Александр Коц: Окончание боевых действий должно произойти на условиях России
И. Измайлов:
- Прямой эфир радио «Комсомольская правда». Здесь Игорь Измайлов. И Александр Коц, как и всегда, здесь в четверг, «Аналитика с именем». Конечно, сегодня главная тема дня – Прямая линия, она же пресс-конференция Владимира Путина, на которой президент отвечал на вопросы и журналистов, и граждан России. И, конечно, большой блок был посвящен вопросам специальной военной операции и всего, что вокруг нее находится. Это и помощь добровольцев, и сбор денег, и помощь фронту, и дроны, и какие-то социальные вопросы, и, конечно, отношения с Украиной. Александр тоже сегодня следил внимательно. Думаю, с этого и начнем.
А. Коц:
- Наверное, не только я, многие в России следили. У нас такие крупные выступления президента, они бывают разные. Иногда, бывает, они больше адресованы внешнему миру, западной публике, западным средствам массовой информации, нашим, как иронично высказался сегодня президент, американцы - дружки наши. Сегодня, на мой взгляд, была такая встреча, которая рассчитана исключительно на внутреннюю аудиторию. Я заметил, что президент практически не говорил о каких-то заморских делах, о каких-то европейских делах. Ну, про газ чуть-чуть, что-то там про дружков наших – американцев, но ни про грядущие американские выборы, ни про какой-то раздрай в Европе и т.д., этого всего не было. Это видно из вопросов, которые поступали на Прямую линию, что это в меньшей степени интересует граждан Российской Федерации, а в большей степени это все-таки экономика, социалка, и вокруг СВО тоже все-таки больше упор был на социальную составляющую. И здесь я бы отметил сразу несколько моментов. Ну, во-первых, был подключен по связи, я так понимаю, ветеран ЧВК «Вагнер», который не может добиться статуса ветерана боевых действий. Хотя формально, юридически у нас таких ЧВК нет, как сказал президент, но он не один раз декларировал, что у нас все равно, все, кто взял в руки оружие, чтобы защищать российскую государственность, они могут рассчитывать, иметь право на все социальные льготы и на любую форму поддержки. Как президент сказал, это его принципиальная позиция.
К сожалению, не все слышат президента, не все слышат эту принципиальную позицию. Мы знаем проблемы со статусом ветерана боевых действий для ЧВК. В последнее время она решается, в том числе при помощи совместной комиссии, созданной по инициативе фонда «Защитники Отечества», куда обращаются ветераны. Они составляют списки, передают в Минобороны, и Минобороны после этого решает все эти дела с документами и выдает корочку ветерана боевых действий. Но учитывая, сколько воевало там, а это тысячи, но я знаю десятки случаев, когда вот так удалось выбить удостоверение ветерана боевых действий для наших бойцов ЧВК. Но статус участника боевых действий тоже не всем дается, почему-то с этим проблемы у добровольческих подразделений. С ними вообще своя катавасия. Я сейчас веду разговор о равенстве подразделений. Потому что не раз президент об этом говорил, о том, что и контрактники, и мобилизованные, и добровольцы, и ЧВКашники, все равны, все должны рассчитывать на одни и те же социальные льготы, все должны рассчитывать на одни и те же выплаты и на одно и то же уважительное отношение со стороны государства.
Я столкнулся буквально позавчера с такой проблемой. Обратились люди. Погиб под Авдеевкой доброволец. Не буду говорить, какое подразделение, чтобы на него тень не бросить, потому что подразделение достойное, и это не вина руководства подразделения в том, что произошло, просто такова система безжалостная. Погиб доброволец, он еще и иностранец (итальянец, ну, русский). Родственники не могут похоронить с воинскими почестями, потому что он не числится военнослужащим. Они обращаются в Министерство обороны, а им говорят: «А он по спискам не числится. Поэтому, извините, ни мемориального кладбища, ни воинских почестей нет». Контракта с Министерством обороны у него нет. У него есть договор с добровольческим подразделением, просто договор. Хотя у нас все добровольческие подразделения уже должны заключить контракт с Министерством обороны и воевать в составе нашего доблестного оборонного ведомства. Причем не так давно заключен этот договор, а не контракт, и на руки этот договор не дают. Да, там есть какие-то справки, там оформляют, что человек погиб от боевого ранения, но он не военнослужащий, под Авдеевкой мимо проходил. И родственники тыкались-тыкались по этим ведомствам, я тыкался-тыкался, поднимая какие-то свои связи, но не получается.
И. Измайлов:
- А он же под командованием был тех, кто там находится официально в подразделении, он в их распоряжении был.
А. Коц:
- Да, в их распоряжении, выполнял штурмовые задачи на Авдеевке.
И. Измайлов:
- Это, конечно, бюрократический вопрос.
А. Коц:
- Слава богу, заверили меня, что выплаты все будут. Выплаты будут тому родственнику, которого он указал в договоре, но вот что чувствовать семье, которая получила гроб из-под Авдеевки. Что думать его родному брату, который является военнослужащим в подразделении спецназа Российской армии и служит в СВО? Я представляю, как у него в душе сейчас все кипит, что вот привезли тело и говорят: а он не военнослужащий. Это к слову о некой правовой коллизии, о правовом статусе различных подразделений добровольцев. Хотя в этом же подразделении, насколько мне рассказали, большие проблемы с наградами. Дважды подавали на награды, заслуженные награды… Это заслуженное подразделение, повторюсь, не хочу сейчас афишировать его название, с 2014 года воюет, на слуху, во всех новостях было и тогда, и сейчас, достойные парни. Не награждают. Дважды подавали – не награждают это добровольческое подразделение. Они сейчас в составе добровольческого корпуса, который в составе Министерства обороны.
Какие вот такие проблемы, они есть. Герои есть, а награждения нет. Ну, и есть вопросы, конечно, по социальным гарантиям для бойцов отряда «Шторм Z». Это тоже к вопросу о равенстве. Это заключенные, которые на фронт отправились по собственному желанию, добровольно. Естественно, у большинства мотивация – получить помилование по итогам полугода службы. Но там разные совершенно люди, я встречал людей, которым месяц оставался сидеть, и все равно они пошли воевать, потому что хотят домой вернуться не уголовником, а человеком, маме в глаза спокойно посмотреть. И с ними тоже, получается, какое-то неравенство. Во-первых, у них и правовой статус где-то в серой зоне, то ли они военнослужащие, то ли они не военнослужащие. В базе данных «Алушта» они не числятся, родственники через военкоматы не могут про них никакую информацию получить. И если мы говорим о социальных гарантиях (а президент сегодня сказал, что все могут рассчитывать на равные социальные гарантии), то, допустим, по ранению бывшим заключенным положено от 50 до 300 тысяч рублей. Это в 10 раз меньше, чем обычным военнослужащим. Контрактникам, мобилизованным, добровольцам до 3 миллионов, а здесь до 300 тысяч. Понятно, что юридически они же подписали такой договор, где фигурируют эти цифры, хотя понятно, что юридически там люди, наверное, не все очень грамотные и читают то, что написано в этом договоре. Вот грезят они помилованием, и, конечно, только об этом и думают. А потом получают ранение, еще, не дай бог, увечье, и понятно, что этих 300 тысяч потом для социализации, для того чтобы каким-то образом в мирную жизнь вернуться, не хватает. Соответственно, и выплаты родственникам по гибели тоже существенно ниже у этой категории военнослужащих. Причем работу они выполняют самую тяжелую, штурмовую работу. Здесь и ранений больше, здесь, естественно, и шансы не вернуться из боя тоже больше. Так что в области равенства участников СВО еще есть, к чему присмотреться, нет предела совершенству, есть, какие недоработки исправлять.
Мы обсуждаем Прямую линию, общение с народом и пресс-конференцию одновременно Владимира Путина. Значительная часть 4-часовой встречи была посвящена специальной военной операции и всем аспектам вокруг нее. Из того, что в блокнотике я пометил. Во-первых, Владимир Путин заявил, что цели спецоперации не меняются – денацификация, демилитаризация и нейтральный статус. Хотя мне кажется, что нейтральный статус – это уже такая бочка от первых двух пунктов. По моему скромному мнению, результатом окончания специальной военной операции должна стать в принципе ликвидация украинской государственности, но это мое личное мнение, президент об этом не говорил, просто много разговоров об этом ходит. Естественно, демилитаризация и денацификация предполагают какую-то капитуляцию Киева. Не мирный договор, не договорняк, а окончание боевых действий на условиях Российской Федерации, то есть на условиях, которые продиктованы с позиции силы. Поэтому спецоперация может продолжаться, мне кажется, еще очень долго, учитывая, что сегодня Владимир Владимирович говорил о городах юго-востока Украины, говорилось в том числе о том, что Одесса – это русский город.
И. Измайлов:
- А что это значит? Сразу все задумались.
А. Коц:
- Вот пусть и задумываются. Владимир Владимирович умеет так сказать, чтобы, кому надо, задумался. Мне кажется, это значит, что при определенных условиях, которые мы можем создать, и которые будут созданы и извне Украины, и внутри Украины, мы вполне можем свой взор бросить не только на оккупированную часть Российской Федерации, но и пойти дальше, исходя из геополитических интересов Российской Федерации. Это программа минимум, то, что я говорю сейчас о стратегических интересах после деоккупации нашей территории. Это отрезать Украину полностью от Черного моря, чтобы купировать любую возможную угрозу нашему Черноморскому флоту.
И, естественно, нам необходим коридор в Приднестровье, где находится большой наш контингент миротворческий, где находятся огромные арсеналы артиллерийские. Потому что они находятся фактически в анклаве, отрезанные, и вокруг враждебная среда. Туда попасть невозможно. Поэтому географические цели спецоперации по-прежнему размыты, но вот какие-то полунамеки, может быть, нам даны, можно немножко пофантазировать.
Еще из интересного, что я бы отметил, это рассказ Владимира Владимировича о том, что происходит на Крынках. Это единственная точка напряжения сейчас, которую создают украинцы. Потому что нигде больше они не могут, не имеют наступательного потенциала, контрнаступательного потенциала. И на Крынках происходит какая-то суицидальная операция. Президент как раз сказал какие-то детали. Участок 1200 метров в длину, 300 в ширину. Дословно цитирую: «Пихают своих людей на истребление. Украинские военнослужащие говорят, что это дорога в один конец». Мне, как и президенту, тоже непонятен тактический, стратегический смысл этой операции, когда они раз за разом высаживают своих людей на левый берег Днепра, имитируя создание какого-то плацдарма. И эти люди просто погибают.
Причем и президент это подтверждает, что это не просто какие-то мобилизованные, это элита, штурмовые отряды, морпехи. И для украинской армии это чувствительно, учитывая, что за эту контрнаступательную операцию летне-осеннюю они потеряли огромное количество подготовленных, хорошо экипированных и вооруженных частей. Из цифр, которые назвал президент, это уничтожено 747 танков и 2300 бронемашин. Это только малая часть того, что было уничтожено. Сегодня Путин так вскользь об этом сказал: «Наши войска улучшают свое положение на всем протяжении линии фронта». Тоже, наверное, такой показатель, что президент не стал конкретизировать, не стал в деталях рассказывать, что происходит у нас на Купянском направлении, на Артемовском, Авдеевка, Марьинка. Оставил эту прерогативу Министерству обороны. Не знаю, боится сглазить, или еще что-то. Но никаких подробностей по другим участкам фронта не последовало.
У меня создалось ощущение уверенности у президента в том, что он говорит, уверенности в том, что будет дальше происходить в зоне СВО. Эта уверенность выразилась во фразе, что «победа будет за нами».
И. Измайлов:
- «Контрнаступ – всё».
А. Коц:
- Мы давно уже это констатируем. Теперь это в очередной раз прозвучало из уст Верховного Главнокомандующего. Будем надеяться, что какие-то хорошие новости в следующем году у нас будут.
Спросили у Путина еще и о второй волне мобилизации. Необходима ли она? Сразу спойлер – нет необходимости во второй волне мобилизации. Мотивация такая: призвано 300 тысяч мобилизованных. Причем президент отметил высокий профессионализм этих людей, «отлично воюют ребята, 14 Героев России среди мобилизованных». Десятки, если не сотни награждены орденами и медалями. Из мобилизованных, в том числе, сформированы полки по обслуживанию техники, потому что много хороших специалистов среди этих парней. Известно, что 41 тысяча человек были уволены – кто по здоровью, кто по возрасту, из тех 300 тысяч, которые были мобилизованы.
К сожалению, не прозвучал вопрос о ротации, будут ли тех мобилизованных, которых призвали осенью прошлого года, менять на кого-то другого, на тех контрактников, которых с нового года набирают. Позиция Министерства обороны известна. Они не считают, что сейчас надо проводить ротацию и новую мобилизацию. Владимир Владимирович ничего об этом нового не сказал.
И. Измайлов:
- Он сказал, что почти полмиллиона…
А. Коц:
- На вчерашний вечер назвал цифру по контракту – 486 тысяч человек. Причем этот поток идет, по полторы тысячи в сутки ежедневно приходят. С добровольцами за полмиллиона получается. В таких условиях президент считает, что вторая волна мобилизации не нужна.
И. Измайлов:
- В зоне СВО находится 617 тысяч российских военных. Больше, чем было в начале СВО.
А. Коц:
- Конечно, потому что вначале мы заходили, я точных цифр не знаю, но это что-то в районе 200 тысяч.
И. Измайлов:
- Потом еще мобилизованные.
А. Коц:
- Были еще добровольцы, были 1-й и 2-й армейский корпус. До объявления мобилизации можно было спокойно уволиться из армии, разорвать контракт. Такие явления у нас, к сожалению, как «пятисотые», были. Этот термин появился, «пятисотыми» назвали тех, кто струсил, решил уволиться из армии. Таковые были и среди рядовых, и среди офицеров. Такова жизнь. Сейчас многие украинские СМИ, плюсуя и вычитая эти цифры, пытаются высчитать наши потери. Но это очень грубый расчет, по которому у нас потери получаются чуть ли не 400 тысяч. Но это какие-то сказочные цифры. На самом деле невозможно вычислить, не зная, сколько контрактников находится из призванных в зоне СВО, сколько мобилизованных находится, они не все находятся в зоне СВО. Сколько раненых, сколько погибших. Это гадание на кофейной гуще, то, что делают сейчас украинские пропагандисты. Я все-таки надеюсь, что в будущем году, учитывая этот темп, инерцию набора контрактников в Вооруженные силы, все-таки позволит начать хотя бы постепенно наших мобилизованных менять или отпускать хотя бы в длительные отпуска, чтобы люди месяц-два могли побыть с семьей, а затем вернуться на фронт.
И. Измайлов:
- Эдуард нас спрашивает: «А что будет с оставшимися в живых бойцами ВСУ после окончания СВО?» Люди начинают уже думать о том, как будет выглядеть наша страна, Украина, когда мы победим. У нас есть хороший исторический опыт интеграции совершенно разных по отношению к нам людей и народов.
А. Коц:
- У нас есть самый близкий пример – Чеченская Республика. Я в 2000 году не мог бы себе представить, что чеченцы будут плечом к плечу с русскими воевать против украинцев. А сейчас самые главные патриоты – представители Чеченской Республики. Что будет с оставшимися в живых бойцами ВСУ? Могу только предполагать. Будет какая-то кампания по амнистиям, как это было против боевиков чеченских. Многих бывших чеченских боевиков я встречал в составе ЧВК «Вагнер» в Артемовске. Нормально рубились, на хорошем счету были у командиров. Конечно, кто замешан в серьезных, кровавых преступлениях, понесут заслуженное наказание. У нас Следственный комитет продолжает работать и по обстрелам в Донецке, и по тем же трагедиям в Буче, в Ирпени, в Купянске. Уголовные дела заведены в Следственном комитете. Кто знает, может быть, по ним окажутся фигуранты, как фигуранты появились у Следственного комитета по делам, заведенным в период минского безвременья. А тут после операции экстракшн на «Азовстали» в руки попали, в том числе, и подозреваемые в тех преступлениях, еще до начала СВО.
И. Измайлов:
- Буданова в розыск объявили.
А. Коц:
- Почему только сейчас? Но я думаю, что вообще оставшиеся в живых бойцу ВСУ будут очень рады вернуться домой и забыть все произошедшее как страшный кошмар.
И. Измайлов:
- Все больше видео, как на Украине прямо на улицах хватают, даже на Западной Украине вламываются в гостиницы.
А. Коц:
- В спортзалы. Мне кажется, это будет меньшей из наших проблем. У нас нет серьезных проблем на новых территориях – в Херсонской, Запорожской области. Хотя там есть и ждуны, процент упоротых, естественно, будет всегда, он и в нашей стане есть. Просто в период боевых действий поджали хвост – кто сбежал, кто сидит здесь и не вякает, потому что тут же может угодить под какую-нибудь статью. Понятно, что очень много крови пролилось, понятно, что не каждую семью, но каждую вторую семью на Украине личная трагедия каким-то образом задела.
И. Измайлов:
- Видно же, кто на убой пускает.
А. Коц:
- На Украине этого не видят, кто пускает на убой.
И. Измайлов:
- Военком приходит, на мове говорит: собирай вещи, езжай туда.
А. Коц:
- К сожалению, сила пропаганды Украины такова, что нет возможности думать самому. Тебе прямо в мозг устанавливают капсулу правды, где во всем виноваты москали. Телевидение отключаем, включаем радио «Комсомольская правда». И переформатируем этих людей. Людям, в первую очередь, важен личный комфорт. Если этим людям обеспечить нормальные условия проживания, возможность заниматься малым и средним бизнесом, учиться, конечно, они будут скучать по безвизу, хотя далеко не все могли себе позволить по безвизу съездить попить кофе в Венской опере, как предлагал в свое время Петр Алексеевич Порошенко. Мне кажется, что это такой процесс, который займет время, но это не безнадежный процесс. Мы его сможем осилить. Вопрос масштабов. Это будет вся территория или это будет Одесса. В Одессе уже врачи, послушав нашего президента, в своих чатиках обсуждают: а чего бы нам за такими деньжищами не поехать в страну-агрессор немножко поработать?
И. Измайлов:
- Подъемные для медиков в новых регионах президент назвал. До Херсона недалеко. Чего бы не поехать, медиками не поработать? Но это вопрос масштабов, какую территорию. Ясно, если мы захотим отбирать себе Западную Украину, там уровень несогласных будет значительно выше, чем в Одесской области.
И. Измайлов:
- Мы же вспоминали недавнюю историю, много несогласных было, а потом через какое-то время бок о бок шли.
А. Коц:
- Кто-то уедет за границу, кто-то смирится и попытается жить заново. А кто будет рад тому, что происходит. Новым дорогам, новым школам, новым больницам.
И. Измайлов:
- Новым учебникам. Александр Гамов задал вопрос о новых учебниках истории. На Украине с детского сада эти агитационные листки вбивают в головы несчастных малышей...
А. Коц:
- Да, я всякий раз, когда заходит вопрос о воспитании молодого поколения, и сегодня тоже об этом шла речь на прямой линии с президентом, и президент согласился, что участников СВО надо привлекать к воспитанию детей, к воспитанию молодежи, и я всякий раз привожу этот пример, что мы заходили в освобожденные города, там кругом национальная символика. Везде. Там кругом памятники защитникам отечества, там на каждой школе таблички погибших в зоне антитеррористической операции. Вот он, герой, он учился в нашей школе, дети, берите с него пример.
И. Измайлов:
- У нас проблема почему-то с этим возникает.
А. Коц:
- Вот только что была история в Омске, где отказались устанавливать табличку на фасаде школы. Дескать, если мы тут каждого будем устанавливать, у нас не школа будет, а погост.
И. Измайлов:
- Вы идите, согласуйте… А парень учился в этой школе и погиб в зоне специальной военной операции. Какие вопросы могут быть? Нет, дискуссию развернули.
А. Коц:
- Ну вот. А Украина подходила очень агрессивно к нацбилдингу, к формированию украинской нации и это, безусловно, дало свои плоды. Да, нам будет проще со старшим поколением, которые еще родились в Советском Союзе. Молодежь, безусловно, в большинстве своем настроено против. Но и среди молодежи есть… почему меньше сейчас пророссийски настроенных? Ну, потому что 9 лет работала карательная машина, которая любые ростки пророссийского просто выдавливала. Сначала Янукович, как ни странно, выдавливал любые ростки пророссийского, потом за 9 лет нацики все повыкорчевали. И, конечно, людей, которые могли бы поддержать нас, их стало меньше. Но, как показывает практика новых территорий, они все-таки есть. И на новых территориях люди выходят из тени, начинают вести активную политическую общественную жизнь. И так же будет на новых территориях. Будем надеяться.
И. Измайлов:
- Вот еще интересно. Саша спрашивает: «Если одно село освобождать по 2-3 месяца, то никогда». Действительно это вопрос, да…
А. Коц:
- Когда говорят о боях за какое-то село, почему-то люди себе представляют просто село. Вот просто дома, просто какие-то дворы и т.д. А то, что берется по 2-3 месяца, это берется не населенный пункт, а укрепрайон. Украина не состоит вся из укрепрайонов. За вот этой мощной линией обороны Украины по Донбассу от Славянска и до Угледара, за ней ничего нет. Вот сегодня показывали кадры, что в Черниговской области на границе с Россией и Белоруссией они начали строить линию обороны, как у нас, с зубами дракона…
И. Измайлов:
- Там минировали же еще…
А. Коц:
- Минировали на севере, а тут все-таки… ну и минировали, естественно, тоже. Вот они устанавливают теперь траншеи эти противотанковые, рвы, зубы дракона, бетонные колпаки и т.д. Это вот они только начали строить. А в принципе там ничто не будет мешать быстрому продвижению, если к тому моменту, как мы начнем штурмовать эту линию обороны, они это все не выстроят. Пока этого нет, оперативный простор. Там не обязательно будет у каждого села зацикливаться на 2-3 месяца. Мы все-таки пробиваем то, что укреплялось на протяжении 9 лет. Это очень сложно пробить. Если в начале компании в Луганской народной республике удалось более-менее быстро продвинуться до того же Рубежного и уже там завязнуть в боях, то в Донецке все-таки ситуация посложнее.
И. Измайлов:
- Вот вторую неделю уже идут разговоры и сигналы из Соединенных Штатов о том, что сворачивается финансирование. И конгресс-то вот-вот уйдет на каникулы. Перед этим Байден какие-то 200 миллионов успел выбить для Украины. И Пентагон-то принимает оборонный бюджет больше, чем на этот год – было 860, сейчас они принимают 880 миллиардов, почти триллион долларов, из которых Украине тоже сущие крохи обещают – меньше миллиарда. Не очень понятно, что на это можно купить. Вот это тенденция к тому, что сейчас Украина схлопнется без денег и мы торжественно на танках въедем в Киев?
А. Коц:
- Я бы не был так оптимистичен. Но это тоже то, о чем сегодня говорил президент. О технологическом суверенитете. Президент сказал, что Украина почти ничего не производит, все на халяву привозят, а халява рано или поздно закончится. Да, я надеюсь, что она закончится, халява, вечно это продолжаться не может.
И. Измайлов:
- Генсек НАТО, правда, говорит, что не закончится.
А. Коц:
- Ну, если американцы что-то не выделили сейчас, это не значит, что они не выделят в следующем году. Вообще этот спор республиканцев и демократов, он же не о том – давать или не давать Украине помощь. И те, и другие за то, чтобы давать Украине помощь, но республиканцы хотят в преддверии выборов свои условия. Им надо пошатнуть конкурента на президентских выборах. Поэтому выбить из-под них их электоральную базу, которая традиционно, в том числе, состоит из мигрантов. А республиканцы требуют ужесточить законодательство миграционное и ужесточить меры на границе, откуда ежедневно тысячи мигрантов прибывают в США. То есть, вопрос не в том, чтобы помогать или не помогать. А вопрос времени и как мы этим временем воспользуемся. Да, вот они на следующей неделе уходят на каникулы. На этой неделе уже обсуждать помощь Украине не будут. По-моему, чуть ли не до февраля Украине никакой помощи не будет. Ну, какие-то крохи там… Но это не значит, что Украине никто не будет помогать. Сейчас в Германии обсуждают пакет помощи на 6 миллиардов евро.
И. Измайлов:
- Вот пока мы говорим, Шольц поставил вторую систему ПВО «Пэтриот»… есть список уже и уже начали что-то передавать.
А. Коц:
- Сегодня мы дембельским аккордом пресс-конференции Путина ударили по Украине «Кинжалом» и неподтвержденная информация поступает о том, что вроде как по «Пэтриоту» попали, но – будем смотреть.
Вернемся к помощи Украине. Германия обсуждает 6 миллиардов евро. Евросоюз обсуждает 11 миллиардов евро. Серьезные деньги. Другой вопрос, что на них можно купить? То есть, нет такого количества железа, которое необходимо Украине для наступления, которое можно было бы купить за эти деньги, оно просто не произведено. И если оно произведено, то оно нужно странам Евросоюза самим. Нидерланды вон говорят, что мы, наверное, не будем пока помогать, пока сами не обеспечим свою обороноспособность, подорванную поставками Украине. Ну, Нидерланды, ладно, они, может быть, интригуют, потому что вместо Ф-16 хотят Ф-35. Но я к тому, что помощь не иссякнет и будут поддерживать пациента на живительных капельницах, которые пациенту позволят ожесточенно оказывать сопротивление. И не позволят нам выходить на оперативные просторы. Я все-таки надеюсь, что и наша оборонка выйдет на определенный промышленный цикл, с помощью которого мы сможем перебивать вот эти поддерживающие поставки Украине, ну и в принципе там общая геополитическая обстановка пока нам благоволит. Будем надеяться, что и в следующем году это все будет продолжаться. Потому что усталость от войны есть. И на Украине она есть, и на западе она есть, и отсутствие успехов подрывает доверие к Зеленскому, и сам Зеленский уже жалко выглядит. Вообще было очень странно на него смотреть в ходе этого головокружительного турне через Аргентину и Кабо-Верде в Вашингтон, где его встречали совсем не так, как его встречали в сентябре. С какого-то черного хода привезли на чужом джипе, в одежде какой-то бомж-стайл… он мне напомнил такого персонажа – в 2021 году был такой президент Афганистана Ашраф Гани, который в июне 2021 года точно так же приезжал в Афганистан и трясся там: «Слушайте, нам же капец, сейчас же эти талибы… а вы уходите, а нам же секир-башка»… «Нет, мы вас вооружали, мы вас обучали, все нормально, мы продолжим вас поддерживать, мы продолжим гуманитарные программы, мы продолжим помощь силам безопасности, не волнуйтесь». В июне это было, человек вернулся в Афганистан, а в конце августа сбежал с вертолетом долларов оттуда и все там посыпалось. В принципе, предпосылок для того, чтобы украинская государственность сейчас посыпалась и все органы власти там пустились в раздрай, такого нет, как в Афганистане. Но здесь же речь не о них. Здесь речь о способности США сдавать, как стеклотару, своих вчерашних союзников или партнеров. А Афганистан носил какой-то такой статус – ближайший союзник вне НАТО – что-то такое. И вот кинули, бросили ближайшего союзника вне НАТО…
Отношение к Украине со стороны американцев, со стороны украинцев, оно ничем не отличается от отношения к афганцам. А отношение к афганцам – это такая чисто колониальная манера разговора с туземцами, которым дали что-то современное, а они этим не могут решить свои проблемы. Вот надавали им «Леопардов», «Бредли» и прочей техники, а они один потеряли, а второй сломали, как в анекдоте. Поэтому, конечно, если мы какой-то успех покажем на фоне очередных траншей и пакетов помощи, и они не помогут Украине, конечно, желание помогать у запада Украине будет меньше и меньше.
И. Измайлов:
- Еще один вопрос так выделился. Относительно дронов. Что с дронами у нас в итоге?
А. Коц:
- Дронов всегда не хватает. Нет такого, чтобы кто-то сидел довольный и говорил – ой, у меня тут пять лишних дронов, возьмите, кому нужнее. Хотя взаимопомощь на фронте есть, я знаю примеры, когда дроны меняют друг другу на тепловизоры – кому что нужнее. Но дронов не хватает. Мне в день приходит по 5-7 обращений, ежедневно, минимум пять сообщений – не можете ли нам помочь, вот мы такое-то подразделение, нам не хватает этого. Президент отметил, что стало лучше с дронами. Конечно, стало лучше с дронами, их стало больше, и разнообразие, и Минобороны, в том числе, поставляет. Проблема в том, что с ходом боевых действий возросли возможности противодействия этим дронам и потери этих дронов возросли. То есть, я систематически в одно и то же подразделение отправляю партию дронов, и они постоянно, несмотря на прошивки хорошие, все равно есть условия, при которых дроны теряются, падают, их сбивают и т.д. И таких возможностей все больше и больше – и у противника, и у нас тоже есть возможности такие сбивать дроны, уводить их, гасить сигналы и т.д. Но вот просто возросли потери по дронам, поэтому возрастают и потребности в этих дронах. И не всегда по официальным каналам их можно оперативно возместить. Поэтому, конечно, люди обращаются к волонтерам.
Вообще хозяйственные командиры имеют свои горизонтальные связи с гуманитарщиками и, если что-то надо, обращаются к ним, после чего в какие-то сжатые сроки все-таки довозят. Но вот так, чтобы у нас шел поток прямо и удовлетворял все потребности, этого, к сожалению, нет.
И еще, докладывая наверх о том, что дроны есть, Минобороны может и не врать. То есть, по бумагам действительно все есть, но, к сожалению, у любой официальной структуры очень сложный документооборот и очень сложная система списания, допустим, сбитого дрона. Поэтому, когда сбивают официальный минобороновский дрон, об этом просто не сообщают. Потому что списать его крайне тяжело, вплоть до того, что надо предоставить обломки этого дрона, а для этого надо лезть в серую зону или вообще на территорию противника. Поэтому либо этот дрон лежит в каптерке и с него сдувают пылинки, либо он уже потерян, но по бумагам числится как готовый. Но в целом, конечно, если мы будем смотреть, что было с дронами год назад и сейчас – это небо и земля. И FPV-дроны, и разведывательные дроны, и наземные дроны, и дроны-пулеметчики – все это потихонечку развивается и развивается за счет неравнодушных людей.
И. Измайлов:
- Женщин-военкоров, наверное, нужно увести из зоны СВО, сказал Владимир Путин…
А. Коц:
- Я против.
Подписывайтесь на авторский подкаст Александра Коца «Аналитика с именем» на любой удобной площадке!
