Пообещать - не значит жениться. Почему кандидаты не держат слово
Ю. Грымов:
- Добрый вечер! Программа «Культурный код». Знаете, выбирая темы, я подумал, что очень хочу поговорить про выборы, которые прошли с 11 по 13 сентября. И был единый день голосования, хотя не единый день голосования, а три дня. Но сейчас все закончилось.
Я хочу поговорить не про результаты выборов, я в этом не очень понимаю и ставлю многое под сомнение, на самом деле. Это мое субъективное мнение. К чему я? Я считаю, что свободные выборы для человека не являются естественными. Я в это верю. Десятилетиями люди верили, что власть имеет какую-то божественную природу. Они поклонялись правителям, избранным богам, фактически провидцам. По крайней мере, они так о себе говорили. И это как-то исторически сложилось.
Сегодня мы вынуждены сами выбирать. Нормально себе? Такая ответственность, если сравнивать себя с нашими предками. Сегодня случилась другая крайность. Все верят и знают, что люди – это плоть и кровь, имеют порог честности. Идут на выборы ради выгодны. Мы тоже это знаем. И таких примеров много, уголовных и всевозможных преследований, которые происходят. До сих пор много не доказано, но много и доказано. То есть, мы не до конца доверяем. Скажу честно, когда я хожу на выборы, я все время думаю, вот смотрите, я не очень политизирован, хотя я гражданин, и я слежу за этим, переживаю, обсуждаю и в театре с актерами, что происходит. Но моих знаний недостаточно.
Когда я прихожу на выборы, вот висит фотография человека симпатичного, хорошо постриженного, в белой рубашке и в галстуке. А если с плохим зрением, вообще все похожи. Никто не думает, если сфотографировать какого-то политика, у него будет на щеке порез. Вот он брился и порезался. И заклеил беленьким пластырем. Опа, мне кажется, что это ближе к кому-то. А все такие напудренные и чистые. Я не хочу шутить, на какие фотографии это похоже, но есть ощущение чего-то неживого.
Пригласили мы сегодня поговорить на эту тему Алексея Валентиновича Рощина, это социальный психолог, социолог, преподаватель МГУ и политтехнолог. Добрый вечер!
А. Рощин:
- Добрый вечер!
Ю. Грымов:
- Алексей, вы политтехнолог. Я начал свой небольшой спич, что теряюсь, когда вижу эти портреты. И не знаю, за кого голосовать. На меня могут оказать давление потихоньку во время выборной кампании. Но вот вы считаете, может, а я скажу резкую сейчас фразу, но она меня греет почему-то. Может, политиков и того же президента должна выбирать элита? Но мы должны этой элите доверять: они выбирают умного человека. Помните, как в истории с Черчиллем? Да, человек неприятный и не симпатичный, но умный. И его выбрала элита.
Постоянно заставляют меня, а я сейчас про себя, я тоже избиратель. И что мне делать? Как быть? Не вчерашний ли день – это выборы?
А. Рощин:
- На самом деле, вы затронули очень важную тему, про которую мало говорят, хотя это существенный момент. Если вдуматься, быть избирателем – это тяжелая работа. И реальный избиратель – это человек, который должен во все вникнуть, все прочесть, сравнить, прикинуть, как должно быть, а как не получится. И должен как-то точно разобраться в том, кому верить и кому не верить, особенно еще учитывая, что избирать ему надо на самых разных уровнях. Надо избирать себе местную власть, власть в своем городе, своей области. Есть разные типы власти. Есть депутаты, есть губернаторы, есть, наконец, президент. Все это надо как-то понимать, как они соотносятся друг с другом, какие у кого проблемы, кого и куда лучше поставить. И, по сути, это такая тяжелая работа. И, конечно, поначалу была такая легкая эйфория у людей, что вот, мы теперь можем избирать. А сейчас чувствуется, что у многих наступила усталость, потому что получается так, что я должен во всем разбираться, во все вникать, должен что-то понимать. А за что? За какие шиши? Мне за это не платят.
Ю. Грымов:
- Нет, ну, зачем должен делать, это понятно, мы же понимаем, что мы – гражданское общество, что от людей, которые у власти, зависит многое. Наша жизнь. Мы это понимаем. И сейчас, когда читаешь в соцсетях, как же так? Лукашенке наш президент дал кредит полтора миллиарда. И люди пишут, я не давал бы. Но как же так? Как вы не давали? Вы же выбрали президента! Ну, это же его деятельность. Это так же как я являюсь художественным руководителем театра, все решения принимаю я. Для этого меня и избрали.
Хочу вернуться к своей реплике. Не кажется ли вам, что это формальная история? Я не про подтасовывать факты, я про честную историю. Вы сказали, что большая работа. Согласен. Но эту работу, а вы же социолог, серьезно подходят к ней люди? Читают биографию, сравнивают. Тем более, мы знаем, что в регионах не всегда местный, вообще новый человек. Он с планеты Москва и он приземлился в Костромскую область, например. И вдруг мы ему доверяем. И я понимаю, почему многие доверяют: из Москвы, значит, там есть связи и деньги.
Какое процент людей серьезно погружены в выборы?
А. Рощин:
- Я думаю, что реально таких людей процентов пять, причем, это еще очень оптимистичная оценка. Возможно, гораздо меньше.
И вы тут выступаете в такой роли, я бы сказал, дьявола-соблазнителя. Вы как бы имеете в виду, что люди очень устали и не понимают, разочарованы в самой процедуре. И предлагаете, а пусть некая элита этим и занимается.
Ю. Грымов:
- Нет! Это не усталость. Это доверие. Понимаете, вот я говорю, правда, если бы я доверял полностью реальной элите, умным людям, что у них не было прямой корысти уже совсем, я бы доверял. Потому что такую работу, а вы сами назвали это большой работой, сказали, что только 5% населения серьезно вычитывают эти биографии, рассуждают и голосуют. А все остальные? Это лотерея? Это казино?
А. Рощин:
- Есть даже такая циничная поговорка среди не только политтехнологов, но и самих политиков, что самая бессмысленная бумага, которую производит любой политик на выборах, самая ненужная, нужно сделать, чтобы она была и отрезаться, знаете, какая? Это программа. То есть, самое тупое, что приходится делать на выборах, помимо встреч с избирателями, мероприятий и так далее, это делать программу. Потому что все знают, а я могу опереться на свой двадцатилетний опыт, что программу читают, чтобы вникнуть, что там написано, понять, реально те самые 5%. И это еще оптимистичный вариант.
Люди у нас, что называется, выбирают сердцем. Помните, было во время Ельцина: «Голосуй сердцем».
Ю. Грымов:
- Я в этом принимал небольшое участие.
А. Рощин:
- Поздравляю вас!
Ю. Грымов:
- Но, кстати, я был против «Голосуй сердцем!». Я делал «Голосуй или проиграешь!», то есть, мы звали людей, что если ты пассивен, вы можете потерять даже то, что имеете. А я против был «Голосуй сердцем!», потому что это, мне кажется, напрямую относится к каким-то личным и интимным качествам. А президент для меня, знаете, вот театр – это семья, это русское понятие. Но я здесь не папа. Мы семья, но я не папа.
Вы считаете, что «Голосуй сердцем!» до сих пор работает?
А. Рощин:
- Над этим принято, что называется, обстебывать, говорить, что ни в коем случае, мы все очень умные и рациональные, но в реальности, скорее, это сейчас еще больше преобладает. Стремление в чем-то разбираться практически ушло.
Ю. Грымов:
- Алексей, я, конечно, не преподаватель МГУ, но мой опыт показывает, что популистские речь красивые в программах «накормить, напоить, обогреть», условно говоря, как правило показывают, что эти люди ничего не сделают в политике. Это заканчивается там, где начинается. Популисты не делают людей лучше, не строят страну и не двигают технологии, не развивают культуру. Я могу ошибаться, поправьте меня.
А. Рощин:
- Сейчас такое и есть в нашей стране. Одна из главных проблем, причем, она выходит далеко за выборную тематику, это проблема утраты доверия. Доверия у нас нет. Вот вы говорите про то, что хорошо, чтобы все решала элита. Но проблема для любого человека, он с этим согласится, если мы спросим. А потом спросит: кто такой? Где эта элита? Кто эти люди? И тут сразу возникнет большое недопонимание, потому что кто элита, кого ей считать, почему именно эти люди элита? Это вопросы, на которых не только мы с вами споткнемся и не выясним, о чем идет речь.
Проблема современного человека в том, что у него есть два основных неверия. Он не доверяет никому, кроме себя. С другой стороны, себе он тоже не доверяет, на самом деле. Отсюда многочисленные заявление о том, а чего я буду голосовать, зачем я пойду, все равно мой голос ничего не значит, и его не учтут. И я ни на что не влияю.
Это взаимосвязано. Человек, который не верит в себя, он не может верить и кому-то другому.
Ю. Грымов:
- Но при этом люди все равно голосуют! Вы говорили, что сегодня очень важно – это масштаб по количеству информационных упоминаний. Часто звучит фамилия, показывают этого человека. И люди откладывают себе… Это как товар. Когда-то я активно занимался маркетингом и рекламой. И я прекраснро понимал, что если на полке стоят четыре или четырнадцать видов сока, все равно первую покупку совершают ту, которую слышали. Он может быть самым плохим соком.
И неужели так же примитивно сегодня работает избиратель, то есть, я? И я тоже реагирую на лицо? Тогда получается, что на выборах должны быть приятный лица, выбирать людей с хорошим обаянием, людей, которые могут складывать слова. И фамилии как бы на слуху. Где-то слышал, значит, не обманет. Это работает? Тогда Зеленский, тогда у нас можно выбрать, не знаю, Гошу Куценко, Хабенского. Кого угодно?
А. Рощин:
- К тому, что вы сказали, что мы все же голосуем, да, люди голосуют, но голосуют они все меньше и меньше. Явка у нас постоянно уменьшается. И вот эти вот семидневные голосования, трехдневные, это все отчасти не от хорошей жизни. Это такой способ не мытьем, так катаньем эту самую явку нагнать, чтобы люди ходили и голосовали. Не в этот день, так хоть в другой. Придите хоть когда-нибудь!
Люди не могут для себя представить, а на что, собственно, опираться? Биографию изучить. И откуда вера у меня, что правильно написано про его биографию? Может, он что-то скрыл и так далее.
Очень мало у нас, у социологов, референтных групп, У нашего обычного рядового избирателя. Всякие СМИ местного уровня, журналисты, как правило, их мало кто читает, и никто не знает. Авторитетов таких, которые бы были бы заметны на местном уровне, очень мало. И люди не понимают, а на что опираться? Можно было бы опираться на человека, который работает на местном уровне, но у нас местный уровень настолько сейчас вбит в пыль, что вот этого самого подъема снизу практически нет, поэтому так много варягов. А когда к вам приезжает варяг, присылают его из Москвы или откуда-то, он должен куда-то избраться, откуда люди могут знать, что это за человек? Тут надо, чтобы человек был приятный и говорил хорошо. И политтехнологи, такие, как я, они придумывают, как очень быстро поднатаскать человека, чтобы он казался именно таким внушающим доверие. И умел связать хотя бы несколько слов.
Ю. Грымов:
- Странно то, что вы говорите. Вы политтехнолог. Совсем недавние выступления в Хабаровске. Приехал новый губернатор из Москвы, ЛДПР, фамилию запамятовал. Вот он в своих речах, когда я смотрю на него, как он это говорил, а я с людьми работаю, я причинно-следственные связи нахожу, понимаю, что такое актерская речь, человеческая…
А. Рощин:
- Дегтярев!
Ю. Грымов:
- Да. И на его вот эти слова про баню, помните, мы все в бане все решим. Для меня это катастрофа! Вот лично. И если я это услышал… Что, он это так навязчиво говорил. Может, ему это сделали политтехнологи? Сказали «давай ближе к народу». И ты все вопросы решаешь в бане? Это исходя из ваших слов, как политтехнолога. Это ему придумали?
А. Рощин:
- Я думаю, что здесь даже имеет место несколько другой механизм. Вы заметьте, откуда взялся Дегтярев в Хабаровске? Его туда назначили. И очень многие как бы выборные люди воспринимают свое даже то, что они участвуют в компании от имени «Единой России», от имени Москвы и так далее, они тоже воспринимают дело как некое назначение. Если меня прислали, то уж меня изволь, так или иначе, меня сделают этим самым местным начальником. И отсюда приходит то, что сама профессия политтехнолога вырождается постепенно. Многие считают, что политтехнологи не нужны, потому что не надо даже пытаться завоевать доверие у местного населения. Считается, что вот все равно исход предопределен. И поэтому наша профессия постепенно скукоживается, потому что многие так и заявляют, а зачем нам стремиться, учиться хорошо говорить и хорошо выглядеть, когда нас и так изберут? А с другого фланга наша оппозиция заслуженная говорит, а зачем нам к чему-то там стремиться и чего-то придумывать, когда нас все равно не изберут? Эта ситуация – выученная беспомощность, она есть практически у всех. И у избирателя, он уверен, что никого достойного не найдет и не изберет. Она есть у кандидатов не от власти. Они уверены, что им все равно избраться не дадут. И она есть у ставленников власти, с другой стороны, поскольку они считают, что они все равно получат должность, что бы они не творили, потому что им положено.
Я думаю, что это у нас есть и по отношению товарища Дегтярева, который просто лепит от души. Он считает, что так и надо. И все.
Ю. Грымов:
- Согласитесь, происходит некая девальвация выборов, потому что три дня – это удобно, с одной стороны. Для людей. С другой стороны, вы говорите, что это из-за того, что любым способом нагнать количество. И это опять же, технология, чтобы нагнать людей. Почему тогда никто не уделяет внимания вот этому институту выборов, этой ответственности? Перед выборами.
А. Рощин:
- Дело в том, что институт выборов, как таковой, они потенциально очень опасен для нынешней власти. Это сейчас его так максимально размыли, опустили, всех выборных начальников попытались лишить полномочий. Это относится и к губернаторам, и к мэрам, и так далее. И к депутатам тем более.
Что такое выборы? Это механизм ротации. Это способ заменить действующих начальников на других. Зачем они начальству? Им выборы не нужны, по большому счету.
Ю. Грымов:
- Печально. Это говорит человек, который специалист, социолог и человек, который преподаватель МГУ и политтехнолог – Алексей Рощин. Большое вам спасибо!
13 сентября в России прошел единый день голосования. Я не хочу обсуждать его результаты, это все-таки дело политтехнологов, людей, которые в это посвящены. А меня удивляет следующее. Я считаю, что свободный выбор для человека не является естественным. Это мое субъективное мнение. Люди тысячелетиями верили, что власть имеет божественную природу. Они поклонялись правителям, избранным богом. Сегодня другая крайность. Все верят, что люди имеют порог честности и идут на выборы за собственной выгодой. Таких примеров была масса, и судебных процессов, и т.д.
К нам присоединился Валерий Валерьевич Федорович, директор ВЦИОМ.
Валерий Валерьевич, Вы иронично относитесь к себе и к происходящему или вы такой серьезный, важный человек? У нас был политик Платошкин, когда я немножко пошутил, он сразу обиделся. Меня это сильно удивило. Вы директор ВЦИОМ, это ответственная работа. Патриции, они же появляются на трибунах, и я тоже вас видел, хотя вы должны быть за кадром, но вы всегда в кадре, это ВЦИОМ.
В. Федоров:
- Ну, патриции в тогах появляются. Им, наверное, шутить неуместно. Но в нашей работе без юмора, конечно, делать нечего, не проживешь и месяца, а я на своем посту уже 17 лет.
Ю. Грымов:
- А вы сами не устали от того, чем вы занимаетесь? Сейчас все ругают Лукашенко, что от него все уже устали. А он сам от себя не устал?
В. Федоров:
- Я уверен, он не устал, ему страшно хочется поработать. Я на самом деле давно устал от своей работы. Это было примерно через 5 лет после назначения. Но потом я понял, что есть все-таки некоторая возможность, некоторый шанс работать и дальше, и, что называется, не отбывать службу, тянуть лямку, а работать с огоньком, с такой творческой жилкой. Знаете, что мне дало уверенность, что новые силы принесло, благодаря чему я до сих пор на этом посту, полностью удовлетворен и надеюсь, что и дальше бог мне позволит этим заниматься? Это люди, это коллектив. Это те, кто вокруг меня. Это потрясающе умные, творческие, яркие, интеллектуальные люди, и у них горят глаза, они каждый день открывают что-то новое. И я понял, что лучше коллектива я, наверное, не найду. Вот у вас в театре, наверное, тоже люди очень яркие, умные и творческие.
Ю. Грымов:
- Но у нас постоянная ротация, мы пытаемся искать лучших. И если вы постоянно не обновляете труппу молодежью, то происходит стагнация, которая произошла в Белоруссии, как мне кажется.
В. Федоров:
- У вас ротация, прямо как у Зенона в апориях известных. Вот корабль, выходя из гавани, совершает длительное путешествие, ломаются мачты, отлетают куски обшивки, все это меняется, латается. И вот он, наконец, возвращается в родной порт, и выясняется, что ни одного исходного куска дерева уже нет. Это тот же самый корабль или какой-то новый? Ответ: да, и новый, и тот же самый.
У нас тоже ротация постоянная, у нас все меняется, но при этом костяк остается прежним. Мне кажется, мы продолжаем делать свое дело профессионально и честно.
Ю. Грымов:
- Помните, совсем недавно очень активно поднимался вопрос гражданского общества, ответственности за выборы. То есть любой человек, который идет на выборы, он отвечает за свое будущее, выбирает себе человека в своем районе, городе или в стране. Это гражданский выбор, он ушел куда-то на второй план. Вам не кажется, что эту ответственность взяли на себя сегодня оппозиционеры, системная оппозиция. Как раз они продолжают давить на эту ответственность. А власти сегодняшние как-то перестали уделять внимание ответственному выбору. Не кажется ли вам, что стала какая-то более случайная вещь с выборами? А оппозиция настаивает на гражданской позиции, и поэтому стали побеждать многие в оппозиции.
В. Федоров:
- Давайте исторически подойдем к этому вопросу. Когда-то право участия в выборах было очень ценное, и его имели отнюдь не многие. Скажем, в начале XIX века в Англии меньше 3% населения (причем, только взрослого и только мужского) имели это право. Дальше происходило расширение этого права. Каждое десятилетие какая-то новая группа граждан его обретала, но обретала не просто потому, что оно даровалось по доброй воле монарха, а это было результатом борьбы. И вот в результате к началу ХХ века практически все взрослое мужское население эти права приобрело и очень активно ими пользовалось – вступало в партии (партии были очень многочисленными), участвовало не только в выборах, но и в демонстрациях, подписывало петиции и т.д. Это был результат борьбы, и это право было действительно ценным.
Посмотрим, что сегодня происходит. Сегодня вы буквально по праву рождения (вот есть у вас паспорт, вы его получите в 16 лет, еще пару лет подождете) право автоматически вы получаете, вам не надо за него бороться, вам и так основные права гарантированы. Право на свободу передвижения, на свободу высказывания мнений, право на свободу совести и т.д. То есть вам бороться за права не нужно. И, разумеется, ценность упала. Это одна причина, почему мы сегодня не активно участвуем в политике, а скорее наблюдаем за ней. Мы сегодня такие граждане-зрители, а не граждане-участники борьбы. Мы как бы со стороны на нее смотрим. И это, кстати, не особенность России, это тренд такой общемировой.
Но есть и вторая сторона медали. Чем шире права у обычных людей, а не у власть предержащих так называемых, не у воротил крупного бизнеса, не у представителей традиционной аристократии, не у членов небольшого числа семей, которые в большинстве стран реально и управляют, чем больше людей имеет формальное право голоса, тем меньше, увы, реальных полномочий у избранных органов. Сегодня избирать имеют право все, но на что реально влияют народные представители? Очень мало на что. Реально всем управляют бюрократы, которых никто не избирает, и назначают они, по сути, сами себя. Поэтому, конечно, формально мы все полноправные граждане и можем этими правами пользоваться, но если посмотреть на дело реально, мало на что мы можем повлиять. Вот когда это будет осознано как настоящая проблема, когда мы вновь поймем, что нам нужно снова бороться за свои права, когда мы начнем эту борьбу, вот тогда, я думаю, в политику вернется страсть, вернется драйв, вернутся ценности. Пока, на мой взгляд, этого еще не произошло, но определенные признаки того, что это произойдет в ближайшем будущем, уже намечаются.
Ю. Грымов:
- Согласитесь, это будущее идет от оппозиции, то есть тех людей, которые против сегодняшней власти. До вас у нас в гостях был политтехнолог Рощин, который сказал, что в принципе активны и разбираются в выборах только 5%, которые читают биографию, сопоставляют. То же самое «умное голосование». Оппозиция постоянно объясняет, что почем, какие-то факты поставляют. И люди за этим следят. Условно говоря, оппозиция как раз и поднимает этот градус ответственности за страну, а власть сегодняшняя как-то спокойно к этому относится. Мне это кажется странным.
В. Федоров:
- Давайте ближе к земле. Есть те, кто держит в своих руках власть, и их задача – сохранить власть разными способами. Кто-то считает, что сохранить власть можно, ничего не меняя. Вот пример Белоруссии как раз об этом говорит. Страна поменялась, экономика поменялась, общество поменялось, ценности поменялись, а президент не поменялся и предпочитает править прежними методами. Общество говорит: нет, так не получится, меняйся.
Сегодня есть и другой способ сохранять власть, но при этом постоянно меняясь. Это так называемая умная власть, у которой есть контур обратной связи, которая понимает, что при меняющейся экономике, при меняющихся коммуникациях, при меняющихся ценностях, при меняющихся проблемах и интересах людей нужно меняться и самой. То есть лица могут оставаться, но политика должна меняться. Ну а если власть меняться не хочет, то оппозиция заставляет ее это делать.
Ю. Грымов:
- Валерий, вас финансирует государство?
В. Федоров:
- Мы были бы счастливы, если бы оно нас финансировало, но мы вообще – акционерное общество. Поэтому мы не деньги у государства берем, мы должны эти деньги зарабатывать и еще дивиденды государству выплачивать. Кстати, сейчас очередной корпоративный год закончился, 50% всей прибыли, которую мы заработали, перечисляем в госбюджет, остальное нам оставляют на развитие. Поэтому бегаем по рынку и работаем со всеми, кто хочет узнать, что на самом деле думают, чего боятся, чего ждут, чего страшно желают россияне.
Ю. Грымов:
- Общественное мнение – это же очень важно, это требует такой ответственности. Знаете, когда появилось Общественное телевидение в России, я так обрадовался, думал, наверняка сейчас все скинутся, и там будет какая-то жизнь. А сегодня мы прекрасно понимаем, что Общественное телевидение финансирует само государство, оно не общественное.
В. Федоров:
- Да, люди решили, что скидываться рано. Поэтому Общественное телевидение, как и много чего еще по названию общественного, живет действительно за счет государства. Но у нас другая история. Мы все-таки в рынке, мы акционерное общество. Если бы государство решило, что это такая важная потребность, нужно создать учреждение, будем его финансировать институционально, по смете, то, наверное, мы бы работали немножко иначе. Ну а тут есть определенные законы жанра, поэтому мы – часть индустрии.
Ю. Грымов:
- А какая, если не секрет, средняя зарплата у ваших сотрудников?
В. Федоров:
- Хороший вопрос. Честно говоря, не знаю. Запрошу у кадровиков. Но скажу так, мы платим чем выше, чем в среднем по рынку, потому что мы коммерчески успешная компания, прибыльная компания, иначе дивиденды бы не платили, и меня как директора давно бы уже выгнали.
Ю. Грымов:
- Рынок – вы имеете в виду своих конкурентов, кто занимается этими опросами?
В. Федоров:
- Да. У нас в России около 600 организаций занимаются опросами общественного мнения, а также маркетинговыми исследованиями. Не все выживут после пандемии и связанного с ней экономического кризиса. Есть прогнозы, что даже в два раза число упадет, но я надеюсь, что это число все-таки будет исчисляться сотнями, а не десятками.
Ю. Грымов:
- А сейчас переходим к блицу. Валерий, продолжите, пожалуйста, фразу «приходя на выборы, человек может быть уверен в…»
В. Федоров:
- В том, что его голос на что-то повлияет.
Ю. Грымов:
- Основной рычаг управления общественного мнения россиян - сегодня это…
В. Федоров:
- Это медиа.
Ю. Грымов:
- Мнение граждан по какому общественно значимому вопросу последних лет разошлись с вашим личным прогнозом?
В. Федоров:
- Это мнение относительно прав ЛГБТ, лиц с сексуальной ориентацией, отличной от мнения большинства. Мы последние годы видим, что общественное мнение становится более таким жестким и требовательным к этим различиям. Я лично ожидал, что будет происходить движение в другом направлении, и мы будем шагать в ногу с глобальными, общемировыми тенденциями. Этого не произошло.
Ю. Грымов:
- Назовите, пожалуйста, трех российских политиков, которым вы лично сегодня доверяете?
В. Федоров:
- Это Владимир Путин, безусловно. Это Михаил Мишустин, безусловно. И это Дмитрий Медведев. Это политики, которым я действительно доверяю, и не потому, что они занимают высокие государственные посты, а потому что у них есть портфель успешных проектов (ну, не только успешных, но и успешных в том числе). И они, что называется, за базар отвечают.
Ю. Грымов:
- Сколько реально стоит провести один общественный опрос?
В. Федоров:
- Все опросы очень разные. Мы не нефть, у нас нет лондонской биржи, где можно было бы нас котировать, и не металлы. Но если хотите провести даже небольшой опрос, но всероссийский, если у вас меньше полумиллиона рублей в кармане, лучше не приходить в такую компанию, как ВЦИОМ, или какую-то другую. Потому что хороший опрос тогда провести просто не удастся, это стоит дороже.
Ю. Грымов:
- Здесь хочется отойти от блица и поплакаться. Потому что театральная индустрия в России очень мощная, в одной Москве более 100 театров. Но ни один театр, ни Союз театральных деятелей не может себе позволить провести никакие исследования в области театральной жизни, опросы зрителей и т.д. Это очень печально, что мы не можем пользоваться такими интересными технологиями, которыми вы располагаете. Это для нас дорого. Поэтому билеты у нас в театрах дорогие. Может быть, когда-нибудь мы накопим, чтобы оплатить услуги ВЦИОМ, чтобы провести исследование.
В. Федоров:
- Юрий, хорошая новость для вас состоит в том, что мы за последние годы создали специальную некоммерческую организацию, называется Фонд ВЦИОМ. Она занимается в том числе некоммерческими проектами. Есть некоторые исследования, которые мы готовы проводить за свой счет. Их немного (не так много у нас собственных средств), но на благородные цели проводить готовы. Мы проводили, скажем, бесплатное исследование для музея ГУЛАГ, посвященное сталинским репрессиям. Поэтому, почему бы и нет? Мы можем провести, наверное, исследование и для такой важнейшей индустрии, как театры.
Ю. Грымов:
- Спасибо. Последний вопрос. Какая актуальная проблема последних лет, на ваш взгляд, расколола наше общество?
В. Федоров:
- Это ценностные проблемы. Это отношение к традициям, к скрепам. Это раскол, который стартовал примерно в 2011-2012 годах, и пока во многом не преодолен.
Ю. Грымов:
- Большое спасибо.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts, Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!
Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
