Александр Коц: Свалив дрон США, мы показали, что с американцами можно и нужно разговаривать с позиции силы
А. Коц:
- День добрый! Я выхожу на связь с вами из Луганска, в студии в Москве мне помогает Игорь Измайлов, трансляция идет в Ютюбе, ВКонтакте, и там, и там можете задавать свои вопросы, будем общаться, отвечать на ваши вопросы.
И. Измайлов:
- Да, всех приветствую тоже! Главная новость, Саш.
А. Коц:
- Главная новость, наверное, одна из самых обсуждаемых – это сбитый американский беспилотник «Рипер» над Черным морем, в 60 километрах от побережья Крыма, фактически от бухты Севастополя, и это, конечно, такое событие, которое уравновешивает другое событие, свершившееся буквально сегодня. Сегодня была продлена зерновая сделка еще на 60 дней. Мы много говорили о том, как западные наши партнеры на выполняют свои обязательства по этой сделке и все равно ее продлеваем. Такой вот очередной жест доброй воли, как назвал этот акт, это соглашение пресс-секретарь президента, хотя, на мой взгляд, это выражение еще после нашего ухода из-под Киева приобретает какой-то негативный окрас, а уж после Харьковской перегруппировки так уж точно, но вот так, чтобы подсластить эту горькую пилюлю, я напомню, что по зерновой сделке нам должны разблокировать экспорт и зерновых, и удобрений, чего западные страны не делают, зато Украина вывозит свое зерно, продает его, а на эти деньги покупает… ну, не знаю, что там она покупает – дизельное топливо для танков, патроны, оружие и т.д. Мы от этой сделки не получаем ничего и вчера летчик российских ВКС показал, какими должны быть жесты доброй воли, посодействовал тому, чтобы американский беспилотник рухнул в Черное море, причем, рухнул так, чтобы мы могли его поднять. Я так понимаю, судя по данным слежения за морским пространством, сейчас там находятся корабли Черноморского флота, которые вытаскивают по частям этот беспилотник.
Что нам показала история с американским «Рипером»? Во-первых, в отличие от зерновой сделки, эта история показывает, что разговаривать с «уважаемыми партнерами» можно и нужно с позиции силы. Вот один летчик это показал очень хорошо. Наверняка были мысли – а как же отреагируют, что же они будут в ответ нам делать, как они будут мстить? Никак не будут, когда с ними разговариваешь с позиции силы. И уже в официальных заявлениях Вашингтона звучат мысли о том, что не надо эскалацию дальше нам в гипетрофированном виде как-то выставлять, надо мирно все решать, ничего страшного, «Риперов» у нас много и еще запустим, но уже не так близко. Вообще, беспилотные летательные аппараты, ударно разведывательные у наших границ – конечно, это далеко не редкость. Еще в прошлом году, даже в позапрошлом году подводилась статистика, там что-то по 30 полетов вдоль наших границ в месяц происходит. И, как правило, это вдоль Крымского побережья, вдоль побережья Кубани, а так же на Балтике, в районе Калининграда любят очень полетать беспилотники разведывательно-ударные. На этом, кстати, не было ракет, он способен нести ракеты, но он был не вооружен и действительно вел разведывательную работу. Но ни один самолет, беспилотник еще не приближался так близко к нашим границам. И надо напомнить, наверное, что вообще после начала специальной военной операции Россия обозначила зону запретную для любых полетов в связи с боевыми действиями. Собственно, этот «Рипер» залетел туда, где самолетов быть не должно было. Мы это сделали не самовольно, существует Чикагское соглашение 1944 года, по которому любое государство может объявить запретную зону для полетов. Ну, там в результате ЧП или в результате учений, но все как бы участники воздушного движения должны это требование выполнять. Американский беспилотник летел мало того, что без транспондеров, так еще и залетел в запретную зону и - поплатился. Мастерский маневр, не с первого раза заход, мы видели на американских кадрах, не с первого раза у него получилось струей сбрасываемого топлива вывести из строя пропеллер, который находится сзади беспилотника американского, но все-таки ему это удалось. И судя по радиоперехватам, которые поступали из этой зоны, если они аутентичны, в чем я не очень уверен, тем не менее, работа по поиску и поднятию со дна обломков этого беспилотника, они ведутся. Не думаю, что для нашей разведки будут какие-то открытия, если мы достанем все компоненты упавшего «Рипера».Это не первый подобный беспилотник, гибель которого вешают на Российскую Федерацию. В 2019 году в районе Триполи в Ливии были сбиты два таких же аналогичных дрона разведывательно-ударных, один принадлежал Италии, другой принадлежал Соединенным Штатам Америки, и сбит он был российским комплексом «Панцирь». В те дни активно очень действовали на том направлении в наступательных порядках армии Хафтара действовали музыканты ЧВК «Вагнера». Собственно, на них эти два «Рипера» и повесили. Иран сбивал подобные дроны и, я думаю, что у нас некое взаимодействие по обмену технологиями, в том числе, американскими, они, надеюсь, налажены, но можно посмотреть в принципе на беспилотную индустрию Ирана, которая находится десятки лет под санкциями и каким-то образом все-таки умудряется доставать эти технологии, умудряется доставать компоненты, умудряется из известной субстанции и палок делать ударные дроны, которые мы вполне успешно запускаем по различным объектам на Украине. И почему у нас эта работа не велась, если в 2019 году гипотетически нам могли попасть технологии из Ливии, честно говоря, не очень понятно. Очень много у нас сейчас энтузиастов, которые за счет собственных знаний, связей и в меру своих возможностей пытаются некие пробелы в нашей беспилотной авиации в зоне СВО восполнить, но надо сказать, что и по официальной линии не все так плохо. Вот сейчас на слуху Spv дроны – это спортивные дроны, которые не позиционируются по GPS, соответственно, их невозможно заглушить, задавить, невозможно место положения оператора. Вот энтузиасты сейчас поставляют такие дроны, на которые можно подвешивать коммулятивный снаряд от РПГ и атаковать любую технику – танк, БТР, БМП, гаубицу – что угодно. И в соотношении цены снаряд и броня – это, конечно, сравнение в пользу снаряда. Потому что Spv дрон обычный беспилотник спортивный стоит ну 30, ну 50 тысяч рублей. Но это не стоит стоимость высокоточного снаряда «Краснополь», который запускается при подсветке лазерным лучом либо со стационарной такой штуковины громоздкой и очень громкой, либо с беспилотника «Орлана-30». Здесь мы имеем такой практически кустарный дрон, который может убивать дорогостоющую технику противника, тем более, что скоро ее будет много, потому что анонсируется контрнаступление украинских войск, мы об этом в следующем кусочке поговорим, но, возвращаясь к «Риперу», еще раз я подчеркнул бы, что США вполне адекватно разговаривают с нами, когда мы начинаем говорить с позиции силы и, знаешь, что мне еще понравилось? Мне понравилась реакция наших людей, наших сограждан, когда две версии были озвучены американцами. По одной версии это было неэкологичное и непрофессиональное маневрирование, а по другой версии мы выследили и сбили этот беспилотник. Версия российского Минобороны была гомеопатичнее, скажем так, там никаких контактов по нашей версии с беспилотником не было у нас. Так вот, нашим людям больше понравилась версия американская, причем, неважно, первая или вторая, важно, что российский летчик приложил к этому руку. Это значит, что наша аудитория, наши люди нацелены все-таки на победу, они воспринимают Соединенные Штаты как противника, как врага, потому что, безусловно, этот беспилотник действовал в интересах Украины, в разведывательных целях, и такие беспилотники действовали там же и во время потопления нашего крейсера «Москва», и во время атаки на Севастополь беспилотниками, и во время атаки на Крымский мост. Это такой же участник боевых действий, соответственно, он для нас является законной целью.
Поговорим о контрнаступлении. Я обычно слежу за подготовкой силовых акций со стороны Украины по западной прессе. Тут сначала тон задала газета «Вашингтон Пост», которая написала, фактически отменила украинское контрнаступление. Там было много персонажей в большом материале. И комбат с позывным «Купол» из 46-й бригады, который говорит, что у нас колоссальные потери, у нас нет подготовленных бойцов, у нас нет младшего офицерского состава, у нас вообще в принципе офицерский корпус выбит, готовить некому и некогда. Наши инструкторы работают плохо, их надо в окопы, нужно больше натовских инструкторов, пусть они нас готовят. Но в таком состоянии это будет либо провал, либо мясорубка. И сведения этого «Купола» подтверждают неназванные украинские чиновники, которые говорят, что никакого контрнаступления сейчас быть не может, потому что нет у нас на это сил.
Когда я такое читаю, я сразу понимаю: значит, точно пойдут. Вот точно пойдут в наступление. Я свои ощущения сверил со знакомым офицером, командиром большого соединения армейского. Он тоже мне говорит: можешь даже не сомневаться, обязательно пойдут. Плохо то, что у Украины сейчас есть возможность формировать резервы. Киев фактически формирует три ударных корпуса примерно по 20 тысяч человек. Это 60 тысяч человек, которые пойдут именно ударной группировкой, это не считая всех остальных сотен тысяч военнослужащих, которые сейчас присутствуют в зоне СВО или в тыловых районах Украины.
Сегодняшняя публикация в издании Politico говорит о том, что все-таки американцы поторапливают Зеленского, ему не дадут просто так принимать вооружения и не отчитываться за них, нет, не деньгами, а какими-то успехами на фронте. В сегодняшней публикации Politico говорит, что наступление должно начаться не позднее середины мая. Тут, понятно, погодные факторы, по-прежнему у нас распутица, местами подсохло, и вместо грязи появилась пыль. Это тоже демаскирующий такой признак. Когда по пыльным полям идут колонны, это видно издалека. Пишут в Politico, что наступление будет. И там анонсируется сразу несколько направлений возможного наступления. Мне кажется, что это будут два наступления.
То, что украинцы будут форсировать Днепр со стороны Херсона, я в это не верю. Они несколько раз пробовали, сунулись, прощупали нашу оборону. Они прекрасно знают, что береговая линия на левой стороне Днепра вся заминирована. Что далее идет эшелонированная оборона в несколько рубежей, через которую пробиться будет крайне сложно. В конце концов, просто переправиться на левый берег будет очень сложно. Хотя в том пакете помощи, который должен прийти к середине апреля, есть, в том числе, восемь машин, которые наводят понтонную переправу и могут осуществлять переброску, в том числе, тяжелой техники с одного берега на другой. Но надо понимать, что там все пристреляно. И было несколько попыток диверсионных групп высадиться на нашем берегу, и все они заканчивались очень плачевно для противника.
Вчера была попытка, я не скажу, что это была попытка наступления противника в Запорожье, в районе Орехово – Пологи. Это тоже такая разведка боем. Они смотрят, ищут, где тонко, где может порваться. И вот это направление мне кажется более опасным, нежели форсирование Днепра. Потому что это с политической точки зрения очень важно для Зеленского. Это направление, которое ведет к Азовскому морю, от которого Украину отрезали. Сегодня Азовское море является нашим внутренним морем. И Киев лишен способности выходить в Черное море из Азовского. Все порты, что там были, они теперь находятся на территории Российской Федерации
Вчерашняя группа также пыталась атаковать, была отбита профессионально нашими бойцами, вооруженными противотанковыми управляемыми комплексами. Технику сожгли, живую силу убили. Но это не наступление. Это проба пера, попытка выяснить, вскрыть скорость реагирования, скорость наших докладов. Одно дело – данные спутниковой группировки, которые американцы предоставляют Киеву, другое дело – все-таки на земле посмотреть, как отреагируют люди на появление техники. Люди ведь разные, все по-разному реагируют. Те, у кого боевого опыта нет, рядом с кем нет людей повоевавших, они, конечно, будут кричать, что нас бросают как мясо на танки, нам никто не помогает. У нас никакой поддержки нет. А когда ты по флангам прикрыт ПТУРами, когда у тебя грамотный командир, когда ты сам хочешь и можешь воевать, появлялись вчера кадры, когда уничтожалась вражеская техника. И прям восторг был у нашего бойца, что наконец-то он занялся настоящей боевой работой, а не заполнением журналов, как того требует наша военная бюрократия.
Это такие попытки прощупать, где, в какую сторону могло бы пойти контрнаступление. На сегодняшний день, мне кажется, окончательно решение куда пойти, как ударить не принято. Но, скорее всего, речь будет идти о наступлении на Запорожском направлении. Там уже сформирована группировка ударная в 40 тысяч. Это я сейчас не считаю те 60 тысяч, которые еще формируются. С 40-тысячной группировкой можно идти на Мелитополь. Почему интересны Пологи? Они стоят на трассе, которая ведет на Токмак, из Токмака идет дорога на Мелитополь. Для Зеленского было бы большим политическим успехом дойти до этого города, который временно сейчас считается административной границей российской Запорожской области. А от Мелитополя уже идти на Бердянск. Бердянск находится на побережье Азовского моря. И тогда не надо форсировать Днепр с запада, тогда просто наша группировка остается отрезанной от путей сообщения, от снабжения, от логистики. Находится фактически в окружении. Ее судьба может быть незавидной, если, конечно, эта группировка прорвется к Азовскому морю, она будет оттеснена, скорее всего, к берегу Днепра, где либо пленена, либо уничтожена. Это те сценарии, которые наверняка витают в голове генералов украинского Генштаба.
Есть из Запорожья и другое направление. Оно еще более политическое, которое могут реализовать не генералы, а политики, заставив генералов это делать. Это удар с Угледарского направления через Волноваху на Мариуполь. Конечно, освобождение Мариуполя – это было бы большим успехом для Зеленского, у которого, кстати, скоро выборы. И ему, помимо выборов, надо отчитываться перед своими западными партнерами, которым, кстати, уже не нравится вот эта мясорубка, которую он создал в Артемовске. Они уже поняли, что Зеленский стал заложником в очередной раз символа, созданного самими украинцами. Вот символ стойкости и мужества украинских захисников, которые бьются в Артемовске.
Уже бы, мне кажется, наступление куда-нибудь началось, если бы необходимые резервы, в том числе, кстати, из формируемых новых корпусов, не перебрасывались на Артемовское направление. Так вот, я думаю, что первое направление – это вот это Запорожское. Либо на Мелитополь и Бердянск, либо на Волноваху и Мариуполь. Второе направление, которое также вероятно, это направление Сватово – Кременная, удар со стороны Купянска в целом, в комплексе. Попытка прорыва через трассу Сватово – Кременная. И также идут разведки боем, идут ежедневно. Пытаются в районе Червонопоповки трассу перерезать украинские мобильные штурмовые группы. Пытаются зайти в тыл со стороны Северска – Белогоровки. Все это происходит не в рамках какого-то масштабного наступления, а все в рамках той же разведки боем, благодаря которой вскрываются какие-то недостатки в нашей обороне.
Хорошо, что мы все это прекрасно видим, я имею в виду российскую сторону, российское командование, которое присутствует на земле, все хорошо это видит. Эти атаки отражаются, безжалостно рубятся на корню. И здесь есть эшелонированная оборона. И в Запорожье, и на Сватово – Кременной к таким ударам готовы. Да, это будет, конечно, кровавый бой, когда они начнут это контрнаступление. Но мне кажется, перспектив в нем нет. Погибнет очень много людей с обеих сторон. И в итоге, когда у всех кончится живая сила, просто война на какое-то время застынет.
И. Измайлов:
- Саш, мы начали обсуждать, как так вышло, что мы год воюем, а они еще продолжают наступать? Один наш пользователь напомнил, что вообще 9 лет Крымской весне – и правда, та самая дата 16 марта, конечно, вошла в историю… Александр пишет: «70 километров по степи под угрозой уничтожения авиацией ВКС, наступать то еще удовольствие». Но вот в продолжение темы…
А. Коц:
- Давайте так. 70 километров по степи наступать никто не будет, и авиация у нас не работает на такую глубину над территорией противника, потому что не подавлено ПВО. И все-таки большую роль играет артиллерия при попытках наступать по степи. По степи никто не наступает. Есть поля, есть лесополосы узкие, которые разрезают эти поля и, собственно, по ним наступление и ведется. Я думаю, что с наступлением в зеленке, когда деревья станут зеленые, тогда, наверное, они и пойдут.
Что касается того, что год мы их мочим, ну, слушайте, я сказал в перерыве в трансляции в Ютубе, что это все наши ошибки, ошибки нашего планирования специальной военной операции, ошибки в части понимания, что из себя сейчас представляет украинская армия. Ощущение такое, что некоторые люди, которые принимали решения или влияли на них, у них представление об украинской армии было образца 2014 года, когда они вот как раз в Крыму 9 лет назад совершенно беспомощно смотрели, как подъезжают наши «вежливые люди», тогда была премьера наших сил специальных операций, в том числе, и, конечно, они были подавлены. Это даже не армия образца 2015 года, когда были в упорнейших боях взяты Дебальцево и донецкий аэропорт – это совершенно другая армия. Ее 9 лет готовили к войне с нами, ее 9 лет снабжали. К сожалению, вот здесь был просчет.
Был просчет в объеме западной помощи. Я не думаю, что ожидали в Москве, что так быстро Украину насытят, с одной стороны, недорогим вооружением, ну, условно недорогим, типа противотанковых различных комплексов, ну, там «Джевелины», «Инлау» и т.д., которые тормозили наше продвижение на первом этапе очень серьезно. Потому что реально передний край противника был просто завален горками этими противотанковыми средствами. С другой стороны, не думали, что так быстро придет на Украину высоточка – я сейчас говорю о пресловутых «Хаймарсах» и «Эскалибуров» под М-777 и другие орудия 155-миллиметрового калибра.
Что мы видим сейчас? Сейчас у Украины, как и у нас в принципе снарядный голод. Его пытаются решить ее западные партнеры. У Украины уже не на территории Украины организовано производство 82-миллиметровых мин, 120-миллиметровых мин, 122-х и 152-миллиметровых снарядов. То есть, это под наши советские калибры. То есть, у них все равно еще остается вооружение, которое требует этих боеприпасов, еще не все выбили, хотя в сводках военных все-таки западной техники уничтожено уже больше. Это говорит о том, что советской просто меньше стало. Тем не менее, они продолжают подстраиваться под реалии и пытаются реализовать каким-то образом за территории своего государства производство, которое насытит войска, насытит их наступательные группировки необходимыми снарядами. У нас, к сожалению, не на всех направлениях это есть и пока промышленность не вышла на тот инерционный цикл, который давал бы необходимые боеприпасы для нашей артиллерии.
А прошлый год, я напомню, что Луганскую народную республику освободили довольно быстро, условно быстро для таких огромных территорий, и в Харьковской области мы продвигались там до Изюма более-менее оперативно, и в Херсонской области, другой вопрос, что опять все те же ошибки. У нас нет ни одного крупного города, который Украина взяла бы с бою. Вот чтобы она выгрызала, как мы сейчас выгрызаем. Вот говорят – они взяли там Изюм за один день, а вы не можете Бахмут взять уже два месяца. Они брали Изюм без боя, потому что в результате, скажем мягко, неправдивых докладов наверх ситуация у высшего командования российского была неоригинальная, то есть, не соответствующая тому, что происходило на земле. И на земле украинцы просто воспользовались плодом наших ошибок. Вот и все. А таких боев, как сейчас идут в Артемовске, они с нами не вели. Из Херсона мы ушли сами, потому что побоялись оставлять там группировку, которая рискует быть отрезанной от всей логистики, из Харьковской области мы посыпались опять же потому, что там было очень мало людей, а на бумагах было много, там не было эшелонированной обороны, которая была только на бумагах, опять же, воспользовались нашими ошибками. Если бы не разведывательная информация, которую предоставляет Украине НАТО, если бы не коллективный натовский мозг, который, безусловно, присутствует в штабах планирования, если бы не западное вооружение, конечно, этот конфликт проистекал бы совершенно по-другому. Ну, вот не рассчитали. Теперь уже делать нечего – это уже как было бы по-другому – это уже сослагательное наклонение, которое история не терпит, просто надо быстрее адаптироваться к тому, что у нас сейчас есть и малыми силами пытаться что-то делать. Те же Spv дроны, о которых мы говорили, недорогие изобретения, которыми можно насыщать войска и, кстати, я скажу, что насыщаются, я знаю довольно крупная партия сейчас этих дронов придет к десантникам, я знаю, что идет активное обучение полетам на Spv дронах, потому что, если сравнивать с уже привычными квадрокоптерами, это как мотоцикл и велосипед, на Spv дронах управление намного сложнее, там нет никаких электронных помощников, все зависит исключительно от оператора. Продолжаем подстраиваться под ситуацию, но ждем все-таки какой-то более серьезной помощи от промышленности.
И. Измайлов:
- Джек Машкин говорит, что в Одессе и в Харькове, видно, был расчет на поддержку местных, но те отсиделись, не хватило сил для того, чтобы выйти нормально. Вопрос – поддержка с местным населением большую роль сыграло, может быть, тогда?
А. Коц:
- Конечно, большую. Я думаю, что рассчитывали не только на поддержку местного населения, но и каких-то украинских элит, которые… ну, вот украинская элита нас опять обманула, пророссийская якобы, хотя я не верю в существование пророссийской элиты на Украине. Был, наверное, расчет, что кто- то поднимет каких-то там ополченцев, что какие-то части перейдут на нашу сторону. Я вполне допускаю, что нашему главному равзедуправлению докладывали, что да, мы проводим вас по Харькову, все будет нормально, заезжайте, как на парад. Естественно, заезжали как на парад и колонна той же второй бригады была почти полностью разгромлена. Вели они героический бой в школе, зажатые со всех сторон, кому-то даже удалось оттуда вырваться, но это такой пример героизма совершенно не обязательного. То есть, это те самые неправдоподобные доклады, которые шли тогда. Я надеюсь, что сейчас их идет меньше.
Что до обычного населения, то, естественно, они боялись. Но я видел реакцию, например, приграничных районов Харьковской области, где люди выходили с флагами российскими, где там детвора бежит вдоль дороги и машет руками приветственно. Чем дальше от границы вглубь украинской территории, тем сложнее соотношение. Не то что к нам плохо относились, а просто нам боялись показывать это отношение, которое у них на самом деле комплиментарное. И это результат как бы работы последних девяти лет. Но я скажу, что людей, которые нас открыто поддерживали и взахлеб, с каждым месяцем боевых действий становится, конечно, меньше. Потому что очень много крови льется с обеих сторон. У кого-то там насильно призвали сына в армию, он погиб на войне с русскими и, конечно, она к русским будет теперь относиться не очень. Но то, что поддержка у нас там была большая, просто задавленная, когда за последние годы на Украине самыми популярными уголовными статьями были так называемые политические статьи – это и государственная измена, и пособничество терроризму, и спонсирование терроризма, и т.д. – и по этим статьям были осуждены тысячи людей. То есть, они до сих пор в тюрьмах украинских находятся. Ресурс там, конечно, мог быть большой поддержки, но почему-то решили, что они выйдут все с пирогами, а они просто боялись выйти. Мне вот батюшка под Киевом сказал, если бы вы в 2015 году пришли, все бы вышли с пирогами. А сейчас уже народ и переформатирован, и запуган.
И. Измайлов:
- Саша, про Крым мы вскользь сказали, 16 марта годовщина. Глава Крыма Сергей Аксенов сказал, что армии России нужно дойти до западных границ Украины, так как, если не завоевать столицу агрессора, значит, он продолжит деструктивную деятельность против жителей России. Киев, говорит он, должен капитулировать.
А. Коц:
- Я совершенно с этим согласен. Знаешь, я вспоминаю паренька в городе Рубежное. Только-только освободили Рубежное, люди начали вылезать из подвалов, обнимаются, целуются, рады приходу русских, несмотря на разрушения. И вот он вылезает из подвала, у него ни света, ни воды, ни еды толком, какие-то консервы наши бойцы ему отдают, свои сухпайки. И он ко мне подходит, узнал меня, говорит, что подписан на Telegram-канал. И говорит: «Знаете, что для нас самое страшное? Если вы не пойдете до конца. Потому что если им оставить хотя бы маленький клочок, все равно это будет как раковая опухоль, которая будет пускать метастазы и будет поглощать все новые и новые органы, новые и новые области. И все равно в конечном итоге мы опять столкнемся с той же самой заразой». И мне нечего было ответить этому пареньку. Я с уважением отношусь к Аксенову и к тому, что он делает, в частности, в зоне специальной военной операции, там есть и подразделение, которое между собой называют «аксеновцы». Но мы же понимаем, что сейчас у нас нет сил идти до западных границ, просто нет, ни по людям, ни по технике, ни по боеприпасам, к сожалению. У нас на переднем крае сейчас по людям паритет, один к одному. Любой человек, который заканчивал военное училище, скажет вам, что наступление ведется при перевесе 1 к 3, а лучше 1 к 4. Ну, как идти в таких условиях, я не знаю, без дополнительной мобилизации либо без стимуляции набора на контрактную службу, без заключенных, которых набирают «вагнеровцы». Сейчас, я напомню, приостановлен этот набор. Нет у нас ни людей, ни техники, чтобы идти до западных границ.
Да, возможно, в какой-то момент наступит перелом, благодаря которому мы сможем начать те самые наступления, как в академиях учат, по 20-30 километров марша. Может быть, как раз Украина зубы обломает на своих этих контрнаступлениях. Сейчас очень много теряет людей, американцы называют цифру уже в 120 тысяч погибших, и большая часть из них – в Артемовске. Я думаю, что цифра эта на самом деле серьезно больше. И, возможно, если мы удержим это контрнаступление, а оно будет мощным, сильным (я думаю, что мы его удержим), то сил у Украины будет очень мало. Другой вопрос, что и у нас их будет очень мало. Я упоминал вначале статью The Washington Post, в которой комбат из 46-й украинской бригады жалуется, что нет младших командиров, что большие потери, нет обученных людей. У нас же то же самое, у нас тоже офицеров очень мало осталось, грамотных офицеров. Они есть, но их мало. Я знаю роты, которыми командуют ефрейторы, грамотные люди из мобилизованных. К сожалению, ситуация такова. Пока там придут из училищ, пока вникнут и т.д.
Ну и, безусловно, нам, как и Украине, жизненно необходимо сейчас формировать резерв. Я не обладаю цифрами, сколько тысяч из тех призванных по мобилизации сейчас находится в резерве. По-хорошему все-таки сейчас надо формировать несколько новых армий, которые будут находиться в тылу, проводить боевое слаживание, которые будут насыщаться вооружением, техникой. Я не знаю, откуда ее брать. Я тут узнал грешным делом, что у нас, оказывается, в России, кроме «Мста», нет гаубичного производства, мы не производим гаубицы. Все, что у нас есть, это задел еще черт знает каких годов, и сколько их на складах хранения на консервации, мне тоже неизвестно. Будут ли эти производства сейчас открываться, тоже не знаю, надеюсь, что будут. Но уже сейчас надо готовить тот резерв, который должен пойти в контрнаступление, после того как украинская армия выдохнется. Если она пойдет сразу по двум направлениям, для нас это даже лучше. Да, это будут большие потери, да, это будет много погибших, но это и большой расход и техники, и живой силы противника. Если мы на одном Артемовске столько перемололи, представляешь, сколько это будет, если они пойдут на Мелитополь и разрезать Сватово – Кременную. Это будут колоссальные потери для Украины, которые, возможно, даже послужат таким триггером для каких-то социальных волнений на Украине в результате огромных потерь, которые скрывать будет совершенно невозможно. Уже сейчас соцсети наводнили ролики с этими кладбищами, где от горизонта до горизонта жовто-блакитные флаги. Но, повторюсь, и мы выдохнемся к окончанию этого контрнаступления, и фронт просто встанет, потому что и там кончилось, и здесь кончилось.
И если у нас не будет в этот момент свежего резерва, то будет, наверное, какая-то заморозка на время, чтобы подкопить жирок. Если мы подготовим эти резервы, у нас есть все шансы развить нормальное наступление. И я об этом говорю каждый эфир, без очередной волны мобилизации мы такие резервы не подготовим.
И. Измайлов:
- Кстати, на этом фоне политический Telegram тот же самый обсуждает сейчас активно предстоящий визит председателя Китайской Народной Республики Си Цзиньпина. И часто приходится слышать, что, может быть, удастся остановить боевые действия, все со всеми договорятся и т.д. Мы ничего не знаем, это всё слухи, но вопрос вот в чем. Какое-то время назад как будто казалось, что там, на передовой, такие разговоры не приемлют, и говорили: нет, мы должны дойти до конца, до западных границ. Сегодня и ты говоришь, ситуация другая. Есть ли сегодня какое-то понимание ребят, которые воюют, где действительно линия, заморозка, не заморозка, где это может остановиться?
А. Коц:
- Игорь, люди, которые воюют, они об этом не думают. У них есть приказы, они их выполняют, и выполняют зачастую не благодаря, а вопреки, как здесь говорят, через кровавый понос (уж простите за просторечие). У нас есть территории Российской Федерации, которые можно называть временно оккупированными. Пока мы их не освободим, мы точно не закончим. У нас областной центр находится в оккупации, Херсон.
И. Измайлов:
- И Запорожье тоже.
А. Коц:
- Ну, до самого Запорожья мы не доходили, и сам город Запорожье не участвовал в референдуме.
И. Измайлов:
- На карте в Думе отмечен как территория Российской Федерации.
А. Коц:
- В любом случае понятно, что надо отрезать Украину от Черного моря. Да, хотелось бы, но нам бы выполнить для начала минимальные какие-то задачи. Это в первую очередь обезопасить жителей Донбасса от ежедневного артиллерийского террора, который уже больше года продолжается в том же Донецке, Макеевке, Ясиноватой и т.д., об этих людях подумать. Но мы же понимаем, что современные средства поражения имеют такой ресурс, что нам их двигать, двигать и двигать, пока мы их не выдавим за территорию Украины, с которой в нас уже стрелять не будут, потому что это будет территория НАТО. Но это, конечно, годы, годы и годы. Я не знаю, на что настроен Верховный главнокомандующий Российской Федерации. На каком-то мероприятии он говорил, что нам надо приготовиться к тяжелому десятилетию. Если исходить из этих временных рамок, тогда можно говорить, что да, наверное, эти задачи по прохождению до польской границы реальны. В какой-то короткой перспективе это невозможно.
И. Измайлов:
- Пробежимся по вопросам. Елена пишет: «Православие – это и есть цель англосаксов. Имеем сильный фундамент, на гей-парад нас не вывести, мы непокорные, вот и решили выбить почву из-под ног». «Всех мучает один вопрос – почему мы до сих пор не уничтожили пути доставки ВСУ. Можем уничтожить дорожные пути, тоннели».
А. Коц:
- Я возлагал большие надежды на эти надводные дроны, которыми был нанесен удар по мосту в Одесской области, но что-то, видимо, пошло не так. Ну, не знаю, будем смотреть. Может быть, когда пойдет уже активная поставка (она должна пойти в середине апреля), по этим событиям посмотрим.
И. Измайлов:
- Лишать гражданства за то, чтобы вставать, когда гимн играет, Аксенов предложил.
А. Коц:
- Кто не встает? Мне кажется, это будет слишком по-украински. Мне бы не хотелось скатываться в такие репрессии, когда за любое, что не понравилось, будем судить по всей строгости закона. В этом есть что-то нерусское, что-то украинское.
И. Измайлов:
- «Александр Коц: аналитика с именем» на радио «Комсомольская правда». На следующей неделе новые события. Саша, ждем с новостями. Привет бойцам. Слушатели передают всем слова поддержки.
