Олег Кашин: Формально нейтральная позиция по карабахскому конфликту - она проазербайджанская
О. Кашин:
- Всем привет! Я – Олег Кашин. С нами Эдвард Чесноков. Судя по его облику, опять где-то в глубинной России. Здравствуйте, Эдвард. Давайте на Валдай виртуально улетим. Потому что теперь не стыдно, Владимир Путин тоже виртуально поучаствовал в мероприятиях клуба «Валдай».
Э. Чесноков:
- Здравствуйте, Олег Владимирович. Но я даже не знаю, с чего начинать. С Навального, с Карабаха, с Ефремова, с сотен миллиардов помощи Киргизии.
О. Кашин:
- Давайте с Навального. Тем более, что вы так лихо говорите – Навальный. И это значит, что вы смелее и свободнее в выражениях, чем Владимир Путин. Потому что, вопреки лентам агентств, которые так лихо приписали Владимиру Путину слово «Навальный» в его устах, нет, Путин Навального по имени сегодня не назвал. Он назвал его «фигурант, о котором вы говорите». Сказал, что «жена этого гражданина». В общем, продолжается эта тайная вуду-практика российских властей. И даже, как шутят мои читатели, может быть, Навальный – это пароль от ядерного чемоданчика? Если Путин его произнесет, то будет бабах?
Э. Чесноков:
- Шутит можно сколько угодно. Но факт остается фактом, что если бы хотели отравить, то вряд ли бы отправили его на лечение за границу, могли бы не выпустить.
О. Кашин:
- Факт в том, что Владимир Путин поймал за руку, поймал на лжи Дмитрия Пескова, который до этого говорил, что Путин не участвовал в отправке Навального в Германию, а теперь Путин сам говорит: я участвовал.
Э. Чесноков:
- Песков мог просто не знать. Он регулярно что-то говорит.
О. Кашин:
- Зачем Путину пресс-секретарь, который ничего про него не знает?
Э. Чесноков:
- Так это же лучший пресс-секретарь для любого руководителя. Если моя шапка узнает о моих планах, я ее сожгу.
О. Кашин:
- Хорошая аллюзия на выражение «на воре и шапка горит». Но давайте не будем драматизировать.
Э. Чесноков:
- Учитывать, что биткоины Навального куда-то начали пропадать, когда он лежат в коме, это очень походило на вывод активов.
О. Кашин:
- Несмотря на все попытки вас и ваших единомышленников, такого мема «Навальный – вор» не существует, в отличие от… И все-таки, вернемся к этой логике, довольно адской. Если бы мы хотели его убить, мы бы убили, говорит Владимир Путин.
Э. Чесноков:
- Мем «Навальный украл весь лес» вполне себе существует.
О. Кашин:
- Да, но он анекдотический. История с Навальным уже такая… Знаете, если бы Путин сегодня не поднял вопрос «об этом фигуранте», новых инфоповодов про Навального нет. Это очень интересно, как все затихло. Может быть, это перед какой-то бурей, вспышкой, сенсацией. Но пока, по крайней мере, согласитесь, я думаю, все, что мы хотели оба сказать о Навальном, сказано.
Продолжим анализировать выступление Владимира Путина, который сказал, вроде бы нейтральная фраза, и такая даже пустая, комичная, что у нас не только дружеские отношения с Арменией, но и с Азербайджаном. На самом деле, конечно, фраза, что называется, «прощай, Ереван, прощай, Армения!». Прости, Армения, что мы не поддержали тебя в трудную минуту. Я уже говорил, что формально нейтральная позиция, что давайте Россия вмешиваться не будет, она, конечно, проазербайджанская.
Эдвард, давайте вернемся на старт карабахского нового последнего конфликта.
Когда все начиналось, действительно, было общее мнение, консенсус, что, да, Армения – наш союзник, ОДКБ, военная база. Надо единоверцев защищать. И вопрос: Россия будет воевать за Карабах или что? И вот как-то это ушло со временем. А в те же дни, когда все говорили про единоверцев и про братский народ, кто выступил один перпендикулярно всей точке зрения общей? Это был, как бы это ни звучало, Евгений Викторович Пригожин, который в первый день конфликта написал в своем знаменитом жанре, что «мы имеем Пашиняна, который надул армян, а теперь не может за них вступиться. Американцы надели ему на голову корону без вируса, из-за которой он не может сесть за стол переговоров с более чем деликатным Ильхамом Алиевым».
Э. Чесноков:
- Он же еще дал интервью турецкой газете «Айдынлык», в которой я тоже публикуюсь.
О. Кашин:
- Вы с Пригожиным вместе с одной газете. Я давно обратил внимание на особые ваши отношения. Когда я поднимаю тему Пригожина.
Э. Чесноков:
- С газетой «Айдынлык», действительно, у нас особые отношения.
О. Кашин:
- С Евгением Викторовичем и его музыкантами. В общем, сегодня Россия зафиксировала, что она за Армению биться не будет. Путин несколько раз произносил какие-то слова сегодня про Эрдогана. И как бы даже, когда он, пытаясь обесценить, что ли, Эрдогана, говорит, что «чего на Эрдогана пальцем показывать, смотрите, что в других регионах делается». И дальше: «Россия ничего не опасается, мы не в таком положении, чтобы чего-то бояться». И думаешь: а точно ли? Ведь на самом деле, конечно, побаивается Российская Федерация мощи турецкой и армии, и политического ее ресурса.
В общем, знаете, я не хочу особенно иронизировать, что Путину уже под семьдесят, он уже как-то с этими толстыми картонками, которые он перебирает, что он похож немножко на каких-то героев Политбюро нашего детства, но, по крайней мере, да…
Э. Чесноков:
- На героя Политбюро похож Джо Байден, которому уже 77. И путаем Сербию с Хорватией.
О. Кашин:
- Причем, если Байден станет президентом, то у него будет в резюме встречи и с Константином Черненко, и с Владимиром Путиным. Так вот, Владимир Путин такой, конечно, еще не Черненко, но, по крайней мере, уже не тот Путин 1999 года, который «мочил в сортире» и ставил рюмку в Дагестане.
Э. Чесноков:
- Хорошо, мы все растем. В чем проблема?
О. Кашин:
- Эдвард, вам придет в голову говорить: я, молодой, крепкий, сильный Эдвард, не угасаю, я еще простужусь на ваших похоронах. А когда Владимир Путин об этом говорит, возникает вопрос: может быть, Россия угасает?
Э. Чесноков:
- Путина называют Темнейшим не даром, за его искусство троллинга. И да, видите, вы купились. Отлично, значит, он работает.
О. Кашин:
- Этот вечный вопрос – троллинг или проговорки. Потому что я не исключу, даже когда дрожащий голос говорит: я ничего не боюсь, - это немножко…
Э. Чесноков:
- Учитывая, что Путина все-таки готовили на разведчика и аналитика, я не думаю, что разведчик в принципе умеет проговариваться.
О. Кашин:
- Меня готовили на моряка. Причем я посвятил этой учебе семь лет жизни.
Э. Чесноков:
- И у вас морская болезнь?
О. Кашин:
- Морской болезни нет. Но поверьте, если меня сейчас поставят за штурвал хотя бы маленькой яхты, я ее немедленно утоплю. Просто потому что я все забыл. Навык ушел. Путин тоже в разведке не работает много лет.
Э. Чесноков:
- Путин все время вел наш государственный корабль. Загадка…
О. Кашин:
- Путин занимается историей второй мировой.
Э. Чесноков:
- Цитата, попробуйте угадать, чья. «Есть открытый канал, по которому президент Эрдоган и президент Путин могут связаться 24 часа в сутки при любых обстоятельствах. Турция является одной из стран, с которой Россия ведет совместную работу и здоровый диалог». Кто сказал?
О. Кашин:
- Песков.
Э. Чесноков:
- Не буду вас мучить. Вице-президент Турции Фуат Октай в интервью телеканалу CNN Türk.
О. Кашин:
- Я думаю, Эдвард, и вы, и я одинаково бывали на стамбульских или турецких базарах. И слышали от торговцев турецких, причем даже не говорящих ни по-русски, ни по-английски, очень много настолько же добрых и располагающих слов. Вы узнавали от них, что вы самый крутой, самый великий, самый красивый, самый богатый. Естественно, турки так умеют говорить.
Э. Чесноков:
- Было бы гораздо хуже, если бы они говорили… Там есть младший партнер Эрдогана по правящей коалиции, руководитель националистической партии говорит, что нам нужно захватить Карабах и тем самым вогнать Армении гвоздь куда-то… Представьте себе, что они там про Крым так говорили или про Краснодар. Но не говорят же. Потому что мы сильны.
О. Кашин:
- Крым, во-первых, Эрдоган называет украинским. И здесь тоже надо иметь в виду, что наверняка в кармане у Эрдогана лежит фига, подразумевающая, что сегодня украинский, сегодня российский, а завтра, может быть, и турецким станет. Здесь тоже не надо этого исключать.
Э. Чесноков:
- Кючук-Кайнарджийский мир.
О. Кашин:
- Буквально, подразумевающий его переход в Турцию. И Путин сегодня что-то об этом говорил. Что ему это неинтересно. И то, может быть, интересно на самом деле. Но все же мне на самом деле было бы приятно, как русскому православному человеку, если бы эти люди, эти серые волки, называли бы нас шайтанами, грозили бы нам войной, ненавидели бы нас публично. И тогда понятно, что они – угроза, надо от них стеной отгораживаться и пушку ставить. Когда они улыбаются и говорят: ах, русский – наш брат, - это гораздо опаснее.
Э. Чесноков:
- Вы знаете, что объем товарооборота России с Турцией – 25 млрд. долларов. И Россия на первом месте среди всех экспортных партнеров Турции. Это 2018 год, правда.
О. Кашин:
- Туризм сюда входит?
Э. Чесноков:
- Я думаю, что отчасти считается. Но вообще экспорт-импорт считается товарно-сырьевой.
О. Кашин:
- В общем, конечно, мы с турками воевали сколько себя помним.
Э. Чесноков:
- Завершу свою мысль. И самое интересное, что сальдо торгового баланса у нас положительное. То есть Турция нам продает товаров на 3-4 млрд. долларов, мы ей – на 20 млрд. В нашей экономике денег становится больше за счет этих взаимоотношений. Это прекрасно.
О. Кашин:
- Сегодня прекрасно, завтра, что называется, все изменится. Будем пессимистами. Пока в первом блоке мы всегда пессимисты в нашей программе. Уходим на рекламу.
Э. Чесноков:
- Мы вернемся и расскажем новости криминала.
О. Кашин:
- А я бы еще о литературе поговорил. С чего начнем?
Э. Чесноков:
- Давайте с литературы. С чего-то хорошего. Потому что за преступлением должно следовать возрождение духовное человека.
О. Кашин:
- Сегодня 150 лет великому русскому писателю Ивану Бунину. Мы его любим. Вчера был юбилей Михалкова – половина жизненного срока, как сказать, Ивана Бунина. И у Михалкова последний художественный фильм его как раз по произведениям Бунина. Фильм называется «Солнечный удар». На самом деле я и его поклонник тоже. Хотя Михалкова принято ругать. Советую смотреть. Специально сегодня листал первое советское издание рассказов Бунина.
Э. Чесноков:
- 1957 года, когда уже стало можно.
О. Кашин:
- 1956 год. И там речь идет о том, что, конечно, он погряз в реакции, он все неправильно понял. Но мы, честные люди социалистического общества, всегда его поймем. На самом деле, конечно, ни в какой реакции Бунин не погрязал. А наоборот. Есть эта гниловатая левая традиция русской литературы, которая всех так или иначе коснулась. Понятно, что главным ее воплощением был Максим Горький, но и в Салтыкове-Щедрине, и даже в раннем Достоевском можно разглядеть то гипертрофированное отношение к добру и злу, которое во имя воображаемого добра в итоге обрушивает все, что есть, и приводит к какой-то кошмарной катастрофе.
Бунин, по крайней мере, Бунин тот, которого мы уже зрелого, позднего Бунина читали, и публицистика, и даже проза его, конечно, был одним из немногих авторов, который сохранил эту настоящую ненависть к злу и в лице большевиков, и в лице каких-то других носителей мирового зла, включая немецких фашистов, что тоже немаловажно. Потому что многие писатели русской эмиграции, включая Мережковского…
Э. Чесноков:
- Шмелев, по-моему, поддержал.
О. Кашин:
- Иван Сергеевич не просто поддержал, а относился к немцам как в воинству Святого Сергия, которое наступает на Москву. И Ивана Шмелева тоже, конечно, можно понять. Мережковский, который мог получить Нобелевскую премию в тот же год, но, увы, уступил Бунину, увы для Мережковского, тоже в конце жизни по немецкому радио говорил о братстве русских и немцев. Бунин в этом смысле абсолютно чист. А я сторонник той версии, что гражданская позиция, социальный облик художника в итоге очень серьезно влияет на его художественные таланты. Конечно, Иван Бунин – автор первого ряда, абсолютно заслуживающий всевозможного и восторга нашего, и любви, и преклонения.
Э. Чесноков:
- В жизни Арсеньева меня поразил эпизод, когда человек настучал на другого человека в тогдашнее КГБ до революции, а потом на него упало дерево. Вот это карма. Это очень глубокая мысль.
О. Кашин:
- Это тоже про добро на самом деле. Я буквально вчера разговаривал с человеком, который во имя благого дела настучал на другого человека. И я ему сказал: вы правильно сделали. Я не ожидал от себя такого. Но считаю, что правильно. Здесь как раз тоже возмущаться не стоит.
Эдвард, меня всегда беспокоит, когда российское государство сегодня в хорошей форме, оно в силе, оно в богатстве, и есть ли в его вот этой державной мощи, там, где Путин шутит про похороны, есть ли место вот той литературной русской традиции, которая и отличает нас и от Запада, и от животных? Чем мы лучше котиков? Только тем, что у нас есть…
Э. Чесноков:
- После смерти Эдуарда Вениаминовича и поговорить, в общем-то, не с кем. Я глубоко убежден, что тот человек, которого через двадцать-тридцать лет объявят классиком, сейчас пишет свои романы в стол или куда-нибудь в бложек, совершенно не известен. И влачит какое-нибудь жалкое существование. А может быть, наоборот, сидит в Кремле в высокой башне и пишет свои романы под псевдонимом, оканчивающийся на «-цкий».
О. Кашин:
- Если вы намекаете на этого бывшего чиновника, который в спектакле Богомолова «Бесы» появился в образе Великого инквизитора, это такая пошлость. Когда абсолютно серый кремлевский деятель тратит какие-то ресурсы на то, чтобы доказать нам с вами, что он умный, что он талантливый, что он художественно развитый, и так далее.
Э. Чесноков:
- Знаете, что объединяет Ивана Бунину и Светлану Тихановскую? Бунин, как известно, получил Нобелевскую премию. А вот она, наряду с другими белоппозиционерами, получила Премию имени Сахарова. Вы ее не получали?
О. Кашин:
- Шутки шутками, мне давали какую-то медаль этой же конторы, которая дает, но я до нее так и не доехал.
Э. Чесноков:
- Но без денежного содержания.
О. Кашин:
- Без денежного совершенно. Вы зря иронизируете. Конечно, если бы я вручал…
Э. Чесноков:
- То есть в своей голодной ветеранской старости вы даже медальку продать не сможете на лондонском Арбате?
О. Кашин:
- Да, у меня нет на руках. Так вот, все-таки, если брать такой стандартный набор ценностей свободы, демократии и гуманизма, конечно, по итогам этого года, имея в виду, что и пандемия была, то есть врачи тоже могут претендовать, и война в Карабахе, и выборы в Америке, BLM и так далее, конечно, белорусский народ вне конкуренции, вне критики. И то, что происходит с ним, конечно, это историческое событие, заслуживающее биения сердца каждого из нас, вне зависимости от того…
Э. Чесноков:
- Не народу же дали, а вот госпоже Тихановской, другим оппозиционерам. 50 тысяч евро, между прочим. Хотя бы будет на что купить открытку.
О. Кашин:
- 50 тысяч между всеми представителями народа, я думаю, будет по копейке каждому. Ничего интересного, ничего хорошего.
Э. Чесноков:
- 4 миллиарда, о которых говорила оппозиция, как-то не дали. Вместе 4 миллиардов евро на стабилизацию в случае победы дали 50 тысяч евро. Мало, мало…
О. Кашин:
- Опять же, я не знаю, томиком Бунина вам размахивать или чьим, но все-таки, да, глумиться над слабым, глумиться над жертвой, смеяться – плохо. Объясню, почему я возмутился. В Белоруссии были выборы. Народ собирал подписи за Сергея Тихановского. Абсолютно по беспределу Сергея Тихановского бросили в тюрьму, где он сидит до сих пор и, возможно, подвергается пыткам. Его жену, которая победила на выборах, судя по всему, схватили и выбросили из страны. И когда российская пропаганда говорит: дура, домохозяйка, котлеты, - я на вас, господа пропаганда, посмотрел бы.
Сейчас, когда я видел сегодня комментарий одного российского медиа-менеджера, что если бы мы Навального хотели отравить, его бы сбила машина, - бугага. Эдвард, вы говорили про карму. В карму мы верим. И тем людям, которые на стороне зла, так глумятся над теми людьми, которые не заслуживают глумления, им, конечно, карма рано или поздно покажет, кто есть ху, как говорил Горбачев.
Э. Чесноков:
- Мой милый Олег Владимирович, я прощаю вам эту вспышку ярости. Ибо она справедлива и оправданна. Вот приехал Нарышкин к Лукашенко. И я не думаю, при всем уважении, что что-то поменяется. Потому что к нему ездили ходоки от наших силовиков и в 2017 году, и в 2019 году. И как-то все это, говоря бунинскими словами, это болезненное оползание продолжалось. И я не думаю, что что-то изменится.
Другой русский эмигрант, современник Бунина, с которым он, по-моему, мог пересекаться в каком-нибудь Берлине, Иван Солоневич сказал, что самое лучшее отрезвление – это удар дубиной по голове. Но это фигурально.
О. Кашин:
- Тоже этнический белорус, что характерно. Какие странные сближенья. Да, и сегодня, когда Владимира Путина спросили, намерен ли он быть президентом после 2024 года, он сказал: посмотрим. То же самое, вот эта вечная перекличка. Вчера буквально Лукашенко спрашивали, вернее, он сам передавал через своего человека, который вышел из СИЗО, что вот теперь-то гарантированно последний срок. Естественно, все эти стадии, когда «срок последний, скоро уйду, подумаю, посмотрим, ладно, остаюсь» - удивительно, как по этой колее скользят абсолютно все, не важно, где ты рос – в могилевском совхозе, в могилевской тюрьме или в петербургской подворотне. Абсолютно одинаковая логика у людей всегда во власти.
Э. Чесноков:
- Все-таки есть у меня надежды. Очевидно, что денег нет от слова «совсем». Уже пенсионные накопления, если вы заметили, стали говорить, что подзаморозили.
О. Кашин:
- Эдвард, а что, у вас есть надежда на то, что Путин уйдет?
Э. Чесноков:
- Господь с вами! Я вообще за то, чтобы Владимир Владимирович был с нами. Хороший, добрый человек. Чтобы он еще что-нибудь присоединил, не только Крым. Я к чему. Что поскольку денег нет, то держать наши горячо любимые братские народы на дотациях не то что не хотят, но не на что. Уже даже Киргизию.
О. Кашин:
- А как про Киргизию сегодня сказал хорошо. Что происходит в Киргизии – это беда киргизского народа. Конечно, то, как Россия учится быть вот такой империей, которая говорит: вы там, типа, разбирайтесь сами, я пока покурю, - это здорово. Удивительно, что только в двадцать первом веке она немножко робка начинает это практиковать.
Э. Чесноков:
- Кстати, по поводу этих имперских дискурсов. Новый министр иностранных дел Киргизии 15 октября, на волне вот этого уже пятого киргизского майдана туда попал, первый его звонок, что интересно, это разговор, я просто зашел на сайт МИД Киргизии, на чистом русском языке там все написано, и написано, что первый его разговор после назначения туда – это разговор с генсеком Тюркского совета, базирующегося в Стамбуле. А дальше он в первую страну зарубежную полетел – в Россию. Он встречается с Лавровым. Турция и Россия.
О. Кашин:
- Как полагается. А куда еще? Куда вы денетесь, когда вы находитесь между… Китай есть. Я мысленно посмотрел на карту и подумал: куда еще бежать киргизам? Да понятно, куда.
Э. Чесноков:
- Ну, не в Афганистан же бежать, в конце концов?
О. Кашин:
- Да, там скучно и печально.
Э. Чесноков:
- Мы, по крайней мере, не заставляем женщин надевать чадру. Это большое наше преимущество, мне кажется.
О. Кашин:
- Итак, у нас новости криминала! Эдвард?
Э. Чесноков:
- Мы же с вами занимается советологией. Говорит ли вам что-либо имя Борис Никольский?
О. Кашин:
- Не говорит. Давайте!
Э. Чесноков:
- В разные годы был вторым секретарем ЦК компартии Грузии, работал с Шеварднадзе и Патиашвили. Когда ты где-то в ЦК в такой вот республике, у тебя же там в сейфе в рабочем кабинете не только маузер, но и килограмм десять кокаина, как минимум. И потом Никольский оттуда с позицией второго секретаря ЦК пришел в руководства комплексом городского хозяйства Москвы. Был правой рукой Лужкова, строил МКАД, ТТК, подземку при Лужкове. У него дом о пятнадцати комнатах, дочь живет можете догадаться, где.
О. Кашин:
- Неужели на соседней улице у меня в Лондоне?
Э. Чесноков:
- Вы угадали практически. Не знаю только насчет улицы.
И осталась его вдова 84-летняя в этом доме. Воры ворвались, обчистили сейф, украли 250 тысяч рублей, 22 тысячи долларов США, ювелирные украшения, в общем, два миллиона рублей украли. Это все чрезвычайно интересно!
О. Кашин:
- Эдвард, заметьте, невеликая сумма.
Э. Чесноков:
- Да. Это тоже интересно, вот это вот все, что осталось от этих деятелей перестроечной ельцинской эпохи. Это же говорит об их честности! Ну, как бы дом о пятнадцати комнатах, но тогда они не дорого стоили.
О. Кашин:
- Именно. У меня те же ощущения, а я ждал от вас пафоса обличения.
Э. Чесноков:
- Нет, у меня такой щемящее бунинское чувство уходящей России! 84-летняя вдова покойного соратника Лужкова, она живет одна. Ее грабят, даже никому это неинтересно. Дочь живет в Англии. А кому все это достанется? Все эти идеалы свободы, за которые люди выходили!
О. Кашин:
- Это достанется…
Э. Чесноков:
- Все эти имения на Рублевке, за которые люди рвали друг другу глотки 20 лет назад, кому это все достанется?
О. Кашин:
- Эдвард, достанется детям товарища майора, который пришел на смену этому поколению. И так будет всегда. И потом и дети товарища майора старые и опустившиеся, никому не нужные с вошью на аркане, но в богатой недвижимости будут сидеть.
Вы напомнили мне, у меня был период, когда я регулярно брал интервью у бывших членов Политбюро, у их жен и детей, если член Политбюро умер. И вечный стандарт. Видно, бедно живут, видно мебель финская или гэдээровская, югославская 70-х годов. Тогда она была о-го-го, а теперь никому не нужна. И да, ты нищий старик, но при этом твоя квартира в доме на Романовом переулке стоит десятки миллионов.
Э. Чесноков:
- То есть, у нас нет хлеба, но у нас есть убеждения.
О. Кашин:
- Да. Здесь просто пора привыкнуть, что есть такое выражение на Западе «старые деньги». В России такого выражения нет и, видимо, быть не может. Потому что не знаю, кто у нас сейчас хозяин жизни, боюсь даже называть имена, но хорошо, мы смотрим…
Э. Чесноков:
- Мара Багдасарян.
О. Кашин:
- Не Мара Багдасарян, а какие-нибудь главы госкорпораций. И мы понимаем, что через пару поколений в лучшем случае их внуки будут обычными французами или англичанами, а не русской элитой. Потому что вот был Якунин в РЖД, казалось стоп, просто вот врос в землю и у сына бизнес при эржэдэшных объектах недвижимости. Вот навсегда! Элита! В итоге, прогнали Якунина, он где-то осел за границей, фонд национального чего-то там, сын в Англии. И этой недвижимостью эржэдэшной уже занимаются новые люди. И кажется, что они навсегда, а они тоже не навсегда.
Э. Чесноков:
- Sic transit gloria mundi – так проходит мирская слава.
О. Кашин:
- Она проходит только в России так почему-то. Вот если мы отследим, я сейчас отрекламирую, читаю книгу удивительного автора Ивана Ивановича Смирнова, вряд ли он есть на самом деле – «Криптоаналитика глубинной власти». Шикарная совершенно книга про римский клуб. И когда читаешь про какие-то западные династии, про владельцев компании «Fiat», которые пережили приход оккупантов в 45-м году, зачистку соратников Муссолини, нормально все. У людей есть традиция непрерывного бизнеса сто и больше лет. В Англии есть, во Франции, в Италии, где угодно, только в России нет. В России каждое поколение приходит на пепелище.
Э. Чесноков:
- Подождите. Сергей Михалков – творческий деятель, Никита Михалков и его дети тоже как-то не потерялись. Есть, есть этот социальный оптимизм!
О. Кашин:
- Вот если бы Михалков уже был не в таком почтенном возрасте, я бы, откровенно говоря, его назначил главным исполнительным директором Роснефти в расчете на то, что он своим этим…
Э. Чесноков:
- Он хотя бы провинциальные театры от этих нефтяных фонтанов отреставрирует.
О. Кашин:
- Например. Вот вы как бы иронизируете, а почему бы и не отреставрировать провинциальные театры? Они того заслуживают. Кстати, по Тарусе, когда мы радовались десоветизации, оказывается, не так все просто. И местная просоветская общественность поднимает волну протеста, чтобы площадь Ленина в Тарусе осталась площадью Ленина.
Э. Чесноков:
- Я не понял, а почему нельзя сделать референдум? А, город Тутаев хотели переименовать в его дореволюционное состояние. И при этом на референдуме проиграли инициаторы.
О. Кашин:
- Я не знал про референдум в Тутаеве. Удивительное дело, Тутаев звучит как какой-то древний русский город.
Э. Чесноков:
- Это тоже какой-то старый большевик там.
О. Кашин:
- Молодой большевик. Ему было 19 лет, когда он пал в схватке с русскими людьми в городе Борисоглебске. Романов-Борисоглебский, по-моему, он назывался. Действительно, и в Вятке был референдум. И не получилось вернуть название. Так и остался Киров.
Сегодня, Эдвард, между прочим, 30 лет, как Нижнему Новгороду вернули его историческое название. Представьте себе, карта России, а на ней нет Нижнего Новгорода! На ней есть город Горький! Удивительное дело!
Вернемся к Бунину. Маленькая реплика. Я, как калининградец, я патриот Калининграда, между прочим, Иван Бунин единственны й русский классик полноценный, в произведениях которого упомянут город Калининград как Калининград. То есть, обличая большевиков, Бунин уже послевоенный пишет: город Кенигсберг, город великого Канта переименовали в честь ничтожнейшего типографского наборщика Калинина.
Э. Чесноков:
- Всесоюзный староста был, людям помогал. К нему ходоки шли, а он им помогал.
О. Кашин:
- Мразь он был!
Э. Чесноков:
- Кому комнату выбьет, кому дровишек…
О. Кашин:
- Даже жену свою не помешал посадить, потому что был настолько…
Э. Чесноков:
- По поводу посаженных. Ефремов.
О. Кашин:
- Да.
Э. Чесноков:
- Мы услышали, и агентство «Москва» приводит, стенографирует очередное апелляционное заседание по его делу. «Пашаев появился как снег на голову, он обещал оправдательный приговор, убедил меня отказаться от признания вины, он мотивировал это тем, что в деле якобы нет доказательств. Пашаев говорил оскорбительные и возмутительные вещи о потерпевших. Он давал какие-то вычурные интервью в суде и после суда. Он не понял всю серьезность моего дела, моего положения». Там, кстати, абсолютно бунинский монолог.
О. Кашин:
- Безумие совершенно! И я продолжаю быть евангелистом той версии, что дело Ефремова и придумали в таком виде, чтобы поунижать немножко оппозиционного интеллигента.
Э. Чесноков:
- Скостили сейчас, было восемь, а стало семь с половиной. Это почти раскольниковское число, помните?
О. Кашин:
- Да. На полгода. Слушайте, что будет дальше? Тюремный театр или УДО при первой возможности? Интересно.
Э. Чесноков:
- Не знаю. Надеюсь на какое-то… Как только он вышел из-под тлетворного влияния Пашаева, а Пашаев, по-моему, 11 миллионов рублей взял с Ефремова, потом, правда, вернул.
О. Кашин:
- После звонка каскадера Иншакова.
Э. Чесноков:
- Да. И начнется возрождения моральное того, что осталось от человека.
О. Кашин:
- Дай бог. Я верю в Михаила Ефремова. И тот ужас, который был в публичном судебном процессе в течение всего лета, конечно, это эпизод политической истории России, и как все в 2020 году довольно дико и безумно.
Э. Чесноков:
- Но есть некая стабильность. Эдвард Сноуден получил бессрочный вид на жительство в России!
О. Кашин:
- Неожиданно!
Э. Чесноков:
- Я думаю, что он вполне… Есть же там балерины, они вступают в «Единую Россию», Монсон вступил, Стивен Сигал сиганул и стал официальным представителем МИДа по вопросам культурного взаимодействия. Я вполне верю, что лет через восемь постаревший, но по-прежнему бодрый на московском кефирчике мой прекрасный тезка с телефоном, с камерой заклеенной вступает в «Единую Россию». И баллотируется в муниципальное образование собрания района Выхино-Жулебино.
О. Кашин:
- Эдвард, вы знаете, что сейчас уже не модно вступать в «Единую Россию». И кандидаты от власти выдают себя за самовыдвиженцев, потому что бренд «Единая Россия» слишком токсичен. Народ его ненавидит.
Э. Чесноков:
- Окей, от «Новых людей».
О. Кашин:
- Нет, от «Родины», потому что это модная партия. Вы знаете вот этого человека Шугалея, который избрался от Коми. Евгений Викторович, говорят, пойдет от «Родины» в Госдуму. И хотя он отрицает, я верю.
И вот хорошие новости, о которых стоит поговорить. Хорошие новости для тех скромных тружеников, говорю без иронии, тружеников метлы или строительного мастерка – трудовых мигрантов.
Э. Чесноков:
- Или такси. Знаете, русские эмигранты тоже в таксисты подавались.
О. Кашин:
- Да. В общем, все узбеки, киргизы, таджики и прочие мигранты, которые работают в России, теперь будут получать пенсию от российского государства в рамках ЕврАзЭС. Эта хорошая новость, Эдвард?
Э. Чесноков:
- Нет, это не просто хорошая новость, это великолепная новость! Ведь есть же такая вещь, как социальная справедливость! Ведь русский человек может хлеб не есть, квас не пить, но если нет социальной справедливости, он, в принципе, жить не может! А если человек работал, героически изгонял русских оккупантов со своей священной земли, они изгнали. Но он их все равно настиг, полгода бегая по городу. Человек работал, он имел право!
О. Кашин:
- Вот ведь тоже дилемма имперца. Вы так говорите, будто отделяться для среднеазиатских стран, отделяться от России – это что-то плохое. Вы хотите, чтобы Россия опять присоединила себе Кыргызстан? Или что?
Э. Чесноков:
- Не знаю. Понимаете, не хочу идти по тому зыбкому льду, об который провалился двадцать лет назад Эдуард Вениаминович, вы же помните, за что его посадили?
О. Кашин:
- Ну, все-таки…
Э. Чесноков:
- Пока я нахожусь под юрисдикцией, я промолчу.
О. Кашин:
- Нет, я тоже под юрисдикцией, на самом деле, но…
Э. Чесноков:
- Ее Величества, да.
О. Кашин:
- Нет, мы же российская медиа.
Э. Чесноков:
- Я думаю, что вы агент с двумя нолями, которому разрешено делать все, включая даже убийство.
О. Кашин:
- А я промолчу в ответ на это. И скажу, что Эдуард Вениаминович не Душанбе штурмовал, да. И не Бишкек, а какие-то исконно русские…
Э. Чесноков:
- Южный Урал.
О. Кашин:
-… исконно русские земли Южного Урала и Южной Сибири. Во-первых, да, мужик работает таксистом в Москве. Он заслуживает российскую пенсию? Наверное, да. С другой стороны, два года назад именно из-за того, что денег не хватит на всех, российская власть явочным порядком повысила на пять лет пенсионный возраст для россиян. И что же теперь? Отобрали деньги у русских, чтобы отдать тому мужику из такси? Тоже ведь ерунда какая-то!
Э. Чесноков:
- Я говорю, что с вами абсолютно согласен, ну, понимаете, когда демографическое давление – 40 детей на 1000 человек было в Российской империи, оно, в общем, позволяло осуществлять те колонизационные устремления. Даже вот северный Китай – Манчжурию хотели колонизировать, был такой проект «Желтороссия». Но сейчас у нас немного по-другому.
О. Кашин:
- Вы отстали. Венеру теперь будут колонизировать. На Валдае это звучало. И Рогозин до этого говорил,
Э. Чесноков:
- Там жарковато. Разве что в верхних слоях атмосферы на дирижаблях плавать?
О. Кашин:
- Я заглянул в выступление Путина. Он говорил не о штурме Венеры, а о том, что если мы будем нещадно эксплуатировать Землю, то на ней климат будет как на Венере.
Э. Чесноков:
- Правду говорит, да.
О. Кашин:
- Конечно.
Э. Чесноков:
- И продолжая наш нынешний победительный блог программы. Госдума одобрила проект закона о запрете сотрудникам ФСБ и федеральным госслужащим иметь вид на жительства в зарубежных странах. А что, раньше такого не было закона?
О. Кашин:
- Удивительное дело! Генерал, который сидит на ядерной кнопке: а в кармане у меня хотя бы израильский паспорт! Так, действительно, было можно до сих пор?
Э. Чесноков:
- Зачем израильский? Там этот Козырев, который был во времена нашего младенчества, он просто фотографию с каким-то мелким клерком из Госдепа подписывал…
О. Кашин:
- Я помню Козырева, я тоже его в детстве ненавидел, но при этом, когда Козырев был министром, Запад не вел ни одной войны даже ладно, с Россией, понятно, но и с теми странами, которые Россия считала своими союзниками.
Э. Чесноков:
- Это забавно! Когда Маккейн – министр в Белоруссии, Запад не вводит по-настоящему жестких санкций. Интересная логика!
О. Кашин:
- Это был не самый худший министр иностранных дел России, поэтому давайте не будем его обличать, потому что у молодежи сформировалось такое отношение к тому, что в 90-е все продавали налево и направо российские национальные интересы. Да нет, на самом деле, все в порядке было с интересами. Именно Борис Николаевич отвоевал и Приднестровье, и Абхазию с Южной Осетией. И другие земли, которые потом Владимир Путин…
Э. Чесноков:
- Крым не отвоевал.
О. Кашин:
- Не успел, понимаете, не хватило духу.
Э. Чесноков:
- Но зато передал власть Путину, который уже вернул Крым.
О. Кашин:
- Я общался с заместителем Козырева Федором Шеловым-Коведяевым, отвечавшим за СНГ, он рассказывал, что Павел Грачев подготовил план движения войск на Киев, потому что пора как бы возвращать, да? Ельцин сказал, что как бы нехорошо, что русские будут убивать русских. И потом сошлись, что какая разница, все равно потом сами придут присоединяться.
Э. Чесноков:
- Это была очень наивная история. Из серии, что ах, никуда не денутся. Но если бы их учили плюс-минус те же учителя, что и наши, если бы у них были те же самые учебные программы, эта вся мета-экономика, ну, может быть. А так, не знаю, не верится.
О. Кашин:
- Черт его знает!
Э. Чесноков:
- Это чрезвычайно вредная иллюзия – верить, что там не знаю, ну, Янукович, Пашинян никуда от нас не денутся, потому что экономические связи, так далее. Реальность оказалась ударом дубиной по голове.
О. Кашин:
- Заметьте, мы увидели, получивший власть по итогам майдана Пашинян оказался не вправе рассчитывать на помощь России. Россия показала Пашиняну. Показала что? У нее же сейчас нет даже ресурсов - поменять власть в Армении, чтобы была власть пророссийская. Просто война ради войны, получается. И все поели мыла как обычно.
Э. Чесноков:
- И как обычно пошла пена после этого.
У меня есть робкая надежда, что 10 октября как-то договорились. И сейчас, думаю, тоже договорятся об окончательном перемирии. Довольно!
О. Кашин:
- Я думаю, что реальный дэдлайн – это 3 ноября, когда США…
Э. Чесноков:
- Трампу тоже, кстати, нужно какой-то, кровь из носу, внешнеполитический успех.
О. Кашин:
- Пока он единственный президент США, который не развязал ни одной войны.
Уходим до понедельника!
Э. Чесноков:
- Желаю вам удачи. У вас Мардан, а вы у Мардана.
О. Кашин:
- Спасибо!
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Google Podcasts или Apple Podcasts, ставьте оценки и пишите отзывы!
Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
Выведем Кашина на первое место в топе!
