Топ главных событий в зоне СВО в 2024 году от Александра Коца
- Здравствуйте, друзья! Это «Аналитика с именем», и я - Александр Коц. Рад приветствовать вас в новом году. Поздравляю с праздником. Надеюсь, у всех все произошло хорошо, без различных провокаций, без негатива. Все радостно просидели за столом перед телевизором или не перед телевизором и отметили этот семейный праздник со своими близкими, самыми близкими.
Сегодня, наверное время подводить итоги прошлого года, немножко поговорить о том, какие события для меня и для страны или для мира оказались самыми важными в прошлом году. И, наверное, мы будем говорить, в первую очередь, о специальной военной операции. Безусловно, прошлый год для наших войск оказался более удачным, чем 2023-й, хотя и в 2023-м нам удалось сдержать наступление украинских войск в Запорожье. Тем не менее, за 2024 год нам удалось отвоевать территории куда больше, чем Украина смогла занять в 2023 году, тем более, что большую часть тех ее достижений мы нивелировали в 2024-м.
И, безусловно, с самого начала года главным достижением стало взятие Авдеевки. Авдеевка – это был мощнейший укрепрайон к северу от Донецка, который не предполагалось противником оставлять. Противник не думал, что им придется оттуда уходить. Поэтому за Авдеевкой не было подготовлено серьезных укреплений, серьезных линий обороны, как у нас в Запорожской области, - окопы, рвы, «линии дракона», - всего этого за Авдеевкой не было. Но Авдеевка была таким крепким орешком, который с наскока взять, конечно, было бы очень тяжело. И тут, конечно, пошла вход, в том числе, солдатская смекалка, хитрость и нестандартные подходы. Мы помним тот самый тоннель, по которому наши подразделения зашли в тыл украинских позиций в районе Южной Авдеевки, район Царской Охоты, после чего на этом направлении оборона противника посыпалась. Тут же зашли еще с севера, со стороны «Коксохима», зашли с востока - через частный сектор. И противнику ничего не оставалось, как бежать из города. Собственно, это и предопределило дальнейшее развитие событий на всем Донецком направлении. Потому что, поскольку закрепиться было негде, враг откатывался все дальше и дальше. Соответственно, сначала до Очеретина, где закрепиться не смог, там мы создали Очеретинский плацдарм и начали развивать свое наступление по другим направлениям.
Наверное, основные успехи связаны с действиями Центрального военного округа под командованием генерала Мордвичева. Но отважно и решительно действовали на этом направлении и Южный округ, и Восточный военный округ. Угледар, Селидово, под конец года - Курахово практически взято. Мы уже начинаем подходить к Покровску, он же Красноармейск. В общем, здесь все развивается стремительно. Это такие успехи, которыми мы, к сожалению, в 2023 году похвастать не могли. А в 2024-м - пожалуйста.
Что же произошло, что изменилось, почему стали возможны такие успехи? В первую очередь это, безусловно, эволюция системы управления войсками. Оперативная система управления, тактическая система управления, когда у тебя создан разведывательно-ударный контур, и в режиме реального времени у тебя есть постоянная картинка с воздуха о происходящем на всех участках фронта до мелочей, если, конечно, позволяет погода. Да, это сделано, в том числе, и благодаря Илону Маску. Потому что наши войска так же успешно пользуются Starlink, как и наш противник. А почему бы нет? Почему бы нам не брать на вооружение инструменты противника? И, собственно, мы их очень успешно используем. Это, безусловно, появление новых средств поражения. В 2023 году у нас не было такого большого количества планирующих авиабомб, которые превращают обычный «чугуний», как его называют летчики, в высокоточный боеприпас. И мы видим, что с течением времени дальность применения этих боеприпасов растет, как растет и сама линейка. Изначально мы применяли ФАП-250, потом появился 500, потом 1500, сейчас уже и ФАП-3000 применяется.
Мы видим, что мы научились приспосабливаться под тяжелые условия СВО. И мы научились использовать ресурсы, которых у нас много, по-иному, по-новому, хитро, с казачьей выдумкой. У нас появилось огромное количество FPV-дронов, в таких количествах, каких у нас их не было раньше. Это во многом связано и с новыми подходами к взаимодействию государства и общества. У нас огромное количество народных, так называемых, конструкторских бюро, о которых, кстати, всякий раз, когда заходит речь о поставках в армию, говорит и Верховный Главнокомандующий. В этом году была выстроена новая система взаимодействия Министерства обороны с этими народными КБ. Был создан технический совет на базе «Народного фронта», в котором участвуют как гражданские эксперты, так и эксперты Министерства обороны. Это позволило минимизировать срок, который проходит от создания какого-то эффективного изделия до его попадания на фронт. Без гособоронзаказа, без гособоронприемки. Эффективно на полигоне показал себя какой-то прибор или какой-то дрон, он тут же попадает на фронт и, более того, получает финансирование. Мне очень отрадно, что в минувшем году такое финансирование получил «Уралдронзавод». Это мои большие друзья, которые производят дрон «Упырь», который тоже прошел большую эволюцию и продолжает эволюционировать, доказал свою эффективность на фронте. Я сам работал с расчетами спецназа, которые летают на «Упырях». А сегодня «Уралдронзавод» – это уже не гаражное производство, каким было раньше, когда зарождалось, а настоящие цеха, свое свой НИОКР, новые разработки. Они сейчас выпускают уже опытные образцы тяжелых дронов, такие как «Бердыш», которые смогут быть и бомбардировочной авиацией, и грузовой авиацией. И таких народных КБ было реализовано много через Технический совет, и войска насытили этими средствами поражения. По сути, FPV-дроны стали управляемой артиллерией, и боеприпасы к ним тоже эволюционировали. Сегодня иногда проще отправить три дрона, чем выстрелить из гаубицы десять снарядов. Это тоже все сказалось на наших успехах.
Ну, и моральный дух, безусловно, когда ты идешь вперед, когда ты занимаешь новые и новые территории, когда ты видишь, как враг отступает, у тебя появляется внутренняя уверенность в своей правоте. При этом она падает у противника. И мы по статистике уголовных дел о дезертирстве можем только косвенно судить о его масштабах. 75 тысяч уголовных дел по дезертирству в Вооруженных силах Украины. Это огромная цифра, которая говорит о моральном облике нынешнего противника. Но это не говорит о том, что нам придется легко в этом году. Потому что у нас большие планы на этот год. Чтобы не отходить далеко от Донбасса, где мы продолжаем, кстати, давить в Часов Яре, где мы продолжаем давить от Торецка, нам надо решать стратегические задачи. Мы в ближайшее время выходим на Покровск, при этом у нас изменилась тактика. Почему еще успехи стали возможны? Мы начинаем отрезать логистику городов с запада. Мы не штурмуем их в лоб, мы обрубаем снабжение с запада, где у противника нет укрепленных линий обороны. Они не готовятся обороняться с тыла, поэтому мы фактически бьем в этот тыл, оставляем маленькую артерию, по которой они пытаются выходить из огневого мешка. И, естественно, попадают под огонь и несут большие потери. Сейчас мы так же с тыла выходим к Покровску. Как только мы возьмем Покровск, уже будет речь идти о выходе с тыла к Славянско-Краматорской агломерации. Туда, откуда все начиналось в 2014 году. Но при этом, конечно, надо подтягивать и с востока фронт, чтобы и от Часов Яра к Константиновке мы подтягивались. Мы уже с юга к ней будем подходить. И, конечно, надо что-то делать с Северским направлением. Двигаться, двигаться, двигаться потихонечку с востока к Славянску через эти населенные пункты - Серебрянка, Григоровка, Северск. Подтягивать этот участок фронта. Думаю, что это будет основная задача на следующий год.
Тут много говорят о том, что война закончится в следующем году, что в следующем году начнутся переговоры. Пока у нас нет той переговорной позиции, с которой мы можем требовать ультиматум Киева. А нас устраивает, честно сказать, только ультиматум. Потому что, о чем бы сейчас ни договорились, о какой-то заморозке, это, давайте будем без лукавства, отложенная большая война для наших детей или для наших внуков. Поэтому нужна переговорная позиция, с которой мы сможем диктовать свои условия. Пока она не создана, но есть все предпосылки для ее создание в этом году.
Если мы не будем далеко отходить от специальной военной операции, то в минувшем году мы удачно отразили попытку наступления украинских войск на Белгородчину. И это реально была серьезная операция ВСУ, это не просто прощупывание на границе. Если вы помните, район Козинка и Сподарюшино, куда противник рвался, чтобы создать плацдарм на нашей территории. Сейчас мало кто уже вспоминает, но тогда противник шел в наступление силами до 70 батальонов. Первый эшелон, второй эшелон, резервы, группы закреплений и прочее. Я потом видел на трофейных планшетах планы захвата городов - Грайворон, Шебекино, они были поделены на сектора между различными украинскими подразделениями, кто за какой отвечает. Но этого не удалось тогда. Все-таки на границе их ждали. Судя по всему, и разведкой были планы вскрыты, и подразделения стояли, и тогда мы нанесли серьезное поражение противнику, они не смогли тогда прорваться.
После чего мы начали операцию по созданию санитарной зоны. Санитарная зона была создана вдоль границы с Белгородчиной, но, конечно, не на ту ширину, которая бы позволяла полностью исключить атаки по мирным объектом Белгородчины. К сожалению, противник развязал беспилотный террор в нашем приграничье, действует и FPV-дронами и в основном по гражданским машинам. Но, тем не менее, все-таки частично, по крайней мере, ствольную артиллерию отодвинуть от границы с Белгородской областью нам удалось. Но противник закусился, и в августе минувшего года предпринял вторжение в Курскую область. Да, это такая история горькая, обидная. Но что случилось, то случилось. Сегодня посыпать голову пеплом, мне кажется, бессмысленно. Сегодня мы видим, что противник просчитался. Да, к сожалению, он зашел на нашу территорию. Да, занял наши населенные пункты. Да, там остались наши граждане, которых мы сейчас освобождаем. Но при этом стратегически, даже находясь на оставшейся части Курской области, противник ничего не выиграл. Эта авантюра в стиле Зеленского. Зеленский очень часто действует, исходя из политической конъюнктуры, при этом вопреки здравому смыслу и военной целесообразности. Это точно в стиле Зеленского.
Что он получил, зайдя в Курскую область? Стратегически он хотел занять Курскую АЭС. Не получилось. Сегодня он говорит, что и не хотел. А что же тогда хотел? Хотел показать, что они могут сделать с западным вооружением? Да, с Курскую область они заходили в большей степени на западной технике. Это и боевые бронированные машины, и танки «Леопард», и «Абрамсы», и «Челленджеры». Он хотел показать – вот, смотрите, что я могу сделать с помощью ваших поставок вооружений.
Что в итоге мы увидели? Мы увидели огромное количество сожженной западной техники, которая горит точно так же, как и советская или украинская техника. Какой вывод западный спонсор должен из этого сделать? Еще больше дать техники, чтобы он ее еще больше пожег в Курской области? Черт его знает. Я бы задумался на месте западных спонсоров Украины. Кстати, последние поставки, в том числе германские, они говорят, что это больше похоже на поддержание штанов, нежели на формирование какого-то нового ударного кулака. Сколько живой силы потеряли они там? Что-то около 40 тысяч, называлась цифра военно-политическим руководством страны. Это ужасающая цифра. Чего добился-то? Уже отвоевано, по-моему, 60% из того, что они занимали в Курской области, и перспективы там не радужные. На что надеется Киев, не очень понятно. Точнее, понятно, что они надеются на то, что дотянут до инаугурации Трампа, и вдруг начнется какая-то торговля. Но мы не торгуем своими землями, мы не пойдем на переговоры, в которых наша территория будет какой-то разменной монетой, ну, условно, мы вам отдаем Суджу, вы нам отдаете Волчанск. Мне кажется, это очень маловероятный сценарий.
Да, это война, это неприятно, противник начал воевать на международно признанной территории Российской Федерации, но это не означает, что мы проиграли войну тактически, противник продолжает жечь свои стратегические резервы в Курской области. Ну, спасибо, нам сократили плечо доставки западной техники до наших средств поражения. Мы выполняем свои задачи в Донбассе и дальше будем выполнять. Я не считаю, что это событие, из-за которого надо посыпать голову пеплом. Горько, обидно, но надо извлечь максимальную выгоду и опыт из произошедшего. И, безусловно, позаботиться о тех людях, которые волею судьбы попали в жернова этой войны, позаботиться о курянах, которые потеряли жилье и вынуждены жить в ПВР. Здесь внимание должно быть стопроцентное к этим людям.
Что еще произошло за этот год, если связывать со специальной военной операцией? Это разрешение Запада Киеву бить по международно признанной территории России дальнобойной высокоточкой. Ну, это ATACMS, Storm Shadow, SCALP, которыми теперь бьют по Ростовской области, по Курской области были прилеты. Что мы из этого видим? Как я и говорил, до того, как эти разрешения были даны, какого-то коренного перелома в боевых действиях на земле эти средства поражения принести не могут. Мы прекрасно знакомы со всей линейкой этих средств поражения, мы их видели во время контрнаступления Украины в 2023 году во всей красе – и «Хаймарсы», и Storm Shadow, и ATACMS, и чего там только не было. Просто все эти средства поражения били по российской территории, международно не признанной. И по Луганску били, и по Мариуполю били, и по Крыму били, и по Бердянску били. Не сказать, что это прям такая ерунда, все-таки кассетные ATACMS, которые прилетают на аэродром в Бердянске, это штука неприятная, тогда мы потеряли несколько вертолетов. Но когда ты готов к этому и подходишь ответственно к угрозе применения такого типа вооружений, у тебя и издержки небольшие. Мы видим, что сейчас строятся и ангары, в том числе в Крыму, для самолетов на аэродромах. Ну, и мы не видим, чтобы удары высокоточкой принесли большой вред.
Я был на месте удара по командному пункту в Курской области «штормами», там, по-моему, 12 ракет влетело, 11 сразу взорвались при попадании, 12-я потом, когда инженерные подразделения уже работали. Да, мы понесли там потери, и об этом говорил президент, но там был не один подземный ярус, который питались пробить «штормами», пробили только минус первый этаж. Все оперативное управление было ниже, туда ракеты не попали. Командный оперативный состав остался жив, генерал, которого они похоронили, жив. Никаких корейских генералов там не погибло, и, тем более, 500 корейских солдат там не погибло. Да, переехали на другой, запасной командный пункт, перенесли все управление, но оно не пострадало. У нас сегодня система управления выстроена так, что от удара даже ядерной бомбой по командному пункту группировки не теряется управление войсками, не наступает коллапс в управлении. И это тоже одно из важных достижений минувшего года. То есть надо быть готовым к тому, что линейка дальнобойки, которая будет бить по российским территориям, она будет увеличиваться, к сожалению, но это не повлияет на то, что происходит на земле.
Мы видим, что, несмотря на удар по КП Курск, мы все равно продолжаем наступательные действия на нашей территории. Несмотря на удары по Ростову, мы продолжаем наступать на донецком театре действий. Несмотря на удары «Хаймарсами» по Льгову и Рыльску, мы продолжаем теснить противника. И никакие дальнобойные средства поражения не изменят ситуации на земле. Но и принимать во внимание новые их возможности, безусловно, надо.
Говоря о специальной военной операции, нельзя не сказать и о том, что происходит в глубоком тылу. У нас участились удары тяжелыми дронами, но я бы отметил, что все-таки львиную долю того, что летит на территорию Россию в глубину, наша ПВО сбивает. Да, что-то долетает, безусловно, но это война, надо делать выводы из этого, надо совершенствовать систему ПВО, и об этом тоже говорил Верховный главнокомандующий, что есть над чем работать, нет предела совершенству.
Что бы хотелось отметить еще? Противник усилил агентурную работу в нашем тылу и повысил ее бесчеловечность. Можно вспомнить хотя бы теракт в «Крокус-Сити», который был организован как раз украинскими спецслужбами. Как бы он ни маскировался под исламский экстремизм, все-таки спусковой крючок был нажат вчерашними специалистами по безопасности Сбербанка, которые переквалифицировались в исламские проповедники. Тут надо отдать должное, у украинских спецслужб очень качественно действуют вот эти колл-центры, которые умеют разводить внушаемых и эмоционально неустойчивых людей. И отсюда, наверное, у нас эта волна поджогов и в МФЦ, и в банкоматах, и пр. Это все-таки такие происшествия, которые не несут какого-то трагического оттенка. А вот теракт в «Крокус-Сити» - страшная трагедия, которая была организована, подготовлена именно украинскими спецслужбами, теми самыми тонкими психологами, которые могут изобразить из себя того, кто может повлиять на умы людей, поддающихся внушению.
Да, эти люди говорили, что они – приверженцы «Исламского государства», запрещенного в России, что они действуют, исходя из своих религиозных убеждений, но они говорят, что им было обещано денежное вознаграждение. Идейные террористы не действуют, исходя из меркантильных соображений, поэтому ничего идейного там не было, это были типичные одноразовые агенты, которых, к сожалению, Украина сегодня плодит в промышленных масштабах по территории Российской Федерации. Одноразовые агенты нужны для того, чтобы не готовить пути отхода и вообще не заморачиваться над издержками для своих профессиональных каких-то диверсантов. Что такое профессиональный диверсант? Это тот, кто взорвал Дарью Дугину. Для нее был подготовлен путь отхода, она ушла.
Что такое одноразовый агент? Это Дарья Трепова, которая взорвала Владлена Татарского. Никто не готовил ей пути для отхода, ее просто сдали, как стеклотару, как контрацептив, смыли в унитаз. И вот таких одноразовых агентов много, и они, к сожалению, очень опасны. Такие одноразовые агенты, например, убивают командира подлодки «Краснодар». Такие одноразовые агенты взрывают на БАМе дорожное полотно. Такие одноразовые агенты убивают генерала Кириллова, командующего войсками РХБЗ. И такие одноразовые агенты поджигают банкоматы, МФЦ и пр. То есть Украина очень активно работает, во-первых, с нашим обществом, а во-вторых, с мигрантской средой. И на это, конечно, надо обратить очень серьезное внимание, особенно учитывая произошедшее в Сирии, все это очень важно и грозит серьезными последствиями, если не обращать внимания на нынешнюю миграционную политику.
В минувшем году было принято несколько законодательных инициатив, которые ограничивали бы трудовую миграцию в России, но все-таки все это далеко от совершенства. В Южной Корее огромное количество мигрантов из Средней Азии, и там почему-то не создаются анклавы, они туда не везут свои семьи, таджикские или узбекские дети не учатся в их школах, они там просто работают по контрактам. В Арабских Эмиратах тоже есть мигранты из Средней Азии, они там не разгуливают в развлекательных или торговых центрах, не распивают около станций метро и не дебоширят, не создают свои теневые анклавы со своими нелегальными бойцовскими клубами, со своими стоматологическими клиниками, со своей теневой налоговой, юридической и прочей инфраструктурой. У нас же почему-то все это начинает оформляться в некие гетто, которые живут по адатам, по исламу, по шариату, по законам гор, но никак не по российскому законодательству. Поэтому все-таки надо стремиться к некому цивилизованному трудовому законодательству, чтобы к нам ехали работать, а не переезжать сюда с семьями. Чтобы ехали работать по контракту на определенный срок, на определенную должность, на определенный объект (если это стройка). И чтобы работодатель был ответственен за поведение своего рабочего, соответственно, обеспечивал его и страховками, и соцпакетом, и прочим. То есть должна быть миграция с человеческим лицом, а не то, что мы наблюдаем сегодня, иначе, к сожалению, это та среда закрытая, с которой наш противник работает. Ну, противник – я имею в виду не только Украину, это и те, кто стоит за ней, в первую очередь Британия. Повторюсь, с тем, что произошло в Сирии, безусловно, риски возрастают. Потому что в Сирии в свержении режима Асада участвовали, в том числе, узбекские батальоны, таджикские батальоны, и они сейчас куда-нибудь поедут. На Родину их не пустят, там с экстремизмом борются очень жестко, там они со своими ваххабитскими бородками не ходят, женщины в своих никабах там тоже не ходят, потому что у них это запрещено, пусть не законодательно, но на уровне неминуемой реакции властей, а у нас, к сожалению, нет.
И вот мы плавно переходим к международным новостям этого года. Ну, падение режима Асада, наверное, самое впечатляющее, что произошло на Ближнем Востоке. Честно сказать, я не ожидал такого каскадного обрушения государственности в течение нескольких дней, но ничего неожиданного нет. Все-таки предупреждали мы правительство Асада о том, что надо вести переговоры. Мы брали на себя обязательно бороться с терроризмом. Мы уничтожили ИГИЛ, запрещенной в России, на территории Сирийской Арабской Республики. Уничтожили. Мы сохранили сирийскую государственность на тот момент. Мы перевезли все противоборствующие группировки в одно место – в Идлиб, и запустили Астанинский формат, в ходе которого мы уговаривала Асада идти на переговоры. Мы уговорили Асада договариваться с оппозицией, Анкара предлагала договариваться с оппозицией, Анкара была готова возобновить диалог напрямую с Дамаском, но вот Асад решил, что он победил и все, и ему теперь ничего не надо. Но, как сказал наш президент, мы не можем быть большими сирийцами, чем сами сирийцы. И если сам Асад не захотел вести переговоры с сирийской оппозицией, сирийская оппозиция пришла к нему. Вместе с группировками вооруженными, которые подконтрольны Турции. Ну, что тут можно сказать? Это урок многим на будущее. Асад бежал через Хмеймим в Россию и теперь под вопросом функционирование наших баз. Честно говоря, все-таки надежда есть, потому что у нас очень мощная школа дипломатии и военной дипломатии, которая сейчас ведет переговоры с новыми властями. Она вела переговоры, в том числе, с 2016-го по 2020-й год, и это уникальные люди, переговорщики от Бога, и на них надежда есть. Одну только фамилию назову – генерал Зорин просто лучший переговорщик всех времен и народов. Если этот человек там, а я надеюсь, что он там, то надежда все-таки есть на то, что мы договоримся о том, что наши базы там остаются. А так, да, конечно, это неприятно, но здесь нет нашей вины. Мы свою задачу в Сирии выполнили. Мы разгромили и запрещенный в России ИГИЛ, мы не дали там сформироваться новому халифату, который угрожал бы всему району, а дальше дело было за новыми властями Сирии, а они, к сожалению, не захотели идти на реформы, не захотели идти на разговор с оппозицией, не захотели идти на национальное примирение. Что сейчас будет ждать Сирию, к сожалению, у меня прогноз не очень оптимистичный, потому что подобное я видел в Египте, где, кстати, снова волнения в конце прошлого года поднялись. Я то же самое видел в Ливии, когда свергается один режим разномастными вооруженными группировками и начинается борьба друг с другом. Посмотрим, может быть, это будет исключение из правил. Всегда хочется верить на какой-то положительный исход, на какое-то чудо.
Меня еще в прошлом году впечатлило фактически падение Хезболлы, да, вот эта операция пейджергейт, как ее называют, когда в течение нескольких суток Хезболла была обезглавлена, по-моему, дважды. Это, конечно, такая нетипичная операция, которая готовилась не одно десятилетие. Буквально в канун нового года двое сотрудников Моссада рассказали американским журналистам о том, что рации изначально были заминированы. В рациях были заминированы аккумуляторы, но эта операция началась еще около 10 лет назад. А с пейджерами начали работать в 2023 году и тогда вышли на поставщика этих пейджеров, начали делать эти девайсы, они получились очень громоздкими и глава Моссада даже их забраковал, но они организовали фейковую рекламную кампанию в Ютюбе и в итоге убедили закупщика от Хезболлы, что это такая модная новая продукция, которую надо закупать, и было закуплено что-то около 6 тысяч таких пейджеров. Вообще ситуация уникальная, когда Хезболла была полностью лишена управления. Был убит сначала один лидер, потом вставший на его смену, оккупация части Ливана, оккупация части Сирии, и я вообще не удивлюсь, если вся эта пейджерно-радийная операция была частью операции по свержению режима Асада, потому что, безусловно, на территории Сирии действовало огромное количество иранских прокси, которые были завязаны на ту же систему связи с пейджерами, с рациями и, может быть, обрушение связи тоже явилось одной из причин такого быстрого падения Асада. Но Иран-то тоже не сильно упирался против вооруженной оппозиции, поэтому это, конечно, тоже такая очень интересная штуковина.
Плюс, раз уж я затронул Ютуб, наверное, надо проговорить о том, что происходило по соцсетям в этом году. Безусловно, первое, что произошло, это арест Дурова во Франции – тогда мы поняли, что никакой демократии на западе нет. Ну, мы поняли это не только вчера, мы поняли это давно, но тут нам Франция продемонстрировала, что, когда надо, они готовы забыть о свободе слова, о свободе соцсетей, о свободе средств массовой информации и прочее, прочее. То есть, Дурова арестовали за то, что он не поделился кодами с ними. Но то, что произошло позже, говорит о том, что, судя по всему, Дуров пошел на сотрудничество, как говорят в российских тюрьмах, с администрацией. Ну, у них это названо как сотрудничество для предотвращения киберпреступлений и преступлений в области терроризма и прочее, но, судя по всему, все-таки смогли они убедить Павла Дурова в том, чтобы коды от Telegram были переданы сегодня. Мы не можем быть уверены до конца в закрытости этого сервиса, но продолжаем им пользоваться, в том числе, и на фронте.
В России замедлили Ютюб и все, Ютюб к концу года совсем упал, вот есть два мнения. Одно мнение, что зря закрыли, это же такая кладезь информации, там столько обучения, там столько курсов, там столько лекций, каких нигде больше нет. Но я, честно говоря, не вверю, что в наш век информационных технологий какие-то лекции, которые есть на Ютюбе, их больше нигде нет. Ни за что я не поверю, что нет их где-нибудь на торрентах и на каких-нибудь специализированных сайтах. Вот не поверю. Я не горюю по Ютюбу, я не сильно им пользовался, честно скажу, особенно после того, как у меня снесли мой аккаунт на Ютюбе. Ну, у меня немного было – 20 тысяч подписчиков – но я не пользовался Ютюбом. Может, мне не нужны лекции там по военной журналистике или еще по какой-то, я завел себе аккаунт на Рутубе, я завел себе аккаунт на ВК-видео, я туда выкладываю видео свои с зоны специальной военной операции. Мне кто-то говорит, что там были обучающие программы для специалистов узкого профиля, таких у нас на всю страну 200 человек! Ну, слушайте, это очень красноречиво говорит о масштабе. Ну, 20 человек на 145-миллионную страну! Я знаю, что со мной многие не согласятся, многие скажут, что у нас кривой Рутуб, у нас кривой ВК-видео, у нас там чего-то не хватает и контента не хватает, и поиск неудобный, ну, слушайте, давайте вместе делать эти новые площадки. Ютуб-то тоже не сразу строился. Давайте вместе делать эти площадки удобными, реагировать в поддержку, добавлять контент и т.д. Повторю, я не верю в то, что в каких-то других сервисах нет тех лекций, которые вы привыкли смотреть на Ютюбе. Ну, это просто такая странная ситуация, когда идет война, Ютюб используется как инструмент в этой войне против нас, а мы продолжаем находить аргументы в его защиту. Безусловно, этих аргументов может быть много. Каких угодно. И даже патриотический контент там мог быть, хотя огромное количество блогеров-миллионников патриотических там просто были уничтожены. Без объяснения причин снесли. Ютюб-канал радио "Комсомольской правды" снесли. И, по-моему, не однажды. В условиях войны не может быть никаких аргументов. Если Ютюб плюет на российское законодательство, плюет на предписание наших государственных органов и компетентных служб, плюет на штрафы, которые выписываются, ну, почему он должен действовать? Вы знаете, это вот «У нас в школе такой хороший учитель, но, правда, он педофил, но он преподаватель от Бога, пусть он останется, не надо его сажать за педофилию». Это совершенно аналогичная ситуация. Я не вижу повода заступаться за Ютюб в таких условиях противостояния.
Что еще из событий минувшего года? Применение «Орешника» по Южмашу впечатлило! Единственное, что все-таки мы видим, что нашего противника такая показательная порка не впечатляет. Она не тормозит его. То есть, такие акции не должны быть разовые. Я понимаю, что у нас сейчас нет «Орешника» в промышленных масштабах, президент сказал, что в 2025 году мы должны выйти на промышленное производство нового средства поражения, которое не сбивается никакими ныне существующими средствами ПВО. Но мы видим, что противника это не останавливает. И это надо иметь в виду в текущем году. И противник все изощреннее и изощреннее пытается бить по не только российским тылам, но по нашим объектам даже находящимся за пределами Российской Федерации, как это произошло в Средиземном море в конце прошлого года – крушение российского судна «Белая медведица». Это наш корабль из оборонлогистики, это так называемый «сирийский экспресс». Сложная история, да, то есть, три взрыва – это уникальный был корабль, который перевозил, в том числе, и С-300, С-400 в Сирию – то есть, противник бьет туда, куда дотягивается и его не останавливают какие-то наши предупреждения. В конце концов, нам в текущем году перестать действовать в ответ, действовать, исходя из возмездия, действовать, исходя из мести, нам надо проводить планомерную системную работу по уничтожению противника как на линии боевого соприкосновения, так и в тылах. Поэтому не надо стесняться и думать, что о нас подумает международное сообщество. Вот украинцы совершенно не думают, что кто-то их осудить за теракты в Москве или теракты на Крымском мосту, или теракты в Средиземном море, а просто уничтожают и все.
Естественно, одно из ключевых для нашей армии событий уходящего года – это смена руководства Министерства обороны, новый министр пришел со своей командой, очень многие спрашивают что изменилось? Ну, вот я уже говорил, что появился технический совет, на базе которого реализуются разработки народного КБ. Но в целом пока, наверное, рано давать какую-то оценку новому министру, потому что мы видим, что идет формирование новой команды, идет формирование информирования, но в целом, безусловно, изменения будут. Андрей Рэмович технократ, который переводит армию на новые рельсы, создан новый род войск, который к третьему кварталу 2025 года уже начнет полномасштабно функционировать – это войска БПЛА, это уже одно из достижений, которое можно приписать новому руководству. Но в целом позитивные изменения есть и эти изменения, безусловно, отражаются и на том, что происходит на фронте. А мы видим, что постепенно фронт идет и, я думаю, что в следующих выпусках мы будем уже обсуждать наши новые успехи. Поэтому большое вам спасибо за внимание и – еще раз с новым годом! С вами был Александр Коц, аналитика с именем. Всем пока!
Подписывайтесь на наш подкаст на любой удобной площадке, чтобы не пропустить новые выпуски с Александром Коцем!
