Игорь Мальцев: Человечество выглядит, как идиот

А. Назаров:

- В эфире программа «Репутация» и я, ее ведущий, Антон Назаров. Сегодня на радио «Комсомольская правда» мы говорим о репутации, о ее институте, и сегодня у нас в гостях журналист, редактор, постоянный автор RT на русском языке Игорь Мальцев.

Игорь, мы снова в студии, вы человек интересный и легендарный, то есть, по разным причинам, потому что не только много интересных медиапроектов вы создали, работали и в «Коммерсанте», в легендарном отделе преступности, и журнал «Медведь», о котором я упомянул, вот скажите, пожалуйста, медиа вчерашние, условно, условно вчерашние, там 80-х, 90-х годов, начала 2000-х, и сегодняшний, цифровые, вот насколько именно по-разному, условно говоря, формируется репутация в этих медиа, есть ли как бы серьезные различия, потому что многие говорят о том, что это вообще – вот то, что было вчера, это вообще невозможно сегодня, а, может быть, и возможно, да. Вот насколько есть эти отличия и как это работает или там коннектится с институтом репутации сегодня?

И. Мальцев:

- Вы знаете, можно, конечно, про Worldskill вспомнить и вспомнить то, что раньше, скажем так, ты отвечал свои именем за то, что ты пишешь, и за это можно было сильно ответить и по жизни, и по работе, а сейчас достаточно сказать – упс – и стереть предыдущую надпись, да. За предыдущий пост. Или сказать – да, да, да, чего-то на меня вот нашло, вот я был там не в себе, поэтому написал вчера ерунды. То есть, института репутации как такового нет в нынешних медиа, будем так говорить. Вместо него есть как бы институт взаимодействия с подписчиками. И ты, собственно говоря, просто смотришь – упали у тебя подписчики или выросли у тебя подписчики, что подвигает тебя на всякие мероприятия по повышению как бы подписчиков. Это ведет тоже в свою очередь к деградации твоего материала, потому что ты в какой-то момент начинаешь работать на публику в полный рост. Если как бы между старым журналистским автором и аудиторией была достаточная прослойка, в том числе, и завотделом, и главный редактор и, самое страшное, ответственный секретарь, то ты как-то был все-таки немножко защищен репутацией еще этих людей. А тут ты выступаешь сам по себе и во многом, как я наблюдаю, во всяком случае, тут я уже говорю не столько про себя, сколько про остальных участников этого процесса, ты как бы меньше всего заботишься о репутации и о точности формулировок, точности фактов и т.д. И ты просто работаешь на популизм такой. И поэтому говорить о какой-то репутации, я думаю, что не стоит уже. Уже просто… Нам, правда, внушают, что вот Россия – это страна, где нет такого понятия, как репутация. Это чушь. Есть. Но она более размыта сейчас там миллионами просмотров, отношением к тебе других блогеров. Она такая размытая, неявная, но есть. Есть, конечно. Но не такая, как раньше. Написал, получил от главного редактора, а главный редактор получил от своего начальства и вот тебе и вся репутация.

А. Назаров:

- Ну, вот сейчас говорят о том, что в принципе гугл-кэш или яндекс-кэш помнит все, то есть, несмотря на то, что все было опубликовано, оно все равно становится достоянием общественности и никуда это уже не сотрешь, поэтому в этом смысле, наверное, все-таки репутация там формируется из совершенно разных составляющих. Более того, я вам скажу так. Вот сейчас проходит Российская креативная неделя в Сибири и там есть люди, которые реально называют себя специалистами по управлению репутацией. То есть, прямо вот официально представляются управление репутацией. Значит, все-таки есть чем управлять.

И. Мальцев:

- Ну, вы знаете, вспомните, была такая мегапопулярная платформа Клабхаус. Уже на второй день ее существования появилась масса людей, которые называли себя евангелистами Клабхауса и учили других жизни и как работает Клабхаус. Вот я думаю, что это такого же рода достаточно жульническое заявление, потому что в больших масштабах регулировать репутацию невозможно. Она все-таки как море, как прилив, как отлив, как солнце – она или есть, либо она закатилась. А, может быть, вернулась. Особенно если ты говоришь – ой, меня взломали. Это не я, это меня взломали.

А. Назаров:

- Ну, мы сейчас говорим о медиамире, а вот если мы, наши радиослушатели, я думаю, им точно интересно, каким образом они могут повлиять, условно говоря, на свою репутацию и насколько вообще вот весь предыдущий опыт человека эту репутацию формирует, да. То есть, я имею в виду семью, я имею в виду образование, я имею в виду высшее образование, просвещение, если мы говорим про просветительские форматы и т.д. Вот давайте об этом поговорим. То есть, насколько вообще важна семья там и образование в репутации?

И. Мальцев:

- Вот был такой персонаж – Моисей. У него, кстати, были очень славные 10 способов регулирования репутацией. Не убий, не укради, не прелюбодействуй. Отличная, по-моему, структура.

А. Назаров:

- А потом был моральный кодекс строителя коммунизма.

И. Мальцев:

- Который практически повторял то же самое. В общем, человечество далеко-то не ушло, потому что все выработано за вот эти годы, а так же тысячелетия. И, собственно говоря, почему про семью вдруг зашел разговор. Не зря же. Потому что, когда… Это еще даже в наше время, так, для справки – мне уже 65 лет, в наше время говорили, еще при советской власти. Куда смотрит школа? Или влияние школы на подростков. Что нам делать с подростками? Куда смотрят учителя? А где директор школы? Это все хотелось сказать – в семье, все в семье. Школа никого никогда ничему, простите, господа учителя, не учила. Школа, прежде всего, это институт социализации. Потому что ни в одну голову ты не вложишь то, чего эта голова не приемлет. Но, когда на тебя воздействуют альфа-персоны, такие, как отец, мать, семья в принципе, как ячейка, как бы ни глупо это звучало – слово «ячейка» в данном контексте, потому что надоела уже эта формулировка «ячейка общества» - но она ячейка общества, чего поделаешь-то, да. Если что-то не додали именно в семье, то никакая школа, никакая ни Болонская система, ни антиБолонская система, ничего не сработает. Просто ничего не сработает. Я вот иногда, послушайте, у меня четверо внуков, да, от 2 лет до 20. Я с ними постоянно занимаюсь со всеми. И я очень боюсь, что они как бы там выпадут каким-то образом из-под моего влияния, да. Потому что я считаю, что я могу дать много. Только надо знать, что давать. Я вижу, что, я по своим родителям, например, просто понимаю, я начинаю анализировать и пытаюсь понять, что мне дала семья и я понимаю, что вообще все, что я знаю, все, например, мне дал отец. Вот начиная с элементарной вещи, типа там припаять на моем гитарном усилителе какой-нибудь провод. Или там я, например, могу все делать по дому. Я просто не хочу этого делать, но я могу. Кто научил? Я начинаю вспоминать – где? Я же как бы там инженер-механик по образованию, работал на флоте, да, руками. Там очень много работы всякой руками. Но не это меня научило. Меня отец учил. То делать, сё делать. И по поводу истории какие-то вещи я помню от отца. То есть, а что мне там учитель истории говорил, я не помню. Просто вот не могу вспомнить, кроме того, что она, когда я спросил, почему в программе Компартии написано, что наше поколение будет жить при коммунизме, это примерно типа 1986 год, а она сказала – Мальцев, заткнись. После чего как бы… Вот это я помню. А что она по истории рассказывала мне, я не помню.

То же самое с литературой. Зачем мне нужна была литература, если я это все прочитал уже там заранее года на два раньше. Или там… А кто меня учил читать? Меня родители учили читать. У нас всегда читали, у нас ничего, кроме книжек по воинским частям, с собой не было никогда. Да, это все из семьи, буквально. И поэтому возлагать на школу те функции, которые ей не по плечу, не надо. Надо хотя бы добиться того, что ей по плечу. Школе.

А. Назаров:

- А университет?

И. Мальцев:

- Университет предполагает уже все-таки взаимодействие. Университет предполагает, что человек, который обучается, он знает, что ему нужно. Более того, он знает, чего он хочет и как он это может потом применить в жизни. И если как бы, у нас же произошло некоторое смещение сейчас, да. То есть, 60 – это новые 45, но беда в том, что нынешние 25 – это практически 16, да. И состояние мозга примерно такое же. И я не знаю, о чем они думают в университетах. Может быть, как бы, конечно, они понимают, что им надо как-то вписываться в рыночек, да, может, эта хотя мысль доходит до них. А если это просто как бы времяпрепровождение, куда тебя затолкали опять-таки родители, то, ну, и что вы из этого университета возьмете? Ну, что? Только если там есть яркие личности какие-то, возможно, у вас там по теме, какие-то суперспикеры, от которых вы получаете то, чего вы не можете получить ниоткуда больше. Особенно из Википедии.

А. Назаров:

- Ну, вот в университетах сейчас, например, появился курс «Основы российской государственности», который как раз по сути дела обобщает многие знания, полученные на эту тему из школьных курсов. Это в общем является таким логичным продолжением «Разговоров о важном», которые сейчас появились в школах, да. И это такой формат, который, с одной стороны, не предполагает домашних заданий, а, с другой, дает возможность классным руководителям, учителям пообщаться с детьми, а в общем-то и опосредованно со своими родителями, потому что потом дети приходят домой и разговаривают об этом с родителями. Вот это как раз соединяет эти разные полюса, которые сейчас находятся во многих местах в антагонизме. Вот насколько вот эти форматы, как вы думаете, способствуют как раз тому, чтобы в общем шло такое единое воздействие в хорошем смысле этого слова на молодых людей со стороны семьи, со стороны школы, со стороны вуза, со стороны знаний, так сказать, твердых знаний, да, а не только умений и навыков, которые потом пригодятся, понятно, в практической деятельности, но именно вот знаний, которые сформируют человека.

И. Мальцев:

- «Основы российской государственности». То есть, ты приходишь домой и говоришь: «Мама, а мы сегодня говорили про Ивана Грозного». И мама такая: что, при чем здесь Грозный? Ну, как же, это же тоже российская государственность, ранняя российская государственность. И начинаешь с мамой обсуждать Ивана Грозного. У меня, кстати, двое предков работали у Грозного опричниками. Их там было Мальцовых, но я не знаю, какой из них мой, но один – точно. Понимаете, тут мы можем впасть в другую ересь. Мы тут можем впасть в ересь сиюминутной политоты, да. То есть, если, скажем так, учитель не очень с развитой как бы фантазией, он же может просто следовать, грубо говоря, нашей с вами газетной строке. То есть, вот что сегодня поем, то и поем. Не вникая там в день вчерашний, не задумываясь о дне завтрашнем. И главное – возможно, он будет бояться отклониться от курса несуществующей партии, да. Ну, вот от некоего такого существующего на сегодня нарратива, да, вот про это надо говорить сегодня так. Этим всегда, кстати, учителя отличались, да, там сегодня говорим про это таким образом и факты излагаем таким образом. Завтра будет завтра. Завтра нам расскажут, что говорить детям. Это неправильно. А, с другой стороны, помните, у нас были вот эти пятиминутки политические, политинформация у нас была, во. Чем вам не «Основы государства»? Политинформация, кстати, вот интересно, хотел бы я, чтобы она вернулась в школы? Она же такая, это ж сами дети читали.

А. Назаров:

- Смотрели программу «Время», читали газету «Правда» и как раз…

И. Мальцев:

- Дааа. Не факт, что «Правду». Я, например, еще читал «Красное знамя». Потому что да, потому что у меня родители военные. И «Тихоокеанскую вахту» тоже… Ну, вот…

А. Назаров:

- Ну, кто что.

И. Мальцев:

- Кто что, да. А некоторые и обходились журналом «Крокодил». Так вот, я вот не знаю. У вас есть ответ на вопрос, нужны ли, например, потому что, скажем так, от уроков государственности до, российской государственности, до политинформации утренней, в принципе, не такая большая дистанция.

А. Назаров:

- Ну, строго говоря, все-таки это разные форматы, тем не менее, дискуссия-то идет, многие как раз и считают, что…

И. Мальцев:

- Да, идеологически они очень близки.

А. Назаров:

- Давайте и политинформацию вернем, и так далее, да, то есть, одно другому-то не мешает. То есть, ну, пока вот остановились на «Разговорах о важном» и российской государственности.

И. Мальцев:

- Тогда тут выступает на первый план личность все-таки учителя, как модератора, да. Как человека, который способен сформировать вот этот весь хаотичный набор мнений, обрывков знаний, который присутствует так или иначе, потому что дети торчат же все, ну, дети – может, и 16 лет, но все равно считаем их дети, да – они торчат в интернете и им на уши вешают вот просто все, что ни попадя. А оно же все же остается, да, в голове. И условно вражеское, и условно дружеское, и чего только там нет. Я представления не имею, какая у них каша в голове. То есть, просто они под таким излучением находятся, под, во-первых, информационным… Мы-то еще там, скажем, бились за информацию, чтобы что-то узнать, да, там по какой-нибудь теме, потому что как раз вот у меня основная… У меня не было претензий, например, к советской власти вообще никаких, кроме одной. Мне было очень интересно получать информацию по моему любимого поводу, да, там по поводу рок-музыки. А я был полностью отрезан от нее, потому что было как бы государственное отношение к этому виду искусства. Так вот, наверное, я поэтому в журналисты пошел, потому что я научился обходить государственные источники информации. Так вот, а сейчас от информации деться некуда, она на тебя обрушивается, ты даже уже не хочешь, ты все равно упрешься где-нибудь в экран, где тебе будет кто-нибудь вещать. Или со знаком плюс, или со знаком минус. Или со знаком 20 минусов и учить тебя черт те чему. И от этого не увернуться. И вот с этим надо учителю что-то делать.

А. Назаров:

- Тем более, что у тебя в кармане находится аппарат, в котором существуют все доселе отдельные медиа, да, то есть, и газеты, условно, и радио, и телевидение в одном флаконе. Не говоря уже о социальных сетях.

И. Мальцев:

- Да. При этом, когда все шутят по поводу Оруэлла, как у Оруэлла в каждой квартире был вот этот телевизор, он же устройство слежения за тобой, да, и устройство для индоктринирования, то есть, пропаганды. Просто пропаганда – она хорошее слова, индоктринирование – плохое. Так вот, теперь ты сам платишь за это устройство, сам его носишь и сам еще и доволен, да. Устройство, которое тебя пропагандирует, индоктринирует, злит, выбивает из себя, а еще и за тобой следит, а ты такой довольный, с этой штукой. По-моему, человечество выглядит, как идиот.

А. Назаров:

- Об этом и о многом другом поговорим в следующей части нашей программы. Напоминаю, что это программа «Репутация» на радио «Комсомольская правда» и мы вернемся к вам уже через пару минут.

А. Назаров:

- В эфире программа «Репутация» и я, ее ведущий Антон Назаров. Сегодня у нас в эфире Игорь Мальцев, журналист, редактор, писатель, постоянный автор RT на русском языке, и мы говорим о репутации, о ее институтах в России и о том, как с ней быть. Игорь, следующий вопрос, наверное, будет связан с той темой, которую мы затронули в предыдущей части программы, а именно про историю, традиционные духовно-нравственные ценности – это вопрос, скажем так, прапрапрапраправнуку опричника Ивана Грозного. Вот вы еще много проектов интересных сделали, посвященных Мальцовым, вашим предкам, которые были не только на государственной службе, но еще и делали прекрасный фарфор. Вот насколько эти ценности, не только вот вы об отце много интересного рассказали, насколько они сформировали вас и насколько эти ценности в случае, конечно, наличия их в семьях, формируют сегодняшнее молодое поколение и насколько это по сути дела становится основой для них, таким нравственным содержательным стержнем, формирующим репутацию?

И. Мальцев:

- Ну, знаете, я сейчас многим людям помогаю узнать больше об их семьях, потому что я как бы вот просто на своем опыте понял, что вот просто так из книжек историю не надо знать, а достаточно знать историю своей семьи, чтобы понять историю страны. Фарфор. Если бы только фарфор, собственно говоря, граненый стакан – это тоже мальцовский, а так же паровозы, пароходы, рельсы вот Москва-Санкт-Петербург – половина английские рельсы, а половина мальцовские, ну и так далее. Это все, когда ты смотришь, как это все там развивалось, как там мой прапрапрад там строил хрустальный дворец в Симеизе, потому что Симеиз – это наш город, город, который построила моя семья, да, и как потом банды Землячки расстреливала в Багреевке моих, собственно говоря, внучатых дядюшек со всеми их женами, и, собственно говоря, спасли только детей. Кстати, именно вот у этих детей, который потом жили во Франции, у них же эта девочка, Ольга, на которой потом женился тот же самый Иосиф Бродский, да, то есть, мне Бродский по браку родственник. Ну вот, то есть, когда ты смотришь, как это все развивалось, да, как у Котовского, у этих самых детей убитых моей родни, выкупали детей за драгоценности и увозили через Турцию, да. Почему мои там остались, будучи в отставке, например, там генерал Иван Сергеевич Мальцов, он был генералом инфантерии в отставке – зачем его надо было убивать в 1920-м, совершенно непонятно. Почему они не поехали с Врангелем? Потому что они считали, что они дома, им некуда было ехать. Они дома, они у себя в Симеизе, да, и так далее. Или там почему нашу церковь семейную в Дятьково уничтожили только в 1926-м? Почему не в 17-м, не в 18-м, а в 26-м? Причем, взяли и ее уничтожили. Сейчас вот построили заново. Сами. Молодцы. И так далее. То есть, когда ты смотришь… Я на это смотрю именно как вот история развивается, и это дико интересно. А когда ты читаешь книжки про историю – ну, хорошо, я читаю, кстати, книжки, где там упоминается моя семья и вижу, что это лажа, да. Конкретно здесь вот автор говорит ерунду. Здесь автор говорит ерунду. Ну а уж там Трифонов, по-моему, там с Хаджи Муратом или как у него там роман, вообще фигню написал, полную. Понимаете, это все дико интересно. И поэтому я, кстати, вот люди, с которыми я дружу, многие призадумались и начали просто… нас просто опять-таки в СССР, знаете, как-то вот не было особо, особенно после волн репрессий, после волн войн, после войн террора, люди терялись. Терялись целые ветки, целые семьи, да. Поэтому было очень тяжело. Это же там как найти, где твой дедушка? И вообще, кто он был? Ну, мама говорила, что был какой-то дедушка, да.

А. Назаров:

- Ну, многие, наоборот, прятали, потому что… вдруг был какой-то не тот дедушка.

И. Мальцев:

- Ну да, или прятали. Или не тот дедушка был, да. И чя просто иногда помогаю своим друзьям. Я говорю – где родился? Вот там-то. Ну, послушайте, там же была церковь, там должны быть бумаги. Эти бумаги передавали потом в местный районный архив, районный передавал в городской. Давайте искать там. И люди находят. Находят родственников и узнают хоть что-то. Как происходило. И тогда они потом смотрят или телевизор, или кино, или книжки, они понимают, как-то они начинают сопоставлять себя с историей страны. И они уже не чужие, просто вот голый человек на голой земле, да. Потому что не может быть нормальный гражданин голым человеком на голой земле. Человек привязан сотнями, миллионами нитей к этой земле. Он может из себя корчить любого там космополита, но он привязан именно там, где у него больше всего вот этих забытых, подспудных и прочих связей, и они все связаны с семьей. Да.

А. Назаров:

- А вот ваши дети, внуки, вот вы сказали, что у вас их четверо.

И. Мальцев:

- Да.

А. Назаров:

- Вот они насколько прониклись-то этим духом, продолжают это, потому что наверняка еще есть много чего раскапывать в хорошем смысле и про предков, и про то, что с ними происходило, про историю семьи. Насколько это стало моделью или смыслом, или стержнем в их собственной жизни?

И. Мальцев:

- Ну, у них как бы, они все знают, они обязательно, ну, это даже не моя была инициатива, но я думаю, что каждый из них был хотя бы там у памятника Акиму Мальцову в Гусь-Хрустальном или там в Дятьково, кстати, мои внуки были, ездили. И они понимают, кто они. Поэтому это все прекрасно. Как бы просто и мне радостно, потому что у них как бы связь со страной, именно вот такого рода, то есть, они понимают, где их земля, где… я не претендую на землю в Дятьково, нет, господа, успокойтесь. Я просто говорю о том, что нормально, нет, они все понимают. Они хорошо к этому относятся. Они очень любят как бы почитать что-нибудь, посмотреть про это, поэтому… И они себя соотносят как бы с народом, именно вот этим народом. И их уже ничем не собьешь, да, им не внушишь, что они там граждане мира, да. Нет. Ни фига.

А. Назаров:

- Вот сейчас в школах в школьных учебниках появилась в рамках предмета «Окружающий мир» целая глава, которая посвящена истории семьи. И дети, вот уже, по-моему, во втором классе, начинают активно интересоваться у своих родителей, бабушек, дедушек – а кто мы, откуда и т.д. То есть, это на самом деле уже начинает приобретать такой относительно массовый характер интерес.

И. Мальцев:

- Это очень хорошо. Это просто вот очень хорошо.

А. Назаров:

- И интерес как раз, да, очень сильно возрастает. Вот насколько вот эти инициативы или, скажем так, то, что формирует по сути дела сегодняшних наших маленьких граждан, в дальнейшем даст такие вот репутационные плоды для страны, для государства и т.д. То есть, вот в целом и для них лично, конечно.

И. Мальцев:

- Да, я думаю, что это очень хорошее. Главное, вот это первый уровень знакомства, да, вот с этим всем. Потому что, чем дальше вглубь истории, тем все сложнее, да. И, когда, помните, был, например, у нас такой политический деятель левый – Сережа Удальцов, по-моему, да, и чего-то я где-то прочитал, что чуть ли не его бабушка Розалия Землячка, да. И вот я думаю. Вот Розалия Землячка убивала моего прапрадеда, да. И я подхожу к Сереже и говорю – ну, что, Сереж, как мне к этому относиться? Совершенно непонятно. А он все еще размахивает красным флагом. Хоть бы покаялся, да. ну, понимаете, и чем дальше вглубь, тем больше будет вот таких вопросов у детей. Ну, а чем дольше мы будем спокойно жить, тем меньше будет вопросов. А вот годы всех турбулентностей, да, они рано или поздно придут за тобой. И это тоже очень интересно, но к этому надо быть морально готовым.

А. Назаров:

- В эфире программа «Репутация» на радио «Комсомольская правда» и я, ее ведущий Антон Назаров. В следующей части программы мы поговорим еще о многом интересном, поэтому не переключайтесь, мы прерываемся на пару минут.

А. Назаров:

- В эфире программа «Репутация» и я, ее ведущий Антон Назаров. Сегодня у нас в гостях журналист и писатель, постоянный автор RT на русском языке Игорь Мальцев. Игорь, мы продолжаем разговор о репутации, о том, насколько можно ее сформировать, в том числе, через разные институты. Уже поговорили о семье, поговорили о школе, а вот сегодня, к сожалению или к счастью, для кого как, давлеет в мире некая культура отмены, cancel culture, которая существует, которая, скажем так, вообще пересматривает самые основы истории, политики, воспитания и многих других направлений. Вот хотел спросить – насколько человек, который хорошо знает свою историю, свою личную семейную историю, историю страны, может вообще подвергнуться этой культуре? Может ли он быть ее частью? Может ли он быть ее активистом? То есть, вот насколько школа, семья, традиционные и нетрадиционные там ценности могут сформировать вот такое отношение?

И. Мальцев:

- Мы с вами используем английский термин, англоязычный, да, cancel culture. Но считается, что это как бы тренд, еще одно английское слово, извините, Елена Ямпольская, извините, Елена Александровна. Но проблема в том, что это вообще не новое совершенно явление, да. И совсем для нас, например, cancel culture начиналось давно и стремительно, и в 30-е, и в 37-е, и когда только ни начиналось. И я напомню, у нас есть прекрасный совершенно музей в Иваново агитационного текстиля и там я встретил потрясающие женские платки. Какие-то с рабочими, какие-то… рисовали фантастические авторы, конечно. Там платок с дирижаблями, да, ну, это просто Led Zeppelin такой, с ума можно сойти. И платок, то, что называется каре, да, вот со времен Эрмеса, да, вот каре, это такая легендарная вещь, квадратный платок, шелковый, все дела. И я вижу, что он посвящен большевистским вождям. По краям, по углам портреты – Ленин, Сталин и две дырки по другим углам. Просто две дырки, вырезанные ножницами. То есть, видимо, в одной был Троцким, в одном углу, а в другом, ну, не знаю, какой-нибудь Бухарин, да. Вот отмена, да. То есть, одновременно их убрали из всех книжек, потом их убрали, начали публиковать фотографии там с Ягодой, без Ягоды, там было на фотографии четыре человека, стало два. Причем, постепенно – сначала три, потом два. Вот это культура отмены. Умели старики отменять.

А. Назаров:

- То есть, культура отмены это совершенно не сегодняшнее понятие.

И. Мальцев:

- Абсолютно, да. А Троцкого вообще отменили, да, как известно, ледорубом по голове. А то, что вот эти снежинки и единороги начали устраивать в соцсетях, так называемые Social Justice Warriors, то есть, борцы за социальную справедливость, а на самом деле банда анонимных в основном погромщиков, да, которым предоставляют социальные сети и все возможности для того, чтобы они могли свою несостоятельность, свою обиду, свои псевдообиды и прочие манипулятивные вещи выливать в соцсетях. В том числе, с требованием отмены того, что им не нравится. А вообще-то в предыдущей жизни всем было наплевать. Тебе не нравится? Ну и иди отсюда, да. А соцсети, как вообще-то явление сугубо деструктивное, безусловно, хотя оно позиционирует себя как объединяющее людей явление, оно на самом деле успешно только тогда, когда оно их разъединяет и сеет между людьми ненависть и вражду. На этом стоят все соцсети. Ну, наверное, за исключением Telegram, потому что там тяжело, как бы можно отключить все комментарии к чертям и тогда ты не видишь и не слышишь никаких идиотов. Собственно говоря, когда это началось там в движении MeToo, да, то есть, И я тоже, псевдофеминистическое движение, при котором то, что было невозможно при любой юридической системе, стало возможным. То есть, обвинение людей, голословное обвинение, без всяких доказательств, которое так или иначе приводит там к ущербу его карьере, репутации опять-таки, и вообще похоже все это на травлю.

А. Назаров:

- А в отдельных случаях и к тюремному заключению.

И. Мальцев:

- Да, в отдельных случаях, потому что я, кстати, по работе как-то встречался с господином Вайнштейном, он крайне неприятный человек. Он, конечно, гений в своем бизнесе, но он неприятный мужик вообще, я его не люблю. Но, по-моему, он не заслуживает и десятой доли того, что ему там впаяли только на основании того, что как бы это политически как бы модно, да. Это как золотой гроб для Флойда. Вот он герой, а вот Ванштейн – антигерой. Причем, и тот, и тот выдуманные. Этот выдуман антигерой, а тот выдуманный герой. Но все это делается через соцсети. И это крайне неприятно. При этом они же, даже Обама, кстати, заступался за жертв травли в Сети, которую они называют как бы социальной справедливостью. Ну, во-первых, такого понятия, как справедливость, не существует. Во-вторых, справедливость и закон не всегда совпадают. Ну и так далее. И в конце концов, отменяя граждан по требованию толпы, да, электронных каких-то аккаунтов, даже не живых людей, а каких-то как бы обскурных, совершенно неясное, как говорил, помните, у Маяковского же это, да – корчилась улица безъязыкая. Так вот эта безъязыкая улица вдруг получила такой огромный мегафон, через который она может орать на всех и, главное, что переорать. Потому что нормальный человек в мегафон орать не будет. И дело дошло вообще уже до безобразия, когда, скажем, по указке демпартии и вообще демократических активистов отменяют в Сети, тогда это называлось Твиттер, целого избранного президента Соединенных Штатов, да. Ну, это все, это просто выше уже просто не бывает. В смысле маразма, в смысле уровня маразма просто выше не бывает. Но мы говорим о том, как это работает. А это работает очень деструктивно. В том числе, и они не могут создать репутацию, но разрушить они ее могут. И поэтому люди теряли работу, сейчас, правда, начался немножко маятник обратно и тот же самый Кевин Спейси отбился от всех обвинений, а его ж уже там типа тоже уголовку какую-то начали ему шить, да. А все началось опять-таки с соцсетей, с бурления вот этих субстанций и это крайне неприятно. Но чем больше просто… потому что не надо паниковать, а надо просто в суд идти было сразу. Типа – а, вы меня обвиняете? Пошли в суд. Вот этот аккаунт? Давайте подадим в суд на этот аккаунт. Только так. Иначе они наглеют.

А. Назаров:

- В эфире программа «Репутация» с Антоном Назаровым, мы говорим с Игорем Мальцевым, журналистом и писателем, постоянным автором RT на русском, о репутации и о том, как ее сегодня формировать.

Вот с учетом того, что вы сказали, как бороться? Вот давайте дадим, может быть, пару советов нашим радиослушателям – это наша традиционная рубрика, да, наши гости обязательно дают какие-то важные советы, как вот противостоять этой культуре отмены в отношении себя в социальных сетях, прежде всего, ну и, может быть, даже и в очном формате.

И. Мальцев:

- Ну, не надо как бы путать тут такое масштабное явление, как культура отмены, потому что не каждый из нас удостаивается как бы такой масштабной травли, да. Не все тут Кевины Спейси, да.

А. Назаров:

- Тем не менее, и в школе есть так называемые буллинги, и многое есть что, поэтому это действительно проблема для довольно многих людей.

И. Мальцев:

- Травля. Был такой фильм, кстати, «Пугало». «Чучело».

А. Назаров:

- «Чучело», да.

И. Мальцев:

- Ну вот. Да как? Вот мой друг Максим Витальевич Кононенко, например, считает, что главное в сетях, скажем так, которые могут, склонны к травле и к разрушению вашей репутации, вообще не реагировать на… не оправдываться, не коммуницировать. Потому что все, как вот в плохом суде, будет как бы обращено против вас. Никакой коммуникации, никаких оправданий, никаких угроз, никаких обещаний, ничего. Потому что ты или будешь выглядеть глупо, потому что, когда ты говоришь – да я тебе сейчас, ты не понял, с кем ты связался, сейчас люди придут и тебе пальчики-то переломают. Ну, ты тогда выглядишь, как идиот, да. А если ты начинаешь оправдываться перед каким-то малолетним дебилом или даже не малолетним и не дебилом, ты все равно выглядишь опять-таки глупо и вручаешь этому человеку в руки инструменты для дальнейшего развития сюжета, да. Ну и так далее. Нет. Полный игнор, холодная ненависть и презрение. Во всяком случае, так говорит…

А. Назаров:

- Так говорит Игорь Мальцев.

И. Мальцев:

- Нет, так говорит Максим Витальевич Паркер, он же Кононенко. Ну, я, кстати, склонен ему верить, как-то склонен к этому. А так вообще, ну, что поделать с репутацией? Для начала просто, может быть, ее не портить? То есть, опять-таки мы возвращаемся к тому, что не делай зла. И будет у тебя репутация. Правда, добра тоже лучше не делать, потому что в 90% люди, которым ты делаешь добро, как правило, добром не ответят тебе никогда.

А. Назаров:

- Это мнение Игоря Мальцева, журналиста и писателя, постоянного автора RT на русском языке и, наверное, завершающий вопрос сегодня. Вот что такое в целом репутация? Вот слово ведь достаточно часто используется много где, но при этом все его понимают по-разному. Что понимает под этим Игорь Мальцев?

И. Мальцев:

- Не знаю. Уважают тебя собственные внуки или нет? Вот это я считаю репутацией. А на все остальное мне, например, наплевать. Извините.

А. Назаров:

- Игорь Мальцев в эфире радио «Комсомольская правда» и это программа «Репутация» в эфире "Комсомольской правды", помните, что никто не имеет права посягать на вашу честь, достоинства и репутацию. Но и вы должны отвечать тем же. До встречи через неделю в эфире радио «Комсомольская правда» и я, ведущий программы «Репутация, Антон Назаров. До новых встреч!