Не семья, а космос! Олег и Юлия Новицкие о воспитании детей и семейных традициях
А. Милкус:
- Доброе утро! Это «Родительский вопрос». Нас слушает вся страна! У нас сегодня обычная – не обычная программа. У нас в гостях космическая семья Олега Новицкого и Юлии Новицкой. Здравствуйте!
Д. Завгородняя:
- Друзья, здравствуйте!
Ю. Новицкая:
- Доброе утро!
А. Милкус:
- У нас удаленное подключение со Звездным городком. Почему в «Родительский вопрос» мы пригласили эту семью? Потому что мне хотелось поговорить про семейные традиции, как устроено все в семьях космонавтов. К сожалению, во многих семьях есть замечательные жены, но не имеют они рассказать, показать… А Юля – замечательный журналист. После двух полетов Олега у нее вышли две книжки дневников. И, наверное, выйдет третья.
Поздравляем Олега с 50-летием!
О. Новицкий:
- Спасибо!
Д. Завгородняя:
- Олег 12 октября отметил свой день рождения на орбите!
О. Новицкий:
- Отметили замечательно. Когда проснулись, я обратил внимание, что у нас все украшено воздушными шарами. Коллеги подготовились. Шарики и везде были написаны пожелания.
А. Милкус:
- На русском? На английском? На французском?
О. Новицкий:
- Партнеры писали на английском, а наши ребята на русском.
А. Милкус:
- И теперь самый сложный вопрос. Как вам живется, Олег, когда рядом в семье летописец?
О. Новицкий:
- Честно говоря, тяжело. Не сделаешь лишний шаг, чтобы потом это не упало в летопись.
А. Милкус:
- А как вы обговариваете, что Юля пишет, а что не пишет? Есть табу?
О. Новицкий:
- Какие-то темы есть, которые не хотел бы раскрывать. Они не критичны абсолютно. И когда она готовит материал, дает мне прочитать. Это касается именно меня, а не ее работы, ее рассуждений, мнений. То, что касается моей работы, моего отношения к жизни, я могу подкорректировать, попросить, что вот это выставлять не надо.
А. Милкус:
- А другие коллеги вам не говорят, что вот ну, что она все время пишет? У нас все время герой – Олег Новицкий, а про нас никто не пишет, не рассказывает!
Д. Завгородняя:
- Завидуют, наверное.
О. Новицкий:
- Кстати, она, наоборот, много пишет о наших старших товарищах с первого отряда, про тех, кто шел за ними. Поэтому ребята не обижены. Тем более, зная мое отношение ко всему этому, я стараюсь не фигурировать в своей всей этой истории.
Д. Завгородняя:
- Юля, Олег визирует тексты, когда они написаны, готовы?
А. Милкус:
- И бывают у вас споры?
Ю. Новицкая:
- Нет, споров не бывает. Тексты какие-то они визирует, особенно если есть технические моменты. Я ему отправляю на прочтение. Но вот сейчас, в этой командировке, поскольку она была очень напряженная, я иногда странички отправляла на прочтение не ему, а ребятам из пресс-службы в Роскосмос, чтобы мужа не отвлекать. Они смотрели сами, специалистам показывали. А насчет того, о чем можно писать, а о чем нельзя писать, я, допустим, смеюсь, что у нас такая шуточная традиция в семье и я, как журналист, аккредитовываюсь на комплексные тренировки Олега перед полетом, а он мне потом…
А. Милкус:
- Официально?
Ю. Новицкая:
- Да. Я раньше была постоянно аккредитована в Центре подготовки космонавтов, мне приходила рассылка. И когда я говорю ему о том, что я аккредитована, он мне запрещает туда идти, потому что говорит, что я его буду отвлекать. Но я нашла выход. Я после того, как они получают пятерку, все время говорю, что в этой пятерке есть и моя заслуга, поскольку я командира основного экипажа своим присутствием не отвлекала. Поэтому на его комплексных тренировках за все три раза мне ни разу не удалось побывать. Но я была аккредитована на комплексную тренировку Ромы Романенко – это во время первого полета Олега. Рома к нему прилетал. И как бы написала о комплексной тренировке, именно как она у Ромы проходила.
А. Милкус:
- Вернемся к семье. А кто у вас командир основного экипажа?
Д. Завгородняя:
- В семье.
Ю. Новицкая:
- Вы знаете…
А. Милкус:
- Олег помалкивает!
О. Новицкий:
- Тут есть, кому говорить.
А. Милкус:
- Уже понятно, кто командир.
О. Новицкий:
- Узнает мнение подчиненных и вынесет свое решение.
А. Милкус:
- Понятно, кто.
Ю. Новицкая:
- Да, наверное, так. В большинстве вопросов, конечно, Олег. Но многие решения мы принимаем коллегиально. Как в любой семье, наверное.
А. Милкус:
- Вот вашей семье больше 25 лет. Старшей дочери 25 лет, она 96-го года рождения.
Ю. Новицкая:
- Да, скоро будет 25 лет.
А. Милкус:
- А младшей – пять. Она 2016 года.
Ю. Новицкая:
- Да, пять с половиной.
А. Милкус:
- У вас уже больше, чем 26 лет.
Ю. Новицкая:
- 26 с половиной.
А. Милкус:
- Как у вас вырабатывалось взаимопонимание? У Олега всегда была сложная работа: летчиком, потом космонавтом и так далее. Были у вас договоренности: вот сели за стол и договорились, кто и чем занимается, отвечает и так далее. Или это естественным образом произошло?
Д. Завгородняя:
- Может, это большая любовь, Саш!
А. Милкус:
- Так это и есть большая любовь! Все равно надо договариваться в семье! Я уверен!
Ю. Новицкая:
- Однозначно! Надо договариваться. Знаете, у нас получается, что когда муж в командировке, то хочешь-не хочешь, а все обязанности на меня переходят. В какой-то мере. Есть поговорка: я и лошадь, я и был, я и баба, и мужик. Да? Мне очень понравилась фраза, которую сказал Гриша Кудь-Сверчков перед приземлением папы, мне рассказала его жена Ольга. Грише было два с половиной года, около трех…
А. Милкус:
- Поясню для слушателей: это сын космонавта Сергей Кудь-Сверчкова.
Ю. Новицкая:
- Да. И перед приземлением папы он сказал маме, что я – маленький мужик, а мама – большой мужик. То есть, за полгода, что папы не было, мне кажется, эта фраза говорит все о том, что происходит в семье космонавта, когда он летает.
А. Милкус:
- Олег, а для вас? Есть ведь какая-то в этом проблема – приходится жертвовать семьей ради дела, которое вы выполняете на орбите. И в то время, когда вы тренируетесь, это все равно с утра до вечера загрузка.
О. Новицкий:
- Я бы не сказал, что это жертва. В нашей семье повелось давно, что все понимают, что для меня на первом месте стоит работа. Это было, когда я работал как летчик в штурмовой авиации, я тоже весь отдавался работе. Никто никогда не говорил, что я уделяю недостаточное внимание семье. Все понимали, что командировки, вылеты, ночные полеты, дневные, учения – это часть моей жизни, часть моей работы.
Я считаю, что я счастливый человек, потому что, зная многие семьи, когда могут возникать скандалы на почве того, что ты на своей работе там пропадаешь! Хотя в нашей семье понимают, что я это делаю только для них.
Д. Завгородняя:
- А как проводите время с дочерями? Старшая, понятно, уже выросла, а маленькой нужен папа!
А. Милкус:
- Проводим время редко, потом наверстываем.
А. Милкус:
- А как вы познакомились? Есть замечательная история, описанная Юлей. Она была в библиотеке в военной части, некий молодой офицер проходил мимо, заметил, взял телефон, позвонил, предложил проводить.
Олег, а у вас какая версия?
О. Новицкий:
- У нас версии примерно одинаковые. Мы проходили переподготовку в Борисоглебске, в том училище, в которое я поступал, которое сократили, сделали из него центр переучивания. И мы переучивались там на боевую технику, на СУ-25. И во время занятий, во время перерывов я видел, как одна и та же девушка бегает в библиотеку Дома офицеров, он находился через дорогу. И постоянно выходила с такой вот стопкой книг. Туда и обратно, я был немного поражен, что человек не может столько прочитать за короткий период времени. И там с четвертого этажа очень заманчиво выглядела фигура. Захотелось познакомиться.
Д. Завгородняя:
- И вы убедились, что, действительно, Юля столько читает.
А. Милкус:
- Вы искали человека, который много читает? Или там проскользнула фраза, что хорошая фигура…
О. Новицкий:
- Это был хороший женский ход – привлечь к себе внимание, часто посещать библиотеку именно перед тем местом, где проходит подготовку очень много летчиков.
Д. Завгородняя:
- Кстати! Юля, а вы думали, что там летчиков много? Поэтому надо ходить в эту библиотеку.
Ю. Новицкая:
- Для меня главное, что там были книги, которых не было в нашей институтской библиотеке. Поскольку я училась на филфаке, у нас было так, что на 75 человек с курса всего одна книга в библиотеке институтской. И я брала, кстати, книги не только на себя, но и на подруг на своих. Не все были туда записаны.
А. Милкус:
- Вот в чем дело!
Д. Завгородняя:
- Разобрались!
А. Милкус:
- А когда вы поняли, что это – судьба?
Ю. Новицкая:
- Честно говоря…
А. Милкус:
- Кто первый ход сделал?
Ю. Новицкая:
- Первый шаг сделал Олег, конечно, он предложил встретиться и проводить меня в институт. Спросил, по какой улице я хожу. Но я немного схитрила. Я вперед себя отправила свою сестру, сказала ей, пройди по улице, посмотри, кто меня там ждет. Если он тебе понравится, ты вернешься, скажешь мне, и я пойду по этой улице. Если не понравится, я пойду по другой улице. И мы не встретимся.
Сестре он понравился, как и мне. Поэтому я пошла по этой улице. И вот 26 лет мы ходим практически по одной улице.
Д. Завгородняя:
- У вас очень большая разница в возрасте у девочек. Может, какие-то ошибки, которые совершали в воспитании старшей, вы исправляли с младшей?
Ю. Новицкая:
- Мне кажется, особо нет. Когда росла дочка, это были девяностые, у нас было очень мало денег, мы не могли ей позволить что-то купить. Но у нас было какое-то время, мы ей оказывали больше внимание. Есть хорошая английская поговорка: не воспитывайте детей, воспитывайте себя. Или там: лучше меньше дать ребенку денег, но больше дать времени.
У нас получалось с Яной больше времени ей уделить. И мы с Ритой стараемся больше времени ей уделить, она у нас знает слово «нет». Если мы приходим в магазин, она иногда спрашивает: мама, а у нас есть денежка купить что-то? Это была Яны коронная фраза, потому что зарплаты тогда нам подолгу не давали, мы заходили в магазин, Яна спрашивала, есть ли деньги. И мы не могли ей даже йогурт позволить, как многие в те годы. И Рите мы тоже отказываем. Она знает, что не все, на что она покажет пальчиком, ей купят. У нас дозировано подарки, игрушки, сладости.
Д. Завгородняя:
- А есть у вас понятие «гонка за развивашками»? Сейчас многие пытаются отдать пораньше детей в английский, некоторые по три языка навешивают на детей, гимнастика там.
Ю. Новицкая:
- У нас такого нет. Но в детском садике у них было для их возраста в прошлом году шесть кружков. Это именно простенькие кружки из садика. Она у нас ходила на все эти кружки, чтобы просто выбросить там свою энергию. Это обычный детский кружок, в конце года представление было, она в костюмчике мышки сказала какие-то два слова. Да, это была ее первая роль.
Нет, у нее есть детство. Она смотрим мультики дома. Она любит развивающие. Она по мультикам сама выучила планеты Солнечной системы, допустим. Она выучила машины. С папой она на равных разговаривает о машинах. Про лобовое стекло, про бампер, еще про что-то.
Д. Завгородняя:
- А у вас дома есть глобус?
Ю. Новицкая:
- Глобуса пока нет.
Д. Завгородняя:
- Я тут обнаружила, что моя крестница не знает, где Южная Америка. И где Австралия. И я срочно хочу купить глобусы!
О. Новицкий:
- А сколько ей лет-то?
Д. Завгородняя:
- Восемь почти.
О. Новицкий:
- Можно глобус покупать.
Д. Завгородняя:
- В Рита понимает, что папа в космос летает? Видит Землю из космоса!
Ю. Новицкая:
- Понимает. И когда были у папы выходы в открытый космос, она вместе со мной смотрела. Конечно, не все семь с чем-то часов выхода, но она смотрела. Она знает, смотрит фотографии, видео. Но по телефону она с папой не очень разговаривала. Она еще не совсем понимает. Мне кажется, ей нужно тактильные какие-то ощущения. Он прилетел сейчас, она садится к нему на колени, обнимает его, прижимается. Ей такой общение надо. Она играет, постоянно дотрагивается до него. Она какие-то игрушки ему передает.
А по телефону она не совсем понимает общение. Она могла иногда сказать, что я занята, передавай от меня привет, я потом подойду. Она какой-то рисунок ему в это время раскрашивает, говорит, раскрашу и подойду. Она ему много рисунков рисовала, мы постоянно их фотографировали, в космос отправляли. И дом рисовала, и ракету, где находится папа, Петр и Марк.
А. Милкус:
- Экипаж Олега. Да.
А. Милкус:
- Олег, как на орбите строится ваш день? Юля говорила, что у вас обязательно за завтраком звонок домой.
О. Новицкий:
- Да, так и есть. Небольшой период времени, когда я могу спокойно позвонить, не поджимая свое рабочее расписание. Накануне приходит форма-24, в которой расписаны все наши работы на следующий день: от подъема в 6 утра и до отбоя в полдесятого вечера.
А. Милкус:
- Вы живете на станции не по московскому времени?
О. Новицкий:
- Нет, по Гринвичу. Там разница в три часа всего, поэтому довольно удобно. Когда у нас подъем, дома уже девять часов, ребенок в садике, все накормлены, у жены есть свободное время. И у меня, пока могу завтракать, у меня минут сорок спокойно общаться с семьей.
А. Милкус:
- А о чем вы каждый день говорили-то? На орбите.
О. Новицкий:
- Что, как, кто куда ушел, кто капризничал, не капризничал, что случилсь в дома, сломалось – отремонтировалось. Полная справка.
А. Милкус:
- А дальше как строится рабочий день по графику? Я не спрашиваю те последние дни, когда у вас были еще киношники на орбите, там у вас полный кавардак, наверное, был.
О. Новицкий:
- Нет, было нормально, все под присмотром. А так рабочий день согласно форме – 24. Мы знаем все работы, эксперименты, ремонтно-восстановительные мероприятия по станции. Все расписано на целый день. В этом плане работать очень легко и быстро проходит время на станции, на самом деле. Ты встал, посмотрел расписание, начал работать. Все!
Д. Завгородняя:
- Вы же выходили в открытый космос! Скафандр весит сто килограммов. Как это все происходит?
А. Милкус:
- 112 весит.
Д. Завгородняя:
- Как вы себя чувствуете там, в открытом космосе? Я не представляю, как в космосе чувствовать, а в открытом вообще! По физическим ощущениям: тяжело это, легко?
О. Новицкий:
- Естественно, работа очень тяжелая, потому что скафандр – избыточное давление. Веса ты его не чувствуешь, чувствуешь его инерцию. Если начинаешь перемещаться, должен сдвинуть скафандр вместе с собой, потом остановить движение. Это все на руках, надо работать со страховочными фалами, потому что ты ими крепишься к станции. Минимум две точки фиксации должно быть, допустим, рука и фал, два фала, когда руки заняты. И ощущения, конечно, самые замечательные. Адреналин такой, счастье от того, что ты находишься в открытом космосе! Он очень сильно тебя будоражит, поэтому нужно очень внимательно работать. И в то же время, счастье, что ты вышел, и понимая, что работу никто не отменял, нет времени любоваться вот этой красотой. На огромной скорости это все понимаешь, работаешь, руки устают, но ты абсолютно счастлив в этот момент, потому что, к сожалению, не у каждого космонавта получается даже сделать выход в течение своей карьеры.
А. Милкус:
- Я давно хотел задать вопрос… В 70-е – 80-е годы в советском отряде космонавтов был достаточно жесткий контроль. Даже за личной жизнью космонавтов, за их взаимоотношениями. Насколько я помню, Леонид Кодынюк, который потом стал первым космонавтов независимой Украины, он летал во времена независимости Украины на американском космическом корабле, его исключили из отряда космонавтов в 80-х после развода. Сейчас такого нет. Но я думаю, что важно для психологов, которые обеспечивают полет космического экипажа, понимание, что у космонавта есть тыл и так далее.
Насколько важно сейчас, когда вы готовитесь к полету, работаете с психологом, оценивают ли они взаимоотношения в семье?
Д. Завгородняя:
- И, вообще, женат человек или нет?
О. Новицкий:
- Я думаю, что сейчас такие отношения особо не отслеживаются и не оцениваются. У нас есть и холостые ребята. Не знаю, правильно это или нет, в любом случае, я считаю, что тыл должен быть, чтобы человек думал, куда ему возвращаться, о ком заботиться, для кого работать.
Д. Завгородняя:
- Мне кажется, что разговоры за завтраком даже в космосе по сорок минут – они очень объединяют. Я не помню, чтобы со мной мой муж сорок минут подряд разговаривал!
А. Милкус:
- А ты в космос полети!
Д. Завгородняя:
- Да. Задумалась.
Юля, когда Олег на орбите, вы боитесь за него? Или когда он летит. Или вы уже привыкли?
Ю. Новицкая:
- Конечно, переживаю. Волнуюсь. Мне кажется, к такому нельзя привыкнуть. Вообще, когда муж находится в длительной командировке, когда я рассказываю о своем дневнике, всегда говорю, что меня очень хорошо понимают женщины. Они, когда читают мой дневник, мне многие говорят, что испытывали точно такие же чувства. И это бывают жены военных, моряков, дальнобойщиков, жены милиционеров. Недавно, когда в школе стрельба была в Казани, ребята-милиционеры пошли на суточное дежурство, ничего не предвещало беды. И они совершили подвиг в течение суток своей работы. И тоже это было опасно. Я даже не могу представить, что переживали жены, матери в этот момент. Это тоже очень страшно.
Мне кажется, что все женщины похожи в том, как они волнуются и переживают за своих мужей. Чувства у всех абсолютно одинаковые. Наверное, поэтому мой дневник зашел многим женщинам, потому что я рассказываю о том, что им близко. И об этих переживаниях.
А. Милкус:
- Говорят, есть такая легенда: как муж улетает в командировку в космос, дома что-то ломается.
Ю. Новицкая:
- Обязательно! И у нас даже есть такая история. На каком-то общем мероприятии рассказывала жена одного из космонавтов предыдущего набора. Муж у нее летал в конце 80-х. И перед полетом он опросил всех своих друзей и узнал, у кого что ломалось в их отсутствие. И дома все это сделал. Он купил ей запасной утюг, потому что с этим проблемы были. Поменял все лампочки в дома. Все сделал, что можно.
Прощается с ней, уходит. И говорит перед дверью: ну, теперь вы до моего прилета дотянете. Хлопает входной дверью и падает вешалка в коридоре.
Вот все равно что-то, да может случиться!
А. Милкус:
- А что у вас случилось?
Ю. Новицкая:
- Слушайте, чего только ни случалось! Когда муж уезжал в командировку, воду прорывало, компьютер мой ломался, диван, со светом были проблемы. Как говорят, домовенок, наверное, чувствует, когда хозяин уезжает из дома.
А. Милкус:
- А если такие проблемы возникают, когда вы на земле, вы это сами чините?
О. Новицкий:
- С руками у меня все хорошо. Я всю жизнь, как старший ребенок, помогал родителям по хозяйству. Знаю, как кормить животных, как где убирать, пилить, строгать. Даже будучи летчиком, поскольку денег не было, надо было строить гараж, я научился варить, меня друг научил. Я сейчас спокойно варю металл. Не чураюсь никакой работы. Но считаю, если в тех вопросах, где я слаб в знаниях или в навыках, лучше позвать специалиста.
Но всегда стараюсь смотреть, когда человек работает, чтобы в следующий раз такую работу выполнить самому.
А. Милкус:
- Вот вы сейчас вернулись домой. Сейчас у вас режим обсервации, вы проходите обследования врачей, но вы долго проводите время дома. Сейчас что-то приходилось налаживать дома после приземления?
О. Новицкий:
- Ну, чинить нет. Но буквально перед нашей встречей пошел в гараж, начал наводить там порядок, потому что там все не по-моему теперь. Там должен быть абсолютный порядок. Надо сейчас заниматься газонокосилкой, надо готовиться к зимовке, сложить дрова для бани. Пока не позволяет здоровье, внутренние мышцы пока слабые, он нагружать не стоит. Это я сделаю попозже. Работы у меня хватает.
Д. Завгородняя:
- А сколько времени занимает реабилитация?
О. Новицкий:
- Как говорят врачи, если грубо подойти, сколько человек летал, столько будет восстанавливаться до предполетного состояния. Сейчас я чувствую себя хорошо. Допустим, я не могу… Я чисто могу физически подтягиваться, но это опасно, потому что внутренние мышцы еще слабые. Я могу нанести себе травму. Поэтому я этого не делаю. Какие-то мышцы сохранились, допустим, бицепсы, трицепсы, мы их нагружаем в процессе полета. Внутренние мышцы, которые держат позу человека, они очень ослаблены сейчас.
А. Милкус:
- Между полетами вы еще закончили Российскую академию народного хозяйства и государственной службы. У вас есть летное образование. Вы много учились в отряде космонавтов. Зачем вам еще направление «Муниципальное и государственное управление»?
О. Новицкий:
- Да, все верно. Я считаю, что придет момент, когда я по состоянию здоровья не смогу выполнять полеты в космос. И как боевой летчик я уже ушел от этой своей любимой работы. И я считаю, что каждый человек, тем более, мужчина, если он может приложить силы и принести пользу стране в другом направлении, то я себе сделал такой маленький запас знаний. И если необходимо будет, я спокойно смогу перейти на другую работу, принести пользу стране, людям, своей земле. Почему нет?
А. Милкус:
- Мы вас поздравляем! 50 лет! Не надоело учиться?
О. Новицкий:
- Нет. Я считаю, что это всего лишь 50 лет. И я думаю, что еще не дошел до полного расцвета сил.
Д. Завгородняя:
- А как у вас возникла идея родить вторую дочь через двадцать лет после первой?
О. Новицкий:
- Давайте этот вопрос зададим супруге.
Ю. Новицкая:
- У меня муж все время хотел больше одного ребенка. А я как-то побаивалась. Знаете, потому что когда у нас родилась Яна, Олег находился в командировке 11 месяцев. Я говорю, что космические полеты – это не самая длительная наша разлука. И это были 90-е годы, зарплату не давали. И у меня была такая паника перед рождением ребенка. Я боялась, когда ты остаешься ночью одна с ребенком, без денег, тогда Скорая приезжала…
А. Милкус:
- И жили вы не в Москве.
Ю. Новицкая:
- Да, мы были не в Москве, мы жили в Буденновске – это Ставропольский край. В военном городке. И этот страх у меня оставался. И потом, знаете, я писала в дневнике, что когда мы родили Риту, как бы в какой-то мере мы вернулись в лейтенантские годы. Рите было семь месяцев, Олег улетел в командировку, мы жили на съемной квартире, потому что служебную надо было оставить, а в Москву мы не могли перебраться…
А. Милкус:
- Олег улетел в космическую командировку.
Ю. Новицкая:
- Да. Во второй космический полет. Рите было… Я осталась с маленьким ребенком в съемной квартиру и муж в командировке. В какой-то мере мы вернулись в лейтенантские годы. Я вот так вот шутила. То, чего я всегда боялась – остаться с маленьким ребенком, когда муж в командировке, так произошло. Конечно, было попроще, это уже не 90-е годы, но то, что для меня это было… В голове у каждого свои мысли, страхи, у меня был такой страх.
Д. Завгородняя:
- А вам кто-то помогал с маленькой?
Ю. Новицкая:
- По выходным иногда приезжала Яна, она у нас училась в Москве. Она приезжала. У нас бабушки все далеко были. Мы и Яну растили сами, и Риту сами. Иногда приезжала моя сестра, она живет рядом, но она работала в Москве. И могло по выходным.
Мы как-то с Олегом привыкли, что мы сами. Единственное, когда Яна бывает свободна, она может мне помочь. Но мы стараемся особо не нагружать.
Д. Завгородняя:
- Старшая дочь – это великое дело!
А. Милкус:
- Олег, когда я готовился к эфиру, обратил внимание, что у вас под комбинезоном тельняшка. Как говорят моряки – «рябчик». С чем это связано?
О. Новицкий:
- Тельняшка не морская, а вэдэвэшная.
А. Милкус:
- Вы ее надеваете, потому что?..
О. Новицкий:
- Это подарок моего погибшего в Грозном друга Димы Алексеева – это был командир взвода единой роты спецназа. Мы познакомились в Буденновске. И случайно с ним встретились после постановки задачи в Дагестане. И после выполнения задачи он мне отдает тельняшку, говорит, Олег, ты можешь смело ее носить. Я знаю, что ребята очень трепетно относятся к тем вещам, которые им дороги. Это как берет, тельняшка. Но если мне мой друг ее подарил, я имею право ее носить. И она мне приносит, наверное, маленькую удачу.
А. Милкус:
- Вы все три полета одну и ту же тельняшку носили?
О. Новицкий:
- Нет, почему же? Я их меняю, конечно.
А. Милкус:
- Просто у вас моральное такое разрешение…
О. Новицкий:
- Да. Я считаю, что имею право.
А. Милкус:
- Везучая тельняшка?
О. Новицкий:
- Не везучая, но какая-то связь с друзьями, не знаю, это очень многое значит за всю жизнь. Я очень всегда на них рассчитываю, они рассчитывают на меня. Если я получил разрешение воспользоваться этим атрибутом, а я считаю для них его святым, то я с честью и с радостью буду носить.
А. Милкус:
- Олег, когда прилетели Пересильд и Шипенко, вы Юле предоставили свою каюту. Я так понимаю, вы до этого в ней прожили 180 дней – полгода.
О. Новицкий:
- Предыдущие полеты тоже.
А. Милкус:
- Ну, как бы родной дом. А сами переместились в новую каюту в модуле «Наука», в которой никто не ночевал. Как спалось на новом месте?
Д. Завгородняя:
- Какие видели сны?
О. Новицкий:
- Сны-то я на Земле редко вижу, а там спалось хорошо. У нас график был довольно плотный, загруженный. Приходилось даже немного перерабатывать. Поэтому отдыхалось очень хорошо. Каюта новая, чистая. Она, по-моему, даже просторнее, чем каюта служебного модуля.
А. Милкус:
- А правда, что в космосе быстрее высыпаешься? Юля рассказывала.
О. Новицкий:
- Да, согласен. Потому что тело полностью расслаблено. Пять часов хватает за глаза.
А. Милкус:
- Будем завидовать.
Д. Завгородняя:
- А какие еще есть счастливые приметы у космонавтов? У жен космонавтов.
А. Милкус:
- В вашей семье.
Д. Завгородняя:
- Тут слушатели спрашивают, видели ли вы инопланетян? Отвечу за Олега, что нет. Но какие-то мистические…
А. Милкус:
- Может, он видел!
Д. Завгородняя:
- Мы про семью говорим!
О. Новицкий:
- Со всем уважением, но не видел.
Д. Завгородняя:
- Я угадала.
О. Новицкий:
- Тяжело вспомнить.
А. Милкус:
- Думаю, что самое главное в этой семье, что мягкая игрушка, которую взял Олег от Риты. Да?
Ю. Новицкая:
- Да, Олег брал с собой котенка Гава, а щенок Шарик оставался с Ритой. И папа вернулся с котенком, щенок с Ритой были дома, ждали его. И сейчас Рита играет с двумя этими игрушками.
У нас, у жен существует, у семей существует такая традиция, что мужья перед отлетом делают жене подвеску в виде экипажной эмблемы. У меня такая есть. И весь третий полет я в ней проходила. Для меня это как бы талисман. Я ее надеваю, когда мы провожаем Олега на Байконур. И снимаю потом, полгода хожу в ней…
А. Милкус:
- А что на этой подвеске изображено?
Ю. Новицкая:
- Эмблема экипажа. Вернее, здесь 65-я экспедиция. Экспедиционная эмблема. Потом, когда Олег улетает на Байконур, все три раза мы ему делали футболки с нашей фотографией. И он на Байконуре ходит в футболке. Первый раз с Яной, третий полет уже с Ритой. Мы у него вот здесь вот, на груди наши фотографии. И как бы чисто по-женски вроде бы мы находимся с ним рядом. И расстояния нам не помеха. Такая маленькая традиция. И дома у нас все три футболки: после первого полета уже прошло девять лет, слегка застиранная, старенькая. После третьего полета еще новенькая.
Д. Завгородняя:
- Интересно, у Яны папа – Герой России, космонавт. Это как-то отражается на ее выборе молодых людей? Наверное, требования повышенные у нее.
О. Новицкий:
- Я бы так не сказал. Мы с ней много беседовали. Она никогда этим не кичится, не выставляет, что у нее папа космонавт. Она просто соглашается, когда ей кто-то говорит: это твой отец? Она говорит: ну, да.
Она считает, что… В этом плане ей тяжело общаться с молодыми людьми, потому что она ищет похожих на моих друзей и на меня.
Д. Завгородняя:
- Да, это у всех девочек.
О. Новицкий:
- Сейчас у молодых ребят воспитание немножко другое. Мои друзья в основном военные летчики, это, считаю, отдельная категория людей. И она, наверное, пытается подсознательно сравнивать своих знакомых с моим окружением.
А. Милкус:
- Олег, когда вы приземлялись, у нас Юля была в эфире. И она рассказывала, что специально накрывала вам стол. Мы теперь знаем, что белорусский пирог – это не белорусский пирог, а это изобретение вашей семьи. А не национальные драники. Когда вам удалось попробовать то, что приготовила Юля.
О. Новицкий:
- В этот же день после перелета приземлились на Чкаловском. Приехали в городок, меня врачи осмотрели, сказали, что все хорошо. И потом приступили к нормальной земной трапезе.
А. Милкус:
- Голодные были?
О. Новицкий:
- Нет, нас очень хорошо покормили в самолете. У нас замечательная бортслужба, они всегда уточняют, что хотелось бы особенного в самолете. Было и сало, и огурчики, ржаной хлеб. Все то, что хотелось. Помимо стандартного рациона питания: второе блюдо, салатик. Все было.
А. Милкус:
- Сало и огурчики – это закуска. Ассоциация!
Д. Завгородняя:
- С определенным напитком.
О. Новицкий:
- Холодная закуска. У нас очень жесткий режим, поэтому врач отслеживает. Очень много приходится пить жидкости: морсов, компотов, потому что мы принимаем солевые добавки перед спуском. И надо этот баланс жидкости сильно восстанавливать.
Д. Завгородняя:
- Я читала в одном интервью, что вам пришлось как-то зуб реставрировать, ставит пломбу. А из чего была сделана пломба?
О. Новицкий:
- Очень много современных материалов, которые позволяют установить временную пломбу даже не профессионалу. У нас есть первоначальные навыки работы с таким материалом, мы проходим подготовку. И в первом полете я сам себе пломбировал зуб, в этом полете получилось, что пломба раскрошилась, мне помог Петр Дубров. И материал хороший, он плотно стоял до посадки. И сейчас мне уже наш стоматолог сделал все, как это профессионально и надежно.
А. Милкус:
- То есть, у вас папа, если что, медицинскую помощь оказать может!
Д. Завгородняя:
- Какой глобус, все-таки, купить ребенку? С политической картой или с физической? Большой или маленький? Посоветуйте! Вы – космические люди и ваше слово для меня авторитетное.
Ю. Новицкая:
- Мне кажется, что с физической. Чтобы не было видно границ. Границы потом выучит.
О. Новицкий:
- Я думаю, что с политической, чтобы понимать, какая у нас огромная страна, что сделали предки для держания таких границ огромных. И чтобы ребенок этим гордился.
А. Милкус:
- Процитирую одно из интервью Юли, где она рассказывает, что во время дистанта, когда вы готовились к этому полету, больше удалось быть дома. И вы даже построили скульптуру аиста в гнезде.
О. Новицкий:
- Не скульптуру. Аиста мы купили. Просто нужно было срезать вишню, она старая, начала болеть. Я начал ее отпиливать, потом пришла в голову мысль: зачем ее выпиливать полностью? Когда можно оставить основные ветки, на них набросать более мелких, сплести такое гнездо. Установить аиста. Это было очень красиво. Пара аистов: один сидит, второй стоит над ним. Жена потом смеялась, что каждый мужчина, помимо трех основных вещей, должен еще свить гнездо. И вот я его свил.
А. Милкус:
- У вас давно уже есть гнездо! Семейное. И очень теплое, очень хорошее.
У нас заканчивается программа. Мы говорили, как выстраиваются отношения в космической семье. Спасибо!
Олег, что бы вы посоветовали молодым семьям сейчас? С опытом ваших 25 лет жизни вместе.
О. Новицкий:
- Взаимоуважения и принятия позиций друг друга. Не жестко ставить свое мнение, а именно консенсус какой-то. А в плане воспитания детей, наверное, надо смотреть на своих родителей.
А. Милкус:
- Спасибо!