Есть ли срок давности у предательства
Е. Афонина:
- Приветствуем всех, слушает радиостанцию «Комсомольская правда» в Москве и других городах вещаний. Как всегда в это время с вами ведущие программы - Андрей Баранов.
А. Баранов:
- Здравствуйте. И Елена Афонина.
А. Баранов:
- И сегодня мы, как всегда, предложим вам для обсуждения две, на наш взгляд, очень важные темы, которые объединены одним вопросом: есть ли срок давности у предательства? И вот почему. Казалось бы, сегодня 1 июня, День защиты детей. Но когда мы начинаем думать, на каких примерах наши дети должны воспитываться, то невольно вспоминаешь из нашего детства рассказы о том, как мальчишка стоял на посту, потому что должен был…
А. Баранов:
- Дал честное слово, да. Мальчишки Кибальчиш, реальные дети, которые воевали с гитлеровцами, и не только дети, но и наши солдаты в Великую Отечественную войну, конечно, прежде всего, и потом, в Афганистане, где был наш ограниченный воинский контингент, мы выполняли там интернациональный долг. Другое дело, что политические аспекты мы сейчас не будем затрагивать. Это был действительно стимул для молодых парней строить жизнь с этих людей. И вдруг все меняется. Прошли каких-то всего 40 лет с небольшим. И что мы видим? Советский солдат вернулся из Афганистана. Звали его в свое время Сергей Красноперов, служил в рядах нашего воинского контингента в Афгане. Сбежал из части к душманам в 1984 году. И там прижился, женился на местной, обзавелся детьми и принял ислам, взял имя Нурмамад. Теперь приехал в Россию осмотреться на три месяца и еще хочет получить российское гражданство и с ним вернуться в Афганистан. По Красной площади расхаживает, раздает интервью, его снимают федеральные каналы на камеры.
Кстати, об интервью. Российским журналистам он рассказывает, что бежать его вынудили издевательства со стороны сослуживцев, что, мол, против бывших своих он не воевал, даже автомат в руки не брал. А вот что он говорил 15 лет назад журналисту газеты «Таймс» Джерому Старки: «Молодой русский солдат-призывник второй раз за год попался на продаже армейского имущества афганцам и знал, что наказание будет суровым», - поясняет журналист». И предоставляет слово этому солдату: «Если бы я не сбежал, меня бы посадили в тюрьму. Я ушел в горы, нашел группу боевиков, они приняли меня». Он пулеметы чистил и стрелял из этих пулеметов по нашим вертолетам.
Е. Афонина:
- Так какая же из двух этих версий реальность, мы и решили выяснить. И почему этот человек спустя десятилетия и каким образом прилетел в нашу страну, и зачем он прилетел в Россию?
А. Баранов:
- И почему его так встречают, чуть ли не как героя?
Е. Афонина:
- Сейчас на связи с нами лидер Российского союза ветеранов Афганистана Франц Клинцевич. Франц Адамович, добрый день.
Ф. Клинцевич:
- Здравствуйте.
Е. Афонина:
- Я думаю, что вы знаете о судьбе этого человека и можете нам сейчас сказать, когда он в ваше поле зрения вернулся. И обсуждали ли вы с вашими сослуживцами его судьбу раньше?
Ф. Клинцевич:
- Во-первых, я считаю, очень правильно поставлены вопросы в начале нашей передачи. Предательство времени не имеет. Это должно быть. По-любому, здесь есть обстоятельства. Я 31 год возглавляю Российский союз ветеранов Афганистана. Мы эту категорию никогда не упоминали. Считали их предателями, зная, что абсолютно большинство, там единицы, которые были по ранению захвачены в плен, которых, возможно, потом каким-то образом склонили. Это была тяжелая ситуация. Таких людей за всю историю, за десять лет было всего 401 человек, если мне память не изменяет, или 411, которые в той или иной ферме без вести пропали или ушли, оставив самовольно часть.
Что касается Красноперова, то так получилось, что член нашей организации Вячеслав Некрасов, который длительное время был в Афганистане, он достаточно часто с ним встречался и формировал в этом плане некий свой подход, связанный с этим человеком. И затем, будучи жителем Екатеринбурга, Кургана, недалеко, он встречался с его матерью и с ней, ей 86 лет, в том числе, о том, что он видел ее сына. И понятно, что после 1991 года изменились некие подходы в нашей стране. А с 1995 для такой категории людей специальные службы начали получать через Комитет по делам воинов-интернационалистов при СНГ деньги для того, чтобы можно было в этом плане разобраться и, если есть возможность, людей, не замешанных ни в каких вещах, вернуть домой. Сегодня, когда мы говорим о зарубежной пропаганде, я еще и раньше слышал и знал, как их запугивали. Потому что абсолютное большинство совершили предательство в результате неуставных взаимоотношений. В отношении Красноперова по поводу продажи его имущества, у нас такого подтверждения нет, если честно. И, возможно, разговор с «Таймс» был некий пропагандистский ход, возможно, даже за это и заплатили. Как сказал Некрасов, когда шел разговор о возможном посещении Красноперовым России, то у него сложилось немножко другое мнение, вполне позитивное. Я вам скажу больше, я ведь в этом процессе занимаю только одну - позитивную сторону. Никогда эти люди для меня не будут своими, которые ушли, какие бы на это ни были причины. Честно, никакие причины не могут оправдать предательство.
А. Баранов:
- Тогда откуда позитив у вас?
Ф. Клинцевич:
- У меня позитив только один. Сорок лет мать, которая ни в чем не виновата, отправив своего сына на войну, имея 86 лет от роду, живя в деревне, которая, по большому счету, давно его похоронила, она имела возможность встретиться с сыном. И в этом я вижу позитив. Мать ни в чем не виновата. И для нее сын всегда останется сыном.
Е. Афонина:
- Сейчас мать одного из террористов, которые убивали людей в «Крокус Сити Холле», рассказывает о том, что сын ни в чем не виноват, очень хочет его увидеть. Говорит - не дают увидеться с ним. И рассказывает о том, что хорошо бы, если бы его отпустили, потому что у него детишек много, они, мол, все голодненькие, и хорошо, если бы папа по-прежнему их кормил и обеспечивал. Здесь тот же самый вопрос. Те афганцы, которые служили с этим предателем вместе или знают о нем, или видят сейчас, каким образом его привечают, - при чем здесь мама? Они видят предателя, который возвращается в страну. И возвращается не просто, а которого встречают, привечают, интервью берут и даже гражданство обещают. Те ребята, которые в 90-е плевки в свою сторону от новой страны, которая считала, «мы вас туда не отправляли», не мне вам это рассказывать, - какой же здесь позитив-то может быть?
Ф. Клинцевич:
- Вы очень правильно сказали, но просто вы не дослушали меня. Я не хочу сравнивать эти два примера, которые имеют аналогию, потому что там только одна аналогия может быть - позиция матери. Они несоизмеримы. Я вам, знаете, что хочу сказать? Прежде чем были проведены метафоры...
Е. Афонина:
- Предательство своих несоизмеримо? Предательство человека, который бросил сослуживцев, не важно, дедовщина, не дедовщина, ты предатель, ты ушел на другую сторону, тебя там приняли, обласкали, ты там женился, ты там семью завел, ты не думал о том, что происходит в России. Он что сейчас-то сюда приехал? 60 лет исполнилось, пенсия понадобилась?
Ф. Клинцевич:
- Дайте мне все-таки договорить, Я сначала начал, что предательство не имеет прощения. Я сначала нашей передачи сказал, как мы относимся к этой категории людей. Я хочу, чтобы вы понимали. И второй момент. Предатель, не предатель - по этому поводу должны дать специальные службы. Исходя из той информации, которая есть, у нас нет информации, что он воевал против нас. И я вам скажу честно, я не вижу пока что возможности у этого человека получить российское гражданство, исходя из неких объективных обстоятельств. Но то, что матери дали возможность посмотреть сына, я с этим соглашусь, я это поддерживаю. Я не буду с ним здороваться, с ним общаться, я не буду его поощрять какими-то вещами и так далее. Я в данном случае говорю про мать, ей 86 лет. И то, что сегодня у нее появилась хоть какая-то возможность, а 40 лет она была в состоянии матери предателя.
А. Баранов:
- Она такой же матерью предателя и останется, к сожалению.
Е. Афонина:
- Мы говорим о том, можно ли вывести за общую формулу «у предательства нет срока давности» отдельно взятого солдата Вооруженных сил Советского Союза, который в 1984 году в Афганистане перешел на сторону моджахедов.
А. Баранов:
- Нарушил присягу. Это уже воинское преступление.
Е. Афонина:
- Разве оно таковым не является, Франц Адамович? Во все времена человек, который убегает на другую сторону, его же не взяли раненым, он не был контужен, он самовольно перешел, не важно, что послужило тому причиной, - это нарушение присяги и воинского долга. Разве не так? Разве не это прописано?
Ф. Клинцевич:
- Это прописано, это является так. И сегодня по этому поводу, поверьте мне, мы правильно даем общественное мнение, мы говорим об общественном мнении. И я не очень хочу, чтобы у наших радиослушателей создалось мнение, что я его защищаю. Я на стороне матери. И только с этим я сегодня нахожусь в этой студии и говорю об этом. И даю абсолютно четкие определения этому человеку. Но изменилось многое, в том числе и страна. И юридические решения по нему дадут специальные службы и государство, если потребуется. А то, что мы должны подобным образом вести разговор, и что вы так ставите акцент, я с вами соглашусь, я вам благодарен, и вы абсолютно правильно сказали. Нас могут слушать и молодые люди, которым этот пример может сослужить плохую службу. У предателя сроков давности нет, и по-другому не может быть. И вот как дальше будут решать с ним вопросы, это уже совсем другой вопрос.
Из той информации, которая есть у меня, он ушел без оружия, он работал на подсобном хозяйстве…
А. Баранов:
- Он сказал в интервью «Таймс»: «Я чинил пулемет и ремонтировал орудия, мы метко стреляли по вертолетам, отпугивая летчиков, так, чтобы они не прилетали». Вот его слова.
Е. Афонина:
- Сейчас, пока идет специальная военная операция, давайте мы представим то же самое. На передовой сейчас наш боец без оружия уходит на ту сторону. Он уверяет: нет, я не стрелял, я просто снаряды подносил. И вообще, я все это говорил, потому что украинская пропаганда меня заставила это говорить. Он для нас кем будет? Конфликт уже есть сейчас. Сейчас эту ситуацию смоделируем точно таким же образом, как это происходило в 1984 году.
А. Баранов:
- Оставил родных здесь.
Ф. Клинцевич:
- И тот, и другой случай для нас - предатель. Но, послушайте, исходя из того, что случилось, это вопрос тогда не по окладу в отношении меня. Если он пришел и сегодня на Красной площади дает интервью, значит, тогда недорабатывает государство и специальные службы. Если к подобному вопросу подходить. Это непростая тема. Я еще раз повторяю, он не станет гражданином России. Да он и сам уже не социализируется.
Е. Афонина:
- Тогда другой вопрос. Действительно, человек не приезжал в нашу страну 40 лет. При этом дочь его на бюджетные деньги учится в нашем вузе. Или уже закончила, я не знаю, когда она поступила.
А. Баранов:
- Было принято специальное решение по этому поводу.
Е. Афонина:
- Да, причем официально.
Ф. Клинцевич:
- Она вышла замуж, ей предоставили возможность, но она не учится в силу национальных особенностей. Но ей была предоставлена такая возможность. Я не знаю, как это решалось.
Е. Афонина:
- Тогда скажите, пожалуйста, дети, внуки воинов-афганцев, которые в России, они имеют возможность так вне очереди попасть на бюджетные места?
Ф. Клинцевич:
- Дети афганцев уже большие. Мы можем говорить про внуков. Про внуков я скажу, да и про детей, если вдруг кто-то там в пятьдесят восьмой раз женился, тоже не попадут на эти места просто так. Для этого у нас, к сожалению, не очень корректно работает закон в отношении ветеранов боевых действий. И мы делаем некие не всегда корректные вещи. Я делаю исключение только по СВО, потому что здесь совсем другая ситуация.
Е. Афонина:
- Франц Адамович, хорошо, мы услышали ответ. Спасибо вам огромное, потому что нужно понимать, что те люди, которые честно сражались за интересы своей страны, которой уже нет, под названием СССР, они в итоге оказались за бортом тех благ, о которых сейчас мы говорим, имея в виду человека, который оставил своих сослуживцев и перешел на другую сторону, как бы это ни называлось, с оружием, без оружия - не важно. Тогда вопрос номер два. Скажите, пожалуйста, за все эти 40 лет, судя по той информации, которая сейчас есть в открытом доступе, он, в общем, при американцах неплохо устроился, неплохо зарабатывал. В какой-то компании весьма уважаемой энергетической работал, деньги у него были, все нормально. Он почему в Россию не приехал?
Ф. Клинцевич:
- Многие из них не приехали, и те, кто случайно попал, и кто предал Родину. Потому что та пропаганда, которая была у них, говорила однозначно, что вы придете, вас арестуют и расстреляю. Это был основной момент. И сегодня в этой связи, с учетом отдельных обстоятельств, действия, которые происходят в нашей стране в отношении Красноперова, я расцениваю как вполне позитивные, всякий раз зная о том, что не такая у нас страна…
А. Баранов:
- Я категорически не соглашусь с вами, Франц Адамович. Мы это проходили, да, это мое мнение, я его сейчас коротко очень изложу. Накануне развала Советского Союза мы все это проходили. Реабилитация «зеленых братьев» в Прибалтике. «Никто не хотел умирать», вспомните замечательный фильм.
Е. Афонина:
- Мальчик Коля из Уренгоя, который ездил в Германию.
А. Баранов:
- Бандеровцев - и тех стали: они же были такие-сякие, боролись непонятно за что. В Крыму коллаборационисты определенной нации превратились вдруг в жертв сталинского режима, потребовали землю обратно, причем довольно агрессивно, и стали там пытаться наводить свои порядки. Слава богу, в 2014 году это было завершено. За этой маленькой картинкой - огромный политический пласт, процессы. Если мы сейчас будем реабилитировать этих шкурников, то потом нам будет очень сложно доказать другим, что они должны идти и умирать за интересы страны.
Ф. Клинцевич:
- Согласен.
Е. Афонина:
- Вы несколько раз говорите «позитивный момент».
Ф. Клинцевич:
- Я сказал, что это предатель. Но я хочу, чтобы вы еще раз тогда мне ответили на вопрос. Давайте арестуем его, посадим?
А. Баранов:
- Да!
Е. Афонина:
- Конечно.
А. Баранов:
- Арестуем, посадим и будем судить за нарушение присяги. Выясним, что он там делал. И по плодам его и наказание будет.
Е. Афонина:
- Простите, о каком положительном образе нашей страны вы говорили буквально две минуты назад? Я не поняла. Вы сказали, что позитивным моментом является то, что мы его тут принимаем. В чем позитивный момент? Что все предатели будут знать, что рано или поздно они смогут приехать в Россию, и их тут примут на Красной площади, и будут у них интервью брать? Тот, который подонок, который вертолет и наших ребят угнал...
Ф. Клинцевич:
- Красноперов не предатель.
Е. Афонина:
- Как? Он присягу нарушил, он перешел на другую сторону. Он нарушил присягу воина Советского Союза. Нарушил или нет?
Ф. Клинцевич:
- Да, нарушил.
Е. Афонина:
- Так кто же он тогда?
А. Баранов:
- Это уголовно наказуемое действие.
Ф. Клинцевич:
- Уголовно наказуемое. Время прошло.
Е. Афонина:
- Вы же только что сами сказали, что у предательства нет срока давности, и тут же говорите, что время прошло. Франц Адамович, вы, по-моему, немножечко запутались в логике.
Ф. Клинцевич:
- Я ничего не запутался. Потому что была одна страна, стала другая страна. И если эта страна разрешила ему заехать, не я разрешал, не я организовывал это дело.
А. Баранов:
- Надо ли было ему разрешать заезжать, да еще так принимать его, позитивно выстраивать его образ?
Е. Афонина:
- И почему вы, как лидер Российского союза ветеранов Афганистана, не сказали четкое свое «Нет! Мы не хотим видеть этого человека на территории России»? От имени всех погибших ребят, которым памятник недавно открыли, буквально на днях. Зачем тогда памятники открывать воинам-афганцам? Зачем их поименно перечислять, если приезжает этот предатель, и вы говорите о том, что это позитивный момент?
Ф. Клинцевич:
- Он приехал встретиться с матерью?
Е. Афонина:
- Да при чем здесь - встретиться с матерью? Мать он мог к себе по туда вызвать, в конце концов, в транзитной зоне бы встретились. Почему он за 40 лет с матерью не встретился? Что такого изменилось сейчас?
Ф. Клинцевич:
- Конечно, он предатель. И я не собираюсь его наказывать, и не собираюсь с ним встречаться и за руку здороваться. Это понятно. Но когда люди, имея отношения с матерью, по ее просьбе создали эти условия, что сделаешь? А если уж государство занимает правильную позицию…
Е. Афонина:
- Франц Адамович, простите бога ради, но вы в течение этих 20 минут точку зрения свою меняли, наши радиослушатели и зрители это прекрасно видели. В любом случае спасибо за то, что были с нами в эфире. Лидер Российского союза ветеранов Афганистана Франц Клинцевич пытался объяснить, почему предатель имеет право приезжать в нашу страну, встречаться с мамой и устраивать дочку в институт на бюджетное место.
Мы продолжим разговор. Тема довольно болезненная. Нет однозначного ответа, кого считать предателем, а кого – нет. Красиво звучит фраза: предательство срока давности не имеет. Оказывается, нюансы есть. Личность надо еще выяснить. Родителей жалко. Мне интересно, жалко ли сейчас своих родителей человеку, который который уже получил гражданство Российской Федерации, буквально на днях?
А. Баранов:
- Действительно, история не давно минувших дней, а у нас на глазах разворачивается. Известный очень многим шоумен Александр Ревва получил гражданство Российской Федерации. Тот самый человек, который всячески постил против СВО, в поддержку Украины, который не общается со своим отцом.
Е. Афонина:
- А он живет в Донецке и сам, кстати, Ревва тоже из Донецка.
А. Баранов:
- И отец считает предателем своего сына и разговаривать с ним не хочет. Сейчас нам Франц Адамович Клинцевич говорил, что этот человек, который изменил Родине в Афганистане, Красноперов, никогда не получит российского гражданства. На наших глаза человек, который всячески выступал, причем довольно глумливо, против России, сейчас получает российский паспорт и будет дальше шоуменить здесь, будут его показывать на разных телеканалах.
Е. Афонина:
- Тут нужно напомнить, что Ревва в 2022 году в Испании уехал, потом вернулся, и тут посыпалось: концерты, роли, реклама, все, что угодно. И теперь, пожалуйста, даже и гражданство получил. Можете объяснить этот выверт?
А. Баранов:
- В Госдуме хотят выяснить, как это произошло. Что думаете по этому поводу, и как можете объяснить?
Е. Афонина:
- Этот вопрос мы задаем нашему эксперту. На связи с нами писатель, журналист Дмитрий Лекух. Дмитрий Валерианович, вам сразу слово.
Д. Лекух:
- Здравствуйте. Как объяснить-то? У нас, к сожалению, очень многие законы подлежат толкованию. Формально он родился на территории Донецкой Народной Республики. Формально наверняка имеет возможность подать, а дальше - как рассмотрят инстанции. А что касается инстанций, у меня есть главный вопрос. Потому что я с самого начала говорил, что не надо бояться тех, кто дает по тапкам, хоть через Верхний Ларс, хоть через Барселону, хоть через ридну Израильщину. Надо бояться грибницу, которая здесь остается. А то, что она остается, здесь нет никаких сомнений. Давайте смотреть на вещи объективно. Если посмотреть чуть шире на ситуацию, то та мировая война, в которую мы сейчас вовлечены, в гибридной она в форме, в холодной, в какой угодно, имеет все отчетливые признаки войны гражданской, причем по всем странам одновременно. С глобалистами воюют и в Штатах с переменным успехом, терпят от них поражение в Европе.
А. Баранов:
- Там идет политическое противоборство. Пока не стреляют.
Д. Лекух:
- А вы думаете, что наши западники, которые никуда не делись, которые везде у нас присутствуют и не скрывают своих симпатий и антипатий, они же все, простите, если говорить грубо, байденисты. Они из проигравших глобалистов, демократов, как угодно их назовите. Это и есть элементы мировой гражданской войны. И чего удивляться, что тянут своих в данной ситуации.
А. Баранов:
- К грибнице, которая здесь, теперь Ревва присоединился, будет прорастать на российской почве. И посмотрим, что будет делать.
Е. Афонина:
- Да он не присоединился, он просто в этой грибнице и был.
А. Баранов:
- Теперь с паспортом.
Е. Афонина:
- Равно как и Пугачева, равно как и Ургант.
Д. Лекух:
- Глядишь, еще скоро окажется на должности и будет принимать решения. Почему нет? Нам же нужны экономически активные товарищи. В свое время амнистию для них просили. Это же не уголовники, которые по экономическим статьям сидят.
А. Баранов:
- По поводу Реввы нет иллюзий, что он что-то сможет сделать в экономике. Ладно, бог с ним. Мы сейчас видим Ивана Урганта, Аллу Борисовну. Ни Урганта, ни Аллу Борисовну Минюст иноагентами не сделал. Так и сказано. «Мы без фактуры не работаем. Если человек живет в рамках правового поля, мы это видим. На сегодняшний день оснований для привлечения их иноагентами нет», - заявил зам. главы Минюста Олег Свириденко.
Д. Лекух:
- А здесь очень интересно, кто как искал. Помните, знаменитое уличное «а если поищу эти основания?» Обычно, когда суды говорят, что не видят оснований, значит, либо действительно оснований нет, либо следствие фигово поработало. Но здесь Минюст у себя концентрирует и следствие, он и подбирает доказательства, сам их отбирает и сам же принимает решение на основании этих доказательств, что их у него нет. Это уже как-то нонсенс с юридической точки зрения, во-первых. А во-вторых, знаете, если у миллионов граждан России есть глаза, и они видят сообщения о том или ином концерте за границей, который... Я ничего не имею против Вани Урганта. Мне, в общем, глубоко безразлична Алла Борисовна. Это персонажи минувшей эпохи. Алла Борисовна так вообще, извините, как дерьмо мамонта уже древнее и неинтересное.
А. Баранов:
- Все-таки это эпоха.
Д. Лекух:
- Для нее самое страшное было, помните, она перед отъездом кричала же, что если я сейчас выйду и открою рот, то воды Черного моря хлынут на улицу Горького, и придет к моему памятнику лично Путин, приползет на коленях руки мне целовать.
А. Баранов:
- Так она не говорила.
Д. Лекух:
- Самое обидное, когда она уехала, когда она это все сделала, когда она покинула нас, никто этого особенно и не заметил. Это было, я думаю, самое страшное разочарование.
Е. Афонина:
- Пресс-секретарь-то руки целовал, уж давайте будем все-таки...
А. Баранов:
- С вами согласен руководитель Федерального проекта по безопасности и борьбе с коррупцией Виталий Бородин. Он уверен, что если уполномоченные органы проведут полноценную проверку в отношении примадонны, то иностранное финансирование вмиг обнаружится. Потому что Пугачева является аффилированным лицом иностранного агента Галкина.
Д. Лекух:
- И не только. Любой концерт, что ты говоришь на концерте, это ты говоришь, извините, в публичной сфере и на деньги иностранцев, которые платят тебе хотя бы за билеты. Что называется, по иноагентству состав здесь налицо. А сколько они с тем же Галкиным на пару наговорили? Простите, не одну статью можно с пола поднять. А если поищу? У меня нет особых вопросов. Мне единственное, что бы хотелось, видимо есть какие-то основания у наших чиновников такие вещи говорить. Но мне бы хотелось, чтобы это было как-то более прозрачно и более понятно такому тупому народному быдлу с улицы, как я, журналист Лекух. На основании чего предпринимается то же самое решение? На основании чего глаза олененка Чулпан Хаматовой иноагентские, а глаза этих оленят - Вани и Аллы Борисовны - они не иноагентские, хотя, в общем, они на одном огороде выросли. Давайте вещи своими именами называть.
Е. Афонина:
- Да, и давайте уж будем все-таки, продолжая вашу логику, понимать, почему одни становятся экстремистами и террористами, вносятся как личности в этот список весьма неприятный и сильно ограничивающий их во всем и во вся, а другие могут с ноги открывать дверь своего лимузина и рассказывать нам здесь, какое мы быдло, и что она, собственно, думает. И при этом мы должны глотать и говорить: что же, против них ничего нет. И поздравляют, например, того же Ивана Урганта с днем рождения, как это было в прошлом году, практически публично, на всю страну, да еще с такой помпой. Как к этому относиться - вопрос большой.
Д. Лекух:
- Как к этому относиться? Понимаете, все эти игрища креативного класса происходят на глазах у большой и достаточно тревожной страны, которая пока еще просто задает вопросы президенту на прямых линиях. Спасибо Владимиру Владимировичу за то, что они не понимают, что они кидаются камнями в доме со стеклянными стенами, когда фрондируют на Первом канале с фамилией Ургант наперевес. Но ведь рано или поздно такие вещи могут и вилами закончиться. Я ни в коем случае не призываю к этому, даже более того, я противник любых раскачиваний лодки. Но простите, эти креативные тараканьи бега могут закончиться большими неприятностями, потому что не стоит забывать, что вы имеете дело не только с начальством, которое может вам руки поцеловать, а вы можете к перстню его приложиться, но и с большим и тревожным народом, и гражданское общество в этом народе уже появилось, на что, кстати, тот же президент постоянно обращает внимание. На те же волонтерские организации, на все остальные. И они уже давно имеют право голоса. Причем если они рявкнут, то мало не покажется никому. Поэтому я бы ребятам советовал быть все-таки осторожнее с такими вещами. А почему это происходит, объяснить достаточно просто.
У нас во всем виноват Чубайс. Эта фраза носит не только такой сакраментальный, но и достаточно фактический характер. Дело в том, что в 90-е у нас приватизировалось все подряд. Кто мог, приватизировал, по-русски говоря, разграблял нефтяные вышки, у кого не получалось, - скрепки в кабинете в научно-исследовательском институте. Но этим занимались где-то все. И мы все прекрасно знаем, как было приватизировано наше культурное пространство. И оно уже принадлежало не нам. Оно принадлежало той же самой Алле Борисовне с ее «Встречами…». Ничего не имею против, человек совершенно других политических убеждений, но тоже приватизатор в этом смысле - Евгений Ваганович Петросян имел свою долю, и куча-куча разных людей.
А. Баранов:
- Это же шоу-бизнес, именно бизнес, это зарабатывание денег.
Е. Афонина:
- Подождите, Евгений Ваганович как раз…
Д. Лекух:
- Они же приватизировали фактически телевизионное пространство на федеральных каналах, просто это была такая ползучая приватизация. А уж как приватизировали всевозможные Союзы кинематографистов, у Никиты Сергеевича Михалкова спросите, он вам расскажет, как эти ребята там бодро даже его по голове били. И дальше началась война за собственность. А сейчас вы что хотите? Эти люди сами по себе, как та же самая Алла Борисовна, никому не интересны, но они встроены в бизнес-цепочки полностью. Не мне вам объяснять, что любой заказ на корпоратив сопровождается откатами, комиссия это называется, как угодно. Соответственно, любое распределение грантов, это блестяще показали их американские учителя, этой части нашего либерального чиновничества из USAID, там же точно также, это тоже своеобразная приватизация политических, общественных денег.
Дальше начинается. Эти ребята встроены в цепочки, их надо возвращать изо всех сил. Потому что никого нового туда не встроишь.
А. Баранов:
- Как никого не встроишь? Что, так и будут, пока не помрут?
Е. Афонина:
- Подождите, Дмитрий Валерьянович. Давайте мы сейчас попытаемся понять. Хотели с вами про этот скандал, который в израильско-русско говорящей сейчас среде распространяется, когда иноагент Анна Монгайт призывает бойкотировать гастроли Домогарова, потому что он поддерживает президента России, спецоперацию и все прочее.
А. Баранов:
- «Ничтожество Домогаров», как она выразилась.
Д. Лекух:
- Здесь вообще ничего удивительного, потому что это яркое подтверждение того, о чем мы с вами раньше говорили. Вообще есть гениальная фраза об этом. Она очень многое объясняет. Фраза звучит так, я не помню, кто ее впервые сказал, но я ее слышал от замечательного русского писателя как Митя Самойлов, сатирика нашего. «Лошаки мир воспринимают как корм». Еще раз слушайте внимательно. Лошаки и Монгайт-Лошак тоже в том числе, естественно, они вообще мир воспринимают как корм. Здесь все очень просто. С точки зрения этого клана, такого полукритического, полутеатрального, полукультуртрегерского: как это так, без их разрешения? Это же их территория. Как на их территорию вторгаются какие-то домогаровы?
А. Баранов:
- Угол падения насколько велик. СВО отвратительно, говорит женщина, живущая в Израиле, которая Газу ровняет сейчас, сколько там погибло, уже толком сосчитать не может.
Е. Афонина:
- Кстати, как положительный пример, кого надо привозить в Израиль и показывать русскоговорящей аудитории, там приводится Ксения Раппопорт. Это та актриса, которая продолжает прекрасно сниматься здесь. Отметилась тем, что в первый день начала спецоперации слезный пост «Проснется моя дочь, что я ей скажу…» и так далее, плак-плак, хнык-хнык и все такое прочее. Прекрасная, кстати, актриса. Снимается, в театре играет, все у нее отлично, все замечательно. Россию продолжает не любить, но продолжает деньги получать. И второй пример - это пианистка Полина Осетинская. Тут вообще все замечательно. Я, кстати, прочитала интервью Осетинской. Думаю: дай-ка я загляну, посмотрю, что она вообще там писала. Она рассказывает о том, что в таком ужасном тоталитарном режиме после ее публичных заявлений и участий в концертах в поддержку Болотной в 2013 году, ей с тех пор отказывают в площадках. И она дико этому возмущается. Тоталитарное государство, как можно? Слушайте, можете мне объяснить, почему то, что происходит в России, для них тоталитаризм, а то, что происходит в Израиле, мало того, они устраивают это своими руками, для них, значит, очищение культурного пространства. Что это за логика?
Д. Лекух:
- Вы помните, с каким главным лозунгом выходили они на ту самую Болотную площадь? Эта не самая умная, но самая активная часть этого самого западнического, креативного класса. Про выборы в Госдуму, про «белую ленту» и про все остальное - это была фигня. Главный лозунг у них был какой? «Мы здесь власть». Эта сволочь, классово зародившаяся в 90-х, обрела к тому времени классовое сознание. И они, действительно, считают, что они для нас повелители. Ну что, мы забыли, что ли, как нынешний иноагент Юлия Латынина мечтала о паре деревенек с крепостными? Это такое выделение этой социальной страты из русского народа, но не просто куда-то с отходом в сторону, а с тем, что быдло должно им подчиняться, должно их обеспечивать, должно их кормить, должно их любить и слушать. И самое главное, здесь самое страшное, они считают, что мы их должны любить, обратите внимание. Выступая даже перед российской аудиторией, они говорят: мы вас будем расстреливать, мы вас будем люстрировать, но вы нас любите, вы нас обратно верните, вы во власть выберите нас и любите нас. И прямо говорят: мы вас будем расстреливать, люстрировать, лишать работы, чтобы вы сдохли. Для них это абсолютно нормально, никакого здесь в голове нет. Это отношение, извините, польского пана к украинскому холопу. Они себя считают такими же панами по отношению к большому русскому народу. Вот и вся логика. Мы им должны. Они - власть. Все очень просто.
Я как-то долго интересовался, почему, по каким внешним признакам вы меня, ребята, называете быдлом. У меня вроде три высших образования, кандидатская. Я заканчивал Литинститут. В конце концов, я далеко не самый бедный человек, не богатый, но достаточно обеспеченный, много чего доказавший. Заканчивал Литинститут, родился даже в вашем любимом роддоме имени Грауэрмана. Они долго мялись и сказали: ты все равно чужой, в том числе и потому, что ты геев не любишь. Это отличительная такая вещь.
А. Баранов:
- Как же так-то? Поскользнулись на корке.
Д. Лекух:
- Это сборище нуворишей, они решили, что они здесь новая аристократия. В том числе, просто культурная часть. Та оффшорная финансовая часть поумнее, она молчала и она в большинстве своем осталась, как Ксения Раппопорт, которая тоже поумнее. А та, которая покрикливее, она сначала вывалилась на Болотную площадь, а потом свалила. И что от них ждать? Но это одна и та же классовая страта, которую можно назвать российским охвостьем мирового глобализма.
А. Баранов:
- Мы говорим, что это антагонизм, они предают страну и нас вместе со страной. И ничего общего никогда с ними быть не должно.
Е. Афонина:
- Дмитрий Валерьянович, а теперь финальный вопрос. В первой части эфира мы пытались понять, есть ли срок давности у предательства, на примере истории предателя в Афганистане, который перешел на сторону моджахедов. Нас тут уверяли, что слезы мамы перевешивают предательство. Как выяснилось, мы такой вывод сделали, потому что ради мамы, значит, чтобы мама сына-предателя увидела, можно многое простить, принять и так далее. В данной ситуации, мы сейчас находимся на пике событий, можно сказать, что ответ на этот вопрос найден - есть ли срок давности у предательства?
Д. Лекух:
- Знаете, я человек православный, поэтому притчу о блудном сыне помню очень хорошо и с ней согласен. В принципе, простить, наверное, можно все, и мы обязаны прощать все, как христиане, уметь прощать все. Но одно - нельзя им снова дать вернуться и стать нашими начальниками, нельзя вешать на себя снова этих хозяев. Вот о чем идет речь. Нельзя их подпускать к бюджету, нельзя их подпускать к принятию решений, даже если мы их простим и разрешим им вернуться. Более того, я бы прощал, разрешал вернуться, но к этим вещам, к тем, чтобы они продолжали нами распоряжаться и складывать ноги на наш стол, я бы не хотел прийти никогда.
А. Баранов:
- Они иначе не могут, они обязательно будут этим заниматься.
Е. Афонина:
- И обязательно найдутся те, кто будут делать с ними интервью, потому что это смотрят, читают и слушают. Те, кто будут делать с ними интервью, потому что эти интервью покупают и потом показывают.
А. Баранов:
- И делать вместе с ними деньги, которые в основе всего.
Д. Лекух:
- О чем я и говорил.
Е. Афонина:
- Спасибо огромное за то, что были с нами Дмитрий Лекух, писатель, журналист, публицист.
Подписывайтесь на новые выпуски нашего подкаста на любой удобной платформе и слушайте, когда удобно!