Родные языки большой страны. Как возрождается система их изучения
М. Баченина:
- Здравствуйте, друзья. В эфире «Родительский вопрос». У микрофона Александр Милкус.
А. Милкус:
- И Мария Баченина.
М. Баченина:
- Сегодня у нас в гостях исполняющий обязанности директора Федерального института родных языков народов Российской Федерации Илья Владимирович Новокрещенов.
И. Новокрещенов:
- Здравствуйте.
А. Милкус:
- Сразу вопрос: а сколько у нас родных языков в нашей стране? У нас один большой русский.
И. Новокрещенов:
- В соответствии с официальной статистикой, у нас более 190 народностей проживает на территории нашей страны. Соответственно, ученые спорят, какие языки считать языками, а что считать диалектами. Но в целом примерно родных языков народов Российской Федерации у нас более 230.
М. Баченина:
- Разница между языком и диалектом?
И. Новокрещенов:
- Если рассуждать по-простому, диалект обычно не имеет специфической грамматики, обычно это особенности произношения, наименований тех или иных объектов. А так в целом строй языка примерно тот же самый. Но ученые спорят иногда по этому поводу.
А. Милкус:
- В Советском Союзе очень много внимания уделялось развитию родных языков, языков малых народов. В 1990-е и 2000-е был точно провал. До сих пор в некоторых регионах учатся по изношенным учебникам советского времени, потому что других нет. В последние годы было принято много решений по развитию, возрождению родных языков. Что уже происходит? Если ли статистика, сколько языков мы потеряли? Каждый язык – кладезь знаний, мудрости.
И. Новокрещенов:
- Начну с конца, по поводу исчезновения языков. Действительно, такая проблема есть. По некоторым данным, у нас есть такая страшная цифра, что примерно каждые две недели в мире исчезает какой-нибудь язык. Могу сразу всех успокоить, что несмотря на то, что эта цифра часто звучит, на самом деле это не очень нас касается, я имею в виду Россию. Потому что это больше касается экваториальной Африки, Центральной Америки. Там в силу урбанизации, в силу других процессов, в том числе исторически обусловленных, когда малые коренные народности просто уничтожались, есть такая проблема. У нас такой проблемы сейчас нет. Конечно, исчезновение языков в какой-то степени было приостановлено. За прошлый год мы потеряли один диалект алеутского языка, потом что умер старейшина Геннадий Яковлев, который единственный помнил, как в старину на острове Мирный на одном из диалектов алеутского языка разговаривали старики. Он помнил, как звучит диалект.
М. Баченина:
- А почему его не записали при жизни этого человека?
А. Милкус:
- Не успели.
И. Новокрещенов:
- Совершенно верно. Это вопрос про то, что сейчас делается. Сейчас современные технологии позволяют нам замедлить исчезновение языков. А прежде всего, через то, чтобы их оцифровывать. Есть огромное количество антропологических экспедиций, есть школьные проекты, когда ребята с учителями ездят и записывают на видео, аудио рассказы. Наш институт в прошлые годы вместе с Национальной родительской ассоциацией создавал репозиторий языков народов Российской Федерации. Начал этот процесс. Записывали сказки, поговорки, пословицы, чтобы языки сохранялись. Даже если носители языка от нас уходят, у ученых всегда была бы возможность каким-то образом эти языки восстановить.
М. Баченина:
- А зачем нам это нужно? Если я сейчас еду за рулем и думаю, как мне успеть забрать ребенка из детского сада, мне без какого-то алеутского диалекта… Я специально обостряю. Давайте обозначим: зачем это?
И. Новокрещенов:
- Язык – это не просто средство для общения определенного круга людей. За языком всегда стоит огромный пласт культуры, истории. У нас есть огромное количество народов, более 190 народов, которые должны понимать, откуда они происходят. Что в их культуре, в их поведении, в их отношении к жизни было в известной степени детерминировано культурой, в которой жили их предки. Сегодня исследования показывают, что, даже когда диетологи рассуждают о правильном рационе питания, сейчас все чаще говорят о том, что необходимо придерживаться тех рационов, которых придерживались наши предки, потому что наш организм к ним в наибольшей степени приспособлен.
Всегда за языком стоит огромный пласт культуры. И всегда это очень большое разнообразие, которое жалко терять. В этой культуре есть и крупицы народной мудрости. Если мы говорим про коренные малочисленные народы, это следы интересных промыслов, которые сейчас тоже уходят. Это огромный пласт культуры, который просто обогащает человека, у которого есть родной язык, на котором он, может быть, сказки слушал. Может быть, сейчас ребята общаются со старшим поколением. Я знаю, что во многих чувашских селах старики между собой разговаривают на чувашском языке. Для того, чтобы молодой человек понял своих дедов, прадедов, ему тоже нужно осваивать этот язык. Это и средство коммуникаций между поколениями. Конечно, это важная история для огромного количества людей в нашей стране.
А. Милкус:
- Какая задача у вашего института?
И. Новокрещенов:
- Наш институт не единственный, который занимается этой проблематикой. Мы являемся подведомственной организацией Министерства просвещения Российской Федерации. Именно поэтому наша первая и основная задача – обеспечивать изучение родных языков школьниками. Сегодня на постоянной основе почти два миллиона школьников изучают родные языки в нашей стране. Всего изучается 74 родных языка, за исключением русского, который тоже изучается, он тоже родной для подавляющего большинства нашей страны. Наша задача – обеспечение изучения родных языков школьниками. И всякого рода проекты, которые поддерживают тему родных языков. Мы проводим конкурсы среди педагогов, конкурсы сочинений среди школьников. Я говорил о цифровом репозитарии, где мы собираем разную информацию об этом. И много интересных проектов, которые связывают систему образования с темой родных языков.
И программы по родным языкам. За последний месяц мы проделали вместе с коллегами в регионах огромную работу. И на сегодня у нас уже разработано 236 программ по родным языкам, родным литературам. Эти программы должны будут войти в федеральный перечень. С 1 сентября ребята будут по ним обучаться.
А. Милкус:
- Процесс обучения детей малых народов родному языку – чем меньше народ, тем дороже обучение.
М. Баченина:
- И кто будет преподавать?
А. Милкус:
- Я разговаривал с историками образования, если в издании «Просвещение» советского времени себестоимость учебника была 2 рубля, то этот же учебник по математике на родном языке стоил уже 200 рублей. Как сейчас это происходит?
И. Новокрещенов:
- Работа продолжается. Сейчас себестоимость разработки и издания учебников гораздо ниже, чем в советское время благодаря развитию техники и технологий. Учебники продолжают появляться. Сейчас переосмысливаются издания, которые были в советское время. Есть люди, которые переиздают такие учебники, есть фонды, которые этим занимаются. У нас большое количество не только государственных учреждений, которые занимаются развитием этого. Наш институт сейчас заканчивает разработку учебника по вепсскому языку. В разработке принимают участие носители языка, педагоги, которые этот язык преподают, и наши ученые. Есть Ассоциация коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, есть большое количество землячеств, которые тоже принимают участие в том, чтобы такие языки, особенно языки коренных малочисленных народов, развивались. Носителей все меньше и меньше, а потребность в таких учебниках есть. В России есть кочевые школы, в которых важно преподавание родных языков .
М. Баченина:
- Я уверена, кто-то и не слышал о кочевых школах. Много их?
И. Новокрещенов:
- Есть у нас коренные малочисленные народы Севера и Сибири, которые продолжают свой традиционный промысел. Они пасут оленей. Там есть семьи, дети. Дети должны получать образование. К разным кочевьям приезжают педагоги. Там по-разному строится процесс, в зависимости от численности народа, который занимается такими промыслами. Иногда педагоги объезжают кочевые школы, иногда в самом кочевье есть преподаватели. Детям нужно получать образование. Учителя должны повышать свою квалификацию. Там огромный пласт работы.
А. Милкус:
- Есть даже кочевья, у которых есть спутниковая связь, чтобы дети обучались онлайн. История достаточно дорогая, но чтобы дети не отрывались от учебной программы, при этом не уходили от родителей, в это вкладываются. Часть детей постарше, как правило, учатся в интернате. А вот младшая школа – их от родителей лучше не забирать. У них есть в кочевой школе компьютеры, дети занимаются. У нас много чего делается для сохранения таких традиций.
У нас выпускной экзамен по русскому языку и русской литературе. Я знаю, что в некоторых регионах местные власти и руководители местных министерств образования сталкиваются с историей, что дети не очень хотят учить родной язык, потому что они говорят: а зачем мне это надо, если для поступления в вуз мне нужен русский язык?
И. Новокрещенов:
- Именно поэтому абсолютно все школьники в нашей стране в любом случае изучают русский язык и литературу. Я не очень давно приступил к работе в Институте родных языков народов Российской Федерации, до этого я не был связан с этой тематикой. Постепенно вникают во все вопросы. Есть большая дискуссия об обучении на родных языках. Есть школы, которые обучают только на родных языках в начальной школе. И только в основной школе с пятого класса начинается обучение уже на русском языке. Есть очень разные подходы к этому. Часть считает, что необходимо на родных языках учиться и родные языки вносить в программу сдачи ЕГЭ. Кто-то считает, что, наоборот, это мешает нашим ребятам после школы поступать в хорошие вузы. Мы не можем обойти вопрос семьи. Вопрос того, как сама семья относится к языку, на котором общается, насколько семья ориентирует ребенка на изучение родного языка и своих корней.
А. Милкус:
- Лет двадцать назад в Москве было достаточное количество школ с национальным языковым компонентом. Были азербайджанские, армянские, литовские, еврейские школы. Сейчас они все стали обычными общеобразовательными школами. А где тогда представители разных народностей должны учить свой родной язык?
И. Новокрещенов:
- В тех же школах. Несмотря на то, что школа утеряла статус. Напомню, что раньше за этим статусом следовал другой тип финансирования. Поэтому многие школы старались приобрести разного рода статусы. Лицей, гимназия, школа с этнокультурным компонентом обучения, с углубленным изучением каких-то предметов. Достаточно долгое время финансирование школ совершенно не зависит от статуса. И финансирование у нас нормативно-подушевое, финансируется образовательная программа каждого ребенка. А вот внутри образовательной программы у ребят есть возможность выбора профильного, предпрофильного образования, есть огромная возможность выбора программ дополнительного образования. Многие школы, которые традиционно развивали этнокультурный компонент, продолжают эту работу, например, в системе дополнительного образования, в системе курсов по выбору. Такие возможности остались.
М. Баченина:
- Дальше образование все равно проходит на русском языке. Есть ли польза в будущем от изучения национального языка?
А. Милкус:
- Если чуваш или мокша вырос в этой среде, знает этот язык, свою культуру, это уже польза.
М. Баченина:
- Человек работает, допустим, в промысловой системе, ставит ее на крупный бизнес, растет экономика. И разговаривает на том языке, на котором общаются эти люди.
И. Новокрещенов:
- Не могу сказать, что у нас есть глобальная потребность рынка труда в специалистах, которые владеют родными языками, но все-таки она есть. У нас более 20 тысяч человек преподают родные языки. Такие педагоги все равно будут нужны в системе образования. Есть исследовательские институты, есть кафедры в вузах, которые изучают эти языки. Те ребята, которым интересно погружаться в свой язык по-настоящему, с точки зрения науки. Они могут для себя избрать такой научный путь. Тут точно очень будут нужны специалисты. У нас языков много, есть потребность в том, чтобы максимальное количество языков сохранить в условиях глобализации, урбанизации. Для этого нужны специалисты. Плюс нужны переводчики. У нас есть этносы, народности, которые достаточно замкнутые в своей культуре.
А. Милкус:
- На Кавказе, если мы берем административные единицы, там может быть пятнадцать языков, в Дагестане 15 народностей живет, у каждого свой особый язык. А как они друг с другом сочетаются? Как можно организовать в одном регионе обучение пятнадцати родным языкам?
И. Новокрещенов:
- Технически это возможно, и такое обучение происходит. Обычно народы проживают компактно рядом друг с другом. Если это крупные города, то есть возможность из детей формировать группы по обучению лакскому, даргинскому языку. Это и происходит. Жители Северного Кавказа серьезно укоренены в собственных традициях, они очень заинтересованы в том, чтобы их языки никуда не исчезали, чтобы ребята их осваивали. Тут организационной проблемы обеспечить обучение ребят на их языках на Кавказе точно нет.
А. Милкус:
- Финансирование этого обучения идет за счет региона или из федеральных денег? Ваш институт как-то участвует в распределении финансирования?
И. Новокрещенов:
- Финансирование идет и с уровня Российской Федерации, есть Министерство Дальнего Востока, которое имеет целевые средства, чтобы поддерживать, развивать языки коренных малочисленных народов Дальнего Востока. Есть федераЛьные программы, которые реализуются за счет федеральных средств. Федеральный институт родных языков народов Российской Федерации не является распорядителем средств. Скорее, мы занимаемся координационно-организационной работой. И многое зависит от региона, от регионального бюджета, от заинтересованности региональной власти в том, чтобы развивать языки, представленные на территории региона.
А. Милкус:
- В 90-х годах в нескольких регионах учебная программа была перевернута. И родному языку в них выделялось гораздо больше времени, чем изучению русского. Кто анализирует учебную программу, чтобы она была разумно выстроена, чтобы и русский язык ребята изучали, знали, сдавали ЕГЭ на этом языке, и не теряли родной язык?
И. Новокрещенов:
- В период так называемого «парада суверенитетов» очень много всего происходило в нашей стране, в том числе и в языковой политике регионов. Сегодня Министерство просвещения заняло четкую позицию регулятора. Поэтому новая версия Федеральных государственных образовательных стандартов, федеральные программы, которые разработаны для реализации ФГОСов, подразумевают достаточно упорядоченное преподавание всех предметов. Да, есть часть, которая формируется участниками образовательных отношений, но это не очень большая часть. А в основном у нас государство регулирует баланс между предметами разных областей, в том числе филологической области.
Существует наш институт, который это отслеживает. Существует Институт стратегии развития образования Российской академии образования, которые тоже смотрит в целом на все школьные программы.
А. Милкус:
- То есть такого «парада суверенитетов» в образовании у нас уже нет?
И. Новокрещенов:
- Нет. Уже четко выстраивается понятная вертикаль единого образовательного пространства. По крайней мере, институционально оно уже создано.
А. Милкус:
- В 90-х годах тогдашний президент Якутии объявил, что государственными языками Якутии являются русский, якутский и английский.
М. Баченина:
- А кто разрабатывает методику преподавания этих языков? Я вижу, насколько это необходимо и насколько одновременно скучно изучать родной язык. Когда же сделают повеселее, с задором?
И. Новокрещенов:
- Методики развиваются, скорее, даже технологии. И я не имею в виду только цифровые технологии, а вообще технологии преподавания. Сегодня благодаря цифровизации очень много возможностей появилось, чтобы сделать уроки более увлекательными и интересными. Эти возможности используются вне зависимости от учебного предмета. Все здесь в руках преподавателя, который снабжен всеми необходимыми инструментами, чтобы каждый урок был интересным и увлекательным.
С другой стороны, все языки относятся к определенным языковым группам. Они имеют определенные правила формирования, словообразования. У тюркских языков много общего в своей основе. Славянские языки – то же самое. И методики преподавания вполне могут быть с небольшими доработками, с нюансами перенесены. Наш институт разрабатывал примерный шаблон программ, по которому специалисты на местах готовили черновики образовательных программ по родным языкам. Я не вижу большой проблемы, чтобы качественной методикой снабдить педагогов. Чтобы уроки были интересными, очень многое зависит от учителя, его творчества, подхода к делу. Если учитель к урокам не готовится, как правило, он долго не сможет продержаться, уроки будут для ребят не очень интересными.
А. Милкус:
- Сейчас стали больше внимания уделять развитию национальных языков в регионах. В Коми-Пермяцком автономном округе большинство детей живут в интернатах. Когда они приезжают в интернат, большинство из них свой родной язык не знают, потому что в семьях говорят по-русски. В интернате делают активную программу, чтобы дети говорили на родном языке. Они приезжают домой, знают родной ненецкий язык лучше, чем родители. Это когда региональные власти понимают влияние и значение сохранения национальной культуры.
М. Баченина:
- А многие ли власти это понимают?
А. Милкус:
- Оценивать не могу. Но чиновники мне гордо рассказывали, что они сделали эту программу, чтобы сохранить язык, национальные традиции ненецкого народа.
И. Новокрещенов:
- Сейчас гораздо больше возможностей, чтобы все это сохранить. В советское время ученые фактически иногда восстанавливали языки. Были бесписьменные языки, создавали для них письменность. Сегодня с развитием науки, техники, технологий, цифры, я думаю, проще сохранять и развивать языки.
А. Милкус:
- В вашем институте студенты есть?
И. Новокрещенов:
- Нет. У нас не учебное заведение.
А. Милкус:
- Раньше были этнографические практики у студентов-филологов, которые ездили и записывали рассказы, шутки, прибаутки, песни.
М. Баченина:
- Я знакома с такими людьми. Все очень любопытно.
И. Новокрещенов:
- Такие программы существуют. В Университете им. Герцена в Санкт-Петербурге есть кафедры на филфаке, которые такую работу проводят.
М. Баченина:
- Сейчас популярно заниматься родными языками народов Российской Федерации?
И. Новокрещенов:
- Слово «популярно» здесь сложно применять. Это не массовая история. Да, хорошие специалисты нужны всегда и везде, в любой сфере. В том числе в этой. У нас есть потребность в учителях, на ближайшие три-пять лет нам потребуется более 300 специалистов по родным языкам, чтобы они работали в школах. За каждым специалистом стоит какой-то родной язык, иногда и не один. Существует большое количество увлеченных людей, энтузиастов, благодаря которым языки изучаются, сохраняются, развиваются.
А. Милкус:
- Мы были в студенческой экспедиции в Ижевске, заходили в Удмуртский государственный университет. Там серьезно занимаются развитием удмуртского языка, подготовкой специалистов, которые бы работали в школе, в вузе и так далее. Там говорили, что нужна популяризация, нужно более активно развивать эти процессы. Потому что средний балл студентов, поступающих на филологию, связанную с родным языком, ниже, чем средний балл тех, кто поступает на русскую филологию. Там делали программу, чтобы ребята понимали, что со своим языком ты можешь сделать карьеру.
Понятно, как изучать родной язык, если ты живешь в деревне, в городке, который относится к территории данной народности, национальности. А если семья уехала, переехала, отец или мать работают в другом городе, там другая языковая ситуация, а они хотят сохранить у наследников родной язык, насколько это возможно?
И. Новокрещенов:
- Это наша задачка на следующий этап развития. Благодаря цифровым технологиям эта задачка может быть решена при наличии специалистов, методик, программ, которые появляются. Не могу сказать, что эта задачка решена, но у кого-то такая возможность есть. Сейчас большое количество открытых источников. Если семья хочет сохранять такую связь, можно воспользоваться такими источниками и изучать язык самостоятельно. Можно обратиться в регион, откуда уехали, если в школе такое преподавание существует, можно попросить, чтобы педагог уделил внимание ребенку. К сожалению, такая возможность у школ не всегда есть.
А. Милкус:
- Обучение онлайн?
И. Новокрещенов:
- Прежде всего, конечно, онлайн. Школе сложно обеспечить индивидуальную образовательную траекторию для одного ребенка. И ждать этого от школы, наверное, не следует. Когда детей набирает группа, тогда школа имеет возможность и в расписание занятия поставить, и педагога нанять, оплачивать его труд.
М. Баченина:
- Олимпиады по родным языкам проводятся?
И. Новокрещенов:
- Был такой опыт, проводились олимпиады по родным языкам. Мы ведем переговоры с Национальным Дельфийским комитетом, чтобы включить номинацию по родным языкам в Дельфийские Игры. У нас не так давно министр просвещения Сергей Кравцов дал старт региональному этапу конкурса «Лучший учитель родного языка». Учителя в регионах соревнуются между собой. В сентябре в Карачаево-Черкесии и в Северной Осетии пройдет финал этого конкурса.
А. Милкус:
- Это интересный современный стимул, чтобы молодым педагогам включаться, проявлять себя.
М. Баченина:
- Конкурс – отличная возможность, чтобы пробудить честолюбивые зачатки, азарт. Я вижу, как учителя выходят на передний план благодаря конкурсам.
И. Новокрещенов:
- И для родителей, и для семей у нас такие конкурсы есть. Совместно с Национальной родительской ассоциацией у нас есть конкурс семейных театров на родном языке. Милости просим, это будет интересно и полезно.
М. Баченина:
- В вашей работе встречается что-то, что запоминается и вызывает улыбку по-доброму?
И. Новокрещенов:
- За мой месяц работы я не могу сказать, что много таких историй приключилось. Интересная история случилась на третий день после моего назначения. Она меня заставила улыбнуться. Меня пригласили на большой круглый стол, где попросили в качестве затравщика большой конференции выступить с рассказом о том, чем занимаются Институт родных языков. Мне пришлось оперативно вникать в работу коллег. И коллегам хорошо было, потому что они еще раз переосмыслили свою работу, и мне было замечательно, я быстро вник в вопрос. В эфире одной программы меня попросили что-нибудь произнести на родном языке одного из народов Российской Федерации. Я этим языком не владею, но все-таки поприветствовал радиослушателей на долганском языке – дорооболору. Постепенно начинаю вникать в эстетику родных языков наших народов Российской Федерации.
М. Баченина:
- Какой язык считается самым сложным?
И. Новокрещенов:
- Мне кажется, это вкусовая вещь.
М. Баченина:
- Спасибо, Илья Владимирович, за участие в программе.
Подписывайтесь на новые выпуски и слушайте, когда удобно.
