Трудные подростки. Какие проекты помогают педагогам в работе с такими детьми

М. Баченина:

- Здравствуйте, друзья! В эфире «Родительский вопрос», у микрофона Мария Баченина и вместе со мной эту программу ведет Александр Милкус. Александр Борисович, здравствуйте.

А. Милкус:

- Здравствуйте.

М. Баченина:

- В гостях мы сегодня принимаем руководителя федерального центра развития программ социализации подростков Валерия Майорова. Валерий, здравствуйте.

В. Майоров:

- Здравствуйте.

М. Баченина:

- Валерий, где вы сейчас находитесь?

В. Майоров:

- Мы чуть больше полугода назад, Мария Алексеевна Львова-Белова рассказала президенту и получила одобрение президента на то, чтобы проводить лагерные смены «Сила России» для детей, которые стоят на различных формах учета. И дальше понеслась подготовка. Мы долго к этому готовились, потому что смены уникальные. Есть смены, которые проходят внутри региона для своих же детей, внутренние смены. Допустим, в Астрахани мы проводим смены для детей Астраханской области. Но мы поставили себе задачу больше – мы захотели, чтобы дети со всей России, более тысячи подростков, поменялись привычное для себя окружение, вышли из привычного и географического, и культурного, и социального контекста, приехали на другую территорию и там провели семь дней лагеря, где они смогли бы попробовать себя в новом качестве, в новой роли, почувствовать себя собой и в будущем понять, как ты становишься частью большой страны. И вот сейчас конкретно я нахожусь в Чечне, в детском оздоровительном лагере «Горный ключ», где через три часа мы дадим старт первой такой лагерной смене. Буквально три часа нас с вами разделяют от торжественного открытия.

М. Баченина:

- Супер. Я поймала себя на мысли, что хочу задать такой вопрос. А кого мы можем называть трудным подростком?

В. Майоров:

- Интересно. Давайте вместе порассуждаем. Мне кажется, что тут надо оговориться, что человек может быть не то чтобы трудным, но он может проявлять трудное поведение. И чаще всего мы, взрослые, такие умудренные опытом и умные, говорим про трудных, мы маркируем трудными тех детей, с которыми нам сложнее всего – те, которые демонстрируют трудное поведение чаще, те, с кем мы не можем договориться и т.д. Поэтому мне кажется, во взрослую речь это вошло именно вот так – этот ребенок трудный, потому что я с ним не могу, конкретно сейчас мне не хватает педагогических инструментов или приемов, или, может быть, любви не хватает, сил не хватает, чтобы сейчас что-то ему предложить другое, помимо его трудного поведения.

М. Баченина:

- Да у меня такое каждый день с моим подростком. При этом, у меня нет желания его в какой-то лагерь отправить или обратиться к специалистам. Я понимаю, что это просто такой период. Кто-то называет его пубертатом, кто-то характером. И я понимаю, что это полностью на нас с мужем ответственность – каким воспитали, таким и воспитали. Гены-то нормальные, мы-то с ним ничего вроде бы. А что, есть те родители, которые имеют право сказать – ребята, больше не могу, заберите.

А. Милкус:

- К сожалению, да. Далеко не всегда родители и даже школа могут справиться. А, может быть, не умеют. А, может быть, не знают как. Мне вот почему важно участие в нашей программе Валерия? Потому что по сути дела, как я понимаю, у нас впервые создается федеральная общегосударственная программа как раз по работе с трудными подростками. Я думаю, что Валерий подробнее расскажет и про лагеря, которые вот открылся первый, но, я так понимаю, они будут во всех федеральных округах. И подборку программ, методик, которые сейчас как раз центр Валерия разрабатывает и выкладывает. В от это очень серьезная и методическая, и организационная помощь и школам, и родителям, которые сталкиваются с проблемными ребятами.

В. Майоров:

- Мария, я отвечу на ваш вопрос – если родители не справляются и т.д. Я думаю, что тут сложно очень родителей в чем-то винить или еще больше их нагружать. Родители и так сильно нагружены. Просто бывает так, что ты в тупике. Мы с вами оба специалисты и выходим на работу, но бывает так, что ты и работу очень сильно любишь, но ты в тупике. Мы с вами можем взять отпуск, как специалисты, и отдохнуть. А от того, что я папа, я не возьму отпуск. Я папа без отпуска. А вы мама без отпуска. И бывает так, что родитель, правда, перепробовал тысячу способов, как договориться со своим ребенком. Но не получилось. Может быть, ему нужно выдохнуть, а, может быть, ему нужно подсказать, попробовать еще. Поэтому, я думаю, что здесь нужно, скорее, помогать и предлагать больше инструментов по тому, как социализировать подростков. Чтобы родители понимали, что внешняя среда предлагает еще и вот такие и такие досуговые или какие-то воспитательные штуки. Например, вот лагерь – один из них. Если ты мама и понимаешь, что и ты можешь в этот момент выдохнуть немножко, и ребенок выдохнет, вы друг от друга немножко отдохнете… Может быть, это решение для вас. Как вот Александр Борисович сказал, это может быть еще и для педагогов важно. Может быть, педагоги скажут – он ходит в эту школу, у него здесь такой замкнутый круг самовоспроизводящего трудного поведения. К нему и одноклассники так относятся, как будто он вот сейчас нахулиганит, нашалит – давайте предложим ему немножко поменять атмосферу. И лагерь – это один из таких инструментов. У нас их будет 8 по числу федеральных округов, плюс 1. Чечня сегодня стартует не просто так, она стартует первая из цикла, потому что в прошлом году такой же лагерь прошел и мы, отдавая дань тому, что это было сделано впервые в Чечне год назад, мы решили здесь же повторить и Чечня будет первая… И плюс к этому лагерю будет еще 8 до конца ноября, и они пройдут в каждом федеральном округе. В Северо-Кавказском будет еще РСО «Алания», будем здесь встречать.

А. Милкус:

- А как попадают в эти лагеря? И хотелось бы, чтобы вы рассказали про программы, которые специально разработаны под эти лагеря специалистами, работающими давно с такими непростыми ребятами.

В. Майоров:

- Мы предложили регионам сформировать. В каждый из лагерей приезжают дети из конкретных регионов. Непосредственно в Чечню из семи регионов собраны подростки. В общей сложности мы посчитали, что каждый регион отправит так или иначе своих детей на такую лагерную смену до конца года. Мы это рассчитали и предлагаем дальше региону самим сформировать список ребят, которые поедут. Но сейчас мы предлагаем отправить на такой недельный отдых мальчишек 12-14 лет, тех, которые стоят на внутришкольном учете или учете в комиссии по делам несовершеннолетних. Здесь уже регион сам может выбрать, каких детей он готов отправить.

Я думаю, что в следующем году мы попробуем расширить чуть-чуть и возрастной диапазон, и дадим чуть больше категорий детей, которых можно будет отправлять, но это задел на будущий год. Программу мы разрабатывали совместно с коллегами из Московского государственного психолого-педагогического университета и непосредственно те люди, которые занимались подобными лагерными сменами, участвовали в создании программы. И вообще, это же не новая идея – делать такие лагеря для детей, которые стоят на учете. Но новость и новизна здесь именно в том, чтобы собрать разных детей из разных субъектов в одном месте, перевезти их и немножко переформатировать их опыт, их привычную среду. В общем, к программе подключилось очень много людей. Когда мы только кинули клич в федеральном подростковом центре, очень много экспертов сказали – и мы хотим, и мы хотим поделиться опытом и наработками, и сейчас я вам скажу, что я прямо горжусь тем, как это сейчас выглядит. Программа работает в методиках восстановительного подхода психологического, когда мы детей ведем таким путем от «я сам»… Дети приезжают, у них есть занятия индивидуальной встречи с психологами – то, чего им не хватает порой. У них есть время для того, чтобы погрузиться и пообщаться со значимым взрослым, с наставником своим персональным – это в первые дни. Потом ребенок становится частью команды и у нас появляется больше командных игр, межотрядных игр, внутрикомандных игр, когда ты можешь понять, что ты часть коллектива, часть новой для себя среды, ты важная часть этой среды, что тебя здесь не отторгают, а принимают таким, какой ты есть. Затем мы предлагаем пройти чуть больше таких занятий про профориентацию и вообще про осознание себя как части большой страны и на выходе мы ставим себе цель, что ребенок пройдет такой путь от «я» к «я – часть команды», часть такой большой нашей страны России, при этом мы в Чечне, например, пригласили наставников из числа сотрудников военно-патриотического центра «Вымпел». Это те люди, которые могут быть еще и такой мужской ролевой моделью для мальчишек на протяжении всей лагерной смены.

М. Баченина:

- У нас есть понимание того, что, когда проблема возникает с человеком, с подростком, его надо поместить в здоровую среду. Соответственно, в здоровой среде с ним, возможно, при определенной помощи будут случаться положительные изменения. Вы же идете другим путем. Вы собираете всех тех, кому необходима помощь, но они сами по себе, эти подростки, образовывают эту среду. Получается, они общаются в кругу таких же, как и они. Вот здесь объясните мне смысл вашей идеи. Вы не боялись, что здесь будет что-то не так, что-то пойдет не по плану?

В. Майоров:

- Мне кажется, что в основе вашего тезиса лежит заблуждение про то, что дети формируют среду. Не дети формируют среду, а взрослые. Взрослые отвечают за то, как будет выстроена среда, насколько она будет безопасной, комфортной, насколько она будет предсказуемой для подростка и, если взрослые задают тон, в котором определены рамки, есть границы – это нормально. Мы с вами живем в стране, где есть административный, уголовный и прочие кодексы, которые определяют наше с вами поведение. В том числе, это границы нашего поведения. Если взрослые умеют это делать, если взрослые понимают, как нести за это ответственность, то среда здоровая сама по себе. Взрослые формируют среду, а не дети. Это важно просто перенести ответственность на тех, кто организует. А уж тем, чтобы подготовить вожатых и тех, кто будет заниматься с детьми, мы сильно позаботились. У нас часть этого лета, неделю мы занимались именно подготовкой вожатых, которые здесь с детьми. Поэтому важно понять, что дети, даже во взаимодействии друг с другом, получат новый опыт. Они не будут по-прежнему немножечко отщепенцами. Я среди таких же, как я, и я нормальный, и все нормально. Потому что здесь мы искусственно помещаем ребенка в опыт успешности. Ты не плохой, ты не заклеймлен. Это, правда, самовоспроизводящееся пророчество, когда ты нахулиганил и дальше к тебе уже так и относятся. А здесь возможность начать с чистого листа.

М. Баченина:

- Без ярлыков. Да, ваши аргументы убедительны. Спасибо.

А. Милкус:

- Я вспоминаю книжку «Республики ШКИД» Белых и Пантелеева, и у меня такое впечатление, что на новом этапе мы наследуем вот эти правильные подходы. Там тоже, извините, весь контингент, если так говорить, были ребята непростые…

В. Майоров:

- Так и есть. И, кажется, нам довольны интересны и Пантелеев, и Белых, да, и они стали заслуженными писателями Советского Союза, да, они получили какую-то почетную степень. Я точно помню, что они с Максимом Горьким были в близких отношениях, он их рецензировал, давал им какие-то рекомендации. Такая макаренковская педагогика… за последние 200-300 лет педагогика все еще на своих столпах.

А. Милкус:

- Меня волнует то, что вот ребята проходят такой интенсив. Как я понимаю, вот этот лагерь – неделя, а потом они возвращаются в эти же свои условия, где их заклеймили… уже сложилось определенное к ним отношение. Не будет ли здесь диссонанса? Действительно, хотелось бы, чтобы они приехали с такими вправленными мозгами в свою школу, колледж, где их упустили, давайте честно говорить.

В. Майоров:

- Я сейчас с вами разговариваю и я вспомнил еще, что не так давно мы сидели в городе Мелитополе с психологами и советниками по воспитанию, и они делились с нами, что есть дети, которых нам сложно отправить в лагерь. И я в шутку спросил – почему, если вам сложно с детьми, то мы детей отправляем в лагерь, а не вас, учителей? И мне учителя сказали – хорошая идея, может быть, правда, нам отправиться в лагерь? Это было проброшено мною в шутку, а мы восприняли это – а правда, почему, если взрослым сложно, то мы ребенка отправляем в лагерь? А потом ребенок возвращается обратно к этому взрослому, с которым сложно. Вот вы, Александр Борисович, справедливо мне замечаете. И мы подумали, что следующим шагом мы попробуем отправить в лагерь не детей, а учителей и психологов-педагогов, чтобы, если им сложно, то им в лагерь и уезжать. Но это важный вопрос – про возвращение в контекст. Мы организовываем смену большим таким содружеством партнерским. Вместе с «Движением первых», вместе с Российским детско-юношеским центром. Мы, как федеральный подростковый центр, у нас есть проекты непосредственно в регионах. Например, «Движение первых» - это региональные объединения, региональные ячейки, которые позволяют ребенку примкнуть туда и заниматься общественно полезным делом. У Росдетцентра есть советники директоров по воспитанию, которые тоже почти в каждой школе нашей страны сегодня есть. У федерального подросткового центра, который я представляю, есть подростковые центры непосредственно на земле, куда ребенок может прийти и провести свой досуг. Мы предлагаем запускать в регионах запускать подростковые центры. Мы ждем, что ребенок, пройдя такой, может быть, да, немножко искусственный опыт успешности, проведя эти семь дней в лагере, когда он возвратится, мы не бросим его, мы предложим ему затащиться самому в ячейку движения детей и молодежи «Движение первых». Мы предложим ему присоединиться к Ассоциации волонтерских центров и стать волонтером, возможно. У него будет советник, который с нами в одном ценностном и в одном каком-то поле видения этого ребенка. У него будет подростковый центр, куда он сможет прийти. Мы дадим ему, скорее, возможности и будем мониторить, чтобы они этими возможностями пользовался по максимуму.

М. Баченина:

- Друзья мои, я предлагаю немножечко отойти от темы лагеря и приземлиться в нашей обычной рутинной жизни. Я же не зря задавала вопрос – кто такой трудный подросток? Потому что ярлык есть, а понимание этого ярлыка нету. Что вообще в нашем обществе делается для социализации, для помощи трудным подросткам? Потому что я сталкиваюсь в своем быту, что в стандартной школе, государственной, на них либо забивают, либо выживают. Если у родителей есть возможность, они их куда-то в семейную, в частную отдают – и те их выживают. То есть, исторгают из себя. И самое обидное, что у детей, которые учатся, когда они еще в начале пубертата – от 10 до 12 – у них формируется брезгливое отношение: «Да он вообще трудный подросток, его выгнали из школы». Я это вижу. Что делать, чтобы мы о них не забывали, что это все-таки тоже наши дети? Что-то делается?

В. Майоров:

- Давайте вместе порассуждаем. Я думаю, что вот это трудное поведение оно рождается там, где у ребенка не до конца понятная среда, в которой он находится. Может быть, взрослые не позаботились о том, чтобы были правила в этой среде. Я вот, например, ругнулся матом, а мне сказали, что этого делать нельзя. А если мне 7 лет и я не очень понимаю, можно или нельзя, пока не очень хорошо с этим. Мат – это такая немножко гипертрофированная ситуация, но потом где-то окажется, что в кабинет русского языка нельзя заходить с мокрыми руками, где-то еще что-то. И вот этой волной меня накатывает, а мне еще сложно… вспомните себя в 13 лет. Это суперсложный возраст. Тебя так много всего обуревает, а когда тебя еще ругают за невытертые руки, с которыми ты заходишь… а ты и не знал про эти руки… Меня, взрослого, это жутко раздражает, если я зайду куда-то а мне вдруг скажут, что сюда нельзя с мокрыми руками. Я возмущусь и скажу – а где написано, где была табличка, что нельзя с мокрыми руками? Я думаю, что вы тоже возмутитесь. Что это за замечание, о котором ты не предупрежден? А когда тебе 13 лет, тебя сильно это возмущает. И отсюда рождается справедливый гнев, справедливое раздражение. Я ставлю себя на его место и думаю, что я бы позлился, наверное. Но с этим гневом нужно как-то справляться, с ним нужно что-то делать. А подросток не умеет, поэтому это чаще всего выливается в некие деструктивные формы. Это первое.

Второе. А что мы им предлагаем? Мы предлагаем им школу, наполненную дидактикой, важную школу, я вообще-то очень люблю школу как институцию. Дидактика, методология, математика и все-все это – это дисциплины фундаментальные. Это важная часть жизни. И предлагаем мы ребенку дом, семью – это тоже очень важно. А вот между школой и домом что мы ему предлагаем? Это интересный исследовательский вопрос, потому что, если сравнивать с нами, взрослыми, есть такая концепция третьего места антрополога одного, которая говорит, что у взрослых с третьим местом все хорошо. Например, вот я Валера Майоров, у меня есть дом – это мое первое место, там у меня есть моя жена, моя дочка, я их очень люблю и провожу там время. У меня есть работа – это мое второе место, я ее тоже очень люблю и иногда провожу там больше времени. А между домом и работой я провожу время в каких-то других местах, потому что я могу себе это позволить. Я могу оплатить себе кофе в любимой кофейне, я могу ходить в кино в мой любимый кинотеатр у дома. У меня есть больше прав и т.д. А у подростка и возможностей не особо много, и денег нет, и прав не очень много. Его еще и пускают не везде, и денег нет у него, чтобы куда-то пойти. Например, в моем подростковом возрасте это решалось трубами. Мы ходили на трубы.

М. Баченина:

- Нет, я поняла. У всех свои трубы. У кого-то это подъезд, у кого-то это столик в соседнем дворе или в твоем собственном. У кого-то остановка. Это понятная история.

В. Майоров:

- А дальше – там же нет взрослого… А там-то происходит не самое лучшее, что может происходить с подростками. Мы обсуждаем порой пошлые темы, порой темы, где взрослый может стать модератором и сказать – ребята, на это можно по-другому посмотреть. Подросткам не хватает знаний, опыта, мудрости – и это нормально, для этого должен быть сопровождающий взрослый. Но взрослые не ходят на трубы, как вы понимаете. Взрослые не ходят в подъезды, чтобы с ребятами посидеть. Они обычно выходят и прогоняют их метлой из подъезда. А, например, федеральный подростковый центр предлагает, в том числе, создание третьих мест. Вот третье место для подростка – ты можешь туда прийти и ты не будешь там заниматься робототехникой, ты не будешь заниматься там математикой. В смысле, ты можешь ими позаниматься, но, если ты не хочешь – посиди и поиграй в настолку. Если ты хочешь, посиди на пуфике и просто поболтай. Если ты хочешь обратиться к психологу, ты можешь обратиться к психологу. И там всегда будет рядом взрослый. Который может тебе помочь. Там будет взрослый, который может поиграть с тобой в настолку.

М. Баченина:

- Спорный момент. Так они могут туда не пойти именно по этой самой причине – что там будет взрослый. Я в 14-15 лет понимала, что это пошлость, это мерзость, а это вообще может быть противозаконно. Не всем хватает ума… Но наша задача, взрослых, их уберечь. Чтобы жизнь у них осталась и здоровье. Точнее, сначала здоровье, а потом жизнь. Вот чтобы все это вместе осталось с ними. Все остальное мы исправим. Главное – любовь. У них же вся свобода тут же закончится – я же при вас, дядя Валера, не смогу матюкнуться, понимаете? А для меня это лестница в свободу. Я при вас, дядя Валера, не смогу посмотреть на Сашу Милкуса и подмигнуть ему, потому что а вдруг вы меня осудите, что я еще такая маленькая для всяких этих поползновений кокетства. Конечно, я могу ошибаться, но этот взрослый должен быть значимым взрослым. Но эти люди на вес золота.

В. Майоров:

- Вот мы их и готовим.

А. Милкус:

- Мы почему на эту программу Валеру позвали? Потому что центр готовит таких людей.

В. Майоров:

- У нас есть образовательный курс для сотрудников подростковых центров, который уже прошли более 100 человек. И мы продолжаем его готовить. Он запустится у нас 3 октября, там уже у нас превышен лимит записи. Мы еще несколько волн до конца года запустим и будем у себя в соцсетях размещать. Я с вами согласен – я не пойду туда, где мне нудят. Я, взрослый, туда не пойду. Думаю, и вы туда не пойдете. Мы не ходим с вами туда, где скучно, противно. Но мы пойдем туда, где есть понятные правила. Я вот, например, руководитель центра, и я объясняю, почему у меня в коллективе такие-то правила. А что мне мешает, если я взрослый в подростковом центре, объяснить, почему такие правила? Нормальные правила. Они должны быть объяснены.

М. Баченина:

- Я про свободу говорила.

В. Майоров:

- И про социальность. Про то, что это для меня возможность самовыражения социального. Мы вот с вами разговариваем 30 минут и пока ни вы, ни я не заматерились, хотя я уверен, что мы в жизни материмся, да. Но мы не заматерились и нам это не мешает друг к другу с уважением относиться. Это то, чему мы с вами научились и то, чего мы, как взрослые, умеем. Может быть, нам стоит просто научить этому детей? Ну, заматерился человек раз – я не испугаюсь и вы не испугаетесь. Но это значит, что ему не хватило других слов? И у меня так бывает. Я бываю в таком шоке, что я не могу подобрать другого слова, я прямо вот так и говорю.

М. Баченина:

- Я вас очень хорошо понимаю.

А. Милкус:

- Я бы очень хотел, чтобы вы рассказали про библиотеку методик, которые сейчас собирает центр и выкладывает, потому что действительно не все могут попасть в лагерь и, может быть, не всем и нужно. А вот как раз помочь с подходами современными по работе с такими ребятами центр и может, и делает это.

В. Майоров:

- Это вообще моя огромная гордость. Мы за два года провели два конкурса программ социализации подростков. Мы на конкурс присылали свои заявки со всей России, разные центры, которые занимаются так или иначе социализацией подростков. Их было много. Например, мы все помним и для нас стало прямо притчей во языцех такая программа социализации девочек через плетение вологодского кружева. Вот кто бы мог подумать? Для меня это было очень удивительно. Девочки 14 лет могут социализироваться именно в городе Череповец Вологодской области через плетение вологодского кружева. И таких программ разных мы получили под 600, разных. Мы их все проанализировали. В конце прошлой недели мы закончили анализировать последнюю программу. Выбрали из них 100 самых, на наш взгляд, уверенных. Мы созванивались с авторами программ, описали их в духе доказательного подхода, так, чтобы мы понимали о каждой программе из этих 100, которые были отобраны, мы понимали, что у этой программы есть конкретные и ожидаемые результаты эффективности, которые будут направлены на подростков. И медленно, прямо с самого начала этой работы, которую мы оценивали, мы их начали выкладывать у себя на сайте. Назвали их «библиотекой практик» и мы вообще стоим на том, чтобы любой специалист – психолог, учитель математики, неважно, кто угодно – мог зайти к нам на сайт и взять любую практику из этой библиотеки. Например, «кино с попкорном». Это возможность организовать киноклубы в школе с отслеживанием эффективности этих киноклубов как влияющих на подростка, на его поведение. Взять и перенести к себе в контекст как вот максимально упакованный продукт. Мне кажется, что это очень удобно, потому что мы можем много помогать открывать подростковые центры, обучать и т.д., но очень часто мы слышим этот запрос, в регионе просто не хватает идей. Мне кажется, что мы решили такой вопрос.

М. Баченина:

- Круто.

А. Милкус:

- А где можно зайти, на какой сайт?

В. Майоров:

- Можно в поисковой строке Яндекса забить – федеральный подростковый центр – и первая же ссылочка с нашим зеленым логотипом, где будут две зеленые буковки ПЦ – туда кликать и там будет библиотека практик.

М. Баченина:

- Так это можно и для дома использовать.

А. Милкус:

- Это может не только школа или учреждение для дополнительного образования использовать, но и родители.

В. Майоров:

- Я ратую за то, чтобы это использовал и родитель, и школа, и вообще кто угодно. Там есть разные программы и они есть на любой вкус. Какие-то есть более системные, такие глубокие, для воплощения которых нужно много людей. Но почему мне так клёво от этой программы «Кино без попкорна»? Потому что она очень простая. Она довольно забавная в своем воплощении. Тебе нужно кино и просто уметь поговорить про это, и тебе не нужно быть каким-то специалистом, тебе достаточно быть любящей мамой или там бабушкой, например.

М. Баченина:

- Класс!

В. Майоров:

- Мария, скажите, это довольно интересно – социализировать девочек через плетение вологодского кружева? Всю нашу команду это так удивило, что у нас это просто притча во языцех.

М. Баченина:

- Более того, я скажу, что у меня однажды было удивление до глубины души. Я ребенок 90-х и у нас было не по-пацански шить. И когда мой сын со своих трудов принес самосшитый чехол для телефона – это было такое событие! И вот тут меня осенило! Что это поколение надо просто хватать, чтобы не растерять! Шить – это же круто, это же тоже социализация! Для него это было вообще каким-то открытием! И вязание, в том числе. Я уж молчу, как это на психику действует и на моторику. То есть, все это через социализацию. И, главное, как это преподать. Потому что это жутко интересно. У меня есть знакомый многодетный отец, который научил свою дочь вышивать крестиком. Это же тоже, получается, та же самая социализация, только в рамках семьи. Это очень круто. Со всех сторон. Тут и здоровье, и психология, и социология, и еще наши народные промыслы – над этим тоже ведь целые институты трудятся.

В. МайоровВ:

- Точно. А мне еще кажется, что хорошая, здоровая социализация, как такая интеграция друг в друга, когда и взрослый может интегрироваться в жизнь подростка, и подросток в жизнь взрослого, и подростки между собой вообще-то тоже могут интегрироваться – то, что мы хотим сделать – она происходит там, где нет дидактического надрыва этого. У взрослых есть небольшое дидактическое сумасшествие. И если вот несколько педагогов собираются вместе и собираются провести киновечер, то у них обязательно найдется тот, кто знает, как смотреть кино. И это не только педагоги – мы все взрослые этим страдаем.

М. Баченина:

- Это называется заморочиться на ровном месте. Конечно. Просто отпусти ситуацию и все будет хорошо. Расслабься.

В. Майоров:

- Да. Кто-то скажет, что, чтобы посмотреть кино, нужно сесть, выпрямиться и не пить чай. А кто-то скажет – а я смотрю кино и пью чай, и получаю от этого удовольствие. Мне кажется, да, в этом самая большая фишка… У меня нет здесь вопросов к урокам математики, русского и т.д., там есть дидактические цели, которые достигаются дидактическими путями. Но если мы собрались, чтобы отдохнуть и провести время за плетением вологодского кружева или за шитьем крестиком, а, может, за уборкой дома, может, мы готовим все вместе и просто отдыхаем так всей семьей или там двумя семьями... Я думаю, что здесь просто нужно снизить градус пафоса и требований друг к другу, когда мы проводим друг с другом досуг.

М. Баченина:

- Мне хочется понять и попросить вас, чтобы вы дали совет, что делать родителям или группе родителей и единомышленников, вот чтобы справиться с какими-то проблемами, которые мы обозначаем – трудный подросток. Делай раз, делай два, делай три. Чтобы в этом алгоритме было участие и вашего центра – вот куда пойти, что делать?

А. Милкус:

- И родителей, и учителей. Даже иногда родители не видят, а учителя видят, что ребенок-то нуждается в коррекции, мягко скажем.

В. Майоров:

- Ну, давайте я попробую усложнить, если вы не против. Я вообще зав правило самолета - сначала маску на себя, потом на ребенка. Я думаю, что вы много раз это слышали. Если вы родители и вам кажется, что вам сложно с ребенком, отдохните. Поезжайте вы в лагерь, а не ребенок. Может, это вам нужно отдохнуть? Это нормально. Поэтому делай раз – это выдохни, отдохни, попей чай или кофе, кому-то нужно сходить постричься, прогуляться просто, подышать воздухом. Это вообще первое для кого угодно. Потому что часто с ребенком бывает непросто. Это сложная задача. Ребенок – это другой человек, с ним нужно договариваться и т.д.

Второе. Если в вашем городе вы знаете, что есть какие-то альтернативные способы проведения досуга, которые вы можете предложить ребенку, попробуйте их предложить. Нет их – попробуйте их организовать. Мне кажется, что здесь важно убрать пафос и надрыв, и не пытаться друг друга чему-то учить, а попытаться друг у друга научиться. Это проще сказать, чем сделать, но на самом деле мне, например, тоже не всегда бывает просто с женой. Всем друг с другом бывает сложно. Но в какой-то момент подуспокаиваешься и перестаешь требовать от человека, перестаешь в этих любовных отношениях, если мы говорим про (звук пропал)… Что касается педагогов, работающих с детьми, то можно попробовать педагогам сделать такое место, пространство и время, где все будут свободны от той самой дидактик - от желания научить и привести к образовательному результату. Организовать такое место в классе, если у вас маленький населенный пункт, можно в школе где-нибудь сделать такое место, где никто никого ничему не учит. Где вы можете встретиться и поговорить друг с другом. Там будут правила. Я не за анархию и не за то, чтобы это было безграничное пространство, никому не подчиняющееся. Определите правила. Но пусть это будут правила, которым все подчиняются. И вы тоже. И пусть там просто проводят люди время.

Ну а третье – найдите единомышленников таких же, как и вы. Если вы папа и мама, нет ничего зазорного в том, чтобы с другими папами и мамами объединиться. Мамы младенцев на детских площадках часто начинают дружить ровно потому, что им нужна друг от друга поддержка. Папы тоже могут друг с другом дружить. Это могут быть какие-то чаты района и т.д. Самое главное, что у педагогов должны появиться такие сообщества, такие тусовки, где можно друг с другом разбирать случаи, делиться, в том числе, болями. Потому что может оказаться, что «раз, два, три» не действует, не действует даже «раз, два, три, пятьдесят». А подействует 51. И вот этот 51 знаешь не ты, а твой друг, товарищ по педагогике. И вот он тебе про этот 51 расскажет. Поэтому третье, что я порекомендую – сбивайтесь в такие сообщества по интересам и делитесь друг с другом.

М. Баченина:

- А цель, которую вы ставите – что такое исправление подростка? Какая ваша цель? Исправление или что? Как это обозначить словами?

В. Майоров:

- Я бы не говорил про исправление. Я думаю, что это про удачную социализацию. Сделать так, чтобы сообщество, в котором подросток находится, и сам подросток не были друг с другом в конфликте, чтобы они научились друг с другом выстраивать серьезные, системные, нормальные, здоровые отношения. И здесь, я думаю, что это не только про подростка, это и про общество тоже. Людям, которым очень сложно, у них большой гормональный взрыв происходит в их мире, у них большой физиологический взрыв, они по-другому начинают думать, они вышли из детского пространства и переходит во взрослое, и им нужно этим аппаратом уметь управлять и мы их еще во всем обвиняем. Поэтому нам нужно, чтобы и общество научилось на них по-другому смотреть, чтобы оно увидело, что они могут собираться, например, в моих подростковых центрах, которые у нас открываются, и быть там друг с другом в прикольной связи, в интересном взаимодействии. Чтобы люди это могли увидеть. И подростки могли увидеть, что можно быть в недеструктивном взаимодействии друг с другом, с окружающими и т.д. Вот если говорить про цель, то это не исправить ребенка, а это, наверное, подчинить наши общие взгляды друг на друга.

А. Милкус:

- Я вспомнил сейчас, что я был в замечательной школе, которая называется «На твоем берегу» под Екатеринбургом. Ее сделали из школы, которую хотели закрыть – там было совсем плохо и с детьми, и с состоянием. Пришли активные люди и сделали из школы такое место, куда дети бежали заниматься. Так вот там я впервые увидел маленькую комнату, занавешанную темной занавесью, куда мог прийти любой – и школьник, и учитель, и просто побыть там какой-то момент в тишине, в покое и т.д. Либо музыку включить, либо просто побыть. И никто не имел права войти в тот момент, когда там находится вот этот человек. Мне кажется, что это маленький шажок, но это один из шажков, о которых сейчас говорил Валерий. Услышать друг друга и дать возможность людям разгрузиться. Может быть, это тоже один из таких рецептов по работе с ребятами, которым трудно.

М. Баченина:

- Это круто. Мне тоже это нравится, потому что я помню, что в началке мой трудный ребенок сбегал и прятался в каких-то шкафчиках… Валерий, спасибо вам огромное! Воодушевили нас. Я вам желаю от всей души удачи и от всей нашей программы…

А. Милкус:

- И развития программ, которые делает центр. Это очень важная история для всей страны. Я уверен в этом.

В. Майоров:

- Спасибо вам большое, что позвали. Следите за нашим каналом, мы сегодня выложим видео с открытия лагерных смен. Нам, правда, очень важна поддержка, поэтому спасибо большое, что мы можем про это так громко рассказывать.

М. Баченина:

- В гостях у нас был руководитель федерального центра развития программ социализации подростков Валерий Майоров. Спасибо. Пока.

Подписывайтесь на новые выпуски на любой удобной платформе и слушайте, когда удобно.