Москву берут в миграционное кольцо. Гетто в Путилково
Е. Афонина:
- В студии Елена Афонина. На этой неделе один из известных телеведущих, говоря о миграционном центре в Сахарово – это деревня в Троицком административном округе Москвы, этот ведущий назвал его миграционным ГУЛАГом. Дело в отношении к людям!
Другой миграционный центр, он вызывает не просто тревогу, а настоящий ужас у жителей - это Красногорский район Московской области, это Путилково. Там есть центр для мигрантов, он расположен на территории бизнес-парка «Гринвуд». И люди уже от отчаяния уже начинают плакаты вывешивать на балконах «Уберите миграционный центр!». Не превращаются ли такие населенные пункты в настоящее миграционное кольцо, которое опутывает Москву с некоторых сторон? Это и Софьино, и Котельники, куда ездила наш корреспондент, чтобы понять, что там происходит, где в школах в Котельниках в первый класс от силы из 28 человек одна-две фамилии русских можно встретить. Остальные дети мигрантов и тех, кто, может, получил российские гражданство.
С нами на связи ведущий научный сотрудник института народно-хозяйственного прогнозирования РАН, директор Центра миграционных исследований Дмитрий Полетаев. Здравствуйте!
Д. Полетаев:
- Здравствуйте!
Е. Афонина:
- Давайте попросим активных жителей Путилково выйти с нами на связь и рассказать, в чем проблема их населенного пункта. На связи Анна. Здравствуйте!
Анна:
- Добрый день!
Е. Афонина:
- Когда у вас возникли эти проблемы?
Анна:
- Он по официальным данным открылся в 2014 году, но острая проблема появилась в 2017 году и ухудшилась в апреле этого года, когда жители Путилково столкнулись с громадным количеством мигрантов, которые тысячами на небольшой территории и они принесли с собой все те проблемы, которые мы сейчас имеем. Если осветить всю нашу проблематику кратко, затронуть все вопросы, которые несет за собой расположение единого миграционного центра в нашей деревне, может уйти не один час.
Вкратце. Начнем с того, что мы в течение нескольких лет просили обратить внимание на функционирование центра в Путилково. А так же просили принять безотлагательные меры по сдерживанию потока прибывающих мигрантов, которые ухудшились в разы у нас в 2021 году у нас в изоляции и при пандемии. Доходило до такого, что перекрывали Проектируемый проезд, который выходит на МКАД, толпами залезали в автобусы через окна и так далее, что местным жителям даже выехать невозможно из деревни. Много видеодоказательств этого в интернете, СМИ это освещало.
Миграционный центр находится на территории «Гринвуд», а мигрантам находиться на его территории нельзя. Центр очень большой. Он может вместить у себя всех этих людей. Но это портит внешний облик бизнес-центра, шокирует работодателей, снимающих там офисы, поэтому оригинальным решением было переместить пункт сбора на парковку гипермаркета близлежащего, под окна жилых домов. Каждодневно, начиная с вечера сотни людей из Средней Азии, ожидая очереди, приезжают. Не имеют возможности присесть, отдохнуть, сходить в туалет. Мигранты оккупируют близлежащие дома, спят на газонах, прячутся от дождя, солнца в наши подъездах. Ходят даже в туалет на глазах у жителей. Я не говорю о десятках, о сотнях, я говорю о тысячах. Официально о двух тысячах людей в день. И только в воскресенье – день, когда мы можем спокойно вздохнуть. Но ночью начнется все заново, с двух часов ночи начнется определенное скопление народу.
Е. Афонина:
- Анна, давайте задавать вопросы Дмитрию Вячеславовичу – директору центра миграционных исследований. Дмитрий Вячеславович, в чем ошибка этой ситуации? У нас есть Сахарово, четыре километра от Москвы. Там жители деревни тоже стонут! Здесь мы видим большой район, в котором люди просто живут и учатся, общаются. И это становится частью их реальной жизни!
Д. Полетаев:
- Мне кажется, что Анна все правильно говорит. Я не слышу ксенофобии в ее речи по отношению к этим людям. Люди приехали получать документы. Мне кажется, что вина целиком лежит на организаторах. Почему они не пускают их в парк «Гринвуд»? Почему не оборудуют там место? Если их пропускной пункт не рассчитан на такое количество людей, значит, нужно построить еще один.
Е. Афонина:
- Анна, вы активные жители, пишете петиции, доходите чуть ли не до президента? До «Гринвуда» дошли с вопросом?
Анна:
- Да. У нас были даже официальные встречи. Повторюсь, мы собрали более четырех тысяч подписей, все это отнесли в приемную президента. У нас были встречи непосредственно с директором МЦ Куприной, с «Гринвудом», с первым заместителем руководителя Главного управления региональной безопасности правительства Герасименко. С должностными лицами МВД России по Красногорску. И в управлении по вопросам миграции областного ГУВД, с сотрудниками службы безопасности и так далее. У нас даже была личная встреча в июне, где мы осветили свою проблему.
Нам сказали, что мы не понимаем вас, о чем вы говорите. Приезжающим мигрантам нет причины ожидать здесь, у вас на районе. То есть, мы делаем все это быстро, за несколько часов. Но мы наблюдаем другое, что тысячи мигрантов ожидают встречи в миграционном центре и спят, ночуют у нас.
Опять же, нас выслушали. Главным требованием жителей был перенос МЦ и полумеры никак не решат нашу проблему. 15 августа нам сказали, что предоставят эти решения, хотя бы временные, но мы видим, что 12 сентября. Никакие меры, ну, поставили дополнительные урны. Мы с вами понимаем, что люди с другой культурой съели шоколадку, тут же выбросили себе на газон. И они не доходят до этих урн, то есть, все как было, так и остается.
Е. Афонина:
- Если бы это была единственная история, наверное, можно было бы сказать, что это промах, недоработка, недосмотр. А я перечислила вам минимум три населенных пункта, где эти проблемы с мигрантами есть. Они вынуждены часами простаивать… И с теми, кто работает в складских помещениях, а потом выходят на улицы небольшого населенного пункта для того, чтобы свой «досуг» там проводить соответствующим образом. Эти проблемы есть.
Если они есть, а жители достаточно активно об этом говорят, тогда кто должен сказать, что… Как с драками мигрантов. Признали же, что проблема есть, это не частные случаи. И начали высылать.
И вопрос здесь: что делать? Жители Подмосковья начинают просто кричать о том, что мы не можем переварить такого количества мигрантов с их особой культурой, делайте что-нибудь!
И что делать?
Д. Полетаев:
- У меня в таких случаях претензии к тем, кто должен следить за порядком. У нас есть органы правопорядка. Почему в тех местах, где жители жалуются, где происходят конфликты, может быть, почему никогда нет требований к органам правопорядка, чтобы они за ним смотрели?
Второе. Нельзя все это перекладывать на тех, кто только следит за порядком. От миграции государство получает экономические бонусы, работодатели получают дешевую рабочую силу. А местным жителям достаются сложности, с которыми их часто оставляют один на один. В нашей миграционной политике не предусмотрены меры интеграции для этих мигрантов. Это люди, как правило, 75% приезжают из Средней Азии, люди сельской культуры. Они приезжают в город, где другая культура, где ведут себя по-другому. И никто им этого не объясняет. У нас ведь есть «мягкая сила» о том, что мы – Россия, о ее культуре рассказываем – это и есть область для применения мягкой силы – информирование о том, как себя нужно вести. Такой работы не ведется. Бюджет на такие интеграционные меры, на то, чтобы ситуацию изменить, равен нулю.
Е. Афонина:
- Дмитрий Вячеславович, диаспоры получают деньги от государства? От России.
Д. Полетаев:
- Диаспора ходит только на конференции, которые их зовут.
Е. Афонина:
- Нет, Дмитрий Вячеславович. Они получают деньги на культурные, социальные программы. Я это выяснила – получают. Не надо говорить, что это общественные объединения, которые просто говорят, когда случаются ситуации: ну, что вы! Это единичный случай, ребята погорячились.
Д. Полетаев:
- На мой взгляд, диаспоры играют тут деструктивную роль. Диаспоры для чего были организованы? Для того, чтобы люди, приехавшие откуда-то, не забыли родной язык и так далее. Они не были сделаны для того, чтобы работать с мигрантами. И чересчур на них полагаются, на мой взгляд, потому что они, скорее, консервируют вот эти традиционные взгляды, как у нас сейчас принято говорить.
Не диаспоры должны с этим работать, это должны работать НПО, общественные организации российские. Не те люди, которые для другого объединялись, их привлекать. Они тоже что-то могут сделать, на мой взгляд, это ошибочная стратегия - отодвигать неправительственные организации, которые во многих странах с этой проблемой работают.
Е. Афонина:
- А на каком этапе они должны начать работу по интегрированию? Если сейчас собираются ввозить чартерными поездами, мы их когда интегрировать будем?
Д. Полетаев:
- На родине. Все на родине.
Е. Афонина:
- Каким образом?
Д. Полетаев:
- Если мы говорим про оргнабор – сейчас такая тема большая, значит, надо разворачивать информационные кампании, работать с ними, что вы приезжаете, вот здесь условия жизни таковы. Вы не должны это нарушать. Это должно звучать. Ни от кого это сейчас не звучит. Кроме того, они очень быстро перенимают те практики, которые позволяют им быстрее здесь адаптироваться. Они видят, что можно найти того, кому можно заплатить, и они это делают. А через официальные сервисы не работают. Они видят, как делают россияне иногда и ищут для себя эти пути.
Я не хочу говорить про все диаспоры, но часть людей, которые хотят себя относить к диаспоре, этим пользуются.
Е. Афонина:
- Анна, вы пытались разговаривать с этими людьми? Объяснить им, что не надо бросать бумажку, дети имеют право играть на детской площадке, а не видеть, как вы там справляете малую нужду.
Анна:
- Конечно, пытались. Вы сказали, что мы немного в заложниках находимся. Я непосредственно живу в близлежащем доме, который находится к ЕМЦ. Могу сказать, что у нас теперь огорожен двор, он закрыт. Мы должны тратиться на охрану, мы выставили камеры. У нас непосредственно на первом этаже только в этом году открылось четыре чайханы для мигрантов! Эти выходы расположены рядом с выходами в подъезд. Представляете, когда сотни людей, посещающие эти заведения, толпами стоят, мусорят. Конечно, люди делают замечания, выходя из подъезда. На что они очень агрессивно реагируют. У нас даже есть видео, когда делается замечание. Например, припаркованный автомобиль, что мешает заехать «скорой», делаешь простой замечание «уберите, пожалуйста, автомобиль», то есть, агрессия очень сильная. Они бегут за тем, кто сделал замечание. Это все есть на видео.
Есть, конечно, люди воспитанные, которые говорят, извините, я отойду.
Е. Афонина:
- Анна, активистка из Софьино рассказывала, как она принимала участие в рейдах. У вас как правоохранители работают?
Анна:
- У нас есть патрули, которые непосредственно ходят, но они просто ходят. Они не отгоняют мигрантов от жилых домов. Могут у них публично проверить документы, но на этом все. Последнее время у нас есть такое – «разбуди мигранта с утра», то есть, они просто будят на парковках, которые перегораживают местным жителям. Вот я выхожу, хочу уехать на работу. Я этого сделать не могу, потому что у меня стоит масса автомобилей без опознавательных телефонов, я бегаю и ищу владельцев, которые приехали в миграционный центр. С утра они решили будить таким образом, которые ночью приезжают, убирать. Но это не действует. Наши парковки забиты, они просто ходят и патрулируют. Грубо говоря, делают вид. Стоит у нас пазик, но не решают проблемы. Они просто следят за обстановкой. Мы сами пытаемся как-то, но представляете, тысячи мигрантов! Не будешь к каждому подходить! Идет толпа мимо тебя, и ты с этом ничего не сделаешь. Мы в заложниках!
Д. Полетаев:
- О чем мы и говорили.
Е. Афонина:
- Да.
Д. Полетаев:
- Полиция не должна просто проверять. Если есть проблема, почему Анна и ее коллеги-активисты должны платить за то, чтобы оплачивать огороженное пространство? Значит, должен платить «Гринвуд», ну, просто у меня все это вызывает большое удивление, почему люди остаются один на один с проблемой? Они даже не полагаются на власти. Значит, власти не работают. У меня такой вывод. Если бы они работали, не было бы нужды ни в этом огораживании, не было бы стычек. Ни полиция, ни власти свою функцию в этом конкретном месте не исполняют. Почему они ждут с 15 августа обычного ответа? Даже не действия, а ответа. У меня это вызывает просто удивление. Именно поэтому надо работать в этом направлении, а что они будут говорить каждому мигранты…
Е. Афонина:
- А можно эту ситуацию как-то обнулить, как сейчас это пытается делать Москва. Если участвовал в драке – все, из России без права возвращения чуть ли не пятидесяти лет.
Вроде как люди ничего не нарушают, да, если они агрессивно себя ведут – это административка. В лучшем для них вообще ничего не будет. Никто не будет их высылать за то, что они пописали на детскую площадку, простите меня. Это не драки массовые, это административка.
За что их привлекать? Просто так сложилась ситуация. Ее можно вычистить и обнулить? И если да, то как?
Д. Полетаев:
- Просто сделать несколько миграционных центров в тех местах, где это не мешает жителям. Чтобы они не страдали. Вот мой ответ. Почему надо делать один центр, чтобы туда две тысячи приходило? Сделайте десять, куда будет приходит двести человек каждый раз. И в таких местах, где это не будет мешать жителям. Они не виноваты. Они не должны страдать.
Е. Афонина:
- Прекрасный вариант!
Анна, что скажете?
Анна:
- Надежда умирает последней, но пока мы официально документов не получили. И с нами просто не выходят на связь власти. И мы не знаем, к чему это приведет. Но нарастает недовольство жителей. Если так будет продолжаться, мы не знаем, во что это может вылиться.
Е. Афонина:
- Готовясь к нашей встрече, нашла информацию. Берите на заметку. Член Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Кирилл Кабанов сказал о том, что в настоящее время разрабатывается дорожная карта по переносу этого миграционного центра. Вопрос должен быть решен до конца года. Поэтому мы будем с вами на связи. Если эта ситуация будет затягиваться, мы обязательно еще раз с вами пообщаемся и, может, дозвонимся в качестве экспертов до тех, от кого зависит решение этой ситуации.