Председатель ЦИК Элла Памфилова - про итоги выборов, противостояние с Западом и будущее электронного голосования
- В эфире программа «Репутация» и я ее ведущий Антон Назаров. Сегодня у нас в гостях Элла Памфилова, председатель Центральной избирательной комиссии. Элла Александровна, вы были народным депутатом еще Советского Союза. И первым министром социальной защиты еще РСФСР, а потом Российской Федерации. Успели поработать в Советском Союзе. Как вы оцениваете эволюцию ценностей вот в нашем обществе за все эти годы в целом?
- Ну, я не была министром в РСФСР, а сразу же, когда развалился Союз, к сожалению, меня вот пригласили министром уже в новой России социальной защиты. Я считаю, что мы прошли действительно очень такой, казалось бы, короткий период, но очень насыщенный, прошли его в раздумьях. Я вспоминаю себя, я же через свой опыт. Вы помните, когда все-таки, не номенклатурная элита, дети элиты, которые выезжали на Запад, видели там что-то и так далее, и так далее, в основном мы не очень хорошо знали, что такое Запад. И когда вот рухнул Советский Союз, была такая эйфория у многих, кто-то жалел о том, что вот мир открытый, вдруг мы увидели многое, вот такую витрину западную, да, где там много красивых вещей, много продуктов. И я бы так сказала, что появилось такое ощущение общее, что мы, нам тоже необходим вот этот евроремонт во всех сферах. Мы хотим и то, и другое. И была эйфория, что это все можно быстро, что это все вот, собственно говоря, все по силам.
И, но чем больше проходило времени, мы все, слава богу, у нас хорошее образование в Советском Союзе было, и наш народ и сейчас по сравнению со многими другими и образованный, и грамотен. И все люди, все наши граждане, все россияне, которые наблюдали, сначала тоже были очень доверчивыми, наивными. Считали, что не то чтобы Запад нам поможет, что мы можем как-то дружить, мы можем найти какое-то взаимопонимание, взять у них, взять все лучшее из Советского Союза и взять лучшее из Запада, каких-то элементов. И построить такое замечательное будущее.
Ну, вот это, знаете, такая, я бы сказала, наивность неофита. Но чем дальше, чем больше проходило времени, чем больше мы читали, смотрели, открывали для себя мир, чем больше анализировали и сравнивали, то есть мы избавлялись постепенно от этой наивности и понимали, знаете, что за этим фасадом этой красивой витрины, что там происходит.
- Ну, мы тогда…
- С начала?
- Нет, сначала не будем. На первый вопрос вроде бы ответ в целом.
- Я буквально два слова еще скажу. Просто поскольку народ России умный народ, да, то есть вот он не попался на ту удочку, на которую попались многие народы. Знаете, когда вот как… как колонизаторы действовали. Приезжали куда-то к аборигенам, показывали такие дешевые стеклянные цветные бусики. Да, ярко, красиво. Народ за них хватался. А в результате отдавали практически все свои там ценности и так далее. То есть это элемент, это как бы красиво заманивать вот этой витриной. Все сразу: ага, и мы так завтра будем жить. А потом постепенно, постепенно, фактически приводили к тому, что народ теряет свою независимости, теряет свою идентичность во многом. И его начинают потрошить, извините. Вот эта система, и сейчас мы все это понимаем, что которая за ярким фасадом крылась вот эта, скрывалась многолетняя система, когда меньшинство, благополучное меньшинство, почему оно так хорошо жило, показывала витрина. Потому что оно жило в основном за счет всего остального мира. Вытягивая ресурсы правдой-неправдой, интеллектуальные, природные, и так далее, и так далее.
А для этого надо что? Доминировать. И мы сейчас, слава богу, слава богу, что не совсем поздно мы это поняли. Слава богу, что мы поняли, что и нас могли загнать в этот такой тупик, когда государство уже необратимые процессы, когда теряешь свою самостоятельность, суверенитет. Тебе навязывают то, псевдоценности, которые не свойственны нашему народу. И вот тот процесс, который сейчас запущен, и вот такой, конечно, мы, этот… катализатором стало, да, таким вот спусковым крючком, то, что нам пришлось поневоле проводить СВО. Потому что, ну, не мы, правильно президент говорит, не мы эту войну начинали, мы ее хотим закончить.
И вдруг вот глаза абсолютно, все вот упало, и глаза полностью открылись практически у всех думающих и нормальных людей. Что происходит. И сейчас в России идет такой мощный процесс, он одновременно идет – самоочищение, оздоровление, укрепление, и все это для того, что… для естественно… все это направлено на то, чтобы у России был свой путь естественного развития на основе уважительных, добрых отношений с другими странами. Им ничего не навязывая, но и не позволяя, чтобы и нам что-то навязывали. Вот так я вижу этот путь. С ошибками.
Я вот как человек, уже много прошедший, тоже, ушла эта наивность, ушла… А эти… то есть многочисленные ошибки, которые мы совершали. То есть нормальный человек он не может оставаться абсолютно с теми же взглядами на жизнь, пройдя тридцатилетний путь, если он не думает и не сравнивает, не анализирует. Это просто, это надо быть или полным идиотом, или человеком без совести, или уже настолько глубинно пораженным вот вирусов, тем вирусом, да, западным, или быть, ну, просто частью того мира, чтобы не замечать этого или абсолютно… или просто осознанно действовать против страны.
- В этом контексте мой следующий вопрос, Элла Александровна. А в 2000 году вы сами баллотировались на пост президента. И вы были первой женщиной в нашей стране, которая баллотировалась на этот пост. Тогда как раз впервые выборы выиграл Владимир Владимирович Путин. Тем не менее, вы параллельно еще были в разных совершенно партиях, общественных движениях, вы много чего создали, там эфира никакого не хватит для того, чтобы обо всем об этом поговорить. Но, тем не менее, вы тоже прошли свой путь. Сегодня вы организуете выборы президента, причем абсолютно рекордные в истории выборы президента, и с чем мы вас все поздравляем. Я думаю, радиослушатели присоединяются к этим поздравлениям. Вот как вы видите свой путь в контексте этих 30 лет? Как менялись ваши взгляды, ценности? И как получилось так, вот что то, о чем мы сегодня с вами говорим?
- Ну, во-первых, я хочу поздравить всех нас, весь наш народ. Это наша общая победа. Общая осознанная победа. Потому что это были не просто выборы. Это битва за Россию. Весь народ это понимал. Это выше, чем просто выборы, это более значимо, чем просто выборы в России. За нами весь мир наблюдал – и недруги, и враги, и те, кто нам сочувствовал. Ага, выдержит Россия или нет? Несмотря на эти удушающие санкции. Поэтому это наша общая победа, которая и дает нам серьезный шанс на дальнейшее развитие по тому пути, который мы выбираем, наш народ, а не тот, что нам навязывают в угоду себе, а не нам.
Что касается, ну да, да, был такой период, пошла, отчаяние. там разная ситуация была, да, решила. Я такой человек, где-то… Ситуация была такая, что ты будешь… или быть тебе в политике или не быть. Или ты позволишь себя просто нивелировать как политика, или состояться. Поэтому я, да, но я хочу уточнить, я не была во многих партиях. Я пришла в одну партию только в 90… в 85-м году, когда появился Горбачев, и мы тоже, вот эта эйфория была. В 85-м году. Но к 90-му году, не в 91-м году, когда уже весь Союз развалился и все побежали из партии КПСС, а именно в 90-м году, полностью разочаровавшись в Горбачеве, то, что он делал, потому что, даже не хочу говорить, вот на эти пять лет я была в партии, в 90-м году я вышла, полностью разочаровавшись. И с тех пор, это вот с 90-го года, я никогда не вступала ни в какую партию. Я просто участвовала в блоках с теми, с Республиканской партией, с «Выбором России». Но уже в партию ни в какую не вступала. То есть всегда был таким, таким политикой-одиночкой.
Но одиночкой политической, но в то же время, действительно, собирала вокруг себя много людей, вот помогала организациям, которые занимались проблемами детей, то есть занималась защитой людей. То есть вот уже такие движения. За здоровую Россию, гражданское достоинство. Те движения людей, которые друг другу помогали.
- Даже тогда, в 2000 году, за вас тоже достаточно много людей проголосовали. Поэтому вы действительно один из тех политиков в нашей стране, которые, собственно говоря, являются такими, ну, составляют, скажем так, наиболее опытную часть этого политического спектра. И сегодня, я думаю, ровно с этим связано то, что вам доверили Центральную избирательную комиссию.
- Наверное. Вы бы меня спросили, как менялись… моя система ценностей. Она не менялась, понимаете, система ценностей, то, что заложено в нас с детства, в семье. Если ты нормальный человек, это и есть твой мировоззренческий, духовный стержень, который и обеспечивает иммунитет мировоззренческий от разного рода оболванивания, манипулирования. Это всегда было со мной. Менялось с приходом опыта, конечно, на своих же ошибках набирая опыт, да, я, конечно, меняла точку зрения на те или иные процессы, когда… чем больше узнавала. Потому что, как думающий человек, чем больше перед тобой открывается, ты понимаешь, что происходит, конечно, ты понимаешь, что за этим кроется. Но принципы там справедливости, защиты людей и так далее, они как были, так и остались. И я их пронесла через всю свою жизнь.
- Ну, я думаю, что именно эта цельность и заставляет некоторых товарищей и внутри страны, и за ее пределами как раз пытаться на вас нападать. Потому что, ну, это на самом деле довольно сложно сделать, ровно потому, что система ценностей у вас абсолютно цельная.
- Понимаете, они много лет искали на меня разного рода компромат. Потому что как так, они… Вот эта убогость мышления, когда они, я не знаю, жертвы они вот этой, скажем, однобокой западной либеральной пропаганды или… не могу сказать. Но у них настолько, как им вбили в голову или они это взяли тридцать с лишним лет назад, что вот это должно быть так, это так, что Запад это хорошо, России надо каяться, только там все хорошо, у нас все не так. и так далее и так далее. Они с этим и прожили все эти годы. Полузакрытыми глазами. Понимаете, или полузакрыв глаза. Я не могу понять.
И поэтому они не могут никак понят, что, почему, как это так, вот что с человеком произошло. Почему нормальный приличный человек, вот они искали на меня компромат, а на меня сложно найти компромат. У меня ни… вот никогда не было ничего и нет ничего за рубежом. Никаких ни собственности, ну ничего вообще, ни счетов. Вот эти санкции, которые многочисленные, которые против меня ввели, вот все западные, ну, кто только может, да, и…
- Ну, это от беспомощности, наверное.
- Да. Я их не ощущаю, мне все равно, понимаете, потому что меня там не было, ничего и нет. То есть у меня нет никаких тех, скажем, компрометирующих каких-то… Я не наживалась ни на собственности, ни на чем там, не пристраивала своих родственников, ничего такого нет, за что можно было бы зацепиться. И сейчас, когда обо мне кучу фильмов сняли, призывая к моей совести, говорили: как же так, вот был человек нормальный, с такой биографией, там и то, и сё, а что с ней, как она, чем ее сломали, чем ее купили? А ничем меня не купили, а ничем меня не сломали. Просто я как нормальный человек, так же как и большинство, понимаете, спала пелена с глаз, как у многих. Мы увидели, когда свалились эти дряхлые ошметки прогнившие так называемой демократии, мы увидели, что за этим стоит, мы увидели эту двойную, даже тройную или многослойную мораль: нашим всё, вам ничего, вы белые… Скажем, мы в райском саду, а вы все – так, простите меня, мы за счет вас живем, мы истина в последней инстанции, а вы должны внимать нам и делать так, как мы говорим.
- И поэтому вы не должны победить.
- Да. Ну, как этого можно не увидеть было, ну как? Я думающий, переживающий, совестливый человек, поэтому как я могу предавать свою страну? Поэтому в трудное время для страны, конечно, мы все должны быть вместе. Посмотрите, как себя проявили все наши партии, и парламентские. Это что значит? Это действительно… Это государственные деятели. Когда… Да, потом. Давайте мы сначала страну отстоим, в главном объединимся, отстоим, победим, а потом мы уже будем разбираться, когда у нас будет возможность, в наших нюансах в экономике, в социальной сфере и т.д. Как достойно все себя повели, как народ себя достойно повел.
Кстати, несмотря на ту ложь, агрессию, которая льется со всех сторон, представляют Россию каким-то монстром и т.д., как наш народ спокойно, достойно, с осознанием собственной силы прошел этот период, благородно, без агрессии к кому бы то ни было, без ненависти. Это удивительно просто. Они никогда не понимали и не поймут нас. И слава богу.
- И монстров не видно на улицах.
- Это наша сила, да, эта сила духа, свободолюбие, как ни странно. Они говорят: что вы, там под дулами буквально заставляли людей всех, построили и всех заставили голосовать. Понимаете, я говорю, если бы мы их уважали, этих всех бюрократических чиновников, которые никогда не избирались, там европейских, западных, может быть, мы бы оскорбились за это, что как вы считаете, что мы там такие рабы бессловесные. Но поскольку мы их не уважаем, поэтому нам все равно, только мы смеемся над тем, что нас пытались… Ну, над их измышлениями, честно говоря. Вот как… Поэтому мне даже жаль некоторых из них, то, что они в этом своем, скажем, в своих заблуждениях вообще-то страну потеряли. Они как… они отвалились, вот вместе с тем, со всем, что сейчас несвойственно России сваливаться, эти люди… Ну, нашли кто-то себя на Запада, и слава богу. Если те, кто не обливает грязью страну, Россию, и те, кто против нее не работает целенаправленно, на ее развал, пусть живут. А вот те, кто сознательно, за деньги, за свои эти западные идеи пытается быть с теми, кто нас назначил врагами, вот это теперь и для нас тоже враги. И тут мы должны нещадно давать отпор.
- Как за эти 30 с лишним лет изменилась репутация кандидатов, самих выборов, людей, которые ходят голосовать, то есть того самого избирателя, технологии, агитация? Ведь прошли большой путь, и то, что вот сегодня произошло (я имею в виду, где подведены итоги сегодняшние), это же ведь определенный результат вот этой эволюции.
- Ну, народ, понимаете, он, так же как за эти годы… он стал более мудрым и видит больше, чем раньше. Я хочу сказать, что первой была эта эйфория, знаете, тогда сразу вот свобода, эти свободные выборы, помните, все слушали просто… Помните 1989 год, все ходили буквально с этими приемчиками, транзисторами. У меня мама записывала… уходила в магазин, записывала на магнитофонную ленту, как выступали народные депутаты. Тогда это было свежо, в новинку, и мы покупались… многие покупались именно на красивые слова, на что-то необычное такое. Вот это и была такая эйфория тогда и красиво… То есть важно было красиво говорить, что-то делать такое необычное, живое, после наших, понимаете, членов Политбюро и т.д. Сначала и Горбачев казался таким, в общем-то, живым и замечательным.
- Ну, это был такой контраст.
- Да. Потом Борис Николаевич. Я помню, иду по улице, уже довольно известная была человек. Дату уже не помню, но или начало 91-го, или 90-й год. Подходят ко мне такие немолодые женщины, говорят: «Вы Памфилова?» Я говорю: «Да». – «Вы передайте, пожалуйста, Ельцину, что мы его любим так же, как Сталина». Понимаете, вот что у людей в головах было. То есть это лидер и т.д. Потом было глубочайшее разочарование, так же как Горбачев. То есть мы переживали вот эти эйфории или взлеты, падения, очарование, потом разочарование. Сложный, насыщенный такой период. И мы вместе со страной учились, совершая ошибки, на том, как дальше двигаться, в меньшей степени совершая ошибок, и т.д.
Что касается… какие были? Ну, тогда вот были такие депутаты, в большей степени популисты, яркие, умеющие хорошо говорить, но далеко не все проходили, скажем, до момента этого взлета проходили какой-то путь серьезный в какой-то сфере, имея тот или иной опыт. Ну, вот это, как оно вспыхнуло так ярко, так потом и постепенно… Потом наступил период разочарования глубочайшего, потому что за словами не следовали дела. Сейчас, если сравнить, сейчас депутаты – это более спокойные, более профессиональные, в большей степени они консолидированы внутри своих партий, фракций, и они более системно работают. Вот эта связь постоянная с избирателями. То есть они вот сейчас особенно системно работают над теми проблемами, которые волнуют людей. Вы видите, в большей степени обращают внимание именно на те сферы – ЖКХ, жилье, дети, пособия и т.д. Вы всё это видите, и вся страна это видит.
- Те самые реальные проблемы людей.
- Да. Меньше одиночек ярких, а больше профессиональных, спокойных, более ответственных команд. Вот как я это вижу.
- То есть стало меньше шоу, стало больше профессионализма.
- Да, больше дела конкретного, и мы это видим. Именно поэтому так много изменений в стране – и дороги строятся, и, слава богу, предприятия заработали, и много чего. Ну, правильно президент говорит, предстоит сделать, теперь у нас есть возможность. А предстоит сделать гораздо больше именно потому, что… чтобы не разочаровать людей, чтобы оправдать их ожидания, на основе запросов общества. Вот так я вижу.
- Элла Памфилова, председатель Центральной избирательной комиссии, в программе «Репутация» на радио «Комсомольская правда». Не переключайтесь. Через пару минут вернемся в эфир.
В эфире программа «Репутация» и я, ее ведущий, Антон Назаров. Сегодня у нас в гостях председатель Центральной избирательной комиссии Элла Александровна Памфилова. Элла Александровна, вот поговорим о мире, так сказать, как наши выборы отзываются в мире, и наоборот. Вот наши недруги самые разнообразные англосаксонские упрекают Россию во вмешательстве в их выборы. А в наши выборы вообще кто-либо пытается вмешиваться? Вы же наверняка видели массу подтверждений таких… такого воздействия.
- Вы знаете, вот мое многолетнее наблюдение, я вам скажу два вывода. То есть я тоже за эти 30 лет наблюдала не только наше и развитие, и разные состояния противоречивые, как страна наша проходила этот путь, но я также, поскольку мне приходилось в разных ипостасях, в разных качествах очень много общаться и с представителями Запада, разными международными организациями, моими коллегами, что я заметила? Такие крупные еврочиновники, крупные или штатовские, из крупных организаций, или сенаторы, конгрессмены, депутаты Европарламента и т.д., есть две очень отличительные черты. Во-первых, они привыкли, что у них право… то есть у них монополия на истину в последней инстанции. Именно так, как вот у них принято. Они даже не раздумывают. Вот есть определенный стереотип, стандарт, вот оно заложено, так должно быть. А раз так должно быть, это единственно правильно, и вы все должны быть… действовать именно так. А если вы так не действуете, значит, вы чужой, не наш. Понимаете, вот у них это право на истину в последней инстанции. И вот эта монополия, которую они навязывали, когда мы все должны были, во всех странах, которые менее сильные, должны были сидеть, раскрыв рот, широко распахнув глаза, слушать мы должны… Они вещают, мы вникаем. Вот они к этому привыкли за много лет, они разбаловались, никто им не давал отпор особенно. И что привело… привело к деградации их, к деградации развития. Они абсолютно разучились слушать иную точку зрения, они всегда выступали: вот, инакомыслие, инакомыслие. А сейчас там какое инакомыслие? Там буквально людей травят, если человек вдруг скажет…
- Отменяют.
- Да, вдруг, что только два пола, что не может быть там двух папа и двух мам, ну, и так далее. Просто травят, отменяют людей. Вот сейчас мы узнали. К нам приехали международные наблюдатели из Франции, и его потом за то, что он приезжал, его там… Как? Он зам. мэра был во Франции одного города. Мэр его отстранил от должности. В Великобритании девушка проголосовала на выборах за Россию, ее сейчас уволили. Вот их права человека, свобода. То есть они вообще… Для них уже инакомыслие – это всё, это значит, ты враг. Ах, ты должен действовать и мыслить так, как мы, а все остальное – это вражеское, это все от России. Вот главный враг, это всё, значит, ты предатель. Вот у них такая система мышления, и они абсолютно (вот я с ними общалась) разучились оппонировать. То есть когда на их эти стандартные, шаблонные заявления ты даешь, просто их разбиваешь своими фактами, аргументируя это все, они теряются. Они разучились дискутировать, они разучились в ответ спорить и защищать свою точку зрения. Они просто, как попугаи, повторяют: так должно быть. И всё. То есть такая деградация вот этого политического слоя западного, просто поразительно. Я это наблюдала за эти годы.
Вторая вещь, которую я заметила. Как только начинают на Западе, как по команде, все их абсолютно несвободные СМИ… Вы знаете, как там из одного… Как только дали команду – и по всей идет тиражирование…
- Одни и те же тексты.
- Одно и то же, даже в одних и тех же формулировках.
- Даже с теми же ошибками.
- Как только начинается очередная шумная кампания по какому-то поводу, связанная… начинают обвинять Россию, будь то, что сейчас Россия химическое оружие применит, будь то, что сейчас Россия нападет, вот сейчас завоюет Украину, потом на Европу, или что-то по выборам… В общем, как только они начинают Россию обвинять в каком-то, скажем, нехорошем деле, - всё, мы должны готовиться, значит, именно это под шумовой информационной завесой они эту гадость, эту мерзость готовят нам. Вот это абсолютно точно.
- Ну, они же так дестабилизировали ситуацию в Ираке, в Ливии. Это же было, мы уже всё это знаем, проходили.
- Да. Поэтому мы должны, как только, сразу посмотреть, где они готовят именно то, в чем они обвиняют нас.
- А как проголосовали наши граждане за рубежом? Мы знаем, что Центральная избирательная комиссия организовала ряд выездных пунктов на границах, чтобы наши граждане, наши люди могли приехать и отдать свой голос.
- Вы знаете, как никогда, вот когда они у нас вообще беспрецедентное количество санкций, ведь ни одну страну не душили таким количеством и качеством санкций, как пытаются задушить Россию в эти годы, точно так же они… То есть самый главный, вот я об этом постоянно говорю, ограничитель, те, кто в большей степени сейчас нарушает и ограничивает права наших граждан России, оказавшихся за рубежом, это именно Запад. То есть они просто, я понимаю, что, ну, ладно, против меня ввели там санкции, как организатора выборов. Против высокопоставленных чиновников. Но простые люди, народ-то тут при чем? А это уже, понимаете, такая дискриминация по гражданству и по национальности. Русский, гражданин России? Значит, можно у тебя отобрать, конфисковать машину с российским номером, можно там самолеты аннексировать, можно сейчас грабить проценты, вот вам. И так далее, так скажем, то, что там наши какие-то средства хранятся в каких-то банках. И так далее, и так далее.
Поэтому беспрецедентные ограничения прав, избирательных прав, в том числе, российских граждан за рубежом, с которыми мы столкнулись именно, и не только в странах вот так называемых недружественных, которые назначили нас врагом. Но оно распространилось, потому что логистика, летать стало сложнее, даже в стране дружественные, потому что нам перекрыли многие пути. То есть целый ряд факторов в результате санкций сказался на ограничении прав наших граждан. Уменьшилось количество посольств, дипломатов, наших представителей. То есть МИДу пришлось гораздо сложнее, они на пределе сил пытались организовать. И, конечно, в меньшем количестве, на одну треть меньше, избирательных участков за рубежом.
- Но при этом мы видели гигантские очереди в эти участки.
- Да, конечно. Ну, представьте себе, сколько наших людей уже давно живут и в той же Германии. Было 15 участков у них раньше, а сейчас они сократили до двух. И, конечно, но надо отдать должное, насколько наши люди за рубежом, вы говорите – как проголосовали. Да, за 70, больше 72% за Путина, несмотря на всю ту пропаганду, несмотря на все те акции, которые там навальнисты и прочие радикалы антироссийские, прозападные пытались устроить, примазываясь, зная, что в полдень собираются в основном, в основной день голосования людей всегда много, они ведь не просто так, они примазывались, когда они акцию назначили именно на то время, когда всегда люди приходят. И потом пытались, приглашали западные страны, в смысле СМИ как раз на те точки, где они предполагали, что будет больше всего релокантов, ну, тех, кто, скажем, уехал из страны по неприятию Россию, то есть уже такие антироссийские, именно там, где будут. И там пытались использовать эту очередь. Как бы: вот видите, это все мы, это все наши, это все против Путина.
- Ну, так надо же отчитаться за деньги-то.
- Конечно, да. За что их содержат-то? Хоть что-то полезное они типа для них, для Запада делают. В ущерб России. Ну, что… как достойно наши люди себя повели, потому что большинство-то все равно проголосовало да, это то, что преодолевали большие расстояния, чтобы приехать из одного конца страны, стояли в этих очередях, когда они… Вот, скажем, те радикалы, они же разработали целую сеть провокаций. Я даже обо всех не буду говорить, но они специально устраивали типа итальянскую забастовку, когда там придут пять, десять молодчиков, стоит очередь большая, пожилые люди, и так далее, и так далее, то есть они так вот в этой очереди. То есть, ну, в общем, создавали все условия, чтобы максимально затянуть, чтобы люди устали, особенно пожилые, ушли. То есть они пытались, в то же время снимали это все. Но они провалились во всем. Потому что те же западные СМИ, да, они, когда пытались, подходили к очереди и говорили: вот видите, все в акции участвуют. Начинают спрашивать, а люди, кто по-русски, кто по-английски, кто как начинал говорить: а мы за Путина. И все.
- А как вы думаете, почему провалилась вот эта вот попытка в очередной раз рассказать о том, сколько людей голосуют там за каких-то других кандидатов? Вот не важно, за каких. Вот почему, несмотря на все эти усилия, несмотря на все эти манипуляции, введение в заблуждение, тем не менее, во-первых, люди голосуют за того человека, которому доверяют, в данном случае большинство за Владимира Владимировича, но при этом они еще и не поддаются на эти провокации. Вот чем это можно объяснить, как вы думаете?
- Ну, потому что, а я вот за это уважаю наш народ, потому что нашим народом трудно манипулировать. Все труднее стало манипулировать. И люди понимают, видят, что за этим стоит. Они живут многие много лет в тех странах западных, и их не смогли оболванить, одурманить той просто истеричной злобной пропагандой, антироссийской пропагандой. И люди все равно находят возможность знакомиться с нашими источниками информации, приезжают, знают, что на самом деле в стране происходит. настрадались, многие уже хотят, и многие возвращаются от вот той псевдосистемы ценностей, у многих возникли ситуации, когда просто опасность, что детей могут изъять из семьи, многое другое. Вот именно поэтому. Гордость за страну, где бы ты ни был. И всегда была патриотическая эмиграция все равно. И наши землячества, и так далее. И они есть. И они за Россию. Именно поэтому. Именно поэтому.
А, понимаете, а создать среди проплаченных, там тех, кто, извините, циничные, продажные и пытаются манипулировать людьми, создать ощущение, как много против, как много, какая большая оппозиция внутри страны и за рубежом, ну, жалки оказались их на самом деле, многие сбежали в основном. То есть вот они показали, мы посмотрели. Мы в основном считаем, даже там, где голосовали в большей степени много за Даванкова, там, где есть, это не значит, что это радикальная оппозиция. Нет, ну, так же и в стране голосовали. Потому что был выбор, хороший выбор. Вот предпочтение кто-то отдал Харитонову, кто-то там Слуцкому, кто-то Даванкову. Так же и за границей.
А вот на самом деле точно кто вот из этой радикальной оппозиции, это вот 26 тысяч испорченных бюллетеней за рубежом. Вот это вот их основная база. Ну, плюс еще там чего-то где-то. Именно там, где, например, недружественных, даже в дружественных, ну, как бы сейчас, ну, Армения вот, например, да, там разные результаты были. В принципе, да, в общем-то, Владимир Владимирович победил. Но там были участки, где победил там Даванков или там очень много тоже бюллетеней, это что, потому что приехали большая группа релокантов, антироссийски настроенных, из Грузии, например, да. Или тот же Казахстан. Да, то есть, казалось бы, дружеские страны наши, да, вроде бы. Но вот так они концентрировались.
А часто в этих так называемых недружеских как раз, несмотря на их, да, все потуги, вот давали отпор те, как раз те, кто уже давно и понимает, и знает цену Западу и еще больше ценит Россию. Вот так, умный наш народ, где бы он ни был, в основном, здоровый по сути своей наш народ. И что самое главное, что произошло сейчас? Трудное время. нас много лет пытались заставить каяться, понимаете, что-то вот.
- Чувство вины создать.
- Да, вины. Все время рассказывали, что все у нас не так, вот там лучше, что вот у нас нет такой науки и культуры, все с Запада, все там вот, да. А сейчас вот это чувство гордости, национального самосознания оно пришло, и народ силу почувствовал, как мы за два года практически, посмотрите, справились, весь мир удивляется. Предприятия заработали. Теперь даже рабочих рук не хватает наших. Это надо… это значит, у нас огромный потенциал. И вот сейчас очень важно вот эта вера, сила духа, вот понимаете, нас ничего не остановит. Вот потому что за нами будущее.
А Россия она и прокладывает будущее и всем остальным странам, которые настрадались от диктата Запада, когда их лишали самостоятельности, когда их потрошили в хвост и в гриву. И мы как раз даем шанс на естественное развитие человечества. И вот так получилось, что именно Россия оказалась вот именно сейчас, очень тяжелый период переживая, конечно, много страданий, мы очень переживаем, близко к сердцу принимаем все, что происходит в районе зоны боевых действий СВО. Мы, конечно, переживаем. Мы все, как можем, помогаем ребятам нашим. Все занимаются там и добровольчеством, и волонтерством. Все мы, мы все с ними. Мы все понимаем, что ребята жертвуют своими жизнями ради того, чтобы вот это было будущее России. Такое будущее, которое люди наши хотят. И каждый сейчас, я думаю, что вот и приходя на выборы, понимал, ну, я-то что-то, вот я здесь, я что-то могу сделать, значит, я должен сделать. Даже то малое, но я могу.
- Элла Памфилова, председатель Центральной избирательной комиссии, в эфире программы «Репутация» на радио «Комсомольская правда». Не переключайтесь. Через пару минут мы вернемся в эфир. 10:13 – 10:24
Элла Памфилова, председатель Центральной избирательной комиссии, в эфире программы «Репутация» на радио «Комсомольская правда». Мы говорим о выборах в стране и в мире, о результатах президентских выборов в России. Результат Владимира Владимировича Путина в этот раз особенно впечатляет, как по явке, так и по голосованию за основного кандидата. Но при этом вала нарушений, о которых говорят наши недруги, нет. Нет доказательств, нет видеосвидетельств, которые они очень любят. Особенно если это сравнивать с прошлыми кампаниями. Вот ваша версия, почему так произошло? И какие обстоятельства способствовали тому, что именно сейчас страна консолидировалась вокруг своего лидера?
- Ну, во-первых, именно потому, что все осознали и ощущают, ведь нас много раз обманывали, а мы все продолжали верить. И с минскими соглашениями, пока они там морочили голову, они вооружали, вообще делали из нашего братского народа антипод России, да. Что они с молодежью сделали украинской, чтобы они вообще забыли все корни и связи. То есть они готовили, да им не жалко украинцев, они их руками… для них это все равно, им главное – вот сейчас использовать их территорию руками украинцев, ударить по нам, а потом очистить нашу территорию от нашего народа и потрошить так же, как они потрошат многие страны. Вот мы же все это видим, и люди все это понимают. И…
- Ну, то же самое они пытались и в Великую Отечественную сделать.
- Да, да, и люди поэтому поднимались. Поэтому люди, я почему, я уже сказала, люди рассматривали, если вы знаете, даже взять прошлые выборы. Ведь никогда Россия все равно так не жила благополучно, да, как вот все-таки при Путине, когда шаг за шагом очень много стало делаться, да. Мы можем сравнивать это. И силы стали набирать. Но как раз: чего я пойду? И так, да, я, конечно, поддерживаю, но без меня там обойдутся, да, вот на прошлые выборы, туда можно не ходить. А сейчас люди все понимают, что это не просто выборы. Что это не просто выборы. Что мы сейчас все вот на той войне за Россию. Потому что очень серьезную войну развязали против России, на уничтожение России. И давно это идет. Еще помните, олимпиада 14-й год, нас там трамбовали когда. Это еще раньше началось, когда они готовили. Они врали нам про то, что НАТО не будут продвигать. Но они готовились все время. Как только Союз рухнул, значит, задача какая – ну, давайте ослабим Россию. Точно так же, да, в общем, и так далее.
Мы просто первое время не понимали это. А потом, когда стали понимать, силенок не хватало. Ну, тяжелейший, мы же вышли, тяжелейшие, страна была в разрухе, с ужасом вспоминайте 90-е годы. Мы сейчас только-только стали набирать силы. И вдруг произошло то, что нам пришлось мобилизовать все, что мы можем. Мы это выдержали. И люди это понимают. Именно поэтому эти выборы больше чем выборы. Это как раз, это битва за Россию. Поэтому люди пришли.
А что касается нарушений, ну, мы тоже не сидели. Я вот с 16-го года пришла и с моими коллегами, мы же все это время, поскольку под градом, под гнетом этих бесконечных обвинений, навязывания стандартов, стереотипов, что выборов в России нет, все нечестно, одни сплошные фальсификации, нам приходилось постоянно оправдываться. И мы все это время, мне, знаете, мне коллеги подарили из Вологды веник такой, такой стилизованный. У меня висит в кабинете. Там он с такой русской народной красавицей на этом венике. Элла Александровна, чисть. И вот мы чистим, чистим эту систему все эти годы. Поэтому создали, вот вам все, что можно. Более открытой и прозрачной системы в мире нет. У нас пятислойная система контроля. Это и видеонаблюдение тотальное везде, и то, что у нас наблюдатели от всех кандидатов от партий вот и от общественных палат, и то, что у нас… Ну, там много всего, я не буду все рассказывать. Да, то есть мы создали максимально открытую систему прозрачную, где очень сложно что-то подделать. Да, то есть очень сложно. Если это происходит нарушение, оно сразу вскрывается. Да и состав комиссий, куда входят представители всех партий, друг друга контролируют, конкурирующие.
- А гигантское количество наблюдателей со всего мира.
- Да, да, ну, конечно, тысячу, больше тысячи. 1115 из 129 стран мира приехали, люди не побоялись.
- И это когда говорят об изоляции.
- И наших… наших отечественных более 300. 317 тысяч, которые реально наблюдали. Все было закрыто, то есть вся система. Поэтому это то, чего у них даже близко нет, аналогов нет в мире. А у них деградируют системы. Они отводят, скажем, переводят стрелки на нас, чтобы, ну, скажем, себя обезопасить от этой критики. Посмотрите, у них в ряде стран, у них даже удостоверения нет при голосовании. То есть можно… Вот вам карусели сплошные могут быть. А это… У них нет прямых выборов, как у нас, мы напрямую выбираем президента. А что у них в Штатах, кто разберется в этой системе? Они не допускают, как мы, в Штатах, например, международных наблюдателей близко, там в 17 штатах близко не подойдешь, в ряде штатов вообще никаких наблюдателей. У нас СМИ работают на участках, все это освещают помимо наблюдателей. А в той же Канаде, там сквозь щелочку, если разрешат вот так снять. Фотографировать нельзя во многих странах. У нас комиссии народные. Почему я говорю? Потому что состав такой, представители всех партий, не меньше половины, вторая половина – представители общественных организаций, не меньше половины. И в целом всего меньше 6% там госслужащих, чиновников. Меньше 6%. А что у них? Возьмите страны демократии – Францию, Германию, многие другие. У них кто организовывает выборы и считает? Из какого-то ведомства, которое входит в состав исполнительной власти. Вот где админресурс, а они нас постоянно обвиняли. Это или МВД, Министерство внутренних дел, или Минюст. Ну, в лучшем случае это, да, действительно Верховный суд.
То есть они нас обвиняют в том, что у них расцвело полным цветом, понимаете. Ну, одно только голосование в Штатах по почте у демократов, республиканцы не голосуют, вы знаете, там 300 тысяч на кладбище, ну, и так далее, даже не хочу говорить. Поэтому когда мы стали огрызаться и говорить: ребята, посмотрите, а почему вы… почему вы, ОБСЕ, абсолютно закрытая, непрозрачная организация по наблюдению за выборами, которая в то же время от нас требует открытости, демократичности, прозрачности, почему она в Россию… У нас, например, чуть более, ну, сейчас 113, было 108 миллионов избирателей, в Штатах в два раза… более чем в два раза больше, они туда отправляют 33 наблюдателя, а к нам не менее 500 должно приехать. Вот тройные стандарты. Ну, и так далее, я не буду даже эту тему поднимать.
Поэтому у нас всегда… То есть у нас серьезно. Мы изучили, я всё изучала, опытом мы делились и смотрели, а что у них. И оказалось, что у них просто во многих странах это, знаете, как данность – у нас выборы свободные, демократичные, все хорошо. А когда начинаешь вникать, списков избирателей нет, и действительно, голосовать можно без всякого там… идентификации личности, и чего только нет, хаос полный, но зато мы – демократия, а вы, Россия… Надоело это все слушать, этот весь бред.
- Но вот эти люди как раз в предыдущие 30 с лишним лет пытались нас обучать этой самой демократии, потом они пытались нас обучать цифровизации. А в итоге цифровизация-то случилась именно у нас. Большей цифровизации на выборах, чем у нас, мне кажется, больше нет нигде.
- Нет нигде, да.
- Вот дистанционное электронное голосование, которое как раз позволило нашим гражданам в самых разных местах проголосовать онлайн, то есть, таким образом, минимизировав вот эти логистические, скажем так, издержки, это тоже, мне кажется, повлияло на результат выборов.
- Ну да, мы пока осторожны, поскольку у нас были беспрецедентные кибератаки, это совсем не тот уровень хакеров, таких анархистов разрозненных, это был уровень хорошо, скажем, скоординированных, уровень специалистов, скоординированных со спецслужбами западными. 12 млн. 200 тыс. атак за время выборов было на наши ресурсы, на ресурсы сайта, цифровые наши сервисы. Представьте себе. Поэтому не стали мы… Дистанционное электронное голосование пока только в 29 регионах было – в Москве и еще 28 регионов. И действительно… Здесь еще много чего надо делать и надо учитывать. Мы выдержали огромный наплыв DDoS-атак. Выдержали. Но мы действительно только взяли вот такое количество регионов в полной уверенности, что мы справимся с любыми атаками. А дальше будем развивать. Вы знаете, вот сейчас были наши коллеги из многих стран, и только по нашей линии ЦИК мы пригласили, приехали почти из 80 стран организаторы выборов, то есть наши коллеги, которые имеют право наблюдения, мы к ним ездим, они к нам. У нас, как ни странно, из Европы, из 22 стран приехали. Европа, Азия, Америка Северная, Южная, Австралия, все приехали. И вы знаете, больше всего, конечно, интересовали новые технологии. И сейчас они многие запросили, чтобы мы организовали еще семинар, обучили их. Интерес огромный. И все отмечают, что аналогов в мире нет.
Мы, конечно… Я понимаю, что нас тормозит пока в развитии новых видов голосования, основанных на цифровизации. Две вещи, вот дистанционное электронное голосование. Хотя запрос большой, уже вроде бы уровень доверия хороший, 56%, но все равно, с одной стороны…
- Но спрашивают еще все-таки, насколько это прозрачно.
Да, есть недоверие, многие не понимают, что это такое. Поэтому нас тормозит. С одной стороны, мы идем в ногу, чтобы не опережать уровень защиты, безопасности, а с другой стороны, чтобы уровень доверия, постепенно разъяснять, объяснять. Вот эти две основные… два основных критерия, за которые мы не выходим. И еще раз хочу сказать, что ни в коем случае мы это не в ущерб голосованию традиционному. Мы просто развиваем дополнительные виды голосования, и будем развивать. Вы посмотрите, как приблизили. Сколько у нас видов голосования? Можно и на дому, кому необходимо, и дополнительный вид голосования, там маленький поселочек, где плохие дороги, где там заброшенные деревеньки, живут в основном пожилые люди, родственники редко приезжают. То есть мы туда тоже выездные пункты для голосования. И дистанционное. Чем я горжусь, так это то, что придумала вот этот механизм «мобильный избиратель», когда не надо… Вы помните эти открепительные удостоверения…
- Конечно.
- Когда ты живешь в одном городе, а, зная, что окажешься в другом, тебе надо потратить время, деньги на билет.
- Многие из-за этого и не голосовали.
- Да. Приехать к себе, взять этот, как говорили, талон открепительный.
- Талон, да.
- Сейчас ничего это не надо. Ты находишься во Владивостоке, дистанционно через Госуслуги подал заявку, что ты в это время будешь находиться в Калининграде, и всё, одна минута. Так же как вот… это дистанционное голосование будем развивать, для того чтобы люди могли выбрать на тех или иных выборах, что им удобнее. Сегодня они с удовольствием вместе с семьей, с детьми пойдут на избирательный участок, а завтра оказался на отдыхе, в командировке или где-то, можно проголосовать дистанционно. Вот наша задача, чтобы было доступно и удобно.
- Чтобы наши радиослушатели, избиратели точно были уверены, что никто нигде ничего не подкрутил, я задам вопрос. А как вы обеспечиваете вот эту прозрачность, точное отсутствие манипуляций в рамках электронного голосования, ну, чтобы все были точно уверены?
- Значит, мы в этом уже сейчас, на этих выборах… У нас, во-первых, сама территориальная избирательная комиссия, которым занимается этим видом голосования, она состоит из представителей партий обязательно, все партии, разные партии, и специалистов общественных, то есть Общественная палата, организации. Уже само по себе, то есть они организуют. Обязательно, когда начинается, идет раздел ключей. То есть раздается каждому ключ, и потом собрать… То есть это то, когда формируется сигнал на входе.
- Электронный ключ?
- Да-да, у всех. Там, например, их 7 может быть. И потом, пока уже на выходе, когда уже прошло голосование, невозможно, никто не может вообще что-то там в системе посмотреть, вторгнуться, пока не будут все результаты собраны. Уже потом собирается, все это делается вот у нас с ЦИК открыто, под видеонаблюдением, все видят, транслируют все СМИ, как мы эти ключи сначала раскладываем, раздаем всем, кто там из всех партий должен их хранить, и как потом мы собираем тоже. Потому что без одного ключа - всё, никто… невозможно собрать систему. И только когда все вместе, при наблюдении, при большом скоплении народа они собираются, тогда можно уже смотреть результаты.
Сама система основана на принципах блокчейна. Создали у нас беспрецедентно большую группу, сейчас вообще… скажем, в этот раз можно было до 2 тысяч IT-специалистов. То есть, если партия находит специалиста высокого уровня, которому доверяет, он именно представляет ту партию или того кандидата в этой группе по наблюдению за всеми процессами. Для специалистов вообще нет вопросом. Там очень много… мы в этом году расширили точки контроля, реперные точки, и по уровню сложности. Самый простой вид контроля, когда каждый избиратель может зайти, посмотреть, как, куда проголосовал. Это вот первая ступень.
А более глубокая, она есть, конечно, там система создана. То есть мы расширили все возможности, все контрольные точки, они все есть у этой группы наблюдателей. Самая большая сложность, которая пока есть. Я сама, в общем-то, электронщик, но эта проблема остается, даже при моем образном мышлении. Мы пока… Я вот все время эту ставлю задачу. Пока не до конца смогли перевести на русский язык вот этот IT-смысл, чтобы не просто специалист, а понимал любой человек, просто, доступно. Вот здесь еще надо поработать.
- Я думаю, то, что вы рассказали, это вполне себе достойное объяснение, и я думаю, что наши радиослушатели после этого совершенно точно уверены, что выборы у нас прозрачные, абсолютно верифицированные, и манипуляции на них абсолютно сложно осуществить. Таким образом, вы, по сути, подняли репутацию выборов в нашей стране на новый уровень.
- У нас, я скажу, у нас вообще нет ни одного особого мнения, даже на уровне ЦИК, и на уровне регионов. У нас не было ни одной жалобы, которую мы должны были рассматривать на уровне ЦИК тоже. Да, было небольшое количество. Из огромного количества обращений, в которых просили разъяснить, там где-то 3 с чем-то процента, там, где действительно могли быть разного рода нарушения. И мы сейчас вместе с правоохранительными органами разбираем тщательно каждый момент. Нигде, ни на одном участке… действительно выборы были беспрецедентно чистыми, но мы много на это поработали. Нигде не отменили, ни на одном участке, результаты выборов. У нас действительно в результате вот тех провокаций, которые были, когда бедных этих людей, жертвы мошенников… там зеленка, ну, были случаи, а всю Россию у нас 96… Ну, 94 тысячи избирательных участков, и там случаев несколько десятков – там зеленка, там попытались поджечь что-то. Это вот когда заставляли, им прям по телефону из колл-центра с Украины говорили: ну, давай… Деньги в свое время украли у человека, бедная бабушка или кто-то, вот мы тебе вернем. Они уже знали, кто это, они готовили базу. Ну, давай, ты сделай, приди на участок, облей зеленкой и тут же отзвони. И они прямо… У нас видео есть, как они тут же снимают и отзванивают: я все сделала. То есть вот такие случаи были, но это единицы… Тоже это все было заснято, тоже наши коллеги вместе с правоохранительными органами очень быстро отреагировали на это все.
А так, действительно, мы поработали очень серьезно, чтобы все было открыто, прозрачно, постарались, обучили наблюдателей, чтобы ни одно нарушение не прошло мимо.
- Элла Памфилова, председатель Центризбиркома России, в эфире программы «Репутация» на радио «Комсомольская правда». Не переключайтесь. Через пару минут мы снова к вам вернемся.
В эфире программа «Репутация» и я, ее ведущий, Антон Назаров. И сегодня у нас в гостях Элла Александровна Памфилова, председатель Центральной избирательной комиссии. И мы говорим о выборах, о результатах выборов в нашей стране и о голосовании наших людей за рубежом. Поговорим в этой части о личной репутации, Элла Александровна. Все предыдущие главы Центризбиркома, ваши предшественники, они пытались каким-то образом реформировать избирательную систему, так или иначе. Какие реформы, если так их можно назвать, инициировали вы, были ли вообще такие, и что удалось реализовать, а что в планах?
- Вы знаете, вот мы, когда стали смотреть, вот этот период с 16-го года, пока я возглавляю ЦИК, с моими коллегами, до этого не было ни одного периода, настолько насыщенного разного рода новациями. И, конечно, я устану перечислять, а вы слушать, что нам удалось сделать. А результаты вы видите. Вот это «Мобильный избиратель», это чисто… я горжусь, это, может быть, самое главное, что мне удалось придумать. Это система, внутри комиссий создана атмосфера. Несмотря на то, что разные, политические взгляды разные, мировоззренческие. У нас ведь комиссии, еще раз скажу, это полный срез общества. Почему я говорю, что народные комиссии? Общественно-политические, социокультурные, национально-религиозные, профессиональные, любые.
Вот какое общество, такие и комиссии. Это тоже так система самоконтроля внутренняя. QR-кодирование протоколов. Когда на участке уже посчитали, подписали протокол, тут же его сканируют все наблюдатели, члены комиссии и уже попробуй, подделай его. Вот это беспрецедентная пятислойная система контроля, пятиуровневая, начиная от видеонаблюдения тотального и, скажем, всех остальных действий. То есть, дальше что делается? Трехдневное голосование, которое позволяет людям – в бОльшей степени это по запросу людей. Мы столкнулись с этим, когда была пандемия, надо было обеспечить - мы проводили общероссийское голосование – обеспечить безопасность людей. Вот возникла такая идея, а потом людям очень понравилось. Но почему? Ну, проголосую в пятницу, уеду на дачу, там вот осенью, и так далее. Мы понимаем, что хранить бюллетени по ночам как? Значит, мы придумали, а в этом году усилили систему защиты. Как хранить бюллетени, по которым люди проголосовали в первый день и во второй день, ночью как? Под видеонаблюдением. Видеорегистрация. Специальные сейф-пакеты продумали. Еще в этом году специально их… их нельзя открыть, не разрушив все, что там. Там же на каждом сейф-пакете все расписываются члены комиссии, наблюдатели, и сразу видно, если он, не дай бог, как-то…
- Подделать, повторить невозможно.
- …Невозможно. В этом году усилили специальными марками, Госзнак делал. Специальными. То есть, вообще еще увеличили степень защиты. Потом при всех, это обязательно после, проголосовали, по окончании голосования, под камеры, бюллетени, если они пересыпаются в сейф-пакеты из ящиков для голосования, ой, извините, тронула микрофон, которые, скажем, переносных, и все это опять при наблюдателях, под камеры, запечатывается в специальных металлических сейфах. Или металлических ящиках. Хранится опять под замком. Пломба, тоже печать, расписываются все. Дежурят представители правоохранительных органов. То есть, вот мы максимально защитили. Максимально защитили. И могут наблюдатели, поскольку по три наблюдателя ежедневно от каждого кандидата, от каждой партии, от общественных палат, большое количество – пожалуйста, смотрите, хотите, ночь сидите и т.д. То есть, мы постарались максимально… То есть, это все за это время мы сделали.
А вот это удивительный масштабный проект, который впервые мы опробовали в единый день голосования, в сентябре, а сейчас у нас… в Москве этого не было, да, а вот во всех 88 регионах у нас 330 тысяч, свыше 330 тысяч наших коллег, членов участковых комиссий, обошли 57 с лишним миллионов домохозяйств России. То есть, это вот была информационно-разъяснительная работа. Если во время пандемии мы делали ставку на бесконтактный способ информирования, то сейчас у людей такая тяга к общению, особенно одинокие, пожилые, и наши приходили, они хорошо были обучены, они приходили к людям, как говорится, глаза в глаза, от дома к дому, от квартиры к квартире, приносили материалы наши, где все рассказывалось, какие возможности есть у избирателя, как ему лучше проголосовать – я имею в виду каким способом. Если пожилой и сложный, то дома можно. Или там, где было дистанционно, вот можно так проголосовать. Как подать куда заявление. То есть, все, все, что касалось выборов, в том числе, и по кандидатам. Ну, единственное, что им было запрещено, это агитация. Запрещено. И люди, конечно, очень переживали, но люди были очень благодарны, в большинстве своем подавляющем, потому что наши приходили с большим терпением, очень тактично, очень дружелюбно, доброжелательно к избирателям. И люди почувствовали, что их уважают, что их голос важен, что пришли. И, знаете, вот многие приглашали чай попить, рассказывали там про свою жизнь. Параллельно, например, наши обходчики в Якутии в минус 60 ходили, по пояс в снегу, на снегоходах, на оленьих упряжках, на собачьих упряжках, на вертолетах летели. Все, чтобы дойти до людей, и в разных условиях. И к кому-то там пришел, рассказать, там у бабушки проблема дрова наколоть – кололи дрова. Пришли – там женщине плохо, вызывают скорую. То есть, еще попутно… вообще это такой срез России, которые, столько мы собрали информации! Это не просто был обход там подомовой, они были оснащены специальными планшетами, там было специальное мобильное приложение. Мы уточнили данные о 80 с лишним миллионах людей. То есть, у кого-то там фамилия была неправильно написана, у кого-то адрес.
- То есть, в некотором смысле, вы такую перепись провели?
- Вы знаете, это гораздо больше, чем перепись. Ни одна перепись, ни одно социологическое, скажем, опрос не мог столько выявить. То есть, это Россия, глубинная Россия во всем ее многообразии. Нам этот материал еще обрабатывать и обрабатывать. И люди сами, которые вот обходили, мои коллеги, а там же большинство женщин. Там у нас кто-то ходил, ходил, влюбился друг в друга и уже там у нас две пары поженились за это время, да. Такой поток творчества! Сложно было очень, разные были ситуации. И люди научились над собой даже подшучивать. Как-то, знаете, на таком эмоциональном подъеме, они так почувствовали, мы так почувствовали страну, как никогда, вот через это, через это общение, насколько она богата, именно насколько люди наши интересы, насколько… ну, просто даже сердце щемит. Я говорю, какой у нас удивительный народ. Это просто удивительно.
- Одно понятно. Что в результате этой избирательной компании вы создали какой-то беспрецедентный уровень доверия к избирательной системе, за что вам отдельное спасибо, я думаю, от нас от всех – и от радиослушателей, но, тем не менее, наверное, всегда есть к чему стремиться. Вот что-то вообще еще можно улучшить с учетом того, что вы рассказали? Ведь, получается, что у нас одна из самых совершенных избирательных систем в мире.
- Ой, вы знаете, вот самое страшное, это когда ты почиваешь на лаврах и считаешь, что все… Да еще больше, вы знаете, как только ты проходишь один какой-то, да, вот период, и сразу думаешь… я почему… вот самое главное, что вот какой от меня импульс шел. Ребята наши настолько… всегда в любом деле должен быть элемент творчества. Это не просто какая-то бюрократическая система, которая сидит там считает голоса. Мне, знаете, в первый день еще счеты подарили, помимо веника, счеты. У нас настолько вот… мы одно из ведомств передовых вот по цифровизации, да. Но, с другой стороны, мы жестко соблюдаем безопасность, у нас наши ГАС «Выборы», куда собираются все протоколы, она автономна от интернета, да. То есть, мы … и, конечно, если говорить о тех задачах, которые сейчас, у нас их огромное количество. Потому что общество развивается. Общество, требования ужесточаются. С нас больше будут требовать дальше. И мы должны быть к этому готовы. Мы должны работать на опережение, умея правильно анализировать, прогнозировать и планировать. Если бы мы не работали на опережение, мы бы отставали от времени. А когда ты ставишь задачу работы на опережение, значит, ты идешь в ногу со временем. И я все время вот своим сейчас говорю – посмотрите, а что сейчас там в других ведомствах происходит? А что там? Предполагаются у нас там паспорта электронные или еще что-то? Чтобы мы не тратили зря деньги, автономно разрабатывая какие-то новые системы, которые вдруг окажутся ненужными, если там или там будет достигнуто то-то. То есть, мы пытаемся соотносить развитие системы с теми тенденциями, которые в стране наметились в разных сферах, чтобы сократить государственные расходы, с одной стороны. То есть, максимально эффективно, с минимальными затратами совершенствовать эту систему. Вот у нас сейчас очень больная тема, над которой нам предстоит работать, это голосование в труднодоступных местах. А у нас таких 37 регионов. Это вот весь восток. Север. Когда наши, особенно наша женская система, у нас 80% женщин в системе. Вот я говорю, на вертолетах, на вездеходах едут, чтобы добраться до оленьего чума там, добраться… У нас голосование на судах, которые в плавании. У нас голосование в самых там заброшенных поселках, куда там сначала на вертолетах, потом, я не знаю, там на лошади или на чем-то добираешься. Это сложно. Это дорого. Потому что принцип и задача государства добраться до каждого человека, обеспечить ему это право. Вот голос, один голос в таких регионах он стоит иногда в 500 раз больше, чем в среднем по России. Очень дорогое удовольствие и небезопасное, когда нашим коллегам надо лететь над Северным Ледовитым океаном, там не один час, на полярную станцию или еще куда-то, да на метеостанцию. Поэтому мы сейчас, вот такая задача стоит, мы сейчас договорились с одними, ну, скажем, с теми, кто у нас занимается IT-технологиями, придумать дистанционное голосование не электронное. Именно там, где нет и в ближайшее время невозможно применить электронное голосование. Чтобы, с одной стороны, сделать его таким, ну, скажем, не тратить таких огромных усилий и в то же время, что человек, который оказывается в любой точке, там, где нет интернета, сложно добраться, там, например, наводнение, еще что-то, ну, мало ли чего, да, чтобы была возможность и так проголосовать. Сложная задача. Я думаю, мы решим. С одной стороны, сэкономим государству большие средства, а. с другой стороны, облегчим жизнь и нашим членам комиссии, и, самое главное, доберемся до каждого избирателя, где бы он ни находился, если он считает, что он должен проголосовать, он хочет проголосовать, и мы это должны обеспечить. Это одна из задач.
Я не буду занимать ваше время, таких задач много. Поэтому некогда нам. Вот мы только закончили одну кампанию, немножко… вот сегодня я приехала, я еще не знаю, как я держусь, понимаете, да, вот приехала к вам из уважения сегодня…
- Вы слишком хорошо выглядите, Элла Александровна, сегодня.
- Спасибо.
- Сколько вы спали в эти дни вообще?
- Ой, давайте не будем об этом, грустном. Дело в том, что вот мы только сейчас проанализируем, какие там косяки, что там не так – мы очень критично относимся. Мы очень благодарны, если нас критикуют и выявляют что-то по существу, то, что действительно, скажем, критика, направленная на совершенствование системы, мы говорим спасибо, да. И не вранье, фейки, а вот такая критика. Поэтому сейчас вот немножко передохнем, дух переведем и уже будем готовиться дальше, к следующему. У нас три параллельные идет. Параллельная от выборов до выборов президентских, от выборов до выборов в Федеральное собрание и от выборов до… каждые ежегодные выборы региональные в единый день голосования. Это разные, необходимые, разные законодательства. Разные формы, которые надо готовить. Поэтому начинать надо буквально на следующий день, вот уже готовиться к следующим президентским выборам, начиная буквально вот уже со следующих дней. Поэтому некогда расслабляться. И почему я говорю, что еще сейчас самое главное, что изменило? То, что я же сама была, я знаю, я видела, я встречаюсь, у нас многие добровольцами, у нас система, многие ребята ушли добровольцами в зону специальной военной операции. И председатели территориальных комиссий наши мужчины там, и участковых комиссий. К сожалению, есть погибшие, геройски погибшие, с наградами. Мы очень близко к сердцу принимаем. Мы, у нас, мы ни одну семью не бросаем и стараемся помогать.
- Светлая им память и царствие небесное
- Да, светлая память, да, мы все время вспоминаем их. И у нас, мы очень много занимаемся благотворительностью. Очень много. Мы считаем это важно. У меня управления некоторое сидит там после работы, собирает столовые, банки, свечи делает для блиндажей. Там чего только мы уже, скажем… слава богу, не одна уже буханка поехала, оборудованная с нашей подачи. Это важно. Я к чему это говорю? Когда ты приезжаешь в Донецкую и Луганскую народные республики или в Запорожскую и Херсонскую область и ты видишь, как люди настрадались, с 2014 года, я в свое время, еще когда Лиза Глинка была жива, моя подруга, я помогала вывозить оттуда раненых детей. Это казалось чудовищно! Как это может быть?! Дети! Именно киевский режим, тогда, что они творили на этой территории?!
- Именно они начали эту войну.
- Они начали. Они же издевались. Там и пытали, и бомбили. Люди столько лет настрадались, там жили! И ведь никто не видел! И вот наши либералы, которые сейчас на западе, они же сейчас, извините, причитают – ах, жалко, и перечисляют деньги украинской армии, СБУ, да. А им не жалко было этих детей Донбасса? Я помню, мы вывозили этих детей, раненых. Извините, оттуда. В те годы. Кто замечал, весь мир? Это не люди для них. Поэтому, когда ты приезжаешь и когда знаешь, когда мои коллеги, члены комиссии, женщины, говорят – как же так, страшно, опасно. Что опасно? У меня уже с 2014 года, сначала там отец пошел воевать, потом муж, а теперь уже сын. А у других там сначала муж, потом сын, а теперь уже и внук. А я что здесь? Я должна быть крепкий тыл, я уже ничего не боюсь. Понимаете? Вот такие люди там. И когда ты там съездишь, посмотришь, понимаете, хочется стать чище, хочется стать лучше. Они смотрят по-другому, они цену жизни по-другому понимают. И так же наши ребята, бойцы. Вот когда они возвращаются, когда приезжают в отпуск, ты понимаешь, какая система ценностей. Они понимают, за что они там жертвуют жизнью. И понимаете, вот стыдно здесь быть плохим, да, вот становится, хочется хоть как-то подтянуться. Я к чему это говорю? Они придут. Они задают новые планки, нравственные планки, требования к справедливости, к тому, кто во власти. Не зря президент сейчас формирует эту команду, вот это, да, как называется, ну, герои, да. Лидеры-герои. Это правда. Это и надо. То есть, это пойдет этот процесс. Значит, требования и к нам усилятся. Потому что вот эта тяга к справедливости, мы много работаем с молодежью, чтобы они не уходили ни в радикальное поле, ни в пассив. Чтобы они чувствовали, что они в своей родной стране востребованы. И мы должны соответствовать этому. Поэтому моя задача, как человека уже пожившего, опытного, да, мне уже в принципе очень много лет, но мне хочется, вот исходя из своего опыта, большого опыта, в том числе, конечно, ну, так не бывает, когда много работаешь, и ошибки бывают, и все, шишки набивала часто. Но хочется добавить что-то, чтобы дальше система развивалась, чтобы молодые подхватывали, чтобы они видели здесь перспективу, верили. Вот это очень важно. Почему, когда я говорю, что Россия одновременно, сейчас как никогда, переживает такой катарсис, очищается, оздоравливается, укрепляется, развивается одновременно, запрос общества будет совсем другой. И требования и к представителям власти всех уровней будут гораздо более жесткими, и мы должны быть к этому готовы.
- Мне кажется, это избирательная кампания внесла в это огромный вклад. Элла Александровна, ну, мы в этой программе, поскольку она называется «Репутация», говорим о репутации, что вы вкладываете в это понятие? И, может быть, какие советы вы можете дать нашим радиослушателям, избирателям, чтобы эта репутация была на должном уровне?
- Ну, я не любитель давать советы, потому что, вы знаете, то, что тебе хорошо, может быть, другому неприемлемо. Поэтому я только могу сказать, как я это понимаю. Вот надо не казаться, а быть. Вот это западные у них эти технологии – улыбка до ушей, там лучше казаться, чем быть. То есть, вот это внешнее не соответствие внутреннему. Именно поэтому высокий уровень потом у них степень вот этого когнитивного диссонанса и разного рода психических заболеваний. Вот для меня очень важно, чтобы у меня была полная гармония, баланс внутренний. Скажем, дух души и тела, как говорится. То, что я думаю, то, что я чувствую, то, что я говорю и то, что я делаю, оно должно быть в гармонии, а не противоречить друг другу. Если начинается противоречие, человек, у него внутренний раздрай идет. И это такой душевный раздрай, который приводит к распаду человеку – духовному, душевному и физическому. И вот этого нельзя допускать. Быть естественным, быть таким, какой ты есть. Развиваться, конечно. Понимаете, я вот уже в свои годы, мне уже 71-й год пошел, и я хочу сказать, что я каждый день учусь. Я смотрю что-то новенькое и у молодых что-то мы перенимаем, не только мы учим, да. Обязательно я что-то новое должна узнать. Вот человек должен развиваться, пока он живет. Мне так кажется. Пока у тебя есть жажда знаний, хочется что-то новое узнать, что-то еще сделать, значит, человек живой, он живет, развивается. Поэтому… я никогда не думала, чтобы вот кому-то понравиться и угодить, какая там репутация. Репутация – она, на мой взгляд, создается из твоей реальной жизни, вот как ты живешь. Если ты живешь по совести, вот она и есть репутация. Не оглядываясь. Никогда не приспосабливаясь. Как только начинаешь вот это – а что они подумают? – все. Человек становится неестественным. Будь самим собой и по этому поводу… ну, а что я подумаю? Вот и все.
- Элла Памфилова, председатель Центральной избирательной комиссии в эфире программы «Репутация» на радио «Комсомольская правда». Элла Александровна, спасибо большое, что нашли время. Мы с нашими радиослушателями прощаемся и помните, никто не имеет права посягать на вашу честь, достоинство и репутацию. Но и вы должны отвечать тем же. Встретимся с вами ровно через неделю в эфире радиостанции «Комсомольская правда». Хорошей вам репутации!
