Нужно ли снимать кино о маньяках и убийцах

Культурный код
Режиссер Юрий Грымов обсуждает вместе с режиссером Алексеем Рудаковым и киноведом Кириллом Разлоговым, нужно ли снимать фильмы и сериалы о современных маньяках и убийцах

Ю. Грымов:

- Добрый вечер! Это «Культурный код». И сегодня тема эфира о современных фильмах, маньяках и убийцах. Целый жанр, целое направление, которое было популярно особенно в 90-е годы, в Америке абсолютный бум на подобные темы.

Кому нужно снимать картины такой тематики? И что получает от них зритель? Вот Достоевский, по-моему, таким вопросом не задавался, писал, что хотел, а мы радуемся, рассуждаем, анализируем. И это, конечно, является частью нашего воспитания.

Многие сегодня критикуют современные картины. Зачем показывать маньяков, про них рассуждать?

И мы пригласили в гости Алексея Петровича Рудакова, режиссера-сценариста. Добрый вечер!

А. Рудаков:

- Добрый вечер!

Ю. Грымов:

- Алексей, «Заводной апельсин», «Молчание ягнят» - эти фильмы абсолютная классика. Будоражат воображение многих людей. Меня это сильно захватывало. А лично для вас кто самый страшный кинозлодей и маньяк? Для вас, а вы снимали фильмы на эту тему.

А. Рудаков:

- Наверное, «Молчание ягнят», точнее, не сам Лектор, а вот тот, кто там главный герой. На самом деле, когда что-то страшное происходит, чем больше тебя пугают, тем это менее страшно. Там все вроде очень просто, но зато эта бегающая собачка на краю этой ямы – это, конечно, просто вот…

Ю. Грымов:

- В 2016 году вы выпустили сериал «Консультант». О следователях, которые ведут дело о серийном маньяке, на счету которого десятки убийств детей. У меня вопрос: почему вы выбрали эту тему? И с чего вы начинали, работая над фильмом про серийного убийцу?

Пока Алексей наладит связь, хочу спросить у вас, уважаемые слушатели, как вы оцениваете жанр про маньяков, который был популярен и сейчас новая волна. И на днях выходит фильм «Чикатило» про того страшного человека, который расчленил 21 мальчика, 14 девочек и 18 молодых женщин. Это кошмарные цифры.

Скажу вам честно, нет у нас связи с режиссером, который снимал… Алексей, вы появились?

А. Рудаков:

- Да.

Ю. Грымов:

- Почему вы выбрали такую тему – снимать фильм про маньяков?

А. Рудаков:

- У нас фильм не про маньяка, а про психиатра, его прообраз - Бухановский, который раскрутил Чикатило, как считается. И у нас, конечно, не подлинная история от начала до конца, хотя угадываются реалии. И вот эта история про психиатра, который сумел расколоть этого страшного маньяка. До того, как раскололи Чикатило, в СССР не было такой базы или такого системного что ли раскрытия маньяков. Происходили убийства, но их редко соединяли в серию убийств. Считалось, что СССР и советская психология, советское общество не располагает к тому, что появляются такие маньяки.

И Бухановский создал эту систему. Более того, он создал базу, которая позволяла предупреждать эти преступления. О нем кино, а Чикатило там постольку поскольку. Но если говорить о том, что меня бы там заинтересовало, то меня интересует, прежде всего, в историях про маньяков – это когда раскрывается психология этого человека. Ведь просто так, когда говорят, что если мы покажем фильм про маньяка, люди пойдут убивать, это абсолютная ерунда, потому что когда там показывали, как закрывали фильм Рязанова «Берегись автомобиля», то говорили ему, что вот сейчас выйдет фильм и все пойдут угонять автомобили. Да ничего подобного! Все сидели, ходили в кино, но никто не стал угонять машины.

Для того, чтобы стать преступником, не нужно смотреть кино. Более того, американцы в свое время, не помню – 40-50 годы, когда стали появляться авианосцы, когда подолгу матросы находились в плаваниях, в подводных лодках, они проводили такой социальный эксперимент. И показывали на кораблях, где люди долгое время находились в замкнутом пространстве, наедине друг с другом, фильмы-боевики, в том числе, про маньяков и ужастики, которые не способствовали тому, что люди шли друг другу бить морду. Наоборот, через кино выплескивали свою энергетику.

Ю. Грымов:

- Согласитесь, но вы согласны с тем, что злодеи бывают очаровательные. И вы, как режиссер, наверняка испытываете симпатию к своему антигерою. И незаметно может произойти то, что кто-то будет разделять психологию этого человека.

Я сейчас не про медицинские случаи, а про зрителя, который подпадает под влияние.

А. Рудаков:

- Он может попасть под влияние хорошего фильма, но он никогда сам не пойдет убивать и никогда… Более того, вот если говорить о фильме «Консультант», там в финале наш главный герой – психолог, там происходит борьба между вот этой системой, в которой главное посадить и наказать, показать, что вот что будет с преступником. И он говорит, выступает перед этими людьми, потом пытается выступить на суде, где пытается доказать, что осуждая этого человека, как убийц, преступника, тем самым они создают ему рекламу. Вот это создает рекламу, а не кино. Если бы его просто признали больным, а любой идущий на убийство, неважно, маньяк или не маньяк, человек, убивающий другого человека, я не беру войну, хотя война считается противоестественным делом. Но человек, лишающий другого человека жизни, другое существо жизни, потому что у того же Бухановского был парень, которого привела мама, потому что было насилие в семье. И он стал причинять боль животным. И тут как бы родителям нужно обращать внимание. И он создал такую клинику, где у него наблюдались дети с ранним проявлением этой жестокости, которые могли стать маньяками.

Ю. Грымов:

- В 2019 году вышел прекрасный фильм «Джокер». И я, выходя с этого сеанса, понял, что этот антигерой вызывает симпатию, умиление. Он абсолютный герой, есть такое возбуждение. И то, чем фильм заканчивается, мы это все начинаем видеть. И я все время ждал, что кто-то запретит этот фильм, кто-то из лжеполитиков трусливых, которые всего боятся. Но такого не произошло.

Алексей, образ злодея кино 2021 года – кто это?

А. Рудаков:

- Мне кажется, что ничего не меняется. Почему 2021 год должен отличаться от 2020-го? Или от 1950-го? Психология человека… То, что вы привели в пример «Джокера», это другая история.

Ю. Грымов:

- Согласитесь, разница есть. Весь фильм подруливается как к социальному герою. И он становится на пути защиты общества, несправедливого общества. Он какой-то социальный герой. А если мы говорим про конкретного Чикатило, который был маньяк – это стопроцентный медицинский случай. И он ни на какую сторону не вставал. Он был преступником, больным человеком, монстром. А «Джокер» занял позицию и в умах людей, и в этом фильме.

А. Рудаков:

- Тогда вот как правильнее поставить вопрос. Не маньяк изменился ли, а то, что искусство стало пользоваться более жесткими образами, более почти на грани фола, допустимого для того, чтобы убедить зрители, чтобы пробиться к зрителю.

Ю. Грымов:

- Пробиться к зрителю в плане денег?

А. Рудаков:

- Это тоже есть, естественно, потому что чем дальше, тем больше мы привыкаем, существует интернет, который выливает на нас кучу всего. И для того, чтобы человек пошел в кино, нужны либо блокбастеры, которые бы нас поразили зрелищностью, либо вот какие-то на грани, которые пролезают внутрь. И возмущение, в том числе, вплоть до отвращения. Это тоже эмоции.

«Джокер» - не совсем картина такая коммерческая, не знаю, насколько она успешна.

Ю. Грымов:

- Она прекрасна. Она лидер в продажах в своей возрастной категории.

Вы говорите, что зрителя надо чем-то будоражить.. Согласитесь, к острому привыкаешь. И все время будет не хватать этого самого острого.

Ю. Грымов:

- Согласен.

А. Рудаков:

- Значит, у кинематографистов и писателей нет принципов. И они будут давить на мозоль, потом она будет кровить. Они будут туда сыпать соль. И зритель будет радоваться. Так будет всегда?

А. Рудаков:

- К сожалению, то, что я наблюдаю сейчас и в кино, часто в литературе, в том числе, в театре. Раньше удивляли тонкой психологической актерской игрой, сейчас показать просто иногда голую задницу. И люди ходят, смотрят.

Ю. Грымов:

- Буду вам немного противоречить. Я много смотрю, что происходит в Москве, до пандемии в регионах, эти случаи единичны. Общая тенденция - психологический, поверьте. А вот телевидение! Оно заходит на категорию острого. И думаю, что недалеко то время, когда в Америке, помните, в прямом эфире на ток шоу муж убил жену из пистолета. Прямо во время прямого эфира. Думаю, что не за горами это в России. Острое должно быть острым.

А. Рудаков:

- Тот же «Дом 2».

Ю. Грымов:

- Да. Я все время удивлялся, я никогда эту программу толком не смотрел, но видел все время анонсы, когда переключал. И я все время был против, думаю, нормально так, я эту передачу смотреть не хочу, но я же вижу анонсы, где мужчина бьет женщину, кричит на нее, запикивая это слово, мы же знаем это слово! Такая ханжеская позиция.

Вот это развитие острого, жареного, циничного в масс-медиа, на телевидении и в соцсетях, будет увеличиваться еще больше? Или мы откатим к целомудрию?

А. Рудаков:

- Что такое телевидение? Тот же «Дом 2» - это подглядывание в замочную скважину. Пока будет любопытство, когда рынок, палатки, тетеньки обсуждают не то, что произошло у соседа, а то, что произошло на экране, они эту жизнь, она более бурная, необычная, там все время кого-то бьют, кого-то уничтожают. И люди будто уходят туда. Это очень опасная тенденция, на мой взгляд. Сейчас и дети живут в компьютерах.

Ю. Грымов:

- Алексей, вы сказали, что жизнь по телевизору более интересная. А вы не думаете о том, что телевидение – публичное пространство, для кого-то это окно в мир, для них возникает момент, что это возможно? Кричать на женщину, бить.

А. Рудаков:

- Это ужасно.

Ю. Грымов:

- Это факт. Он до конца не понял, что увидел, но понял, что это возможно – то, чего невозможно было в моем детстве. Я имею в виду пример родителей, двор. Мы всегда знали, что это плохой парень, и он мог себе это позволить. Но через что мы знали? Через «плохой парень». А сегодня это работает.

Есть такой маньяк Виктор Мохов. И сейчас идет информация, что, понятно, что Ксения Собчак, она хотела быть президентом страны, не стала по разным причинам, и она ведет теперь передачи. И она сейчас делает передачу с этим маньяком, который вышел, который убил гигантское количество людей. Он отсидел 17 лет в заключении. И с ним будет передача. Вот лично вы, не то, что режиссер, сценарист, вот лично вы как отец, как муж, как чей-то друг, как вы к этому относитесь?

А. Рудаков:

- Просто настолько отрицательно, что… Как повлиять на это, чтобы этого не было? Мне сложно сказать, потому что это факт нашей жизни. Чем жаренее, каждый соревнуется, кого еще пригласить, чтобы люди пришли к экрану. И этот чувак, если я правильно помню, он держал женщин в подвале.

Ю. Грымов:

- Три года.

А. Рудаков:

- Это просто ублюдок! И это как бы граничит с тем, что мы называем домашним насилием. Очень многие люди относятся с своим близким… Вот выйди на окраину, за пределы, он живет как хочет.

Ю. Грымов:

- Как быть? Что делать, если такое будет увеличиваться. Какие вы ставите для себя шоры?

А. Рудаков:

- Надо делать то, что вот как бы чинить свою калитку. Другого выхода не остается.

Ю. Грымов:

- Большое спасибо!

Сегодня тема для меня очень интересная. Потому что выходит фильм «Чикатило» и вообще на самом деле почему-то не так много стали снимать фильмов про убийц, маньяков, они есть, но гораздо меньше, чем это было в 90-е… нужно снимать фильмы про маньяков, убийц или не нужно, мы решили сегодня поговорить с Кириллом Эмильевичем Разлоговым, киноведом, культурологом. Добрый вечер, Кирилл Эмильевич.

К. Разлогов:

- Добрый вечер.

Ю. Грымов:

- Зная ваше дотошное отношение к кино, у меня вопросы, связанные именно с этим. В первой части у нас был Алексей Петрович Рудаков, режиссер, снимающий фильмы про маньяков, и мы с ним говорили об ответственности, о желании напугать… Вот скажите, пожалуйста, в 2021 году вышел сериал, который являлся продолжением «Молчания ягнят».

К. Разлогов:

- Да, помню.

Ю. Грымов:

- Был большой успех, большое внимание зрителей, критики - ну, стопроцентное попадание. И вдруг в 2021-м году полный провал сериала «Молчание ягнят». Почему, как вы считаете?

К. Разлогов:

- Ну, во-первых, фильм и сериал - это два разных жанра, у которых разная логика зрительского успеха. В случае с «Молчанием ягнят» это было еще время, когда вокруг полнометражных игровых фильмов сосредотачивалось все внимание зрителей и здесь наличие звезд мирового масштаба опять же давало определенную фору. Ну и, естественно, в этой картине было то, что больше всего привлекло зрителя. С одной стороны, это маньяк, который как бы учил главную героиню слушать плачущих ягнят. И, соответственно, молодая девушка, которая как бы будучи полицейской, тем не менее, попадала под его воздействие. Это была очень тонкая психологическая драма. В случае с сериалом время уже прошло, сейчас в ходу другие жанры, другие приоритеты. Хотя, конечно, если брать общую тему вашей передачи, маньяки так или иначе остаются в центре внимания литераторов и кинематографистов. Но это должно быть вот как раз такое довольно точное попадание для того, чтобы все общественное внимание было сосредоточено на этом. Сейчас более в ходу, думаю, какие-то катастрофы, катастрофические ситуации. Я не говорю о вхождении инопланетян - это особая статья. Но что касается каких-то психологических, природных катаклизмов… вот сейчас уже, естественно, самая модная тема - эпидемия - ну, глупо, если бы это не было так. Где маньяк, а где эпидемия. Разве что сделать маньяка рассадником какой-нибудь заразы? Но, по-моему, это еще никому не пришло в голову.

Ю. Грымов:

- Вот сейчас выходит современный фильм «Чикатило» - про того самого Чикатило и Дмитрий Нагиев играет вот этого маньяка. На что рассчитывают люди, если сегодня эта тема, тема маньяка, серийного убийцы, не так популярна, как вы говорите.

К. Разлогов:

- Но дело в том, что Чикатило не просто серийный убийца, он самый знаменитый серийный убийца в отечественной истории последнего времени. Я не беру полицейских и специалистов, а я беру массовую аудиторию. Поэтому это фигура значимая, которая так или иначе привлекает к себе внимание и о котором не было ни художественных фильмов, ни сериалов.

Ю. Грымов:

- Очень много было документальных фильмов, расследований об этом человеке. И были статьи.

К. Разлогов:

- Документальные были, и статьи были, но художественного образа создано не было. Ну и Нагиев, естественно, звезда очень крупного масштаба, он человек с харизмой, который может привлечь внимание аудитории. Ну и самое главное, пожалуй, та трактовка, которая будет дана и этому образу, и этому сюжету. Потому что фильмы о маньяках делятся на два типа. Один тип - это картина, где разыскиваются маньяки, где пытаются выяснить, кто именно маньяк. Очень модно в литературном варианте во всяком случае давать курсивом текст маньяка, а обычным шрифтом текст от разыскивающих или страдающих от него людей. Либо давать психологический портрет. Для меня самое интересное в истории маньяков, конечно, их психологические портреты, конечно, это люди со своими страстями, со своими болезнями, со своими пристрастиями, со своими маниями. И хотя есть уже довольно обширный блок фильмов, в том числе, и сериалов, касающийся того, что какие именно мании за этим стоят, но если удастся создателям фильма создать убедительный, яркий, многообразный и многоплановый образ серийного убийцы Чикатило, это может быть успешным проектом.

Ю. Грымов:

- Вот вы сказали, что Чикатило, переводя на современный язык, это некий бренд, это очень популярное имя, это самый популярный маньяк, если так можно цинично говорить, это, значит, один расчет продюсеров. Понимаю. Теперь мы говорим, что Нагиев сыграл того самого убийцу и вы сказали, что это большой артист и т.д. Не кажется ли вам, что сочетание этой темы и глубины, которую вы ждете от фильма, она практически обречена. Популярный убийца Чикатило, популярный артист, телеведущий в сочетании с таким сложным психологическим образом. Понятно, что маньяк-убийца, причина-следствие важнее… но там будет Нагиев, популярный телеведущий, его больше на телевидении, чем в кино. Вы не считаете, что это может быть просто спекуляцией, чтобы просто заработать деньги на старте?

К. Разлогов:

- Конечно, это спекуляция. Любой большой проект коммерческий - это спекуляция более или менее откровенная, более или менее успешная. Вся система кинематографии, телевидения, сериального производства работает на то, чтобы максимизировать прибыль и художественное качество - это последняя забота. Но при том, что стремятся максимизировать прибыль, иногда это получается успешно, иногда нет. И с точки зрения художественной. Что касается Нагиева, конечно, то, что он телеведущий, скорее, мешает ему, чем помогает. И, конечно, исполнитель ганнибала Лектора был актером более высокого класса и не таким как бы затасканным экраном. Тем не менее, Нагиев талантливый человек и, если режиссер даст ему эту задачу, он может создать такой многоплановый образ. А может не потрудиться, может гнать, как это часто очень бывает в сериалах, гнать метраж, особо не заботясь о том, чтобы там были какие-то особенные сложности.

Ю. Грымов:

- Можно ли назвать некоторых режиссеров старой школы, которые не просто снимали достойные картины, а были такими целителями душ. Я таких режиссеров знаю, я рад, что с ними был знаком, и всегда сам стремлюсь к такой, может быть, высокопарности, да, но мне кажется это очень важным - я говорю про ответственность. Вы бы сказали, что современные российские режиссеры сегодня целители? Или они просто констатируют факты, зарабатывают деньги? Или есть такие целители? Сейчас не нужны фамилии.

К. Разлогов:

- Вообще есть общая целительная тенденция массовой культуры. Потому что массовая культура - это форма коллективной психотерапии больших масс населения. И все, что дает массовая культура, в том числе, секс, насилие и демонстрацию разного рода отклонений - это способ, во-первых, преодолеть голод живых жизненных ощущений и накормить людей, которые постоянно страдают вот эмоциональным голодом. И это на самом деле уже не зависит от режиссеров, актеров и т.д. От актеров это еще немножко зависит, потому что актер несет в своем облике, в своем персонаже некую харизму, которая может нести самостоятельное содержание, бОльшее, чем содержание самого произведения. Режиссеры сейчас, хотим мы этого или не хотим, стали в большинстве своем за редкими исключениями такими довольно профессиональными исполнителями заказов, которые дают крупные продюсерские компании. Не случайно даже самые большие, самые знаменитые сериалы очень часто ставятся разными режиссерами, отдельные эпизоды, поскольку в основе лежит, как правило, впрочем, литературное произведение.

Ю. Грымов:

- Я полностью согласен с тем, что запускается на западе, в Америке, в частности, первая серия с большим режиссером, а потом это идет какое-то клонирование чего-то…

Кирилл, знаете, есть такой прекрасный фильм «Бронсон» с Томом Харди. Я считаю, что это прекрасный фильм, но это абсолютное зло, это известный преступник, он просидел в общей сложности 40 лет. Но что самое удивительное, он научился рисовать, он стал художником. То есть, если бы его жизнь изменилась по-другому, он мог бы быть прекрасным художником. А он был законченный бандит, преступник, маньяк. Так вот, я считаю, что это прекрасный фильм про зло, где совсем не хочется быть таким плохим парнем. Но это очень жесткое кино… У нас сегодня в основном снимаются фильмы на государственные деньги. И у нас все герои довольно таки прилизанные, такие культурные, чистенькие, хорошенькие ребята. Есть ли вероятность, что в России будут снимать фильмы типа «Бронсон», про абсолютное зло? Ну, естественно, с таким прекрасными выводами, которые испытывает зритель, как я испытал после этого фильма, и у себя в соцсетях писал, что этот фильм надо смотреть и подрастающему поколению. Может ли у нас появиться такое кино на государственные деньги?

К. Разлогов:

- У нас может появиться на государственные деньги любое кино. Другое дело, что появление такого кино - это большое стечение обстоятельств нужно. У нас было кино, когда в моде были фильмы, которые показывали, как все страшно и все ужасно. И даже появился специально термин «чернуха» в 90-е годы, который я не очень люблю, но который отражал вот это пессимистическое отражение. А до этого в Югославии в 60-е годы был югославский черный фильм так называемый, показывающий, как все в жизни ужасно. Поэтому это свойственно и кино, и литературе, и опере, кстати. Чтобы вот эти сильные чувства так или иначе выходили на первый план. А насколько это будет талантливо или убедительно, насколько это будет связано с религиозной интерпретацией, насколько это будет связано с реальной социальной жизнью, насколько это будет вопрос аттракционов, как сейчас кино для кинотеатров, как правило, правит бал аттракцион, в аттракционном варианте - это получаются мстители, это супергерои… сейчас вообще время супергероев, которые существуют по совершенно другим законам. Супергерои есть и отрицательные. Поэтому кино всегда играет вот с этими вариациями добра и зла, у меня студентка в этом году защищала диплом про добро и зло в американских сериалах, например. Может ли у нас на государственные деньги или не на государственные деньги сделаться что-то вот такое очень концентрированное? Думаю, что, скорее, это будет не полностью на государственные деньги. Но должно быть ясно, что это очень концентрированное зло привлечет очень большое внимание большого количества зрителей, то есть, принесшие деньги.

Ю. Грымов:

- Скажите вот как человек, который любит кино, знает о нем очень много, живет этим, вот на последнем фестивале в Берлине первое место занял румынский фильм - практически порнографический фильм. Что это такое? Это вызов обществу? Я имею в виду жюри, которое присудило этому фильму награду? Или это тенденция, что должно быть что-то очень жесткое, горячее и острое? Почему такое произошло в Берлине?

К. Разлогов:

- Это происходит не только в Берлине, это везде происходит. Как я говорю, с порнографии начинается любое новое средство коммуникации. Кино начиналось с порнографии, ну, телевидение немножко в меньшей степени, а уж интернет на 80% первоначально состоял из порнографии. А порнография - это один из базовых жанров мирового кино, который существует в скрытом или более-менее открытом виде, в зависимости от жесткости цензуры. В данном конкретном случае речь идет о гротеске. Речь идет о том, что обработать это в духе другого жанра. Вот есть, скажем, одна картина, я все время забываю ее название, но сюжет у нее очень трогательный. Два героя - молодой мужчина и женщина - снимаются в порнографических фильмах как бы в эротических эпизодах, а потом между ними возникают романтические отношения. И эти романтические отношения становятся еще более романтическими, чем обычные романтические отношения, потому что секс и как бы личные отношения между людьми для них радикально разделены. В данном случае это провокация - провокация со стороны румынского режиссера, провокация со стороны жюри, потому что там были другие картины, которые обращали на себя внимание, но у них не было вот этой сенсационной провокационности. Сама по себе порнография… ну, я знаю, что вот есть какие-то трудности с самим термином «порнография», в некоторых странах порнография запрещена, а эротика разрешена и т.д. Тем не менее, это везде есть, везде распространено либо открыто, либо закрыто. Просто в этом есть потребность у людей каким-то образом узнавать о той стороне жизни, которая, может быть, лично они переживают, но никак не могут понять, а что же происходит с другими людьми в этом плане? Поэтому природное любопытство одерживает верх.

Ю. Грымов:

- Да, мне очень было интересно услышать от Кирилла Разлогова то, что вы сказали, что кино началось с порнографии. Я раньше думал, что оно началось с приезда поезда.

К. Разлогов:

- Это был первый фильм ужасов. А вот девушка, которая со свечой в темноте ходит и свечой освещает разные части тела, что поначалу по концу 19 века было чистая порнография, появилась одновременно, но не была показано на первом сеансе Люмьеров, а была показана относительно более широкому кругу зрителей.

Ю. Грымов:

- А какой фильм вы бы назвали самым добрым? Самый добрый фильм, который вы вспомните?

К. Разлогов:

- Это сложный вопрос. И я вам отвечу на него банально. На мой взгляд, «Ирония судьбы или с легким паром». Картина очень добрая. По отношению ко всем персонажам. С понимаем и с состраданием относящееся к ним.

Ю. Грымов:

- Вы смотрите кино, рассуждаете о кино, много пишете об этом, а вы когда-нибудь воображали себя в роли злодея?

К. Разлогов:

- А как вы воображаете себя в роли злодея?

Ю. Грымов:

- Вот каким бы был Кирилл Разлогов злодей в кино, как вы думаете?

К. Разлогов:

- Ну, я думаю, что если иметь в виду как бы внешность и некую интеллектуальную природу, это был бы злодей интеллектуальный, который бы совершал злодеяния с помощью компьютерных программ и каких-то далеких… вот потому, что я никогда не любил физическое насилие… я смотрю на экран и понимаю, почему это показывается, но мне наслаждение это не приносит, в отличие от других занятий. Так что я буду злодеем, скорее, интеллектуальным, который, если чему-то угрожает, то угрожает всей Вселенной, всему человечеству.

Ю. Грымов:

- Огромное спасибо. У нас в гостях был Кирилл Эмильевич Разлогов, киновед, культуролог. Спасибо.

Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Google Podcasts и Apple Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!