Как избежать трагических событий в школах и бороться с жестким контентом в соцсетях

Депутат Госдумы Николай Николаев обсудил с директором Центра социальных исследований Российского клуба православных меценатов Андреем Салминым

Страна шокированы трагедией, которая произошла в Казани. Тихий 19-летний юноша Ильназ Галявиев совершил массовое убийство. Причем среди бела дня, не скрываясь, демонстративно преодолел путь от дома до школы с ружьем наперевес. Сейчас основной вопрос – можем ли мы предотвратить такие трагедии в будущем? Об этом депутат Госдумы, ведущий программы «Общее будущее» на радио «Комсомольская правда» Николай Николаев поговорил с Андреем Салминым, директором Центра социальных исследований Российского клуба православных меценатов.

Процессы пущены на самотек

Н. Николаев: — Андрей Юрьевич, наш мир постоянно меняется. Когда-то, например, было невозможно представить, что за столом собирается семья и почти все находятся телом за столом, но душой и разумом в смартфонах. Можем ли мы в принципе сейчас говорить о том, что такое норма?

А. Салмин: — Безусловно, можем. Есть такой момент, который многие упускают сегодня. Мы начинаем смешивать совершенно разные вещи. То есть есть вечные ценности, например, благородство, честь, красота, служение высшим идеалам, и есть ценности, которые связаны с модой, сиюминутным состоянием (например, брюки клеш). И когда происходит смешивание высших ценностей с тем, что действительно текуче, постоянно видоизменяется, то у людей теряется ощущение реальности. То есть кажется, что все становится таким мороком, бульоном, где мы все варимся, и теряются всякие смыслы.

О нашем времени Мартин Хайдеггер (выдающийся немецкий философ. — КП) сказал, что самая главная проблема конца ХХ века — мы перестали думать и начали все с большим ускорением действовать. То есть мы сначала делаем, а потом думаем. Безусловно, то, что является отклонением от общепринятых норм, оно всегда было, есть и будет, но есть ядро неизменное, то, что связано с вечными ценностями (любовь к детям, уважение к старшим), и то, что связано с нормами поведения. Если ребенок сидит в метро и не встает, не уступает место старшему, это сегодня является нормой, но эта норма деструктивная. Отклонение развивается и доходит до такой точки, когда уже просто наступает предел. И тогда общество начинает принимать меры по социальному контролю.

Н. Николаев: — Можно ли предотвратить такие трагедии?

А. Салмин: — Безусловно, можно и нужно. Девиантология этим занималась, но, к сожалению, в этом наступил перерыв примерно 20 лет назад. Перерыв, наверное, нужно заканчивать. Уже наступил момент, когда необходимо возвращаться к тем практикам, которые были. Суть заключается в том, что профилактика стоит 5 долларов в месяц (педагога, который этим занимается), а, например, день наркомана 200 долларов. То есть для государства во много-много раз дороже обходится, когда процессы, связанные с девиациями, пущены на самотек, то есть они как бы саморазвиваются. И государство, и общество должны сейчас вернуться к профилактике.

Могу привести пример. Я работал в городе-миллионнике в то время, когда еще профилактика была. Самый опасный возраст с точки зрения копирования деструктивного, девиантного поведения — это пубертатный период, с 12 до 21 года. Во всех странах социально ответственный бизнес, государство занимаются тем, что с детьми в этом возрасте специально занимаются. И у нас было очень много приводов в детскую комнату милиции именно в пубертате.

Мы сделали несколько шагов. Первый шаг. Мы посмотрели в разных районах города структуру интересов этих детей, которые в уязвимом возрасте. Второй шаг — собрали директоров крупных предприятий (там их было достаточное количество) и поставили перед ними задачу финансировать учителей, которые закрывают эту проблему со структурой интересов. Например, кто-то любит выпиливать, кто-то — танцевать, кто-то — спортом заниматься и т.д. И через три месяца приводы прекратились.

Исчезни на 48 часов

Н. Николаев: — Выпиливать или танцевать — это хорошо, но сейчас больше времени молодые люди уделяют интернету, сидят в соцсетях. Я, например, на этой неделе сам столкнулся с диким случаем, что девочка-подросток из благополучной семьи, спокойная, тихая, замечательная, просто исчезла. И через 48 часов она позвонила маме, вернулась, и только после этого мы узнали, что, оказывается, в соцсетях провоцируют детей, в том числе и на такие игрища, которые называются «Исчезни на 48 часов»… Какая роль в этом случае может быть у учителя и у соцсетей? Мне кажется, они находятся на сегодня в разных весовых категориях, если мы говорим о восприятии подростка.

А. Салмин: — Вы правы, Николай Петрович. И тут есть такой момент. Есть технологии, которые позволяют жизнь в офлайне, и в онлайне таким образом регламентировать, чтобы ребенок не разрушался ни психически, ни физически. В частности, любой фильм, компьютерная игра или программа телевизионная имеют уровни. Уровень реактивный (например, идет реклама: «Купите Но-шпу»), уровень ресурсный (Но-шпа имеет определенный химический состав, гладкую мускулатуру расслабляет, снимается болевой синдром) и уровень фоновый. Вот фоновый уровень, то, что там бегает мамочка и говорит, что вы отдыхаете, а она работает, действует, особенно на ребенка, во много-много раз сильнее, чем первые два уровня. И технология, которая выводит ребенка из этой жесткой зависимости от компьютерной игры, заключается в том, чтобы из реактивного и фонового уровня привести его в ресурсное. То есть сказать: «Как ты думаешь, почему этот дяденька убивает 100 человек, а потом снова… Какой смысл в том, что происходит?» Тогда включается защитная функция сознания. Если ребенок натренирован, то он защищен от этого, если этим занимается школа, например, есть специальные программы.

Но, к сожалению, школа здесь самоустранилась. Я общественную организацию представляю, и мы тоже в этом почти не участвуем. То есть технологии есть, они эффективные, и этим просто нужно заниматься. Просто нужно заканчивать этот 20-летний перерыв. Нужно мобилизоваться, восстановить профилактическую работу с подростками. Любую форму отклонения можно путем исследований (количественных и качественных) определить и можно предотвратить еще на момент, когда человек уже вступил на эту дорожку, скажем, через год-два будет такой поступок. К трем годам у человека доминирует либо социальное, либо индивидуальное. Вот у индивидуалистов такой индивидуальный терроризм, а люди с социальной доминантой участвуют либо в тоталитарных сектах, либо в каких-то протестных акциях. Причем если вы будете допрашивать, зачем вы вышли туда, они говорят: мы не знаем, это просто прикольно.

Ребенок не может не развиваться, не может не самореализовываться, мы не можем его остановить. И если мы ему не даем возможность положительно развиваться, творчески, в технической сфере, в культурной сфере, то его развитие уходит в этот мир — либо психоделия (все эти компьютерные игры, медиапространство), либо вот в такие поступки, дикие совершенно…

Полный вариант интервью смотрите на сайте радио «Комсомольская правда» и на YouTube-канале NIKOLAEV Podcast.