Алексей Кортнев: Самое чудовищное, когда люди лепят «На Берлин!» или «Можем повторить» на стекло своего немецкого автомобиля и называют это патриотизмом

Ю. Грымов:

- Добрый вечер! Это программа «Культурный код». Тема очень горячая, мы ее не раз поднимали – это тема патриотизма. Прививка патриотизма, что произошло? Куда все это делось? Почему все стали восстанавливать? И кто мы такие, если мы не патриоты?

Мы пригласили сегодня в гости Алексея Кортнева, музыканта, лидера группы «Несчастный случай». Добрый вечер, Алексей!

А. Кортнев:

- Привет, Юрий!

Ю. Грымов:

- Скажи, у меня неожиданный вопрос. Для меня был случай, как мы познакомились с тобой совсем давно, я тогда еще работал на заводе АЗЛК, но я уже где-то видел тебя, какие-то выступления. И твое лицо мне запомнилось.

И когда у нас открылся «Макдональдс», были гигантские очереди, помнишь? На «Пушкинской». И я понимаю, что эту очередь не отстоять, чтобы купить этот «биг мак». И вдруг я вижу лицо Алексея Кортнева. Я не знаю, кто, но помню, видел, что он где-то выступал, читал стихи, пел. И я думаю, что он тоже с завода АЗЛК. Я к нему подошел тогда, честно, говорю: извините, можно я как-то с вами? Я рассчитывал, что он меня тоже знает, да? И у нас так случилось знакомство с Алексеем Кортневым.

А. Кортнев:

- А я как на это прореагировал?

Ю. Грымов:

- Ты сказал: встаньте, пожалуйста. И мы спокойно подошли, взяли эти «биг маки».

А. Кортнев:

- Не опозорился в воспоминаниях!

Ю. Грымов:

- Нет, все корректно. И у меня долго не было сомнений, что какой-то мужик с завода АЗЛК, где работал, меня пропустил по дружбе. Понимаешь? Из одного цеха.

Такое пикантное совпадение.

А. Кортнев:

- Поэтому мы и совпадаем по культурному коду, очевидно.

Ю. Грымов:

- И у меня вопрос такой. У нас была программа, я приглашал Познера в гости, мы говорили о том, что холодную войну мы проиграли на пепси-коле. Познер сказал свое мнение, что это было связано с тем, что просто кушать было мало. И мы на этом сломались.

Вот мы с тобой тоже стояли гигантскую очередь за странными бутербродами, как мы сейчас понимаем. Скажи, вот этот «Макдональдс», кока-кола, западная музыка и так далее, это был удар по тому патриотизму, который был тогда в СССР? И он разрушился. Для тебя или для твоих знакомых.

А. Кортнев:

- Послушай, Юрочка, конечно, это был удар. И удар такой, знаешь, неожиданный, когда тебя вдруг поднимает какой-то хилячок такой, у которого ни мышц, ничего, ни горящего взора. Но вдруг он, сволочь, оказывается сильнее, потому что то ли живучее, то ли приспособленнее, то ли двигается быстрее. Знаешь, это такой вот мелкий… Помнишь в великом фильме черно-белом «Мой друг Иван Лапшин» этот самый убийцы с ножом в кармане, который «дяденька, дяденька, прости, за что ты, дяденька». И потом герою Андрея Миронова всаживает перо в печень. Примерно так же эта штука подкралась, мне кажется. «Смотри, дяденька, я ничем не хуже, чем ты ел всегда, что ты пил всегда, что ты всегда смотрел!».

Ю. Грымов:

- Но мы-то сразу сдались, Леш. Многие сдались за джинсы.

А. Кортнев:

- И я в том числе.

Ю. Грымов:

- Да?

А. Кортнев:

- Нет, Юр, одну секунду. Я не очень понимаю, что в данном контексте «сдача». Начали носить джинсы вместо достаточно уродливых, правда, джинсы тоже были уродливые, паленые, вообще, чудовищные абсолютно! Вместо уродливых штанов, портков, построенных по…

Ю. Грымов:

- Нет, просто я знаю, что многие мои знакомые, я реально говорю, просто возвели в культ, сделали такой божок в виде Америки.

А. Кортнев:

- Юр, мне кажется, что культ этот существовал и до того. Я учился в престижной московской школе с английским углубленным языком. У меня в каждом классе нашей школы учились дети так называемых экспатов, которые работали, приехав из-за рубежа. У меня рядом был дом под названием «Трансагентство» на Ленинском, в котором почти все квартиры принадлежали торговым представительствам и посольствам. В основном социалистических стран. И я тебе скажу, что я бывал в гостях у своих одноклассников, родители которых работали в это время в Америке дипломатами или торгпредами. Это чтобы ввести в курс наших слушателей, ну, скажем, 81-й год и ли 82-й прошлого века. И я видел, как у детей этих дипломатов, у людей, которые просто живут в Нью-Йорке или в Вашингтоне, у них в московской квартире на полке стоят пустые банки из-под американского пива. Банки стоят красиво расставленные. Даже не магнитофон Grundig, не холодильник немецкого производства, а пустые, сука, банки!

Ю. Грымов:

- Ну, у меня такая банка тоже была. Я занимался живописью, у меня в этой банке стояли кисточки и карандаши.

А. Кортнев:

- Ты как-то это дело приспособил, ты не использовал это в качестве фетиша или амулета. Для тебя это была рабочая посуда.

Ю. Грымов:

- Смотри, мы понимаем, что в какой-то момент это все пошатнулось. И сегодня активно, мы это видим, все чаще и чаще говорят о патриотизме. Открывают классы патриотизма, разговоры об этом. Скажи, как ты к этому относишься? Знаю, что у тебя даже был конфликт с твоей песней. И активисты на тебя там нападали за лжепатриотизм.

А. Кортнев:

- Это были очень легкие нападки. До прямого конфликта никогда ничего не доходило.

Ю. Грымов:

- Расскажи, что это было.

А. Кортнев:

- Мы опубликовали лет пять, наверное, уже песню, в которой были достаточно жесткие слова высказаны в адрес патриотов. Но я, на самом деле, по-прежнему стою на этой же позиции, меня ничего с нее не сдвинуло. И я считаю, например, когда человек, ездящий на автомобиле «Мерседес», «Фольксваген», БМВ, «Ауди» или «Опель», тем более, «Порше» лепит на свое заднее стекло надпись «На Берлин!»…

Ю. Грымов:

- Или «Давай повторим!».

А. Кортнев:

- «Можем повторить» - это самое чудовищное просто. Что он может повторить?

Ю. Грымов:

- Причем, он-то этого никогда не делал!

А. Кортнев:

- Да.

Ю. Грымов:

- Это сделали наши отцы и деды, которые положили жизнь на это, а он не проходил через эти окопы, не терял близких, откровенно не терял их. Меня это тоже сильно возбуждает!

Скажи, может, тогда все уроки патриотизма нацелены на то, чтобы исправить ситуацию, чтобы не было таких наклеек?

А. Кортнев:

- Я бы хотел в это верить, Юр! Я не составлял программу обучения на уроках патриотизма. Боюсь, что и ты к этому не привлечен.

Я считаю, что патриотизм, несомненно, нужная, важная, очень умная и рациональная вещь. Но если будут правильно учить патриотизму, то есть, тому, что ты должен заботиться о своей Родине и своих согражданах, делать все для того, чтобы жизнь в твоей стране становилась лучше, защищеннее, не знаю, благороднее, богаче, в конце концов. Давай этого термина не избегать.

Ю. Грымов:

- Конечно.

А. Кортнев:

- Это и есть патриотизм, когда ты кладешь свои усилия на то, чтобы твои сограждане и ты среди них лично, жил лучше, честнее, справедливее и так далее. Но с моей точки зрения сугубо, это совершенно не означает хождение под стягами, хоругвями или с оружием в руках. Потому что, к сожалению, ношением «калашникова» и чеканя шаг сегодня благосостояние своих сограждан ты не улучшишь. Скорее, наоборот.

Ю. Грымов:

- Да, на самом деле, так запутано все. И мы так часто об этом говорим. И хочется напомнить всем, что совсем недавно наших спортсменов исключили из всевозможных игр. Да и Белоруссии досталось, там не будет чемпионата мира. Отменили нам Гимн. И наши спортсмены, многие будут исполнять «Катюшу» вместо утраченного Гимна.

Алексей, как ты относишься к тому, что наши спортсмены выступают, Гимн не поют, а будут петь «Катюшу»? Военную, абсолютно военную. И прекрасную! И с которой много связано. Да, у русского человека, прошедшего войну.

А. Кортнев:

- Это вопрос настолько же многослойный, как ты его и задавал. Во-первых, я, будучи преданным болельщиком многих видов спорта, мужем профессиональной спортсменки – многократной чемпионки и тренера действующих олимпийских чемпионов, прекрасно знаю, как к этому относятся профессиональные спортсмены. Они, конечно, люди, которые кладут свою жизнь просто, здоровье, свои кости, суставы и мышца на то, чтобы выступить…

Ю. Грымов:

- Жизнь кладут!

А. Кортнев:

- Просто кладут жизнь на это. Они, конечно, когда в результате действий разного рода чиновников от спорта, их эта жизнь оказывается висящей на волоске, спортивная жизнь, они, конечно, на этих чиновников хотят положить с прибором. И, может, даже их посадить в тюрьму. Вместо этого чиновники просто переходят на другую должность, как это сделал, например, Мутко и прочие ребята, которые устроили всю эту катавасию. Не они одни, но они должны были быть за это ответственными. Но, увы, ответственность с них снята. Они сидят на теплых местах, а люди, которые пропускают чемпионаты мира, чемпионаты Европы, Олимпиады, они просто горят на этом на всем.

Я думаю, что они даже «Эх, дубинушка, ухнем!» готовы спеть на пьедестале или «Не стоит прогибаться под изменчивый мир» Макаревича. Потому что их профессиональное развитие, именно тот патриотизм, который они при этом в себе и в окружающих развивают и продвигают, потому что когда российский спортсмен, неважно, под каким флагом – под серым или трехцветным, выступает на международных соревнованиях, мы же знаем прекрасно, кто это.

Ю. Грымов:

- И не только мы. Мир знает!

А. Кортнев:

- Да. Весь мир.

Ю. Грымов:

- Да, весь мир знает, что выходят русские.

А. Кортнев:

- Мария Иванова или Петр Степанов, понятно, поднимает самую тяжелую штангу или быстрее всех пробегают дистанцию, все понимают, что это Петя и Маша. И то, что они потом выйдут и споют знаменитую во всем мире песню, меня никак не колеблет. Такой мировой известностью обладает «Калинка-малинка», «Подмосковные вечера», «Катюша»…

Ю. Грымов:

- «День Победы».

А. Кортнев:

- «День Победы», наверное, в меньшей степени, такую международную популярность имеет. Да, конечно. Еще, конечно, «Дорогой длинною». Но вот все остальные песни, кроме «Катюши» и «Дня Победы», тут я согласен, они были бы страннее, мне кажется.

Ю. Грымов:

- В общем, тебя это как-то не задевает. Ну, споем такую песню.

Скажи, а вот урок патриотизма – ты слышал про это?

А. Кортнев:

- Да.

Ю. Грымов:

- Ты знаешь, что там преподают?

А. Кортнев:

- Нет, не знаю. У нас школах почему-то нет такого урока.

Ю. Грымов:

- Нету? Не дошло? Просто мне казалось, я могу ошибаться, что урок патриотизма – это урок литературы, урок музыки, урок труда.

А. Кортнев:

- И русского языка.

Ю. Грымов:

- Да. И я, кстати, предлагал, что если вдруг, действительно, серьезно уделить внимание изучению русского языка, как доп!

А. Кортнев:

- Я двумя руками за! Знаешь, от чего у меня патриотизм падает? Прямо вот так, как стрелка прибора? Когда я читаю, как они пишут и говорят. Вот эти наши маленькие и прекрасные дети, которые подрастают, такого количества запятых, Юра, мы не видели в своей жизни никогда.

Ю. Грымов:

- От души!

А. Кортнев:

- Просто скоро после каждого слова будут ставить запятую, потому что так типа грамотнее.

Ю. Грымов:

- А тебе не кажется, что это все связано с рэпом? Им не хватает слов-связки, помнишь, Черномырдин? У них «йо», поэтому запятые. Они ставят запятые, как Моргенштерн. Они привыкли к этому ритму.

А. Кортнев:

- Слушай, может быть, но даже… Самое удивительное, я вышел с тобой в этот разговор, заканчивая писать номер для мюзикла моего друга прекрасного Максима Леонидова из Санкт-Петербурга, который попросил меня написать здоровенный именно рэп-номер. И я с ним провозился несколько суток, потому что это тяжелейшая история, это виртуозная работа, на самом деле. И я-то, как раз, к рэперам отношусь с большим уважением. Ну, не ко всем в равной степени, но там есть великие мастера языка, на самом деле. И я уверен, что эта культура будет развиваться и развивать, в том числе, и разговорный русский язык. И поэтический русский язык.

Но такого количества запятых я не выдержал.

Ю. Грымов:

- Я с тобой немного не согласен. Знаешь, почему? Я несколько раз слушал, готовясь к программе про Моргенштерна – человек года, ведь проблема в том, что я не понимаю ни одного слова. Я про дикцию.

А. Кортнев:

- Видишь ли, ты занялся не тем рэпером совершенно. Есть же Оксимирон, есть Noize MC, есть Слава КПСС, есть Скриптонит, есть 25/17.

Ю. Грымов:

- Вот ты перечисляешь эти группы, а они патриотически настроены? Как ты считаешь?

А. Кортнев:

- Я думаю, что да. Очень. Давай оговоримся сразу. Я называю патриотом человека, который болеет душой за свою Родину.

Ю. Грымов:

- Я тоже так считаю, потому что человек, который переживает за свою Родину, критикует ее, я, на самом деле, слово «патриотизм» для меня сложно… Я прочитаю, как на эту тему высказывается Умберто Эко. И мне кажется, что я вот все время говорю: а я вот люблю Родину. Я сам лично – я люблю Родину. Я не боюсь высокопарных слов, я – романтик, я всю жизнь романтик. А вот когда получается разговор про патриотизм, я все время думаю, почему это все время с оружием? Вот патриот всегда с оружием. И я этого немножко боюсь.

Я был в парке «Патриот». Ты был в этом парке?

А. Кортнев:

- Был. На меня очень большое впечатление произвел главный военный храм, а самое главное, этот музей «1418 шагов к Победе». Он действительно производит ошеломительное впечатление. Я там был с моими детьми, в том числе весьма маленькими, и с детьми друзей. Должен сказать, что мало что из фильмов, разговоров, чтения книг и пр. произвело на маленьких детей такое впечатление, как этот музей и этот храм. Они были действительно впечатлены.

Ю. Грымов:

- Я хочу заглянуть под другим углом. Я тоже там был, смотрел, я тоже впечатлен. Я, кстати, очень сильно был впечатлен в свое время, когда был во Вьетнаме в Музее войны. Кажется, другая культура, но горе, оно общее.

А. Кортнев:

- Когда тебе подробно рассказывают о том, как умирали и выживали люди, даже неважно, твои ли это предки и родственники или нет, это, конечно, трогает. Как может быть иначе?

Ю. Грымов:

- Мне кажется, что в парке «Патриот» совершенно спокойно мог бы быть павильон литературы, искусства, музыки. Причем то, что экспозиция сделана в парке «Патриот», хорошо, она действенна, но я про жесткость. Я всю жизнь рисую, что-то пишу, снимаю кино, сейчас занимаюсь театром, но я с оружием… Даже в армии я был художником, рисовал танки. Мне кажется, что нам всем очень бы хотелось, чтобы мы к патриотизму заходили еще через культуру.

А. Кортнев:

- Я с тобой абсолютно согласен – через культуру и через науку тоже. Потому что далеко не вся советская и российская наука связана исключительно с военным направлением. Я под этим ракурсом просто не смотрел на эту проблему, ты сейчас это сделал совершенно блистательно. Действительно, помимо 1418 шагов к Победе, буквально сделанных в течение войны, ведь были сделаны еще десятки тысяч шагов к тому, кем мы сейчас являемся, нашими великими предками, нашими выдающимися современниками. И почему же мы не экспонируем своих нобелевских лауреатов в литературе, в науке, где угодно? Почему мы не рассказываем об истории создания чего угодно?

Ю. Грымов:

- Это моя больная тема. Я в свое время сам хотел заниматься подобным парком, парк «Россия» хотел делать. У меня был музей, связанный с Крыловым – басни Крылова и т.д. Но я понял, что это время ушло, появился парк «Патриот». Но видя, что там все это довольно узко специализировано... Хотя это очень важно – и по поводу Дня Победы, и т.д. Я не иронизирую ни разу. У меня дед воевал, погиб. Я совсем недавно наткнулся на одно определение великого итальянского ученого, философа Умберто Эко: «1. Культ традиции. 2. Отрицание современности. 3. Действия ради действий. 4. Несогласие равняется предательство. 5. Ксенофобия. 6. Раздраженность масс. 7. Идеи заговора и национализма. 8. Противоречивый образ врага. 9. Культ войны. Сражение – это смысл жизни, пацифизм равносилен братанию с врагом. 10. Культ силы и власти. 11. Культ героизма и смерти. 12. Культ мужественности. 13. Выборочный популизм. 14. Подмена понятий». Как ты думаешь, что это за определение, по мнению Умберто Эко?

А. Кортнев:

- Тут даже думать нечего. Умберто Эко жил в Италии в эпоху развития фашизма. Это определение фашизма.

Ю. Грымов:

- Совершенно точно. Знаешь, хочется помолчать. 14 пунктов – и хочется помолчать и вникнуть. Мы же что-то узнаём, согласен?

А. Кортнев:

- Из 14 примерно 14.

Ю. Грымов:

- В разной пропорции, в разной активности, но все мы видим. И я хочу, чтобы все люди, которые нас слышат, смотрели лично за собой. Культ традиций. Это настолько естественно, что есть традиции. Чего из этого делать культ? Это все равно, что каждый день мы будем писать у себя дома на стене: «Люблю маму». Это же тоже странно.

Леша, что делать, если мы начинаем чувствовать, что некие лжепатриоты начинают спекулировать ради своей карьеры и потихонечку эти 14 пунктов забирают на себя?

А. Кортнев:

- Что мы можем делать с тобой? Вот чем мы сейчас занимаемся? Мы сидим и об этом говорим публично, доносим свою точку зрения, которая у нас с тобой совпадает на 90% по большинству вопросов, я уверен. Доносим до миллионов людей, которые это слушают, смотрят и т.д. Ну а чем еще мы можем заниматься? Ты снимаешь фильмы, руководишь сейчас прекрасным театром, в котором ставишь, как считаешь нужным, я пишу песни, выступаю, делаю большие концерты, в которых тоже совершенно свободно говорю о том, что я думаю по поводу происходящего. Вот так мы и будем дальше действовать. А что еще мы можем противопоставить риторике?

Ю. Грымов:

- Ты совершенно прав. У меня в театре «Модерн» идет очень успешно «Война и мир». Знаешь, приходит молодежь, такие ребята с дредами, с татуировками, как бы не наши. И вдруг они выходят с мокрыми глазами в конце и говорят: «А это про нас, про русских». А там нет ура-патриотизма. Любовь, страсть, пришел враг, речь императора, вера. Там нет ничего ура-патриотического. Там есть жизнь, через которую проходят все герои. И мы видим, как Пьер Безухов превращается из Пьера в Петра Кирилловича и незаметно для нас становится русским патриотом, будучи западником. Вот это очень важно, мне кажется, что когда мы искренне, незаметно, через жизнь людей показываем, что мы здесь живем.

Вот сейчас многие обсуждают приезд Навального, отъезд Навального, отравление, не отравление. Знаешь, что меня очень беспокоит? Люди, которые говорят: «Я – патриот», и такого вранья не может быть, когда они говорят про Навального. Я слышу Навального, который говорит: «Я – патриот». Человек, который развенчивает этот культ коррупции, показывает какие-то факты, я склонен этому верить (я не специалист). Смотри, и те патриоты, и Навальный патриот. Что делать неокрепшему уму, молодому человеку, по-твоему?

А. Кортнев:

- Думать. Любой мускул укрепляется исключительно тренировкой. Точно так же и человеческий мозг. Думать, сравнивать. Сравнивать предлагаю количество фактов, фактической стороны этого дела. Смотрите фильмы Навального и посмотрите критику этих фильмов, в которой, как правило, содержится одна фраза – «Этого всего не было, это неправда». Но только нет доказательств.

Ю. Грымов:

- Ты сказал про фильмы и про доказательства. Скажу честно, я, наверное, дня два был под каким-то прессом, когда появился один из больших фильмов, разоблачающих кого-то. И когда обратились в Госдуму и сказали: «Давайте проведем расследование», я думал, это логично.

А. Кортнев:

- Да, докажите, что это неправда.

Ю. Грымов:

- Проведите расследование, покажите мне, что это ложь, это совпало, это вранье, это агрессия и т.д. И я как гражданин скажу: хорошо, я понял. И вдруг при этом Госдума говорит: а мы не будем посылать на расследование эти факты. Леша, я не понял, что произошло. Меня как будто облили чем-то неприятным. Ну, проверьте и скажите мне.

Переходим к блицу. Рецепт патриота. Из чего он состоит сегодня?

А. Кортнев:

- Давай начнем с того, что я понимаю под истинным патриотизмом. Истинный патриотизм, на мой взгляд, это любовь к своей родине и готовность работать для нее, жертвовать своим собственным благополучием ради благополучия своей страны. Не обязательно до лохмотьев, до дыр в карманах, но уж хотя бы не воровать у своей родины, наверное, патриот должен. И второе – это смелость указывать на язвы общества и жизненного устройства. Потому что если ты закрываешь глаза на коррупцию, на хамство, на агрессивность, на очень многие вещи, которые ты перечислил, цитируя Умберто Эко, то ты занимаешь позицию слабую, вялую. Это все равно как видеть болезнь близкого человека и стесняться или бояться ему об этом сказать. Вот ты по всем признакам видишь, что у человека воспалился аппендицит, но ты так его любишь, что…

Ю. Грымов:

- …не хочешь его расстраивать.

А. Кортнев:

- Да, не хочу тебя расстраивать, ты уж полежи, может быть, как-нибудь само рассосется. И через три дня у человека перитонит, и он умирает. Вот это примерно происходит с псевдопатриотами, которые видят, что происходит, но мы лучше помолчим, потому что, во-первых, немножко опасно об этом говорить, а во-вторых, может быть, как-то само рассосется.

Ю. Грымов:

- Что на тебя оказало самое большое влияние в жизни в контексте любви к Родине? Может быть, какой-то пример ты лично увидел или родственники?

А. Кортнев:

- Нет, литература. Я человек, абсолютно помешанный на слове. Меня просто ошеломили стихи. Это был Андрей Андреевич Вознесенский, не самый простой писатель. Мне попалась его книжка, когда я был маленький.

Ю. Грымов:

- Был ли в твоей жизни момент, когда ты особенно почувствовал себя патриотом?

А. Кортнев:

- Знаешь, по-моему, еще Александр Сергеевич Пушкин писал. Он говорил, что я могу сколько угодно ругать свою родину сам, но терпеть не могу, когда это делают иностранцы (ну, примерно так, у Пушкина это было сказано изящнее, конечно же). Когда я оказываюсь за рубежом, большая компания катается на лыжах, играет в гольф и т.д., я прямо чувствую, что меня подмывает занять такую позицию. Я абсолютно доброжелателен ко всем вокруг, но если на нас начинают бросать косые взгляды, меня это заводит. Это началось еще в 90-е годы, когда мы, русские, хлынули за рубеж. Но надо сказать, что при этом я понимаю, что никакой агрессией ты свою русскость не утвердишь и свой имидж не укрепишь, а, наоборот, исключительно вежливостью и воспитанностью можно это сделать при общении с иностранцами.

Ю. Грымов:

- Какой обязательный урок ты бы ввел в школах? Что бы ты расширил в количественном плане знаний этого молодого современного россиянина?

А. Кортнев:

- Это очень сложно. Столько сейчас копий сломано на этом поприще. Дискутируется вообще система обучения так, как, по-моему, не дискутируется больше ничего, кроме отношений с Украиной и с Америкой. Я точно знаю, чего бы я не делал. Я бы не сокращал, конечно, часы изучения иностранных языков, в первую очередь, английского языка. Сейчас такая тенденция есть, я слышу все время: зачем нам это? Это как раз те самые прекрасные «патриоты», о которых мы с тобой сегодня много говорили. Говорят: зачем нам это, у нас свой великий язык (с чем мы с тобой полностью согласны). Русский язык велик и прекрасен, но он не является языком международного общения после распада блока стран Варшавского договора. Ну, и что ты с этим сделаешь? Так или иначе, если мы хотим доносить прекрасность и величие своего языка до других народов, надо уметь говорить на их языке.

Ю. Грымов:

- Большое спасибо. От себя хочу сказать. Я сегодня вспомнил «Войну и мир». Вся знать, дворянство тогда говорили на французском языке. А потом этот язык стал языком врага. Я знаю, что Жириновский лоббировал историю, что не надо изучать английский язык. Я считаю, что язык помогает развиваться и читать что-то в подлиннике. У меня есть масса знакомых иностранцев, которые так бы хотели в подлиннике прочитать Пушкина, но они этого сделать не могут.

Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts, Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!

Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.