Олег Кашин: В Афганистане абсолютный запрет российской власти на терроризм дал трещину
Все уже отсмеялись над этой скобочкой про запрещенную в России террористическую организацию Талибан, которая появляется в последние месяцы уже и в нейтральных и даже в доброжелательных по отношению к Талибану материалах российских официальных СМИ. Но на самом деле ничего особенно смешного здесь нет. Да, это политика и это искусство возможного. И как бы цинично ни звучало (а где политика, там и цинизм), да, Талибан, наверное, не худшее, что могло случиться с Афганистаном, как справедливо писал в «Комсомольской правде» Дмитрий Стешин. И в принципе вот этот афганский анклав , в котором происходит внутри какой угодно ад, но при этом этот ад не выплескивается на Россию и на ее среднеазиатских союзников, может быть, действительно лучшее, чего можно ждать в нынешней ситуации в этом суровом, неспокойном регионе.
Но вот я сейчас это говорю, и я, может быть, за российский МИД, за Путина, за Пескова формулирую то, что следовало бы сказать им. Потому что терроризм, тем более исламский терроризм, это не просто строчка в докладной записке Лаврова Путину, а это важнейший фактор и нашей, в том числе внутрироссийской жизни. Если мы помним, сама историческая легитимность Владимира Путина началась с того, что тогда называлось войной с чеченским терроризмом. И вся дальнейшая история России постсоветской, в ней терроризм всегда был таким фактором, который… Вот стена, за которой начинается ад, и к этой стене мы не приближаемся.
Когда на каком-то заседании Совета по правам человека Владимира Путина спросили о пытках заключенных по делу «Сети» и «Нового величия», он прямо на глазах всех телезрителей прочитал поднесенную ему справочку ФСБ, зацепился взглядом за слово «террористы», «теракт», и сказал: «Ну как же, посмотрите, они же террористы. Вам что, нужны теракты где-то?» И вопрос закрыт, вопрос о невиновности девушек из дела «Нового величия» больше не поднимался. Потому что для того поколения, которое сегодня у власти, слово «терроризм» это харам, это запрещено.
И на наших глазах эта система ценностей дает трещину в Афганистане, где вот эта абсолютность неприемлемости терроризма сталкивается с тем, что мы называем искусством возможного. И в принципе это заслуживает того, чтобы об этом говорить, об этом рефлексировать. Но никто не говорит и, более того, никто не спрашивает, не потому что такие дураки вокруг, а потому что спрашивать уже некому. Те субъекты общественной жизни, будь то медиа или политическая оппозиция, они либо ликвидированы, либо загнаны под лавку, и никто ни с кем не разговаривает, всё в абсолютной тишине. Я как человек, профессионально занимающийся высказываниями на темы текущей политики, прекрасно знаю, что даже если в разговоре с каким-то своим товарищем, который так же, как я, все понимает, я скажу: «Ты слышал последние новости? Кошмар, кошмар», - обязательно нужно проговорить, почему кошмар. Потому что, во-первых, вы по-разному можете понимать, а во-вторых, ты сам, думая, что понимаешь, начинаешь об этом рассуждать, говорить или писать, и тебя мысль ведет в том направлении, о котором ты сам не думал. Думать и говорить всегда надо.
И в принципе вот это молчание, эта, если угодно, немота российской власти, которая даже сама еще не отдает себе отчета в том, что у нее буквально вырван язык, она в итоге ей может повредить. Потому что отсутствие осмысления происходящего, отсутствие реакции, в том числе вербальных реакций на очевидные перемены окружающей реальности, в итоге приводят буквально к отрыву от реальности. И если ты живешь в наборе каких-то смысловых кирпичиков (Америка – враг, терроризм, безусловно, зло и т.д.), когда один кирпичик выпадает из этой стены, стена вся начинает рушиться. И в итоге ты обнаруживаешь себя у разбитого корыта, утрачивая вообще язык, на котором ты думаешь и принимаешь решения. И в итоге превращаешься буквально из человека в рептилоида, который и разговаривает на непонятной системы сигналов. Кстати, слово «сигнал» вполне такой легитимный термин российской политологии уже последние лет, наверное, 20. Потому что никто прямым текстом не говорит правду, в итоге все всё понимают, но, очевидно, каждый понимает по-разному. И это, конечно, уже ведет к всевозможным неприятностям, а в перспективе может привести (не побоюсь этого слова) к реальной, полноценной катастрофе.
