Любимые советские актеры уходят от нас. Могут ли современные звезды кино и театра приблизиться к их уровню?
Ю. Грымов:
- Здравствуйте. Это программа «Культурный код». Сегодня мы говорим об актерах и вообще о профессии. И могут ли сегодня современные даже звезды кино приблизиться к уровню советских легенд. Мы видим, как в наше тяжелое, просто трагическое время, с этой пандемией, все это очень тяжело, мы видим, что каждый день уходят великие, легендарные люди, на которых я воспитывался, которых я знал и даже работал со многими из них. Вот Лановой недавно ушел, Гафт, Армен Джигарханян, а на днях ушел Андрей Мягков. Это очень тяжело. Для меня все время было очень важно, будет ли эта цепочка разрываться. Когда я начинал свою карьеру, мне повезло, что там был и Георгий Рерберг, потом Мотыль, с которым мы были в таких плотных отношениях, дружеских отношениях. Что сегодня происходит? Отношение к профессии, к коллегам, к искусству. Эти люди всегда были таким примером для подражания.
Сегодня мы пригласили поговорить Владимира Петровича Фокина. Народный артист России, актер, режиссер, руководитель актерской мастерской ВГИКа. Я знаю прекрасного режиссера Фокина, который снял один из моих любимых фильмов – «ТАСС уполномочен заявить».
Владимир Петрович, здравствуйте. Скажите, каково главное отличие, как вы считаете, современной актерской школы от советской? Вы чувствуете разницу или нет? Я именно про школу.
В. Фокин:
- Нет, такой разницы не существует. Мы все наследуем не только советскую, но и русскую театральную школу и основные постулаты, которые в нашей стране сформулированы, были отточены. Мы знаем, что весь мир широко использует в качестве фундамента даже разнообразных ответвлений, но с точки зрения фундаментальных основ школу Станиславского и Немировича, их производных от этих школ – школу Мейерхольда, Михаила Чехова, Вахтангова и дальше по списку.
Поэтому практически все театральные школы Москвы (их 6 сейчас) исповедуют эти принципы, хотя впоследствии (я в этом глубоко убежден) человек, который усвоил базовые принципы школы русского психологического театра, может работать практически в любых формах, в любых стилистических, языковых, каких угодно стихиях. Поэтому школа не отличается, а вот практическое применение этой школы отличается, и весьма существенно. Я думаю, что сегодняшний кинематограф, особенно в той части, которая имеет отношение к телевидению, и которую кинематографом можно назвать с большой натяжкой, вот там все и гибнет с большим успехом.
Ю. Грымов:
- Когда вы заговорили про традиции, про школу… Я сейчас (наверное, так же, как и вы как академик) отсматриваю номинантов на «Нику». Но если быть честным, это катастрофа – то, что мы видим сегодня. Этот уровень кино, которое я вижу, он катастрофичный. Я говорю про большие цифры. Да, есть 2-3 картины, которые достойны внимания, но вы сейчас заговорили про сериалы, про телевидение, что там тоже ужасно. Почему же происходит такое? С одной стороны, Михаил Чехов, Станиславский, школа, прекрасные педагоги с прошлым – и вдруг так низко падает уровень. В чем проблема?
В. Фокин:
- Проблема в том, что советское кино и даже российское первичное… В России довольно рано появился кинематограф, в 1895 году братья Люмьер провели премьеру на бульваре Капуцинов, а уже в 1901-м в России начались первые опыты кино. Но это всегда был режиссерский кинематограф. И было так до конца 80-х годов. Потом пришел так называемый продюсерский кинематограф, который возник мгновенно, сразу, практически на пустом месте, потому что все ведущие режиссеры немедленно были отстранены от дела. Режиссером стал называться любой желающий, который, возможно, никогда не нюхал кинопроцесса, но умел достать деньги, отмыть, дать откат до 80, а то и 90%, поделить остаток между собой.
Ю. Грымов:
- Владимир Петрович, вы говорите такие вещи. Давайте все-таки конкретно. Вы знаете, что были такие факты, и кто-то давал такие откаты?
В. Фокин:
- Да, я знаю.
Ю. Грымов:
- Можете назвать?
В. Фокин:
- Мне предлагали такую работу. И я знаю людей, которые так работали. Я не стану, разумеется, называть их имена, но они есть, и некоторые из них еще живы.
Ю. Грымов:
- Дело не в этом. Мы же говорим про уровень актерства сегодня. А то, что вы говорите, это нечистоплотность, это то, к чему пришли все сегодня (то, что вы говорите про коррупцию и т.д.).
В. Фокин:
- Нет. Вопрос откатов – это же регулируется, в конце концов, правовыми какими-то механизмами, и это более или менее отрегулировано сейчас.
Ю. Грымов:
- К актерам какое-то отношение это имеет? Существуют плохо в кадре?
В. Фокин:
- Дело в том, что актер в кино (вы это хорошо знаете, поскольку у вас богатый личный опыт) – человек еще более зависимый, чем актер в театре. Но кино – это более короткий и более вероятный путь к успеху, то есть к популярности, узнаваемости и т.д. Поэтому актеры очень часто бывают невзыскательны в выборе ролей и тех предложений, которые они получают. Предложение же опять формируют продюсеры. А продюсеры всю свою профессиональную практику строят на соображениях финансовой выгоды. Если в советское время, казалось бы, были какие-то идеологические доминанты и прочее, но при этом все-таки рождались фильмы, которые без малейших скидок можно назвать шедеврами, то сегодня, когда во главу угла поставлен коммерческий успех, это прежде всего отражается на драматургии, во-вторых, на режиссуре. К сожалению, уровень подготовки режиссеров действительно круто обрушился. Говорю вам это как человек, который много лет занимается подготовкой режиссеров. Вернее, даже не так режиссеров, потому что я много лет работал на Высших курсах сценаристов и режиссеров, сейчас режиссеров я учу во ВГИКе. И мы, скажем так, мастера моего поколения и близко к нему, которые сформировались в советское время, когда мы шли в кино заниматься искусством и врачеванием душ тем самым, то мы своих учеников нацеливаем именно на эти ценности. Но как только они выходят за порог школы, им, если не впрямую, то, во всяком случае, косвенными всякими путями дают понять, что эти все глупости закончились, а теперь мы будем делать то, что хорошо продается.
Ю. Грымов:
- Вы сказали про выгоду, продюсерское кино. Я тоже смотрю за тем, что происходи. В последние 20 лет как раз продюсерское кино себя полностью дискредитировало. Вы говорите слово «выгода». А выгоды там практически нет, если не зарабатывают на бюджете. Если все суммировать, вы поймете, что буквально 5% картин, которые коммерчески успешные.
Вопрос. Что же происходит в учебном процессе в том же ВГИКе, что ребята такие нестойкие в плане ремесла?
В. Фокин:
- Такого нет. Если вы придете на вгиковский фестиваль…
Ю. Грымов:
- «Святая Анна». Я видел.
В. Фокин:
- Нет, «Святая Анна» - это фестиваль молодежи кинематографической, а я говорю именно о внутреннем фестивале ВГИКа. Вы увидите там очень высокого уровня картины и очень высокого уровня притязания на принадлежность к искусству.
Ю. Грымов:
- Владимир Петрович, вы сказали, что готовите вы всех хорошо, и они все замечательные. А потом что-то происходит с учащимися, они попадают под влияние продюсера, денег, и они сразу все меняются. Значит, получается, что вы довольны той программой, которая идет даже во ВГИКе, у вас все хорошо – и педагоги, и всё. Но я знаю, например, что продюсерский факультет тоже существует во ВГИКе, и там преподают педагоги, которые выпускают как раз не самые лучшие фильмы. Это так?
В. Фокин:
- Я с продюсерским факультетом знаком не так близко, с их программами и т.д. Что касается программы кафедры актерского мастерства, где я работаю, и актерского факультета, то это давно и плотно устоявшиеся программы, не с точки зрения архаики или чего-то еще, но я приглашаю в свою мастерскую педагогов, которых отбираю сам, с которыми работа мне представляется плодотворной. Поэтому я своими учениками доволен, они работают, во всяком случае, в ведущих московских театрах и т.д. – и в Театре Вахтангова, и в «Современнике» две девочки моих, и в вашем театре, кстати, один парень работает, и в ТЮЗе, и в Театре Наций, и т.д.
Поэтому с ними ничего не происходит. Мы в разные театры ходим. Но когда я вижу своих ребят, я доволен ими, когда они работают.
Ю. Грымов:
- Когда мы говорим про театр, здесь совсем другая история. Вы правильно говорите, что я сегодня служу в театре. Потому что я видел уже последние 5-6 лет деградацию кино, отношение к профессии. И я очень комфортно и с большой любовью работаю в театре. И встречаю совсем других людей – и актеров, и режиссеров. Здесь это понятие «служить» осталось. Кино, которое я немножко зацепил (у меня 6 картин), скажу, что с каждым годом группа, которую мы набирали, становилась все хуже и хуже, все проще и проще люди относились к этому. Вот служить в театре – это норма, без этого в театре вообще никто не работает. А в кино мы видим те фильмы, которые, мягко говоря, совсем неудачные. И тут возникает как раз конфликт. Многие ругают сегодняшнее российское кино, молодежь не смотрит российское кино. А в театрах – битком. Одни и те же зрители. Как вы думаете, почему это произошло?
В. Фокин:
- Это произошло по той причине, о которой я уже говорил. Падение уровня притязаний. Вы говорите, что продюсерское кино не приносит прибыли. Не то что не приносит прибыли, а чудовищные убытки. Это продолжение тех же самых коррупционных схем. Вы можете спросить, могу ли я назвать имена? Этого я не могу сказать, но я только вижу, что те самые крикливые наши продюсеры, которые лепят кальки с американских картин и пытаются подражать кому угодно, кроме отцов-основателей русского кино (настоящего, высокого), они-то как раз и проваливаются в прокате с большим успехом. И все это происходит потому, что они пытаются просчитать коммерческий успех своих будущих проектов. И просчитываются (уже совсем в другом смысле).
Что касается театра, здесь, кстати сказать, в вашем сравнении ответ на ваш вопрос. Это те же самые актеры, которые приходят в кино за славой и за деньгами (что уж тут скрывать, в театре не платят таких денег, особенно в условиях пандемии, когда 25, 50% заполняемость). В кино за одну смену человек может получать сотни тысяч рублей. И это, согласитесь, довольно существенно.
Там к ним предъявляются другие требования, все делается наспех, левой ногой. Как проходят конкурсы сценариев, я знаю. Я 12 лет не экспонировал ни метра пленки, притом, что ни разу ни в одной из своих 12 картин не промахнулся мимо зрителя. Ни одна из них не проваливалась в прокате никогда. Рекорды ставили, это было.
Тем не менее, я не могу продвинуть те сценарии, которые мне дороги, которые кажутся важными высказываниями, которые могли бы таковыми стать. У меня это не получается. А рядом, я смотрю вместе с вами (я еще академик и второй академии – «Золотого Орла»), весь этот поток хлама кинематографического и вижу, практически в каждой стоит тавро «При поддержке Министерства культуры». И я знаю всех, кто там читает. Это всё люди с прекрасным вкусом, которые никогда не назовут плохую картину хорошей и т.д. Приходит время – и то ли они там голосуют по-другому, то ли за них голосует кто-то, кто приходит и потом вычеркивает все, что не надо, по мнению этих чиновников, и ставит на господдержку то, что им кажется правильным.
Ю. Грымов:
- Я согласен с вами, что есть некая путаница. А это нормально – то, что в России две академии? Была академия «Ника» 20 лет, потом появилась вторая академия. Одни и те же академики и там и там. Но если вы сможете посмотреть, кто получает «Ники» и кто получает «Золотой Орел», это очень разные картины. Это не странно?
В. Фокин:
- Это не странно. Потому что все, что касается выборов любого уровня, давно определено формулой: важно, не как голосуют, а как считают, и кто считает. Вот отсюда и некий разрыв предпочтений.
Ю. Грымов:
- То есть вы считаете, что там нет какой-то такой аптеки, точности подсчета голосов? Я сколько раз как академик просил: опубликуйте в официальных СМИ, сколько в этом году академиков голосовало, сколько было просмотров, кто дошел, кто скачал эти ссылки и посмотрел в интернете номинантов. Этой информации нет. Значит, решает, кто получит награды, так называемое условно жюри. Но это же академики.
В. Фокин:
- Не условное жюри, а как бы считает… Вот Юлий Гусман всегда называет какую-то адвокатскую контору, а Никита Михалков называет другую адвокатскую контору, которая с завязанными глазами, как и положено Фемиде, она с весами и завязанными глазами все честнейшим образом считает. Опровергнуть это невозможно, значит, я как доверчивый и законопослушный гражданин принимаю этот тезис, хотя сомневаюсь в том, что все эти адвокаты бывают на месте и бывают непорочными. Но никаких доказательств противного у меня нет, поэтому я не посмею утверждать…
Ю. Грымов:
- Владимир Петрович, вообще сегодня кинообщественность (если такая есть) и, допустим, кинообщественность 15-20 лет назад, насколько она радушно принимала каких-то новых людей, которые приходили в кино – режиссеров, сценаристов?
В. Фокин:
- Я могу сказать, какой была общественность, когда я пришел из ВГИКа довольно взрослым человеком (к этому времени у меня была богатая биография, я был инженером, молодым ученым какое-то время, советским офицером, преподавал и после этого пришел во ВГИК). В кино я дебютировал в 78-м году картиной «Сыщик». Она имела очень большой успех. И мне сразу Лев Александрович Кулиджанов вручил (без малейшей моей инициативы) билет члена Союза кинематографистов. Мы выходили из вгиковских стен и сразу попадали в поле зрения молодежной комиссии Союза кинематографистов. И мы все были втянуты в кинопроцесс, мы знали фильмы друг друга. Все. И неигровое кино. Потому что каждый вечер в Доме кино были премьеры, где в первом отделении неигровое кино, анимация, документальное…
Ю. Грымов:
- А потом что-то изменилось?
В. Фокин:
- Конечно. Поменялось кардинально. Союз кинематографистов утратил свое влияние, к сожалению, в кинематографической среде. И сегодня он перестал быть тем центром притяжения, который аккумулировал всю кинематографическую общественность.
Ю. Грымов:
- Как вы думаете, почему Союз кинематографистов утратил то самое влияние, о котором вы говорите?
В. Фокин:
- Он перестал быть нашим общим клубом – Дом кино. Молодежь кучкуется совсем на других площадках, они не тянутся к Дому кино. Увы, это факт, который невозможно не отметить.
Ю. Грымов:
- Да, к сожалению, печально. Большое спасибо, Владимир Петрович.
А у нас новый гость. Сегодня мы видим, как много за последнее время ушло великих актеров - Лановой, Гафт, Джигарханян, Мягков… У нас в первой части был Владимир Петрович Фокин. И я не успел ему сказать, знаете, когда я хожу на «Нику», как академик, и там есть минута памяти - кто ушел в том году. Вот в этом году будет опять награждение «Ники» и я представляю себе, как долго это будет, потому что такие великие люди ушли, целая эпоха ушла, это будет так тяжело, так грустно… и зал будет опять стоять, люди будут плакать… В общем, ужасный был тот год и то, что ушло целое поколение…
А у нас в гостях Григорий Анатольевич Заславский, ректор Российского института театрального искусства ГИТИС. На днях президент Российской Федерации присвоил ректору ГИТИСа Григорию Заславскому почетное звание «Деятель искусств Российской Федерации». Поздравляю!
Г. Заславский:
- Спасибо большое!
Ю. Грымов:
- Да, я искренне рад, ты уже не первый раз появляешься в нашей программе, мы говорим об искусстве, о людях искусства и т.д. - но что лично ты сам считаешь главным достижением в культурной сфере за последнее время? Именно образовательной. Вот что ухитрилось сохранить, что ухитрилось не допустить в образовательной среде, там, условно, случайных людей, неслучайных, потому что вот когда у нас был Владимир Фокин, он во ВГИКе преподавает, он сказал - да мы учим хорошо. Чехов, Станиславский, азы, все прекрасно, вся школа. А почему так плохо играют актеры в кино? Вот прямо ужасно они играют, это невозможно смотреть. Я, как академик «Ники», сейчас отсматриваю номинантов - это ужас! Вот хоть кто-нибудь когда-нибудь взял все эти 70 картин и посмотрел, как я. Одну за другой, две картины за вечер. Это катастрофа. Вот что получилось не допустить в развале того же ГИТИСа? Или вообще учебного процесса актерского мастерства?
Г. Заславский:
- Я считаю, что ГИТИС не развален и, конечно, проблемы какие-то есть. Есть проблемы, в том числе, и со зданием, но, если говорить о школе, то ее преемственность очевидна. Да, наверное, какие-то вещи и какие-то процессы переживают самого разного рода кризисы, но, если говорить более конкретно, то актерский факультет с 1972 по 2020 год возглавлял, как заведующий кафедрой, Владимир Алексеевич Андреев. И те актеры, которых выпускал ГИТИС, и актерский, и режиссерский факультет, они достаточно востребованы. Если говорить о наших лучших выпускниках, то лучшие выпускники существуют точно так же и в МФТИ, и в МИФИ, и на журфаке, и в мединституте, кто-то становятся великими врачами, кто-то становится рядовым хорошим врачом, а кто-то, к сожалению, становится неважным врачом. И мы с этим тоже сталкиваемся. Точно так же, когда я смотрю фильмы с участием наших выдающихся выпускников, там Павла Деревянко, Виктории Толстогановой, Юрия Стоянова и т.д., то ну, просто, конечно, неловко, когда ты кого-то не называешь, но назвать всех действительно невозможно. Но это вот те, кто не только прекрасно играют в кино и в театре тоже у них есть замечательные роли…
Ю. Грымов:
- Григорий, получается тогда все нормально?
Г. Заславский:
- Я помню, как Алексей Шипенко, замечательный драматург, в 1992 году написал по моей просьбе статью, которая называлась «Кризис? Какой кризис?» С одной стороны, он утверждал, что никакого кризиса в театре нет, а только у нас было абсолютное ощущение, что кризис в театре есть, и он был - потому что были пустые залы. С другой стороны, он настаивал на том, что театр, кстати говоря, в этом с ним был солидарен Олег Николаевич Ефремов, я его как-то в 1996-м или… в 1997 году я брал у него интервью, которое потом вошло в книжку, где каждое десятилетие Художественного театра было представлено каким-то одним интервью, и вот 90-е были представлены моим, с Олегом Николаевичем Ефремовым, и я его спросил - вы в середине 80-х делили театр, потому что вам казалось, что кризис, а сейчас? Он говорит - понимаешь, театр такая штука… театр всегда в кризисе. И с этой точки зрения любая школа всегда в кризисе, потому что она, с одной стороны, выпускает актеров, опираясь на наши представления о прекрасном сегодняшней, вчерашней и даже сильно позавчерашней, а выпускает их для театра и кино, которые будут создаваться и через 10, и через 20, и через 30-40 лет. Поэтому кризис всегда и объективно присутствует. Важно, чтобы какая-то часть людей, преодолевая этот кризис, оказалась востребованной и через 10, и через 20, и через 40-50 лет. Как это происходило с выпускниками 1956 года школы-студии МХАТ, которые продолжали определять театральную картину и лицо «Современника», в общем, не самое плохое лицо «Современника» и в 10-е годы 21 века. То есть, спустя 55 лет. Поэтому кризис всегда есть. Нужно всегда смотреть, что нового в театре, но не хвататься за все новое, как за то, чем будет жить театр ближайшие полвека. Потому что все-таки театр это такая вещь, которая при всех переменах не очень сильно и резко меняется за последние 500 лет.
Ю. Грымов:
- Ну, смотри, что происходит. Мы же знаем 6-7 таких древних вузов, которые готовят актеров, да. Но очень же много появилось коммерческих вузов, где готовят актеров и я иногда отсматриваю актеров в театре «Модерн», и они приходят, и это бывает просто катастрофа и большая мука. Большая мука сидеть и смотреть. Человек четыре года отучился, а это - вообще мука. Вот кто-то на эту тему думает? Может, как-то сертификаты выдавать? Там нету школы. А люди идут, родители платят за это деньги.
Г. Заславский:
- Ну, мы же не можем помешать родителям и самим детям расставаться со своими деньгами. Ну, я помню, как мне один англичанин, работавший в Би-Би-Си, рассказывал, как они, публикуя резюме, получали потом эти самые резюме, как они смотрят. Так, Оксфорд - встречаемся. Кембридж - встречаемся. А все остальные вузы идут сразу в корзину. Ну, не знаю, правда это или нет, но это рассказ конкретного человека, который на этой замечательной и всем известной радиостанции работал и, может быть, работает. Точно так же и здесь. Да, можно выбрасывать в корзину, а можно не выбрасывать. Но я прекрасно понимаю, что актерское образование, как и режиссерское образование, это индивидуальное обучение. И если я узнаю, что в некоторых вот этих коммерческих вузах на курсе по 63-64 человека, то это получается вот тот самый врач, который выстраивает в шеренгу 10 человек - вдох-выдох, вдох-выдох - в третьего и седьмого воспаление легких, а остальные здоровы. Мы понимаем, что все-таки таким образом определять здоровье нездоровье невозможно все-таки.
Ю. Грымов:
- Григорий, а можно посоветовать… смотрите, вот мальчик или девочка хочет быть актером, родители тоже за. Что делать? На что обратить внимание при выборе вуза? Вот на что?
Г. Заславский:
- Мне кажется, что самое простое - это на то, кого выпустил тот или другой мастер. Потому что все зависит даже не от вуза, а от того мастера, к кому идет этот или другой абитуриент. То есть, вот я вчера вместе с моими коллегами, с Игорем Золотовицким, с его выпускниками, переживали за то, чтобы наилучшее лечение и условия были предоставлены в больнице заболевшему нашему выдающемуся мастеру Олегу Львовичу Кудряшову, который сам фантастически скромный человек. И вот когда ты смотришь список его учеников, ты понимаешь - ради того, чтобы учиться у него, можно бросить любой другой театральный вуз со второго, с третьего курса, что каждый раз и происходит, когда он набирает. И точно так же с какими-то другими нашими не менее выдающимися мастерами. Кудряшов - абсолютно уникальный, равных ему нет сегодня, я считаю, после того, как ушел Хейфец из ГИТИСа.
Ю. Грымов:
- Да, я вот для себя всегда тоже говорю - к кому идешь, к кому? Фамилия. Что сделал. Что за ним стоит. Должен стоять поступок.
Г. Заславский:
- А можно я про стены расскажу буквально короткую историю.
Ю. Грымов:
- Давай.
Г. Заславский:
- В 2020 году к нам на продюсерский факультет поступил один молодой человек, благодаря тому, что пандемия, онлайн и все такое прочее, который живет в Словении. И он, когда выбирал, где ему подучиться продюсированию, он выбирал между Джулиардом, какой-то английской школой, школой-студией МХАТ и ГИТИСом. В итоге он выбрал ГИТИС, подготовительные курсы были онлайн, а сами экзамены проходили в какой-то момент очно. И он мне присылает фотографию. Понимаете, вот это парадный подъезд Джулиарда, вот это парадный подъезд еще чего-то. А вот это парадный подъезд продюсерского факультета школы-студии МХАТ. Ну, сделайте что-то поприличнее. Но в итоге он поступил к нам. Потому что вот действительно стены не всегда решают все. У нас есть самый презентабельный вход на продюсерский факультет, но педагоги, может быть, не лучше, чем в Джулиарде, но точно которые способны многому научить.
Ю. Грымов:
- Ты сказал, что мы не можем помешать родителям отдавать деньги, чтобы они несли их в коммерческий вузы актерские. Можем, Гриша, мы можем об этом говорить. Я думаю, что Союз театральных деятелей может как-то озадачиться и придумать какие-то… ну, привыкли сейчас к этим рейтингам - звездочки, лиры… должно это произойти. Потому что реально молодые ребята не знают фамилии педагогов серьезных. А общественность театральная или кино - знает. Вот смотри, ты стал Заслуженным деятелем искусств Российской Федерации. Мне кажется, нужно об этом говорить. Я знаю, кто такой Заславский, мне все понятно про этого человека. Скажи, пожалуйста, а у тебя есть орден «За заслуги перед Отечеством»?
Г. Заславский:
- Нет. Ни одного ордена у меня нет, но у меня есть медаль за какие-то заслуги, которые у моих коллег точно были во время пандемии и, если говорить о каких-то успехах, то я считаю, что самым главным успехом своим и своих коллег и по ГИТИСу, и по руководству творческими вузами, я считаю то, что мы отстояли очное образование. Поверьте, нам завидуют, искренне завидуют наши коллеги из соседних и куда более отдаленных и удаленных от Москвы стран.
Ю. Грымов:
- Да, но я подводил к другому. Вот совсем недавно молодой певец Юркисс, 23 года, получил орден «За заслуги перед Отечеством».
Г. Заславский:
- Он, наверное, получил медаль этого ордена, хотя это странно, потому что я вхожу в комиссию по наградам министерства культуры Российской Федерации и у нас позавчера, во вторник, было очередное заседание и, поверь мне, это каждый раз очень серьезный разговор.
Ю. Грымов:
- Подожди. Серьезный - не серьезный. Певец Юркисс получил. В 23 года. Он получил награду из рук президента. Вот как к этому относиться? Это же тоже показатель чего-то. Какое-то своячество, кто-то с кем-то договорился? Вот и размываются эти границы. Они размываются. И что с этим делать? Мы знаем, что такие же истории бывают с театральными наградами и т.д. Все говорят - эта награда ничего не значит, эта чего-то значит…Как так возможно? Где сообщество? Кинематографа не существует. Вот Владимир Фокин сказал - Союз театральных деятелей ничего не решает. Как так?
Г. Заславский:
- Нет, я считаю как раз, что Союз театральных деятелей - это организация, которая сумела сохранить недвижимость свою, которая имеет довольно серьезные лоббистские возможности и время от времени этими лоббистскими возможностями умело пользуется. Я всегда с гордостью говорю, что я член СТД, организации, которая единственная добилась серьезных поправок в 44 ФЗ. То есть, да, театру не удалось добиться, чтобы мы вошли в особо пострадавшие сферы экономики, в отличие от кинематографа, то есть, вот с этой точки зрения лоббистских усилий не хватило, но никому больше не удалось внести такого числа серьезнейших поправок в 44 ФЗ.
Ю. Грымов:
- Так вот, когда мы говорили с Фокиным, мы говорили о кино, о том, что оно стагнирует, все понятно, да. Я честно скажу, что я вошел в СТД, а я не являюсь членом Союза театральных деятелей. Меня там нет. Я специально туда даже не пытался. А в СТД пошел. Почему? Потому что я вижу людей, которые так любят театр, энтузиастов театра, в кино таких не чувствую. Буквально одно напутствие учащимся, которые выбирают вуз от Григория Заславского.
Г. Заславский:
- Если можете не идти в ГИТИС - не идите.
Ю. Грымов:
- Вот так оптимистично ректор российского института театрального искусства ГИТИС прокомментировал ситуацию на рынке обучения. Вообще на самом деле я от себя могу сказать, дорогие родители, выбирайте людей. Обучение может дать только человек. Ни стены, ни паркет, ничего. Человек. С кем будет общаться ваш сын.
Г. Заславский:
- Зовите на «Женитьбу»! Увидел афишу - зовите на «Женитьбу»!
Ю. Грымов:
- Да, да. Большое спасибо. Увидимся в следующий раз в программе «Культурный код».
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts, Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!
Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
