стратеги, они говорят «контрнаступление». И вот они сейчас создают группировку. Вы знаете, по тем данным, которые Суровикин озвучивает, группировка украинских военных сил резерва – где-то 70-80 тысяч личного состава. То есть это то, что они отмобилизовали. Хотя часть этих сил уже раскидана по фронту.

И. Панкин:

- 80 стоит на Бахмутском направлении. 40 (это точно известно, это данные, с которыми я сталкивался) стоят на Запорожском. А еще кто-то стоит около Приднестровья.

А. Матвийчук:

- Они явно презентуют группировку 200 тысяч. Я не думаю, что 200 тысяч, это слишком много. Давайте даже допустим, 200 тысяч наскребут где-то. Эта группировка должна иметь определенную группировку полевой артиллерии. Группировка полевой артиллерии в такой ситуации… Давайте будем говорить о Донецком направлении.

И. Панкин:

- Да, конечно, это самое важное направление.

А. Матвийчук:

- Должно быть не менее 600-900 стволов различного калибра. По тем данным, которыми я сегодня располагаю, советское вооружение практически выведено из строя, где-то в пределах 150-200 стволов советских (я говорю о полевой артиллерии). И то, что поставит им Запад, где-то в пределах 250-300. То есть около 500 есть у них что-то такое. Есть неограниченное количество тактических ракет «Точка». И вот прошла информация, что там якобы у них где-то несколько установок «Гром-2» появилось. Ну, хорошо, пускай будет. Нужно говорить о реактивной системе залпового огня. Система реактивного залпового огня где-то в пределах40-50 установок РСЗО «Град», «Град-2» и «Хаймарсы», конечно же, еще и MLRS у них появились. Ну, где-то в пределах 40-45. И самое главное, что они не имеют и не могут обеспечить, это авиация. То, что им поставили, это мизер. Ну, что такое 10 самолетов МиГ-29, которые Словакия им поставила? Ну, Словакия сама заявляет, что они не летают. Скорее всего, они их разберут на запчасти, то есть займутся каннибализмом авиационным. Ну, может быть, 10-20 они наберут. И они тем более сейчас находятся не на территории Украины, я думаю, скорее всего, они находятся где-то в Румынии, на площадках подскока. Но как только они появляются над полем боя, Конашенков нам докладывает: сбили, сбили. Конечно, есть еще какое-то количество армейской авиации (вертолеты), сколько, я не знаю.

А вот по беспилотникам, да, они имеют мощную группировку, от тактических маленьких беспилотников размером с шахматную доску до мощных «Байрактаров» и тех, которые им модернизировали американцы. Я имею в виду Ту-141 типа «Стриж». Это разработка Советского Союза. Они могут этими беспилотниками нанести определенный урон нашей армии.

Давайте по танкам пройдемся. Есть такая норма, что в случае прорыва танковой обороны противника плотность танков на 1 километров фронта должна быть не менее 20-30 танков. Это такая расчетная единица. То есть, если они собрались прорывать, допустим, на 10-километровой зоне оборону наших войск, значит, не менее 300 танков они должны иметь. А где они возьмут эти 300 танков? Весь Запад, напрягшись, пока создал только один батальон. И вот теперь мы возвращаемся к этим всем таким ярым: мы перейдем в контрнаступление. Знаете, перейдут, я верю в это, но это будет смертельная атака.

И. Панкин:

- Смертельная для нас?

А. Матвийчук:

- Для них. Это будет последняя атака. Дело в том, что им нужно перейти в наступление, для того чтобы поддержать имидж Соединенных Штатов Америки, в частности, Байдена, и имидж, конечно же, Евросоюза в лице фон дер Ляйен, Борреля…

И. Панкин:

- Ну, и Столтенберга.

А. Матвийчук:

- Да. Они перейдут в наступление. Ну, и дальше что? Они пытаются переправиться возле Херсона, якобы презентуют удар на Крым. Они якобы пытаются захватить Запорожскую АЭС, чтобы создать какие-то угрозы для нашей армии. Они собираются на Купянском направлении нанести удар, прорваться к границам, и даже Данилюк заявляет о том, что «мы вторгнемся на территорию Украины» (????). Планы, я думаю, нереализуемые. Хотя вы знаете, Иван, как только сейчас зазеленеет вся эта зона, подсохнет, начнет всё ездить, я думаю, что активизация их начнется, начнется активизация диверсионно-разведывательных групп, и все-таки попытки перехода в наступления будут на различных направлениях. Но массированного наступления, как они его заявляют, я думаю, не будет.

И. Панкин:

- Мне кажется, что хотя они и говорят, что апрель-май-июнь, наступление они отодвинут на период сентября, когда еще листья не пожелтеют, а сохраняется зеленка. Надо вспомнить осенние события прошлого года, трагедию на Харьковском направлении, когда у них была успешная контратака. Мне кажется, они будут проводить это контрнаступление, контратаку (как угодно можно это называть) именно осенью. Для чего? Чтобы у нас не было возможности им ответить. Потому что осенью отвечать сложнее, распутица начнется.

А. Матвийчук:

- Дело в том, что мы компенсируем все свои потери мобильности высокомобильным компонентом, которым являются Военно-космические силы.

И. Панкин:

- А как компенсируем?

А. Матвийчук:

- Мы сейчас осуществляем ими контроль района боевых действий. Я думаю, к концу года мы приступим к контролю театра военных действий. Уже такая тенденция просматривается. Если мы приступим к контролю театра военных действий, я думаю, что мы начнем наносить удары по критическим системам инфраструктуры, таким как железнодорожные переезды, железнодорожные туннели, железнодорожные станции, мы будем разрушать всю военную инфраструктуру, которая может помочь им повышать потенциал армии.

И. Панкин:

- С чем связано, что мы не делали этого до этого?

А. Матвийчук:

- Это связано с положениями той доктрины, которую мы объявили перед началом военной операции, что мы не воюем с украинским народом, что мы не воюем с Украиной как со страной, мы воюем с нацистами.

И. Панкин:

- А критическая инфраструктура тут при чем?

А. Матвийчук:

- А сейчас мы переходим к тому положению, и это уже явно проследилось в выступлениях и Верховного главнокомандующего, и министра обороны, что эта инфраструктура, которую мы берегли для гражданского населения с точки зрения жизнеобеспечения, стала активно использоваться в военных целях. Согласно положению Женевской конвенции, Гаагской конвенции, если воюющая сторона использует гражданскую инфраструктуру, она становится военной инфраструктурой.

И. Панкин:

- Анатолий Андреевич, чего мы в принципе верим им по части контрнаступления? Они анонсируют его, анонсируют, анонсируют. Меня этот момент смущает. Потому что обычно такие вещи не анонсируют. Хотя я обращусь к харьковской трагедии. Тогда они тоже активно ее анонсировали, и она все-таки состоялась, контратака, контрнаступление. Поэтому, может быть, и сейчас есть смысл доверять? С другой стороны, может быть, это блеф? Ведь им невыгодно там тратить свои ресурсы, им выгодно их копить, а не растрачивать их в результате контрнаступления, даже если оно будет успешным, они все равно понесут большие потери. Может быть, им выгоднее действовать каким-то террористическим образом а-ля Брянск, Крымский мост?

А. Матвийчук:

- Вы знаете, я думаю, что вы на правильном пути. Массированное наступление приведет к полной катастрофе Вооруженных сил Украины. Если взять точкой отсчета 24 февраля прошлого года и 24 февраля этого года, мы армию Украины уничтожили, она перестала существовать. По некоторым данным, убито где-то 100-150 тысяч, если взять с точки зрения потерь санитарных, это еще 450 тысяч. До 700-800 тысяч человек мы вывели из строя. То есть сейчас на Украине воюет эрзац-армия, которую создало НАТО. Был когда-то у них иностранный легион, они презентовали 20 тысяч, но, по нашим данным, там 1,5-2 тысячи, они разбежались. Повторюсь, на Украине дефицитом стали украинцы, они разбежались по всей Европе, кто в Россию, кто в Европу, кто куда, их пытаются сейчас собрать. Они начали призывать в армию детей, 16-18 лет, что запрещено, кстати, Женевской конвенцией. Они начали призывать стариков возраста 60 лет, которые там выполняют функции логистики в тылу, а всех более-менее нормальных бросают вперед. И самое страшное, что они начали делать, они призывают женщин. И женщин призывают не на тыловые должности, они призывают их на командные должности. И в планах ВСУ призвать 50 тысяч женщин.

А теперь давайте гипотетически предположим, что они погибнут, эти 50 тысяч. То есть на 50 тысяч Украина погрузится в эту демографическую яму.

И. Панкин:

- Там уже самые разные цифры называются. Самые разные эксперты мне говорят разные цифры потерь. Самая минимальная, что я слышал, притом, что это, скажем так, лояльные военные эксперты, от 50 тысяч потерь до 250.

А. Матвийчук:

- Я тоже с этим сталкивался. Я думаю, что надо взять точкой отсчета потерь 120-150 тысяч. Это данные, которые даны израильским центром статистики. Эти ребята очень хорошо считают и грамотно выдают. Кстати, их нельзя заподозрить в симпатии ни к одной из сторон, они дали точную статистику. И вот сейчас переходить в наступление – это, собственно говоря, нужно быть самоубийцами. Понимая, что если не удастся выполнить задачи оперативного разгрома войск России, на этом Украина может перестать существовать, потому что дырка, в которую войдет российская армия, она остановится где-то возле Львова (армия).

Сейчас разработана теория (я думаю, им помогли англосаксы), она называется Guerilla war («война партизан»). И есть у них там такой человечек, Кирилл Буданов…

И. Панкин:

- Он, по-моему, разведку курирует.

А. Матвийчук:

- Да, начальник Главного управления разведки. Вот он сейчас анонсировал террористическую войну против России. Он даже заявил (и, знаете, я этого боюсь, потому что я сам экс-разведчик) войну в центре России – Московская область, Санкт-Петербург. Иван, сколько мы беженцев приняли? Мы их принимали с точки зрения дружественного нам народа, давали им деньги. А кто знает, что творится в голове этих людей? Потому что там остались и родственники, и т.д. То есть длинная рука Киева, она сохраняется. Если там прижмут маму, папу, детишек, этот человек, который здесь скрывается от призыва, вполне может посчитать платформы, но и заложить на них взрывчатку. То есть террористические действия, я думаю, будут активизироваться с точки зрения и мобильных беспилотных летательных аппаратов, и мобильных групп, и засланных казачков, которых можно назвать «забазированные группы», которые до поры до времени находились здесь под видом дружественных беженцев, они в любой момент могут оказаться нашими противниками. Задача – создать хаос, внутреннюю неуверенность, чтобы люди начали порицать власть, что власть их не может защитить, и создать предпосылки для внутриполитических каких-то волнений, которые будут, конечно, контролироваться внешнеполитическими силами – США, Британией. А это все должна раскачать Украина.

И. Панкин:

- А задача ВСУ – держать фронт.

А. Матвийчук:

- Да.

И. Панкин:

- В том числе я слышал и такую теорию, что и мы сейчас уходим в оборону как раз для того, чтобы не пропустить контратаку. Есть ли у вас такое ощущение, что скажете по этому поводу?

А. Матвийчук:

- Конечно. Многие кричат: почему там командующих меняют, зачем назначили Герасимова? Герасимова назначили, потому что в руках этого человека вся военная организация государства, не только армия, но туда входит и полиция, и гражданская оборона, и т.п. Так вот, мы сейчас, как под Курском, должны перемолоть всю эту машину. Вы посмотрите, наши резервные батальоны ребят, которых мы призвали осенью прошлого года, только 5% ушли на передок, где реально воюют, а остальные сейчас занимаются слаживанием, стрельбой. Это наш неприкосновенный резерв. И если только, не дай бог, что-то там произойдет, мы, конечно, бросим их. А это, по оценкам американцев, которые я читал, где-то 250-300 батальонных тактических групп. Это очень большая сила.

И. Панкин:

- Тем не менее, я не могу вас не спросить. Хоть пресс-секретарь президента уклончиво ответил… Ему задали вопрос о перспективах спецоперации, он ушел в общие такие рассуждения: если вы имеете в виду противостояние с глобальным Западом, то это надолго. А я все-таки хотел бы конкретизировать. Что вы скажете о перспективах спецоперации?

А. Матвийчук:

- Знаете, я тоже имею смутные представления о конце этой операции. Хотя я могу сказать то, что я знаю. Что мы должны, по крайней мере, выйти на уровень реки Днепр. Одесса должна быть российской, Николаев должен быть российским. Почему? Мы должны соединить все вот эти наши крылья. Самое главное, мы должны разблокировать Приднестровье. Понимаете, нам Киев не нужен. Зачем нам нужен Киев? Пусть им остается это всё. А вот эта территория, она реально оторвана от Киева. Это, собственно говоря, те границы Новороссии, которые когда-то были. Мы можем уже диктовать свои условия для заключения какого-то мирного договора.

И. Панкин:

- А кто нам даст вернуть Одессу, прямо скажем? В Румынии сосредоточены огромные натовские силы, причем элитные американские части.

А. Матвийчук:

- Там 101-я воздушно-штурмовая дивизия, так называемые «Кричащие орлы».

И. Панкин:

- Это элитные американские части.

А. Матвийчук:

- Но их там всего две бригады.

И. Панкин:

- А они там зачем? Не для того ли, что если мы соберемся идти на Одессу, чтобы они туда вошли тоже?

А. Матвийчук:

- Вы забыли еще одно. Для того чтобы этих «орлов» применить, нужно завоевать небо. Небо пока за нами. Вот когда станет угроза неба, вот тогда что-то можно будет предпринять. Второе. Наш флот еще не сказал свое слово. Да, мы потеряли крейсер «Москва», флот ослабился, но это боевая единица, которая контролирует, кстати, и черноморский регион, и средиземноморский регион. Это достаточно мощная сила.

И последнее. Мы же не зря все время говорим нашим партнерам по Западу, что, друзья, вы трогаете за бороду самую мощную в ядерном отношении державу. Эта держава имеет такие силы и средства, которых вы пока не имеете. Это наш президент говорил. Смотрите, переброска наших ядерных сил и средств в Беларусь, уже такая группировка создана в Калининграде, это создает очень мощную нервозность на Западе, они задают вопрос: для чего вы всё это делаете? А для того, чтобы вы немножко думали о том, как действовать. Я думаю, что наш Генеральный штаб достаточно трезво оценивают всю ситуацию, и те планы, которые я вам сказал, они реализуемые.

И. Панкин:

- Хорошо. Из вашего рассказа как-то совершенно случайно выпал Херсон.

А. Матвийчук:

- Допустим, украинская сторона планирует там произвести десантную операцию, выйти на тот берег. И там выходят на Чонгар, на Армянск, и это уход в Крым. То есть это попытка блокировать Крым. Но дело в том, что на Херсонском направлении по тому берегу Днепра, который за нами, сейчас подготовлена эшелонированная глубокая оборона российской армии. На этом направлении российская армия удерживает позиционную оборону и пока не готовится ни к каким наступательным действиям. Если они захотят – ну, пожалуйста.

И. Панкин:

- Коридор в Приднестровье важнее, чем Херсон?

А. Матвийчук:

- На данный момент – да.

И. Панкин:

- Но вы понимаете, что закончить спецоперацию официально мы не имеем права, пока Херсон не будет…

А. Матвийчук:

- Пока не вернем все территории, которые вошли в состав Российской Федерации.

И. Панкин:

- Да. А не коридор в Приднестровье.

А. Матвийчук:

- Если мы не освободим Приднестровье, вы себе можете представить, какая там будет бойня. Во-вторых, там в Колбасне находятся склады. Это склады еще с Первой мировой войны, там очень много тротила, он превратился в жидкость, в гремучую смесь. Его вывозить нельзя, трогать нельзя. И его сейчас там столько, что если там рванет, Хирасима и Нагасаки покажутся нам цветочками. Там пострадают Украина, Россия, Белоруссия и Европа вся по эту сторону. Это маленький ядерный взрыв без ядерных факторов поражения. Нужно все это локализовать. И самое главное. Если мы забираем Приднестровье, посмотрите, Приднестровье нависает полностью над всей южной Украиной. Это наша территория, и мы спокойно будем в дальнейшем диктовать свои условия, проецировать свою силу на Украину.

И. Панкин:

- Анатолий Андреевич, сейчас я вам непростой вопрос задам на самом деле. У нас командование, прямо скажем (я не хочу попасть под дискредитацию Вооруженных сил или дискредитацию участников СВО, потому что те, кто у нас командующие Вооруженными силами, они же участники СВО, замкнутый круг, получается, никого нельзя критиковать), это не пожилые, конечно, люди, но старшего поколения, им за 60-65 лет. А у тех же украинцев в командовании в основном молодые ребята, им 50 лет. Те, кто постарше, понятное дело, они не любят делать резких движений, а те, кто помоложе, более склонны к риску. Наверное, все-таки режим войны подразумевает такую штуку, как риск, это больше пользы принесет тем, кто все-таки в этой специальной военной операция, которая с той стороны называется все-таки войной, принесет больше пользы. Или нет?

А. Матвийчук:

- Я не соглашусь с вами. Да, министру обороны у нас за 60, начальнику Генерального штаба за 60. Начальник Генерального штаба – это, собственно говоря, человек, который задает тон стратегии, а самое главное, тон военной политики, военной дипломатии. Министр обороны – это больше организатор, больше представитель политической элиты страны, который выполняет определенные функции. Я имею в виду, он входит в пул президента, конечно, так как это его прямой начальник, и выполняет те установки, которые дает президент. А вот насчет командующего я бы тут с вами поспорил. Давайте посмотрим. Суровикин…

И. Панкин:

- Я как раз смотрю. Герасимову и Шойгу по 67 лет.

А. Матвийчук:

- Суровикину где-то 50-52.

И. Панкин:

- 56. Это молодой.

А. Матвийчук:

- Для такой должности это, конечно, молодой. Ну, есть там такой еще Ким Алексей Ростиславович. Это замначальника Генерального штаба. Я так понимаю, он выполняет функцию координацию между группировками, которые там, Центр, Восток и Запад, ему в пределах 56, где-то до 60 он доходит, генерал-полковник Ким. Вы знаете, все наши командующие, о которых мы с вами говорим, они в этом возрасте. По традиции русской армии это молодые командующие. Вы говорите по поводу командующего Украины…

И. Панкин:

- 64 года ему.

А. Матвийчук:

- Киму?

И. Панкин:

- Да. Алексей Ростиславович Ким, ему 64.

А. Матвийчук:

- Дело в том, что я когда-то был преподавателем в академии Фрунзе, он у меня был учеником, я его учил, преподавал разведку.

И. Панкин:

- Забавно. Замначальника Генерального штаба.

А. Матвийчук:

- Да. Он выполняет функцию куратора между этими, сводит их. Если хотите, он выполняет функцию представителя Ставки. Так вот, смотрите, Залужный, когда стал Главкомом, заявил: я первый украинский генерал, который не имеет опыта службы в Советской Армии.

И. Панкин:

- Как это не имеет? Он служил в Советской Армии.

А. Матвийчук:

- Залужный? Никогда. Он выпускник одесского училища. Который Сухопутными войсками командует, тот служил, а Залужный не был в армии.

И. Панкин:

- Я хочу посмотреть, сколько ему лет.

А. Матвийчук:

- Залужному где-то 45 лет.

И. Панкин:

- 49.

А. Матвийчук:

- В Советской Армии он не служил.

И. Панкин:

- Знаете, мне Александр Бородай рассказывал интересную историю, депутат Госдумы, он участник специальной военной операции. Он говорит, что была такая история. Залужный 9 мая не мог улететь из Украины, кажется, из Киева в Москву (перекрыли небо, нельзя было улететь). Это было начало 90-х годов. И он кричал: «Сволочи, такую страну развалили, сейчас улететь не могу, я хочу на Параде Победы побывать».

А. Матвийчук:

- Я не воспринимаю Залужного как военачальника, я не воспринимаю его как стратега. Это чисто приспособленец, чистый конъюнктурщик, который выполз на том, что был близок, знаком с господином Зеленским. Если бы это не случилось, этого не было бы. Он не выдающийся… Они убрали всех более-менее рациональных генералов, которые имели связь с Советской Армией. Они считают, что они нелояльны. Я думаю, что они недалеки от истины, потому что люди, прошедшие Советскую Армию, все равно мыслят рационально, и мыслят с точки зрения сопоставления фактов, с точки зрения практики, они понимают, что происходит на Украине. И они должны были их убрать. Так что я не думаю, что мы должны как-то их сопоставлять.

И. Панкин:

- Что возраст не имеет значения.

А. Матвийчук:

- Да. И еще одно. Все бывшие командиры бригад, они все прошли, конечно же, школу Запада. Школа Запада, она интересная. Например, я могу привести такой пример. Военное училище России, оно имеет гуманитарную основу обучения офицера и военную основу. Гуманитарная основа военного офицера это обучение истории России, собственно говоря, формирование гражданина России.

То, что происходило на Украине в последние годы, была, конечно же, накачка националистическими идеями, очень многие офицеры в звене лейтенант – капитан это уже ярые националисты. А с точки зрения военной подготовки это западная школа, это школа НАТО. Мы видим это по тому, как они пытаются применять войска. Войска применяются с точки зрения тех войн, которые вели НАТО, США в последние годы. Это боевые группы. Кстати, то, что мы называем разведывательные диверсионные группы, это не разведывательные диверсионные группы, мы можем скорее назвать их боевыми разведывательными дозорами. Их задача – идти впереди, вступать в бой, а потом на себя вытаскивать главные силы для ввода их в бой, в сражение. Это чистая тактика американцев, НАТО. Так что, сопоставляя здесь два комплекта командующих (извините за такое слово), мы должны понимать, что это уже абсолютно разные военные школы и разный подход к формированию и оперативного искусства, и тактики.

И. Панкин:

- Я хочу у вас уточнить. Насколько я понял, вы родились на Украине?

А. Матвийчук:

- Да.

И. Панкин:

- Вы жили там какое-то время?

А. Матвийчук:

- Мой отец, он советский офицер, я там родился, мой брат был советский офицер. Я выехал оттуда в 1974 году. Я никогда не был гражданином Украины.

И. Панкин:

- То есть какую-то часть жизни все-таки прожили.

А. Матвийчук:

- До 18 лет я там прожил. Я вспоминаю этот период как самый светлый период в моей жизни.

И. Панкин:

- Это же молодость.

А. Матвийчук:

- Да. Хотел бы вам сказать про 9 мая. Играла музыка, и выходили мужики, кто в форме, кто в гражданке, и вот такой перезвон медалей и орденов. Во дворах накрывались столы. Это была Победа, единая Победа. А вот бандеровцы и остальные, про них даже не вспоминали. А если эти люди появлялись потом… Кстати, они бродили по Союзу, они занимались строительством коровников, дорог, их называли презрительным словом гоцулы. Я помню это. Почему? А мы их не понимали. Я знаю украинский язык, но то, что они говорили, я их не понимал. У них особое произношение, мы их не понимали. Мы к ним относились, знаете, как к нищим, как к ущербным каким-то людям. И вот сегодня эти гоцулы взяли власть и пытаются тому украинскому народу, который помнит еще Советский Союз, продиктовать свои условия жизни и дальнейшего видения.

Кстати, по Лавре вы можете это всё посмотреть. Вы видели настоятеля нового в Лавре, в какой он шапочке стоит? Наш стоит в митре, это православный митрополит, а он стоит в константинопольской шапочке, которую ему передал Константинопольский патриарх. То есть в Киеве идет захват, попытка патриарха Константинопольского захватить эти священные реликвии нашей Русской православной церкви.

И. Панкин:

- Я про происхождение украинское почему спросил? Вам как человеку, который там какое-то время прожил… Что позволяет ВСУ так отчаянно нам сопротивляться, какие качества? Ну, кроме общих, что это один народ, это те же самые русские.

А. Матвийчук:

- Давайте мы пока это откинем. Мы столкнулись сейчас с неонацизмом. Дело в том, что мой опыт подсказывает… Я как главный редактор, мои военкоры привозили, особенно из Мариуполя, я ужаснулся. Это смесь традиционного национализма с той эклектикой, которая была заложена Ницше, Гитлером, и это еще мифы Скандинавии. Знаете, это такое эклектическое состояние мыслей этого человека, который полностью отождествляет себя как суперчеловек, это молот Тора. Это суперчеловек, который порожден, для того чтобы полностью перекроить мир в угоду вот этого мифического народа, который они пытаются создать. Для создания мифического народа, с которым они сейчас пытаются себя отождествлять, создана мифическая история. Вы же знаете, что по данным истории Украины, даже Рим строили украинцы, пирамиды строили украинцы. Под это подведена вся идеология, школа, отношения, даже родительские отношения сейчас под это подведены. То есть за 30 лет независимости воспитана плеяда молодых людей, которые не отождествляют себя единым народом, с украинцами и белорусами, они считают, что они обособленный народ, и их стезя – изменить этот мир, если хотите. Это страшные вещи. Это, если хотите, сатанизм в своем роде, но положенный на рельсы современного политического взгляда на развитие ситуации.

И. Панкин:

- Давайте все-таки со слушателями поделимся прогнозами и перспективами. Как скоро нам удастся разбить ВСУ?

А. Матвийчук:

- Если мы всё будем делать правильно, не в угоду политических сиюминутных выгод, а с точки зрения прагматизма военного искусства, к концу года победа будет за нами. Если только у нас начнется, знаете, отвод войск в интересах каких-то гуманитарных целей, если мы будем какие-то непонятные переговоры вести… Мы переговоры должны вести с точки зрения позиции силы и тех побед, которые впереди нас ожидают.

И. Панкин:

- Иван Панкин и Анатолий Матвийчук, военный эксперт, главный редактор информагентства ANNA-NEWS, была здесь, остались довольны. Спасибо большое, Анатолий Андреевич.