Олег Кашин: Русский человек всегда оказывается никому не нужен
О. Кашин:
- Всем привет! Я – Олег Кашин. В московской студии Эдвард Чесноков. Эдвард, здравствуйте.
Э. Чесноков:
- Здравствуйте, мой милый Олег Владимирович. И знаете, что? Давайте все-таки начнем с хорошего, на фоне этого 2020 года кажущегося уже последним, что 31 декабря будет выходным днем.
О. Кашин:
- Более того, я забыл об этом сказать нашему с вами начальству на радио, но я даю согласие, и мы с Марией Бароновой два часа 31-го в эфире проведем. Я это обещаю. Наконец-то будем в эфире на Новый год.
Э. Чесноков:
- Все правильно. Такое мероприятие нужно за семь дней анонсировать.
О. Кашин:
- Разумеется. Я уже закупился шампанским. Поэтому, я думаю, налью бокальчик себе, хотя вы, Эдвард, это не приветствуете. В общем, все как полагается.
Э. Чесноков:
- Русской медовухи налейте себе, сбитня, да чаю, наконец, как истинный британец файфоклочный.
О. Кашин:
- Эдвард, я сегодня ездил в русский магазин в Британии, закупался гречкой в том числе.
Э. Чесноков:
- Что-то открыто?
О. Кашин:
- Продовольственные магазины открыты. У нас же континентальная блокада. Поэтому гречку с материка не завозят, с континента. Надо за ней охотиться.
Э. Чесноков:
- Последний раз континентальная блокада была в 1940 году.
О. Кашин:
- В общем, все грустно. И давайте сразу к грустным новостям.
Э. Чесноков:
- Вы о том, что в этот день расстреляли Лаврентия Павловича Берию в 1953-м?
О. Кашин:
- Вы знаете, я не уверен, что этому стоит верить. Это даже не конспирология, это разные теории на сей счет существуют. И, например, сын Берии – Серго Берия в своей книге довольно убедительно доказывал, что Берию прихлопнули сразу при аресте, то есть в июне.
Э. Чесноков:
- Но он все-таки был лицом заинтересованным.
О. Кашин:
- Разумеется, да. Слушайте, а кто не заинтересованный? Здесь дело такое. И да, давайте еще скажем, потому что я следил с замиранием сердца за этим процессом, и вот стандартная история, когда то ли обошлось, то ли нет. Юлия Галямина, муниципальный депутат, которую по «дадинской» статье за три пикета – три административных дела, и дальше – уголовное, - судили, ей грозила тюрьма. Муниципальный депутат московский. Я в нашем эфире призывал ее освободить. Будем считать, что репрессивная система меня как бы услышала. Галямина на свободе. Но при этом такая свобода – два года условно. Она не может быть муниципальным депутатом.
Э. Чесноков:
- Но прокуратура просила три года реального срока.
О. Кашин:
- Разумеется. Что называется, «мог бы и ножичком». Стандартное отношение, стандартная ситуация, когда освобождение человека не виновного, но с условной судимостью, с какими-то штрафами миллионными и так далее, кажется верхом гуманизма и справедливости. Такие, как сказал бы дедушка Познер, времена.
Э. Чесноков:
- Смотрите, у нас давненько не было проекта «Схемы». Еще раз, я не занимаюсь виктимблеймингом. Да, наша ужасная фраза. В 2015 году Центр информации «Фриинформ», принадлежащая Юлии Галяминой, выходил на госзакупки стоимостью 1257000 рублей, на размещение в газете муниципального округа «Замоскворечье» города Москвы неких информационных материалов о деятельности муниципального округа «Замоскворечье». При том, что сама Галямина она из Тимирязевского района. То есть непонятно.
И вот я думаю, альтернативные развилки. Ну да, ты критикуешь государство, но ты участвуешь в госзакупках. О'кей, Кашин нам объяснил, что это good. Или, по крайней мере, not bad. Но при этом, а если бы, например, она получила этот тендер? Она в нем проиграла, возможно, потому что упала всего на 1 процентов от начальной цены. А если бы она получила этот тендер? Может быть, она бы сейчас клеймила Навального, как я вчера?
О. Кашин:
- Вот смотрите, Эдвард, дисклеймер, я вас очень люблю, вы мне нравитесь реально, но какое же вы адское чудовище! Просто кошмар! Я не знаю, что еще вам ответить. Человек, который мог получить тендер два года назад, за это теперь получает два года условно. Давайте закроем эту страницу, как говорил Лукашенко. Это кошмар. Бедная Галямина. На ее посмотрите просто.
Э. Чесноков:
- Я вас поддерживаю: свободу Галяминой! Но при этом тендеры.
О. Кашин:
- Эдвард, все, что мы говорим до «но», как мы не раз обсуждали… Как говорится, обнять и плакать. Итак, что у нас еще в новостях?
Э. Чесноков:
- Помилуйте, мы с вами недоговорили о том, что 31 декабря будет выходным днем. То есть была же у нас партия работы и партия отдыха, и в итоге эта последняя партия победила.
О. Кашин:
- Отдыхать-то на самом деле… уж в этом-то году отдыхом кого удивишь, когда все предприятия были какое-то время закрыты. Сейчас в России шведская модель, как мы понимаем. По крайней мере, в Европе во многих странах, вот я наблюдаю, как паром из Кале пытается дойти до Великобритании, у него не получается. В общем, на самом деле год суровый. И кого в этом году порадуешь выходным? 31-е – ладно, святое дело. Люди могут построгать оливье, посмотреть обращение Владимира Путина. Пускай, хорошо…
Э. Чесноков:
- Но при этом давайте уйдем от метаиронии. Служба безопасности Латвии задержала семерых сотрудников информационных порталов «Спутник Латвия» и «Балтньюс». Русскоязычных сотрудников. Да ладно уж, что говорить – русских. Наша Госдума готовит обращение во все международные организации, включая Парламентское собрание Союза Белоруссии и России, с осуждением, с призывом их отпустить, то есть этих русскоязычных журналистов из Латвии. Там прекрасные формулировки: «политика латвийских властей, направленная на ущемление интересов так называемых неграждан…» Я не буду цитировать. «Героизация нацистских преступников и их приспешников из числа местных коллаборационистов».
Понятно же, что от этого открытого письма они устыдятся, они упадут на свою нацистскую спинку и поднимут свои лапки со свастиками вверх, извинятся, выпустят этих русских журналистов, заплатят компенсации, да ведь?
О. Кашин:
- Наверное, да. Но на самом деле я, пока вы говорили, пытался быть вами. Попробую. Естественно, у меня не получится, но все же. Вы бывали в Юрмале, Эдвард?
Э. Чесноков:
- Да, я был там в мае 2015 года. Там абсолютно не было туристов. Там шумели эти сосновые леса.
О. Кашин:
- Туристов-то – ладно. Мне кажется, я, естественно, не проводил полевые исследования, но вот если побродить по лесам, где стоят рублевского типа дома, я не знаю, есть ли хотя бы в природе один латыш, который бы владел этим домом на рижском взморье? Или все-таки это какая-то…
Э. Чесноков:
- Латышский национализм у нас уже начинается.
О. Кашин:
- Когда мы говорим о русских Латвии, почему-то представляются забитые какие-то трудящиеся. На самом деле, естественно, стандартный русский Латвии – это московский чиновник средней руки, который не накопил на Лазурный берег, который покупает себе домик в лесу на берегу Балтийского мора в Юрмале. И давайте, Эдвард, спросим. Если Латвия так плохо относится к русскому народу, почему латвийская пятая колонна оседлала московские районные управы, по крайней мере, а может быть – и выше? Давайте ловить латышских агентов во власти. Это выход.
Э. Чесноков:
- Справедливости ради, вот эти фазенды были накуплены все-таки из наворованного в девяностые-нулевые. Последние лет десять так-то не покупали. Нет?
О. Кашин:
- Нет, поскольку там звучат такие имена, не готов их вспоминать, но имена свежие, по крайней мере, причем иногда даже, представляете, Эдвард, там даже системные либералы живут. Уж системных-то либералов можно как-то схватить?
Э. Чесноков:
- И при этом не только системные либералы, но и деятели нашей поп-культуры, которых все знают, тоже как-то не спешат мигрировать или мимикрировать в наш – ваш родной Янтарный, Светлогорск, где специально для них построили раковинообразную сцену…
О. Кашин:
- Которая называется «Янтарь-Холл», давайте скажем прямо.
Э. Чесноков:
- …для импортозамещения КВНа. Они не хотят. Они сделали свой выбор. А зачем нам они нужны? Давайте, что ли, вот товарищ Сталин призывал устроить погром в партии, давайте устроим латвийский погром в нашей культуре. Вернее, в данном случае – антилатвийский или антиюрмальский.
О. Кашин:
- Я попробую опять изобразить вас. В смысле, я на самом деле в глубине души так думаю, но стесняюсь. А когда я изображаю вас, мне проще. И давайте скажем, что эти люди, эта нация, если угодно, нам еще не ответили за латышских красных стрелков, которые, конечно, были палачами русского народа. И как-то вопрос наказания палачей ушел куда-то. Давайте с них спрашивать за эти преступления. Но мы понимаем также, что поскольку российские спецслужбы ведут свою родословную буквально от тех латышей, от первых вэчекашников, от Петерса…
Э. Чесноков:
- Товарищ Лацис был.
О. Кашин:
- Лацис – ладно. Петерс же. Вы смотрели фильм Хичкока «Человек, который слишком много знал», первый, довоенный? У него два таких фильма были по одному сценарию. Там стрельба на какой-то улице, не помню, когда банда каких-то людей, это показано в фильме, убивала полицейских, обороняясь сутки в доме, в котором они жили. Это были латыши во главе с Петерсом. И его как бы судили, потом английская левая интеллигенция за него вступилась, что это страдающий от русского империализма бедный латыш. Ему лично, кровавому убийце британских бобби, дали год условно. Он поехал в Россию и сделался одним из основателей ВЧК. Негодяй же чудовищный абсолютно!
Э. Чесноков:
- Но при этом есть хорошие новости. Мы же объективное радио. В 2019 году импорт России из Латвии, то есть то, что мы у них покупаем, уменьшился почти на 3 % и составил 466 млн. долларов. Это все равно много. Можно еще меньше. Можно накладывать санкции на фирмы, которые торгуют с Латвией и вводят латвийские товары. Они понимают только язык кнута, только приставленный к голове «товарищ маузер», только дубину русскую, как Наполеон этот язык понял.
О. Кашин:
- Эдвард, я не знаю людей, которые бы не понимали язык кнута. Поэтому давайте не будем заниматься уже чистым зигованием.
Я сейчас спрошу Эдварда именно как сотрудника крупнейшего российского таблоида. Может быть, он что-нибудь знает на самом деле. Потому что я вот смотрел по новостям, непонятно. Михаил Бударагин, журналист, публицист, погибший сегодня ночью в Москве. Известно – самоубийство или убийство? Потому что разные есть версии.
Э. Чесноков:
- Крайне непонятно. Это одна из загадок страшного 2020 года, который продолжает свою жатву. Михаил Бударагин, вы его знали лично?
О. Кашин:
- Я его знал прямо очень близко, но очень давно.
Э. Чесноков:
- Расскажите.
О. Кашин:
- На самом деле рассказывать нечего. И здесь как раз я расскажу канву сегодняшних событий. Я не знал о том, что с ним происходит в последние годы. Пишут, что он как-то…
Э. Чесноков:
- Он вообще пропал с локаторов…
О. Кашин:
- Да, погряз в спортивных ставках. И, соответственно, в долгах. Но опять же, долги страшные, но, очевидно, не настолько, чтобы за них убивать. Несколько миллионов рублей, насколько понимаю.
Э. Чесноков:
- Да можно же в конце концов податься на банкротство личное. Сейчас эта процедура опробована.
О. Кашин:
- Например, да.
Э. Чесноков:
- Я к тому, друзья, что нет безвыходных ситуаций. Что бы ни случилось, всегда есть выход. И этот выход – позитив. Этот выбор – жизнь. Вы должны выбирать жизнь. Есть всегда люди, есть ваши читатели, даже если они забыли и не читают вас. Не надо роскомнадзорничать.
О. Кашин:
- Это если мы имеем в виду, что он, действительно, покончил с собой. Потому что пишут, что, по крайней мере, он своей гражданской жене писал, что его преследуют.
Э. Чесноков:
- Пишут, что у коллекторов, то есть у микрофинансовых контор, после которых приходят коллекторы, он брал микрозаймы. Ужас, конечно.
О. Кашин:
- Разумеется. Так вот, это, действительно, его жизнь на дне, наверное, последних месяцев или лет даже, если угодно. Последнее, что я о нем слышал, он делал сайт «Русская беседа». А в нулевые он, вот давайте опять назову это имя, он одним из первых реально много лет и очень тесно работал на Андрея Турчака, известного вам, наверное.
Э. Чесноков:
- Он был членом Федерального политсовета «Молодой гвардии Единой России», главным редактором сайта "Единой России".
О. Кашин:
- Но это уже производные от близости с Турчаком. Он был именно турчаковский. Он работал в холдинге «Ленинец», как он говорил, в креативной части.
Э. Чесноков:
- И публиковался в калининградском журнале «Насекомое». Это какой-то милый андеграунд провинциальный.
О. Кашин:
- Очевидно. Я сегодня поднимал нашу с ним переписку тех лет. Я мог вам рассказывать, люблю эту историю как пример превращения журналиста или там кого – в чиновника, в партийца. Когда мы встретились, последняя наша была встреча, я вышел с концерта…
Э. Чесноков:
- Это вы его анонимно имели в виду?
О. Кашин:
- Разумеется. Как дела? Он говорит: вот был у начальника, начальник озвучил повесточку. Я ему после этого написал большое письмо, где говорю, что это самый большой риск для людей нашей профессии – превратиться в чиновника.
Давайте я попробую все-таки вырваться из паутины личных воспоминаний. Тем более, что, действительно, они меня почему-то сегодня особенно задевают применительно к нему. Хотя странно, да. Но при этом мы видим, что человек, который, казалось бы, в молодости попал в эту обойму, он останется в ней навсегда. Потому что, представьте себе, стал бы он каким-то, условно, модным либеральным журналистом, я думаю, они бы его не бросили в беде. И сейчас бы…
Э. Чесноков:
- Да стипендию, грантик какой-нибудь выхлопотали бы.
О. Кашин:
- Да! Вот почему плохо быть лоялистом. Потому что в итоге чуть-чуть повернет телега истории вбок, ты с нее выпадаешь и ты никому не нужен. И как-то агонизируешь. Вообще никому нет дела до тебя. Я вижу сегодня, как какие-то его бывшие соратники, достигшие в жизни относительного успеха, так удивленно вспоминают о нем. Действительно, мы о нем уже много лет ничего не слышали. Вот так устроена Россия.
Э. Чесноков:
- Казалось бы, абсолютно системный человек. В «Известиях» работал, во «Взгляде». То есть на 37-м году жизни, это вообще какой-то русский рок. Ему было 36 лет. Два месяца не дожил до 37-го дня рождения.
О. Кашин:
- Я боюсь ошибиться по датам. Когда мы общались, лет пятнадцать назад, у него родился ребенок. То есть сыну Никите как раз 15 лет. Это, действительно, кошмар.
Э. Чесноков:
- Причем коллекционировал нэцкэ. Помните, у Рыбакова был ломан про нэцкэ.
О. Кашин:
- «Каникулы Кроша».
Э. Чесноков:
- Такой типичный тихий русский интеллектуал. Господи, и куда они все уходят? Когда же уже закончится этот 2020 год?
О. Кашин:
- Провинциальный интеллигент. Действительно, история о том, как люди оказываются никому никто не нужен в наших условиях, потому что вся эта история про…
Э. Чесноков:
- Да в том-то и дело, что не только нашим он не нужен. Представьте себе, что, не дай бог, какой-нибудь либеральный журналисты или, условно, плюс-минус – оппозиционный, постоянно… с Кара-Мурзой какие-то были попытки отравления. Хотя ФБР потом заявило, что не было попытки отравления. Но опять, были бы там пикеты с какими-то предметами интимной гигиены, были бы грозные заявления Ангелы Меркель и Светланы Тихановской. А так все – был человек, нет человека.
При том, что уже там нашли какое-то огромное количество его видеолекций интереснейших о литературе. Оказалось, что рядом с нами жил гений, а мы не знали. Я сейчас абсолютно не шучу. Это страшно. Забвение прижизненное.
О. Кашин:
- Прижизненное забвение и, действительно, равнодушие людей, которые двигаются дальше по своей карьерной лестнице. А остальных людей отбрасывают как какие-то отработанные ступени взлетающей ракеты. Я не хочу имен, и не такие они громкие, но те люди, с которыми он начинал карьеру, действительно, они и в Администрации президента, я знаю, работают, и в той же "Единой России", в каком бы она сейчас упадке ни была.
Э. Чесноков:
- Депутатами многие мгеровцы стали.
О. Кашин:
- Да. Помните поэта Чудакова, про которого Бродский писал стихи «Имяреку, тебе…». Как раз тоже такой человек, который всеобщий знакомый, а потом пропадает куда-то. Про этого поэта есть просто отдельный корпус литературы. Его обессмертил реально Бродский очень хорошими стихами, которые он написал лет за двадцать до его смерти.
Э. Чесноков:
- Есть поэты четвертого-пятого уровня…
О. Кашин:
- Лет за двадцать до реальной смерти Чудакова Бродский услышал слух, уже живя за границей, что Чудаков умер, посвятил ему эти стихи. А Чудаков тогда не умер. Умрет он в девяносто каком-то году. У него была квартира на Кутузовском. Он выпивал, естественно. И вдруг в квартире поселился его, условно, друг Ахмет. Ахмет отвечал по телефону: «Чудакова нет. Потому – «Чудаков вышел», «Чудаков болеет». В итоге Чудаков замерз насмерть на лавочке, потому что его выгнали его новые друзья из дома. Такая эпоха. Вот что-то такое. Опять-таки, русский человек оказывается всегда никому не нужен. Может быть, я утрирую.
Э. Чесноков:
- Да нет, нужен все-таки иногда. Гагарин нужен – русский человек, нам нужен. Всем нужен. Даже советской власти он был нужен.
О. Кашин:
- Даже Гагарин, понимаете, вот да, когда Гагарин умер, погиб при загадочных, условно говоря, можно поставить ему памятник на Ленинском проспекте, можно потрет в букваре напечатать. А пока Гагарин не умер, а мало ли что выйдет. Это же на самом деле главный дефект советской монументальной, мемориальной традиции, когда, если член Политбюро умирает в силе, при должности, улицы его имени, памятники, могила у Кремлевской стены.
Э. Чесноков:
- Город Брежнев, в который переименовали Набережные Челны.
О. Кашин:
- Даже не Брежнев. Вот Мариуполь. Был Жданов. И был гораздо круче его Молотов. Но поскольку Молотов умер пенсионером заброшенным, естественно…
Э. Чесноков:
- Потому что Молотов участвовал в антипартийной группировке. Стало не очень удобно.
О. Кашин:
- Конечно. А Жданов успел умереть, когда называли…
Э. Чесноков:
- Да и Каганович окончил свою жизнь, работая начальником Экибастузской ТЭЦ.
О. Кашин:
- Кстати говоря, напомнили. Мы как-то углубились в советское. Я сегодня, по традиции, есть такая привычка, залезаю в Википедию уточнить биография Евгения Питовранова, легендарного советского разведчика, по поводу которого есть конспирология, что он стоял за всем…
Э. Чесноков:
- «Клиентела Питовранова» - есть такой мем, что 200 миллионов или миллиардов долларов где-то в черных оффшорах, черная касса Питовранова, с которой потом пошли деньги на наших новых русских и на приватизацию. Безумно интересно.
О. Кашин:
- Именно. Так вот, как раз я сегодня в Википедии увидел, что написано: Питовранов – известный советский разведчик, зам. начальника МГБ, чего-то еще, через запятую: архитектор перестройки. Почему архитектор перестройки?
Э. Чесноков:
- Это набеги троллей! Фанаты Питовранова диверсии проводят в Википедии.
Челябинские люди настолько суровы, что, разгружая огнетушители, солдат-срочник в Челябинске получил ожог глаз на учебно-авиационной базе ЧВВАКУШ. Надеюсь, все будет хорошо.
О. Кашин:
- Да, тоже надеюсь, естественно, но при этом вы с языка сорвали, у меня тоже была в кармане военная такая тема. Вы знаете, наверное, что транснациональные корпорации открыто называют эпидемию COVID-19 своим проектом.
Э. Чесноков:
- Да ладно!
О. Кашин:
- «По нашим данным, боевая формула этого штамма предназначена для разрушения системы здравоохранения в национальных государствах за счет его высокой вирулентности и создания повышенной нагрузки на медицинских работников. Вирусы будут запускаться, вирусы-убийцы с гораздо более высокой летальностью. Но я могу вас заверить, что наши силовые ведомства серьезно прорабатывают всевозможные сценарии дальнейшей ситуации».
Эдвард, вы правильно сказали «да ладно!». Потому что, естественно, это какая-то бредовая конспирология. Но это произнес в Совете Федерации на круглом столе советник министра обороны России Андрей Ильницкий, генерал-лейтенант, член Совета по внешней оборонной политике, ветеран «Открытой России» Михаила Ходорковского еще в те годы, по-моему, единственный, кто сумел удачно пересесть из одной лодки в другую. В общем, сегодня, я думаю, у него самый интересный день. Потому что, действительно, вот такая безумная конспирология адовая людей пожирает.
Э. Чесноков:
- Я проанонсирую: мы поговорим о русском фашизме, конечно же, в следующем блоке. И о тирании ВКонтакте, которая переняла худшие практики наших западных непартнеров.
О. Кашин:
- И давайте с еще одной грустной новости начнем.
Э. Чесноков:
- Полное безумие! Пусть этот год уйдет! Игорь Сосин, основатель сети «Старик Хоттабыч» умер в возрасте 53 лет, находясь на острове Занзибар.
О. Кашин:
- Причем, его не разбудили утром. Не смогли разбудить, обнаружили мертвым. Вы помните, когда последний раз громко и за пределами потребительского рынка звучало в прессе имя олигарха Сосина. Если не помните, напомню.
Э. Чесноков:
- Был такой джингл времен моей юности «Старик Хоттабыч – лучший в мире джинн». И потом он успел вовремя, чуть ли не на пике капитализации в нулевые, эту сеть продать, Теперь слово вам.
О. Кашин:
- Вы счастливый человек, Эдвард. Я немного травмирован всеми этими страшилками: маленький мальчик нашел что-то там. И для меня фамилия Сосина, я в «Хоттабыче» никогда не затаривался, если честно. А фамилия Сосина впервые для меня прогремела сколько лет назад… У меня открыта «Комсомольская правда», четыре года назад, когда его сын Егор Сосин 19-летний в отеле «Корстон» в Казани убил собственную маму.
Э. Чесноков:
- Да, они занимались системными расстановками, это такая параоккультная практика.
О. Кашин:
- Адское безумие. Он ее задушил проводом от зарядного устройства. Какая-то запредельная хтонь. И вот смотрите шаг в сторону…
Э. Чесноков:
- Занзибар, опять же.
О. Кашин:
- Да. Мы с вами как бы люди, пытающиеся вести интеллектуальная беседу об актуальных новостях российской жизни. У нас этот фильм ужасов, помните фильм «Нечто»?
Э. Чесноков:
- Помню, конечно. Карпентер – режиссер. Культовый фильм про Антарктиду.
О. Кашин:
- Однажды Карпентер написал мне письмо.
Э. Чесноков:
- Вам?
О. Кашин:
- Мне, Олегу Кашину! Просто повод был такой. Я писал про Голливуд, имея в виду, что они собирались, сняли или нет, снимать фильм про Литвиненко. Не Карпентер, а какая-то американская студия. И, видимо, попал в мониторинги, реально получил письмо от Карпентера.
Э. Чесноков:
- Да ладно! Вы уверены, что это не пранкер Вован был?
О. Кашин:
- Тогда пранкер Вован в школу ходил.
Э. Чесноков:
- И не Максим Устинов требовал вам отчет прислать.
О. Кашин:
- Это был настоящий Карпентер. Он написал мне, помню дословно одну фразу, что, во-первых, вы так лижете задницу Владимиру Путину, что вы на вкус можете почувствовать вкус его зубной пасты. Я подумал, ого, какой образ! И дальше было сказано, что вот интересно, как ваши внуки будут смотреть на дедушку Олега, они его будут презирать.
Я очень гордился этим письмом, потому что я рос на фильмах категории В, в общем, вот.
Э. Чесноков:
- Господи. Есть хорошие новости. Про русский фашизм. Россия снимет ограничения на поставку азербайджанских помидоров. Видимо, кто-то с кем-то договорился. С 24 декабря, кстати,
О. Кашин:
- Да, азербайджанские помидоры, я говорил, сегодня выезжал в Лондон, русский магазин и обнаружил в метрополитене, тоже традиция, думаю, в Москве так же, перед Рождеством особенно много рекламы, распродажи всякие. И теперь в основном в метро висит реклама самого метро: «Путешествуйте поездами метро» или «Вытирайте руки после поручня». Но отдельная реклама, которую я раньше не видел, ее много – это «Посетите Азербайджан». Разные вариации. Это гениальная азербайджанская кухня, Азербайджан – старинная архитектура и Азербайджан – красивые карабахские кони, Эдвард.
Э. Чесноков:
- Подождите, но как можно что-то посетить? В условиях континентальной блокады!
О. Кашин:
- Вот именно. Причем, у Британии с Азербайджаном визовый режим, нет электронных виз. Я сегодня видел жалобы, что даже если британец захочет, он не понесет ворох бумаг…
Э. Чесноков:
- Я здесь увидел какую-то схему, потому что рекламную кампанию трудно проконтролировать. Там сто у тебя баннеров висит или 99, за какую цену. С помощью мутных посредников. Не знаю. Очень подозрительно.
О. Кашин:
- На это у них деньги есть, как говорится, люди победили, они могут себе позволить.
Э. Чесноков:
- Покуражиться.
О. Кашин:
- Маленькая ремарка. Я неделю не выезжал за пределы своего райончика. В кофейнях местных, меня порадовало, афиша такая: рождественский ланч скоро в городе и грустная фотография стаканчика с кофе и какого-то праздничного бутерброда. Я представил людей, для которых съесть бутерброд – праздник. И они, конечно, есть. И дай бог нам или не стать.
Э. Чесноков:
- А что если это какая-то пакетная сделка? Мол, Британия, а британцы, как известно, правят миром, наверное, поддерживают Азербайджан в карабахском конфликте, а взамен Азербайджан перечисляет лондонской подземке деньги на размещение какой-то абсурдной рекламы?
О. Кашин:
- Знаете, если это правда, я не удивлюсь, потому что именно в этом абсурдистском мире мы и живем.
Э. Чесноков:
- При этом очень забавно, что те самые помидоры запретили 10 декабря, вернули с 24-го - две недели. И интересная пища помидорная для конспирологов: что за эти две недели произошло? Но ни слова больше!
О. Кашин:
- Может, победили этого, как называется? Белая моль?
Э. Чесноков:
- Может быть. Плодожорку восточную. Но давайте про цифровую цензуру. Есть союзники России, последние союзники, которые любят нас бескорыстно, как британские пролетарии советскую Россию при благословенном коммунизме. Просто за то, что мы есть. Это Томми Робинсон, человек, который сидел в одной тюрьме с Ассанжем за политику. И Пол Голдинг, человек, которого шесть или семь раз делали привод в британские тюрьмы, шили ему всякую хулиганщину. Они ВКонтакте, в нашем русском православном ВКонтакте держали свои не очень популярные сообщества, писали там примерно плюс-минус повторяя повестку КП, RT про загибающуюся от мигрантов Британию. И их забанили за якобы речи ненависти притом, что у них там речь ненависти примерно как у меня в колонке или как у вас.
О. Кашин:
- Вы напомнили. Смежная история. А использование цензуры в соцсетях – это, конечно, полный мрак. И на полях замечу, когда была пресс-конференция Путина, все смеялись, какой беззубый вопрос задал Шнуров про жизнь без мата. В итоге, сегодня Госдума принимает закон о мате. И думаешь, что у Шнурова, наверное, был инсайд.
Так вот, интересный момент, я в целом не имею позиции по его поводу, у меня есть подозрение, что это полицейская провокация. Но тот химик Кудрявцев, которому звонил Максим, как его фамилия…
Э. Чесноков:
- Устинов.
О. Кашин:
- Навальный, выдававший себя за помощника Патрушева, сегодня в лифте дома, где живет этот Кудрявцев, появились листовки «Ваш сосед – убийца». И вот вопрос: они подписаны организацией «Третий удар», что-то такое, неизвестная организация.
Э. Чесноков:
- Пока еще не запрещенная в России.
О. Кашин:
- Да. И это может быть попытка силовиков немножко изобразить радикализм. И потом принять новый закон, допустим, о защите персональных данных каких-то полицейских.
Э. Чесноков:
- Знаете, наши силовики работают тонко. Если бы там было предложение вступить в некий секретный чат с названием, допустим, «Старое великие» или QR-код, который надо сканировать, я бы сказал, да. Товарищ майор берет на свой цифровой карандаш. А так? Когда на твой пост набегают вот те, кого мы называем алексеевские боты, допустим или как-то вот начинают жестить, я не думаю, что это все провокация трехбуквенных.
О. Кашин:
- Бывает провокация трехбуквенных довольно часто. Но если честно, выражение «Третий удар» или «Третий эшелон», не помню. Оно как-то рифмуется с «Новым величием», еще чем-то. Когда вдруг из ниоткуда возникает какой-то радикал, это давний спор, когда разоблачили, назвали публично имя анонимного блогера.
Э. Чесноков:
- Товарищ майор.
О. Кашин:
- Нет, я имел в виду «Сталингулаг», если помните этого мужчину.
Э. Чесноков:
- Сашу из Дагестана.
О. Кашин:
- Да. Я в те дни говорил, что да, правильно, надо называть его имя, потому что если есть неизвестный вам аноним, который как-то очень лихой: а долой Путина, долой полицию и так далее…
Э. Чесноков:
- Не стукачок ли он, вы имеете в виду?
О. Кашин:
- Да!
Э. Чесноков:
- Не Гапон ли…
О. Кашин:
- Да. Анонимность как таковая – оно нормальное явление. Мы читаем анонимные Telegram-каналы, нам нравится.
Э. Чесноков:
- Например, анонимный канал Дмитрия Колезева, прекрасный канал!
О. Кашин:
- Да. А когда появляется такой: я – твой друг, твой союзник, соратник, но я тебе не скажу, как меня зовут. Это вот, от этого надо держаться подальше.
Э. Чесноков:
- Согласен.
Постоянный герой наших с вами пятиминуток ненависти – писатель Борис Акунин издал книгу интеллектуальных анекдотов. В лучших традициях википедийной прозы. Анекдоты накидали ему сами читатели, но при этом он забыл написать эссе. Обещал написать вступительное эссе, но забыл или поленился. И так пойдет! Издал. Вот так вот. Люди зарабатывают так.
О. Кашин:
- Такая же история была у Сорокина, который выпустил сборник пословиц и поговорок. И не прогремел этой осенью.
Эдвард, о чем мы еще не поговорили сегодня?
Э. Чесноков:
- О русском фашизме, конечно!
О. Кашин:
- Да.
Э. Чесноков:
- В Подмосковье в ходе массовой драки мигрантов пострадала трехлетняя девочка. Речь идет о Мытищах. На территории жилого комплекса, одного из этих мерзких муравейников, где единственное, что есть – это залитые асфальтом поля с бесконечными рядами автомобилей, где просто не хочется жить, где отключаются механизмы размножения, простите за вульгарность, минус триста тысяч человек россиян за этот год 23 декабря, там, господи, в ЖК «Императорские Мытищи» - императорские! Мытищи! Я призываю не знаю, что! Не скажу – ковровое бомбометание, потому что не так могут понять. Но 15 мужчин – это те самые мигранты, которые частью там жили, частью их строили те люди, которые дрын-дрын. У них были дубинки. Налетели на женщину с коляской, видимо, она просто попала под раздачу. Видимо, у них был конфликт. И, в итоге, пострадала трехлетняя девочка. Сделайте что-нибудь, я не знаю!
О. Кашин:
- У нас сегодня эфир под знаком хтони. И давайте с другой стороны немножко к хтони подойдем. Я знал одного редактора, у которого был рецепт: как избавиться от стажера. Надо было ему сказать: иди, пойди и напиши что-нибудь про ВДНХ. И тот уходил и исчезал. Непонятно, что на ВДНХ происходит. В общем, есть такая же тема. И я еще молодым стажером даже «Комсомольской правды», «Коммерсанта», по-моему, не раз об этом писал. Строительство здания Госдумы, Эдвард. Сегодня Владимир Путин одобрил предложение Владимира Жириновского в очередной раз построить здание Госдумы в Хорошево-Мневниках.
Э. Чесноков:
- Это так скоро Жириновский затмит архитектурного критика Григоря Ревзина. И будет нам в «Коммерсанте» про урбанину пописывать.
О. Кашин:
- И будет абсолютно прав, потому что, действительно, это беспроигрышная тема. Я реально помню еще по детству, когда взяли Белый дом ельцинисты, где сидел парламент. Здание было в начале непригодно, потом его отдали правительству. Госдума собралась через три месяца первая.
Э. Чесноков:
- Отдали кому не жалко, понятно.
О. Кашин:
- Она сидела в здании СЭВа на Новом Арбате. Потом переехала в Охотный Ряд. Это как бы было время… И временно они въехали в Охотный Ряд. Временно почти тридцать лет уже, они там ремонт делают постоянно, они там освоились.
Э. Чесноков:
- Там по-пелевински пустоты обнаружили под фундаментом! Наша законодательная на пустоте держится.
О. Кашин:
- А я мог вам это рассказывать, потому что есть серьезная конспирология, что пустоты – именно когда Лужков строил эту подземную. Манежную площадь, осушили подводное озеро под Манежем и рядом.
Э. Чесноков:
- От бывшей этой речки Неглинки.
О. Кашин:
- Да. От Неглинки. И гостиница «Москва» стояла на дубовых сваях, которые в воде каменеют. А без воды гниют. Манеж как-то так же. И да, «Москву» снесли, Манеж сожгли, а Госдума осталась. Она стала оседать.
Э. Чесноков:
- Там гостиница «Интурист» знаменитая…
О. Кашин:
- Ее тоже как-то…
Э. Чесноков:
- Гнездо порока. Ее тоже снесли, кстати.
О. Кашин:
- Но построили Ritz-Carlton, я даже там недели две жил.
Э. Чесноков:
- В том самом номере, где Трамп на постели Обамы делал это?
О. Кашин:
- А давайте я вам не скажу!
Э. Чесноков:
- Может, написали где-то, фигурировали…
О. Кашин:
- Я знаком с той девушкой, которая его продиктовала, скажем так.
Так вот, в 94-м году пространство, где была идея построить парк чудес Зураба Церетели, вот там, в Хорошево-Мневниках, Лужков его выделил под новое здание Госдумы. Идея всплывала, потом уплывала в «Коммунарку», если помните.
Э. Чесноков:
- Там же недалеко дачи отжали у американцев. Дипдачи! В Серебряном Бору.
О. Кашин:
- Серебряный Бор как-то слишком жалко для такого. Дача, а над ней нависает Госдума, в ней сидит депутат Милонов, не знаю… Была идея переезжать в «Коммунарку».
Э. Чесноков:
- Не в «Коммунарку», так в коммуналку.
О. Кашин:
- И Москву же расширяли.
Э. Чесноков:
- Олег Владимирович, Москва скоро лопнет! Сколько? 15 миллионов, 20 миллионов! Не дай бог американцы ядерную бомбу сбросят! Все, конец будет! Давайте перенесем парламент в Нижний Новгород, откуда Москву спасли при Минине и Пожарском. В Великий Новгород! Давайте разукрупнять!
О. Кашин:
- Давайте в Грозный!
Э. Чесноков:
- Да хоть в Грозный. Невозможно уже! Пусть ближе к народу, к регионам русским, к России малых городов и сел, которая выживает на 25 тысяч!
О. Кашин:
- Эдвард, вот вы как бы иронизируете, да? А я просто внук научного работника института сельского хозяйства, который работал в этом институте, а потом Хрущев сказал: а почему у нас сельскохозяйственные НИИ в городах? И да, из города Буденновска, между прочим, Ставропольского края, этот институт перевезли в чистое поле под Ставрополем. И там я провел золотые времена своего детства. Ровно потому, что Хрущев всерьез рассуждал так, как вы сейчас иронизируете.
Э. Чесноков:
- Хрущевщину-то разводить не надо! Но давайте в Нижний Новгород перенесем! Правда, лопнет скоро Москва! От депутатов в метро «Охотный Ряд» немного тесно станет.
О. Кашин:
- Эта идея тоже вечно зеленая. И Конституционный суд тоже перенесли же из Москвы.
Э. Чесноков:
- И никто не умер. И все, вертикаль власти укрепилась.
О. Кашин:
-Эдвард, умерла надежда на возрождение малых городов, потому что Петербургу и так было хорошо без этого Конституционного суда, а им же еще особняки построили.
Э. Чесноков:
- Да, но эта практика показала, что можно органы власти разукрупнять.
О. Кашин:
- Я к тому, что Нижний и так хорош. Екатеринбург и так хорош. Надо в какую-нибудь дыру совсем!
Э. Чесноков:
- В город Серов Свердловской области! На Урал!
О. Кашин:
- Не знаю, что такое город Серов, но давайте в Нижний Тагил.
Э. Чесноков:
- В Серов, потому что начальник КГБ Серов, думаю, так.
О. Кашин:
- И друг его зятя Хинштейн в Госдуме заседает. Ему будет приятно. Хинштейн, кстати, написал какие-то стихи в ответ Шнурову, но я их не читал.
Э. Чесноков:
- При этом хтонь-2020 продолжается. В Индии в районе Читтур мужчина воскрес во время похорон. И все-таки через два дня умер. Господи, остановите Землю! Хватит.
О. Кашин:
- Давайте, Эдвард, оптимистично закончим программу. Год кончается, слава богу.
Э. Чесноков:
- Ой, еще семь дней. Мне страшно перетерпеть. А 3 января 2020 года, как мы помним, был удар по генералу Сулеймани, господи, что нас ждет, покажите хотя бы трейлер, чтобы было не страшно!
О. Кашин:
- В общем, всем пока!
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Google Podcasts или Apple Podcasts, ставьте оценки и пишите отзывы!
Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
Выведем Кашина на первое место в топе!