Продюсер Земфиры Леонид Бурлаков: Она реально живущий среди нас музыкальный гений
М. Антонов:
- Друзья, настоящий хит-парад Радио «Комсомольская правда». Меня зовут Михаил Антонов. И у нас красивая дата очередная, на которую мы обратили внимание. 22 года – это для того, чтобы вы себя старыми почувствовали, 22 года, в мае 1999-го, 22 года назад вышел дебютный альбом Земфиры. И человек, который, ну, я не знаю, я могу его только открывателем вместе с Ильей Лагутенко, открывателем такого имени как Земфира назвать. Продюсер Леонид Бурлаков с нами на прямой связи. Леонид, здравствуйте.
Л. Бурлаков:
- Здравствуйте, «Комсомольская правда». Я тоже 22 года назад вас читал. Вот. Сейчас вот слушаю.
М. Антонов:
- Еще не слушали, но уже читали. Это все здорово. Леонид, я вот хотел бы спросить сразу же, ну, вот продюсер… Во-первых, в 1999 году я уже работал на радио. Я помню, какое огромное количество демо-записей поступало от исполнителей разных мастей, умеющих петь и не умеющих. Умеющих писать и абсолютно не умеющих. И тем не менее, вот как сработала та самая продюсерская чуйка, когда демо-запись уфимской девушки, приехавшей покорять Москву, вот щелкнула? Или все-таки это такая красивая история, а вы, ну, увидели потенциал и попробовали, решили попробовать?
Л. Бурлаков:
- Вы знаете, с Земфирой все было, конечно, совсем по-другому. Ну, вот если я приносил, десять человек если взять, и приносил кассеты группы «Мумий Тролль», то из них полчеловека как-то откликались. И, ну, такие все говорили: мы не понимаем, что с этим делать, непонятно, и так далее. С Земфирой было, в общем, десять из десяти, все говорили: да, ух как здорово! Такого раньше не было, потрясающе.
Я вот недавно, я, собственно, сейчас готовлю к изданию на виниле весь бэк-каталог артиста, и мне передали там больше 130 DAT-кассет. И там есть сброс именно первого альбома. Ну, то есть потреково. Голос отдельно, отдельно гитары, барабаны и так далее. Я вот слушал только голос Земфиры. И понимаю, что можно было выпустить тогда альбом, состоящий только из голоса Земфиры. То есть не было ни компьютеров, ни Auto-Tune, ничего, - это была бы бомба. Это была бы потрясающая пластинка. Потому что никогда ни до, ни после, в общем, так не пел. Не было такой силы в голосе, не было такого обаяния, вот этого девичьего, наивного, полудетского, яркого. То есть этот голос он несет в себе всё, весь успех Земфиры.
И все демо, какие бы они не были плохо записанные, а на самом деле она там неплохо их записывала, вот, и они все несли этот голос. Поэтому сопротивляться этому голосу было бесполезно. Надо было точно помогать.
М. Антонов:
- Леонид, скажите, а вот было какое-то разночтение? Бывает иногда, человеку по голосу слышишь, видишь его и думаешь: господи, я представлял совершенно другим человека. или все совпало – и внешность, и голос?
Л. Бурлаков:
- Нет, нет, нет, это там история, уже там, извините, много раз рассказывал. То есть, когда я первый раз услышал, это были четыре песни тогда, кассета ко мне попала, была подписана «Земфира». И телефон. Я не знал еще тогда, что это уфимский код – год города Уфы. И какой-то домашний телефон. И у меня, я долго не звонил. Ну, месяца два, наверное. Получается, я 23 мая на «Максидроме» 1998 года получил эту кассету. И в июле я наконец-то позвонил. Ну, потому что был «Мумий Тролль», было много забот. Это был пик популярности группы на тот момент. Группы «Мумий Тролль». И вот все два месяца я тогда много читал Забриски Rider, был такой журнал, ну, типа самиздат Маргариты Пушкиной. И я представлял себе некую женщину. Ну, тогда мне казалось – она в возрасте должна быть. Мне ж было, ну, сколько там, 31 год. Мне казалось, что ей уже там 42 года, что это уже в возрасте человек. Такие длинные волосы. Вот почему-то я представлял себе Ольгу Арефьеву из группы «Ковчег».
М. Антонов:
- Да, группа «Ковчег». Девушка не от мира сего, немножечко отрешенная.
Л. Бурлаков:
- То есть очень взрослые тексты, очень взрослая подача, уверенная. И я, когда первый раз позвонил, трубку взяла ее мама. И голос тоже был взрослый, понимаете. У меня как-то сложилось тогда ощущение, что я прав, что, значит, этой девушке чуть больше сорока. То есть все как-то… и потом она сказала, типа: Земфира, это тебя. И тут я услышал голос Земфиры. Он был, конечно, моложе лет на двадцать.
Но я все равно тогда твердо был уверен, что девушке лет сорок. Вот, и эта уверенность у меня продержалась, я говорю, где-то, ну, еще недели две, пока мы не встретились в Москве. Я сидел на Пушкинской площади, была солнечная такая погода. Вот, я сидел на подмостках этого памятника Пушкину, ждал. И вдруг голос надо мной, типа: привет! Я – Земфира. Я поднимаю глаза, на меня светит солнце. Я вижу эту кепку. Пока не понимаю, не различаю, соответственно, лица, глаз и так далее. Но я точно понимаю, что человек на моих глазах становится младше лет там на 20-25. Это было невероятное ощущение, в общем. Ну, то есть в фантастических фильмах такое, наверное, может произойти.
Все, и дальше вот этот воробышек, которого я увидел, он, соответственно, меня уже всеми своими дальнейшими поступками, действиями, творчеством, конечно, вовлек в свой мир и уже не отпускает до сегодняшнего дня.
М. Антонов:
- Но воробышек-то задиристый оказался. Не все ведь гладко было. То есть я же понимаю…
Л. Бурлаков:
- Знаете, я «воробышек» слово применяю именно, вспоминая Эдит Пиаф.
М. Антонов:
- Да, абсолютно.
Л. Бурлаков:
- Земфира для меня – это, собственно, реинкарнация Эдит Пиаф на самом деле. Я, когда первый раз смотрел фильм про Эдит Пиаф, я прям вздрагивал, потому что очень многие поступки, движения, она, сама того не зная, она прям в себе несет, конечно.
М. Антонов:
- Но споры были все равно – как, что, какой трек брать, какой не брать. Опять же, есть опытный человек – продюсер, который уже занимается продюсированием. И есть человек, который идет по этой дорожке, ну, вот, называется, ориентируясь на всевозможные обстоятельства. Или все-таки это такие творческие споры, которые к серьезным разладам не приводили?
Л. Бурлаков:
- Нет, изначально все было понятно, собственно, какие песни будут номер один, какие будут просто потрясающими. Но я все-таки проверял себя. Потому что я доверяю очень слушателям. И тогда не было каких-то там интернета, голосовалок и так далее. И я, когда мы записали и сделали рабочий микс, у меня это, конечно, сохранилось, я помню, что я опросил больше 150 человек. Ну, например, я сажусь в такси и говорю: а можно поставить кассету? И, соответственно, слушаем. И вот в какой-то момент человек поворачивает голову: ой, кто это? Типа, не скажете, кто это там поет?
У меня уже были заготовлены все эти листочки с названиями песен, я отмечал. Вот, я говорю, больше 150 человек. В магазины заходил музыкальные, тоже просил поставить. То есть там, не знаю, был день рождения у меня во Владивостоке, получается, в ноябре 1998 года. Там народ в CD Land, это наш магазин, гулял, и так далее. Там было человек, наверное, 35-40, но все были – журналисты, все. Я первый раз поставил там. И вот ко мне подходили люди и спрашивали: кто это? что это? Соответственно, я тоже для себя сразу отмечал.
Вот таким образом у меня составился такой рейтинг песен. И я, согласно этому рейтингу, выстраивал рекламную кампанию - именно очередность песен у слушателей. Я всегда придерживаюсь схемы, такая типа американская схема, когда ты даешь трек сначала не самый хитовый, то есть он очень потрясающий, хороший, голос хорошо понятен, тексты. Но это еще не хит. И в эту песню люди влюбляются. Потому что она настолько уникальна, настолько потрясающа, настолько отличается от всего того, что есть вокруг. И людям кажется, что все, вот артист состоялся.
И, действительно, когда мы запустили песню «СПИД», она вызвала много споров. Потому что она была провокационная по тексту. Но именно музыкально она не вызывала никаких вопросов. И вдруг после всего вот этого восторга от песни «СПИД» у людей появляется песня «Ариведерчи». Она уже появляется в более масштабном. То есть, если «СПИД» появился только на «Нашем радио» тогда, то «Ариведерчи» уже сразу подхватила «Европа+», Первый канал. И это реально взорвало сознание людей. Потому что они не верили, что может быть что-то лучше, чем песня «СПИД».
М. Антонов:
- Я вам тогда одну историю расскажу. Это был август 1999-го, и «Ариведерчи». И «СПИД» они же синглами выходили. Я работал на такой уже не существующей радиостанции, «Открытое радио» называлась. Может быть, вы помните.
Л. Бурлаков:
- Помню, конечно.
М. Антонов:
- И кассета у меня была с «Ариведерчи». Я ехал в машине. Водитель долго слушал эту песню. Потом в конце повернулся и сказал: ну, наконец-то Агузарова вернулась! Сравнивали с Агузаровой, сравнивали… с кем только ни сравнивали. И потом только, опять же, уже голос Земфиры начал ассоциироваться именно с ней. Не было синдрома второго альбома? Это традиционная такая штука, когда человек на радостях как выдает все на-гора на первом альбоме. Чего делать на втором? А второй-то вышел в следующем году уже, в 2000-м.
Л. Бурлаков:
- Ну, второй вышел практически… то есть был записан сразу. Я скажу так, что вот знаменитая встреча, когда собрались вечером, в восемь часов вечера в «Останкино» Бурлаков, Константин Львович, Алена Михайлова, Михаил Козырев, вот, ну, и вот они сидят вокруг меня, окружили. И я представляю альбом Земфиры дебютный. И они слушают, соответственно, понимают, что это хорошо, круто. Ну, то есть речь шла о крупном, собственно, партнерском некоем контракте, на очень выгодных для них условиях. Потому что мы же были дерзкие, молодые.
И они прослушали первый альбом. И Михаил Козырев такой: ну и что дальше, типа? Типа, намекая, что, типа, вот наверняка там дальше больше ничего не будет. Но Бурлаков к данной ситуации уже готов. У него был мини-диск с записью демо-версии, в отличном качестве, второго альбома. То есть второй альбом был готов еще за где-то четыре-пять месяцев до релиза первого альбома. Понимаете. То есть не было там… Это, в принципе, весь лучший материал, который мы отобрали, ну, просто на первый мы отобрали более такие светлые, яркие, детские песенки. Поэтому, собственно, люди и полюбили их так легко. А на второй альбом мы отобрали там гениальные, кайфовые.
М. Антонов:
- «Лондон», «Хочешь» и так далее…
Л. Бурлаков:
- «Лондон» - это бонус-трек все-таки.
М. Антонов:
- Тем не менее, ничего себе! Песенка-то какая!
Л. Бурлаков:
- Я, собственно, ставлю второй альбом. И вот как раз они слушают, эти все великие люди, значит, «Хочешь», «Искала», «Не отпускай» и так далее. И у них, в общем… И в какой-то момент я говорю: ну, если хотите, я достану мини-диск и с третьим альбомом. Потому что у меня реально был собран на две третьих, был собран «14 недель тишины».
М. Антонов:
- Бог ты мой, вы как сериал сезонами выпускали, да?
Л. Бурлаков:
- Да. И Константин Львович говорит: нет, нет, ладно, хватит. Мы подписываем договор. И вот про сравнение, я хочу вернуться. Потому что вот я открыл свой самый первый пресс-релиз, который я написал про Земфиру. Интересно вам?
М. Антонов:
- Да, конечно.
Л. Бурлаков:
- Вот, это была промо-копия, соответственно, мы раздавали на компакт-дисках, тогда уже компакт-диски были. Тут еще написано, что релиз 24 апреля. Он, действительно, планировался на 24 апреля 1999 года. Но в связи с тем, что был договор с Первым каналом, мы чуть-чуть отодвинули, чтобы больше был охват по рекламе, и так далее. И вот тут написано, что концертный тур с сентября 1999 года. Этот промо-диск я составил, получается, в начале февраля 1999 года. Я тогда уже был уверен, что все получится.
И вот написано: краткая характеристика проекта. Ну, я такой, немножко канцелярит у меня. «Земфире, на наш взгляд, впервые удалось так гармонично соединить накопленный материал советской эстрады - Алла Пугачев, Лайма Вайкуле, Валерия и так далее, - с самыми современными формами рок-музыки – Жанна Агузарова, «Мумий Тролль», Alanis Morissette и так далее. Полученное ею высшее джазовое музыкальное образование по классу вокала, композиции и аранжировки позволило акцентировать внимание на многогранности и уникальности голоса певицы. (Собственно, так и получилось).
Самодостаточность, законченность и простота ее текстов позволяют им прочно «войти в жизнь», «Курить – значит, будем долго жить», «В мои обычные шесть, я стала старше на жизнь», «Я буду ждать, ты звони» и так далее.
Творческая зрелость в ее 22 года явилась оптимальным вариантом для раскрутки новой рок-дивы. Благодаря невероятной работоспособности, настойчивости, внутренней независимости и полной самостоятельности (имеет готовую группу для живых выступлений) певица реально настроена на «шоу-бизнес».
Заинтересованность Земфиры неоднократно была продемонстрирована со стороны многих продюсеров. Практически все центральные средства массовой информации упоминали о скором ее «появлении», но ничего толком о ней пока не известно. Поэтому самый необходимый рекламный ход – это просто, чтобы ее хоть раз услышали.
Вот примерно такой был. Это начало февраля 1999 года.
М. Антонов:
- Красиво. Кстати, Лайма Вайкуле – это же Лагутенко сравнил, да, по-моему, Земфиру?
Л. Бурлаков:
- Ну да. Это его была когда. Когда я первый раз поставил, он такой, типа: это что за Лайма Вайкуле? И попросил выключить тогда. Я скажу так, что сравнения, конечно, были. Потому что нам всегда надо опираться на что-то, когда мы встречаемся с каким-то невероятным для нас в любом искусстве. В кино, картины или музыка, тем более. Потому что здесь больше как бы возможностей, больше мы как-то знаем.
И вот на пресс-конференции в «Бифитере», которая прошла, первая пресс-конференция, я как бы предупредил журналистов, чтобы не было вот этих всех сравнений, как-то… Я показал конверт, в котором я запечатал 42 сравнения, которые на тот момент как бы насобирал. Если я сам лично сравнил – Пугачева, Валерия, Агузарова, «Мумий Тролль», Alanis Morissette, то журналисты еще больше 42 сравнений. И говорю: ну что, будем открывать конверт? Все закричали: не надо, всё, мы поняли!
Поэтому здесь, знаете, я определяю гений, а я считаю, что все-таки Земфира – это реально живущий среди нас гений музыкальный, то есть это, вот именно, когда особенно он только появляется, вот чем больше сравнений с чем-то, когда люди не могут определиться, когда они… у них прям сомнение, смятение, то есть они не могут поверить, что это реально существующее что-то новое, и они начинают дергаться, сравнивать – каждый со своим, и так далее. Вот чем больше их я набираю, тем больше, собственно, у меня шансов на то, что артист именно станет таким любимым по всей стране.
М. Антонов:
- Последний альбом наверняка слышали. И тоже ведь пошли… Но сравнивают уже как – сравнивают Земфиру нынешнюю, 2021 года, с Земфирой той, 1999-го. И это, наверное, не совсем корректно. Потому что, ну, «а девочка созрела», извините, да?
Л. Бурлаков:
- Ну, смотрите. Давайте так. 22 года карьеры, музыкальной карьеры. Давайте вспомним, что выпустил Пол Маккартни через 22 года после начала своей музыкальной карьеры. Помните?
М. Антонов:
- Back in the U.S.S.R.
Л. Бурлаков:
- Нет, через 22 года он выпустил альбом совместный с Майклом Джексоном, в 1984 году.
М. Антонов:
- Да, Back in the U.S.S.R. – 1987-й. 1984-й – с Майклом Джексоном был.
Л. Бурлаков:
- И это был, в общем, так себе альбом, правильно? Ну, хороший, очень хороший.
М. Антонов:
- Одна песня Say Say Say там была неплохая.
Л. Бурлаков:
- Да, там была песня. Но все. Знаете, я скажу так, что одна песня «Жди меня» или песня «Пальто», в общем, все, можно уходить. Можно дальше идти, дальше ждать чего-то нового. Я считаю, что это потрясающая пластинка. Она сделана, да, зрелым музыкантом. Она выверена. Потому что я с ней прожил вот до релиза, пока она появилась везде, ну, порядка восьми месяцев. От момента, когда она прислала первую песню, попросила, спросила, как там тебе, и вот пока она вышла. И я скажу, что вот… и вот сейчас я ставлю его, и у меня нет ощущения, что он заезжен. То есть вы-то его слушаете, ну, там с 26 февраля, а его слушаю, ну, уже там почти десять месяцев. И для меня это, в общем, пластинка, которая потом, и через десять лет, будет так же актуальна. Потому что она умет писать музыку, а не какую-то модную на сегодняшний день риф или там, не знаю, бит и так далее.
Для меня все-таки Земфира – это, прежде всего, музыка. Поэтому я так люблю ее, например, саундтреки, как к «Северному ветру». Потому что там я слышу композитора. И я очень мечтаю, что все-таки мы когда-то получим альбом академической музыки, именно композитора Рамазановой Земфиры Талгатовны.
М. Антонов:
- Два еще вопроса осталось. Во-первых, вы сказали, Леонид, что готовитесь все-таки на виниле вот это вот все выпускать. Но это было, насколько я понимаю, все-таки изменения произошли. Потому что 2020 год, это было запланировано, а сейчас до сих пор это все продолжается. Есть ли окончательная точка, когда все будет выпущено на винилах?
Л. Бурлаков:
- Смотрите, у меня в руках тестовая копия первого альбома. Собственно, 22 года я ждал. И я считаю, я первый в этом мире услышал на виниле первый альбом. Я получил удивительное ощущение, когда игла легла на пластинку, когда я услышал первые звуки. И я не буду говорить - когда, пусть это останется тайной. Но видите, тестовая копия у меня. Значит, все это совсем близко.
М. Антонов:
- Все, принято, хорошо. Дальше выпытывать не буду. И вспомнили Пола Маккартни. Поэтому, Леонид, спрошу. Не появится ли, знаете, как периодически всплывает: найдена неизвестная песня Beatles. И так далее. А учитывая, что вы архиватор, вы архивариус, у вас огромное количество записей, есть ли что-нибудь из музыкального наследия Земфиры Талгатовны, о чем мы еще не знаем?
Л. Бурлаков:
- Недавно я попросил ребят, есть такой Сергей Марченков, Антон Тюрин, которые реально, или Снежана, которые реально фанатеют от Земфиры и знают все. Если что-то я забываю, я у них спрашиваю, они мне всегда напоминают. Молодцы. Я попросил их собрать неизданные песни, вот что в интернете гуляет. И мне прислали 52 песни. Понимаете, да? По сути, пять альбомов.
М. Антонов:
- Так…
Л. Бурлаков:
- И там очень много смешного материала. Например, там рекламных роликов, которые она делала для радиостанции «Европа+ Уфа». И это вполне прикольные песни. То есть они похожи чем-то на «-140». Ну, то есть все как бы нормально. Где-то плохое качество записи, где-то хорошее. Я такой задумался. Ведь у меня же тоже есть какой-то архив, как вы сказали. У меня 17 мини-дисков, на тот момент было модно на мини-дисках, она мне присылала все свои демо-записи. Я их все оцифровал. И я нашел восемь песен, которые вообще никогда нигде не появлялись. И я отправил их Земфире. Ее реакция была, потому что она реально забыла об этих песнях.
М. Антонов:
- Так, так…
Л. Бурлаков:
- И ее реакция была: неужели я так пела тогда? Ну, примерно такая. Но я скажу так, что есть песня «До радуги», которую я очень полюбил. И она меня сейчас прям реально… помогает мне в работе. Какие-то моменты бывают тяжелые, я ставлю «До радуги», и меня прям… вот это ощущение, что вот… почему-то эта песня не вошла в первый альбом, я не понимаю, почему, или во второй.
М. Антонов:
- Есть ли надежда, что мы это услышим когда-нибудь?
Л. Бурлаков:
- Ну, давайте не будем загадывать. Потому что все равно это там детский материал. Я понимаю, что она к нему относится как там к некоему… Но всегда есть надежда, в моем случае – вера в то, что она когда-то это выпустит. Потому что даже в таком демо-варианте они работают.
М. Антонов:
- Я просто… Мы готовы сейчас на Радио «Комсомольская правда» открыть сбор подписей. Потому что… чтобы вы их Земфире передали. Но самое главное, что мы узнали, что архив есть, архив собирается. Леонид, ну что, спасибо вам огромное. Низкий поклон, во-первых, за воспоминания. Во-вторых, за первый и все последующие альбомы. В-третьих, за… сейчас огромное количество людей, которые на виниле собирают музыку. И для них вот этот звук – это потрясающей. Поэтому мы дождемся обязательно выпуска… все это на пластинках.
Леонид Бурлаков был у нас на Радио «Комсомольская правда», в «Хит-параде настоящей музыки». Леонид, спасибо.
Л. Бурлаков:
- Спасибо вам. Счастливо.
