Украинцы оказались не нужны никому, кроме России
А. Коц:
- Здравствуйте, друзья, это «Аналитика с именем», в эфире я – Александр Коц, нахожусь в московской студии, но это ненадолго. Со мной в студии Игорь Измайлов, мы вещаем на волнах радио «Комсомольская правда». Давайте приступим к обсуждению того, что лично меня и, конечно, всю страну зацепило на этой неделе. Начнем, естественно, с трагедии в Белгородской области. К сожалению, Белгород, который в прошлом году для меня таким родным регионом стал, потому что я использовал его как такую тыловую базу, через которую я заезжал в зону специальной военной операции, и мне очень симпатичен этот регион, но, к сожалению, он становится регулярным фигурантом нашей программы, а мы в нашей программе все-таки не самые веселые вещи обсуждаем. Падение Ил-76, сбитие, катастрофа, как угодно можно назвать – Украина совершила очередной акт государственного терроризма, много об этом вчера было сказано. Для меня очень показательна реакция украинских СМИ, которые вчера все дружно, расталкивая друг друга локтями, врывались в информационное поле и гарную весть сообщали о том, как ВСУ сбили русский самолет, как там горят кацапы, как смачно они побороли москалей в небе – от них вот эта зловонная желчная жижа по соцсетям расплывалась, расплескивалась… У них есть какая-то инфернальная традиция насадить на штык трупик и носиться по хутору, показывая всем, какие они молодцы. Это в принципе говорит о таком серьезном нарушении психическом душевного равновесия украинского общества, когда чужая смерть будит внутри человека не что-то человеческое, а бесовское. В этом что-то есть. Такие танцы на костях, кладбищенская дискотека. И вдруг они замечают, что они пляшут на костях собственных родных. Вот они пытаются это осознать - замирают. Замирают эти блогеры, которые вываливают эту желчь гигабайтами. Замирают журналисты, которые тоже не выбирают выражений. Вот у нас почему-то такого нет, мы этим не отличаемся. Замирают все эти тиктокеры, начинают исправлять тексты, начинают стирать какие-то посты, начинают редактировать их, искать какие-то новые слова. А новых слов нет. Потому что вот у них была одна модель поведения – вот они сбили москальский самолет, надо плясать на костях. А тут – бамц, выясняется, что все не так однозначно. И как себя вести? Что при этом говорить? Неясно. Потому что еще не спустили методичку, по которой надо это все отрабатывать. И у них начинается такая стадия торга. У них это, наверное, торг с совестью… Помните, кто вчера следил за развитием этой ситуации, как они начинали кривляться, что никакой обмен и не планировался, что москали не возят украинских пленных в самолетах, их возят в автозаках. Что списки, которые опубликовала Маргарита Симоньян, это вообще фейки, там 17 человек уже освобождены из этих списков. Ну, так покажите хоть одного из этих 17 освобожденных, пусть он скажет, что я живой, а москали свой самолет сбили сами, обстреляли сами себя, как это обычно бывает. Не показали ни одного живого. Потому что списки реальные. И обмен планировался – это украинская сторона признала. И возят пленных в самолетах. Это подтвердили освобожденные в ходе обмена 3 января украинцы. Их так же привозили Ил-76 в Белгород. Говорят, почему везли двумя самолетами? Неужели там столько человек? Не могли поместить в один самолет? Могли поместить в один самолет, просто самолеты летели из разных точек, из разных городов, поэтому было два самолета. Все в разнобой, нет центральной линии партии, которой бы придерживалась вся Украина. Что- то там Генштаб промямлил про то, что они и впредь будут сбивать средства доставки ракет в Белгород. Главное управления разведки что-то там буркнуло, СБУ. Зеленский даже не выдал ничего внятного, просто пообещав международное расследование. Это вот, наверное, единственная фактура, которая важная во всех официальных украинских заявлениях за последние сутки. Потому что ровно это мы уже проходили. Я прекрасно помню, как в 2014 году Порошенко, когда на фронте, или кто там тогда стоял у власти? Порошенко? В общем, официальный Киев, когда на фронте так же у них было не очень все хорошо, взяли и просто сбили малазийский «Боинг». Им нужна была какая-то спасительная пауза, им нужна была передышка, перегруппироваться, подтянуть какие-то резервы, и вот они этой паузой, через такую кровавую провокацию, добились. И добились, естественно, международного расследования и сегодня у Киева тоже вот не очень хорошо все на фронте – и Зеленскому нужен таймаут, чтобы арсеналы пополнить, дыры залатать, по кабакам и по улицам новых мобилизованных нахватать. Перемирие сегодня невозможно. Это тогда мы заключали какие-то Минские соглашения, какие-то пасхальные перемирия, хлебные перемирия, школьные перемирия и т.д. Сегодня это невозможно. И переговорная позиция не та. Остается проверенный временем метод, который раньше срабатывал. Собственно, вот что, возможно, произошло вчера. Потому что у меня все-таки есть и другие версии, о которых мы тоже поговорим. Но, в принципе, если это провокация Киева, то, естественно, широкий круг, как правило, в планы таких провокаций не посвящают. А Киев же молчал вчера весь день – они не могли подобрать слова, что бы такое им сказать, как бы объяснить то, что они убили 65 своих захисняков. Причем, эта растерянность была как среди украинских ведомств, так и между западными партнерами. Но это, скорее, была несогласованность от того, что в эту провокацию, в подготовку, был посвящен очень узкий круг лиц и именно поэтому Франция перенесла заседание Совета Безопасности ООН по катастрофе на пятницу. Напомню, что мы вчера запросили экстренное заседание СБ ООН, обычно, например, если Украина его запрашивает, ей идут навстречу и тут же организовывают. А вот нам сказали, что нет, ребята, надо в пятницу. Это говорит о том, что нет единой позиции, им нужны эти сутки, чтобы они согласовали единую позицию, видимо, с традиционно обвинительным в адрес России уклоном. В 2014 году мы доверились международному расследованию по трагедии с малазийским «Боингом» и ни один аргумент Москвы, ни одно доказательство с нашей стороны, ни один запрос аргументированный с нашей стороны даже не рассматривался. И украинская ракета, которая сбила малазийский «Боинг», волшебным образом превратилась в российскую, хотя эту ракету показывало нидерландское телевидение. В Нидерландах совместной международной группе были продемонстрированы обломки с номерами соответствующими на ракете, и по этим номерам Министерство обороны России проследило весь путь этой ракеты от завода в Долгопрудном, по-моему, и далее до воинской части на западной Украине, воинской части ПВО. Никто это во внимание не принял. Даже не отправили запрос в эту воинскую часть, а действительно у них с такими номерами ракеты были. Просто проигнорировали, хотя проверить можно было, хотя бы сделать видимость. Так же, мне кажется, если будет международное расследование по этой трагедии, будет и здесь… ну, не знаю, какая линия обвинения будет, но даже если они признают, что это они сбили, все равно будет обвинена Россия. Уже у них такие робкие попытки обвинить Россию есть, что, дескать, мы не предупредили их о том, что будет лететь самолет с их пленными, хотя это стандартная процедура и они были предупреждены. Вот депутат Картаполов, бывший замминистра обороны, говорит, что за 15 минут до подлета они были предупреждены об этом лайнере.
Очень логичное замечание от Олега в чате: «Что, так можно было легко и просто сбить любой российский самолет в воздушном пространстве России? Нет чувства защищенности?» Я с Олегом, кстати, соглашусь. Потому что за обсуждениями, как стреляли, кого сбили, кто погиб, как на это отреагирует Украина, мы как-то под ковер замели сам факт сбития российского самолета военно-транспортной авиации.
И. Измайлов:
- Да еще и западной ракетой, натовской.
А. Коц:
- Кстати, и мои источники в группе, которая там работает, подтверждают, что это была ракета Patriot, уже сегодня были сообщения, что нашли какие-то детали от этой ракеты. Скорее всего, там разгонный блок, хвостовик должен оставаться. По крайней мере, хвостовик и разгонный блок от ракеты «Бук», которая сбила малайзийский «Боинг», нашли и передали зачем-то в международную следственную группу. Это, конечно, вызывает вопросы, когда у нас над Крынками сбивают сразу три самолета, когда атакуют над Азовским морем самолеты. Мы видим, что у противника выросли возможности бить по нашей авиации. Насколько я знаю, в случае с Ил-76 били с расстояния 95 километров. Это говорит о том, что Киеву все-таки поставили дальнобойные ракеты. Это вооружение очень деликатное, и у меня, честно скажу, нет уверенности, что на пусковых установках за пультами сидят операторы, которые говорят по-украински или по-русски. Я скорее поверю в то, что эти операторы свободно изъясняются по-английски и могут быть либо штатными операторами, либо ветеранами, которые когда-то состояли в армии американской, а скорее всего, даже британской. И насколько официальный Киев способен контролировать вот такие экипажи, такие батареи, для меня большой вопрос.
Понятно, что Крынки, что А-50, Ил-22, что Ил-76 – это тщательно подготовленные операции, в последнем случае еще и с элементом провокации. Почему им это удается? У нас Министерство обороны вчера, когда выступило с официальным пресс-релизом, там меня зацепили такие строки, что российские средства слежения наблюдали два пуска из Харьковской области. Но почему наблюдали и не отреагировали? Видимо, все-таки есть какие-то сложности в перехвате этих ракет. И мы знаем, что в тот момент объявлялась ракетная опасность над территорией Белгородской области. Ее только-только отменили, и как раз пошли вот эти пуски. То есть какой-то обманной тактикой они обладают. И в случае, допустим, с А-50, Ил-22 вообще неясно, откуда могли стрелять. Потому что до ближайшей точки, куда могли подогнать прямо вплотную тот же Patriot, там прилично, около сотни километров. Есть версия, что в том случае саму пусковую установку Patriot перемещали по морю, и, возможно, на каком-то гражданском судне, сухогрузе и т.д.
Как версия, это все-таки была провокация, скорее всего, британская, потому что такой почерк из серии «англичанка гадит». Зачем? Ну, чтобы на корню как бы обрубить возможности любых контактов Киева с Москвой, пусть даже гуманитарных. Очень их это нервирует на самом деле, и, таким образом, наверное, могли попытаться обрубить эти контакты. Я не знаю, зачем вчера некоторые наши официальные лица подыгрывали этому, заявляя о том, что уж теперь-то с Украиной вести никакие переговоры нельзя. Как будто можно после Белгорода, после Донецка, после всех этих кровавых терактов последних 10 лет можно было, а вот сбили 65 украинских пленных и наш экипаж с ребятами из военной полиции, вот теперь нельзя.
Ну, во-первых, такая постановка вопроса сама по себе не очень тактичная. В конце концов, а как нам без переговоров вытаскивать тех людей, которые находятся в украинских застенках? Я не представляю бурю эмоций у этих людей, которые вчера уже сидели, наверное, в автобусах, направлялись к границе или были где-то в Харьковской области, они уже понимали, что сегодня вечером если не в родном доме окажутся, то, как минимум, уже на родной земле. И тут обламывается (извините за просторечие) сам обмен, и еще им наверняка украинцы подсовывают новости, где российские официальные лица говорят, что теперь никаких переговоров не будет. Мне кажется, надо все-таки подбирать слова поделикатнее в таких ситуациях. Конечно, переговоры гуманитарные, они должны быть продолжены. И хорошо, что у Министерства обороны свое виденье есть этого процесса. И сегодня Андрей Картаполов, депутат Госдумы, бывший замминистра обороны, сказал, что будут продолжены контакты по обмену. Ну, и украинская сторона в лице спикера Главного управления разведки Юсова тоже сказала, что будем продолжать этот процесс. И это хорошо. Но понятно, что людям, которые намеревались вчера оказаться дома, придется теперь еще ждать.
Еще из версий, что это некие внутриполитические разборки, то есть таким образом Зеленский пытается скинуть Залужного, которого он никак больше сковырнуть не может. Собственно, разнобой в официальных заявлениях различных военных ведомств, наверное, тоже в пользу этого говорит. Ну, и еще есть версия такая (мне она, честно говоря, кажется маловероятной) – дескать, этой катастрофой они пытаются втянуть нас в бои в Харьковской области.
И. Измайлов:
- Ну, не только это, а эти постоянны белгородские…
А. Коц:
- Ну да, и обстрелы Белгородчины, и появление большого количества иностранных наемников в Харьковщине.
И. Измайлов:
- Французов как раз.
А. Коц:
- Ну, и французов в том числе. И уничтожение не так давно в приграничье двух установок IRIS-T ПВО. В общем, пытаются они нас затянуть в Харьковскую область, чтобы отвлечь часть наших ресурсов с других направлений, ну, и затянуть нас в городские бои, с перемалыванием и т.д. Мне кажется, что если такие планы и есть или будут, то мы вряд ли на них поведемся, а если и соберемся в Харьковскую область, то не сломя голову, в ответ на что-то, мстить за что-то, а после продуманной подготовки и создания соответствующих условий для подобного наступления. Но такую вероятность отметать нельзя. Я имею в виду, нашего наступления на Харьковскую область. В июне прошлого года на встрече с военкорами я задал вопрос президенту по поводу ситуации в приграничье, дескать, почему мы начинали операцию, для того чтобы освободить Донбасс, а сегодня у нас уже польский сапог топчет белгородскую землю. На что президент сказал… Ну, понятно, он высшее лицо, он подбирал слова, но, тем не менее, он сказал, что если это будет продолжаться, мы будем рассматривать возможность установления санитарной зоны на территории Украины, на такую глубину, которая бы не позволяла украинцам наносить удары по территории Белгородской, Курской, Брянской области и т.д. К сожалению, с увеличением линейки вооружений Украины у них расширяются возможности по дальности нанесения ударов. Это я даже не беру сейчас беспилотные системы, а только артиллерию и ракетное вооружение. Это, конечно, надо идти не только до Харькова, но и дальше. Но пока, насколько я понимаю, таких планов нет.
Давай быстренько пробежимся по вопросам. Спрашивают про отношение к приговору Стрелкова – я чуть позже остановлюсь и на Стрелкове, и на Треповой, признанной террористкой. «Зеленский – марионетка коллективного запада, что он там контролирует?». Ну да, вообще киевский режим сложнее всего в самостоятельности заподозрить. «Иностранные спецы направили ракеты сбить наш самолет в нашем небе – опять сделаем вид, что это ничего не значит?». Ну, мы не делаем вид, что это ничего не значит. Я не знаю, что я могу сделать, кроме возмущения? Министерство иностранных дел выступает со своими дежурными… конечно, надо вести работу по выявлению и уничтожению тех средств, которые бьют по нашей территории, и эта работа тоже ведется – нельзя сказать, что ничего не делается и мы просто стоим, как боксерская груша, и получаем оплеухи. Нет, вот недавно две немецкие установки IRIS-T были уничтожены как раз в приграничье и, может быть, они участвовали в засаде ПВОшной как раз на какие-то другие наши борта, и это было предотвращено. Но мы же об этом не узнаем. Хотя такие действия ведутся.
«Почему нельзя сразу же погасить ЗРК противника, если видно, откуда стреляли?». Да, вопрос на засыпку для министерства обороны. Ну, потому что, видимо, они перемещаются, и очень быстро. «Почему, уходя из Славянска, Стрелков не предупредил оставшихся в городе журналистов?». Да, там оставался Сема Пегов, оставался Андрюха Стенин, еще живой. Ну, вот потому, что решил, что от них может пойти какая-то утечка. Но поступок, конечно, некрасивый.
«Забудьте про красные линии…». Призываю к тому же самому. Бердянск – смотрят нас. Новые территории. Здорово.
Пойдем дальше по темам. Не могу не сказать про трагедию в Донецке, где в результате удара по рынку погибло 28 человек. Конечно, это кошмар. Воскресное утро, люди традиционно идут на рынок, чтобы купить что-то. Рынок такой обычный и просто бабушки приходят какую-то мелочь продать – и по этим несчастным людям наносят удары. Об этом много было сказано и написано, но я бы вот хотел поговорить о таком виде сторонних наблюдателей, которые всегда приходят в комментарии, как мне кажется, с таким каверзным вопросом - вот вы обвиняете Киев в терроризме, а чем сами от них отличаетесь, когда бьете по жилым домам? Всякий раз, когда мы наносим какие-то массированные комбинированные удары по территории Украины, они приходят. Во вторник у нас были такие удары и украинские соцсети тут же наполняются кадрами дымящих многоэтажек, разрушенных панелек, спасатели лезут в завалы. И тут, наверное, надо несколько вещей проговорить раз и навсегда. Во-первых, жертвы среди мирного украинского населения для подавляющего большинства граждан России не являются поводом для радости, веселья, какого-то сарказма и вот этой инфернальной желчи, о которой мы говорили в первой части.
И. Измайлов:
- И никто к ним не призывал ни разу.
А. Коц:
- Да, вот у нас окровавленная старушка в Харькове, которую по всем каналам крутили во вторник, не вызывает у нас злорадства и желания сказать «получай, бабка, да Донецк». Вот как Гордон написал про окровавленную бабушку в Белгороде какую-то пакость (я не хочу даже цитировать). У нас нет этого. Погибшие гражданские – это всегда трагедия. Но она закончится, как только мы победим. Во-вторых, крылатыми ракетами не бьют по гражданским целям, в этом нет никакой необходимости. Зачем тратить дорогостоящие типы вооружений на совершенно бессмысленные с военной точки зрения удары? Никакого смысла нет. Киев никогда не покажет, куда прилетает большинство ракет. Это противоречит украинскому законодательству. К сожалению, у нас такого законодательства нет и систематически цели, пораженные украинскими ракетами, всплывают у нас в соцсетях, хотя этого быть не должно, но вот на Украине этого не всплывает. Потому что там за это сажают. Они не показывают, что мы поражаем. Потому что в массе своей мы поражаем военные объекты, предприятия ВПК, цеха по сборке дронов, подводных дронов, расположение противника, пусть даже и в гостиницах. Меня тут же спросит вот этот пытливый наблюдатель сторонний – откуда дымящиеся многоэтажки? Ну, от работы ПВО – для меня это вполне очевидно. Если кто-то в моих словах сомневается, пожалуйста, есть, к примеру, во вторник замглавы администрации Киева Николай Паварозник, который сообщил, что все 20 ракет над Киевом были сбиты в небе, а повреждения на земле от упавших обломков. Это заявил замглавы администрации Киева. Про все сбитые ракеты, конечно, вранье, но в конце концов цифры, пусть даже печальные, это вещь упрямая. Последствия работы украинской ПВО, которую вешают на нас, не менее трагичны, нежели удар по рынку в Донецкой народной республике. Даже одна гражданская смерть это уже отдельно взятая трагедия, но в результате украинских ударов гибнет в разы больше гражданских, чем во время наших массированных ударов. Потому что, в отличие от российских точечных ударов, Киев применяет типы вооружений, которые не выбирают цели. По Белгороду били из РСЗО «Вампир», по Донецку 155-миллиметровые кассетные боеприпасы – их вообще ПВО не может перехватывать. Поэтому тут и на ПВО-то не спихнешь вот эту донецкую трагедию. Они уже 10 лет маниакально убивают гражданских. И вот эта пластинка у них, которая уже до заикания заиграна, «обстреляли сами себя» - ведь после донецкой трагедии Зеленский цинично заявил, что Россия нанесла удар по Донецку. Вот что в голове у человека, я не знаю. Я надеюсь, что я понятно объяснил разницу между ударами по Киеву или Харькову и прилетами по Донецку и Белгороду. Потому что первое – это борьба с терроризмом. Поэтому когда погибают мирные жители российских городов - это терроризм. Когда случается трагедия по ту сторону линии фронта, как бы цинично и бездушно это ни звучало, это следствие борьбы с терроризмом. И чем раньше мы этот терроризм раздавим, тем быстрее трагедии закончатся по обе стороны линии фронта.
Ну и раз уж мы заговорили о терроризме, сегодня дали приговор Дарье Треповой – террористка, экстремистка – которая взорвала в прошлом году бомбу в питерском кафе, в результате теракта погиб Максим Фомин, он же Владлен Татарский, и было ранено 52 человека. Дали сегодня ей 27 лет. Мне кажется, что можно было дать и больше. А вообще только одна статья, по которой она была осуждена – это теракт – предполагается пожизненное заключение, но в нашей стране женщинам пожизненное заключение не дают. Максимум дают 35 лет, если, как написано, совершены особые преступления. Является ли это преступление таковым? Я считаю, безусловно. Трепова не просто убила известного человека, во-первых, она сделала это в интересах нашего военного противника – по его заданию, при его прямом участии. Это предательство. Во-вторых, она заранее планировала переметнуться к противнику после совершения теракта. В-третьих, помимо убийства Владлена Татарского, она покалечила несколько десятков человек. Для примера, Юрий Гусев ослеп после взрыва. Сегодня он был на оглашении приговора, вот я его цитирую: «Чувствую себя бодро, привыкаю к новой жизни. Не унываю, поддерживают друзья и семья. Я потерял зрение, врачи борются за него, им спасибо, но шансов нет. С таким редко сталкиваются. Будем надеяться. Я был основой семьи, от меня зависят дети, мать, жена – все пострадали в ту секунду». Еще один пострадавший рассказывает, что от места взрыва он был в трех метрах, у него трепанация черепа, разрыв барабанной перепонки, до сих пор не восстановился. То есть, мне кажется, что можно было давать по максимуму. Я тут советовался с юристами, 35 по совокупности тех преступлений, которые ей вменялись, не получается, но 30 дать можно было. А тут прокуратура запрашивала 28, скостили до 27 – видимо, за счет того, что она участвовала в сдаче макулатуры.
В моем сообществе ВКонтакте можно задавать вопросы, высказывать свое мнение. «Доходит ли реальная обстановка с линии фронта к Верховному?» Доходит.
«Непонятно с санитарной зоной. Это будет российская территория, и точно так же украинцы будут обстреливать поселки и города, только теперь в санитарной зоне?» Вот Андрей отвечает: «Санитарная зона должна заканчиваться на границе с Польшей». К этому приходят все споры о санитарной зоне.
И. Измайлов:
- Чтобы они не могли обстреливать, она должна стать территорией Российской Федерации.
А. Коц:
- «10 лет убивают, - пишет Татьяна, - не потому ли, что не получают ответа? В Авдеевке тоже мамаши с детьми по площадям гуляют?» Ну, как не получают ответа? Я вас уверяю, что огневого поражения по территории Украины мы наносим в разы, на порядки больше. Что касается Авдеевки, конечно, мамаши с детьми там по площадям не гуляют, но если вы в Telegram поищете видеоролики из Авдеевки, поверьте, это зрелище не самое приятное, что-то сродни тому, что я видел в Артемовске. С ответом у нас все хорошо, а с профилактикой, с недопущением этих атак, к сожалению, похуже.
«Трепова получила мало, явилась вся в веселых апельсинках». Ну, адвокат сегодня сказал, что она улыбалась не оттого, что она над всеми смеется, а потому что у нее биполярное расстройство, и когда ей страшно, она начинает улыбаться, у нее вот такая нервная реакция. Говорят, что отсиживать будет не в колонии строгого режима. У нас женщин не сажают в колонии строго режима, поэтому она будет сидеть в колонии общего режима, если я не ошибаюсь.
Татьяна спрашивает: «Нельзя ли разнести Авдеевку?» Разносят Авдеевку. К сожалению, придется нам после войны много отстраивать городов. Ее разносят, посмотрите в Telegram видео.
Еще один приговор сегодня вынесли Игорю Стрелкову (он же Гиркин). Министр обороны, бывший лидер ополчения. 4 года за призывы к экстремизму сегодня ему дали реального срока. Честно говоря, я не думал, что будет реальный срок. У меня нет однозначного отношения к этому приговору. С Игорем я знаком давно, задолго до событий в Славянске, в Крыму и т.д. Игорь мне помогал еще после уничтожения Шамиля Басаева найти его родственников. Были у нас такие развлечения в 90-е, в начале 2000-х, после каждого теракта мы ехали в Чечню или в горы Дагестана, общались с родственниками, чтобы понять, как же их чада дошли до такой жизни. И он мне организовывал поездку к тете Басаева в Дышне-Ведено. Ну, и по гражданским всяким делам я с ним тоже часто пересекался, естественно, вместе сидели в осаде в Славянске. И для меня все-таки история Стрелкова, она делится на разные части. С одной стороны, это символ Новороссии, символ русского сопротивления Донбасса, лидер ополчения, за которым пошли сотни и сотни людей, и до сих пор его поддерживают, несмотря ни на что, а иногда вопреки. И есть Стрелков, которого попросили уехать из Донбасса. Он, видимо, решил, что его вычеркнули из Истории, подвинули, хотя он был ее активным участником.
На мой взгляд, в историю русского воинства славянской эпопеей он себя вписал, и никто его не вычеркнет, и никто его заслуги той поры не сможет принизить или полностью стереть из памяти, они есть, и их отрицать бессмысленно. Но вот эта его обида и ощущение обманутости сыграло с ним, как мне кажется, какую-то психологическую штуку, в результате которой он скатился даже не до базарной риторики, а до маргинальной риторики. Он вроде что-то говорит правильное, но высказывает это в такой форме неприемлемой. Люди умные, интеллигентные (а он, безусловно, умный, интеллигентный, начитанный, эрудированный человек) так себя не ведут, переходить определенные рамки нельзя.
Конечно, 4 года на фоне других приговоров, я не буду перечислять, в том числе и за убийство бывают меньше приговоры, вызывает некие вопросы. И надо все-таки понимать, что и время у нас сложное, и никакие былые заслуги не гарантируют индульгенции, надо все-таки вести себя в рамках.
И. Измайлов:
- С другой стороны, Славянск, который до сих пор мы не можем освободить, не пришлось бы освобождать, если бы тогда не было того исхода, и там вопрос – как случился этот исход, если город был окружен.
А. Коц:
- Нет, я это не буду ставить под сомнение. Все-таки оперативная обстановка на тот момент была такая, что надо было из Славянска уходить, к сожалению. Надо ли было оставлять Краматорск, Константиновку, Дружковку – это уже вопрос дискуссионный. Но если бы тогда гарнизон славянский не был выведен, неизвестно, удалось ли отстоять в итоге Донецк. Потому что выводили оттуда фактически бригаду, по-моему, под 3 тысячи человек.
Что-то в этом есть такое, психологическое. Ну, теперь у Игоря Всеволодовича есть все шансы воплотить свою мечту и все-таки попасть на фронт. Он говорил, что готов даже в качестве простого солдата туда пойти, и попытка у него была. Не знаю, что-то ему не понравилось с оформлением, когда он пытался поехать на фронт, присылал фотографии из блиндажей в Telegram. Теперь у него, как и у других заключенных, есть возможность попасть в отряды «Шторм Z» и воевать, как он того и хотел, за Россию, уже не в Telegram, а на поле боя, если, конечно, у него такое желание возникнет. В любом случае, я думаю, будет подана апелляция, может быть, скостят срок, и УДО всегда есть.
Я сегодня смотрел реакцию Александра Ходаковского, основателя батальона «Восток», на этот приговор. Мне она больше интересна, чем даже внутренние ощущения. Они не ладили, мягко говоря, друг с другом, но Ходаковский сказал, что ему жаль, что его посадили, и он бы больше хотел, чтобы всю свою злость и желчь Игорь Всеволодович изливал на него, а не на руководство страны. Вот такое самопожертвование со стороны уважаемого Александра Сергеевича.
Раз уж мы подошли к Донецку, про уникальную операцию под Авдеевкой я бы хотел рассказать. Взяли сложный укрепрайон «Царская охота», взяли бойцы военной разведки. Уникальная операция, в ходе которой наши бойцы два километра по трубе, закопанной под землей, пробрались в тыл к противнику. Это была очень тяжелая операция, потому что труба старая, она была залита водой, она была завалена каким-то хламом, несколько недель ее прочищали, там вылезали одна за другой проблемы – то вода подтапливает, то воздуха не хватает, надо вентиляцию мастерить, то еще что-то.
И. Измайлов:
- Шуметь нельзя.
А. Коц:
- Да. Артиллерия прикрывает, шумит, чтобы их не было слышно. Тем временем разведка с воздуха фиксирует все расположения, расписание смен караульных, дозорных, маршруты патрулирования, все это досконально изучается, составляется план. Вы представляете? И этот план срабатывает от и до, они проходят по трубе, заходят в тыл, уничтожают дозорных, уничтожают наблюдательные пункты, разматывают этот гарнизон, берут в плен огромное количество украинских побратимов. И выходят уже на юго-восточные улицы Авдеевки. Уже бьют тревогу украинские пропагандисты. Бутусов говорит, что русские подходят к 9-му кварталу (это 9-этажки с которых виден весь город). В общем, такая история уникальная, скоро будет на сайте «Комсомольской правды», обязательно почитайте. Я там также провел параллели исторические.
Ну, а мы с вами услышимся и увидимся через неделю.
Подписывайтесь на наш подкаст на любой удобной площадке, чтобы не пропустить новые выпуски с Александром Коцем!
