Закрытие театров и кино, бедствие звезд шоу-бизнеса и другие события 2020 года в культуре
Ю. Грымов:
- Добрый вечер! Программа «Культурный код». Год уходит. Я очень рад, что больше полугода мы провели с вами. Поговорим о том, как прошел этот год для культуры, какие были скандалы в шоу-бизнесе и так далее. Год очень непростой, подведем его итоги.
Он запомнился с двух сторон. Печальная сторона – большие утраты. Люди уходили большие, целые эпохи. Ярчайшие люди. И это большое горе. Многие теряли своих близких. С другой стороны, какие-то новшества и личные открытия себя, как ты на это смотришь, поддаешься ли ты этой панике. Для деятелей культуры 2020 год – это закрытие театров, кинотеатров. Потом немножко приоткрыли, потом закрыли. Все было очень непросто.
В. Алфимов:
- В студии Валентин Алфимов. Можно я вам задам первый вопрос?
Ю. Грымов:
- Давайте я попробую быть в гостях у «Комсомольской правды».
В. Алфимов:
- Юрий Вячеславович, год очень непростой. И мы, как работники информационного фронта, огромное количество новостей в эфир проговариваем, через нас проходят. И мы понимаем, что культура настолько стояла все это время, что такого не было ни в один год. Вы согласны с этим? Изнутри-то лучше видно.
Ю. Грымов:
- Думаю, что культура не стояла. Я очень рад мудрости, хотя эта мудрость подвергалась негативным акцентам. Сделали 50 процентов посещение театров. Потом сделали 25. Европа просто закрылась. Театры уже давно не работают. Концертные площадки, опера и балет – тоже. А в России все-таки это работает. В некоторых регионах 50 процентов, в Москве театр «Модерн» и многие другие работают 25 процентов.
Почему я считаю, что это хорошо? Экономически это вообще не про деньги. 50 процентов – это тоже не про деньги. Прибыль начинается после 70 процентов заполнения зала. Поэтому мы не про деньги, мы про ощущение жить – не выживать. В театре «Модерн» я запретил говорить «выживать». Мы живем. Мы радуемся, что можем быть вместе. Мы выпускаем новые спектакли. И я понимаю самое важное – чтобы эта цепочка не разорвалась. Цепочка взаимоотношений художников-творцов и зрителей. Я вижу, какие зрители приходят. Билеты они покупают. Сейчас на Новый год все театры в Москве работают. И это замечательно. Да, 25 процентов. Да, это неуютно всем. Я у себя в театре посадил плюшевых мишек для уюта. И зрители с социальной дистанции, рядом – мишки. Но я считаю, что все хорошо.
Благодаря или вопреки пандемии и карантину у меня появилось немножко больше времени. И я стал вести передачу на радио "Комсомольская правда". Чему я рад. Новый опыт работы на дистанции, люди, разговор. Вообще мне это доставляет удовольствие.
Но я про статистику, которую прочитал и которой хочу поделиться. Под конец года были проведены социологические опросы граждан. По итогам опроса положение дел в сфере культуры в России распределилось так. 51 % респондентов оценивают положение с культурой как среднее. 24 % считают его хорошим. И плохо – 14 % опрошенных. При этом 35 % считают, что за последний год ситуация в сфере культуры не изменилась. 30 % думают, что она улучшилась. И 22 % говорят, что стало хуже.
У меня вопрос вам, Валентин. Понятно, вы – ведущий радио. Но у вас же есть знакомые в разных сферах, люди, работающие в бизнесе. Вы как считаете, за этот год ваши близкие люди изменили отношение к себе через культуру? Или они сказали: пока без нас, мы – интернет, телевизор, сводки о ковиде.
В. Алфимов:
- Я так скажу. Я даже могу со своей стороны сказать. Я за последние пять лет был в театре, пожалуй, раза три. За последние три года я был в театре один раз, и это было в этом году, в пандемийный, в ковидный год. То же самое могу сказать и о своих знакомых, которые точно так же сейчас, когда было совсем тяжело, сидели дома, но как только появилась возможность, пошли на концерты, в театры. Если бы не было ковида и не было сначала жуткого карантина, а потом его снятия, то, наверное, не пошли бы. Поэтому, наверное, за это большое спасибо тому самому карантину.
Я большой любитель ходить на стадион. Когда открыли театры, вообще культурно-массовые мероприятия, начали пускать людей на стадионы, у меня в сердце поселилась сияющая уверенность, что все закончилось. Мы все переживем, вот этот страшный карантин, страшный коронавирус. Эти театры, стадионы – для меня это ласточка возвращения к нормальной жизни. Как тот самый голубь, который не вернулся на Ноев ковчег.
Ю. Грымов:
- Вы все-таки редко посещали театры. И это нормально. Потому что театр – вещь довольно косная, надо к этому пристроиться. Надо найти свой театр, свой язык. В конце концов, даже сиденье. Я помню, как ходил в Большой театр, какие же там неудобные сиденья. Я, конечно, понимаю, что полтора миллиарда долларов потратили на реконструкцию, но сиденья – я вешу за сто килограмм, у 190 рост. Это невозможно! Я терпеливый человек, я все понимаю. Я ставил спектакль «Цветы для Элджернона» в РАМТе, это молодежный театр, там реконструкции давно не было почему-то, и вот там сиденья старые, очень узкие. Когда я вставал, сиденье вставало со мной. Я застревал между поручнями. Поэтому в театре «Модерн» я сделал так, чтобы у нас сиденья были роскошные. У нас толстая подушка, широкое пространство. Два подлокотника. Это очень важный момент. Один подлокотник – это неудобно и некрасиво. А если человек широкий, крупный, то сразу возникают проблемы.
Я к тому, что вот культура, в моем понимании, это мы с вами. Это вы, это я, это всё. То, что нас окружает, как мы говорим, о чем мы мыслим, что мы любим или что мы не любим. Помните прекрасные слова Черчилля, когда Черчиллю во время войны предложили сократить расходы на культуру. Он прекрасно ответил в парламенте: а тогда что мы с вами будем защищать? Действительно, ведь мы должны защищать культуру. А что еще мы можем защищать? Культура, люди – это же мы. Мы без этого превращаемся просто в млекопитающих. Культура нас делает людьми, гражданами, патриотами. Сейчас все эти нововведения, мы говорили про уроки патриотизма.
У меня довольно разнообразная культура среда - и то, где я работал, и телевидение, и реклама, и шоу-бизнес, и кино, сейчас вот очень сильно увлечен театром, плотно, четыре года. Никогда человек театра не может подвести. Я сталкивался с подобными вещами, когда на телевидении люди доходили или не доходили до эфира. Но человек театра – это другое. Недаром говорят – служить театру. Это очень важно. И я это прекрасно вижу на своем театре, на театрах коллег, которые сегодня живут, работают на почти пустые залы.
В. Алфимов:
- Вы привели хорошую фразу Черчилля про культуру. Как вы считаете, в этой ситуации государство защитило культуру?
Ю. Грымов:
- К нашему разговору присоединился Игорь Матвиенко, продюсер, композитор, член Совета при президенте по культуре. Я этот вопрос адресую вам, Игорь. Количество агрессии, которое в этом году выросло в несколько раз, я заметил, что коллеги по шоу-бизнесу крепкое слово периодически включали в соцсетях, друг друга обижали, оскорбляли. С чем это связано? Это связано с напряжением пандемии? И кто для тебя из твоих коллег стал открытием года с негативной стороны?
И. Матвиенко:
- Мне кажется, если люди друг друга начинают оскорблять в интернете, то это некая пиар-кампания. И серьезно я к этому вообще не отношусь. Особенно люди из шоу-бизнеса.
Ю. Грымов:
- Но это же плохой пиар.
И. Матвиенко:
- Я боюсь, что сейчас не бывает хорошего пиара. Хороший пиар – например, кто-то выпустил новый альбом, новый клип, написал оперу, что-то еще. Это на хрен никому не нужно. А вот кто-то с кем-то поругался, развелся, избил, что-то еще – вот это сразу привлекает внимание. Это большая беда не только нашей страны, боюсь, всего мира.
Ю. Грымов:
- Хочу поспорить. Я последние четыре года плотно занят только драматическим театром, выпускаем спектакли с большим диапазоном. Я скажу, что в театре такого нет.
И. Матвиенко:
- Я думаю, что просто театр еще не приблизился к шоу-бизнесу в полном его понимании, в полном объеме вот этого ореола, который окружает шоу-бизнес. Сейчас же самое главное – борьба за подписчика. Борьба за твои просмотры. А просмотры – это грязный пиар. Поэтому это очень хорошо, что остались какие-то островки, например, как театр, где более-менее люди ведут себя прилично.
Ю. Грымов:
- Эти лайки, комментарии, подписчики – это настоящее или жесткое будущее? Это ждет и театры? Получается, это не проблема культуры, не самого человека, а именно потенциальных зрителей, слушателей?
И. Матвиенко:
- Боюсь, это наши общие проблемы. И творцов, и слушателей. Боюсь, это все будет усиливаться. Сейчас мы видим только зачатки того, что будет.
В. Алфимов:
- В 2020 году, по сути, была война человечества против страшного вируса. Государство смогло ли защитить культуру, шоу-бизнес в этой войне?
И. Матвиенко:
- Очень провокационный вопрос. Потому что, по моему мнению, культура осталась, в частности, шоу-бизнес, как передовая культура, я бы так сказал, осталась вообще без всякой поддержки. Даже без минимальной поддержки. Мы с Николаем Расторгуевым, еще с многими собирали письма, ходили по высоким инстанциям. И это все бесполезно, к сожалению. Вся индустрия шоу-бизнеса вот уже год сидит без работы. В принципе, мало кого это волнует. Без работы? Что-нибудь начнется, опять все заработают. Вот примерно такое отношение.
Ю. Грымов:
- Насколько я знаю, ты входишь в Совет при президенте по культуре и искусству. И что? Останемся в этом совете или уйдем, потому что вас не слышат?
И. Матвиенко:
- Вряд ли я буду уходить. Потому что я все-таки хочу… все-таки какие-то ростки мы запустили. Я надеюсь, что все-таки что-то может измениться. Может быть, изменится хотя бы позиция Министерства культуры по отношению к шоу-бизнесу. Невозможно же Министерству культуры заниматься только кинокультурой. Значит, его надо переименовать в Министерство кинокультуры. Есть еще и другие сферы, которым в такой трудный момент, безусловно, необходима помощь.
Ю. Грымов:
- Может быть, из-за того, что артисты шоу-бизнеса за последнее время, безусловно, создали очень много хороших композиций, песен, но вот эти страшные грязные скандалы и мат-перемат, может быть, поэтому не воспринимают людей и не слышат? Я знаю массу музыкантов среднего звена, обслуживающий персонал, без которых не может работать ни одна звезда. А вот этот негативный фон – бренчание золотом, оскорбления друг друга, может быть, с этим связано, что не поддерживают? Потому что театры поддерживают. И департамент культуры Москвы, и Министерство культуры выделяют небольшие деньги даже независимым театрам. Очень маленькие, но все равно это помощь для независимого частного театра. А шоу-бизнес – вы, ребята, себя так ведете… Давайте за лайки фигачьте. Почему вас должен налогоплательщик поддерживать?
И. Матвиенко:
- Безусловно, доля правды здесь есть. Шоу-бизнес на передовой, он имеет некий негативный флер.
Ю. Грымов:
- Ждем прогнозы от Игоря Матвиенко на следующий год.
И. Матвиенко:
- Я могу сказать только про свой фронт работы. Я очень жду, что наконец шоу-бизнес встанет на ноги, хотя бы к концу года. Что следующие елки мы уже очень весело отработаем с флагами, с корпоративами и со всеми другими радостными ништяками. Большое спасибо. Всех с Новым годом!
Ю. Грымов:
- Валентин, когда мы с вами говорили с Матвиенко, я затронул вопрос, как себя ведет шоу-бизнес. Смотрите, актер Михаил Ефремов и певица Ольга Бузова стали самыми обсуждаемыми в социальных сетях артистами 2020 года. Как вы считаете, в какую сторону сдвинулись за прошедший год интересы людей? И кого сегодня можно полноправно называть звездой – как говорил Матвиенко, количество лайков или количество кошмара, греха, скандала? Как вы считаете, Валентин?
В. Алфимов:
- Вот это вы вопрос задали! Ефремов – нет, не звезда. Бузова – ну, возможно, звезда. А вот определение, как в физике, мне, честно говоря, дать сложно. Смотрите, один из самых популярных исполнителей сейчас – Моргенштерн. Он везде – и телевизионные шоу, и у Дудя, и огромное количество клипов, новая его музыка выходит, и любой трек, который выходит, это хит. Звезда он? Не знаю. Честно говоря, по мне – нет. А дети мои считают, что да, звезда, и с огромным удовольствием его слушают.
Ю. Грымов:
- Я вспомнил такие обсуждения где-то в 2000-е годы, были подобные разговоры, что такое звезда. Помните, остатки «Ласкового мая» и т.д.? Если мы говорим сегодня, что Бузова – звезда, а Шаляпин?
В. Алфимов:
- Это космос.
Ю. Грымов:
- Звезда-то, она в космосе, она же светит, мы на нее смотрим снизу вверх. Неужели так печально? Для меня ответа нет. Знаете, с Моргенштерном для меня все понятно. Дочь мне ставила, мы не один раз говорили про его творчество, пытались понять эту дикцию ужасную и т.д. Я считаю, что за человеком стоит дело, а даже не слово. Не хочу обидеть журналистов, потому что у журналистов бывает очень правильное, жесткое и цельное слово, но стоит дело. А давайте послушаем Бузову, давайте почитаем, что она пишет. Для меня, конечно, это секрет. У меня тоже есть Инстаграм и Фейсбук. Я заходил на миллионники и удивлялся тому, что там люди выставляют. Если я подпишусь на какого-то такого миллионника, я увижу там большое количество обуви, заход в душ, как она кушает, какая-то цитата из энциклопедии. И я думаю: это же засоряет мой мозг, но при этом это смотрят миллионы. Эта тенденция, как вы считаете, она останется?
В одной из наших программ «Культурный код» был в гостях астролог и сказал, что в следующий год Быка уйдет эта пена, блогеры присядут, будут ценить человека не за слово, а за дело, поступок. Вы верите, что так может начать меняться ситуация в соцсетях?
В. Алфимов:
- Честно говоря, я в это слабо верю. Хотя я, наверное, могу понять, откуда ноги растут. Мне кажется, сейчас стараются подписываться на тех, над кем думать не надо. Это как раз то, о чем вы говорите. Ты смотришь, как она ест, и тебе не надо думать, ты просто заполняешь свое информационное пространство. Это как сравнить Достоевского и книжку с анекдотами. Анекдоты тоже интересно почитать, потому что тебе не надо над ними думать, они прошли мимо тебя – и ты забыл, ты расслабился.
Ю. Грымов:
- Валентин, а чего расслабился-то? А когда кто-то напрягался? Что за напряжение? Я не могу слышать этот стон. Я никогда не рассказываю о сложностях работы режиссера, продюсера. Это мое личное. Мне это очень нравится. Мне нравится так уставать. Я устаю и получаю от этого удовольствие.
В. Алфимов:
- Юрий Вячеславович, вы живете себе в удовольствие, вы занимаетесь любимым делом, а многие у нас занимаются нелюбимым делом. Многие выживают. Пусть даже и хорошо выживают, и машины себе покупают, но занимаются делом, которое им не очень нравится. Им бы хотелось, например, играть в театре, зарабатывать игрой в театре или зарабатывать игрой в футбол, но он не очень хорошо играет, поэтому приходится менеджером сидеть в каком-то отделе, вести какие-то переговоры.
Ю. Грымов:
- Ну, можно быть лучшим менеджером. К нам присоединился Аскольд Запашный, человек, уж точно увлеченный. Цирком я всегда восхищаюсь. Аскольд, здравствуйте.
А. Запашный:
- Здравствуйте.
Ю. Грымов:
- Аскольд, вопрос к худруку, директору Большого московского цирка на Вернадского. Как год профессионально прожил, пережил Аскольд Запашный?
А. Запашный:
- Я сразу поправлю. Директор – это все-таки мой брат, я – художественный руководитель цирка, мы в тандеме работаем очень плотно. Что касается того, как я пережил. Ну, цирк – большая семья, мы переживали все вместе. По сути, наверное, такие большие проблемы не отличались от проблем театра или любых других видов искусства, которые в первую очередь находились в непонимании того, что будет, что нас ждет, и как вообще сейчас вести себя. В какой-то момент времени все было в состоянии определенного вакуума, как раз когда начиналась эта пандемия. Кто-то высказывал свои прогнозы, кто-то надежды. Мы просто включили свой резерв, который был у нас накоплен в цирке. К большому сожалению, должен сказать, что резерв этот был рассчитан на развитие цирка, а теперь пришлось его потратить на его выживание, по сути.
Конечно, многие вопросы, надежды, которые мы возлагали на развитие цирка, сейчас придется отложить. Но, тем не менее, нужно, наверное, с гордостью сказать, что мы не потеряли никого из людей, как в прямом, так и в переносном смысле. Слава богу, болезнь никого не унесла. А самое главное, что мы поставили перед собой задачу не растерять профессиональные кадры. Потому что профессиональный цирк в мире сейчас это уже большая проблема. Я слышал высказывания о том, что к цирку с животными сомнительно относятся. К сожалению, эта политика стала трендом, когда люди, мало ходящие в цирк, придерживаются такой позиции, потому что она популярна, потому что она красива.
Ю. Грымов:
- Аскольд, я про себя. Что мне этот тренд? Мне жалко животных.
А. Запашный:
- Наверное, надо как-то селективно к этому относиться. Кого-то действительно жалко, и действительно, есть отвратительные цирки, с которыми мы боремся, о которых мы узнаём вообще в последнюю секунду. А если говорить о профессиональном цирке, то это ухоженные, счастливые животные.
Но мы не об этом сейчас. Я хочу сказать о том, что, к сожалению, эта политика в том числе истребляет профессионалов и делает эти потери невосполнимыми, когда артисты, специалисты, которые стоят перед выбором выживания либо занятием чем-либо еще, конечно, занимаются выживанием. У нас были прецеденты, когда заслуженный артист разводил пиццу, как раз в период этой пандемии.
Ю. Грымов:
- Аскольд, все говорили про онлайн. Я считаю, что онлайн доказал, что он не способен, это доставка сигнала (ну, в плане театра). А не думаете ли вы, что ваши шоу, которые идут в цирке, если их грамотно снять, интересно смонтировать, это самостоятельный вид искусства, который, мне кажется, можно даже монетизировать?
А. Запашный:
- Я вас удивлю. Мы 12 лет делаем шоу мирового уровня в «Лужниках». Как только появилось 4К, начали в 4К снимать, с суперпрофессиональными специалистами. Не находим пока на это спроса среди тех, кто занимается распространением контента, и до зрителя это не доходит. Мы уверены, что если бы зритель это увидел, наверняка был бы отклик, но пока не получается.
С точки зрения моего мнения. Конечно, онлайн – это интересная форма, и многие платформы могут быть интересными, но они никогда не заменят живого общения между публикой и артистами, и в цирке в первую очередь. Я думаю, с театром тоже очень специфическая история. Я видел театральные спектакли, записанные на видео. Они вообще мертвыми смотрятся.
Ю. Грымов:
- Это ужасно.
А. Запашный:
- Нет ощущения этого присутствия. Зритель приходит и лично убеждается в способностях артистов, которые готовы каждый раз, в любой день доказать, что они мастера своего дела, и они рискуют жизнью. Видео это все-таки не сможет передать.
Ю. Грымов:
- Аскольд, как вы считаете, в следующем году культурная сфера, люди культуры, театры, цирки смогут прожить без господдержки?
А. Запашный:
- Ну, кто-то может, а кто-то нет. Для того чтобы мы с вами говорили об искусстве цирка, здесь нужно немножко более таргетированно, что ли, разговаривать. Потому что есть большая структура цирков, которые находятся на так называемой периферии. И есть дотационные регионы, которые сами по себе в принципе без дотаций прожить не могут. Естественно, цирки там также нуждаются в дотациях. Есть отдельные успешные цирки – тот же Большой московский цирк, санкт-петербургский цирк, казанский (я могу по пальцам пересчитать), которые могли бы, конечно, выживать без господдержки. Я не знаю, насколько вы информированы. Большой московский цирк не имеет дотаций. Мы в настоящий момент находимся под управлением муниципальной власти (до этого были под федеральной властью), но при этом мы не получаем дотаций. Мы пытаемся на ремонт и реконструкцию цирка выбить деньги, но мы живем на свои собственные средства, поэтому мы живой пример того, что цирк не просто может, он в профессиональном исполнении очень востребован и экономически целесообразен.
Ю. Грымов:
- Аскольд, что вы ждете и для себя, и для россиян от 21-го года?
А. Запашный:
- Знаете, я к этому моменту отношусь скептически, потому что слишком много возлагать надежд – значит, потом очень жестоко разочароваться. Потому что все-таки смена года – это в большей степени календарные моменты, это больше цифры. Я надеюсь на то, что вакцина и появление каких-то лекарств хотя бы стабилизирует ситуацию до того, чтобы мы понимали, что дальше делать. Это я сейчас говорю о себе и о цирке в целом. Потому что все-таки цирк это такая структура, которая постоянно нуждается в планировании. Для того чтобы продать билеты, чтобы сделать шоу, нужно очень четко все планировать наперед, за много месяцев заранее.
А что касается всего остального, мне бы хотелось, чтобы все хотя бы вернулось на круги своя, как было до пандемии, чтобы люди не думали целыми днями об этих масках, о том, что есть риск для здоровья и тем более смертельный риск для родственников. Конечно, когда люди приходят даже в цирк, мы видим напряжение. Все равно люди переживают, начинают нервно разговаривать, если рядом с ними кто-то садится, пытается занять какие-то места. Мне кажется, эта психологическая ситуация – это тоже очень тяжело. Хочется, чтобы хотя бы это изменилось.
А если говорить с точки зрения оптимизма, я очень бы хотел, чтобы все-таки, раз уж мы о цирке заговорили, цирк получил должное внимание и должное уважение, какого он заслуживает, для того чтобы люди вспомнили, что такое цирк по-настоящему. Это великое искусство, с уникальными людьми. И та политика и про животных, и так далее, это как раз результат ослабления цирковой индустрии, когда на нее начинаются нападки, начинают ее использовать в каких-то своих корыстных целях. Раз специалисты посвящают всю свою жизнь цирку, хочется, чтобы он развивался, и чтобы государство вкладывало достойные средства, чтобы мы как минимум могли конкурировать с иностранцами, которые создают цирковые театры, вкладывая в них по несколько сотен миллионов долларов. А мы всё еще гордимся тем же Большим московским цирком, технологии которого были созданы 50 лет назад (буквально в следующем году мы будем праздновать 50-летие).
И, конечно же, простого человеческого счастья я желаю всем людям, которые нас сейчас слышат.
Ю. Грымов:
- Спасибо огромное, Аскольд, с наступающим Новым годом вас. Я уверен, что все будет гораздо лучше.
В. Алфимов:
- Юрий Вячеславович, а вы что ждете от следующего года?
Ю. Грымов:
- Во-первых, я присоединяюсь ко всем большим поздравлениям, которые сейчас звучат в эфирах, на разных радиостанциях. Дорогие друзья, уважаемые радиослушатели, хочу поздравить вас с наступающим 2021 годом. Я считаю, что он будет лучше, я в это верю. Давайте мы вместе напряжемся и будем в это верить. Вера – это очень важно. Поднимаю бокал совершенно искренне за всех – и за сегодняшнего моего ведущего Валентина Алфимова, за «Комсомольскую правду», за всех радиослушателей, за ваших близких. Чтобы все были здоровы, чтобы радость была. Помните про театр, в частности, про театр «Модерн», которым я руковожу. Здесь вас всегда ждут, здесь вас понимают, любят и ценят, здесь вам всегда рады.
Я верю, что следующий год нам принесет радость и изменит нас к лучшему, и мы все-таки действительно будем ценить друг друга. Как я всегда говорю, балуйте себя и своих близких.
Увидимся уже в следующем году. Пока.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts, Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!
Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
