Мигранты на передовой и во власти: каким должен быть закон о гражданстве с учетом этих факторов
Е. Афонина:
- В студии ведущие программы Андрей Баранов…
А. Баранов:
- Здравствуйте. ИЕлена Афонина.
Е. Афонина:
- Приветствуем всех. Как всегда, по воскресеньям наша программа выходит в прямом эфире, а это значит, что наши радиослушатели имеют возможность свои комментарии отправлять. Сегодня во второй части программы мы поговорим о том, что есть предложение на законодательном уровне закрепить такое понятие, как русофобия. Соответственно, те, кто будет в этом правонарушении или преступлении уличен, получать или административное, или даже уголовное наказание.
А. Баранов:
- Только придется сначала определить, что такое русофобия, кто может преследоваться за нарушение этого законодательного права или, неправа, 6но об этом мы поговорим подробнее через полчаса.
Е. Афонина:
- Да. И самое главное – ладно бы, если бы это было за рубежом. А когда в собственной стране ты слышишь, что собираются делать с русскими представители, скажем так, других стран, приехавшие сюда на заработки…
А. Баранов:
- Ну, мигранты, речь идет о мигрантах.
Е. Афонина:
- Да. Становится как-то не по себе знаете ли. И для того, чтобы эту тему сейчас обсудить более детально и подробно, мы пригласили для диалога председателя Национального антикоррупционного комитета, члена Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Кирилла Кабанова. Кирилл Викторович, здравствуйте.
К. Кабанов:
- Здравствуйте.
Е. Афонина:
- На этой неделе было очень важное событие – думаю, что многие за ним следили – это Санкт-Петербургский международный юридический форум, и там были разные панельные дискуссии, в том числе, речь зашла о том, о чем мы хотим с вами сейчас поговорить подробно. Даем слово главе Следственного комитета России Александру Бастрыкину.
А. Бастрыкин:
- Количество мигрантов увеличивается. И резко увеличивается число тяжких преступлений, совершенных мигрантами. Было 11 тысяч в 2021-м, в 2022-м – 15 тысяч. Убийство на 18% стало больше. Проявляется больше всего в крупных городах. И в комментариях, которые я стараюсь читать в наших сетях Следственного комитета, такая идея высказывается людьми. Пока русские на фронте, мигранты атакуют наши тылы. Люди предлагают, если они граждане России, получили гражданство, пожалуйста, на передовую. Не пошел на передовую, не выполняешь свой гражданский долг, пожалуйста, обратно к себе на родину.
Е. Афонина:
- Кирилл Викторович, что значит – мигранты атакуют наши тылы? О чем речь идет?
К. Кабанов:
- Давайте по порядку. На форуме было 3-4 площадки, которые косвенно или напрямую касались миграции. Площадка, про которую мы говорим, в том числе, Бесогон-площадка, там упоминалась напрямую миграция, отдельное выступление Александра Ивановича, площадка, на которой выступали мы – это была площадка именно четко по миграции… И площадка, которая была посвящена русофобии.
А. Баранов:
- Давайте о мигрантах поговорим.
К. Кабанов:
- Четыре площадки были посвящены этой проблеме. Почему? Потому что проблема мигрантов сейчас в России выходит на 2-3 место по опросам. Это после СВО. СВО на первом, как проблема, а в ряде регионов на втором является проблема с мигрантами, а где-то – на третьем месте. Вот то, о чем говорил Александр Иванович, говорили практически везде. На Бесогоне упоминался ряд высказываний, в том числе, и наши. Я в своей статистике приводил ту же самую позицию по преступности, МВД приводило… И что в реалиях происходит? В реалиях произошло следующее. Обнаружился культурно-этический баланс. То есть, количество мигрантов из Средней Азии и Закавказья превысило некие разумные нормы и по некоторым оценкам у нас сейчас порядка 40%, потому что большая часть находится в тени, а это как раз люди, которые не являются носителями российской культуры. Не разделяющие ее этносы, не говорящие на русском языке… С 1991 года мы знаем прекрасно, что в Средней Азии активно начали работу, как, кстати, на Украине и в других регионах, после развала СССР, западные спецслужбы, которые сформировали вот эту идеологию русофобства. Это ненависть к России через идею колониальной истории Российской Империи. То есть, мы во всем виноваты, потому что у них все плохо, потому что у нас была Российская Империя, которая потом перешла в Советский Союз.
А. Баранов:
- Кирилл, я помню первые волны мигрантов, здесь оказавшиеся на рубеже веков, в начале 21 века – тише воды, ниже травы. Хотя там уже действовали тогда и спецслужбы западные, и еще чего-то. Паиньки, заиньки… А со временем все это ушло куда-то и пришли вот эти обнаглевшие совершенно люди, которые не желают знать наши традиции, чтить их, а, наоборот, ведут себя агрессивно, осознанно агрессивно против того народа, куда они приехали денежку зарабатывать.
К. Кабанов:
- Совершенно верно. Во-первых, они приехали не зарабатывать денежку. Они приехали покорять жизненное пространство, комфортное для него. Во-вторых, с начала века прошло 20 лет и уже в течение 20 лет мы получили огромный приток… Каждый день фактически мы имеем 700 с лишним человек таджиков, которые оформляются к нам и получают гражданство Российской Федерации. 700!
А. Баранов:
- Даже гражданство получают, а не просто заезжают, как трудовые мигранты.
К. Кабанов:
- Да. Второе. Это люди, которые приехали, не разделяя наших ценностей – культурных, этнических, наших правил игры, наших законов, они даже их не знают, а просто потому, что здесь комфортно. Давайте возьмем простой показатель. До начала 21 века показатели в роддомах Москвы иностранки из Средней Азии составляют порядка 4-5%, которые рожали детей. Сегодня в некоторых роддомах это 50%.
А. Баранов:
- Тут уж не знаешь, кого укорять. Их или наших женщин, которые не хотят рожать, как они…
К. Кабанов:
- Дело не в этом. Они приезжают, потому что мы из своего кармана платим 28 тысяч рублей за каждого рожденного ребенка и они получают из наших карманов эти деньги. Второе. В школах проблемы с этническими классами не было, ну, максимум было 2-3 ребенка, ну 10, максимум 15%. Это уже была проблема. Сегодня есть классы, где 70%. Это Москва, Новосибирск, Челябинск, Екатеринбург. Это в стратегических городах. Дальше происходит следующее. Поскольку это люди, которые не разделяют культуру, они на самом деле, может быть, по сути своей неплохие поодиночке. Но когда они попадают, у них начинается воздействие. На сегодняшний момент 50% ресурсов антироссийских, которые пропагандируют агрессивный ислам, именно агрессивный ислам, которые говорят, что мы заберем церкви у русских, что все церкви будут мечетями. Они говорят о том, что мы все заберем у русских, они говорят о том, что русских надо убивать – это на самом деле 50% укроресурсы. Украинские, иностранные ресурсы. Но 50% в России, чтобы было понятно. Реакция правоохранителей – ноль.
А. Баранов:
- Нет, она есть. И Бастрыкин сказал, что создаются сообщества, которые ставят своей целью действительно уничтожение русских. По крайней мере, Следственный комитет и власти это видят, и этому пытаются противопоставить что-то.,.
К. Кабанов:
- Вот впервые Александр Иванович Бастрыкин заговорил, ну, он часто говорит по теме миграции и росте преступности, но в такой жесткой форме заговорил публично на международном форуме, и заговорил впервые. Дело в том, что на самом деле адекватной реакции нет. И я буквально перед тем, как обсуждать выступление Александра Ивановича, я скажу самое главное. Любые патриотическое выступления, кстати, в том числе, и наши могут оценить, как проявление русского национализма. Это ответная реакция. Причем, она качается, в том числе, с Украины, она качается с запада, она предсказуема и это на самом деле очень опасная тенденция. То есть, если мы не закрываем сайты те же самые информационные так называемых бойцов ММА из Средней Азии, которые призывают типа убивать, убивать, резать… Причем, даже на это реакции нет.
А. Баранов:
-А почему нет-то? И вообще, чья должна быть реакция?
К. Кабанов:
- Я считаю, здесь есть две проблемы. Первое. Это интересы бизнеса олигархического. Второе. Это проблема подмены понятий. Мы говорим, что давайте мы не будем наших братьев по Советскому Союзу обижать. Да, они заблуждаются, но мы будем с ними работать.
А. Баранов:
- Глупость какая. Тут надо брать хирургический скальпель и отрезать опухоль. Все.
К. Кабанов:
- Конечно. Мы с вами это понимаем. Я думаю, что здесь есть интересы определенной группы лиц, они будут использовать миграционные потоки, в том числе и граждан России, для дестабилизации ситуации в стране.
А. Баранов:
- Значит, и этих лиц надо взять за одно место и, по крайней мере, сказать им жестко, чтобы они этим не занимались. Иначе мы так и будем год из года выражать сожаление, озабоченность, а они распоясываться будут все больше и больше.
Е. Афонина:
- Кирилл Викторович, вы же сами говорили, что на вопрос, готовы ли они взять оружие в руки и защищать отнюдь не Россию, был дан ответ, который нас должен настораживать. Плюс ваша же информация о том, что сейчас они пытаются в местную власть пройти – в законодательные собрания, в горсоветы и т.д., и защищать права отдельных национальностей, не имеющих отношение к коренным народам России.
К. Кабанов:
- Да, да, да. Поэтому вот когда Александр Иванович говорил о росте преступности, он привел обычный показатель, который говорит о том, как они относятся к России. Это показатель службы в вооруженных силах. Мы подняли вопрос, потому что мы параллельно поднимали вопрос о получении оружия, потому что фактически мигранты из Средней Азии, получив гражданство, тут же бегут получать гражданское оружие, но при этом они не становятся на воинский учет. Потому что они не собираются защищать свою новую родину.
А. Баранов:
- Так они приехали сюда комфортно жить, а не погибать за чьи-то интересы.
Е. Афонина:
- Хочу напомнить, что встать на воинский учет мужчина обязан в течение двух месяцев?
К. Кабанов:
- Да, да. Я сразу скажу, что калужский губернатор Шапша внес предложение о том, что нельзя принимать на работу новых граждан без постановки на учет. Но самое интересное, что в медиа пошли разговоры – но у нас же есть соглашения, давайте мы не будем заставлять новых граждан, мигрантов воевать за Россию. Почему так? Потому что на самом деле есть огромные механизмы лоббизма. Даже на экономическом форуме, даже на уровне выступления Александра Ивановича, были люди, которые говорили, что все, что мы говорим с этой позиции, там Александр Иванович, Совет Безопасности – Патрушев, Медведев, я – это все мифы. Так сказать, так и говорили – все это мифы. Нам больше мигрантов не приедет, и то, что они приезжают – это хорошо. Но то, что среди них есть прирост преступности, ну, и у нас есть прирост преступности. То есть, сидели люди, которые говорили совершенно спокойно, лоббируя интересы мигрантов. Почему? Рынок не просто многомиллиардый, он сотни миллиардов рублей.
А. Баранов:
- Капитализм! Понятно. Естественно, для меня моя прибыль важнее, чем ваши, так сказать, СВО, миграция и вообще будущее страны. Деньги дай мне – все и сейчас – и я за это пасть порву.
Е. Афонина:
- Да, я хочу привести один пример. Мы тут были очень неприятно удивлены, когда выяснилось, что в Азербайджане сейчас открывают стену памяти тем, кто погиб за Украину – азербайджанцы, которые пошли на Украину, повоевали там, погибли, и вот теперь стену памяти в Азербайджане им открывают и фильм о них будут снимать.
А. Баранов:
- Причем, торжественно открывают, в центре Баку.
Е. Афонина:
- Да. С помощью посла Украины в Азербайджане. Теперь у меня возникает вопрос – скажите, пожалуйста, а где хотя бы несколько фамилий тех людей, которые пошли на стороне России принимать участие в спецоперации? Покажите нам этих героев, расскажите нам о них. Кроме парнишки из Казахстана, если не ошибаюсь… который сказал – меня родители потеряли, я пошел служить в зону спецоперации в одном отдельно взятом батальоне, не теряйте меня, все в порядке. Я вот больше не слышала ни о ком. Да, гуманитарку возят, вот армянская диаспора отвезла, да.
К. Кабанов:
- Ну, есть ребята, которые воюют – и армяне, и азербайджанцы, и многонациональные батальоны. Но это исключение. Это не практика, это не система. Дело в том, что с начала СВО мы помним, что все наши братские советские республики Средней Азии и Закавказья сразу ввели у себя поправки в законы и заявили, что их граждане будут считаться наемниками и подлежать уголовной ответственности, если будут воевать на стороне России. Там было это четко сказано. Соответственно, мы говорим о том, что сегодня эта позиция является основополагающей и нам говорят, что, вы знаете, у них двойное гражданство, поэтому они не могут служить в российской армии. Меня вот это не волнует, как и Александра Ивановича, какое у них второе гражданство. Если ты приезжаешь в Израиль, у тебя может быть 28 гражданств, но, получив гражданство Израиля, ты должен отдать долг, ты должен отслужить в армии Израиля. Поэтому вопрос в том, что на сегодняшний момент вот эта попытка определенных кругов, которые лоббируют массовый завоз, а мы помним, что некоторые у нас вице-премьеры говорили, что нужно 5 миллионов привезти… у нас на сегодняшний момент только официально гражданство получили порядка 12%. А у нас там был один лоббист миграционной политики, который говорил – ну, ничего страшного, это же молодые мужики…
Е. Афонина:
- Это Кожинов, что ли?
К. Кабанов:
- Да зачем фамилию…
А. Баранов:
- А чего мы боимся-то все время? Вот эти лоббисты и действуют, зная, что им ничего не будет. И лоббируют, лоббируют.
К. Кабанов:
- Нет, нет, я не боюсь совершенно. Я дал публичный отпор, я не хочу просто эту тему поднимать, для того, чтобы его позицию внимательно изучали. Просто не рекламировать. Я публично на этой площадке объяснить, что это есть и что это такое. Так вот, я сразу скажу, что на сегодняшний момент мы с вами должны четко давать себе отчет, что вот эта история завоза мигрантов – это не только экономика. Почему Александр Иванович об этом говорит? Это уже политика. Сегодня у нас происходит процесс, когда люди не чувствуют себя в своих домах, на своих улицах защищенными. При этом, когда происходит СВО, это же Александр Иванович ловит то, что говорят в народе, то, что говорят люди. Когда все говорят, что мы пошли защищать родину, а они здесь пытаются насиловать, а рост сексуальных преступлений, в том числе, несовершеннолетних, растет. Они ведут себя по-хулигански и вызывающе, они участвуют в избиениях и массовых драках, убийствах… Вот это ситуация, когда даже уже, извините, МВД не справляется…
А. Баранов:
- Тогда надо просто депортировать их отсюда…
К. Кабанов:
- Прекрасная идея! Но чтобы было понятно, на сегодняшний момент не хватает сил и средств у МВД…
А. Баранов:
- То есть, пока ограничить поток, чтобы хоть с этими пока разобраться…
Е. Афонина:
- Кирилл Викторович, спасибо вам большое.
А. Баранов:
- Вот что нам пишут. «Очень жаль, что только сейчас мы проснулись и почувствовали опасность», - Константин из Свердловской области. Из Белгородской области пишут: «Как вы далеки от действительности. Тактика проста. Пока меньшинство в локальной точке, молчат. Как 40% начинают диктовать условия и мораль, среднему чиновнику плевать – рубят бабло, а обывателю отрыжка прилетает тяжелая. Это все попустительство, никому нет дела». Из Новосибирской области: «Так, может, надо перенять опыт Прибалтики? Там русских зажали так, что и пикнуть не могут. Почему бы нам здесь тоже не сделать так, чтобы люди боялись идти против закона». Из Финляндии, из Швеции нас тут все учат, что ничего у нас тут не получится… Ну, в Гётеборг съездите, посмотрите, что там стало с этим городом. Правда, там не среднеазиаты, там Сомали и прочее. Так, если живым оттуда выйдите обратно – то ради бога. Финляндию тоже скоро это ждет, видимо. И лучший ответ, кстати, на вступление ее в НАТО будет просто сломать им забор и пустить туда мигрантов, они вас там перегрызут. Так что имейте в виду, это все очень рядоми близко. Мы тоже начинали с очень розовых таких ожиданий, а заканчивается тем, что мы сейчас обсуждаем.
Е. Афонина:
- Да, естественно, уже сегодня не один раз было произнесено – русофобия, ну а теперь от слов решили перейти к делу, о чем сказал заместитель министра юстиции Российской Федерации Андрей Логинов.
А. Логинов:
- Второй вывод, который тоже важен при использовании юридического подхода к оценке вот этих проявлений русофобских, это, конечно, особая квалификация преступлений, которые совершаются и украинским режимом, и странами-пособниками на почве русофобской идеологии. Преступления, которые совершаются во исполнение дискриминационной идеологии, а мы уже договорились, что именно таковыми является русофобия, они квалифицируются как международное преступление против человечности. Если же будет доказана и специальная цель уничтожения российского народа или его части – это и вовсе геноцид. Это как понимаете преступление без срока давности, они поражают интересы всего международного сообщества и все страны, не зараженные этими идеями, конечно, присоединяются к ним в преследовании преступников. Абсолютно правильно, Ирина Анатольевна, вы сказали о необходимости национальных усилий. Поэтому не вдаваясь в подробности того законопроекта о противодействии русофобии, который мы вместе с вами разрабатываем, совершенно четко и поддерживаю необходимость закрепления за российским законодательством понятие русофобия, формирование механизмов предупреждения и распространения информации, враждебной России и ее многонациональному народу и языку, и установление ответственности за русофобскую деятельность.
Е. Афонина:
- Здесь отсыл шел к зампреду Госдумы Ирине Яровой, которая заявила, что установление уголовной ответственности за русофобию необходимо.
А сейчас с нами на связи исполнительный директор медиагруппы «Россия сегодня», член совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человекам Кирилл Вышинский. Кирилл Валерьевич, здравствуйте.
К. Вышинский:
- Здравствуйте.
Е. Афонина:
- Вы знаете, сразу возникает вопрос – вот это понятие «русофобия», по вашему мнению, оно будет работать исключительно во вне или это касается и наших внутренних процессов тоже?
К. Вышинский:
- На самом деле, это вопрос правоприменения и тех формулировок, которые будут выписаны законодателем. Я считаю, что неважно, где проявляют русофобию, кто является теми фигурантами, кто идет на эти действия. Важно, чтобы они были четко квалифицированы и, с моей точки зрения, они должны получить правовую оценку, если это будет правовая оценка…
А. Баранов:
- Нет, ну если украинский официальный деятель говорит, что мы будем убивать, убиваем, убивали и будем убивать русских где только можем, а мы скажем – все, он попадает под закон – да плевать он хотел с высокой колокольни на то, что здесь наш закон к нему что-то применяет. То есть, это будет опять сотрясением воздуха. Кстати, никто из международного сообщества не осудил за это людоедское, чудовищное совершенно заявление. Может быть, этот закон будет направлен, скорее, против тех, кто здесь, внутри у нас потакает?
К. Вышинский:
- Я не могу с вами согласиться. Пусть плюют, это их дело. Но давайте приведу вам два простых примера. По поводу тех, кто плевал. В 2019 году Вильнюсский окружной суд вынес приговор по отношению четырех граждан Российской Федерации, один из них Юрий Мель находился в тот момент в заключении в вильнюсском изоляторе, связанном с так называемым вильнюсским делом 1991 года. Мель, по-моему, чуть ли не пожизненное получил. Следственный комитет Российской Федерации возбудил встречное уголовное дело по статье о вынесении заведомо неправосудного решения. Когда решение было принято Вильнюсским судом, естественно, это движение пошло гораздо интенсивнее. Более того, из подозреваемых судьи превратились в обвиняемых. Соответственно, СКР внес представление через Интерпол об экстрадиции этих людей в случае оказания им…
А. Баранов:
- Что, экстрадировали? Они перестали быть судьями?
К. Вышинский:
- Дайте мне закончить. Так вот, после этого четверо судей запросили диппаспорта, литовский МИД внес специальную резолюцию в Европарламент и они начали предпринимать все усилия для того, чтобы этого не произошло. Еще до того момента, как они попали в список Интерпола.
Я понимаю, что всем нам хочется каких-то моментальных действий, моментальных решений.
А. Баранов:
- Да, а что плохого-то?
К. Вышинский:
- Жизнь устроена сложнее. Знаете, есть такой человек – Боррель… если он, предположим… вот он наговорил там на несколько уголовных дел по этому поводу. И если заработает статья, будет вынесено какое-то решение, да, завтра его, конечно, никто не выдаст. Но пройдет какое-то время, закончится специальная военная операция, кстати, после начала СВО запад вообще перестал выдавать в экстрадиционном порядке не только людей, которых мы запрашиваем…
А. Баранов:
- Да, они сейчас всех, которые…
К. Вышинский:
- Да, вот Боррель повезет на бразильский карнавал своих внуков, лет через 10-15… А Бразилия возьмет по нашему запросу и выдаст его. Или, по крайней мере, посадит в тюрьму. И он получит такую возможность подумать…
А. Баранов:
- Это все такое…
Е. Афонина:
- Кирилл Валерьевич, скажите, пожалуйста, а решение международного уголовного суда в отношении нашего президента – вот пройдет лет 10 и какое-нибудь государство, куда поедет президент нашей страны, дай бог ему здоровья, с внуками, вдруг неожиданно скажет: оказывается, это военный преступник, сажать надо… Вот здесь как-то у нас одно с другим немножечко не сходится.
К. Вышинский:
- А что у вас не сходится?
Е. Афонина:
- Смотрим. Магазин в Европе, который пишет на своих дверях: «Русским вход воспрещен» - русофобия? Русофобия. На площадках осуждают действия России и говорят – русских… и далее что с нами нужно делать. Русофобия? Русофобия. Мы всю площадку ООН, там две трети стран, мы их объявляем русофобами или что? Как на практике это будет работать? Вот мне, честно говоря, гораздо виднее, например, что вот эта статья о русофобии будет применяться здесь. Когда очередной товарищ, который нам не товарищ, решит в автобусе объяснить русским, кто они и что он о них думает, вот дальше – да, в отношении этого человека русофобия сработает… Когда тебе какой-нибудь чиновник европейский или американский говорит, что мы вас, русских убивать будем, как и какие бы мы против него меры ни вводили, и какую бы статью мы ему ни приклеивали, хоть ярлык террориста на лоб, эффекта – ноль целых ноль десятых. Согласны?
К. Вышинский:
- Я еще раз повторюсь, вы хотите молниеносного эффекта? Молниеносный эффект в таких вещах не работает. Потому что как только появится такая статья, мы же прекрасно понимаем, что есть юридическая процедура, она связана с документацией, документированием этих фактов, определения состава преступления, вынесения приговора. То есть, в любом случае это процесс как минимум на несколько месяцев.
А. Баранов:
- У нас время военное. Там снаряды летают быстро и надо убыстрять все эти дела до нескольких недель.
К. Вышинский:
- Отлично. Но давайте мы дождемся появления самой нормы. Сейчас, мне кажется, все мы хотим, чтобы это прекратилось – то, что происходит сейчас на западе. Но мы стараемся бежать впереди паровоза. Не получится.
Е. Афонина:
- Кирилл Валерьевич, продолжайте.
К. Вышинский:
- С моей точки зрения, русофобия – это не возбуждение к ненависти к русским по крови. Это дискриминация и возбуждение к ненависти к гражданам Российской Федерации и к людям, считающим себя частью русской культуры. Если, например, дагестанских борцов дзюдоистов не пускают по российским флагом на чемпионат мира по дзюдо, то это, конечно, русофобия. Она не имеет никакого отношения к этнической принадлежности тех людей. Дагестанцы, кабардинцы – неважно, они – русские, они граждане Российской Федерации, их дискриминируют. Конечно, это русофобия. Вот проявление ненависти… Понимаете, когда, например, артист, уехавший куда-нибудь в Прибалтику, в Ютюбе говорит, что я бы взял в руки автомат и пошел бы стрелять, конечно, не в сторону Украины, а в другую сторону, он же собирается убивать, в том числе, и бойцов чеченского спецназа, и бурятов, и многих других, которые в этот момент все русские, потому что они граждане Российской Федерации. Вот эти два термина – россияне и русские – они у нас немножко сбивают с толку. Я все-таки за то, чтобы, когда мы говорили о русофобии, мы говорили бы о тех, кто, например, имеет французские паспорта, рожден в смешанных браках, но чувствует себя русским и не скрывают этого, симпатизируют России. А когда их начинают дискриминировать на работе, мы и за них хотим вступиться. Потому что – они часть того, что мы считаем вполне обосновано русской культурой и русским миром. Вот я считаю, что дискриминация таких людей, пробуждение к ним ненависти, публичные призывы и публичная ненависть, которая насаждается, это и есть русофобия.
А. Баранов:
- За французов с российской кровушкой мы как-нибудь заступимся, а вот что делать с коренными русскими, прямо русаками, которые здесь говорят «русские – быдло и рабы», и вообще они недостойны того, чтобы жить в такой стране, их надо разделить и будут отличные страны. И говорят это люди с совершенно русскими фамилиями и с российским гражданством.
К. Вышинский:
- Для этого есть статья 282 – возбуждение национальной розни. Этих людей можно наказывать и сейчас. А вот когда речь идет о дискриминации граждан Российской Федерации, даже если они не являются русскими по крови, что с этим делать? Именно поэтому я и инициировал в свое время в декабре во время заседания Совета по правам человека, во время совместного заседания с Владимиром Владимировичем Путиным, я и заговорил о том, что квалификация русофобии очень важна. Ровно потому, что в первую очередь тогда, в прошлом году, мы увидели огромную волну русофобии за рубежом. А это наши люди, это граждане Российской Федерации, которых перестали обслуживать в кафе, в ресторанах – просто потому, что у них русские паспорта, продавать им товары в магазинах. Что, это не русофобия? Конечно, русофобия. При чем тогда здесь их национальность, если у него в руках русский паспорт? Он чувствует себя русским, он поет русский гимн, российский гимн. Что, этого человека не нужно защищать? А та ситуация, которую вы описали, 282-я статья документировать и – пожалуйста, подавайте заявление в Следственный комитет.
Е. Афонина:
- Кирилл Валерьевич, все-таки мы попросили вас сформулировать, что по вашему мнению есть русофобия.
К. Вышинский:
- Повторюсь. Это возбуждение ненависти и дискриминация граждан Российской Федерации, а также к нашим соотечественникам и людям, которые считают себя частью русской культуры, которые идентифицируют себя как русские с точки зрения языка, культуры и принадлежности к русскому миру.
Е. Афонина:
- Хорошо. В таком случае, сейчас у всех на слуху дело одной драматургессы, по-моему, так она себя называет, и поэтессы, которая писала мерзейшие стишата, которые оскорбляли и Россию, и русского воина, и русского солдата, за нее заступилась вся вот эта либеральная тусовочка – один за другим они начали публиковать письма в ее поддержку... Это русофобия или нет? Вот ту мерзость, которую она выливала с уверенностью, что ей за это ничего не будет, это русофобия? А она гражданка России.
К. Вышинский:
- К сожалению, я не читал ее стихи. Но я могу сразу вам сказать, кого я считаю, например, русофобами.
Е. Афонина:
- Давайте я назову. Пожалуйста, Беркович.
К. Вышинский:
- Я не читал ее стихов. Мне сложно о них говорить… Значит, вот есть такой исполнитель, руководитель группы «Ногу свело» Максим Покровский.
Е. Афонина:
- Он признан у нас иноагентом.
К. Вышинский:
- Иноагент – это человек, который получает финансирование за свою деятельность, связанную с политикой. В этом смысле это ненаказуемо. А я бы считал, что людей, которые занимаются вот этими вещами, их надо наказывать. Именно для этого нужны формулировки, представления о том, что такое русофобия, в законодательстве, с определением, возможно, дальше в перспективе меры их ответственности.
А. Баранов:
- У нас не запрещено получать гранты или инвестиции…
К. Вышинский:
- Так вот речь идет о том, что человек пишет песни, снимает клипы на эти песни, которые, с моей точки зрения, возбуждают ненависть по отношению к русским. Махровую, жуткую ненависть.
А. Баранов:
- А с этим и не спорят большинство нормальных людей – те, которым удалось услышать его творчество.
К. Вышинский:
- Но он же иноагент. Ну, есть у него бирка иноагента - и дальше?
А. Баранов:
- Вот то же самое, что и здесь. Та же самая будет бирка для Борреля или какого-нибудь Джона Смита простого…
Е. Афонина:
- Кирилл Валерьевич, вы говорили об актере, который хотел стрелять в русских. Это террорист, он таким признан, внесен в списки террористов – Смольянинов. Вы же о нем говорили, это же он собирался в русских стрелять. Он был признан на этой неделе у нас террористом. Дальше что? Он и так сюда не вернется. Это Пугачева открывает ногой лимузин и говорит все, что она хочет сказать русским, и при этом ей смотрят в рот и говорят – да, еще бейте нас, Алла Борисовна, еще бейте!
К. Вышинский:
- Значит, он российский гражданин. Я не готов сейчас сказать, какой там срок, но, если статья предполагает срок наказания свыше пяти лет, то он может быть осужден заочно. Если он будет осужден заочно, у него будет приговор. Я, как человек, который столкнулся с уголовным преследованием, понимаю, что уголовный приговор – да, от него можно скрываться, от него можно бегать, но время меняется. В этом смысле я, может быть, оптимист, может быть, я смотрю вперед – не на годы, конечно, но вообще вперед, да. Я верю в неотвратимость наказания, если это еще и связано со справедливостью. Вот появится статья о русофобии… конкретно о Смольянинове – да, мы о нем поговорили. Что делать с Покровским? Что делать с другими такими людьми? Я считаю, что это явление должно быть наказано. Иначе безнаказанность, если нет никакого наказания, если они говорят «а что вы мне сделаете»… но это не потому, что до него дотягивается правосудие, а он находится где-нибудь в Британии, а потому, что у этого правосудия нет инструмента его наказать. Вот сейчас это инструмент должен появиться. А дальше? Знаете, жизнь большая, в этой жизни случается много разных вещей. Правосудие – это такая штука – иногда бывает очень неотвратимо.
А. Баранов:
- Вот только органы правосудия других стран совершенно не собираются с нами сотрудничать, а, наоборот, делают все возможное для того, чтобы затормозить осуществление правосудия, правоприменения, вынесенное российскими инстанциями. И это всем ясно. Это чистая политика, Кирилл, политика. А остальное – судебные дела, право, закон – в одно место! В корзину! Политика. Все и сейчас для меня - на поле боя, на поле дипломатии, на поле правосудия. Вот я и говорю, что нужно сделать так, чтобы этого человека взять за шкирку, вытащить откуда угодно и здесь посадить в кутузку.
К. Вышинский:
- У правосудия разные инструменты. Вам нравится такой.
А. Баранов:
- Нравится. Разок-другой сделать – остальные языки прикусят.
К. Вышинский:
- Повторюсь – инструменты бывают разные. Вы за один инструмент, я за другой инструмент, но мы с вами сходимся в главном. Мы хотим, чтобы было правосудие. А для того, чтобы правосудие было, должны быть инструменты. Именно поэтому законодатели и собираются внести квалификацию русофобии как таковой. И тут, мне кажется, при наших разностях подхода в оценке инструментов, мы с вами сходимся в главном. Что если появляется такой инструмент, то дальше он должен быть реализован. Каким образом? Посмотрим.
Е. Афонина:
- Спасибо. Безусловно. Вот что касается того, что мы считаем, что это должно быть, абсолютно точно. Мы просто хотим, чтобы это работало не только когда-нибудь потом, а начинало работать уже сейчас и желательно здесь. Спасибо огромное, Кирилл Валерьевич.
А с вами были Андрей Баранов…
А. Баранов:
- И Елена Афонина.
Е. Афонина:
- Всего доброго!
