Как сделать так, чтобы детям в школе было хорошо, а родителям спокойно
А. Милкус:
- Добрый день! Итак, в это время, как всегда, «Родительский вопрос». Дарья Завгородняя со мной.
Д. Завгородняя:
- Здравствуйте!
А. Милкус:
- Сегодня мы будем говорить с директорами школ. На прошедшей неделе я был в жюри Всероссийского конкурса «Директор года России» - «Директор школы» фактически. Победила в этом конкурсе Майя Отариевна Майсурадзе, директор примаковской гимназии Подмосковья, гимназии известной. Но я подумал, что будет интересно пригласить людей из не таких близких к Москве регионов. И поговорить с людьми из других регионов.
У нас в студии лауреат конкурса «Директор года» директор школы «Южный город», кстати, сельской школы под Самаров – это Владимир Кильдюшкин, Владимир Михайлович. И Герман Эльбрусович Качмазов, директор школы №2 села Ногир республики Северная Осетия-Алания. Можно я к вам буду обращаться по именам?
В. Кильдюшкин:
- Конечно!
А. Милкус:
- Представьтесь. Сколько лет в профессии? Сколько руководите школами.
В. Кильдюшкин:
- Мне 35 лет, правда, скоро 36. Работаю в школе 15-й год. На должности директора восьмой год работаю. В образовательном центре «Южный город» четыре года, потому что это новый образовательный центр, который был создан четыре года назад. И я его первый директор.
А. Милкус:
- У вас сколько корпусов?
В. Кильдюшкин:
- На сегодняшний день образовательный центр состоит из 12 корпусов.
А. Милкус:
-Вы в 32 года возглавили школу…
В. Кильдюшкин:
- Но тогда там было три корпуса. Еще раз, это современный и новый образовательный центр в Самарской области. Он самый крупный сейчас. Когда он создавался, была одна школа, два детских сада. И каждый год он увеличивается, создаются новые корпуса. Перед поездкой на конкурс мы завершили лицензирование еще одного детского сада. Это наше 12-е здание. И пока я нахожусь здесь, там практически начинается строительство третьего корпуса школы. Мы постоянно растем.
А. Милкус:
- Пять тысяч.
В. Кильдюшкин:
- Пять тысяч детей на сегодняшний день учится в школе. Плюс три с половиной тысячи – это дошкольники. И плюс еще три с половиной тысячи – дополнительное образование. Общее государственное задания у нас на 12 тысяч детей.
А. Милкус:
- Ничего себе!
А у Германа все по-другому!
Г. Качмазов:
- Да. Нельзя сказать, что у Владимира сельская школа, ну, а мне 32 года. В школе работаю пять лет. У меня не такое количество детей. У нас 347 детей. С первого по одиннадцатый класс.
А. Милкус:
- Сколько лет директором?
Г. Качмазов:
- Пять лет.
А. Милкус:
- Пришел и сразу директор.
Г. Качмазов:
- Да.
А. Милкус:
- Весело.
Знаете, в конце одного из конкурсных испытаний Володя сказал зацепившую меня фразу, что ты вот заходишь в школу и сразу кожей чувствуешь, хорошо там или нет. Это ведь так? А как это складывается?
Д. Завгородняя:
- И что сделать, чтобы в школы было хорошо. Мне в школе страшно до сих пор.
А. Милкус:
- Это ведь правда! Захожу в школу и чувствую, что вот здесь хорошо, а здесь меня напрягает. И почему это происходит?
В. Кильдюшкин:
- Начнем с причин. Почему это может происходить? Изначально у многих детей и у взрослых, как у бывших детей, есть отрицательно отношение к школе. Вы задавали этот вопрос на конкурсе о том, что в школу дети не хотят идти, потому что их никто не спрашивает, хотят ли они туда идти? Не хотят?
На сегодняшний день образование у нас является обязательным по закону. И по факту это, грубо прозвучит, может быть, образование в России – узаконенная форма насилия над детьми. То есть, дети обязаны получать образование. Я не говорю, что это надо поменять, другое дело, что надо менять отношение. Отношение детей поменять очень сложно. Дети очень искренние. И чувствуют отношение к себе. Когда они заходят в школу, им говорят: здесь не ходи, так не стой, вот это не носи, громко не говори, не бегай, не шуми и так далее, у него, конечно, формируется отрицательное отношение. Еще везде висят агрессивные таблички типа «Не лезь, убьет!», переведенные в школьный формат. И ребенку там становится скучно, грустно и не интересно. И ему не хочется туда идти. И он воспринимает школу как то место, куда не хочется.
Что с этим можно поделать? Как создать среду, когда ты заходишь, сразу понимаешь, что тут здорово, весело, интересно? В школе надо делать много интересных событий. Фестивалей, праздников, конкурсов. Не те, которые проводятся для некоторых рейтингов, чтобы отчитаться, нет. А вот что-то неформальное. Может, отчитываться не будем даже, но обязательно поиграем с детьми. И тогда, когда вы зайдете в школу, вы увидите этих детей, они идут и улыбаются вам. И тогда вы кожей чувствуете, что им здесь хорошо.
А. Милкус:
- Вопрос нашим радиослушателям: а в школе, действительно, должно быть так хорошо? Или школа должна приучать к порядку, к труду и так далее. Я часто после своих публикаций получаю ответы: школа – это не место, чтобы там было…
Д. Завгородняя:
- Не место для дискуссий.
А. Милкус:
- Это не место, где нужно, чтобы детям было весело и вольготно. Это труд! Мы трудимся и школа нас приучила к труду!
В. Кильдюшкин:
- Отлично!
А. Милкус:
- И дети должны приучаться к труду.
В. Кильдюшкин:
- Должны.
А. Милкус:
- Им не должно быть весело. И пусть они ходят строем и не хулиганят.
В. Кильдюшкин:
- Я здесь не согласен.
А. Милкус:
- Часто такие сообщения.
Д. Завгородняя:
- Типа стресс помогает собраться.
А. Милкус:
- Ну, не стресс. А вот мы их приучаем к труду. И школа – это не развлечение.
В. Кильдюшкин:
- Почему? Я вот…
А. Милкус:
- Многие сообщения именно такие.
Д. Завгородняя:
- Я даже знаю психологов, которые так считают.
А. Милкус:
- Один психолог была у нас в студии.
В. Кильдюшкин:
- Психологи – страшные люди.
Я противоречия не увидел. Почему в школе не должно быть хорошо и трудно одновременно? Труд – это же хорошо! В целом. И в школе должно быть и трудно, и хорошо. И должно быть удовольствие от проделанного труда. И там должно быть весело.
Смотрите, школа – это не только период подготовки к взрослой жизни. Школа – это большой период жизни, это 11 лет! Может, это лучшие годы жизни ребенка.
А. Милкус:
- Я бы добавил, дорогие родители, 11 лет ребенка в школе – это лучшие и ваши годы жизни!
В. Кильдюшкин:
- Конечно!
Г. Качмазов:
- Не всегда.
В. Кильдюшкин:
- Но здесь зависит от отношения. И от того, на что мы прогнозируем себя и своих детей. Потом, если мы приучим ребенка в детстве к такой модели отношения к миру, ведь школа – это модель мира, что ты всегда должен быть такой вот суровый, грозный, напряженный. И ребенок во взрослой жизни будет таким.
Школа должна научить отношению к окружающему миру. Если отношение будет только в качестве запретов и наказаний, то вырастет такой вот… Почему психологи так говорят? Они себе клиентов будущих нарабатывают.
А. Милкус:
- Или сами в школе прошли такую историю.
В. Кильдюшкин:
- И потом пошли учиться на психологов, а надо было идти лечиться.
А. Милкус:
- У нас уже есть звонки. Елена Владиславовна из Великого Новгорода.
Елена Владиславовна:
- Сегодня День психического здоровья. Как с психическим здоровьем детей-школьников у нас?
Г. Качмазов:
- Ответ какой? Все дети разные, но в целом психическое здоровье в норме. Единственное, что может повлиять, это стрессовые ситуации – это экзамены. И то мы готовим детей к этому. По идее, сегодняшний ребенок здоров и физически, и психически.
А. Милкус:
- Герман, какой стресс испытали учителя, когда вы пришли в школу директором? Молодой человек 28 лет пришел в школу, которую сам закончил.
Г. Качмазов:
- Тут надо брать специфику. Это село. Не такое большое, а маленькое. Мы все друг друга знаем.
Д. Завгородняя:
- Сколько народу в коллективе?
Г. Качмазов:
- 29 учителей. Восприняли хорошо. Им было приятно, что их ученик теперь возглавил школу. Значит, их работа была правильной и нужной.
А. Милкус:
- Вы же должны проводить административные решения…
Г. Качмазов:
- Это работа.
А. Милкус:
- Требовать что-то с учителей.
Г. Качмазов:
- Правильно. В пределах школы – это работа. И они, и я это понимаем. За пределами школы, естественно, они мои учителя, я – их ученик. Но что касается работы, не надо это путать. Работа и личное – это раздельно.
Д. Завгородняя:
- А бывают у вас конфликты с сотрудниками? Например, по поводу зарплаты.
Г. Качмазов:
- По поводу зарплаты конфликтов нет, но бывают споры по поводу тех или иных решений. Мы всегда коллегиально принимаем решения. Я свое мнение высказываю, жду от учителей их мнений. И, может, не согласен. Но мы все равно садимся, вместе принимаем решения. Нужно, чтобы весь коллектив согласился с решением, чтобы мы его приняли. Если даже один человек будет против, то это очень плохо. Мы приходим к чему-то общему, чтобы все приняли ту идею, которая есть. И мы ее дружно могли реализовать.
А. Милкус:
- Чем меня заинтересовал Герман на конкурсе: для того, чтобы решить проблемы образовательные, он организовал школьный театр.
Г. Качмазов:
- Да.
Д. Завгородняя:
- Расскажите пару слов об этом.
Г. Качмазов:
- Для меня главное, чтобы ребенок сохранил свою человеческую суть.
А. Милкус:
- Это очень важно! Что мне нравится в том, что вы делаете в своих школах, в первую очередь, вы говорите о счастье ребенка. О его роли, а не о том, что школа для учителя.
Д. Завгородняя:
- Я сама была в школьном театре. Это не просто обалденная развлекуха, это очень сплачивает.
Г. Качмазов:
- Совершенно верно. Владимир тоже говорил, в первую очередь, 11 лет мы делаем из ребенка личность. И все эти 11 лет мы должны сделать из него такого человека, чтобы когда он вышел из стен школы, он понимал, что он не просто Петров или Качмазов, еще кто-то, а человек, который должен создать благоприятные условия не только для себя, но и для окружающих. А где это он сделает, если не в школе? Сегодня негатива много. А школа – это тот остров, где ребенок чувствует себя счастливым. Защищен от всего негатива, который есть вокруг: информационного и так далее.
А. Милкус:
- Если школа счастлива, учителя в ней счастливы.
Г. Качмазов:
- Да.
А. Милкус:
- Несчастливые учителя не могут создать… Как сделать так, чтобы учителя были счастливы?
В. Кильдюшкин:
- Самому быть счастливым сначала.
Г. Качмазов:
- Да.
В. Кильдюшкин:
- Если мы говорим, что учителя на детей подают свой пример, то учителя, конечно, смотрят и на директора, и на руководителя. Если руководитель ходит и постоянно за что-то ругает, накидывает своих задач, устанавливает строгие дедлайны, конечно, там никто не будет счастлив.
Д. Завгородняя:
- Но на директора школы есть давление сверху! Он иногда его транслирует.
Г. Качмазов:
- Не нужно свой негатив на коллег…
В. Кильдюшкин:
- Задача, одно из основных функций директора школы – это быть амортизатором между тем давлением внешней среды, которая есть и тем, что происходит в школе. Зачем тогда ты нужен, если не можешь школу защитить от этого давления?
Г. Качмазов:
- Директор – это как заслон от всего негатива, который идет сверху. То есть, смягчает.
В. Кильдюшкин:
- А всю эту негативную энергию, понимаете, часто сравнивают школу с кораблем, а директора с капитаном. Но это как попутный ветер: надо паруса так развернуть, чтобы ветер был во благо. Это большое искусство.
А. Милкус:
- У нас звонок от Жанны из Самары.
Жанна:
- Здравствуйте! Огромный привет Владимиру Михайловичу! Это наш любимый директор.
А. Милкус:
- Понятно!
Жанна:
- Мы очень довольны школой, я даже не знаю, какими эмоциями можно выразить то состояние ребенка, когда он учится в этой школе. Имея сравнение с другими школами, как же можно тех директоров, тех учителей в школах, которые со старым устоем, с совдеповскими направлениями, все-таки, перепрофилировать в новую современную…
А. Милкус:
- Перековать.
Жанна:
- Чтобы хотя бы брали пример, обращали внимание, не принимали в штыки те новые школы, новые инновации, которые применяются в нашей школе в «Южном городе».
А. Милкус:
- Очень хороший вопрос. Очень важный. У меня был студент, который говорил, что поступил в Высшую школу экономики только потому, что в последней школе попал в хороший коллектив, где был счастлив. До этого было четыре школы. Он ненавидел эти школы! И ему повезло.
Как Жанна сказала, совпедовские школы. Действительно, там руководство не понимает и не принимает ваши представления: ребенок должен быть счастлив в школе. Он должен давать результат! Принести грамоту! Выбить сто баллов ЕГЭ.
Это о другом. Но ведь у многих учителей именно это!
В. Кильдюшкин:
- Самое интересное, что если ребенок будет в школе счастлив, то этих медалей и грамот будет больше.
Д. Завгородняя:
- А что у вас с олимпиадами? С успехами. Вы гонитесь за этими успехами?
В. Кильдюшкин:
- Слушайте, а почему не надо этого делать? А что плохого в олимпиадах? Олимпиада не ради самой себя, она ради ребенка. И мы делаем так, чтобы у детей было максимальное количество возможностей, чтобы он участвовал во всех активностях. Олимпиада – это здорово! У нас есть малая школа олимпийского резерва, например, где мы готовим ребят. Сейчас у нас идет школьный этап активно. Там огромный охват детей. Да, у нас есть каждый год победители и призеры региональных этапов. У нас дети ездят на всероссийские заключительные этапы. Они приезжают оттуда воодушевленными.
А. Милкус:
- Давайте продолжим главную тему. Вот, Герман, вы пришли в школу. Откуда у вас понимание, как сделать школу хорошей? Счастливой. Вы пришли с концепцией? Или вас кто-то надоумил?
Г. Качмазов:
- Сказать, что я пришел с планом и знал, что надо сделать, нет. Но какие-то были представления о том, что я хотел, чтобы было в школе. В первую очередь, мы должны понять, что хотят дети. А как мы это можем понять, если с ними не будем говорить? Беседы с детьми. Они подкидывают идеи.
В. Кильдюшкин:
- Конечно.
Г. Качмазов:
- Они – источник всего.
А. Милкус:
- У нас много сообщений. «Здравствуйте! Мне 70 лет. Я категорически не согласна с выражением «совдеповская школа». Станица Семлево Смоленской области, у нас был хороший директор, и коллектив учителей был классный».
Мы не спорим!
Д. Завгородняя:
- Это исключение.
А. Милкус:
- На самом деле, были и хорошие школы. И это не исключение.
Д. Завгородняя:
- Ой, моя школа была похожа на тюрьму. Я ГУЛАГ вспоминала всегда.
Г. Качмазов:
- Нет, не нужно путать. Советское образование, оно шикарное было. И школа выполняла свою миссию. Просто меняется время, чуть-чуть меняются приоритеты.
В. Кильдюшкин:
- И миссия меняется.
Г. Качмазов:
- Да. Нельзя сравнивать, что советская школа – это вот ГУЛАГ. Нет, такого никто не говорит.
А. Милкус:
- Кому как повезло.
В. Кильдюшкин:
- Сегодня тоже есть школы, который можно сравнивать с ГУЛАГом, наверное.
Г. Качмазов:
- Мы очень уважаем и старшее поколение учителей, и советскую школу. Никто не отрицает, что это высшая степень была.
А. Милкус:
- Василий из Нижнего Новгорода!
Василий:
- Вот мне женский голос, как вас зовут?
А. Милкус:
- Дарья.
Василий:
- Дарья, последняя фраза: школа как ГУЛАГ, вы меня извините, это не правда. И я прекрасно все слышал и записывал. Школа – это воспитание, а не образование. Людмила Александровна Тихонова, мы кнопки подкладывали, это была дурь в десятом классе. Ну, шутка. Она нам прекратила урок литературы и прочитала просто Горького «Соль», когда расщепили ему на тачке и соль посыпали, ему было больно. Она прервала урок, и мы все послушали, что не надо делать больно друг другу. Вот это воспитание!
А. Милкус:
- Понятно! Спасибо!
Василий:
- А о чем вы говорите, это типа уничтожение, как сказать, людей в школе.
А. Милкус:
- Ясно.
Д. Завгородняя:
- Спасибо! У вас была очень мудрая учительница. Не всем так везло.
А. Милкус:
- Да.
Д. Завгородняя:
- Она привела литературный пример. Молодец.
А. Милкус:
- Нам пишут из Пермского края: «Не во всех школах вежливые ученики. Есть школы, где ученики воспринимают только язык силы! Но силу к ним применить нельзя. У нас гуманистическая педагогика».
Д. Завгородняя:
- Да.
А. Милкус:
- Так школа – это воспитание или образование?
Д. Завгородняя:
- И как применять силу. Мягкую силу.
В. Кильдюшкин:
- Давайте разберемся в терминологии. Образование – большое и общее понятие. И оно включает в себя несколько направлений. Есть обучение, есть воспитание – оно входит внутрь образования. Нельзя их противопоставлять.
Г. Качмазов:
- Образовательно-воспитательный процесс.
В. Кильдюшкин:
- Да.
Г. Качмазов:
- В школе не только дают знания, но и воспитывают. А где еще воспитывать?
В. Кильдюшкин:
- Воспитываются дети везде, а просто если школа будет отказываться от этой функции, дети многое потеряют. Они, так или иначе, некое воспитание получат, но это будет просто не воспитание школы, а воспитание других социальных институтов, которые не совсем нам могут понравиться. Это может быть улица, субкультуры. Хорошо это будет или плохо? Может, и хорошо, но чаще всего нет.
А. Милкус:
- У нас звонок от Амета Александровича Володарского, омбудсмен в сфере образования. Здравствуйте!
А. Володарский:
- У меня есть вопрос. Молодцы, что так активно участвуют в общественно-профессиональной жизни. Они показывают хороший пример директорам других школ, что можно влиять на общественно-профессиональное сообщество.
И вопрос. Кто такой сегодняшний директор? Это педагог? Это воспитатель? Или это хозяйственник. У нас под понятием оптимизации происходит слияние школ в огромные конгломераты, фабрики. Я с этим не согласен, честно хочу сказать. И директор сегодняшней школы должен быть и педагогом, и хозяйственником, и методистом. Не кажется ли вам, что можно было бы пригласить управлять хозяйственной частью школы частные организации, которые возьмут на себя вопросы, например, ремонта крыши, сантехники и так далее.
Я много лет был директором частной школы. Иногда приходилось оставаться вечером, самому менять сифоны, понимаете? Я понимаю, что это неправильно. И есть такой сегодня выход из положения – пригласить не просто на аутсорс, а прямо пригласить компанию, которая будет специализироваться на полном хозяйствовании, начиная от канцелярии и заканчивая перекладкой труб.
А. Милкус:
- Это очень давний разговор. Думаю, что он очень важен для российской школы. В Казахстане уже создали такие компании, которые берут…
В. Кильдюшкин:
- И не только в Казахстане.
А. Милкус:
- … и обслуживают. Как вы относитесь к тому, что директор вместо того, чтобы заниматься образовательным процессом, должен заниматься трубами и так далее.
Д. Завгородняя:
- Поэтому он такой нервный.
А. Милкус:
- Ребята не похожи на нервных!
В. Кильдюшкин:
- Нет, это мы сейчас такие. Мы тут на конкурсе получили столько эмоционального заряда! Положительного.
Точно соглашаюсь с тем, что надо часть функций с директоров снимать. И вот эти все проверки: Роспотребнадзор и так далее, давайте передавать. Так во многих странах, не только в Казахстане. Я три года назад был на Европейском образовательном салоне в Париже. И мы разговаривали с директорами парижских школ. Они говорили, что когда начинается лето, мы уходим, отдаем ключи муниципалитету. И перед 1 сентября мы приходим и муниципалитет возвращает нам ключи от школы. И они перед нами отчитываются, что они здесь сделали, отремонтировали. И принимаем школу.
У нас все наоборот. Мы отчитываемся. Приходят наши учредители, нас отчитывают за то, что мы тут чего-то не придумали. Ночью не остались и сифоны не вешали.
Вопрос про хозяйственника и учителя третий раз задают на конкурсе. Мне он начинает уже приедаться. Мне кажется, что директор – это человек. А там дальше он педагог, хозяйственник, он должен успевать заниматься всем. И уметь. И даже если мы передаем какие-то функции, директору тоже надо оставлять право. Одно дело – трубы и сифоны, хотя сифоны – это уже визуализированная история, здесь надо к директору прислушиваться. Может, с него эту функцию забрать, но оставить ему возможность влиять…
Д. Завгородняя:
- Как в Париже. Вы хорошо описали.
В. Кильдюшкин:
- Да. Я хочу, чтобы у меня вот такие вот светильники были. И чтобы у меня такого вот цвета стены были. И такие пространства развивающие появились.
Директор должен создавать эту среду, а среду из мелочей, начиная от школьных туалетов и заканчивая учебными кабинетами.
А. Милкус:
- Есть сообщение: «Ребята, не доводите школы до американского уровня! Иначе вам конец!».
В. Кильдюшкин:
- Человек, наверное, жил в Америке. Наверное, знает.
А. Милкус:
- Написано, что вроде из Америки пришло. И по поводу проблемы учителей: «Наберите уже учителей из гастарбайтеров, так как сейчас набирают врачей». Как вы решаете проблему с учителями?
Д. Завгородняя:
- И кого точно возьмете на работу, кого нет?
В. Кильдюшкин:
- Это точно не будет зависеть от национальности педагога.
Г. Качмазов:
- Согласен.
В. Кильдюшкин:
- Зачем такие посылы подавать? Конечно, к учителю будет несколько вопросов, прежде чем его взять на работу. Я стараюсь, чтобы я на учителя посмотрел, прежде чем принять на работу. Принимать на работу учителей – это постоянная практика. Вы называли цифры, которые есть в центре по контингенту, надо понимать, что основная проблема в том, что контингент постоянно растет. И мне за лето надо принимать порядка 50-60 новых учителей.
А. Милкус:
- А где вы их берете? Дефицит учителей никто не отменял по всей стране.
В. Кильдюшкин:
- Да. Тут много разных историй. Первая – это то, что микрорайон растет, конечно, туда приезжают семьи. Из них часть педагоги и просто люди приезжают, приходят, говорят, мы приехали к вам жить, я – учитель. Посмотрите на меня. И я смотрю. И если все хорошо, мы берем такого учителя.
А. Милкус:
- А как вы смотрите? Фас, профиль?
В. Кильдюшкин:
- И фас, и профиль смотрим. Потому что нельзя ошибаться. И как бы, может, это выглядит как какой-то конкурс, но это и есть конкурс. Мы даем возможность дать открытый урок учителю, то есть, смотрим, как он взаимодействует с детьми. Какая у него коммуникация. И насколько он грамотен по предмету. Это две ключевые характеристики. Дальше еще есть нюансы.
Конечно, мы оттягиваем учителей из разных школ, эта конкуренция – она есть. И учителя смотрят, где им будет лучше. И не с точки зрения, может, даже материальной оплаты, а с точки зрения самореализации. Для меня важно дать возможность учителям самореализоваться вместе с детьми в школе. И он за этим ко мне идут в школу.
А. Милкус:
- Герман, к вам никто не переезжает. А вы как пополняете кадры?
Г. Качмазов:
- Почему? К нам тоже переезжают, но не в таких масштабах. Но есть педагогические институты, которые готовят кадры. Молодые специалисты приходят на практику.
В. Кильдюшкин:
- Да, кстати, тоже хорошее…
Г. Качмазов:
- Прежде чем выпуститься, он практику должен пройти? И многие студенты проходят практику в школах. И уже там мы, директора, смотрим.
В. Кильдюшкин:
- Приглашаем, да.
Г. Качмазов:
- И если этот человек дает положительные результаты во время практики, мы стараемся, чтобы по окончании вуза этот человек пришел к нам работать.
Д. Завгородняя:
- А какой критерий положительного результата.
Г. Качмазов:
- Их Владимир уже озвучил. Взаимодействие с детьми – это немаловажно. Если дети не воспримут учителя, то дальнейшая работа будет на нуле. И знание предмета.
В. Кильдюшкин:
- Есть еще третий фактор – это интересы учителя. Учитель не только уроки. Герман вот начинал говорить про театр, а откуда взять его, этот театр, если никто этим не увлекается? Когда приходят учителя, я всегда спрашиваю: а чем вы увлекаетесь, какое у вас хобби? Это порождает потом много возможностей для школы, для детей.
А. Милкус:
- Я в последние годы участвую со стороны зрителей на всяких конкурсах педагогических. Никогда не поднимается вопрос зарплаты. Это уже по умолчанию – нам неудобно об этом говорить? Или вопрос решился каким-то образом.
Д. Завгородняя:
- Положительно.
В. Кильдюшкин:
- Частично…
А. Милкус:
- Никто и никогда из директоров, из учителей не говорит про зарплату.
В. Кильдюшкин:
- Частично, наверное, он решается. То есть, действительно, сравнивать, как 15 лет назад я пришел работать в школу, но у меня была еще вторая работа. Четыре дня в неделю я работал в школе, три дня работал в фитнес-центре. И в фитнес-центре я 15 лет назад получал порядка 60 тысяч рублей в месяц.
А. Милкус:
- Кем в фитнес-центре? Педагогом-организатором?
В. Кильдюшкин:
- Не дай бог! Я очень хорошо был связан со спортом в юности, в детстве.
А. Милкус:
- Фитнес-инструктором?
В. Кильдюшкин:
- Да. Как вторая версия.
Я в школу пришел и даже не спросил, какая у меня будет зарплата. И когда получил первую зарплату, я смеялся и плакал одновременно, потому что это было четыре с половиной тысячи рублей, притом, что у меня было больше ставки – она 18, а у меня был 21 час. Если сравнивать с теми временами, то, конечно, вопрос зарплаты как-то так решился.
Если говорить конкретно про мою школу, средняя зарплата педагога у нас – это 36 тысяч рублей. Нормальная зарплата для Самарской области, хотя, конечно, хотелось бы больше. И когда только начиналась вся эта история, что надо повышать зарплату учителям, тогда очень хитро все начали все делать. Стали просто увеличивать нагрузку, сокращать каких-то специалистов, тех же психологов. И говорить, что вот ты работаешь учителем, а теперь ты на полставки еще психолог после уроков. И у тебя будет еще доплата. И средняя зарплата вырастала. Это привело к ужасным последствиям. Это социально-психологические службы в школах стали сокращаться. Это было очень плохо. И в 2013 году я стал победителем конкурса «Учитель года России». И была встреча с президентом страны Владимиром Владимировичем. Я ему этот вопрос лично задавал, говорил, что мне кажется, что мы запустили какую-то такую плохую историю. Потом что-то менялось. И сейчас в разных регионах по-разному, сейчас все зависит от регионов, потому что президент дал поручение довести зарплату педагогов до средней по экономики региона, а экономики у регионов разные. Средняя температура по больнице всегда ни о чем не говорит. В общем, вопрос зарплаты обсуждается. И наш министр просвещения, знаю, какие-то инновации планирует в этом плане. Но главное, чтобы денег добавили, понимаете? А то можно из кармана в карман перекладывать…
А. Милкус:
- Сколько у вас зарплата, Герман?
Г. Качмазов:
- Если по школе, то где-то 17-18 тысяч средняя. Но мы должны понимать, что учитель – это кузнец будущего страны. И…
А. Милкус:
- Он не должен, извините, в рубище ходить!
Г. Качмазов:
- Совершенно верно. Поэтому учитель должен получать очень достойную зарплату, чтобы они понимал… Почему сегодня многие не хотят идти в учителя? О Москве не говорю, о регионах. Потому что они видят, в каком положении учитель.
А. Милкус:
- 17 тысяч – это…
Г. Качмазов:
- Ну, маловато.
А. Милкус:
- Совсем копейки.
Г. Качмазов:
- Мы должны поднять статус учителя.
А. Милкус:
- У вас есть такая возможность? Как у директора.
Г. Качмазов:
- Да. Бывает возможность. Не всегда, но есть такая возможность – повышать.
Д. Завгородняя:
- Категорию можно повысить.
А. Милкус:
- У нас звонок от Раисы Андреевны из Анапы.
Раиса Андреевна:
- Я самореализовалась как воспитатель группы продленного дня. Как вы относитесь именно к воспитателю? Я 35 лет проработала воспитателем на Дальнем Востоке. И почетный работник.
А. Милкус:
- Спасибо.
Г. Качмазов:
- Это к Владимиру.
А. Милкус:
- У Германа воспитателей нет. У него каждый учитель – он же воспитатель. И замечательный театр. Театр – это одна из важных возможностей проявить детям свои способности и организовать…
Д. Завгородняя:
- А детские спектакли ставите или взрослые?
Г. Качмазов:
- Детские. Пока детские.
А. Милкус:
- Но для всего села?
Г. Качмазов:
- Да.
В. Кильдюшкин:
- У нас чуть другой масштаб, но мы тоже это делаем. Театр – это просто непременная часть. Помните, звонила Жанна из Самары и спрашивала, как сделать так, чтобы во всех школах… Может, начать с театра в школе. Как вариант.
Д. Завгородняя:
- Потому что там состязаться не надо.
Г. Качмазов:
- Театр дает возможность ребенка раскрыть себя. И мы играем разные роли. Сегодня нам нужны положительные герои. И ребенок, видя своего героя, принимает эти идеалы, идет в мир с другим взглядом, по-другому смотрит. И когда говорили, что дети должны работать, а он же не просто играет в театре. Он создает те же костюмы, декорации. Они и работают, появляется дружный коллектив. И у них появляются определенные ценности, которые сегодня нужны.
В. Кильдюшкин:
- Это лучший вариант воспитательной работы. Системный такой подход.
Про воспитателя два слова скажу. Конечно, воспитатель должен быть на одном уровне с учителем. И по закону об образовании изменения внесены. Не только присмотр и уход. Детские сады – это теперь дошкольная ступень образования. И поэтому роль воспитателя очень велика. У меня у самого четверо детей. Из них две старшие дочери – школьницы 5 и 9 класс. А младшие дочка и сын – они ходят в детский сад. И, конечно, воспитатель – это очень важно в жизни ребенка.
А. Милкус:
- Спасибо!
