Олег Кашин: Каждая нация испытывает потребность в своей группе Дятлова
О. Кашин:
- Всем привет! Я – Олег Кашин. Где-то в глубинной России с нами Эдвард Чесноков. Здравствуйте, Эдвард. Давайте с печальной новости начнем. Умер Б.Ю. Александров.
Э. Чесноков:
- Это человек, который словно бы возвращает ту милую, прекрасную, нами потерянную Россию, когда до революции на бренд человек ставил свою фамилию и потом привозил откуда-нибудь из города Парижа золотую медаль и ставил ее на свою продукцию. Это я про его сырки.
О. Кашин:
- Абсолютно так. Не знаю, насколько это корректно с точки зрения рекламной политики радио «Комсомольская правда», говорить о продукте, который есть на рынке, нам не платили за это, естественно, тем более что у меня в Лондоне и сырки эти не продаются, но для меня они – воспоминания о жизни в Москве, жизни в России. Прекрасные совершенно, и узнаваемая коробочка, узнаваемое имя. Я надеюсь, что бренд переживет своего основателя. Как многие успешные бизнесмены, он дал много интервью на тему своих правил жизни. Фигура, конечно, удивительная. Есть повод о нем подумать, вспомнить. Он сидел в тюрьме 3 года…
Э. Чесноков:
- За незаконное предпринимательство?
О. Кашин:
- Да. Но при этом был 83-й год, и он, работая на заводе «Кристалл», как бы подтаскивал бутылки и спирт, делал водку сам, в своем гараже и продавал ее. Соответственно, за это сел. Потом очень загадочно, работая врачом, как-то подмял под себя весь рынок молочной продукции в Тульской области и после этого, вначале под брендом «Росагроэкспорт», а потом он стал делать сырки. Это было ноу-хау. Вы как постсоветский ребенок, наверное, не знаете, не помните, что такое стандартный советский творожный сырок, без шоколада, естественно, такой просто кусочек сладкого творога. А если мама или папа поедут в Прибалтику, они привезут настоящий глазированный сырок.
Э. Чесноков:
- У нас с вами практически вкусные советские истории с Олегом Кашиным.
О. Кашин:
- Да, Одноклассники.ру. В общем, ноу-хау Б.Ю. Александрова было в том, что не делать глазурь из какао, а брать настоящий шоколад, упаковывать этот сладкий творог в бельгийский шоколад.
Э. Чесноков:
- О, как вы подготовились к эфиру-то.
О. Кашин:
- Я ел эти сырки. А в каждую коробочку еще одно время было вложено письмо от Б.Ю. Александрова с какими-нибудь житейскими мудростями.
Э. Чесноков:
- То есть Б.Ю. Александров – это такой хороший, солярный Евгений Чичваркин. Я правильно понимаю?
О. Кашин:
- Да, наверное. Или Тиньков, допустим, или брать людей-бренды. И последние годы (он болел онкологическим заболеванием) он жил в Прибалтике, занимался там бизнесом по лечению эректильной дисфункции у латышей. И поскольку сам он был почти полностью евреем (только папа у него был русский, а все остальные родственники были евреями), он ощутил…
Э. Чесноков:
- Для этой клиники нужен какой-то ситуативный маркетинг с Дзюбой, наверное, или с этой авиакомпанией…
О. Кашин:
- Про авиакомпанию тоже обсудим. Будучи евреем, он в Латвии потратил много денег на восстановление заброшенных, уничтоженных еврейских кладбищ.
Э. Чесноков:
- Подождите. Логическая цепочка. Эректильная дисфункция, будучи евреем, он потратил там много денег на восстановление… Я с ужасом ждал продолжения.
О. Кашин:
- Эдвард, поскольку мы популярное радио, народное радио… Что интересует народ? Евреи, потенция и еда.
Э. Чесноков:
- И план Даллеса.
О. Кашин:
- Б.Ю. Александров – такая потеря, которую хочется обсуждать и снимать про него художественное кино формата «Гражданин Кейн».
Э. Чесноков:
- Нет, не «Гражданин Кейн», а Говард Хьюз, авиатор. Или, в данном случае, сыродел, например.
О. Кашин:
- Сыродел у нас другой человек, дай бог ему здоровья. Уже все вспомнили интервью, которое давал Б.Ю. Александров в последние месяцы, объясняя, что заговор китайцев, придумали коронавирус какой-то, на самом деле его нет.
Э. Чесноков:
- Он давал интервью о том, что коронавируса нет, а сейчас его больше нет? План Даллеса?
О. Кашин:
- В общем, план Даллеса. Мне сегодня случайно попал в руки пост информагентства РИА Новости. У них есть отдельный Telegram-канал «RIA_Kremlinpool» о приключениях Владимира Путина. В январе этот Telegram-канал, когда еще не было модно, написал, знаете, какой пост? Помните, Путин поднял фуражку, которая слетела с офицера почетного караула? А они пошутили, что видео фотографа с этой сценкой распространяется в арабском мире со скоростью нового коронавируса.
Э. Чесноков:
- Ну, никто же не знал, как он распространится на самом деле.
О. Кашин:
- Да.
Э. Чесноков:
- Добросовестное заблуждение.
О. Кашин:
- Действительно, прошлая жизнь. Мы все шутили. Нельзя пройти мимо. Это не повод для спекуляций, хотя я тоже их уже наблюдаю. Сегодня трагическая роскомнадзоровская новость из внутреннего периметра Кремля. Покончил с собой сотрудник Федеральной службы охраны. Важно уточнить, ФСО это не только люди, которые ходят за Путиным, носят за ним чемоданчик, это и просто солдаты, которые подметают Соборную площадь, такие военные, приписанные к Кремлю в частности. Поэтому говорить о том, что рядом с Путиным какие-то люди совершают самоубийство, не вполне корректно. Давайте я защищу российского лидера от разного рода…
Э. Чесноков:
- Но раз уж мы заговорили о загадочных смертях, Диего Марадона, «рука Бога», скончался 25 ноября, предположительно от сердечного приступа. Тут неожиданно выясняется, что у него была субдуральная гематома (это через два дня выясняется). Что такое, не знаю, но, видимо, это как-то меняет картину с сердечным приступом. 30 ноября следствие проводит обыск у его лечащего врача. Еще одна совершенно невероятная история, что медсестра признается, что медицинская компания, где она работает, заставила ее фальсифицировать показания, будто она проверила Марадону в день его смерти, то есть 25-го, хотя на самом деле тот самый врач не пустил ее в комнату. И что там было в комнате, медсестра как единственная свидетельница не знает. То есть, казалось бы, совершенно рядовое событие – ушел в не очень пожилом, но и не в молодом возрасте, к тому же коронавирус… План Даллеса.
О. Кашин:
- Рядовое событие? Это гигантская потеря аргентинского народа. Я думаю, только с Эвой Перон так прощались аргентинцы. И естественно, что в таких ситуациях, когда вся страна, вся нация, такая темпераментная, веселая нация, переживает большую потерю. Потенциальное дело врачей и поиск заговора…
Э. Чесноков:
- Но там нет своего Берии, Абакумова и других прекрасных людей…
О. Кашин:
- Эдвард, в наше время, поверьте, того Берию, толстого, из плоти и крови, в шляпе и пенсне, сменил облачный Берия, коллективный Берия, вирусный Берия. Естественно, дело врачей – это вопрос просто времени.
Э. Чесноков:
- То есть вы намекаете, что на самом деле человек, владевший «рукой Бога», отошел в мир по естественным причинам, но просто аргентинцы не могут с этим смириться, и местный товарищ майор, сомкнувшись с местными правоконсерваторами, сфабриковал дело?
О. Кашин:
- Это не майор. Аргентинское народное коллективное бессознательное. Я думаю, корректно будет сравнить с группой Дятлова. Поскольку каждая нация испытывает потребность в собственной группе Дятлова. Чтобы была некая загадка, которая всем не дает покоя, не дает уснуть. И если аргентинской группой Дятлова станет Диего Марадона, значит, и после смерти он служит своему Отечеству, служит своему народу. Если они любят человека, естественно, он не должен исчезать из поля общественного внимания после смерти. Пусть загадка смерти Диего Марадоны превращается в национальный аргентинский культ. Не вижу никакой в этом проблемы, никого не осуждаю.
Э. Чесноков:
- Не совсем понятно, кто будут еще 8 человек, которые отправятся вместе с Диего Марадоной по Северным Андам в этот черный вигвам. Дай бог, чтобы никто больше к нему не присоединился.
У меня есть еще один вопрос. Министерство образования и науки заявило, что на самом деле иностранцы, которые не приехали в Россию, несмотря на зачисление, не отчисляются. Отлично. Но у меня возникает вопрос. Почти 2 тысячи иностранных студентов. А мы говорим, что нам надо привлекать в Россию иностранный интеллектуальный ресурс. Более того, в наших прекрасных, любимых футбольных клубах, если я ничего не путаю, иностранные игроки вполне себе играют, даже несмотря на страшный коронавирус.
О. Кашин:
- Разумеется, играют. Более того, футбол, как мы понимаем, продолжается. Но да, история про иностранных студентов…
Э. Чесноков:
- Вы тоже видели видеообращение этих студентов и студенток?
О. Кашин:
- Конечно. Каждый раз образ этого бездушного чиновника, который не понимает, что своим следованием инструкции он создает гигантскую проблему или скандал, это, конечно, фантастика. Ну, не совсем скандал, но даже то, что мы с вами об этом говорим, может привлечь внимание властей к этой проблеме. Действительно, многие люди, которые могут стать русским миром…
Э. Чесноков:
- Химические реакции, понимаете ли, нельзя удаленно провести.
О. Кашин:
- Да.
Э. Чесноков:
- Давайте поговорим о советско-финской войне.
О. Кашин:
- Советско-финская война возвращает нас на ту войну незнаменитую, которая была 80 лет назад.
Э. Чесноков:
- 81, получается, ибо 30 ноября 39-го года.
О. Кашин:
- Итак, за кого мы в этой войне?
Э. Чесноков:
- Я бы сказал, это риторический вопрос. Конечно же, мы за Россию.
О. Кашин:
- Да. Но кто был Россией в той войне? Это тоже очень спорный вопрос. Потому что Союз Советских Социалистических Республик ею был не вполне, а осколок Российской империи, сохранивший законы гравитации, грубо говоря, это была Финляндия. Поэтому действительно вопрос.
Э. Чесноков:
- Знаете, я позволю себе с вами поспорить, сославшись на пост Telegram-канала «Стальной шлем». Так называемые власовцы (потому что Власов на тот момент был еще правоверным членом партии), так называемые власовоподобные формирования появились еще тогда, их белогвардейцы создавали из числа военнопленных, тех, кого финская армия пленила на зимней войне из Красной Армии. Но поначалу, первые несколько месяцев, до 40-го года, это продвигалось очень плохо. Потому что финские власти строили свою пропаганду как раз на националистической ноте, что вот к нам идут русские (никакие не советские, а именно русские), а тут, если бы они позволили этим протовласовцам, скажем так, встать под свое знамя (их было немного, человек 500), то оказалось бы, что есть и другие русские. На это, разумеется, финны пойти не могли. И вот эти протовласовцы как-то туда и сгинули.
О. Кашин:
- Может быть, это их и погубило. Я фантазирую. Вот не Сталин создает правительство Финляндской Демократической Республики, а Маннергейм создает русское правительство в Гельсингфорсе, берет Петербург…
Э. Чесноков:
- Понимаете, в первой советско-финской войне (она, по-моему, в 21-м году шла) имели место этнические чистки со стороны финнов, именно по национальному признаку. Поэтому говорить, что добрые финны принесли бы нам на плечах демократию… Для начала они бы съели все до Ладожского озера, а может быть, и Ленинград бы заняли.
О. Кашин:
- Да. Это действительно большая трагедия. Потому что перед нами выбор между финским национализмом и большевистским фашизмом, скажем прямо. Я могу также вспомнить знаменитую финскую песню «Нет, Молотов», где Молотова сравнивают не с каким-нибудь сатаной, а с Бобриковым, царским губернатором.
Э. Чесноков:
- Поэтому освобождать Россию с помощью Финляндии – это какой-то редкостный мазохизм.
О. Кашин:
- Ну, что называется, был бы выбор. Выбора не было вообще никакого в течение ХХ века у русских людей никогда. И во-вторых, Милюков, конечно же, тоже на вашей стороне. Если помните его знаменитую фразу, что финнов…
Э. Чесноков:
- Это который Павел Николаевич, бывший министр Временного правительства?
О. Кашин:
- Да. Потом видный деятель эмиграции, издатель газеты «Последние новости» в Париже. Он сказал, что «финнов, конечно, жалко, но мне нужна Выборгская губерния». Даже мне, ни разу не бывавшему в Выборге, тоже нужна Выборгская губерния, но я прекрасно понимаю, что город Выборг пришел в такое запустение, деградировал, превратился непонятно во что ровно потому, что советские победили тогда.
Э. Чесноков:
- Выборг – это такой некоторым образом северный брат вашего Калининграда. Я там был два раза. Например, там есть библиотека Аалто, величайший памятник финского конструктивизма, и он восстановлен бережно. Без России это было бы невозможно, хотя там и Финляндия принимала участие. И второе. Сами финны говорят, что мы бы, если бы Выборг был наш, всё бы там снесли, застроили каким-нибудь унылым конструктивизмом, так остался исторический Выборг, за что мы России благодарны.
О. Кашин:
- Да, старейший на территории России каменный дом находится в Выборге.
Э. Чесноков:
- Я видел этот дом, кстати.
О. Кашин:
- Про библиотеку уточню. Финны на нее дали денег. Но здесь повод вспомнить еще одного удивительного человека – Отто Вильгельмовича Куусинена, который до самых брежневских времен буквально с 17-го года оставался одним из самых влиятельных руководителей того государства…
Э. Чесноков:
- Главным советским финном.
О. Кашин:
- Если бы финном, Эдвард. Руководителем Советского Союза, а не только касаемо Финляндии, хотя, конечно, в душе он был настоящим финским фашистом и ненавидел русских, но при этом был одно время даже руководителем пресловутого Коминтерна. Такая загадочная фигура. Человек, бывший депутатом финского парламента до революции, человек, связанной по какой-то, чуть ли не масонской, линии много с кем в мире…
Э. Чесноков:
- Ну, план Даллеса пошел.
О. Кашин:
- Да, конечно, я же говорю, мы народное радио. И его дети и внуки до сих пор остаются какими-то влиятельными людьми, в том числе в финляндской политике. Здесь тоже вопрос – кто воевал с Финляндией в 40-м году? Россия? Нет. Советский Союз? Нет. Воевали с нею рептилоиды.
Э. Чесноков:
- Не знаю. Я согласен с тем, что Выборг наш, и он нам нужен. Но есть и печальная история. После окончания войны большинство советских военнопленных были репатриированы, то есть, возвращены из Финляндии в СССР. Сообщает Telegram-канал «Стальной шлем»: 5468 бывших военнопленных Красной Армии были возвращены из Финляндии в СССР, из них 87% были репрессированы (это от 5 до 8 лет). Да, наверное, там началась война, и кто-то через штрафбат вернулся или вовсе был отпущен, но все же. И 232 человека из 5,5 тысяч были расстреляны. Это к вопросу о «менеджменте».
О. Кашин:
- Говорить о том, что советско-финская война была каким-то военным успехом советской стороны или большой радостью, - нет, конечно. И, перечисляя эти цифры возвращенных пленных, стоит вспомнить главного, наверное, героя. А также отметим, что для финского государства и финской истории не только зимняя война - у них две войны, как Первая мировая, Вторая мировая, вот зимняя война и война-продолжение, когда с 41-го по 44-й год Советский Союз воевал с Финляндией, а потом, по сути, сделал ее своей полуколонией в удивительном статусе капстраны, которая на самом деле оставалась…
Э. Чесноков:
- Я бы сказал, Протобелоруссия.
О. Кашин:
- Да, безусловным советским сателлитом. Наверняка даже вы помните по возрасту выражение «финские домики» - то в дачных поселках, то где-то в провинции. Это репарации. По итогам войны Финляндия платила репарации Советскому Союзу, гигантские совершенно, она, по сути, работала на Советский Союз.
Я хочу еще назвать имя человека, не бывшего в плену, воевавшего в обеих этих войнах, а между ними побывавшего в лагере. Маршал Кирилл Афанасьевич Мерецков, кавалер ордена Победы, который победил Финляндию в 44-м году.
Э. Чесноков:
- Первоначально он и маршал Тимошенко говорили, что Финляндию они победят силами одного Ленинградского военного округа. Потом оказалось, что соотношение сил немножко не такое.
О. Кашин:
- Я думаю, это стоит приписать Тимошенко. Потому что Мерецков был все-таки рангом ниже, и вряд ли он занимался, что называется, рассуждениями на тему того, сколько потребуется дней или чего-то еще. Но, естественно, один из иконических образов тюремных мемуаров. Дневник Ольги Берггольц, когда он говорит, что «один раз меня били, я больше не могу, сел на пол, закрыл руками голову, а они вокруг скачут, пинают меня ногами. А какой-то мальчишка, молоденький следователь НКВД, расстегнулся и давай мне на голову мочиться. Долго мочился, а голова у меня, видишь, полуплешивая, седая. Скажи, как я после этого жить могу?» Говоря о советско-финских войнах, почему-то я всегда вспоминаю маршала Мерецкова. Не знаю почему. Может быть, пытаюсь видеть везде только плохое, как вы меня иногда, Эдвард упрекаете в этом.
Э. Чесноков:
- Давайте видеть хорошее. И поговорим о чем-нибудь другом. Вот возвращение Джен Псаки в Белый дом. Казалось бы, обновление, демократическая партия, где есть всевозможная молодежь, Александрия Окасио-Кортес и т.д. Почему они возвращают, как какое-то брежневское Политбюро, которое тасует одних и тех же Куусинена и Микояна? Почему они возвращают этих людей времен Обамы (Хиллари Клинтон на должность посла в ООН)? То есть абсолютно как в карточном домике. Как это понимать?
О. Кашин:
- Эдвард, вы так описываете, как будто бы Джен Псаки какая-то жуткая старуха. По-моему, она моложе меня. Наверное, стоит проговорить, что Джен Псаки как таковая и Джен Псаки в зеркале российского общественного мнения – это две разные Джен Псаки. Более того, российские медиа, российские агентства не раз ловили за руку, когда они буквально придумывали какие-то скандальные или глупые сюжеты с Джен Псаки. То есть почему-то в 14-м году, когда она стала звездой в наших медиа, в нашем телевидении, было важно российским властям показать, что там есть вот такая дурочка.
Э. Чесноков:
- Ну, не знаю. Когда она в одном сапоге пришла на пресс-конференцию, это же не фейк.
О. Кашин:
- Конечно, это не фейк. Нога у нее была сломана, и сапог был ортопедический. Я помню эту историю, как раз хотел ее привести как пример создания фейков российскими медиа.
Я только что увидел в Telegram-канале «Беспощадный пиарщик» жуткую историю про аэропорт Сочи, откуда в Петербург некая семья везла свою собаку породу бигль, и семья установила в клетке своего пса видеокамеру. И обнаружила, знаете что, Эдвард? Как сотрудники сочинского аэропорта называют их пса матерной кличкой, дразнят и провоцируют, играют с собакой, делая ее путешествие невыносимым. Аэропорт проводит проверку и потом сообщил о взысканиях, которые намерен применить к сотрудникам аэропорта. Действительно, спасибо, что не убили, присоединяюсь к комментариям.
Э. Чесноков:
- Да, и спасибо, что, например, не поставили бокс с собакой в не отапливаемую часть грузового отсека самолета. Такое иногда делают.
О. Кашин:
- Такое регулярно бывает. Вторая трагическая история. В туалете тюменского банкетного зала Platinum до смерти забили 39-летнего жителя Тюмени Николая Нечаева за то, что он (не поверите, Эдвард) дернул дверь туалета. Подозреваемыми стали 34-летний подполковник ФСБ и 39-летний майор того же ведомства. По факту смерти Нечаева возбуждено уголовное дело по статье о причинении смерти по неосторожности. Тут я не хочу каламбурить. В кабинке был один, соответственно, Нечаев дернул дверь, тот вышел, позвал друга, и они вдвоем его забили до смерти. Вот такая «неосторожность» бывает, как говорится, будьте осторожны, друзья мои.
Э. Чесноков:
- Я хочу все-таки сказать, что это ужасно. Установлены уже имена этих людей. Если я ничего не путаю, то их привлекли к ответственности или хотя бы привлекут. Да, когда у нас система делает ошибки, то этих людей системы, которые ошибаются или вполне намеренно совершают преступления, ждет наказание. Но смотрите, Дерек Шовин, человек, который косвенно стал причиной гибели Джорджа Флойда. Его отпустили под залог в миллион долларов, и этот залог внесла полицейская корпорация, ФБРовская, товарищемайорская. Внес профсоюз залог в миллион долларов, и его отпустили.
О. Кашин:
- Знаете, Эдвард, здесь я подхвачу вашу интонацию, когда вы, говоря о каких-нибудь репрессивных мерах или еще о чем-то, что я считаю первичным признаком России, и скажу: а вот бы нам так. Потому что мы регулярно наблюдаем, когда какой-нибудь сотрудник российской полиции, допустим, будучи пьяным за рулем, сбивает прохожего или делает еще какую-нибудь гадость, уже такая стандартная новостная формулировка: оказывается, совершенно случайно он был уволен из органов полиции еще накануне и уже штатским человеком, отставником совершал все свои преступления.
Э. Чесноков:
- Просто форму оставить забыл.
О. Кашин:
- Да, форму еще не сдал, не успел в каптерку зайти. В общем, действительно, солидарность западных (неважно кого) полицейских или БЛМщиков – это то, что всегда вызывает легкую зависть (по крайней мере, с моей стороны) со стороны гражданина России. Потому что солидарность нулевая, наверное, по любому признаку, будь то дело журналиста Ивана Сафронова, которому сейчас опять на 3 месяца продлили арест…
Э. Чесноков:
- По делу другого Ивана, который Голунов, все-таки солидарность была.
О. Кашин:
- Разовая аномальная история. Более того, если вы сейчас почитаете, что пишут о Голунове некоторые оппозиционные политики, это называется «что ж ты в танке не сгорел», как пелось в старой песне. В общем, пожелаем российским силовикам, гражданскому обществу и вообще всем на свете, когда твоего товарища, такого же, как ты, подвергают каким-то преследованиям (справедливым или несправедливым), не забывать о солидарности и не делать вид, что он вчера уволился, не знаю, их там нет и т.д. Давайте принцип, воспетый Аркадием Бабченко («Родина всегда тебя бросит, сынок»), оставим где-нибудь там, в 2020 году, вместе с коронавирусом.
Э. Чесноков:
- Раз уж мы о плохих новостях, в Воронеже на территории бывшего хлебозавода № 1 снесена дымовая труба конца XIX века. Ну, казалось бы, труба и труба. Но этот прекрасный, дивно подогнанный грань к грани александровский кирпич, благородный, черно-красный, зачем ее сносить? А ведь эту компанию застройщика возглавляет депутат местной облдумы даже страшно сказать, от какой партии, но все понимают, от какой. И хоть я лоялист, но я лоялен русской культуре, богатству русскому, в которое входит и архитектурное наследие. Но есть же множество способов интегрировать эту старую застройку в новую застройку (понятно, что была какая-то реновация). Давайте выскажем наше негодование в связи с тем, что депутат, являющийся владельцем этого воронежского застройщика, реализует план Даллеса и бомбит Воронеж посредством уничтожения дымовой трубы на территории хлебозавода № 1.
О. Кашин:
- Я не знаю, сколько процентов в речи Эдварда иронии, а сколько справедливого, искреннего негодования, но на самом деле я подхвачу, по крайней мере, ту часть, которая касается искреннего негодования. Да, очевидно, это какой-то план, если не Даллеса, то план… Вот вы сказали, что известно, от какой партии, намекая, наверное, на «Единую Россию». А у меня ощущение, что есть гигантский заговор коммунистов, которые не только в Воронеже, не только в Москве, а по всей России уничтожают с особенной яростью и ненавистью именно памятники русской промышленной архитектуры, артефакты нормального индустриального развития царской России, как будто они пытаются уничтожить признаки того, что до 1917 года в России была промышленность. Они пытаются доказать нам справедливость коммунистической (абсолютно лживой) пропаганды, согласно которой было дикое поле, где какой-то дедушка пахал плохо обработанным корнем дерева вместо плуга, привязав его к какой-нибудь корове, а потом пришла советская власть и провела индустриализацию. Нет, друзья, советская власть пришла в нормальную, развитую европейскую промышленную державу. И когда какой-то очередной воронежский, московский или какой угодно застройщик сносит очередную заводскую трубу или какой-нибудь старый цех, он действительно совершает преступление против памяти, против материального наследия, против русской цивилизации. Потому что история России (давайте скажем страшную вещь), она не исчерпывается 41-45-м годом, история России более тысячи лет, и 70 советских лет в этом тысячелетии – не более чем…
Э. Чесноков:
- Знаете, 41-45-й годы – это все-таки тоже важные годы, которые мы должны помнить и чтить. Не надо победобесием заниматься.
О. Кашин:
- Борьбой с победобесием, наверное.
Э. Чесноков:
- Да, отрицанием победы.
О. Кашин:
- Я просто, не противопоставляя, естественно, победу тому, что было и до нее, и после, хотел бы намекнуть тем нашим людям, принимающим решения, которые победу как важную историческую ценность для себя уже приняли. Но давайте, друзья, вы полюбите Россию всю, полюбите Россию от Рюрика до Владимира Путина, не будете делать вид, что вы наследники Владимира Ильича, для которого то, что было до 1917 года, это какой-то мрак, деградация и позор. Вам еще до 1913 года работать и работать, чтобы Россия так же воссияла, как сияла она в имперский период.
Э. Чесноков:
- Подождите. Но у нас же в Калужской области попытались отпраздновать годовщину стояния на реке Угре. Вы правильные вещи говорите. Такое ощущение, что вас слушали и говорят: нет, у нас еще есть важные исторические вехи. И тут совершенно неожиданно в одной национальной республике сказали, что у нас тоже, оказывается, есть наш Black Lives Matter, что празднование стояния на Угре их в этой национальной республике оскорбляет, поэтому его надо отменить.
О. Кашин:
- Да, удивительно, Эдвард. Black Lives Matter, разумеется. Но кто из нас Black? Кто кого в рабство угонял до стояния на реке Угре? Ведь мы, русские, были рабами. И теперь мы должны с татар спрашивать за наш BLM. Простите, дорогие татары. Давайте скажем: с крымских татар, особенно с Айдера Муждабаева. Вот ты, Айдер Муждабаев, ответь, пожалуйста, за своих предков, которые русских людей похищали, хватали и утаскивали в свой крымско-татарский полон.
Э. Чесноков:
- Допустим, мой внутренний Айдер Муждабаев говорит, что это было давно, но в 1944 году были депортированы крымские татары в гораздо более массовом, я бы сказал, промышленно-вагонном количестве. Что вы на это ответите, мой русский националист?
О. Кашин:
- Я отвечу не только тем, что Народным комиссариатом внутренних дел руководили тогда совсем не этнические русские. Более того, родственник заместителя Берии, помощника Берии, начальника охраны Берии, того самого Гвишиани… Собственно, он породнился с семьей Примаковых, как мы знаем, поэтому наследники депортаторов у нас, в общем, остаются в номенклатуре.
Э. Чесноков:
- Давайте не будем про Примакова.
О. Кашин:
- Разумеется. Депортация – это плохо. Но никто не скажет, что чеченцев, ингушей или крымских татар депортировали в интересах русского народа. Русский народ был в том же рабстве, в котором он был и во времена ига.
Эдвард, скажите, в вашем доме есть мусоропровод?
Э. Чесноков:
- Нет. В новом нашем доме нет ничего подобного. Мы совершенно спокойно берем одноразовые перчатки (ибо благодаря ковидобесию они у нас есть), снимаем маску (потому что в маске дышать невозможно) и идем в это помещение, проводим утилизацию и с чувством выполненного долга идем назад. И нет ни крыс, ни других мерзких существ…
О. Кашин:
- Эдвард, а что за помещение? Оно в подъезде, комната, где лежит мусорный бак?
Э. Чесноков:
- Да, мусорокамера.
О. Кашин:
- Да, «мусорокамера» - звучит, конечно, как что-то такое концлагерное.
Э. Чесноков:
- Это ваши фантазии, мой милый Олег Владимирович, скажем так, ваш личный ассоциативный ряд.
О. Кашин:
- Давайте скажем, Эдвард, что представитель президента РФ по вопросам экологии Сергей Борисович Иванов призвал заварить все мусоропроводы в российском жилье, потому что они действительно являются источником крыс и тараканов. Абсолютно прав Иванов.
Я тоже поделюсь своим опытом. Я прожил 23 года в доме бракованном. Поздние брежневские годы, когда все строители были постоянно пьяны и могли какую-нибудь плиту вверх ногами поставить и так и оставить. У меня в доме мусоропровод именно так и был устроен. Они его поставили, но забыли сделать люки для выбрасывания мусора. Поэтому в том помещении, которое вы называете мусорокамерой, у нашего старшего по подъезду был какой-то подсобный сарайчик, где он хранил свои ведра, лопаты, а мы носили мусор к мусорному контейнеру. И это нормально. А сейчас я живу в городе Лондоне, можно сказать, в столице мира (по крайней мере, когда-то он ею был).
Э. Чесноков:
- Это и есть столица мира, как учит нас история Второй мировой.
О. Кашин:
- Как раз история Второй мировой нас научила, что Берлин, увы, не справился с темой столицы мира. В общем, у меня мусор вывозят два раза в неделю из моего личного, купленного за свои деньги мусорного бака. Соответственно, ты его скапливаешь, где хочешь.
Э. Чесноков:
- Главное, вы духи Nina Ricci не выбрасывайте и не находите в мусоре.
О. Кашин:
- Эдвард, я хочу передать всем сотрудникам российского ГРУ, что когда вы выбрасываете духи Nina Ricci, вы смотрите, мусорный это бак или благотворительный контейнер для бездомных, куда выбрасывают одежду, обувь и другие ненужные вещи.
Вторая часть моих мемуаров не про Лондон была. Я жил в Москве одно время в доме с мусоропроводом, и он был настолько омерзительный. То есть даже ручка крышки была…
Э. Чесноков:
- …с потожировыми отложениями.
О. Кашин:
- Да. Поэтому я открывал и закрывал эту крышку ногой. Наверное, я ее в итоге и доломал.
Э. Чесноков:
- Нагой - в смысле, голым закрывали?
О. Кашин:
- Нет, нОгой. Подцеплял ручку люка ботинком и руки оставлял чистыми. Это, конечно, тоже не выход, неправильно это.
Какие еще у нас есть события дня, заслуживающие обсуждения?
Э. Чесноков:
- Мы все время говорим об этой варварской России, что там кого-то избивают безнаказанно. Но иногда все-таки наказание находит своих антигероев. Вот в апреле 19-го года в Екатеринбурге в разгар «скверных» протестов избили местного журналиста Максима Румянцева. И сейчас, наконец-то, нашло наказание тех нехороших людей, которые это сделали. Румянцев требовал 500 тысяч рублей, а также компенсацию в размере потерянной своей заработной платы (из этических соображений я не буду говорить, какая месячная заработная плата у него фигурировала), но наказание – 87,5 тысяч рублей.
О. Кашин:
- Напомните, Эдвард, Максим Румянцев это же такой тролль лоялистский, который приставал к протестующим и спрашивал, сколько им заплатили, и зачем они стоят против храма?
Э. Чесноков:
- Ну, как вам сказать… Если вы хотели возмутиться столь малой суммой, которую взыскали…
О. Кашин:
- Нет. Я имел в виду, что здесь действительно такой нюанс. Если я правильно понимаю, он ведь такой?
Э. Чесноков:
- Если честно, я не углублялся…
О. Кашин:
- Там просто двойная история. Был один эпизод (по-моему, это он был, но я могу перепутать). Некий журналист, который буквально получил по морде, задирая протестующих, буквально пощечину, какую-то оплеуху, не более того. И были так называемые бойцы смешанных единоборств, которые приходили и избивали протестующих с помощью своих навыков. И что-то мне подсказывает, что суд был именно по оплеухе, а эти наемные боевики никак наказаны не были, если я не ошибаюсь, конечно.
Э. Чесноков:
- И это не единственная хорошая (а для кого-то плохая) новость. Все-таки, раз у нас такой мрачноватый эфир, перейдем к совершенно дикой истории. Александр Шевцов, 47-летний инвалид, без ног, сидит в СИЗО. Как он оказался без ног? Он поехал на Донбасс, там подорвался, вернулся. Есть один тонкий нюанс. Оказывается, с 13-го года на нем висит дело о хранении наркотиков. Он вернулся, его сейчас посадили. Потом у него на дачном участке нашли два куста конопли, перемололи их в такую смесь вместе с корнями. Благодаря корням получилось в особо крупном размере. У человека практически не действует одна рука, у него нет двух ног, из одной ноги (извините за подробности) вылезает культя, то есть нужна доампутация. И вот он в таком страшном состоянии, видимо, представляя угрозу для общества, находится в СИЗО. И тем более еще человек воевал в Донбассе.
О. Кашин:
- И что здесь сказать, Эдвард? Уже который раз история про куст конопли на участке попадает в новости, это уже такой архетипический сюжет. Давайте как-то призовем мировой разум, ноосферу как-то избавиться от такого рода борьбы с наркотиками. Потому что не во всех случаев, но в большинстве по крайней мере, она оказывается именно такой дикой, показушной и сверх меры бесчеловечной, скажем так. А что касается ветеранов Донбасса, которые оказываются брошенными на произвол судьбы, здесь тоже остается только развести руками и повторить знаменитую формулу Аркадия Бабченка, которую уже повторять, если честно, противно, но так получается, что Родина людей слишком часто бросает.
Э. Чесноков:
- Ну, не знаю. Я думаю, что нужно спрашивать, что мы готовы сделать для Родины, а не только то, что Родина готова сделать для нас. Самое главное, началась с сегодняшнего дня пресс-аккредитация на большую пресс-конференцию Владимира Путина. И я более чем уверен, что там будут сюрпризы и какие-то невероятно интересные…
О. Кашин:
- Эдвард, а вы будете участвовать?
Э. Чесноков:
- Нет. Я же из международного отдела, а это все-таки внутренняя политика.
О. Кашин:
- Владимир Путин – фигура международного значения.
Э. Чесноков:
- У нас Александр Петрович Гамов, один из самых выдающихся журналистов «Комсомольской правды», вот он будет участвовать.
О. Кашин:
- Уходим до завтра. Счастливо. Всем пока.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Google Podcasts или Apple Podcasts, ставьте оценки и пишите отзывы!
Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
Выведем Кашина на первое место в топе!
