Если родился с гаджетом в руке. Как соцсети промывают мозги людям
М. Баченина:
- В эфире «Родительский вопрос». В студии Александр Борисович Милкус и Мария Баченина. Александр Борисович не просто радиоведущий, но, в первую очередь, заведующий лабораторией медиакоммуникации в образовании НИУ «Высшая школа экономики».
Тема, которую мы хотим сегодня поднять, это медиаграмотность. Дайте нам определение, что такое медиаграмотность?
А. Милкус:
- Слово «медиаграмотность» состоит из двух частей. Медиа – передача информации разными способами, грамотность – понимание, как она передается и каким образом усваивается народонаселение. Всем очень просто.
М. Баченина:
- Это либо информатика, либо журналистика?
А. Милкус:
- К информатике отношения не имеет. Журналистика – одно из подразделений медиаграмотности. Журналист должен быть медиаграмотным, потому что он должен понимать, как он размещает и для чего свои материалы. То, что сейчас называется контентом.
М. Баченина:
- А зачем детей учить медиаграмотности?
А. Милкус:
- Если начинать рассуждения про медиаграмотность, то нужно понимать, что мы попали в совершенно неожиданную ситуацию. Мы – это человечество, это наши люди. Очень давно, пять тысяч лет назад, появилась более-менее понятная письменность. Мы стали использовать буквы, знаки и так далее, чтобы передавать информацию. Достаточно долго это было свойством очень небольшого количества людей, то есть грамотных людей. Примерно до изобретения Гуттенбергом печатного станка. Потом появился печатный станок. Между прочим, почти сто лет он воспроизводил книжки, которые писались от руки. Первые книжки Гуттенберга были напечатаны шрифтом, имитирующим письмо. Только через сто лет стало понятно, что печатный станок – это такая вещь, которая позволяет знания распространять в большем количестве. Появилось больше книжек, появилось больше грамотных людей.
Но даже в конце XIX – начале ХХ века грамотность, возможность получения знаний были доступны 15-20 процентам людей. Тотальная грамотность и тотальная возможность получать знания появилась только в середине – конце ХХ века. И вдруг неожиданно с появлением цифровых технологий оказалось, что знания, информация доступны любому человеку. И эти знания трансформировались достаточно странным образом. Мы сейчас получаем такое количество информации, которое никто никогда в нашей цивилизации не получал. И это свойство последних 10-15 лет.
Как в этом море информации разобраться? Как определить, что правда, что ложь? Как усваивать информацию? Все стало по-другому. Мы просто перевернули мир. Если раньше информация – книжки, печатный текст – воспринималась в основном через буквы. Потом появилось телевидение, мы визуализировали информацию. Но основной источник был книжки. Сейчас 80 процентов информации мы получаем и усваиваем через видео или аудио. Человек по-другому стал воспринимать информацию.
Есть два направления. Первое – мы меняем восприятие информации. Есть версия, что и человечество будет меняться. Подвид homo sapiens станет подвидом homo digital.
М. Баченина:
- Изменилось не восприятие информации, а способ получения информации.
А. Милкус:
- И восприятия, и получения.
М. Баченина:
- Как восприятие поменялось?
А. Милкус:
- Раньше мы читали глазами. Мы проговариваем текст, и он усваивается в нашей голове. Сейчас мы воспринимаем зрительные образы. Об этом говорил известный нейрофизиолог Татьяна Черниговская. Это только началось. Мы еще не знаем, как это скажется на человечестве. Есть версия, как появился человек разумный, среди неандертальцев произошла некая мутация, в результате которой часть неандертальцев стала по-другому воспринимать информацию, развиваться. Через 500 тысяч человек появился человек разумный. Сейчас мы по-другому задействуем наш мозг, мы по-другому воспринимаем информацию.
Были исследования, что в том же TikTok или в других сервисах, которые позволяют получать информацию, картинку, раньше нужно было 8-9 секунд, чтобы человек определил, будет он смотреть этот ролик или не будет. Сейчас среднее время восприятия видеоинформации – 3 секунды. Дальше молодой человек, который смотрит короткие ролики, решает, будет он дальше смотреть или нет. Ему нужно 3 секунды, чтобы включиться и понимать, что там дальше происходит в этом ролике.
М. Баченина:
- То есть необходимое время стало в три раза меньше.
А. Милкус:
- Так как информации много, мы задействуем совсем другие когнитивные механизмы в своей голове, чтобы эту информацию потреблять, воспринимать. Естественно, в первую очередь перестройка мозга или настройка мозга происходит у наших детей. Взрослые еще по привычке умеют сепарировать информацию. В результате то, что воспринимают наши дети, и то, как они понимают эту информацию, это сильно, с точки зрения физиологии, нейронов, даже лингвистики, отличается от того, как это воспринимает поколение родителей.
Поэтому возникает вопрос о необходимости понимания или обучения технологии восприятия большого количества информации. Я хочу подчеркнуть, что многие страны в последние годы занимаются отдельно предметом «медиаграмотность» в средней школе. Мало того, на Западе предмет «медиаграмотность» стал появляться уже в 80-90-х годах прошлого столетия, с увеличением количества телеканалов, радиостанций, с появлением интернета. В последние годы в Казахстане издан учебник по медиаграмотности и введен курс медиаграмотности в школе. В Узбекистане сейчас начинается. Мы тоже готовим такой курс. Это необходимость.
Я сравниваю понимание или обучение медиаграмотности с обучением правилам дорожного движения. Человек садится за руль только после того, как изучит правила дорожного движения в классе, проходит теоретическую подготовку. То же самое мы должны сейчас говорить и про медиаграмотность. Нужно понимать, как ее потреблять, какие есть опасности, сложности, как использовать современные информационные технологии не во вред, а во благо и самого школьника, и в общем пространстве.
Если мы говорим про медиаклассы, которые возникли в Москве, уже 155 школ открыли медиаклассы, там обучают работе с видео, с фото, с текстами. Но изначально идет разговор о том, что нужно их обучить, как информация появляется в сети, какие есть опасности в появлении этой информации, насколько она объективна, как бороться с теми самыми фейками, какие есть авторские права и как нужно им следовать, какие есть законы по защите прав потребителей, по защите персональной информации. У нас достаточно большое такое законодательство, оно помогает ограничивать некую опасность, ограничивать возможность нехорошего влияния информационного поля.
Есть исследования, что у нас до 80 процентов информации, размещаемой в интернете, необъективна. Я часто встречаюсь с десятиклассниками, ребятами из медиаклассов, спрашиваю: откуда вы черпаете информацию? Как вы узнаете о том, что происходит в мире? Многие говорят о том, что слушают блогеров. И называют фамилии блогеров, которых я не слышал никогда. И не знаю, что они там рассказывают детям, как они преломляют эту информацию. Когда пытаешься ребятам объяснить, как эта информация заводится, как человек ее пересказывает, насколько она в пересказе отражает позицию этого автора, блогера, а не то, что на самом деле происходит, для них это оказывается абсолютно неожиданным. Они считают, что если это блогер, весь класс его слушает, значит, это все правда. На самом деле это далеко не так.
М. Баченина:
- Скажу вам как мама 11-летки, что иногда, если говорить даже не о новостных вещах, а энциклопедических знаниях, что там такое перевирание бывает, от чего у меня волосы встают дыбом. И самое обидное, когда я начинаю говорить о том, что данный товарищ – блогер Иван Иванович Иванов совершенно не прав, он сер в своем заблуждении, ребенок начинает отстаивать его права, потому что воспринимает меня как врага всех блогеров всея Руси. Мол, это же родитель, который не хочет, чтобы я лишний раз смотрел блогера. А значит, родитель всегда будет очернять.
Вопрос очень любопытный. Когда нужно вводить эту медиакультуру, в каком возрасте, в каких классах она сейчас у нас вводится? Как попасть в этот класс?
А. Милкус:
- История очень интересная: а кто будет учить? Медиаграмотностью не обладают родители. Мы обычно переносим наш опыт, наши знания нашим детям. Я вот с чем сталкивался много раз. Я читаю лекции по медиаграмотности, информационной безопасности, в том числе и взрослым, учителям. Даже читал несколько раз опытным журналистам, работающим в крупных изданиях по финансовой тематике. И то, что я рассказывал, как информация попадает в интернет, как она ранжируется, как появляются рейтинги информации, как она распространяется, - даже для журналистов, которые вроде бы работают в основном на сайтах, это оказалось неожиданным. И многие меня потом допрашивали, дорасспрашивали после лекций, как это все происходит.
Если мы говорим про родителей, они тоже не очень понимают, что происходит, как формируются те самые опасности. Простой пример. Есть очень известный блогер в Екатеринбурге, бывший менеджер одного компьютерного магазина. Он рассказывает, как он стал популярен. В одной из социальных сетей он начал размещать свои видеосюжеты. Самый большой спрос и популярность набрал следующий сюжет. Девушка подходит к двери, он подкрадывается снизу, у него в пакете молоко не в бутылке, а в полиэтиленовом пакете. Он срезает кончик с пакета, молоко выливается на улицу. Что тут такого? Но этот ролик набрал 2,5 млн. просмотров. Человек попал в топ видео. У него повысилась стоимость рекламы. И он продолжает воспроизводить вот такие сюжеты и дальше.
Вроде бы ничего такого. Но он рассказывает о том, как здорово он развивается, какой он успешный. И у него появилось множество последователей. Кажется – глупость мы распространяем. Что тут такого? Но для детей эта успешность, то есть появление в интернете с такими роликами, позволяет демонстрировать свою независимость, свои возможности как человека. Мы направляем детей не туда, где созидания, а туда, где всякая такая глупость.
Социальные сети очень интересно формируют ребят. Я сейчас читаю книжку интересного исследователя «Формула грез», про несколько социальных сетей, которые изначально были соцсетями, где размещали фотографии. Очень много разных историй о том, как фотографии меняли жизнь людей. Есть статистика, что раньше соцсети возникали для того, чтобы просто люди делились фотографиями. Обычные домашние фотографии никому не интересны. Поэтому набирали лайки, просмотры те фотографии, которые обработаны, красивые, фэшн-фотографии и так далее. Соцсети увеличили кассу пластических хирургов на 50 процентов. Потому что люди стали менять свою внешность, чтобы оказаться в топе этих сетей.
М. Баченина:
- Это было у людей и раньше, только проявлялось в чем-то другом? Вот это лидерство, желание нравиться.
А. Милкус:
- Мы же помним, как девушки в разное время подражали той же Мэрилин Монро, Любови Орловой, рисовали стрелки, выщипывали брови и так далее. Но этих подражателей не было видно. А сейчас ты, изобразив из себя что-то такое неожиданное, можешь набрать аудиторию, можешь на этом зарабатывать. Ты должен правильно, красиво выглядеть. И вот эти тренды задают социальные сети. И дети за ними тоже тянутся. И взрослые тянутся. Нами стали руководить, социальным поведением людей стали руководить социальные сети. Некие представления об идеальной внешности, об идеальной квартире, об идеальном поведении. Усреднение. Это все приводит к тому, что человек теряет индивидуальность, он должен подстраиваться под эти социальные сети. Либо снимать глупые ролики, либо делать из себя красотку или красавца. Увеличивается количество скачиваний разных программ, которые занимаются обработкой изображения.
Если посмотреть фотографии лидеров соцсетей, мы увидим, что эти люди не стареют, они все время выглядят потрясающе здорово. Это такой тренд. И тренд того, что ты живешь в искусственном мире. И взрослые подтягиваются под это, и дети. Если мы говорим о воспитании медиаграмотности, ты правильно сказала о медиакультуре, то и родителям, и детям нужно объяснять, нужно приучать, что реальная жизнь и жизнь в интернете отличаются. Все больше и больше настоящую реальность заменяет реальность цифровая, виртуальная, информационная.
М. Баченина:
- Сразу вопрос на злобу дня из зала. Я это очень хорошо понимаю, я это поняла интуитивно, столкнувшись с этим на примере моего старшего сына. Но я не ожидала, что мне не будет веры. Мне очень сложно доказать ему, что жизнь действительно отличается. В силу его маленького жизненного опыта, в силу того, что он перешел в стадию пубертата или предпубертата, когда родители отходят на второй план, немного другие герои замещают эти авторитетные фигуры. А как это показать детям? Как им дать понять это доступно, чтобы это у них вызвало доверие?
А. Милкус:
- Ты вторгаешься в сферу, которая сейчас только формируется. Это очень интересная история. Технологий понятных, как уберечь и взрослых, и детей, еще не выработано. Многие страны, многие научные коллективы пытаются изучить, что происходит. Мы не понимаем, что мы не доживем до того, когда нынешнее поколение, сроднившееся в детстве со смартфоном, с планшетом, станет старше, дойдет до возраста пенсионного, и тогда можно провести продолжительно, так называемое лонгитюдное исследование, что произошло с этим человеком, с этим поколением, как оно воспринимает информацию. Мы сейчас только нащупываем ту стратегию, которую нужно выработать, чтобы как-то сочетаться с этим нереальным, виртуальным, придуманным миром.
На мой взгляд, чаще идут старыми путями. Новых нет. Это обучение пониманию опасности или двоякости виртуального, цифрового мира, начиная чуть ли не с детского сада. Некоторые исследователи говорят, что в детском саду нужно показывать реальность и нарисованные картинки. У меня есть идея, что с пятого класса так точно нужно с детьми разговаривать о том, что есть реальный мир, а есть мир, который в компьютере, на экране монитора. И они не всегда совпадают.
У нас отняли культуру дворов, культуру общения. На днях была конференция исследователей образования, которые били тревогу, потому что дети не умеют ориентироваться в городском пространстве. Либо они ходят по навигатору, либо родители их отпускают в незнакомое место, у них есть трекер. Родители с ума сходят, если ребенок, придя в школу, не отзвонился, или они не увидели по программе, что он дошел до школы или обратно. В 70-90-е годы дети были более самостоятельные. Это тоже влияет на взрослость. Ходили с ключом на шее, приходили домой, разогревали обед, общались во дворе.
М. Баченина:
- И кричали под окнами.
Наболевший вопрос о том, что противопоставить картинке из интернета. Я вижу ролик, который смотрит мой ребенок. И понимаю, что мне сейчас нужно ему сказать, что так в жизни не бывает. Меня часто посещает такое желание. А что мне положить на другую чашу весов? Ну, скажу я ему: сынок, так в жизни не бывает. А как бывает?
А. Милкус:
- У меня есть идея – сделать курс для четвертого-пятого класса, где можно разобрать мультики. У меня была травма, когда рос мой сын. Появились только видеомагнитофоны, мне подарили кассету «Тома и Джерри». Когда дети сильно сидели у меня на голове, я им включал этого «Тома и Джерри». Через три-четыре месяца старший сын, лет в пять, носился по квартире, жутко визжал, пищал и делал какие-то ужасные ужимки, от которых я не мог его отучить. Потом я понял, что он просто повторяет этого мышонка. Это был кошмар. Потому что все время раздавался этот писк, он кривил физиономию в такие морды, которые мне не очень нравились.
И я подумал, что сейчас хорошо бы взять курс и начинать медиаграмотность с разбора мультиков, как они создаются, почему придуман этот или другой сценарий, как разрабатывается мимика для этих мультиков. Я думаю, что ребята в четвертом-пятом классе уже с удовольствием это могут воспринимать и понимать. Разобрать эти истории на составные части, чтобы ребята понимали, как мультфильмы создаются, по каким канонам, почему они отличаются от реальной жизни. Может, самим поснимать такой мультик. Я думаю, только через практику, через понимание, что мы создаем некий продукт, потому что он воспринимается обществом вот так и так, а вообще можно попробовать и не идти по лекалам, по шаблонам того же Диснея. Там же все продумано по шаблонам. Я думаю, что большинство мультиков, особенно DreamWorks, Disney, посмотрев первые три минуты, вы можете весь сюжет изложить дальше, что будет. И вот с детьми разобрать такую вещь.
Так же можно разобрать кино, как оно действует, можно разобрать ролики. Тот же ролик, о котором я рассказывал. Почему этот ролик с дурацким отрезанием кончика пакета молока, выливающегося на асфальт, набрал 2,5 миллиона просмотров? Кто эти люди, которые это смотрят? Идет разговор о воспитании или о формировании критического мышления у нынешнего поколения, которое задавлено этой видеопродукцией, в основном манипулятивного свойства. А может быть, через детей и повлиять на взрослых. Потому что взрослые точно так же потребляют эту историю, далеко не всегда критически воспринимая то, что им льют на голову.
М. Баченина:
- Я поняла, что сызмальства. А в школе сейчас существует большое количество медиаклассов. Я говорю о Москве. Можно ли рассказать, с какого класса они вводятся, как туда люди попадают?
А. Милкус:
- Очень интересная вещь. Медиаграмотность, медиаобразование, на мой взгляд, первый в истории российской педагогики предмет, который вырос снизу, а не сверху. Есть школы, в которых медиаклассы, медиаграмотность преподают уже лет 10-15. Благодаря неким энтузиастам, бывшим журналистам, бывшим телеведущим, которые пришли в эти школы, понимая, что ребятам пора давать вот эту информационную подпитку, защиту. Появление медиаклассов в Москве – это следование запросу снизу. Изначально была идея, что медиаклассы будут готовить журналистов. Но очень быстро от этой идеи отказались. Медиаклассы – это те классы, которые должны готовить специалистов, которые понимают, как использовать контент, понимают его опасности и возможности. Выпускник медиакласса в будущем может быть инженером, учителем, врачом и так далее. Но он будет обладать некими знаниями о том, как правильно информацию использовать во благо.
В принципе, медиаклассы – это 10-11 класс. В Москве, попробовав завести медиаклассы, поняли, что в 10-11 классе начинать медиаграмотность поздновато. С этого года появилось понятие «медиавертикаль». Это возможность в дополнительное время, не в основное в школьном расписании, а после преподавать некие основы медиаграмотности практически с 7 класса в некоторых школах. А некоторые школы даже ввели медиаклассы или медиавертикаль с 5 класса. Это как раз то время, когда можно заложить эти основы безопасности, той же медиаграмотности.
М. Баченина:
- Это посещение по желанию?
А. Милкус:
- К сожалению, мы не можем пробиться в основную школьную программу, она и так нагружена-перегружена. Была идея расчленить этот курс и какие-то знания включить в уроки русской литературы, какие-то в ОБЖ, в окружающий мир. Но опыт появления предмета ОБЖ изначально, он же в начале был не отдельным предметом, а эти постулаты ОБЖ пытались внедрить в историю, в географию. Ничего не получилось. И тогда сформировали предмет ОБЖ. Опыт говорит, что нужна цельная логическая связка, такой предмет.
Сейчас, конечно, идея о том, что это будет дополнительное образование, то есть кружок для тех, кому интересно. Но я думаю, что время у нас очень активное, быстрое, через несколько лет это будет один из предметов школьной программы. Потому что этот предмет очень важный.
М. Баченина:
- Что там проходят?
А. Милкус:
- Первое – это понимание, как устроен информационный мир. Это все достаточно непросто. Сегодня благодаря всяким интернет-алгоритмам выдача нам, потребителям, информации очень сложно устроена. Условно, если вы в интернете запрашиваете подушку, вы хотите купить подушку, то вам будет выдаваться информация, связанная с подушкой. Информация и реклама. Точно так же вы можете запрашивать новости, вам будут выдаваться новости в определенном ключе и контексте. Через какое-то время вы будете считать, что весь мир думает именно так. И именно в этом ключе преподаются те новости, которые вас интересуют, везде. А это просто робот вам подбирает то, что вы хотите узнать и услышать. Он вам потакает. Есть целые алгоритмы, которые вводит, допустим, ВК, чтобы вы все равно попытались получить разные точки зрения, разную картину мира. И это достаточно сложно. Настраивать под ваши интересы гораздо проще, чем давать возможность вам посмотреть весь спектр информации.
Я считаю, очень важно рассказывать про авторское право. Дети делают сюжеты уже в 5-6 классе, многие снимают видео, они не знают границы прав тех людей, которые обладают правами на фото, видео. Защита персональной информации. На каждом занятии со школьниками приходится рассказывать про овершеринг, когда вы выкладываете больше информации в социальных сетях, в блогах, чем это нужно. Включая домашний адрес, мобильный телефон и все остальное. В результате мы знаем истории, когда недавно у нас устраивалась на работу молодая выпускница педагогического университета, хорошая девочка. Завуч, который брал ее на работу, посмотрела ее соцсети, нашла записи, когда ей было 16 лет, об участии в некой школьной вечеринке, где девушка была в образе будущей учительницы. И ей отказали в работе. Потому что дети точно будут смотреть ее соцсети, найдут эти фотографии.
М. Баченина:
- А нельзя было предложить удалить эти стародавние фото?
А. Милкус:
- Можно сказать. Ей сказали, она удалила. Но тут есть такая вещь – интернет помнит все. Вы можете удалить, но где-то в кэше, в облаке это все может сохраниться.
М. Баченина:
- Просто отрезать краешек пакета молока, как в том примере, который вы привели выше, это безобидно. А что касается использования информации, воровства и использования фотографий, специального вредительства, - у всего этого есть имена, того же буллинга. Фейки отличать. Учат ли детей в медиаклассах этому? Если да, то как?
А. Милкус:
- Когда я общаюсь уже со взрослыми, с учителями, мы проводим обучение, повышение квалификации учителей, кураторов медиаклассов, я им говорю простую вещь. Когда появился первый смартфон массово у людей в руке? Они говорят: лет двадцать, пятнадцать назад. А на самом деле 15 лет назад появился только первый айфон, а когда появились приложения и он стал массовым, это было всего десять лет назад. У нас в руках появился смартфон со всякими приложениями. Все эти приложения, которыми мы пользуемся, банковские, информационные, навигация и тому подобное, им всего 5-7 лет, а мы уже к этому привыкли. И дети тоже привыкли. А планшеты вообще появились в 2010 году.
Поэтому мы и говорим, что мы абсолютно точно не понимаем, куда эта технология нас заведет. Но что точно – очень сильно изменилась структура подачи материала. То, что раньше называлось «газетная утка», это было событие, когда газета сообщала непроверенную информацию. Сейчас технология создания фейков, или дипфейков – глубоких фейков, которые создают с использованием самых современных технологий, условно говоря, это снимается видео, а уже есть технологии, которые позволяют наложить на сцену непотребную лицо какого-нибудь политика или еще кого-то. И человек, который не очень разбирается в компьютерных технологиях, он и не отличит. Он будет считать, что это правда, что вот именно этот человек занимался непотребством всяким.
Что нужно? Взрослым, наверное, массово обучаться определению, как фейк возникает и как с ним бороться, наверное, нет смысла. Лучше все-таки критическое мышление включать и логику. Правильная была рекомендация, если информация бьет на эмоцию, то есть разработана с пониманием и провоцирует некую эмоцию, это, скорее всего, фейк. Потому что информация должна быть нейтральной.
А вот детей в медиаклассках, конечно, мы стараемся обучать определению и вычислению, как создается фейк. Есть довольно понятный алгоритм. Разыскивается тот файл или сайт, на котором первый раз появился. Потом оказывается, что это сайт не очень официальный, совсем не вызывающий доверие. Определяется, кто там участвовал. Там же должны быть эксперты.
Приведу пример. Мы занимались с группой журналистов. Им был предложен текст, который был написан искусственным интеллектом. Сейчас можно задать тему, и тебе искусственный интеллект создаст некое произведение. Его немножко отредактировать, и вполне себе получится произведение черт-те о чем. Текст был о том, что первыми на Луну полетели не американцы, а некие космонавты. Искусственный интеллект даже сам фамилии придумал и биографии им. И фотографии были. Та же машинка придумана фотографии этих людей, которых не существует. Но чтобы придать правдоподобность тексту, были прикручены придуманные фотографии. Мало того, текст был размещен на некоем сайте с помощью определенных технологий. Он оказался в поисковой выдаче «люди на Луне» чуть ли не на первой странице. И вот этот текст дали молодым журналистам. Многие из них комментировали так: ой, а я думал, американцы. Оказывается, нет, наши полетели на Луну.
М. Баченина:
- Это какой возраст был у ребят?
А. Милкус:
- 18-20 лет.
М. Баченина:
- Не верю своим ушам. Столь наивными могут быть?
А. Милкус:
- Подождите, текст был в поисковой выдаче на первой странице, был размещен на более-менее солидном сайте. Там указаны фамилии, там есть фотографии этих людей. Как же мне не поверить?
М. Баченина:
- Ссылка должна быть на источник официальный. И дальше мы доверяем этому источнику или нет.
А. Милкус:
- После того, как они поймались на этот крючок, мы с ними и разрабатывали технологию, как они должны были проверить этот материал. Я привел пример, мы потом этот текст с сайта удалили, вычистили. Нет его сейчас в сети. Но я привел пример, как создаются эти истории и как можно очень легко попасть, если ты не обладаешь пониманием, как это работает. Этим технологиям нужно детей обучать в первую очередь.
Естественно, кибербуллинг, который сейчас распространен, наверное, не меньше, чем обычный буллинг, травля в школе. Потому что этот кибербуллинг часто происходит со скрытыми людьми, мы не знаем, кто накидывается на человека. Было уже несколько историй, когда затравили человека в сети настолько, что подросток наложил на себя руки. Это тоже очень важная история. Нужно понимать, кто это делает. И самое главное, многие дети считают, что френды в соцсетях – это ваши друзья. Объяснить, что это совсем не друзья, тоже необходимо. Как и в многопользовательских играх люди собираются в команды. Кто в этой команде, кто скрывается за ником, мы тоже не знаем. Есть предупреждения от специалистов о том, что там появляются и специально люди, которые занимаются вербовкой детей в некие социальные группы не самого хорошего качества.
М. Баченина:
- В медиаклассе или в принципе как обучить своего ребенка тому, как отвечать на кибербуллинг, как выявить то, что тебя вербуют или у тебя выманивают какие-то фотографии, которыми потом тебя будут шантажировать? Или тебя пытается взять в оборот какой-нибудь педофил, не дай бог?
А. Милкус:
- Дети очень доверчивы. Взрослые доверчивые. Сколько этих звонков от банковских мошенников, сколько людей вполне себе взрослых, солидных, с хорошем образованием, отдавали им легко и непринужденно деньги. Дети попадаются точно так же. Поэтому вариант такой. Когда мы росли, мы знали, что нельзя брать конфетку у незнакомого дяди. И вообще говорить с незнакомым дядей. То же самое нужно вырабатывать с теми, кто общается в интернете. Нужно понимать, с кем ты общаешься. Советы ребятам в средней школе мы даем совершенно понятные. Если ты с кем-то дружишь в социальных сетях, ты должен понять, кто это. Знаешь ли ты этого человека в жизни, готов ли ты с ним общаться. Если к тебе приходит скрытый человек под ником с непонятной фотографией, а часто еще и без фотографии, и пытается с тобой вести задушевные разговоры, уже надо рассказывать родителям. И родители должны понимать, что такая история бывает.
Достаточно много есть технологий для того, чтобы детей научить. Ты начала с того, что твой 11-летний сын говорит: я больше доверяю блогеру, чем тебе. Хотя ты профессиональный журналист, опытный человек.
М. Баченина:
- Только это и спасает – мой авторитет. Он говорит: а, ты же журналист, ладно, да.
А. Милкус:
- Многие родители, может быть, даже большинство, тоже не понимают, куда они попадают. Мы же говорим о том, что эта среда возникла не так давно. А люди, которые занимаются нехорошими делами, мошенничеством и так далее, это люди с высоким интеллектом, с хорошими деньгами, с пониманием, что и зачем они делают. И технологии появляются новые все время. Ты только пытался с этим разобраться и выработать рецепты, как с этим работать, а появляются новые технологии. Все непросто. Поэтому я считаю, что предмет «медиаграмотность», медиакультура – это задача сегодняшнего дня.
М. Баченина:
- Мне кажется, мы сегодня сделали важное дело. Как минимум, зажгли маяк для родителей, на который тоже надо ориентироваться. Такова наша жизнь.
