Все больше россиян хотят вернуть смертную казнь

Е. Афонина:

- Я, Елена Афонина, приветствую наших радиослушателей. Всероссийский центр изучения общественного мнения не так давно провел очередной опрос – «Если бы вы были на месте советника президента, что бы вы изменили в современной России?» И среди самых популярных ответов – отмена моратория на смертную казнь. То есть очередной опрос или очередное резонансное преступление, и эта тема вновь поднимается. Совет по правам человека назвал недопустимым возвращение смертной казни даже при идеальной судебной системе, но запрос общества на возвращение смертной казни есть. Или нет? Вот это мы сегодня и обсудим с депутатом Госдумы от ЛДПР Сергеем Ивановым и депутатом Госдумы от КПРФ Валерием Рашкиным.

Итак, вопрос очень простой, очень понятный – надо ли возвращать смертную казнь.

В. Рашкин:

- Во-первых, советник президента – это слабо, он ничего не реализует, он только советует, а вообще-то, реализует Президент Российской Федерации, надо было опрос по-другому делать. Но не в этом дело. Общество, как оно есть, так и есть. Мы видим, что в нашем обществе сегодня далеко не все в порядке с точки зрения искоренения этих человеческих пороков, которые допускают граждане Российской Федерации. Значит, что-то не так. Разные механизмы можно обсуждать, почему не так, но один из механизмов – это наказание граждан РФ, которые сознательно или несознательно, но позволяют себе нарушать законы нашего государства. Это касается особенно тех, кто совершает непозволительные, жестокие действия, которые приводят к гибели других граждан либо к обнищанию значительной части граждан РФ.

Имеются в виду преступления, совершаемые гражданами, такой категории, как педофилы, то есть граждане, которые поднимают руку на детей, насилуют их, либо психически больные, либо иные мотивы есть. Я вообще считаю, что человек, который совершает преступление, он больной. Но наказание должно быть неизбежным для такой категории. Или, допустим, такие категории граждан, которые позволяют себе крупно воровать, совершают крупные бюджетные растраты. Этим страдают те, кто имеет возможность добраться до бюджета либо природных ресурсов, и разворовывают их такими суммами, которые просто приводят в ужас обычных граждан РФ. Или, допустим, убийцы, серийные убийцы, которые методично убивают граждан РФ и не несут максимальной ответственности за это.

Да, в разных странах (и в нашей стране в том числе) разные истории были. Как один из методов наказания граждан, которые совершают такие преступления, - высшая мера наказания. Она была у нас, и если брать исторически, то, вступая в Евросоюз(????), было одно из условий – отмена этой нормы наказания до того периода, когда у нас будут мировые судьи. Прошло 7-10 лет для внедрения, когда будут мировые судьи, тогда можно будет открывать эту планку по высшей мере наказания. Наша страна этот этап прошла, мировые судьи есть. Но вот этап введения в действие этой высшей меры наказания сдерживается. В том числе был и мой законопроект о том, чтобы эта мера была введена. Я, например, вижу, что действующая система наказания, действующая система судов, действующая система исполнения, она не приводит к тому, чтобы уменьшалось количество граждан, совершающих такие преступления.

Е. Афонина:

- Итак, Валерий Федорович – за возвращение смертной казни. Что скажет Сергей Владимирович?

С. Иванов:

- Во-первых, я всем радиослушателям, которые сейчас слушают нас, хотел бы задать вопрос. Согласились бы вы стать палачом, то есть приводить в исполнение приговор человеку, который совершил какое-то, по вашему мнению, ужасное преступление? Это первый и самый главный вопрос. Согласились бы вы стать палачом – нажимать на курок, нажимать на кнопку на электрическом стуле, вводить человеку смертельную инъекцию и так далее?

Второй момент. К сожалению, у нас и следствие, и суды далеко не идеальны, и очень часто существует возможность судебной ошибки. Вот я вносил законопроект, чтобы смертную казнь полностью убрать, оставить за эти тяжкие преступления (это 5 составов) одиночное пожизненное заключение.

Третий момент. Есть так называемое общественное мнение. Валерий Федорович говорил про суды присяжных (не мировые судьи, а именно суды присяжных). Да, у нас есть суды присяжных. И история знает много примеров, когда суды присяжных оправдывали людей, которые совершали какие-то преступления. Например, Вера Засулич выпустила несколько пуль в московского генерал-губернатора за то, что он приказал выпороть политического осужденного, который не снял перед ним шапку. Суд присяжных оправдал Веру Засулич. А по нашему законодательству за это ей грозит смертная казнь (это покушение на политического и общественного деятеля). Другой пример, более современный - Виталий Калоев. После катастрофы над Боденским озером, где погибли его жена и двое детей, он убил диспетчера, который, по его мнению, был виновен в этой катастрофе. После того как он отсидел свой положенный срок, его в Осетии встретили как героя, он был заместителем министра строительства, депутатом, а сейчас вышел на пенсию.

Вот такие моменты заставляют нас 10 раз подумать, стоит ли приводить в исполнение этот приговор. Ну, и последнее, что я могу сказать. По-моему, Черчилль сказал такую фразу, что если убить убийцу, то количество убийц на земле не уменьшится.

Е. Афонина:

- Сергей Владимирович, когда вы говорили по поводу того, что «нажать на курок», у меня возник единственный вопрос. Вы не помните чудовищную ситуацию, которая несколько лет назад опять на поверхность вывела вопрос о возобновлении смертной казни – убийство девочки в гаражах, когда люди, практически найдя преступника, чуть ли не самосуд начали совершать. Если мы говорим о том, что люди готовы растерзать мерзавца, который убил ребенка, то я подозреваю, что ответ на ваш вопрос, готовы ли люди, будет все-таки «да».

В. Рашкин:

- Согласились бы вы стать палачом? Понимаете, есть государство, у нас есть армия. И если есть война, люди эти идут, нажимают на курок или на гашетку, зная, что они убьют на той стороне человека. Но это обязанность защищать государство, родину, своих детей и все остальное. Я не вижу здесь никаких противоречий.

Готов ли каждый гражданин нажимать на курок? Нет, конечно, и не надо этого. Есть государственные обязанности по закону выполнять работу. Если эта мера будет узаконена, найдутся люди, которые будут совершать это, это будет их работа. Не все на это способны, но люди, конечно, найдутся.

То, что касается пожизненного заключения. Знаете, когда читаешь мемуары этих преступников, которые были осуждены на высшую меру, на расстрел, и какое-то время им откладывали исполнение этого решения, они молились, чтобы подольше пожить, подышать, посмотреть на солнце. То есть высшая мера наказания для этих людей была последней каплей в жизни. Вот этого у нас сегодня нет. И эти педофилы, эти убийцы, губернаторы, которые миллиардами воруют у всего народа из бюджета, оставляя нищими полстраны, они прекрасно знают, что будут жить. Эти коррупционеры знают, что выйдут, в конце концов, оттуда и, учитывая, что нет конфискации имущества, будут пользоваться этим наворованным, а эти педофилы выходят и опять насилуют наших детей, зная, что нет этой меры наказания.

Е. Афонина:

- Сергей Владимирович, аргументы в защиту того, что нужно возвращать смертную казнь, кажутся вам убедительными?

С. Иванов:

- Нет, не кажутся убедительными. С точки зрения эмоций я Валерия Федоровича понимаю. Как и понимаю тех людей, которые считают, что надо убивать тех людей, которые допускают подобные вещи. Разумеется, никому не будет приятно, если в отношении его малолетнего ребенка каким-то уродом (иначе назвать не могу) будут произведены действия сексуального характера. Раньше у нас была практика – око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь. Потом это шло дальше, и пошла уже кровная месть и т.д. Мы с вами живем все-таки не в первобытно-общинном строе, и у нас правовое государство. Поэтому возможность карать преступника принадлежит только государству. Если вы считаете, что должны за это убить человека, то я вам могу сказать от противного.

Вот представьте, взяли бы и Виталия Калоева, который убил диспетчера, по его мнению, виновного в гибели его жены и двух детей, лишили бы жизни. Ведь тот же самый суд присяжных, если бы он проходил в Осетии, оправдал бы его, как присяжные оправдали Веру Засулич в свое время. Они посчитали, что она правильно сделала, что пыталась убить московского генерал-губернатора.

Е. Афонина:

- Сергей Владимирович, скажите, разве смертная казнь не является крайней мерой наказания? Она применяется ко всем убийцам или только к тем, кто попадает в этот разряд?

С. Иванов:

- Здесь вообще очень некрасивая ситуация. У нас раньше смертная казнь применялась по 20 составам, потом осталось только 5. Среди них: убийство при отягчающих обстоятельствах, покушение на жизнь общественного или политического деятеля, на судью или следователя, на полицейского и пятое – это геноцид. Я хочу вас спросить. Если кто-то попытается убить меня как депутата, почему ему должны дать смертную казнь, а если он попытается убить обычного человека, который работает водителем автобуса, ему пожизненное заключение? Чем моя жизнь более ценна, чем жизнь обычного человека?

В. Рашкин:

- Мы бросаемся из крайности в крайность. Мы говорим, что как мера она должна быть. Второе. Есть суды, которые рассматривают дело и могут применить к кому-то эту меру, а к другому могут не применить эту меру. И третье. Мы, законодатели, должны определиться по тем статьям. Но эти статьи, которые я называю, обязательно должны быть. Сергей Владимирович, у нас уже есть в нашем законодательстве право на убийство. Это полицейские. Ведь «Единая Россия» внесла законопроект о том, что они могут без предупреждения убивать людей на улицах, на поражение стрелять. А это убийство. Если полицейский может стрелять на улице, если граждане вышли на митинг, и полицейский подумал только, что может быть покушение на его жизнь.

Е. Афонина:

- Валерий Федорович, простите, вы сами себе противоречите. Вначале вы говорили о том, что исполнять наказание могут только люди, делегированные государством для этого, а сейчас говорите, что, оказывается, нет, то есть не все так просто.

В. Рашкин:

- Это уже внесено…

Е. Афонина:

- Я понимаю. Буквально накануне сотрудники спецподразделений под гранатами и пулями некоего 61-летнего миллионера находились в подмосковных Вешках.

У нас на связи Александр из Москвы.

Александр:

- Сразу скажу, что я за возвращение смертной казни. Сергей Владимирович тут говорил, что если «с вашими близкими неприятная такая история случилась», я на 100 процентов уверен, не дай бог, у Сергея Владимировича с близкими что-то случится, он тут же поменяет свое мнение. Поэтому и не дают расследовать дела тем людям, которые знакомы с кем-то, и т.д. Нужно сделать так, чтобы были неопровержимые доказательства, но вернуть нужно обязательно.

Е. Афонина:

- Следующий звонок. Нина из Новосибирска.

Нина:

- Я работаю в этой сфере, в судебно-медицинской экспертизе. Я видела этих людей, которые убивали маленьких детей. Я вам скажу так, что это больные люди, и я думаю, что необходимо в психиатрическом стационаре их держать. Хотя в «Дельфине» сейчас сидит человек, у него 8 убийств, и он собирается жениться. У него есть право на это. И его могут выпустить.

Е. Афонина:

- Есть убийца, который приговорен к пожизненному заключению, его зовут Дмитрий Гридин. Он на днях обжаловал решение Белозерского райсуда, который отказал ему в условно-досрочном освобождении. То есть, проще говоря, осужден он был в 80-е годы, будучи студентом, совершал серию нападений на девушек, трех убил, четверым удалось убежать (все преступления совершал в лифтах, его еще «Лифтером» называли). Так вот, его в свое время требовали расстрелять, ему назначили именно расстрел, потом заменили на пожизненное. И вот теперь он считает, что уже достаточно отсидел, и просится на свободу, третий раз подает заявление об условно-досрочном освобождении. В связи с этим у меня вопрос к гостям. Скажите, в данной ситуации, если мы говорим о людях, совершающих тяжкие преступления, и тех, кто попадает в тюрьму, тюрьма для них – это наказание или исправление? Вообще тюрьма наказывает или исправляет?

В. Рашкин:

- Конечно, по идее, тюрьма должна исправлять. Но система, которая сегодня у нас есть, она не исправляет. Даже если незаслуженно осужденный попадает туда, частенько он выходит оттуда уже преступником. Ничего она не исправляет сегодня. У нас система сегодня жутчайшая на самом деле.

Второе. Эта возможность жить, дышать, его там еще и кормить надо, на этого последнего подонка мы еще должны тратить средства. У нас полстраны нищих, а надо еще кормить этих подонков, убийц, давать ему возможность жить и дышать.

Е. Афонина:

- Надо ли возвращать смертную казнь? Несколько дней назад Всероссийский центр изучения общественного мнения провел свой опрос и он заключался в следующем - если бы вы были на месте советника президента, что бы вы изменили в современной России? По крайней мере, порекомендовали бы изменить президенту. И среди самых популярных ответов как раз и была отмена моратория на смертную казнь.

Итак, что нам пишут из Германии. «Нет, ни одно самое справедливое правосудие не стоит одного невинно казненного по ошибке». «А сколько расстреляли, когда Чикатило искали? В нашей стране суды не дают оправдательных приговоров - это факт. И кто сказал, что все казни будут чистыми?» «Я против смертной казни» - пишут нам из Воронежской области. «Не нужно человеку нажимать на курок, казнить преступника должен бог. Метод двух пилюль - преступник сам выбирает. Если бог не хочет его смерти, тогда преступник получает пожизненное». Из Свердловской области нам пишут: «Наверное, надо применять, слишком много стало чудовищных преступлений. Никто ничего не боится». Из Нижегородской области: «Калоев не стал бы убийцей, если бы убийцу диспетчера покарал суд». «Я против возвращения смертной казни, много будет ошибок» - пишет нам из Ставрополя Артур.

Сейчас на связи с нами из Крыма Александр, давайте послушаем его. Здравствуйте.

Александр:

- Здравствуйте. Вот депутат один говорит, что, а найдется ли человек, который захочет расстреливать? По-моему, всегда найдутся, и много, кто захочет расстреливать. А вы спросите - а кто хочет быть расстрелянным? Потому что каждый будет не застрахован от того, что его именно расстреляют… И Калоев вот как пример…

Е. Афонина:

- То есть, вы считаете, что все тысячи преступлений, которые совершаются в нашей стране, будут попадать под разряд особо тяжких, к которым будет применяться исключительная мера наказания? В Белоруссии есть смертная казнь? Депутаты кивают. Скажите, пожалуйста, сколько раз применялась смертная казнь в Белоруссии за прошлый, позапрошлый год? Вот в год сколько человек казнит Лукашенко в Беларуси? Я вам могу сказать - не более пяти в год. По особо тяжким преступлениям. И это в Беларуси.

С. Иванов:

- Белорусский лукашист избил и изнасиловал огромное количество людей, которые протестовали против несправедливых выборов в Белоруссии, но я не призываю взять и расстрелять Лукашенко. Это первое. Второе. По статьям, с которым связано пожизненное лишение свободы, на данный момент в России отбывают наказание 2015 человек. Это еще с советских времен. И вот когда звонит человек и говорит, что я поменяю свое решение после того, как в отношении моего родственника будет что-то сделано… а я хочу спросить у этого человека - а если вашего родственника обвинят в том, что он кого-то убил и изнасиловал, вы не поменяете свое решение? Правильно говорили в этих комментариях - у нас очень много судебных ошибок, поэтому в любом случае пожизненное одиночное заключение - это вам не фунт изюма. То есть, для кого-то легче просто, чтобы его застрелили - и все. А когда человек находится в одиночном заключении в камере строгого режима, он медленно и верно сходит с ума. Но, по крайней мере, у него всегда есть возможность апеллировать и, может быть, будет доказано, что он не виноват. Вот и все.

В. Рашкин:

- Во-первых, применение высшей меры наказания - расстрел - это исключительная редкость и в других странах, и у нас это было. То есть, высшая мера наказания - это исключение. Это не значит, что все две с лишним тысячи, как вы сказали, их уже должны были бы расстрелять, если бы была возможность применить эту санкцию. Судебные ошибки, как вы говорите, или еще что-то, к судьям такая же мера будет применена, и они будут знать и не ошибаться, потому что это, как дамоклов меч, висит над ними. Третье. Пожизненное заключение у граждан, которые совершили эти тягчайшие преступления, - награда. Они молятся, и кушают, и живут - это награда для них. Мы что, теперь их награждать должны, вместо того, чтобы расстреливать за эти тяжкие преступления? И еще. Двойных стандартов у нас не должно быть. Тем более, у законодателей. Институт лишения жизни человека в нашем человеческом обществе во всех государствах, он де-факто есть, он существует и в нашей стране. Я уже говорил - война. Убийства, без судов убивают. Полицейские без судов убивают - ему так показалось. Институт законный, абсолютно законный, но без судов. Какая там к черту ошибка? Самооборона.

Е. Афонина:

- Простите, Валерий Федорович, вы опять к полицейским перешли. Я просто хочу вот раз и навсегда сказать - человек, который вынимает табельное оружие и стреляет в безоружного, потом должен будет тысячу раз писать рапорты и доказывать необходимость этого действия… Не надо говорить, что полицейские шмаляют всех подряд… не надо.

В. Рашкин:

- Я говорю вам - институт лишения человека жизни - он есть. Самооборона в законодательстве есть? Есть. И в суде, и все остальное доказано будет, но человек имеет право по нашим законам убить другого человека, если есть опасность для его жизни. Я вам говорю, что без судов уже есть такие институты. Но почему-то с судами, где бОльшая вероятность совершить ошибки, мы не можем ввести эту норму. Почему? Почему у нас двойные стандарты? То есть, сам институт есть у человека, а вот этот - где есть суды, где есть соперничество, есть факты, которые рассматриваются в судах, есть доказательная база, там коллектив судей, там есть присяжные…

Е. Афонина:

- И плюс давайте вспомним, что приговор не приводится в исполнение на следующий день. То есть, там в любом случае приговор, даже если это смертный приговор, он исполняется спустя довольно продолжительное время.

В. Рашкин:

- Совершенно верно.

Е. Афонина:

- Да, Сергей Владимирович, у меня к вам вопрос. Тут прозвучала очень опасная тенденция последнего времени. Объясню, что я имею в виду. Войдите в Яндекс.поисковик, вбейте туда фамилию «Мохов». Как вы думаете, кто выскочит такой большой плашкой? Это не актер Александр Мохов. Вы сами догадываетесь, какой именно Мохов вылезет моментально, тут же, в поисковике. Вас это не настораживает, что у нас героями вдруг неожиданно, востребованными личностями становятся те, кто, совершив преступление, выходят. А потом еще и говорят - я недоделал то, что хотел и мне бы хотелось еще вот разобраться с одной из этих девушек. Это вас не настораживает?

С. Иванов:

- Меня настораживает это только в одном ключе. Потому что все это становится возможным благодаря вам и вашим коллегам. То есть, средствам массовой информации, которые охотятся за этими жареными фактами. И для того, чтобы получить интервью, там Собчак берет или там еще кто-то… я очень плохо отношусь к подобным людям, но я вам еще раз говорю, и всем, кто нас сейчас слушает, - поставьте себя на место другого человека. Вот вам завтра предъявили обвинение, вот, Валерий Федорович, я был в комиссии по этике и депутатским вопросам много созывов - три созыва - я смотрел дело депутата Бессонова, вашего коллеги, которого обвиняли в том, что он совершил насилие в отношении полицейского. Я просмотрел и прочитал все материалы и все тома уголовного дела. Я сказал - нет там этого. А вся Госдума проголосовала за лишение его полномочий.

Е. Афонина:

- Я понимаю, что для депутата лишение его полномочий - это сродни смертной казни, да.

С. Иванов:

- Поймите одну простую вещь. Смотрите, если человек совершил насилие в отношении несовершеннолетнего, но он это сделал первый раз, то ему пожизненное заключение или до 25 лет. Если у него уже было подобное, тогда ему грозит смертная казнь, которая не применяется. А в чем разница?

Е. Афонина:

- Что он рецидивист. Вот больше ни в чем. Человеку дали возможность доказать, что это не так, а он ею не воспользовался.

А с нами Владимир из Москвы. Здравствуйте.

Владимир:

- Здравствуйте. У меня позиция такая, что я против смертной казни. И вот Валерий Федорович является представителем коммунистической партии и он где-то не совсем соответствует своей идеологии, как мне кажется. С чем это связываю? С тем, что в коммунистической идеологии основное это было воспитание людей. И в данном случае, если человек пошел на такое преступление, значит, он недовоспитывался. Недовоспитан всем обществом. Поэтому вина этого человека есть, да, но если мы смертную казнь воспроизводим, это значит признание вины всего государства перед тем, что этого человека не привели в такую норму, чтоб он был нормальный. И если мы вводим смертную казнь в этом случае, то мы как бы закрываем эту нишу. То есть, мы считаем вопрос закрытым вообще. То есть, убили - и ладно, успокоились. А вообще, если не закрывать, тогда основное движение общества должно быть направлено на то, чтобы воспитание, школа, образование - все это приводило к тому, чтобы таких людей просто не было. И это будет другое направление усилий всего общества.

Е. Афонина:

- Понятно. И жить мы будем в городе Солнца. Замечательно. А с нами Александр из Москвы. Здравствуйте.

Александр:

- Добрый вечер. Вы знаете, преступление против личности, в особо жестоких случаях, конечно, нужно применять, в особо жестоких. Но я бы еще больше … против правителей, которые продают страну, изменников родины. Вот их надо судить. Потому что миллионы и миллионы судеб… и никакого суда нет над ними. Кто их будет судить? Вот в чем дело. Правильно, я понимаю, жестокие люди, но те, которые предали нашу страну и ввергли в ее в этот хаос, а мы пожинаем плоды этого хаоса. В Советском Союзе разве было такое? Мы ходили спокойно по Москве, везде ходили спокойно, а сейчас что творится…

Е. Афонина:

- Вы знаете, я живу в Марьино, чтоб вы понимали, вот вечером после эфира возвращаюсь - нормально, иду от метро до дома. Ничего, хожу, как видите…

Что нам пишут. «Суды в регионах отличаются от столичных. В регионах на суде говорят одно, в протоколах пишут другое и ничего не докажешь. Сговор с районе защитника, следствия и судьи, вместе чаи гоняют, вместе все решают», - пишут нам из Воронежской области… «Предлагаю ввести смертную казнь для чиновников, расхищающих народные деньги». Валерий Федорович, вы же за то, чтобы не только для маньяков, насильников, изуверов и извращенцев была смертная казнь, да? Для казнокрадов тоже?

В. Рашкин:

- Я считаю, что по особо крупным кражам бюджетных средств и вообще кражам из народных денег, считаю, что она тоже должна применяться. Тяжкие за последнее время у нас в Российской Федерации количество увеличивается, коррупция за два месяца генеральный прокурор только что объявил - за два месяца увеличилась на 11% по взяткам. Всего лишь за два месяца! То есть, система, которая есть в государстве, она не работает.

Е. Афонина:

- А теперь, прошу прощения, я не знаю, в курсе вы или нет, но есть такой депутат Московской городской думы Дмитрий Локтев, вот он обратился в прокуратуру Москвы с просьбой проверить партию КП РФ и ее депутата Валерия Рашкина на причастность к коррупции. Об этом Локтев лично написал в Фейсбуке. Вы в курсе этого,

В. Рашкин:

- Да это его личное дело. И вы можете обратиться. Это совершенно не значит, что это есть. Ну, обратился, значит, на то есть следственные органы, есть соответствующие структуры проверяющие. Я за то, чтобы вот эти тяжкие преступления коррупционные, как в Китае - расхитил огромные средства - там расстрел публично, под камеры, на площади. Ведь коррупция есть во всех странах, но величина ее разная.

Е. Афонина:

- А что, в Китае перестали воровать? На днях два брата, китайских коррупционера, прославились тем, что - ну, да, к ним смертная казнь была применена - но они там чуть ли не в ток-шоу перед этим успели поучаствовать, о них китайское телевидение рассказало. Что-то как-то это их не очень останавливает.

Сергей Владимирович, пожалуйста, вам слово. Ваши аргументы в защиту вашей позиции, если еще есть что сказать.

С. Иванов:

- Валерий Федорович, вот представьте себе, что это заявление получило ход, вас обвинили в коррупции и, что, вы согласны с тем, что, если суд примет такое решение, вас расстреляли? Второе. Когда вы говорили по поводу подарка, что они живут, помните хорошую песню «Дан приказ ему на запад. Ей в другую сторону…». Вот «Ты мне что-нибудь, родная, на прощанье пожелай. И родная отвечала: «Я желаю, милый мой, если смерти - то мгновенной, если раны - небольшой». То есть, вот они мечтают, когда их сажают в такие условия, чтобы их лучше убили, чем находиться всю оставшуюся жизнь в одиночной камере.

Е. Афонина:

- Хорошо, мы поняли. Сергей Иванов, депутат Госдумы от ЛДПР, Валерий Рашкин - депутат Госдумы от КП РФ принимали участие в нашей сегодняшней программе «Радиорубка». А теперь давайте посмотрим, что сказали наши радиослушатели, отвечая на вопрос, надо ли возвращать смертную казнь? Я не знаю, насколько предсказуем для вас этот результат, но 77% выступили за то, чтобы вернуть смертную казнь в нашу судебную систему.

Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts и Google Podcasts и слушайте, когда удобно!