Профориентация: как «погрузить» ребенка в будущее
М. Баченина:
- Здравствуйте, друзья. В эфире «Родительский вопрос». У микрофона Мария Баченина. Вместе со мной эту программу традиционно ведет Александр Милкус. Саша, приветствую вам.
А. Милкус:
- Всем здравствуйте.
М. Баченина:
- А в гостях у нас сегодня директор школы «Дмитровский» Вера Андреевна Нилова. Вера Андреевна, здравствуйте, добро пожаловать.
В. Нилова:
- Здравствуйте.
А. Милкус:
- Несмотря на то, что мы с Верой Андреевной давно знакомы и, можно сказать, дружим, но, Вера Андреевна, все, кому я воспроизвожу название вашей школы, никак не могут понять, как сочетается школа и слово «Дмитровский» не в родительном падеже, а в именительном. Как это так?
В. Нилова:
- Мы всегда отвечаем, что зато любой родитель района никогда не забудет, куда с утра привел своего ребенка и откуда его нужно забрать.
А. Милкус:
- Родитель-то не забудет. А как получилось так? Как-то с правилами грамматиками проблема? Или нет?
В. Нилова:
- На мой взгляд, все отлично сочетается. Потому что школа как будто бы вроде бы она, а район как будто бы вроде бы он. Поскольку школа названа в честь района, поэтому школа «Дмитровский».
М. Баченина:
- Мне хочется задаться вопросом. Если я, допустим, выбираю школу как родитель, и судьба моя свела меня с вами, Вера Андреевна, чем ваша школа отличается от других, где она выигрывает на фоне других?
А. Милкус:
- Кроме названия.
М. Баченина:
- Да отстаньте вы со своим названием. Нормальное. Я понимала сразу, Александр Борисович.
А. Милкус:
- Сразу запоминается?
М. Баченина:
- Да.
В. Нилова:
- Я думаю, да. У каждого сразу начинает работать каждая клеточка мозга – почему же школа и почему «Дмитровский». Они об этом думают и, естественно, запоминают название школы. И когда родитель думает, куда же, переехав в район, отдать своего ребенка, они вдруг вспоминают: ага, была школа со странным названием. Вспоминают наше название и приходят к нам.
Второе. Когда каждый родитель приходит в школу, наверное, он мечтает о том, что когда ребенок закончит школу, он станет вполне себе самостоятельным, полностью готовым либо к поступлению в колледж, либо к поступлению в институт, либо просто пойти работать. И здесь первое, чем отличается наша школа, это реализация вектора прикладного образования, когда каждый день ребенок, приходя в школу, получает условия создания бесконечно меняющихся рабочих мест, будь то урок, будь то допобразование. И почти всегда и почти каждый день выходит из школы с определенным продуктом. Продукт, выраженный как в физическом смысле, так и в смысле развитых коммуникаций. В результате этой системы что дает школа «Дмитровский»? Она позволяет родителям быть уверенными в завтрашнем дне каждого ребенка, который к нам приходит.
М. Баченина:
- Я попросила бы уточнить. 4 класс, наверное, рановато, но 5-й или 6-й…
А. Милкус:
- Какой продукт в 5 классе?
М. Баченина:
- И с чем он выходит?
В. Нилова:
- Смотря какой ребенок, какие у него запросы, какие запросы у семьи. Давайте возьмем ребенка, который увлекается робототехникой. Очень часто ребята, которые увлекаются робототехникой, выходят с индивидуальным лидерским продуктом – победа на профессиональном конкурсе, который раньше назывался WorldSkills, а теперь называется немножко по-другому. Он выходит с определенной лидерской позицией. Может быть так.
Второе. Ребенок в 5 классе в конце учебного года может прийти к родителю и сказать, что он изобрел совершенно нового робота. Бывает, ребенок приходит и говорит, что я в конце учебного года получил следующий продукт, я получил неоценимые навыки коммуникации со старшими школьниками, вообще с людьми любого возраста, и теперь могу договориться везде, обо всем и со всеми. Они идут, например, в какую-нибудь организацию, и он берет и договаривается о том, о чем не могла договориться мама.
М. Баченина:
- Soft skills, эти самые гибкие навыки.
В. Нилова:
- Совершенно верно.
М. Баченина:
- Получается какая-то идиллия. Но ведь мы прекрасно знаем, что школьников, тем более в таком возрасте, начиная от 12 и выше, их многие вещи отвлекают. Но я сейчас не о том, что их отвлекает за стенами школы, а начну со стен в школе. Получается, что в вашей школе нет таких проблем, как, допустим, тот же самый буллинг? Вы говорите на примере ученика средней школы, что «я пообщался с ребятами из старших классов». Но мы прекрасно знаем, как ребята старших классов говорят: отстань, иди отсюда, малявка.
Это очень ценно. Я, например, считаю, что сейчас ценнее мягких, гибких навыков, о которых все говорят, и многие даже не совсем понимают, что это такое, потому что мы-то с ними росли с детства в Советском Союзе, а их сейчас приходится приобретать, нарабатывать, что важнее этого нет. Как вы избегаете каких-то вещей, чтобы не уйти в другой коридор от основного трека?
В. Нилова:
- Вы имеете в виду не уйти в коридор от основного трека…
М. Баченина:
- Выстраиваете вы проработку гибких навыков и тут сталкиваетесь с тем, что старшие просто не хотят с этими младшими, они тупые для них. Начинаются некие конфликты, начинается то, что уводит вас от этой магистральной линии вашей работы. С этим как?
В. Нилова:
- Давайте так. Чаще мы сталкиваемся, что это младшие не хотят со старшими.
М. Баченина:
- Да вы что?
В. Нилова:
- Младшие, они более подвижные, у них живые какие-то и совершенно нереальные идеи, и они про старших школьников говорят, что они не креативные у нас. Потому что младшие школьники, если им, например, дать задачку «Что бы вы изменили в школе?», мы получали такие ответы, как сделайте, пожалуйста, вместо класса бассейн. Им очень хочется бассейн в школе, и они говорят: круто, давайте мы сделаем инженерный проект бассейна в самом здании. Мы с этим проектом живем уже 10 лет, пока мы не знаем, как его воплотить в жизнь, потому что это очень сложная история, на мой взгляд, начиная от разрешений и заканчивая всякими инженерными…
А. Милкус:
- Вы серьезно собираетесь, даже думаете о том, чтобы воплотить этот проект?
В. Нилова:
- А куда деваться? Это же была начальная школа, а теперь они в 10 класс пришли и говорят: извините…
М. Баченина:
- …мы 10 лет ждем, что за долгострой?
В. Нилова:
- 10 лет ждем. Где наша инновация?
М. Баченина:
- Все взносы уже сделаны, вы чего?
А. Милкус:
- Расчеты произведены.
В. Нилова:
- Да, мы тут трудимся-трудимся, а вы всё никак не можете построить. Благодаря Москве, я думаю, случится, быть может, в ближайшем будущем в нашей школе одно из новых зданий, и, скорее всего, их мечта воплотится в жизнь. Тем не менее, что же делаем мы, когда говорят старшие: мы не хотим с этими младшими? Уже, как правило, там распределены роли, и это определенный этап развития команды. Когда происходят внутрикомандные конфликты, кто-то с кем-то не хочет по каким-то причинам работать, тем не менее, наши психологи проводят определенные тренинги, это часть профориентации, как в рабочих малых группах детских, так и в больших взрослых группах. Между родителями ведь тоже происходят конфликты, и мы тоже этим занимаемся. И улаживают определенным образом эти конфликты. Они так выстраивают игровую ситуацию, что ребята потом с удовольствием работают друг с другом.
А. Милкус:
- Вера Андреевна, когда мы договаривались об эфире и определяли тему, мы говорили как раз и выплыли совершенно естественным образом на нее. Когда я общаюсь с 9-10-классниками, спрашиваю, какую они видят главную проблему в своей жизни. Они не говорят про то, что надо скоро сдавать ОГЭ, ЕГЭ и т.д. Большинство ребят, которые продвинутые, которые думают на несколько лет вперед, говорят, что главная проблема – профориентация, выбор профессии. Они говорят: мы не знаем, что нам делать. И понятно, что в 14-15 лет это сложно. Но школы в большинстве своем и в Москве, и в регионах уже начинают с 7 класса загонять ребят в предпрофессиональные классы, в классы по направлениям и т.д. А многие ребята говорят: я еще не знаю, что я буду делать. И при этом они очень переживают, что не попадут туда, куда их душа зовет, для чего они были предрасположены, когда родились. Как здесь быть? Я не преувеличиваю, мы очень много с ними говорим именно на эти темы. Как их настроить?
М. Баченина:
- Как мотивировать серьезно относиться?
В. Нилова:
- Это две разные составляющие вопроса, точнее даже три. Первое. Я уверена, что в школах Москвы никто никого не загоняет в предпрофессиональные классы, это скорее амбиции родителей могут быть, если ребенок не хочет, но туда идет, это, значит, родитель сказал: нам только туда.
А. Милкус:
- Загоняют. Не в предпрофессиональные классы 10-11-й, а очень часто ребята говорят, что в 7 классе классный руководитель вызывает и говорит: «Ты определись, кто ты, гуманитарий или технарь. Уже пора». А в 7 классе еще на девочек смотришь с опаской, а тут надо определиться, гуманитарий ты или нет.
В. Нилова:
- Александр Борисович, здесь я вынуждена вас расстроить. В 7 классе уже никто не смотрит на девочек с опаской, все уже всё чаще всего видели и пробовали в мир интернета. Так что вы не думайте, что наши дети такие, поздно зреющие, все бывает по-разному.
Интернет – наше всё, поэтому большую роль мы уделяем, в том числе, интернет-безопасности. Вторая часть вопроса про то, кто куда загоняет, и что делать с тем, что ребенок не понимает, куда ему идти. Первый шаг – можно воспользоваться системой предпрофессиональных проб, предпрофессиональных каникул, когда в одни каникулы можно попробовать совершенно разные области. Можно попробовать себя и в прикладной физике, и в математике, можно попробовать себя в блогерстве, можно попробовать себя в создании мультфильмов, в робототехнике. Те ребята, которые приходят к нам в летний лагерь, они за одну смену (месяц) все эти направления проходят. К нам приходят в лагерь в июне чаще всего ребята 5-6 класса. И как раз они в этот момент дальше идут на творческие объединения, в течение года в них активно участвуют, работают. И чаще всего к 7 классу они плюс-минус понимают, куда бы они хотели, что их увлекает.
Если в течение 7-8-9 класса приоритеты ребенка меняются, он имеет совершенно свободное право сменить вектор. Например, раньше учился в математическом классе, а потом он захотел пойти в медиакласс, и совершенно спокойно меняет вектор направления. Я не вижу в этом ничего критичного. А те ребята, которые все равно говорят, что я не знаю, куда идти, они совершенно спокойно учатся в универсальном классе, в 9 классе сдают экзамены. На протяжении 5, 6, 7, 8 и 9 класса существует система профессиональных проб, направлений, приходят представители, в том числе, колледжей, предприятий, которые позволяют им плюс-минус как-то сориентироваться.
А. Милкус:
- Это вы про свою школу, естественно, рассказываете. А как вы это выстраиваете? Это, как раньше, папы и мамы приходят, говорят: «Я работаю инженером и 40 минут рассказывают нудно и скучно, чем они занимаются?
В. Нилова:
- Мы стараемся сейчас сделать ситуацию, когда все ребенок трогает руками. Потому что очень много виртуального. Мы стараемся, чтобы каждую область профессий, каждое направление он потрогал руками. Исключением, наверное, являются те сферы, когда мы имеем прямое отношение с финансами. То есть на криптобирже мы еще не торгуем, но, тем не менее, ребята, которые хотят когда-нибудь стать предпринимателями, делают какую-то свою брендированную продукцию, разрабатывают бренд, потом эту продукцию пытаются предложить, кому им интересно предлагать.
М. Баченина:
- А как это? У вас станки? Я предлагаю, как разработать на компьютере бренд, логотип, это всё – программирование разного толка. А продукцию-то как? Если я хочу сделать крем для рук, допустим…
В. Нилова:
- Если вы хотите сделать крем для рук, приходите на мастер-класс в медицинские классы. Старшие классы с определенной долей систематики, в том числе на творческих объединениях, связанных с биологией, организуют мастер-классы. И если у нас есть запрос «крем для рук», - не вопрос, мы сделаем с вами крем для рук совместно с нашими биологами, химиками и ребятами из медицинского класса. Если у вас есть запрос сделать новогоднюю игрушку (как раз скоро у нас стартует эта акция «Сделай сам себе новогоднюю игрушку и елки), то приходите, пожалуйста, к нам на мастер-классы для всей семьи перед Новым годом, где вы сможете полностью оборудовать вашу дизайнерскую елку к Новому году абсолютно безвозмездно для вас.
М. Баченина:
- А где вы деньги берете? Это же столько дополнительного образования, это целый пласт. У вас на базе школы, получается, должен быть центр этого допобразования. Это бешеная логистика… Получается, это какая-то отдельная школа допобразования. Вот которые стоят отдельно, куда наши дети ходят (спасибо Москве) бесплатно на многие кружки. У вас так же?
В. Нилова:
- Отдельно центр допобразования не стоит. Мы просто стремимся очень эффективно использовать то оборудование предпрофессиональных классов, которое нам поставили. Плюс у нас (исторически так сложилось, если честно) есть телестудия «Зум», которая, собственно, и сподвигла нас вступить в проект «Медиакласс в московской школе», потому что у нас очень много детей, которые медиатехнологиями занимаются. И сейчас мы еще более активно будем это развивать. У нас возникла потребность закупить определенное оборудование. Каждый год мы совершенствуем материальную базу, то есть что-то докупаем, что-то обновляем. Таким образом, всегда у ребят всё есть.
М. Баченина:
- Потрясающе. И на всех хватает.
В. Нилова:
- Да.
А. Милкус:
- Вера Андреевна, хорошо, школа «Дмитровский», много детей. 5 тысяч у вас?
В. Нилова:
- Три. Не так много.
А. Милкус:
- С детскими садами три?
В. Нилова:
- Да. С дошкольными группами. Мы их детскими садами не называем.
А. Милкус:
- Все равно это несколько классов, это есть возможность. Если мы говорим про небольшие школы с небольшим бюджетом, с небольшим выбором, как вы относитесь к профессиональным тестам (как их называют, тесты профориентации)? Их сейчас полно на сайтах всяких. Стоит ли им доверять и все-таки попробовать самому?
В. Нилова:
- По-разному, Александр Борисович, отношусь. Нужно смотреть, какой это сайт. Потому что и во многих журналах бывают разные тесты. Это же субъективная история, каким тестам мы можем доверять, каким не можем доверять. Все зависит от задачи. В любом случае, если родитель решил, что его ребенок должен пройти или хочет пройти тестирование в какой-то организации, и он не понимает, насколько оно достоверно, он всегда может прийти к нашим психологам, проконсультироваться, что они думают по данному вопросу. Потому что каждый из наших психологов работает в области профориентации уже не один год. Они совместно с ребятами делают определенные проекты, делают определенные исследования. И каждый родитель может прийти и посоветоваться. Так говорить, как я к ним отношусь… Не знаю, Александр Борисович, они же все разные.
А. Милкус:
- Я, кстати, упустил этот момент. Ведь, действительно, большинство школьных психологов – это не клинические психологи, которые смотрят девиантное поведение, отклонения и лечат ребят с такими особенностями, это совсем другая история. Большинство школьных психологов, а сейчас практически в каждой второй школе благодаря развитию психологического образования для образовательных организаций есть психологи, и одно из их главных направлений – как раз профориентация, как раз они и должны этим заниматься.
В. Нилова:
- Первое, что хочу сказать. Школа «Дмитровский» набирает психологов только с образованием «клинический психолог». Для нас это необходимость, и мы ищем только таких людей. Потому что, в том числе, они работают с нашими ребятами с ОВЗ. Это принципиально.
Второе. Психолог действительно консультируют. Они не лечат, но лежат же, мне кажется, другая профессия, врачебная, и она называется не психолог, насколько я помню.
М. Баченина:
- Психиатр имеет право назначать медикаменты, а клинический психолог – нет. Но он может сказать, что пора к психиатру. Я вообще в этом не вижу каких-то проблем. Мне кажется, новое поколение должно вырасти без боязни психиатрии, психологии, а, наоборот, с нормальным отношением.
А. Милкус:
- Ну, в школе «Дмитровский» они могут выбрать. Вот сколько я разговаривал с руководителями образовательных учреждений, психологами, мало в какой школе есть именно со специализацией «клинический психолог». Это дополнительная специализация, и не так-то просто таких людей найти.
В. Нилова:
- Александр Борисович, это непросто действительно, но, тем не менее, если задаться целью, все возможно.
М. Баченина:
- Скажите, это новое поколение, которое должно уже погружаться в некую профессию, то, что мы называем профориентацией, оно это делает с желанием или тут все зависит от того, интересно это им организовывают или нет? Или желание есть, оно такое стойкое, устойчивое? И в связи с чем это тогда, на ваш взгляд?
В. Нилова:
- Новое поколение входит в систему профориентации не с желанием приобрести какую-то профессию, это все придет позже. Они приходят просто с детским интересом, если честно. Каким образом этот детский интерес, перерастет ли он в профессию или этот человек вырастет и выберет для себя сферу какой-то совершенно свободной занятости, или будет заниматься творчеством, и это будет приносить ему пускай небольшой доход, но зато это будет любимое дело, которым он занимается. В первую очередь, конечно, ребенок приходит с детским любопытством, с детским интересом. А все остальное уже приходит позже.
А. Милкус:
- Вера Андреевна, ваша школа начиналась с очень непростой социальной обстановки и превратилась в такую школу, где очень интересно учиться детям и, соответственно, учителям работать. А как вы относитесь к опыту, который сейчас пытаются распространить и в Москве, и вспоминают советский опыт, когда были учебно-производственные комбинаты, когда ребята получали профессию и, выходя из школы, уже могли где-то на начальном этапе работать? У меня было удостоверение автослесаря, и это мне сильно пригодилось, когда у меня появилась первая отечественная машина. Сейчас, мне кажется, мы выходим на такую правильную практику, чтобы ребята из школы выходили тоже уже с каким-то багажом, с возможностью выйти на рынок труда.
В. Нилова:
- Сейчас действительно мы реализуем определенные программы, где ребята приобретают профессии, которые, как им кажется, им в любом случае пригодятся. В рамках реализации проекта «Предпрофессиональное образование» медицинский класс, медиакласс, инженерный класс, и ребята в обязательном порядке приобретают одну из предлагаемых профессий. По нашей практике, пригодилось или нет? Скорее да, пригодилось. Если они поступают потом в профильный вуз, то они, учась в институте, могут совершенно спокойно работать по той профессии, которую приобрели. Я считаю, что это очень полезно.
А. Милкус:
- Я про вашу школу не знаю, но знаю, что часть школ ребят отправляют на 1 день в неделю в колледж, и они потом вместе со студентами колледжа сдают демонстрационный экзамен и получают некие корочки. Сейчас такая практика есть. Ну, школа-то не может выдать удостоверение, а колледж может.
В. Нилова:
- Для этого школа совместно с колледжами реализует совместные образовательные программы. Совершенно верно, что по итогу реализации образовательной программы ребята приходят в колледж, сдают там демонстрационный экзамен и сразу после этого получают свидетельство о профессии. Так и происходит, так во всем городе, Александр Борисович.
А. Милкус:
- Ну да, и не только во всем городе. Я был в Хакасии, там тоже, мне кажется, очень хорошая практика, когда несколько школ вместе с колледжем дают ребятам профессию. То есть, если ты не устроился, не определился еще, по крайней мере, профессия какая-то начальная, которая тебя может прокормить, хотя бы на первоначальном этапе, пока ты не получил полное, глубокое профессиональное образование, это такой сегодняшний тренд очень правильный.
В. Нилова:
- Нужно не забывать, что если мы говорим обо всей Российской Федерации, то это профессиональное образование содержит в себе специфику региона. То есть регион реализует все эти вещи с той спецификой, которая ему необходима будет в ближайшие 2-3-5 лет.
А. Милкус:
- Ну да. Мы поэтому и выводим на этот разговор, потому что нас слушает не только Москва, но и регионы, и мы бы хотели посоветовать родителям, особенно родителям, у которых дети в младшей школе, в средней школе, если вы определяете ребенка в школу, посмотрите, с какими колледжами школа сотрудничает и какие есть перспективы. Часть ребят после 9 класса уходят в колледже, часть продолжает обучение и получает полное общее среднее образование, но при этом получает и профессию. Вера Андреевна, а у вас много ребят уходит в колледжи после 9 класса?
В. Нилова:
- Знаете, по-разному. Ребята по разным причинам уходят в колледж. Первая причина – они видят продолжение своего профессионального пути, например, на том же предприятии ПАО «НПО «Алмаз», где они, приобретая профессию, сразу начинают работать, получают определенные социальные условия, что является гарантией их понятного, на мой взгляд, будущего, и понятные перспективы. Другие ребята уходят в колледжи, потому что они считают свой путь, то есть они считают, что в институте они тратят очень много времени, для того чтобы, приобретя какую-нибудь профессию экономиста, допустим, потом пойти работать. Им гораздо проще сократить этот путь, отучиться в колледже, а потом, когда им это будет необходимо, просто получить это образование.
Бывают и такие случаи, что семья понимает, что ребенок поступит только на платное образование, они считают стоимость образования в колледже, в университете, института и понимают, что они, к сожалению, не могут себе этого позволить, и ребенок идет в колледж, естественно.
М. Баченина:
- Мне интересно то, что вы сказали про необходимость регионов. Я очень хорошо понимаю, если регион специализируется на сельском хозяйстве, если какие-то этнические вещи играют свою роль. А Центральная Россия? В Москве на чем специализация, в чем у нас необходимость, инженерные профессии или там спектр шире?
В. Нилова:
- Если мы говорим про сегодняшний день, то, безусловно, спектр инженерных профессий развивается, спектр IT-индустрии развивается, и все мы понимаем, что это на сегодняшний день востребованные технологии. Если мы будем говорить про будущие технологии, то, безусловно, мы должны посмотреть в сторону каких-то виртуальных технологий, может быть, определенного развития цифрового рубля, может быть, определенного развития в биржевом образовании. К сожалению, эти технологии настолько быстро развиваются, что если ребенок хочет в этом преуспеть, то начинать нужно прямо с 5 класса.
М. Баченина:
- А финансовую грамотность вы как-то развиваете у своих учеников?
В. Нилова:
- Безусловно, в курсе финансовой грамотности и на фестивале финансовой грамотности мы ребятам открываем не только мир финансов сегодняшнего дня, не только говорим с ними в течение каждого года о том, как правильно выстроить стратегию развития своего финансового личного благополучия, но и как получить те востребованные профессии, которые, может быть, будут востребованы через 5 лет. Мы приглашаем интересных спикеров, включая таких противоречивых спикеров, например, как… Ну, сейчас они у старшего поколения все на слуху, те самые так называемые трейдеры, которые торгуют на криптобирже и катаются на разных дорогих машинах. Мы показываем, что это не только то, что когда человек торгует на криптобирже, он может кататься на дорогой машине, просыпаться в 12 утра, а это очень большой труд. Тем не менее, это одна из профессий будущего.
Если мы говорим про медицину и связь с инженерией медицины, мы приглашаем таких людей, которые заменяются биотехнологиями, которые работают в научно-исследовательских институтах. Стараемся показывать ребятам не сегодняшний день, а день завтрашний, что они могут выбрать завтра или через 5 лет. Потому что если мы будем говорить только о сегодняшнем дне, то, к сожалению, мы получим именно тот пул дезориентационной профессиональной среды, который не знает, что выбрать завтра.
М. Баченина:
- Ваши ученики на фоне всего того, что вы рассказываете, и на фоне того, что я знаю, и благодаря Александру Борисовичу и его рассказам о профориентации, особенно в связи с медиаклассами, да и в принципе наблюдая, потому что я мама как раз того самого подростка от 12 до 13…
В. Нилова:
- Приглашаю учиться к нам в школу.
М. Баченина:
- Благодарю вас от всей души. Скажите, ваши дети в школе чувствуют себя какими-то особенными, что у нас иначе? Приведу пример. Когда я в Советском Союзе училась в обычной школе, а потом она стала гимназией, для меня это был некий элитарный момент. Я понимаю всю наивность, что я была подростком и т.д., но это было, и это ощущение у меня осталось. Возможно, это стереотип. В связи с этим мне бы хотелось узнать…
В. Нилова:
- Знаете, мы не проводили такое исследование. Это очень крутая идея, я думаю, что мы в ближайшее время сделаем такой опрос. Но мы никогда не задавались таким вопросом - чувствуют ли себя ребята какими-то особенными, учась в школе «Дмитровский»? Ответа на этот вопрос я не знаю.
Я могу ответить на другой вопрос – чувствуют ли они себя большинство дней в году более счастливыми? Ответ – да.
М. Баченина:
- Почему? Этот вопрос вы им задавали, получается, и, наверное, интересовались, почему, в связи с чем.
В. Нилова:
- Да. Самый популярный ответ (это было, по-моему, 1,5 года назад) – они чувствуют себя более счастливыми, потому что у них классные учителя, у них есть разные возможности и у них есть динамические перемены, как это ни парадоксально.
М. Баченина:
- А что такое динамические перемены?
В. Нилова:
- Это когда совершается общая игровая активность во всем корпусе школы во время перемены, где происходит общение, бывают танцы. То есть каждая перемена по-своему, но она несет за собой какую-то физическую активность.
А. Милкус:
- А как же на перемене постоять у подоконника и потыкать в мобильный телефон?
В. Нилова:
- Если возникнет такая потребность, то можно постоять и потыкать, конечно. Но когда все танцуют, тыкать в телефон меньше хочется, Александр Борисович.
А. Милкус:
- У вас запрещены гаджеты во время учебного процесса?
В. Нилова:
- Нет. Потому что если вы хотите что-то запретить, то, конечно, это будет манить еще больше, чем если это не запрещать.
М. Баченина:
- Вера Андреевна, а кто все это придумал, эти перемены, это допобразование, эту сумасшедшую логистику? Придумать – это одно, а воплотить страшно, хочется сказать: нет, ребята, я в домике, давайте по старинке. Сколько времени понадобилось на то, чтобы этот маховик раскачался и начал, так сказать, самостоятельно, по инерции работать?
А. Милкус:
- Давай я вступлю, потому что Вера Андреевна не будет говорить из скромности.
В. Нилова:
- Я могу озвучить политический ответ. Александр Борисович может озвучить другой ответ. Александр Борисович, вы первый.
А. Милкус:
- Я просто сказал сказать, что начиналась школа «Дмитровский» с абсолютно такой, мягко говоря, рабоче-крестьянской, а может быть, рабоче-криминальной образовательной организации рядом с МКАД…
В. Нилова:
- Нас еще не перенесли ближе к Кремлю, чем на 23 километра.
А. Милкус:
- В общем, контингент был тоже соответствующий. Там, в общем, было не так легко с ребятами. Я помню, когда приезжал, Вера Андреевна рассказывала, что идет она вечером по району и видит, что ученики машинку разбирают.
М. Баченина:
- Какую машинку, печатную, что ли?
А. Милкус:
- Автомобильчик на сувениры разбирают. В результате им было предложено перейти в инженерный класс.
В. Нилова:
- Мы их определили в один из колледжей на те самые курсы подготовки. Они получили профессию автомеханика и дальше они пошли работать летом в автосервис. И к следующему учебному году у них были уже свои личные автомобили. Поскольку они начали работать в автосервисе, у них уже не возникло нужды разбирать машины на запчасти, потому что у них…
А. Милкус:
- Разбирать чужие машины.
В. Нилова:
- Да, они разбирали чужие машины, но уже за деньги. Наверное, правильная трактовка такова, что школа «Дмитровский» развивалась в соответствии с развитием московского и российского образования. Мы просто старались очень качественно и, может быть, даже где-то креативно воплощать те задумки, которые реализуются в городе и во всей стране в целом. То есть город придумал инженерные классы, а исполнитель в лице команды школы постарался сделать, чтобы ребятам там было очень интересно. Например, Министерство образования придумало «Разговоры о важном», а мы стараемся сделать так, чтобы они были полезными, интересными и нужными каждому участнику образовательного процесса, не только ребенку, но родителям и учителям.
М. Баченина:
- А не такие, которые «а можно не ходить?», «зачем это нам?». Мне очень важен этот разговор, потому что я всегда шутила, что школа – зло. Ну, это моя история. А потом, к своему взрослому уже ужасу, я стала понимать, что ровесники моего старшего сына, точнее, их мамы говорили мне о том, что подтверждало эту мою шутку. Я думаю, директору школы не очень прилично это говорить, но я стараюсь быть искренней. И камень преткновения – эти уроки о важном и вообще этот коннект с родителями, когда я к вам со своей логикой, со всей душой, со всем уважением, а вы мне: «Девушка, до вас всем нравилось. Что вы со своим уставом в чужой огород?» И это просто вымораживает, по-другому не скажешь. Вы стараетесь избегать такого, от чего руки опускаются, чтобы как-то современнее, что ли, быть в отношениях с родителями? Или вы сталкиваетесь с тем, что родители больше архаичны и требуют от вас чего-то такого, что вы можете за голову схватиться, сказать: господи, да когда же вы в движение-то придете?
В. Нилова:
- По-разному бывает, бывает и так, и так. С точки зрения общения педагога с родителем это правда. Наши педагоги каждый месяц проходят тренинги с нашими психологами по развитию коммуникационных навыков. И ежегодно мы проводим большие тренинги с приглашенными тренерами по развитию коммуникации, в том числе и с родителями. Потому что, как оказалось, какими бы хорошими педагоги ни были, у каждого человека, который вырос, в том числе в России, будь то в Советском Союзе, разного возраста, есть этот дефицит, к сожалению. И сколько бы тренингов мы все ни приходили, нам все равно будет мало, ну, просто потому, что мы выросли в такой социальной среде.
Наверное, наши дети, когда вырастут, они будут общаться немножко по-другому, потому что и среда была немножко другое. Тем не менее, эти тренинги помогают наладить коммуникацию с каждым родителем, кто к нам приходит. И мы никогда не оцениваем, он архаичен или он в движении, он в любом случае приходит к нам только тогда, когда у него есть какая-то проблема или боль. А мы с коллегами пытаемся довольно эффективно предложить решение проблемы, и совместно с родителями вырабатываем.
М. Баченина:
- То есть вы берете таких неблагополучных, с резюме не на 100 баллов?
В. Нилова:
- А что такое неблагополучный родитель?
М. Баченина:
- Нет, я не про родителей, я про ребенка, конечно, говорю. Знаете, некоторые школы требуют, чтобы у них проходили какие-то вступительные тесты, говорят: ваш ребенок нам не подходит, он не будет украшением нашей школы. Ну, то есть все то, что делает родителя дико несчастным и ставит на путь некого преступления и наказания.
В. Нилова:
- В Законе об образовании таких вкладок, насколько я помню, нет. Поэтому, конечно же, нет. А если говорить о каких-то рамках, например, 10 класса, поступления в 10 класс, то, безусловно, город определяет определенную рамочную историю, и ребенок стремится этой рамочной истории следовать. То есть, есть определенные баллы при сдаче государственного экзамена, есть определенное, скажем так, его портфолио, которое он предоставляет. И тогда все случается благополучно. Тем не менее, это может начаться тогда, когда город определил эту рамку, в 10 классе, и не раньше. А так пришел ребенок к нам учиться, и если у нас есть место, мы, конечно, его берем.
А. Милкус:
- Я хотел уточнить. Как вы выстраиваете коммуникацию с выпускниками школы? Есть какие-то связи? Я знаю, что сейчас тот же город, как вы говорите… Город – это подразумевается департамент образования Москвы. Он требует еще и показатели по количеству выпускников школ, поступивших на те направления, на которых они учились в предпрофессиональных классах.
В. Нилова:
- Я поняла ваш вопрос. Для нас это очень важный маркер. Важный маркер в смысле чего? На примере инженерного класса. В этом году 24 ребенка в 11 классе выпустилось в рамках проекта «Инженерный класс в московской школе» и при этом 23 из них поступили на бюджет в ведущие вузы Москвы. Мне кажется, что это достойный показатель.
М. Баченина:
- Да, очень даже.
А. Милкус:
- Хорошо, это в этом году, но у вас же много выпусков. А они потом приходят к вам в школу с рассказами про то, как они учились, может быть, учителями приходят?
В. Нилова:
- Каждые два года мы интересуемся, как у них происходит их траектория профессионального развития, делаем для себя определенные пометки, для того чтобы понять, может быть, что-то нужно было делать по-другому, может быть, каким-то образом нужно было предложить им больший спектр профессионального развития. Может быть, нужно было дать больше психологических консультаций и т.д., для того чтобы внутреннюю систему школьного образования развивать и совершенствовать.
Теперь какое количество выпускников приходит работать в школу обратно. Чаще всего происходит следующее. Поступив в вуз, они уже на первом курсе приходят работать обратно в школу, особенно те ребята, которые были очень успешны в рамках школьного трека образования. Те ребята, которые идут по целевому набору наших партнеров-предприятий, они со второго курса начинают работать на предприятиях-партнерах и получать еще дополнительную стипендию за это. Те ребята, которые выбрали для себя, может быть, творческие какие-то специальности в медиасфере, они приходят работать, в том числе, как волонтеры, они помогают школе, например, развивать соцсети. Какой-то такой спектр получается.
М. Баченина:
- Вера Андреевна, захотелось к вам в школу, не то чтобы поучиться, но как минимум посмотреть. Потому что я в такой не бывала еще, честно скажу.
В. Нилова:
- Такая внебюджетная услуга у нас для родителей есть, называется «День в детском саду» или «День в школе». Можете ее, в том числе, в индивидуальном порядке попробовать. Это «День в детском саду», когда вас встречает воспитатель, вы в рамках игр, образования весь день проводите с воспитателем, с едой детского сада, и можете понять, собственно, как же вы будете себя чувствовать. Очень редкое в использовании, но, тем не менее, можем предложить. И вторая услуга. В рамках субботнего дня открытых дверей (это называется «День в школе») вы можете как ученик прийти и тоже попробовать провести весь день, понять, насколько вашему ребенку будет интересно, насколько он будет уставать, не уставать. Мы такое проводим тоже раз в год, чаще всего для родителей, которые очень беспокоятся, что в предпрофессиональных классах их ребенку будет скучно, там будут сплошные контрольные, и кто хочет понять действительно, что там будет с содержанием образования.
А. Милкус:
- Я чувствую, что мы к концу передачи Машу потеряли, она уже выбирает день, когда пойдет в школу или в садик учиться.
М. Баченина:
- Это было, и правда, очень динамично и интересно.
В. Нилова:
- Вам спасибо.
М. Баченина:
- Друзья, я напомню, что в гостях у нас сегодня была директор школы «Дмитровский» Вера Нилова. Вера Андреевна, приходите к нам еще. А мы к вам уже напросились в гости.
Подписывайтесь на новые выпуски и слушайте, когда удобно.