Какой должна быть система приема в университеты
А. Милкус:
- Это программа «Родительский вопрос». Сегодня мы вещаем с Питерского экономического форума. Я – Александр Милкус. Сегодня наш собеседник – редактор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Ярослав Иванович Кузьминов. И говорим мы про поступление, про прием в вузы и про Единый государственный экзамен.
Ярослав Иванович, 20 лет назад начался эксперимент по ЕГЭ. Почему столько лет мы продолжаем обсуждать эту тему? Вроде бы уже все отработано, все понятно, но все равно каждый раз в конце мая – начале июня идет разговор: а давайте-ка мы отменим ЕГЭ и будем жить, как прежде.
Я. Кузьминов:
- Мне кажется, что разговоры об отмене ЕГЭ будут идти действительно каждый год, как только это испытание приходит. Мне кажется, причина одна, она очень простая и человеческая. ЕГЭ это независимый экзамен. Хорош он, плохо, но он независимый, и он экзамен. И каждый родитель очень волнуется за своего ребенка. И он понимает, что его же ребенок гораздо талантливее, чем то, что он показал или покажет на Едином экзамене. Он еще занимался одним, другим, третьим, такие умные книжки читал, а это всё не оценили, не оценят или могут не оценить. Такого рода переживания за своего ребенка приводят людей к такому эмоциональному отрицанию и любых форм внешней оценки ребенка.
Вы что, думаете, что когда ЕГЭ не было, не было дискуссий о выпускных экзаменах из школы, вступительных экзаменах в вузы? Были дискуссии точно такие же. И материала для обсуждения было, наверное, еще больше. Потому что если мы вспомним, что предшествовало ЕГЭ, было 5 выпускных экзаменов в школе…
А. Милкус:
- По-моему, я сдавал больше, у меня штук 7 было.
Я. Кузьминов:
- Потом их, по-моему, довели до 5. И по их поводу такая литература была, такие эмоциональные напряги – а кому-то медаль не дали, кому-то оценку занизили, а там тетенька из РОНО приезжала и кому-то помогала. Слушайте, огромное количество всего было. А уж по поводу вступительных, я думаю, мы вообще можем промолчать. Достаточно сказать, что бытовал такой анекдот интеллигентский, что Россия – это единственная страна, которая опровергла фундаментальный закон математики – математика едина, а Россия доказала, что математика не едина, что у нас есть 300 вузов…
А. Милкус:
- …и в каждом своя математика.
Я. Кузьминов:
- И к ней нужно отдельно готовиться. Если ты в институт транспорта готовился по математике, то в институт водного транспорта это уже не сработает, там нужно с другими математиками заниматься. И что, мы хотим к этому вернуться?
А. Милкус:
- Это, кстати, интересная история. Если мы вернемся к этому, готовы ли родители к тому, чтобы сдавать экзамен своим учителям, а потом готовиться к поступлению в каждый вуз отдельно? И вряд ли удастся подать документы сразу в несколько вузов, потому что надо будет гонять по всей стране.
Я. Кузьминов:
- Здесь мы с вами можем вспомнить одну простую вещь. Мы с вами, Саша, в Питере сидим. Питерские вузы строились для всей страны – в Москве и в Питере. В них поступала вся страна при Советском Союзе. В этих вузах было 70% иногородних и только 30% питерцев. Потом, когда наступил расцвет такой системы без ЕГЭ, назовем ее так, ситуация прямо противоположная стала, было 30% иногородних в 2000 году и 70% питерцев. То есть не поступал только человек, который просто не хотел поступить. Все бюджетные места практически ими занимались. А теперь Владимир Княгинин, вице-губернатор Санкт-Петербурга, сказал, что Питер вернулся к советской норме, у нас 70% иногородних студентов. Это правильно, это справедливо.
Но теперь давайте посмотрим на это дело с точки зрения тех семей, которые в Москве и в Питере, их возможности поступить на бюджетные места сократились. Да, у них есть формальная возможность поехать в Пензу и там поступить на бюджетное место. Но почему-то москвичи и питерцы считают, что только люди из Пензы должны приехать в Москву и в Питер, и для них это счастье, а наши дети в Пензу не поедут, хотя там они могли бы поступить на бюджетное место.
А. Милкус:
- Я говорил недавно с ректором Тольяттинского государственного университета, и он сказал, что у него все больше и больше москвичей учится, потому что у него сильный вуз, и ребята едут туда поступать.
Я. Кузьминов:
- Я был у Фалькова, когда он был не министром, а ректором в Тюмени, и там поступали из Питера, из Москвы. Слава богу, пока страна начинает выравниваться, люди едут и в Казань, и в Томск, и в Новосибирск, и в Екатеринбург, и в Тюмень. Но это, конечно, тоненькая струйка. Москва едет в Питер сейчас очень активно. Но представление о том, что у столичных жителей и в меньшей степени у жителей городов-миллионников благодаря ЕГЭ сокращается такого рода возможность, но она есть, и она экономически оправдана, это действительно так.
А. Милкус:
- Ярослав Иванович, у меня ощущение, что все равно общество (или часть общества) живет мифами, которые были рождены лет 20 назад, когда только появился ЕГЭ, и он был совсем другим, чем сейчас. И до сих пор представление в семьях, особенно старшего поколения, что проход в вузы – это ЕГЭ. Но ведь мы же говорим сегодня о том, что создана целая система приема в вузы, и ЕГЭ это один из инструментов. Люди дорогие, вы представьте, что есть несколько дорожек, и они разные, и каждый ребенок по своим способностям может пойти по разной дорожке.
Я. Кузьминов:
- Да, Саша, вы правы. Конечно, есть не только ЕГЭ. ЕГЭ ведь это экзамен. На экзамене ты не можешь себя перепрыгнуть. Ты не получишь вознаграждение (более высоких баллов) за то, что ты читал что-то за пределами программы. Но для этого у нас есть система олимпиад – Всероссийская олимпиада, Российский совет олимпиад школьников, который Садовничий возглавляет. Когда вводили ЕГЭ, мы с Садовничим (он был против, а я за ЕГЭ боролся) вместе написали письмо Путину, говорили, что у нас разные мнения по ЕГЭ, но мы оба считаем, что ЕГЭ один работать не будет, что нужен отдельный канал продвижения и приема самых талантливых, кто над школьной программой. И это не только система олимпиад. По ней порядка 10 тысяч, по-моему, поступает. Это замечательное окно для тех, кто самый талантливый. И система «Сириуса» создана по стране. Президент этим как раз очень озаботился и даже, я бы сказал, увлекся.
Если ты талантлив, если ты вкладываешься в себя, ты можешь ЕГЭ сдать на 75 баллов (что для ведущего вуза мало), но победить на олимпиаде, показать, что ты другой, что ты особенный, и поступить. Наконец, есть поступление через колледжи.
А. Милкус:
- И туда идет все больше и больше ребят.
Я. Кузьминов:
- Туда идет сейчас, по-моему, порядка 40% выпускников 9-го класса. И это хорошо, и потому что они приобретают какую-то профессию, которая позволит им раньше, чем тем, кто по вузовскому треку идет, начать зарабатывать. Но из них до трети идет в вуз, ни дня не работая после колледжа. Это такой несколько обходной путь, но им идут очень многие люди, и там нет ЕГЭ, там есть собственные экзамены в вузы. Поэтому говорить о том, что у нас есть жесткая система Единого госэкзамена при поступлении в вузы, это, конечно, не так.
А. Милкус:
- Ярослав Иванович, вы в одном из интервью на Питерском форуме назвали наш Единый госэкзамен самым креативным в мире. Что вы имели в виду?
Я. Кузьминов:
- Я недавно читал высказывание одного депутата, который говорил: нам не нужны вот эти буржуазные вещи, заимствования с Запада, эти отупляющие тесты… Я даже не знаю, что он имел в виду. Судя по всему, он вообще не держал в руках бланка ЕГЭ. ЕГЭ с самого начала имел простейшие тестовые задания, где ты выбираешь правильный ответ.
А. Милкус:
- В части А.
Я. Кузьминов:
- Да. Над ними много издевались. Ваш покорный слуга тоже над ними издевался. Но в итоге этого давления эту часть А ликвидировали, и расширили так называемую часть С, которая представляет собой мини-творческую работу. Это сложнее проверять. Я вам скажу, что российский Единый национальный экзамен радикально отличается от экзаменов других стран. Пожалуй, аналогов у него нет. У нас есть масса стран, которые просто IQ измеряют, это психологический тест. У нас есть масса стран вот с этими простыми тестовыми вопросами. И методисты этих стран отстаивают, что они правы. Но у нас есть своя методическая традиция национальная. Может быть, это чрезмерное переусложнение, у этого есть и плюсы, и минусы, но говорить о том, что ЕГЭ в том виде, в котором сейчас проводится, это калька с каких-то простейших тестов, просто глупо, такого нет.
А. Милкус:
- То есть, в принципе это наш отечественный продукт.
Я. Кузьминов:
- Мне кажется, что это целиком такой российский продукт.
А. Милкус:
- Импортозамещение произошло.
Я. Кузьминов:
- Да у нас и не было импорта, по большому счету.
А. Милкус:
- Ярослав Иванович, все время говорят о разных других способах или совершенствовании системы приема в вузы. Много говорят о цифровом следе абитуриента, много говорят о том, что через какое-то время искусственный интеллект, система big data поможет отобрать вузу своих студентов. Как вы считаете, в какую сторону будет реформироваться и меняться система приема в вузы? К чему готовиться тем, у кого дети поступили в этом году в первый класс?
Я. Кузьминов:
- Мне кажется, что единственная новая технология, которая поможет нам в системе отбора и зачисления в вузы, это блокчейн. Что такое блокчейн? Это просто независимая фиксация объективного результата. Это как раз то, о чем мы с вами начинали говорить, что у каждого есть свой особенный ребенок. Система блокчейн позволит сделать фиксацию любых достижений ребенка, которые невозможно будет фальсифицировать, и которые составят часть его портфолио, с которым он подаст документы в вуз. Вот что отличает российскую систему от многих западных систем, у них есть портфолио. У них есть аналог ЕГЭ какой-то, но у них есть портфолио, мотивационное письмо, ты показываешь свои достижения. Почему не применяется портфолио сейчас? Ну, у нас страна очень недоверчивая, страна, где люди довольно смело идут на самые разные ухищрения.
Я вам скажу, еще 10 лет назад Вышка проводила собеседования с полупроходниками. Ведущие профессора собирались, эти дрожащие дети заходили. И когда кто-то из дрожащих детей начинал доставать папку разных почетных грамот, все скучнели. Потому что в половине случаев это мамаша собирала в последний год по знакомым. Ну, так у нас общество устроено. Преодолеть это, сделать портфолио школьника, с которым он приходит в вуз, достоверным, мне кажется, это достойная задача, и она технологически сейчас возможна. То есть, условно говоря, победил ребенок на шахматном турнире в районе, второе место занял, у тебя есть это достижение, ты идешь в МФЦ и пишешь заявление: прошу включить. Его…
А. Милкус:
- …верифицируют.
Я. Кузьминов:
- Да. И ты только добровольно туда что-то вносишь. Если у тебя ребенок где-то провалился, конечно, ты не будешь это давать. Ты сам принимаешь решение, что составит портфолио твоего ребенка, а потом, когда он из нежного возраста в осознанный перейдет, он сам будет это решать. И вот это портфолио, мне кажется, очень хорошее и полезное дополнение к другим формам.
А. Милкус:
- Ярослав Иванович, когда я разговаривал о таких способах зачисления, о возможности портфолио, мне несколько разумных человек сказали: а если ребенок еще не определился? Вот он учится в школе, но у него особых достижений нет, он не понимает, куда он пришел, он еще и в вузе будет первые 2-3 года выбирать. Как ему быть?
Я. Кузьминов:
- Мне кажется, что такому ребенку, может быть, поработать надо, если не знает, чему учиться, и он не мотивирован учиться. Может быть, ему стоит сменить род деятельности и поработать? Ничего в этом плохого нет. И есть масса достойных людей, которые сначала работали, потом учились и сделали прекрасную карьеру.
А. Милкус:
- Но учитывая, что у нас растет популярность среднего профобразования, это, видимо, для многих так и есть.
Я. Кузьминов:
- Сейчас мы с коллегами подписали меморандум и создаем в Сколково колледж для тех, кто хочет заниматься дизайном, начиная с 9–го класса. Это будет место для людей, которые получат профессию для работы руками (в дизайне, медиа и т.д., неких креативных искусствах). Вот ты можешь быть журналистом, но у тебя должен ведь быть фотограф.
А. Милкус:
- Ты должен это тоже уметь.
Я. Кузьминов:
- Да, ты должен это уметь. И ты можешь остаться фотографом, получать большие бабки за это. Ты можешь получить профессию в работе руками и дальше развиваться как креативщик в этой же сфере. Ты можешь дальше продолжать именно как лучший специалист в работе руками. Слава богу, это сейчас приносит одинаковый доход и, я думаю, одинаковое признание. И мне кажется, что основная проблема нашей школы в том, что она, начиная с 70-х годов (еще при советской власти это началось), стала односторонне ориентироваться на комплекс наук: естественные науки, гуманитарные науки, и это всё. Слушайте, это в лучшем случае несколько процентов рынка труда.
А. Милкус:
- А не будешь учиться – в дворники пойдешь.
Я. Кузьминов:
- Ну, Гребенщиков тоже вроде дворником работал. Это тоже, говорят, способствует, уединенным размышлениям.
А. Милкус:
- Ярослав Иванович, сейчас ребята пишут Единый госэкзамен. Что бы вы посоветовали тем, кто в этом году будет поступать в вузы? Как выбрать вуз своей мечты, куда обратиться, особенно если ты разносторонний человек?
Я. Кузьминов:
- Знаете, совет такой. Не смотри на чей-то успех. Ты должен видеть свой будущий успех. Успех для человека, получившего высшее образование, это когда ты занимаешься любимым делом, тем, что у тебя прёт, чем ты хочешь заниматься. Если тебе нравится быть археологом, пожалуйста, формируйся как археолог. Ты достаточно заработаешь, глобальный рынок труда хорош. Если тебе нравится лечить животных, занимайся лечением животных. Не смотри на то, кто сейчас больше зарабатывает. Заработки разнятся не сектором, они разнятся уровнем профессионализма в каждом секторе. На хлеб с маслом ты себе точно заработаешь, если будешь хорошим профессионалом. Поэтому просто надо не смотреть на того, кому повезло, и давай повторим его путь, а надо искать себя. Если у тебя получилось уже, ты во что-то поверил, тебе чем-то стало интересно заниматься, вот иди туда. Если нет, то это твой выбор, ты можешь пойти на свободное искусство, таких факультетов много уже возникает, Алексей Леонидович Кудрин в Питере целый институт создал, у Владимира Александровича Мау в РАНХиГСе есть такого рода направления. Или прислушайся к себе, что тебе интересно. Идти надо только туда, где тебе интересно. И, конечно, не стоит становиться инженером, если у тебя нет базовой математики.
А. Милкус:
- Спасибо большое, Ярослав Иванович.
На Питерском экономическом форуме был специальный «круглый стол», посвященный приему в вузы, назывался он «Какой должна быть система поступления в университеты». «Круглый стол» был организован «Комсомольской правдой», и в нем принял участие министр высшего образования и науки Валерий Николаевич Фальков.
Послушайте цитаты из его выступления. Я бы отметил важные моменты. Это разговор про увеличение бюджетных мест в региональных вузах и вместе с тем соединение этих новых мест с программами развития этих университетов. Важно не только дать новые места, но и помочь вузам обеспечить высокое качество обучения ребят в регионах. И второе. Явно грядет (и это хорошо) реформа или ревизия вузовских олимпиад, по которым ребята поступают в университеты.
В. Фальков:
- По итогам пандемии стало понятно, что вузы не заинтересованы абсолютно в отмене ЕГЭ. И я скажу почему. В прошлом году была уникальная возможность вернуться в старое доброе прошлое, потому что была очень неоднозначная ситуация с ЕГЭ, и мы на полном серьезе прорабатывали возможность приема в вузы по другим справедливым и объективным правилам или процедурам. Ну, какие это могут быть процедуры, все мы знаем. Это вступительные испытания, установленные вузом самостоятельно.
Вы знаете, самое интересное (это осталось за скобками, я не буду сейчас называть фамилии), все ректоры разных вузов (и ведущих столичных, и региональных) однозначно высказались за ЕГЭ, в том числе и те, кто критикует ЕГЭ. Почему? Одна из причин – в столь сжатые сроки, с учетом того, что мы оказались в 20-м году перед лицом новых вызовов, конечно, развернуть вновь и сформировать такую инфраструктуру объективных процедур приема в вузы - никто не рискнул взять на себя ответственность. И второе. По большому счету, оказалось, что все довольны – и вузовское сообщество, и преподавательское сообщество, и ректоры в том числе.
Второй большой вход в систему высшего образования – олимпиады. И здесь я бы сформулировал следующий тезис. Назрела необходимость ревизии вузовских олимпиад. Мы на 22-й год поставили себе задачу принципиально по-другому, очень содержательно, очень объективно посмотреть на то, что происходит в олимпиадном движении, как они организованы, что мы там получаем на выходе. Мы всё это проанализируем и сравним. Но необходимость ревизии вузовских олимпиад очевидно назрела.
Третий момент, касающийся бюджетных мест и перераспределения между столицами и регионами. Мы все понимаем, конечно, что Москва и Санкт-Петербург тоже являются регионами в формальном, юридическом смысле этого слова. Но мы же говорим на языке академическом, и в этом смысле понимаем, что две крупные агломерации традиционно имели преимущества, в том числе преимущества в доступе к ресурсам. Если мы посмотрим, в этом смысле региональные вузы оказались в той ситуации, в которой оказались, 46 баллов не просто так появились. Посмотрите программы, начиная с 2006 года (мы проанализировали). 5100 последняя… Федеральные университеты, национально-исследовательские, опорные вузы и ряд других. 20% вузов (одна пятая часть) получали этот ресурс и все эти годы развивались. У них был ресурс на развитие. Абсолютное большинство вузов, получавших соответствующую госпомощь, это вузы, расположенные в наших крупных агломерациях, притом, что у них совершенно другие заделы. МФТИ, МИФИ, ИТМО, МИСиС, Вышка, санкт-петербургские, московские – это вузы с другой репутацией, с другими заделами. Еще и преимущественное право к ресурсам. ЕГЭ, кстати, сработал в интересах крупных агломераций.
Что такое академическая мобильность? Это возможность ученику школы из Пензы уехать в Москву. И в этой связи я хочу обратить внимание на то, что, во-первых, нет научно доказанных фактов того, что передача бюджетных мест в регионы сегодня диспропорциональна. Я обращаю внимание, что мы увеличиваем количество бюджетных мест за счет того, что даем дополнительно в систему эти бюджетные места, но мы не сокращаем бюджетные места по сравнению с 19-м годом, которые были в крупных университетах и в крупных агломерациях. Поэтому я не вижу, не чувствую напряжения.
Да, у нас есть разрыв. Уже становится общим местом утверждение, что в региональном вузе сельскохозяйственного профиля, или классическом, или педагогическом, чему они учат, у них средний балл ЕГЭ 46. Какой из этого следует вывод? Кто-то говорит: давайте мы будем направлять в те вузы, где высокое качество образования. Но тогда всю страну давайте соберем в Москве и Санкт-Петербурге. Это несложно сделать – увеличим в два раза бюджетные места. Наши ведущие вузы справятся, но пустыня будет за МКАДом и там, что расположено за пределами Питера.
Я думаю, отсюда следует другой вывод для Пензы, Махачкалы, Кургана, где, может быть, не самые высокие образовательные результаты. Надо параллельно давать бюджетные места дополнительные, поскольку для них это ресурс, и запускать программы развития, что мы и делаем. Программа «Приоритет-2030» как раз рассчитана на то, чтобы решить две задачи – поддержать лидеров... Лидеры набрали ход, они всё это время имели ресурс. Они в особой группе, но для национальной системы высшего образования важно, чтобы эти лидеры уверенно шли вперед и не конкурировали с региональными вузами, повышали конкурентоспособность, играли, будучи действительно лидерами, формируя свои особые правила игры. И мы рассчитываем их поддержать.
Она так и устроена, с двумя треками дополнительными и т.д. Но параллельно надо запустить то, что стало общим местом для 20-25 вузов. Наличие программ развития, наличие ресурсов на эти программы развития. Проблема в чем? Ты хочешь открыть лабораторию, а у тебя денег нет, а где-то идей нет, нет идеального представления о том, куда двигаться, партнеров нет. Но это само по себе не появляется, так всегда и будет 46 баллов. А если не будем вкладываться, дальше будет 38. А потом придем к тому, что мы неизбежно будем закрывать тогда такие вузы. А как быть Магадану, где всего один вуз? Вариантов нет.
Вчера на пленарном заседании Питерского экономического форума президент сказал (он говорил применительно к инвестиционному климату, но это относится и к высшему образованию): «Задача федерального правительства состоит в том, чтобы заниматься индивидуально каждым регионом». Мы это относим и на себя – каждым вузом, в том числе региональным.
Создание такой большой группы вузов… Нас, правда, обвиняют горячие головы, говорят, что программа должна быть для всех. Коллеги, давайте хотя бы поступательно развиваться. У нас все программы были для 20, максимум 30 вузов. Мы увеличиваем в 5 раз это ядро системы высшего образования. По нашим подсчетам, больше 50% студентов будут учиться в тех вузах, которые войдут в программу-2030. И это как раз системное преобразование. Если эти 100-120 вузов изменятся, они неизбежно изменят все вокруг, уже другой не сможет быть периферия. Вот наш замысел.
Запускать какую-то дополнительную программу, наверное, надо, мы сейчас прорабатываем, и у нас уже готова программа развития вузов Дальнего Востока. Когда мы рассуждаем о поддержке столичных вузов и о бюджетных местах, неплохо было бы обернуться назад и посмотреть на перспективу 10-15 лет, сколько столичные вузы подготовили специалистов, и всегда ли они готовили с учетом потребностей рынка труда. Сколько у нас из тех, кого подготовили столичные вузы юристов, экономистов, других представителей славных гуманитарных специальностей, уехали работать в регионы? Коллеги, давайте комплексно смотреть на всю эту историю. Вы же в свое время загружали по полной мощности своих университетов. У кого-то удалось, и с трудоустройством все хорошо, а где-то были завышенные ожидания. И где-то вы детей приняли, дали им образование (конечно, лучше, может быть, в среднем, чем в регионах), но в итоге ведь не уехали те, кто получил педагогическое, медицинское образование, я уж не говорю про образование социально-экономического профиля, коего было еще 10 лет назад явно гораздо больше, чем требовалось и столице, и России.
Вы же в этом все участвовали, ректоры до сих пор все работают. И надо об этом помнить. Сейчас мы исправляем эти диспропорции. Мы намерены последовательно, системно, во взаимодействии с ректорским сообществом, осторожно двигаться дальше, чтобы в горизонте 5-7 лет эту диспропорцию исправить. Конечно, будут локальные перекосы. Мы всегда действуем, опираясь на то, что было, как мы видим, но мы с плеча не рубим, мы всё обсуждаем, просчитываем. И, на мой взгляд, пока не допустили серьезных просчетов в этой части.
А. Милкус:
- На Питерском экономическом форуме, на той же самой дискуссии, посвященной приему в вузы, выступал и руководитель Рособрнадзора Анзор Музаев. Говорили о результатах Единого госэкзамена в этом году и о том, как он будет реформироваться в ближайшие годы. Послушайте, что рассказал Анзор Ахмедович.
Вопрос: Может быть, вы прокомментируете, насколько возможно отвязать и сделать Единый госэкзамен таким независимым центром компетенций, и туда можно было бы заходить несколько раз, вот как сдача на права?
А. Музаев:
- На самом деле мы не только думали об этом, мы уже это пробовали. Несколько лет назад в рамках эксперимента мы дали такую возможность в феврале месяце всем желающим сдать русский язык и географию. То есть, было такое экспертное мнение, что есть большая масса ребят, которые готовы сдавать эти экзамены. Такая гипотеза была, и сейчас, мы слышим, она высказывается. Но дело в том, что по итогу на этот экзамен у нас заявилось по 100 человек со всей страны на два предмета в среднем. Если у нас 85 субъектов, у нас были субъекты, где никто не заявился вообще.
Здесь проблема состоит не в том, что мы не можем организовать центры для сдачи, практика есть, понимание есть, организаторы в субъектах, те же учителя, имеют опыт. Здесь проблема завязана на приемную кампанию, которая проходит у нас летом, раз в год. Конечно, все молодые люди (из года в год цифра около 700 тысяч вместе с выпускниками прошлых лет) ориентируются на дату приема документов, скажем так, старт приема документов в высшие учебные заведения и, соответственно, дальнейшее зачисление.
В течение года подавляющее большинство молодых людей готовятся к экзаменам. У нас уже есть норма, которая позволяет при освоении предметов, в том числе в 10-х классах, по решению педагогического коллектива школы допускать к экзаменам, интерес есть, но основная масса таких ребят у нас сосредоточена в больших городах, а в сельской местности это не столь популярная история. Ну, и мы не должны забывать и такой очень важный вопрос. Пункты проведения экзамена – это школы. И если создавать центры, это большие дополнительные вложения для субъектов. Центр будет, как всегда, в районном центре того или иного субъекта, и это создает неудобство для ребят из сельской местности. То есть не у всех есть возможность ежегодно их посещать.
Все эти гипотезы мы сравнили, в феврале попробовали один раз, увидели, что целесообразности нет, и вместе с регионами пришли к выводу, что достаточно весенней волны, которая у нас отсутствует два года из-за пандемии, летней перед поступлением в вузы. Ну, и в сентябре сдают те ребята, которые не смогли получить аттестат, и у них есть еще одна попытка.
А. Милкус:
- То есть мы пойдем другим путем совершенствоваться.
А. Музаев:
- Ну, есть у нас мысли по этому поводу. В том числе директор школы их озвучил, и мы абсолютно согласны с некоторыми идеями. Могу прокомментировать. В первую очередь понятно, что экзамен должен все время меняться и трансформироваться. Он очень сильно изменился. Если брать рубеж 13-го года, мы очень много изменений уже ввели. Здесь абсолютно правильно сказали, существуют мифы про угадайки, галочки, крестики. Этого нет уже давно.
А. Милкус:
- Уже лет 15-18.
А. Музаев:
- Да. То есть это миф на самом деле. Кто не верит, мы готовы предоставить контрольно-измерительные материалы. Да они в свободном доступе есть.
А. Милкус:
- Кто не верит, пусть пойдет и сдаст ЕГЭ.
А. Музаев:
- Да. У нас за эти годы появилась устная часть по иностранным языкам. У нас допуск к сдаче в 9-х классах… Тоже вошла в жизнь в прошлом году история с устным русским. У нас информатика в этом году впервые на компьютерах, мы ушли от бумаги. И здесь причина была не в том, что федеральный центр не готов, программ таких нет. Все это было, регионы не были готовы, и в рамках нацпроектов так получилось, что те компьютеры, нехватку которых испытывали субъекты, они получили, и в этом году мы проводим экзамен на компьютерах.
Мы все время дискутируем с высшими учебными заведениями. Чтобы понимать, как формируется контрольно-измерительный материал, предметные комиссии федерального уровня от 50 до 100% по предметам сформированы из сотрудников высших учебных заведений, не только самых знаковых, самых сильных наших вузов, но и региональных. Ряд предметных комиссий возглавляют ректоры высших учебных заведений. Это тоже миф, что кто-то, оторванный от школ и вузов, контрольно-измерительные материалы разрабатывает. Здесь как раз все гармонизировано.
Чем неудобен ЕГЭ? Да, у нас есть такой трек, связанный с олимпиадами, и вузы это приветствуют, это движение поддерживается и вузами, министерством. Мы по запросу министерства, совета вузов ежегодно доклад готовим, как прошли те или иные олимпиады, тоже свои выкладки даем. И если какая-то олимпиада не внушает доверия, совет вузовских олимпиад принимает решение, они их из реестра учета убирают.
Другой альтернативы на сегодняшний день нет, как олимпиады, ЕГЭ. И это, конечно, у многих родителей, учеников, в том числе вузовских работников вызывает вопросы. Мы видим только предметную составляющую, и мы пока не можем оценить, мы ссылаемся на государственные образовательные стандарты, оцениваем то, чему учила школа, мы не можем превышать свои полномочия.
Но за кадром остается большая деятельность будущих выпускников, которая очень часто важна для вузов. Это и творческая деятельность, спортивная, волонтерская (там много направлений). И вот это очень важно бывает и для вузов, потому что вузы – это не только организм, который учит, у них тоже свои мероприятия, они участвуют в общественной жизни, в общественно-политической жизни страны, студенты и преподаватели. И как раз такие ребята для них тоже важны.
Оценить это до сих пор было трудно. Но мы уже начали обсуждение с Министерством просвещения, с Министерством культуры, Министерством спорта и Росмолодежи, и в ближайшие год-два мы планируем развивать такое направление (мы даже уже название дали – «Мои успехи»), когда мы можем учитывать цифровые следы ребят, оценивать их как-то. И это копилка достижений ребят, которые высшие учебные заведения могут учитывать при поступлении. А в самом максимуме, если мы систему доведем до совершенства. Чтобы не было так, чтобы у нас появилась куча конторок по выдаче каких-то дипломов и достижений, это оценивалось бы в баллы и получилось какое-то неравноправие, самый максимум – когда мы сможем сделать такую верифицированную историю, когда все результаты объективные, как ЕГЭ и олимпиады, все результаты можно сравнить между собой, они должны быть равноправными. И если нам это удастся (развитие цифровизации и развитие баз данных), договориться с ведомствами (Министерство образования и науки РФ, Министерство просвещения, Министерство культуры, Росмолодежь и Министерство спорта), то в будущем у нас появится, возможно, альтернативный путь выбора, когда выпускник может выбрать отдельный трек. Он может выбрать ЕГЭ, может выбрать поступление через «Мои успехи». Но там тоже предметную оценку надо будет создавать, у на эта база данных есть – Всероссийские проверочные работы, экзамены в 9-х классах. И вариант, когда он может и по двум трекам идти, использовать при поступлении - он и на олимпиаде победил, и ЕГЭ хорошо сдал, и в «Моих успехах» у него хорошо, но он выбирает, что из этого лучше.
Почему ругают ЕГЭ часто? Когда мало альтернатив, иного прохода. И мы видим некий перекос, который сейчас сглаживается, когда, боясь ЕГЭ, ребята уходят в СПО, через СПО пытаются поступить в вуз. То есть проблема ЕГЭ рассматривается многими экспертами в одномерном пространстве. Здесь надо смотреть многогранно.
А. Милкус:
- Много граней только сейчас возникает.
А. Музаев:
- Ну, обсуждения были и раньше, нам технологии не позволяли, и по каждому учащемуся не было столько данных. Сейчас, с цифровизацией, эти данные увеличиваются. Чем больше данных узнаем, тем объективнее картинка, в том числе про отдельно взятого человека. А вузу как раз самое главное – получить объективную картинку про абитуриента. И тогда они могут сделать правильный выбор.
А. Милкус:
- На этом мы заканчиваем нашу программу, которая была подготовлена на Питерском экономическом форуме. Я хочу еще раз обратить внимание, прежде всего, родителей, учителей и ребят, которые будут поступать в вузы через год, два, три, а может быть, и через пять лет. То, что система поступления в вузы будет реформироваться и улучшаться, это 100 процентов. То, что будут больше внимания уделять портфолио, это тоже 100 процентов. То, что будет меняться система приема в вузы по результатам вузовских олимпиад, тоже. Поэтому когда вы будете задумываться, в какой вуз поступать, как учиться, какие еще треки выбрать, для того чтобы максимально найти вуз своей мечты, обратите внимание на те изменения, которые могут быть (я думаю, что они и произойдут).