«Решили объединить базы данных»: Стариков объяснил, зачем вводят электронные повестки
Ворсобин: У микрофона Владимир Ворсобин, Николай, здравствуйте.
Стариков: Добрый день, Владимир, добрый день, дорогие друзья.
Ворсобин: Ну, самая горячая новость, я так понимаю, что теперь привычка заглядывать в Госуслуги у нас укоренится. Госдума приняла закон об электронных повестках и реестре военнообязанных, это значит, что повестки в военкомат будут рассылаться и с помощью Госуслуг тоже. И если ты не явишься в определенный срок, то будет теперь официально показано, что ты ознакомился и на тебя уже можно возложить санкции, если ты не явился в военкомат. Николай, первый вопрос, почему именно сейчас?
Стариков: Давайте уточним, Госдума приняла закон в первом чтении.
Восробин: Нет, нет. Она уже принял полностью.
Стариков: В первом чтении, в первом чтении сегодня принимался этот закон.
Ворсобин: Депутаты Госдумы одобрили во втором и третьем чтении, пока вы ехали в студию депутаты подсуетились.
Стариков: Ну, хорошо, тогда давайте про логику. Логика следующая, как показала мобилизация, призывные участки у нас живут в каком-то другом измерении. Я имею ввиду, цифровизации там не было. И самое главное, не было сопряжения баз, которые в нашей стране существуют, в том числе одна из них, только одна, это не единственная — это госуслуги и то, что имеют военкоматы. Поэтому логика такая, давайте сделаем электронную базу призывников в ситуации, которая у нас, ну прямо скажем, сложная вокруг страны. Логично? Логично. Правильно? Правильно. Зачем ее создавать заново, если она уже есть, то есть, нужно соединить между собой учет военнообязанных, который ведется в других формах и в других ресурсах, вот это, собственно говоря, и сделано. Это и есть смысл того, что сейчас было сделано.
Ворсобин: Ну, кроме всего прочего, если раньше ты подписал повестку, тогда на тебя уже возлагались некие обязательства, а теперь, в общем, ты можешь ничего не подписывать, тебе посылают просто письмо счастья и все.
Стариков: Двадцать первый век. Мне кажется, когда мы с вами разговаривали, о том, куда движется цифровизация, что это такое, вы как раз выступали на стороне технического прогресса. Но это и есть использование технического прогресса, в данном случае, для воинского учета, собственно говоря, здесь новизна, наверное, в технической стороне. Потому что, по сути, ничего не изменилось - уклонение от призыва до сих пор в Российской Федерации, но, наверное, в любой стране являлось преступлением. Вопрос, как вести учет людей, как их призывать, если возникнет такая необходимость, на службу — вот есть вопрос ключевой. Соединили имеющиеся ресурсы и необходимость. Ну, в целом, в целом это необходимо, дальше нужно посмотреть детали, как это будет реализовываться на практике, потому что у меня, например, вызывает сомнение возможность, ну, гипотетическая возможность военкома запретить кому-то выезд куда-то или еще что-то. То есть здесь вопрос, кто будет наделен этими полномочиями, я тут хочу сказать, что, поскольку, мы не планировали обсуждать эту тему, дорогие друзья – это вот такой экспромт Владимира. Я в этот законопроект глубоко не залезал.
Ворсобин: А почему это вас смущает? Если человек не явился в военкомат, то естественно блокируется возможность выехать из страны.
Стариков: Вопрос, кто принимает это решение. Искусственный разум принимает или конкретный военком? У нас за призыв ответственный губернатор. То есть губернатор принимает решение? Вот мне хотелось бы ответ на этот вопрос получить.
Ворсобин: Конкретному Иванову Ивану Ивановичу кто запретит выезд?
Стариков: Если есть какие-то санкции, кто принял решение о том, что эти санкции вступили в действие? Какая-то компьютерная программа?
Ворсобин: Видимо.
Стариков: Нет. Там должен быть конкретный человек, который принимает решение, вот уточнение это вопроса для меня крайне важно и интересно.
Ворсобин: Хорошо, идем дальше. Кремль назвал интересную точку зрения главы ВТБ Костина, который опубликовал свои рассуждения о приватизации. По мнению Костина, сейчас самое благоприятное время, чтобы что-то приватизировать, и даже озвучена сумма, которую можно получить это семьдесят триллионов рублей, если государство все-таки продаст какие-то активы частным инвесторам. Опять вопрос, подходящее ли время? Все-таки бюджету сейчас очень нужны деньги.
Стариков: Смотрите, Владимир, я уже покаялся в том, что я не ознакомился с текстом законопроекта, о котором вы незапланированно начали говорить. Я обязательно это сделаю, так вот, сейчас я хочу сказать, что вы не прочитали статью Костина.
Ворсобин: Вот она передо мной.
Стариков: Я боюсь, что вы читали пересказы, потому что здесь, уважаемые слушатели, нужно сказать вот что – статья Костина оставляет очень странное впечатление. Потому что, с одной стороны, высказаны абсолютно правильные вещи, с которыми соглашаешься, но тут же предлагается к этому та самая приватизация, с которой согласится невозможно. Ну, давайте чуть-чуть более подробно, итак, глава ВТБ говорит совершенно, абсолютно правильные вещи о сложности нынешней ситуации, о том, что экономика выдержала первый удар, что ее надо развивать, что это надолго. Об этом он говорит, и я думаю, что вы, Владимир, и вы, уважаемые радиослушатели, согласны. А дальше Костин переходит к выводам как развивать экономику. Ну, то есть, грубо говоря, откуда взять деньги для развития экономики, строительства всего того, что нам необходимо. Если еще проще сказать, нам нужно строить предприятия, откуда взять деньги. Этот вопрос задает себе Костин. Что он предлагает еще кроме приватизации? Цитирую - три ответа на один вопрос: перезапуск приватизации; более смелое использование на цели развития финансовых резервов и государственного долга; перераспределение бюджетных средств в пользу трех вышеперечисленных приоритетов. Самое важное и самое правильное здесь, это конечно, использование финансовых резервов. Это те самые стабилизационные фонды в разных наименованиях, которые мы накапливали и которые частично американцы у нас похитили. И второе - государственный долг. Что это такое? Это когда государство берет в долг и самое интересное в том, что говорит нам об этом государственный банкир. Дорогие друзья, есть большая разница, у кого государство берет в долг. Если государство берет в долг у частных банков, это государственная кабала и рост этой задолженности несмотря на то, что Костин считает его не очень страшным, он конечно, снижает самостоятельность государства. Если государство берет у государственных банков, то есть у самого себя, ничего опасного в этом нет, но это и есть, собственно говоря, государственный долг, который может нарастать.
Ворсобин: Причем здесь приватизация?
Стариков: А теперь самое интересное. Еще раз объясню. Государственный банк дает в долг государству. Это из левого кармана переложили в правый. Этого долго не существует, вот это триллионы, которые вкладываются в экономику, начинают расти заводы и так далее. Здесь Костин говорит, а давайте еще что-нибудь продадим. Вопрос, а зачем?
Ворсобин: А я вам отвечу словами Костина. Он несколько примеров приводит. Цитирую: нужно придать мощный импульс прошивки узких мест, где сегодня особо важно, пишет Костин, готовность брать на себя риски, принимать быстро нешаблонные решения. Обеспечить их может частная инициатива. В качестве примера, пишет Костин, возьму логистику. Более пятидесяти лет ориентированный на Европу нефтегазовый экспорт России практически полностью осуществлялся по трубопроводной системе России. Теперь все меняется, нужно искать новых клиентов, новых партнеров. Он пишет, на примере объединённой судостроительной корпорации, которой тоже необходимо оперативно и эффективно справляться с этими вызовами. Что имеет в виду Костин? Он имеет в виду, что чиновники, которые управляют государством, могут управлять таким сложным бизнесом только в мирное время. Когда этот гигантский пароход, который едет себе и идет, не может обеспечивать стабильность бизнеса в случае таких штормов и так далее. Только частный инвестор, который отвечает за свой капитал, а чиновники же, ни за что не отвечают, по большому счету, все равно они наследуют капиталы. Просто их поставили на хлебное место, кстати говоря, то, что у нас управление часто передается чуть не по наследству, а не из-за профессиональных качеств, к сожалению, не пишет только ленивый.
Стариков: Вы имеете в виду товарища Сталина, который назначил руководить ПВО Москвы своего сына?
Ворсобин: У которого репутация среди военных была тоже соответствующая.
Стариков: Вы какого Сталина имеете в виду?
Ворсобин: Василия. Вот вам, пожалуйста, логика Костина, я вам ее сейчас пунктиром обрисовал.
Стариков: Тогда и надо так говорить. Есть узкое место, строительство судов, которые должны перевозить наши полезные ископаемые в других направлениях, потому что, опять-таки, Костин в своей статье справедливо указывает, что раньше в основном по трубам шло, сейчас по разным причинам невозможно. Давайте построим еще верфи по производству судов. Для этого государства даст беспроцентные кредиты, субсидии, спишет потом часть денег.
Ворсобин: Кому? Самому себе?
Стариков: Приходит бизнесмен и говорит, я хочу построить, я так понимаю, Костин хочет построить эту часть недостающей экономики.
Ворсобин: Не приватизировать, а создать что-то новое.
Стариков: Если вы приватизировали один завод, то у вас больше заводов не стало. 30 лет приватизации - хватит разбазаривать государственную собственность. Надо строить заводы - государственные, частные, кооперативные, какие хотите. Строить, а не продавать то, что уже работает. Если есть проблемы со строительством судов, давайте, построим еще верфи. Но это не значит, что нужно продавать то, что уже и так работает.
Ворсобин: Есть такая наука – экономика, она утверждает, что частная собственность эффективней государственной. На этом стоит капитализм. Вы это опровергаете?
Стариков: Читатель опровергает. Цитирую: «Чубайса опять позовите, он специалист по приватизации». Мне кажется, лучше и не скажешь. Давайте проведем какой-то промежуточный итог. Итак, предлагая вливать в экономику деньги, господин Костин говорит абсолютно правильные вещи. Надо вливать, туда нужны десятки триллионов рублей. И здесь, чтобы не было никаких опасений, я хочу просто привести несколько цифр. В Российской Федерации с 1999 года по 2008 год денежная масса в стране выросла в двадцать девять раз. С того же 1999 года по 2013 год выросла в шестьдесят раз. При этом ВВП с 1999 года по 2008 год вырос в девять раз, а к 2013 году в одиннадцать раз. Мы видим такую зависимость, чем больше растет денежная масса, тем выше темпы роста экономики и тем ниже инфляция. Инфляция была 36% в 1999 году, а сейчас м видим инфляцию меньше 4%. В 2011 и 2012 годах она была 6%-6,5%. Чем больше денег вкачивается в экономику под конкретные проекты, тем ниже инфляция и тем быстрее экономика развивается. Это как кровь, если вы увеличиваете объем крови, у вас начинает расти организм. Организм не может расти, если у вас объем крови, как у младенца. Вы сидите напротив меня, здоровый, умный мужик, смотрите на меня большими и умными глазами, а если у вас крови будет, как у младенца или трехлетнего ребенка, вы не сможете активно расти, развиваться и задавать каверзные вопросы.
Ворсобин: Николай, мы все время спорим по поводу инфляции. А инфляция, как говорят, налог для бедных. Больше всего от инфляции страдают бедные люди. Что такое инфляция? Это цены в магазинах, вы сравните чек покупки в продуктовом магазине сейчас и год назад. Там у вас вырастет цена где-то на 30%. Николай, вы в этом смысле, скажем так, идете по линии партии, по линии власти.
Стариков: Какой партии?
Ворсобин: Ну, какой, я не знаю, какая у вас партия. У нас одна партия в Госдуме, она там имеет оттенки красного, розового и какого-то еще.
Стариков: Я член партии «Справедливая Россия – За правду».
Ворсобин: Вы все там монолитны. В экономическом секторе все-таки наше правительство полностью солидаризируется с курсом Центрального банка и Минфина. Это осторожность в плане инфляции.
Стариков: Владимир, вы назвали цифру, о которой пишет Костин, семьдесят триллионов, но это он не в смысле, что нам надо семьдесят, а что можно торговать…
Ворсобин: Получить от приватизацию.
Стариков: Не надо. Не надо. Пусть все будет народное. Пусть прибыль будет идти в казну как раз, чтобы можно было платить более высокие пенсии, заработные платы бюджетником и так далее. Раз мы с вами справедливо заботимся о бедной части нашего населения. Так вот, Владимир, вы знаете, насколько выросла денежная масса в нашей стране за 2022 год, пока правительство соглашалось, как вы говорите, с тем, что делал Центробанк, а само втихаря наполняло экономику деньгами. На двадцать два триллиона увеличилось, что, примерно, рост 24%, то есть на четверть денежная масса увеличилась. Вы это почувствовали? Нет. Никакой инфляции именно от этого не случилось.
Ворсобин: А от чего цены растут?
Стариков: От того, что ухудшилась логистика, появились дополнительные затраты на доставку товаров внутрь России. Например, за счет этого. За счет того, что в мире выросли цены, потому что в мире взят курс на снижение потребления и ухудшение жизни людей. У нас тоже растут цены. Конечно, это есть, но это не стало следствием того, что правительство добавило четверть денежной массы в экономику, и это сделали, и надо сделать в следующем году. И самое главное, никакой приватизации в 2022 году не было. И давайте, уже закрывая эту тему, скажем еще важную вещь. Нельзя рассматривать такие вопросы во время специальной военной операции только с точки зрения экономики. Вы представляете, солдат иди на фронт, а здесь мы продаем государственные предприятия. Программа приватизации должна быть заморожена на время специальной военной операции. А лучше, вообще прекращена в нашей стране, потому что очень часто под видом приватизации осуществляется продажа государственного имущества за бесценок. Нам это не нужно.
Ворсобин: Николай, вы очень много дельного говорите, есть рациональное зерно. Нет ничего хуже, чем бестолковая приватизация. Как все бестолковое лучше не делать.
Стариков: А есть толковая приватизация?
Ворсобин: Она существует в природе.
Стариков: Назовите мне пример толковой приватизации.
Ворсобин: Потанин, Норникель.
Стариков: Вы уверены, что Норникель закрылся и порос бурьяном, если бы он не был бы продан в частные руки?
Ворсобин: История не терпит сослагательных наклонений. Главное, что он работает.
Стариков: Газпром – государственный, не порос бурьяном? Нет.
Ворсобин: Эти госкорпорации и то, что принадлежит чиновникам, это как раз чисто восточная семейственность. Когда тебе дают семейный бизнес, который тебе не принадлежит, вот эти семейные корпорации, где дети, племянники, которые даже не отвечают за этот бизнес.
Стариков: Подождите, Владимир. Сейчас, дорогие друзья, мы пришли к точке определенного противоречия и спора. Я хочу это подчеркнуть, чтобы вы, уважаемые радиослушатели, услышали. Итак, что сказал Владимир Ворсобин? Он сказал, что частная всегда эффективные государственной.
Ворсобин: Не всегда.
Стариков: Уже начал откат назад. Молодец.
Ворсобин: Это зависит от условий.
Стариков: Вы сказали, что это экономическая наука, там такие, якобы постулаты. Вы сказали, что в государственных корпорациях есть семейственность, а в частных…
Ворсобин: Они отвечают за свой семейный бизнес.
Стариков: Они идут просят дать им денег, потому что они слишком большие, чтобы упасть. Банки, предприятия говорят, у нас десятки тысяч рабочих, дайте нам бесплатный кредит, который потом спишите, потому что мы накуролесили. Владимир, нет, здесь большой разницы между двумя этими формами собственности, если вы будете управлять неэффективно.
Ворсобин: Николай, но мотивация управлять эффективно больше у частного собственника, который хочет умножить свой капитал. В том-то и беда, что социализм не получается, потому что человек ни за что не отвечает, а когда человек имеет свой капитал и хочет его приумножить, и может, передать детям. Это просто начало всего капитализма, это его фундамент, поэтому он бдит, поэтому он лелеет свой бизнес и так далее.
Стариков: Разница в том, что вам нравится капитализм, мне социализм. Все остальное производное от этого.
Ворсобин: Вы живете в капитализме и мечтаете о социализме. И кстати неплохо живете.
Стариков: Социализм – это справедливый строй и мы к нему придем обратно или придем вперед, мы идем к более справедливому строю.
Ворсобин: Вот вы шагаете спиной вперед, да, Николай. Мы сейчас перейдем к другой теме, пока рано нам уходить рекламу, поговорим об утечке секретных военных документов Пентагона, это загадочная история. Это известная история, что именно документы о состоянии армии Украины, России и по поводу европейских лидеров - все было выложено в интернет и сначала подумали, что это, вообще-то говоря, фальсификация. Вы верите в то, что опубликовано, это действительно реальные документы Пентагона?
Стариков: Давайте я вам приведу историю из времен Второй Мировой войны, однажды в начале 1944 года где-то в Испании к берегу был прибит труп в форме английского офицера, у него к руке был пристегнут портфельчик с секретными документами, а в кармане лежали документы. По всему было видно, что случился какой-то инцидент - офицер упал, утонул. В кармане у него нашли забытый номерок гардероба, билет в театр. Немецкая разведка долго проверяла и убедилась в том, что это настоящий английский офицер, у которого были документы, где собираются союзники высаживаться летом 1944. Все это было подтасовкой фальсификации британской разведки. Взяли труп, начинили его специальными документами, создали легенду, бросили в море и все это сработало.
Ворсобин: Николай, что это за документы, которые утекли из Пентагона. Вы начали рассказывать очень интригующую историю со времен Великой Отечественной войны.
Стариков: Как англичане создали некого, несуществующего британского офицера, взяв какой-то труп, одев его и снабдив документами, которые для немецкой разведки должны были выглядеть как случайно приплывший к ним портфель. Немцы проверили, десять раз перепроверили и поверили. И, как вы знаете, плохо закончили, так что нам верить всей это ерунде точно нельзя. Я полагаю, что перед нами ситуация, которая организована искусственно самими американцами. Целей несколько: первая цель — это дезинформация. Ну, когда публикуется сотни документов, причем ведь вы их не видите. Вы читаете обсуждение документов, которые вам не показывают. Ну, это так. Туда можно подсунуть все, что угодно. Один документ настоящий, а десять не настоящих.
Ворсобин: А в чем может быть засада?
Стариков: Этого мы не знаем. Знаете, какая радиоигра была между противниками. Радисты начинали гнать дезинформацией, четко ее дозируя правдой.
Ворсобин: Я уточню, в этих документах было сказано, что украинская армия пока не готова к контрнаступлению, что она слаба. В этом случае совпадает с вашим…
Стариков: Нет, в этом случае не совпадает. Представьте, что российский генеральный штаб опубликовал в The New York Times статью на основе в кавычках утекших материалах о том, что украинская армия такая или сякая. И в генштабе там, конечно, поверили.
Ворсобин: Это секретная информация, это же утечка. Пентагон признает, что вообще-то украинцы не очень хорошо подготовлены.
Стариков: Наше руководство верит нашей разведке. Все остальное, конечно, не принимается внимание, а вот теперь главный вопрос, для чего они публикуют статьи о том, что Украина не готова? Они подкладывают просто такую соломку себе в случае, если украинское наступление, с их точки зрения, провалится. Они говорят: «Подождите, это произошло, потому что русские узнали планы, мы им все дали, а вот этого нет, то есть, они заранее объясняют миру, почему прекрасное западное оружие, демократические ценности не помогут, ни в коем случае пробить русского солдата. Вот смысл, но это не конец истории. Третий смысл, они пытаются поссорить Россию с союзниками, например, там какой-то документ появился, что якобы Египет, что-то там упаковал, куда-то, что-то отправил.
Ворсобин: Реактивные ракеты.
Стариков: Да и уже так, между делом, уже как бы, попытались клин впихнуть между Египтом и Россией. Так мимоходом, и вроде никто не виноват, кто-то опубликовал где-то это такой заход. И, наконец, четвертое – привет, всем американским союзникам. Большой брат за вами следит. Опубликованы документы о прослушке Украины, Израиля и Южной Кореи. Теперь главный вопрос, какие риски несут американцы - все это опубликовав или какие отрицательные моменты имеют? Ответ - никаких.
Ворсобин: Ну, обидятся, корейцы могут обидеться и европейцы
Стариков: Обидевшаяся Южная Корея вступит в Северную Корею? Или может быть в ОДКБ вступит, имея на своей территории американские военные базы? Будет разыгран спектакль – что это такое, вы нас подслушиваете. Да, нет, это клевета, которая опубликована в интернете. Мы так и думали, вы же настоящие демократы. А вместе мы братья по оружию. Израиль куда денется? А Украина? Тут и говорить нечего.
Ворсобин: Все-таки какое-то доверие между союзниками должно быть.
Стариков: Поймите, они не союзники. Есть гегемон, и есть вассалы. Вы забыли - Ангелу Меркель слушали, а потом Трамп через некоторое время конфетки ей кидал, когда она сказала, что Германия должна что-то получать от сотрудничества. Это известный факт. Трамп, которые многие лепят каким-то народным Робин Гудом, достал сосательные конфетки и бросил Ангеле Меркель. Канцлеру Германии, на всякий случай.
Ворсобин: Николай, ну вы прям, рисуете такой, очень монолитный блок НАТО, потому что если они там все вассалы, то вот вообще надежды нет.
Стариков: Но иногда вассалы восставали против сюзерена. В этом смысл конфликта на территории Украины. Разорвать сотрудничество Европы и России, в первую очередь Берлина и Москвы, для того, чтобы Европа не превратилась в отдельного игрока. Вот смотрите, Макрон слетал к китайцам, прилетел, и как подменили Макрона. Уже не хочет за Тайвань вписываться. Опять говорит, что Европа должна быть третьим центром силы.
Ворсобин: Значит не совсем и вассал, значит и не такая уж зависимость большая, если человек имеет возможность…
Стариков: Он пока имеет возможность говорить. Напомню, что было один раз, когда он заговорил за европейскую армию. В Аргентине была встреча руководителей Большой двадцатки, и представляете, прилетел Макрон, а его никто не встречает. Забыли, перепутали, его уборщик встречает у трапа, мужик мусор убирает.
Ворсобин: Это такая черная метка
Стариков: Это сигнал, что будешь дальше говорить, то мы тебя просто вычеркнем из политики, тебя не будет. Как можно забыть встретить президента Франции?
Ворсобин: Николай,есть еще одна легенда такая, догадка, что это документы, кроме всего прочего, что перечислили, есть, и будто бы источники из российских силовых органов и что, дескать, таким образом, они хотят посеять подозрительность внутри российской элиты, которые будут теперь искать шпионов уже внутри кремля.
Стариков: А вы знаете, я вам скажу вот что - в результате всех этих публикаций обсуждений - мы не знаем, что это такое, но мы будем искать. Они найдут виноватого, кто будет виноват? Владимир.
Ворсобин: Они, это кто?
Стариков: Ну, американцы, кто у американцев всегда виноват? Россия, конечно. Ну, Россия будет виновата в утечке тех материалов, потому что, какие-нибудь неведомые хакеры, что-то где-то сделали. То есть, это манипуляции.
Ворсобин: В нынешних условиях, это наоборот героизм, если российские разведчики вытащили документы, а еще публиковали, слово вина тут уже не подходит.
Стариков: Российские разведчики, так вот возьмут полученные документы, вот какие эти листочки и положат на стол российскому руководству, а не в Вашингтон Пост будут публиковать.
Ворсобин: Двадцать первый век, не забывайте.
Стариков: Вы думаете разведчики в первую очередь в интернет выкладывают документ?
Ворсобин: Ну, это же игра
Стариков: Ой, Владимир, вы плохо себе представляете, что такое специальные службы, для чего они служат, как они воспринимают служение государству.
Ворсобин: Тогда зачем, если можно подытожить, вот для чего они это сделали.
Стариков: Для того, чтобы игру вести дальше, в Британии поступают по-другому. В Британии, секретные документы традиционно забывают на остановке, в папке. Я не шучу. Это действительно так, вот очень часто бывает - сегодня на остановке в Лондоне были найдены сверхсекретные документы. Ну, как еще, террористы, на западе - обязательно паспорта забывают на месте терактов. Вот последний раз, это якобы эта проукраинская группировка. Они свои болгарские паспорта забыли в этой, якобы, ими арендованной яхте. Ну, это же спектакль, Владимир. Почему террорист всегда забывает паспорт на месте теракта. Ну что это такое.
Ворсобин: То есть, по-вашему, это документы, конечно, подложные. Конечно, они не настоящие, и они сделаны для того, чтобы?
Стариков: Чтобы Соединенные штаты достигли определенных целей. И этих целей много. Верить этому нельзя, прочитать можно. Прочитали и забыли.
Ворсобин: Кстати, почему мы не пользуемся таким ходом? Почему мы не находим и у нас не находит подобные документы, которые бы запутали противника.
Стариков: А у нас нет столько союзников, которых мы бы могли прослушивать.
Ворсобин: Вы уверены?
Стариков: Да.
Ворсобин: Откуда у вас такая уверенность, Николай. Вы по своему статусу не должны говорить слово да. Николай, осторожней. Идем дальше, так немцы передумали отказываться от мирного атома, жители Германии неожиданно выступили против закрытия атомных станций. Последние, по-моему, две или три атомных станций прекращают свою работу.
Стариков: Три.
Ворсобин: Давний тренд на зеленую энергетику в Германии, не отказались от этого тренда и в условиях кризиса. Вот почему немцы до того уперты, что даже отсутствие российского газа не заставило их вернутся к атому.
Стариков: Потому что им привезли газ, американский более дорогой, но ничего страшного с ними не случилось. А давайте теперь я позадаю вопросы. Давайте на секунду забудем о том, что мы знаем о немцах, французах и американцев. Давайте представим себе, есть Германия, которая граничит с Францией. Там страны не большие такие, в нашу какую-то область штук пять можно поместить этих самых западных государств. И вдруг, вы, Владимир, весь такой зеленый-зеленый, честный, благородный приходите и говорите, надо закрывать атомные станции, потому что это опасно, потому что Чернобыль, Фукусима. Кстати, решение закрывать атомные станции принималось при Герхарде Шредере в 2002 году. Вот вы придумаете все это и начинаете воплощать. А другой человек говорит, а вы уверены, что мы в Германии должны закрыть свои атомные станции, которые дают очень дешевое электричество? Атомные станции – это очень дешевое электричество. Просто во Франции, в 100 км от Германии их немерено, и никто не собирается их закрывать. То есть, если во Франции эта станция взорвется, то нам, в Германии будет все равно, что эта станция не на территории Германии. Иными словами, борьба за эту самую экологию абсурдна в атомной энергетике, потому что на территории соседних государств атомных объектов очень много. Закрывая у себя эти станции, вы просто себя лишаете дешевого электричества. А французы не собираются это делать. Зачем же вы это делаете?
Ворсобин: Николай, у меня к вам вопрос. А почему вы так заботитесь о Германии. Ну, закрывают они эти станции, вам то что?
Стариков: Потому что у нас с вами в плане программы обсуждение этого пункта.
Ворсобин: Я думал, это вы хотели обсудить именно Германию и поэтому включили этот пункт в разговор.
Стариков: Потому что это показательно. Идет самоубийство европейской экономики, в первую очередь, Германии под аплодисменты и про громкие разговоры об экологии.
Ворсобин: Тогда почему у вас тон такой безрадостный? Вы же должны сейчас радоваться, что они занимаются самоубийством. Вы же должны наоборот говорить, как круто и какие молодцы.
Стариков: Смех без причины, Владимир.
Ворсобин: Ну почему? Вот, пожалуйста, причина есть.
Стариков: Жалко.
Ворсобин: А все-таки жалость у вас есть. Что-то человеческое, Николай, в вас присутствует. Николай, вы же любите поговорить о гнилом Западе. Тема звучит так: «О новой глобальной войне за ценности, традиционная семья против ЛГБТ сообщества. Николай, в связи с чем?
Стариков: В связи с тем, что запад любит поговорить о борьбе ценностей. О чем идет речь, бывший статс-секретарь МИДа Дании Юрген Миллер написал статью для американского журнала The National Interest, где озвучил, ну, интересное видение того, вокруг чего, собственно говоря, конфликт. Нам это интересно, потому что мы с вами часто говорим именно о такой трактовке. Он же говорит для американской и западной аудитории. Значит, о чем идет речь? Первое, он пишет, что конфликт, который сейчас полем битвы имеет Украину - не закончится, не закончится с окончанием вот этого конфликта в этой точке, потому что речь идет о готовности запада отстаивать свое доминирование, а значит запад будет отстаивать в другой точке, и то есть это конфликт надолго, что называется навсегда. Ну, в принципе, это и есть геополитика, борьба за доминирование. То есть из этого вытекает, что дальше будет вокруг Тайваня, а дальше будет еще где-то, еще, еще и еще. То есть, борьба за снижение веса Запада и наращивание веса России и Китая — это конфликт, который Запад добром решать, не хочет, значит, противостояние будет, это первое. Второе, еще более неожиданно звучат его заявления, потому что он пишет, что речь идет не только вот об этой готовности Запада, отстаивать своё доминирование, а о конфликте за ценности. Вот это вот главный тезис, который вынесен у нас в заголовок. Речь идет о семейных ценностях и о ценностях, в кавычках для нас, конечно, либерализма. Запад борется за то, чтобы все признали ценностями то, что запад считает сейчас ценностям, что для нас является списком смертных грехов, и поскольку, запад собирается свое доминирование совмещать вот с этим навязыванием своего видения этих ценностей, то конфликт тоже будет продолжаться бесконечно долго. Запад занимает такую позицию: Я главный, то, что я считаю ценностями, вы должны считать ценностями тоже, если вы не согласны быть второстепенными подчиненными, мы с вами боремся. Вот, собственно говоря, о чем идет речь. В принципе, мне кажется, что это позиция датского дипломата, чем интересна, что она во многом совпадает с нашим видением происходящих событий, знаете, часто у нас сейчас многие мыслители, политики, писатели говорят об экзистенциальности конфликта с западом. О конфликте добра и зла.
Ворсобин: Я вот слушаю вас, Николай, вот представляю себе наше молодое поколение. Да вот все, у кого там, ну, пятнадцать, тридцать может быть вот возраст и пытаюсь на их язык перевести то, что вы говорите. Ведь то, что вот эти ценности западные, о которых говорите это, ну, там, условно говоря, что для нас значит свобода передвижения, да. Свобода вероисповедания.
Стариков: Не, вы сразу не туда пошли.
Ворсобин: Ну, вы сейчас поправите, у вас будет возможность. Возможность серфить в Интернете, заходить на разные сайты, возможность одеваться как хотим, возможность любить кого хочешь, возможность, то есть это слово свобода, да фридом. Это, не знаю, к сожалению, или, к счастью, она впиталась вот в это поколение, которая сейчас другое воспринимать, просто не может. Я вас понимаю, Николай, что вы хотите сказать, но мне объясните.
Стариков: Это датский дипломат.
Ворсобин: Нет, я понимаю, в чем разница двух, вот этих сейчас борющихся цивилизации, я понимаю, на самом деле, откуда этот слон, который, я соглашусь с этим автором. Я хочу вас спросить, каким образом вы убедите часть своего же населения, что на самом деле мир должен устроен быть по-другому и этот мир, который вы противопоставляете западному, ведь на самом деле для нас всех, он не понятен. Ну, тот мир, который мы сейчас отстаиваем, в практическом, бытовом смысле, идеологическом, он не ясен.
Стариков: Ну, смотрите, я записал то, что вы сказали, я сейчас попробую вам объяснить. Но хочу сказать, что начали вы сразу с передергивания. Вы сделали акцент на том, что якобы мы перестраиваем мир. Мы как раз хотим, чтобы мир остался таким, каким он был. Я имею в виду, семья, родители, дети, мальчик, девочка, мужчина и женщина, семья это союз мужчины и женщины. Прям в конституцию пришлось для непонятливых записать, чтобы не было никаких возможностей и трактовок делать. И так далее и тому подобное. То есть, мы как раз отстаиваем человеческую цивилизацию в том виде, в котором она существует тысячелетия. Американцы и Запад начали, пользуясь своим доминированием, возникшим после девяносто первого года, быстро, быстро, быстро менять фундаментальные вещи. Они за годы решили изменить то, что не менялось столетиями и вот в этом сейчас конфликт и пошел. Им никто не мог возражать, просто потому что не было экономической, политической, да и военной силы, чтобы как-то противопоставить этому, она появилась, а теперь то, что вы сказали, вы начали - свободу передвижения. Скажите пожалуйста, а как свобода передвижения сейчас ограничена с нашей стороны, со стороны России, со стороны патриотизма, вы можете ехать куда хотите, вас не пускает Запад туда. Ну так и не езжайте туда, если вы не хотите по России путешествовать - все уже посмотрели, а вы провели огромный тур, хочу сказать, дорогие друзья - автостопом Владимир проехал от Калининграда до Владивостока. Ну, поезжайте куда-нибудь на Восток. Там, посмотрите, прекрасные люди, прекрасные места, огромное количество культурных ценностей и достопримечательностей. Нет ограничения свободы передвижения с нашей стороны, железный занавес они опустили с той стороны. Дальше вы сказали, посерфить в Интернете. Вот, Владимир, я живой, как говорится, свидетель - ютуб взял и уничтожил мой ютуб канал с полумиллионом подписчиков, а чтобы два раза не ходить, еще и запасной канал уничтожил. Без претензий, ничего, просто раз, и все. Просто, вы чего-то там нарушили. Раньше предупреждение присылал, здесь ничего. Они ограничивают вашу возможность найти в интернете информацию, потому что они начали ее бояться, вот в чем дело. И третье, любить кого хочешь, Владимир, это очень опасный лозунг сейчас на Западе, потому что там уже активно работает партия педофилов, потому что там, собственно говоря, были демонстрации, сложно об этом говорить, потому что, мне кажется, нормальный человек не может с такой позиции выступать, но там это есть - легализация секса с животными. Это вот теперь на западное - любить кого хочешь, вот там дальше, дальше некрофилия, что еще? Вот это, нет, нам это нельзя. Нам это не нужно. Этого у нас не будет, в том числе за это, за это идет борьба.
Ворсобин: За что? Именно за это?
Стариков: За это тоже, за то, чтобы они со своим пониманием - что такое любить, кого хочешь, сюда не лезли, чтобы вот этот список смертных грехов, выдаваемый европейские ценности, нам не навязывался.
Ворсобин: Николай, вам не кажется, что узкая сексуальная вот эта тематика - она слишком преувеличена. Неужели, только в этом смысле у нас отличается цивилизация, все-таки да, цивилизации борются, особенно вот так, кроваво. Они же должны отстаивать каждый свое какое-то большое видение, какой-то большой мир, а вы рассказываете мне о какой-то маленькой, очень маленькой разнице, между нами. Она такая микроскопическая, только раздутая политологами и политиками.
Стариков: Вы считает микроскопическая?
Ворсобин: Абсолютно, история, конечно, всех рассудит и покажет, но мне кажется, затевать такую планетарную бучу и за вот из-за тех вещей, о которых вы сказали.
Стариков: Какое прекрасное выражение – планетарная буча. А кто организовал бучу планетарную и бучу конкретную, как провокацию, они, они развязали войну на территории Украины.
Ворсобин: Я на самом деле завел этот разговор из-за другой проблемы. Вы можете описать разницу между нами.
Стариков: Можем.
Ворсобин: Пока вы ее описываете очень мелочно.
Стариков: Мы за Бога, а они за дьявола. Вот вам в одном предложении вся разница, но еще хочу ответить на одну реплику, которую написал у нас Владимир Сталеров. Возвращаюсь к тому, что запретили в Интернете, пишет, в мой адрес - а Твиттер* с Фейсбуком* кто кому запретил. Передергивает Стариков. Объясняю, дорогие друзья, Фейсбук* был запрещен только после того, как там были опубликованы, легализованы прямые призывы к убийству русских, но после этого - не уважать себя в этой социальной сети дальше работать. Твиттер работает до сих пор, он заторможен, потому что не выполняет решения российского суда, подчеркиваю, не удалено примерно одна тысяча триста сообщений, которые должны быть удалены. Уверен, что если Твиттер сейчас удалит все, что он должен удалить, будут отменены все ограничения. Вот в этом разница, Владимир, вы спрашивали в чем, а ваш покорный слуга, ничем не нарушал, никого не призывал, не дай Бог, что-то не хорошее делать. Просто взяли, и уничтожили, поэтому, Владимир, вот в этом разница, поймите.
Ворсобин: Великолепное письмо, цитата, наш слушатель пишет, я вот совершенно за, Николай, вот это мой, мой слушатель. Обсуждайте зарплаты, пенсии, зачем обсуждать какие-то сексуальные меньшинства. Вот именно Николай, к сожалению, у нас все перевернуто с ног на голову бывает в наших телевизорах, наших обсуждениях великолепных высоколобых политологов, которые так часто говорят не о том в России, о чем нужно говорить.
Стариков: Подождите, уважаемый слушатель, который это написал, с которым я согласен, он просто не успел к первой половине нашей программы, где мы обсуждали приватизацию, как нужно увеличивать зарплаты и пенсии, то есть мы об этом и говорили.
Ворсобин: Мы с вами Николай, это мы стараемся это делать, это же я не вас критикую. Даже не себя, конечно же. Часто, вот наши очень голубые экраны, которые просто не слазят с этой темы, и так очень любит ее смаковать, что иногда просто вот это латентность проявляется, простите.
Стариков: Мы говорили об экономике дорогие друзья, поговорили о метафизике. Это не менее важно. Но на этом, собственно говоря.
Ворсобин: Да, мы на этом завершаем нашу передачу, она такая получилась интересной для меня лично, это, конечно, такая - горячая передача. Обсудили самые странные вещи и поговорим о следующей нашей тематике, которая случится на следующей неделе в следующий вторник. Оставайтесь с нами, Владимир Ворсобин и Николай Стариков.
Стариков: До свидания.
*Запрещены на территории РФ и признаны экстремистскими организациями
Подписывайтесь на новые выпуски с Николаем Стариковым и слушайте, когда удобно.
