Они общаются мемами. Новое исследование от ВЦИОМ о том, что смотрит и слушает молодежь

М. Баченина:- Здравствуйте, друзья. В эфире «Родительский вопрос», у микрофона Мария Баченина и Александра Милкус. Саша, приветствую вас.

А. Милкус:

- Всем добрый день. Здравствуйте.

М. Баченина:

- В гостях у нас сегодня руководитель Медиацентра Аналитического центра Всероссийского центра изучения общественного мнения Яна Ширяева. Яна, здравствуйте.

Я. Ширяева:

- Здравствуйте.

М. Баченина:

- Да просят меня слушатели за тавтологию. Аж три центра упомянула в вашем представлении. Значит, мы в самом центре или эпицентре событий. Саша рассказал мне об исследовании. И я, наверное, чтобы не искажать информацию, предоставлю слово ему. Почему вдруг мы решили сегодня собраться вместе, чтобы пообщаться?

А. Милкус:

- Маша, не вдруг. Во всей продолжительности нашей программы, я напомню, что она выходит уже 15 лет, сколько существует радио «Комсомольская правда», мы всегда старались держать руку на пульсе, информировать родителей, бабушек, дедушек, педагогов о том, что происходит с молодежью, куда наши ребята идут. Потому что далеко не всегда это заметно с семейной кухни. Недавно у нас была исследователь из Медиаскопа Марина Пикулева, мы говорили о том, что происходит с ребятами сегодня, как они потребляют медиа, как они работают с информацией, как информация влияет на них. Самое свежее, самое новое исследование, насколько я понимаю, только-только с пылу, с жару, провел Всероссийский центр изучения общественного мнения. Во-первых, мы с ВЦИОМ дружим, и руководитель Валерий Федоров у нас достаточно часто бывает в эфире.

М. Баченина:

- Более того, он ведет программу в эфире радиостанции «Комсомольская правда»

А. Милкус:

- Мне кажется, очень важно поговорить как раз о результатах этого исследования. Буквально недавно Яна его представляла в Российской академии образования, оно вызвало очень много вопросов и интереса. Почему еще нам это важно? Дело в том, что сейчас в школу пришло первое поколение, которое, как мы говорим, родилось с гаджетом в руке. Для них это естественная среда. Родители этих детей погрузились в электронный мир уже в старших классах. А эти - развивашки, игры. Напомню, что Марина Пикулева нам называла цифру, что практически у 90% 4-5-летних детей их подключены гаджеты к интернету, и 40% из них уже могут выйти в интернет сами, умеют нажимать кнопочки. И, конечно, это нас сильно-сильно беспокоит. Что происходит, что нам делать, как нам это остановить?

М. Баченина:

- Яна, расскажите, пожалуйста, в чем особенности медиапотребления молодежи в 2025 году?

Я. Ширяева:

- Наверное, самое интересное, что мы подтвердили в этом исследовании, что цифровое пространство действительно стало, можно сказать, основной средой для жизни, для общения молодежи. Большинство молодых людей действительно проводят в социальных сетях и месседжерах очень много времени. В среднем, по их признаниям, это где-то 9 часов в день. Причем виртуальное взаимодействие уже начинает вытеснять живое общение. Это 61% онлайн-встреч против где-то трети встреч офлайн. Это значительный разрыв – в два раза. Среди более молодой аудитории, 18-24 лет, этот разрыв еще больше. Там уже 70% молодых людей говорят, что цифровое общение для них стало, можно сказать, не только альтернативой, а новой нормой общения.

Если говорить о наиболее популярных платформах, на которых больше всего времени проводит наша молодежь, что это Telegram, WhatsApp, ВКонтакте. Конечно же, дышит в спину и в первой пятерке традиционно YouTube. Несмотря на ограничения, которые применялись к этой платформе, он все равно остается одним из ведущих каналов получении информации. Но здесь, справедливости ради, от себя уже хочется отметить, в том числе, что такое колоссальное время, проведенное в сети, скорее всего, не только и не столько из-за личного общения, но, в том числе, из-за учебы, из-за работы. Потому что месседжеры стали дополнительной площадкой взаимодействия в рамках процесса обучения и решения рабочих задач.

А. Милкус:

- Вообще страшная цифра - 9 часов в интернете, это больше рабочего дня. Прибавляем поесть чуть-чуть. Я понимаю, что они уже за компьютером едят.

М. Баченина:

- Мы сражаемся. Это одна из главных битв, чтобы не ел за компьютером, а ел за общим столом. Не выходит. Просто какая-то засада, как говорят молодые. Быстро взял тарелку и пошел за компьютер.

А. Милкус:

- Я про себя могу сказать, хотя не могу себя отнести к молодежи, у меня тоже привычка. Я, правда, не за компьютером, но, когда я обедаю, я включаю ленту новостей и смотрю, что происходит. И сам себя за это корю. Я говорю, что это неправильно, потому что я не понимаю, что я ем, как эти подростки. Особенно когда интересная информация на экране появляется.

М. Баченина:

- Только что прозвучало - многозадачность. Это ваше личное заключение, либо это тоже как-то оправдали этим? Зачем они это делают? Им просто скучно есть со взрослыми, или тупо есть, как они бы сказали?

Я. Ширяева:

- Ответов на этот счет не было, не уточняли этого. Мне кажется, это интересная тема для отдельного исследования. Спасибо, что такой вбросик сделали интересный. Здесь, скорее, вывод был сделан из того, что медиапотребление становится многоканальное и гибкое, соответственно, чтобы за всеми этими каналами убежать, чтобы все успеть, таким образом, скорее всего, просто комбинируют и совмещают приятное, необходимое с полезным.

М. Баченина:

- А правда ли то, что наши дети стали общаться даже не буковками, а мемчиками? Давайте объясним для начала, что подразумеваем мы под словом «мем». Если мы вспомним любой мессенджер, у нас есть буквы, мы можем писать и отправлять текст. Мы можем присовокуплять к этому тексту эмодзи, всяческие рожицы. А есть еще движущиеся картинки, которые выражают эмоцию гораздо глубже и зачастую смешнее, чем некие эмодзи. Это прикольно, ими реально можно общаться. Когда у вас один и тот же язык, на котором вы общаетесь, вы будете понятны друг другу. Мне кажется, и с иностранцами это тоже сработает. Кстати, даже лучше. Это правда, что они уже и буквы не набирают?

Я. Ширяева:

- Я бы разделила эти два вопроса. Молодежь говорит, что ей одинаково интересны и текстовые форматы, и форматы коротких видео, и только потом уже идут все остальные форматы, такие как длинные видео, аудиоподкасты и все в этом духе. Молодежь от текста никуда не бежит, она активно потребляет текстовую информацию. Другой вопрос - какую конкретно? Это все-таки длинные тексты или это какие-то короткие новости, которые мы привыкли постоянно скролить и по верхам получать какую-то информацию. Какие тексты - мы не уточняли, и, скорее всего, это тема для отдельного исследования. Но что касается мемов, вы совершенно правы, это, можно сказать, новый универсальный язык цифровой культуры. Мы выяснили в ходе исследования, что половина молодежи, каждый второй, используют мемы ежедневно. Еженедельно цифра еще выше, и в самой молодой возрастной категории она достигает 95%. Это абсолютное большинство, которое в своих коммуникациях использует картинки. Причем они бывают как статичные, так и анимированные, совершенно любого формата и выражения. Теперь они не ограничены ничем.

На заре зарождения мемов и мем-культуры это были демотиваторы, я лично это очень хорошо помню, из начала 10-х, может быть, чуть раньше они появились. Это был такой черненький квадратик, внутри которого какая-то говорящая картиночка, на которую мы даем определенный эмоциональный отклик, коротенькая подпись - и все. Тут мы должны были сделать для себя какой-то вывод, лайкнуть - согласиться с этим и кому-нибудь отправить. Собственно, ничего с этой точки зрения не поменялось, просто мемов стало намного больше. Они стали совершенно разными, каждый день их появляется огромное количество. И теперь это не только способ общения, а в какой-то мере это даже способ получения новостей.

М. Баченина:

- Саша, а вы знали, что мемы можно сделать из вас, из меня и из Яны, если у нас фотография ее окажется.

А. Милкус:

- Во-первых. Во-вторых, когда я слушал доклад Яны на семинаре в Российской академии образования, меня как раз поразило не это, а то, что они информацию могут извлекать из мемов. Мне казалось, что там только эмоцию можно извлечь. Оказывается, они обмениваются новостями.

М. Баченина:

- Объясните мне, я не понимаю, о чем, как это...

Я. Ширяева:

- Да, я попробую пояснить. Это может быть, например, скрин того, как бывший президент Соединенных Штатов Америки Джо Байден споткнулся где-то в очередной раз на трапе самолета, это скринится, отправляется, и таким образом это не только вызывает какую-то эмоцию, но и, соответственно, этот информационный повод, эта новость таким образом разносится.

А. Милкус:

- Они новость узнают по картинке. А если это устаревшая новость? Для них, видимо, это новость, когда пришла информация.

М. Баченина:

- Нет, Джо Байден устарел же не за секунду, и эта новость не устаревает, потому что он еще больше устаревает. С примером, который привела Яна, это очень здорово работает. Если это что-то, что мы, журналисты, называем протухшей новостью, то да, которая может устареть достаточно быстро. Но они же не очень погружены в новостную повестку. Не то чтобы они прямо читают новости каждое утро. Я права, либо я очернила подростковую тягу к новостям?

Я. Ширяева:

- Наше исследование не подтвердило, что молодежь к новостям не тяготеет. Напротив, интересуются, в частности, интересуются политической, экономической повесткой, международной повесткой, им очень интересны федеральные и региональные новости. Они находятся внутри. У нас выборка была от 18 до 35 лет, и разброс по возрастам, если смотреть отдельно каждую категорию, не такой уж и большой. Молодежь находится в повестке, просто она немного иначе в нее погружается и немного иначе на нее реагирует.

М. Баченина:

- Я-то думала про подростков помоложе, чем эта выборка. Так что здесь спорить не о чем. Как вы думаете, к чему мы в итоге придем? Картинками мы переписываемся. С одной стороны, это мегакруто, это развивает какую-то часть мозга, которая считывает с формата, который мы не использовали. Нам другие вещи это давало.

Я. Ширяева:

- У меня на этот счет есть мнение, кстати. Я считаю, что все-таки мы рано или поздно придем к тому, что технологии намного плотнее, чем сейчас, проникнут в нашу жизнь. Ничто не стоит на месте. Когда-то люди были в шоке от того, что может появиться мобильный телефон. Потом были в шоке от того, что можно расплачиваться просто пластиком и не носить с собой наличку, что можно будет так общаться, находясь за многие километры друг от друга с людьми, видеть их, видеть их эмоции. И в какой-то момент мы просто придем к тому, что технологическая составляющая и онлайн наиболее плотно все-таки проникнут в обучающий процесс, в систему образования, они более плотно проникнут в развлекательные форматы. В частности, ожидается более плотная интеграция. VR в различные развлекательные форматы, в том числе телевидение, я думаю, тоже понимает, что ему не нужно стоять на месте, и рано или поздно они начнут переходить на этот гибкий информационный цифровой лад.

А. Милкус:

- Телевидение переходит и уже перешло. Если мы говорим про проекты ВГТРК, они уже двумя ногами в будущем. Посмотрим, что будет дальше. Меня, конечно, тоже интересует не только студенческое поколение, но и подростки, которые совсем подростки. Мы считаем, что подростковый возраст начинается где-то в 12-13 лет. Сейчас многие страны стараются ограничить доступ этой категории в социальной сети. И это делается очень активно. Наш недруг, но мы все равно за ним присматриваем, товарищ Макрон сообщил, что Франция собирается законодательно ограничить вход в социальные сети с 15 лет. В той же Франции жестко запрещено использовать мобильных телефонов в школе.

М. Баченина:

- Вы тогда уже про Китай бы рассказали. Китай совсем впереди планеты всей в этом плане.

А. Милкус:

- Про Китай я настолько подробно не знаю. На днях я прочитал, что вслед за Францией и Европейский Союз собирается принимать ограничения по социальным сетям. У нас, я напомню, рекомендовано заходить в социальные сети с 14 лет. Вопрос, что они будут до 14 лет делать? Либо какими-то кривыми путями заходить в соцсети? Я уже не знаю, как их контролировать и как смотреть, что они делают в интернете, если мы им обрежем социальные сети. Но мне кажется, что контроль какой-то со стороны взрослых должен быть. Я в последнее время очень много над этим думаю.

М. Баченина:

- Я могу сказать, что делает мой сын, у которого нет ни одной странички в социальных сетях. Он играет онлайн со своими друзьями, чаще со знакомыми, и я контролирую только незнакомые сетевые игры. Не то что врываюсь в комнату с криками. Нет, я провожу, конечно же, с ним инструктаж на тему того, как могут мошенники с ним поступить, на тему того, чем это чревато, и триггеры, на которые нужно обращать внимание. Если тебе задаются какие-то вопросы, которые не имеют отношения к игре, или, на первый взгляд, имеют, а потом не имеют. И крючки, на которые он может пойматься. И это я делаю без устали, постоянно. Мне кажется, он не один такой. Мне почему-то начало казаться, что социальные сети - это какой-то анахронизм. Все в мессенджерах. И в кино показывают, что они сидят в основном мессенджерах, пишутся, пишутся, пишутся. Мессенджеры - новые соцсети у нас, получается?

Я. Ширяева:

- Если речь идет исключительно о моем мнении, то я, например, не разделяю мессенджеры и социальные сети, потому что современные мессенджеры вполне себе имеют уже какое-то начало социальной сети. И там, и там есть, например, сторис, в которых можно показать нечто большее, различные статусы можно написать, соответственно, создавать группы для общения. И там, где уже присутствуют эти группы и чаты, это уже есть начало какой-то общей кооперации. Более того, я считаю, что на Telegram рано или поздно должен будет появиться видеоресурс. Я пока плохо себе представляю, как это должно быть, но мне кажется, что что-то обязательно туда интегрируют и захотят создать что-то наподобие, возможно, TikTok. Только более, может быть, рационального. Именно с точки зрения чего-то такого, что похоже на социальной сети визуально.

А. Милкус:

- Я бы хотел акцентировать вот какую вещь. Может быть, не все родители знают, что, по сути дела, в большинстве онлайн-игр, а дети в основном играют в онлайн-игры, есть встроенный мессенджер. И они там переписываются и общаются. В принципе можно назвать и это социальной сетью. И тут возникает проблема. Если мы говорим об ограничении входа в социальную сеть, то мы должны, наверное, говорить об ограничении входа в онлайн-игры. И тут проблема серьезная, потому что как это все отследить? Я знаю исследования не наши, зарубежные, о том, что как раз в этих мессенджерах, в этих онлайн-играх появляются всякие странные существа, которые прикидываются детьми, подростками, входят в команду, а там командная игра, и потом не всегда это заканчивается хорошо. Потому что потом начинается личная переписка, пришли фотографии квартиры и так далее. Мошенники тоже не дремлют. И этот способ общения подростков, наиболее популярный как раз у школьников, тоже в категории риска. И здесь, конечно, нужно отслеживать, кто еще подсоединяется и кто там общается, под какими никами и откуда эти люди взялись.

М. Баченина:

- Я так не могу делать. Он сидит с телефоном.

А. Милкус:

- Спросить, кто новый, кто появляется.

М. Баченина:

- Да я и старых не знаю. Только если это его друг, имя я понимаю, я просто тюкаю его, говор: ты можешь думать обо мне как о сумасшедшей, но я каждый раз буду тебе говорить о том, что мошенники не дремлют. И рассказываю ему все новости, как выносят люди от каких-то копеек до миллионов, у кого они есть, и отдают в эти руки. А может быть похуже, за что сажают, тебя привлекут к чему-то против твоей воли, и вообще жизнь перечеркнется. Пугаю его изо всех сил. Но это я, жестокая женщина, у меня только кнут, пряник и страх. Я считаю, страх - это самый действующий способ воздействия.

А. Милкус:

- Почему? Я не вижу противоречия. Да, действительно, надо пугать. Буквально недавно было сообщение. Некий достаточно взрослый, как потом выяснилось, человек через такую игру списался с девочкой, начал раскручивать, она ему стала посылать обнаженные свои фотографии. Хорошо, что мама обратила внимание, куда она отправляет, и вычислили этого умельца. Он зарегистрировался под видом подростка. Это классическая ситуация.

М. Баченина:

- В общем-то, человек, которого посадить за это нужно. Подростки очень трепетно, как я понимаю, относятся к своему смартфону, как к самому драгоценному имуществу. Это мое, все остальное не так важно. И эта интеграция, проверка, взять смартфон, пока он в душе, и проверить. Об этом ничего вам не известно? Может, они что-то говорили между делом? Не хотим, чтобы они брали, проверяли. Мы сами соображаем, как нам обезопаситься.

Я. Ширяева:

- Подобного вопроса не было, но, скорее всего, нарушение будет воспринято как нарушение личных границ. Но от себя хочется еще добавить, что социальные сети - наиболее удобная форма для того, чтобы сеять там правильные ценности, чтобы вести правильную молодежную агитацию, правильное их воспитание. Это можно делать и путем добавления алгоритмов, и путем блогеров. Вполне себе под определенные цели социальные сети можно настроить. А что касается видеоигр, то там уже с регулированием проблемы побольше. Соответственно, решать их надо уже только путем личных разговоров с ребенком.

М. Баченина:

- Или законодательство.

А. Милкус:

- Там же вопрос не в том, чтобы запретить что-то еще новое, давно мы не запрещали что-нибудь, особенно в интернете, а в том, как это контролировать и как осуществлять регулирование. Сейчас сколько идет разговоров о национальном мессенджере. А как его внедрить? Я, например, не очень понимаю. Потому что ты же не скажешь, что срочно всем подключиться к этому мессенджеру.

М. Баченина:

- Скажешь, Саша, скажешь и запретишь еще к чертовой матери иностранные. И прям как зайки начнут пользоваться. Главное, чтобы он работал. И как-то назовите его по-русски, но не Макс. Максим, как минимум. Меня это возмущает до глубины души.

А. Милкус:

- Смотри, Яна о чем говорила, она подчеркивала, это важная история, что несмотря на то, что YouTube пользоваться сложно, он невозможно замедлен, в ответах студентов говорится, что до сих пор второй платформой по популярности, где размещен видеоконтент, является YouTube. Очень сложно запретить какие-то такие вещи. Находится возможность обойти. Должен быть качественный контент, когда людям удобно им пользоваться. И это тоже касается воспитания.

Я. Ширяева:

- Что касается платформ. Вероятнее всего, YouTube пользуются по привычке, по старинке. При всех его негативных сторонах, он абсолютно удобный для пользования. Молодежь говорит следующее. Она хочет находиться там, где ей комфортно. Если нужны какие-то дополнительные шаги предпринимателей, удобство не очень красивое или кривоватое, соответственно, как только они понимают, что тот формат, в котором они находятся, на той площадке, на которой они находятся, не отвечает их потребностям и запросам, они просто с нее уходят. Они не будут задерживаться там, где им некомфортно и где им неудобно. И про YouTube хочется тоже отдельно здесь заметить, что вообще-то запуск и поддержка видеохостинга масштаба YouTube требует огромных, просто колоссальных ресурсов, инфраструктурных - для хранения, трансляции огромных объемов данных. Это сложный алгоритм рекомендаций, это система модерации, работа с авторским правом. Там много всего того, что действительно годами эволюционировало и годами становилось лучше, для того, чтобы потребителю было удобно, комфортно находиться на этой площадке, для того, чтобы авторы площадки были уверены в том, что их контент абсолютно на этой платформе защищен. Соответственно, YouTube уже очень много лет, и, в принципе, возможно, нашим платформам не хватает времени пока еще и каких-то технических и финансовых ресурсов, чтобы подняться на ступеньку выше. Плюс важно отметить, что на YouTube не только отечественные производители контента, но и зарубежные. Тут хочешь, не хочешь, но от них все равно никуда не скрыться. Они были интересны молодежи и будут оставаться интересны молодежи.

А. Милкус:

- Вы мерили популярность ВК.Видео и Рутюба? Я, честно говоря, несмотря на то, что за многие годы привык к YouTube, совершенно легко перешел на ВК. Там много всего. И практически то, что мне нужно по медиаделам, все остальное, я совершенно спокойно нахожу в ВК.

Я. Ширяева:

- ВК в данном исследовании по времени просмотра действительно обогнал YouTube. В данном случае ВК выбирали чаще. Но опять, мы не называли отдельно ВК.Видео, это был именно ВК. Это общая экосистема. И YouTube был на порядок ниже, чем ВК.

М. Баченина:

- Но постепенно они начинают уставать от этих сложностей. Ведь это противоречит тому удобству, о котором вы говорили до этого.

Я. Ширяева:

- Я бы не сказала, что это сложно.

М. Баченина:

- Давайте представим себе, если бв в ВК, на Рутубе открыли шлюз, и туда хлынул поток, в том числе, и иностранных видео, то от этого площадки выиграли либо стали мусорным баком?

Я. Ширяева:

- Это вопрос открытый. Я лично считаю, что, наверное, наша информационная среда должна быть более модерируемой. Потому что ведется определенная информационная война, она сейчас гибридная, она везде. И поэтому защищать обязательно нас нужно, учитывая, что навыки личной информационной гигиены не у всех находятся на высоком уровне. Молодежь, к сожалению, иногда какие-то мимикрирующие мошеннические схемы не всегда может разглядеть, не всегда может увидеть деструктив в том или ином контенте. Если лично мое мнение спрашивать, то я бы, конечно, не открывала никаких шлюзов, никаких видеопотоков. Со временем путем эволюции, а не революции и несистемных шагов, решала бы по нарастающей.

А. Милкус:

- По долгу службы, по работе я залезаю в достаточно много и часто в ВК, и я там с диким удивлением обнаруживаю совершенно легко размещенные видео людей, которые у нас, можно сказать, уголовники. Против них возбуждены уголовные дела, а их продукция, несущая определенное идеологическое содержание, неожиданно совершенно легко размещена на отечественных платформах. Я вместе с Яной хочу сказать, что нам нужна серьезная модерация, нам надо смотреть.

М. Баченина:

- У меня вопрос. Я, честно говоря, даже за собой замечаю, что иногда путаюсь во многих понятиях, только лишь потому, что, наверное, это мне не нужно, и я не погружалась. Я все-таки журналист, и мне это сделать гораздо проще, чеммногим. Что такое контент-риски, Яна?

Я. Ширяева:

- По поводу контент-рисков. Их просто по-разному совершенно воспринимают. На мой взгляд, это последствия, которые может понести тот или иной вид информационного продукта. Контент-риск – это последствия, скорее всего, негативные, от распространения того или иного вида контента.

М. Баченина:

- Тогда у меня следующий вопрос. Молодежь как на это реагирует? Запретный плод, риск - дело благородное, щекочет нервы. Либо сразу понимает и игнорирует? Как реагирует молодежь на эти вещи?

Я. Ширяева:

- Мы этот вопрос не исследовали. Но мне кажется, что здесь будет большая разница в ответах более молодого поколения и более старшего. Молодежь, которая ближе к 35, просто путем насмотренности, скорее всего, будет это наблюдать, но больше для нее это будет более явно, чем для совсем молодых людей.

М. Баченина:

- Молодые будут идти на этот риск, не понимая просто, что это несет риски?

Я. Ширяева:

- Скорее всего, да.

М. Баченина:

- Герман Греф сказал, что, ребята, давайте введем предмет кибербезопасность, потому что нынешняя информатика вообще не имеет ничего общего с кибербезопасностью. Это же из этой среды, правильно я понимаю, кибербезопасность? Либо это совершенно другое? Если юный подросток, 12-13-14 лет, у которого еще насмотренности недостаточная, он поглощает этот контент, который несет для него некие риски в том или ином виде. Это имеет отношение к кибербезопасности, или кибербезопасность только про деньги у нас?

Я. Ширяева:

- Я Александру Борисовичу передам слово, потому что хочу сказать, что кибербезопасность все-таки немножко подальше стоит, чем связи с общественностью, чем коммуникации, чем безопасность в сфере информации. Кибербезопасность немного шире все-таки.

М. Баченина:

- Да, ребята, давайте разберемся.

А. Милкус:

- Давайте разберемся с терминами, потому что все их путают. Сейчас все говорят слово «безопасность», используя разные приставки. Информационная безопасность, медийная безопасность, кибербезопасность, финансовая безопасность, экологическая безопасность. Что для меня, как педагога и для человека, который работает со школьниками, со студентами, важно? Кибербезопасность или информационная безопасность, в моем понимании, это как раз безопасность наших информационных ресурсов - компьютера, чтобы туда никто не залез и не вытащил информационные материалы, телефоны и так далее. Как происходит эта информационная безопасность? Первое – это пароли. Это система дополнительной безопасности, когда входит по лицу, по отпечатку пальцев, по кодам. Максимальная защита того, что мы храним на компьютере, в Госуслугах и и тому подобное. Какие инструменты используются? Используются вирусы, используются всякие фишинговые системы. Это чисто касается компьютерной кибербезопасности. Это сфера Евгения Касперского и его лаборатории, его команды. Они это достаточно хорошо осуществляют, есть программы для пользователей, для физических лиц, для больших компаний и тому подобное. Защита информации – это их прерогатива.

Защита нас от медиавоздействия – это другая история. Это развитие, в первую очередь, критического мышления. В принципе, никакой вирус нас не остановит, когда мы читаем вранье, фейки, когда мы видим видео поддельное или специально так смонтированное, еще и с подложенной музыкой, чтобы вызвать определенную эмоцию, реакцию, спровоцировать какие-то противоправные действия, нарушение закона или просто неправильное восприятие того, что происходит сегодня. Это другая история, это воздействие уже больше на мозг, на наше представление о жизни, на наше общество, на наши социальные связи и тому подобное.

Поэтому медиабезопасность для меня, как автора учебников по медиабезопасности, это более широкое понятие. Это учет и когнитивных особенностей нашего мозга, и много чего другого. Поэтому, когда ты спрашивала про контент-риски, это как раз из этой сферы. Так как это новая сфера, мы еще не до конца определились с терминами. Есть медиаграмотность, медиа-информационная грамотность и так далее. Почему был написан курс? Для того, чтобы мы как раз договорились о понятиях и вместе со всеми - воспитатели, педагоги, компьютерщики, информационщики - понимали, как создавать контент для того, чтобы новому поколению, молодому поколению не снесло головы, и у них не было искаженного приятия реальности, чего многие добиваются. И мошенники добиваются того, чтобы обмануть людей, вытащить деньги, и некие политические силы добиваются того, чтобы спровоцировать на какие-то действия. Это все медиабезопасность. Я надеюсь, что я отделил одно от другого.

М. Баченина:

- Очень понятно. Спасибо вам большое, Александр Борисович. Что ждет, на ваш взгляд, я медиасреду в перспективе?

Я. Ширяева:

- Если говорить на какую-то очень короткую, краткосрочную перспективу, то я ожидаю как раз сказать ужесточения. Наверное, слово негативно окрашенное, но все-таки, да, это ужесточение рамок информационного пространства. Сейчас оно уже начинается, как Александр Борисович сказал, это мировой тренд, он движется, в том числе, на YouTube ограничили возможность стримить, если тебе нет еще 16 лет. Соответственно, интернет-среда, скорее всего, будет потихоньку взрослеть. Детей действительно начнут все-таки беречь от этого. И это будет первым шагом к чему-то безопасному.

Если говорить на такую долгую, длительную перспективу, то здесь у меня достаточно амбициозные взгляды. Я действительно считаю, что информационная среда станет полностью мультимедийной, она станет цифровой. Технологии начнут приходить в нашу повседневную жизнь. Это будет не только «умный дом», это будут сериалы дополненной реальности, это будут совещания не по экрану, а тоже, возможно, какие-то голографические. Но это, наверное, более длительная перспектива, возможно, 20-25 лет. Технологии не стоят на месте, они появляются новые, и в любом случае технологии эти придется монетизировать, и это, возможно, будет одним из толчков, чтобы они пошли все-таки в массы.

М. Баченина:

- Мы уже отпраздновали несколько лет назад 40-летие «Терминатора», и все прям как там практически. Фильмы действительно подсказывают, а может быть, как-то просто совпадают. Что ж, будем ждать, надеяться и верить, или наоборот, не ждать и запрещать. Я с вами, Яна, согласна во всем практически, и меня это радует. Потому что мы с вами разного поколения люди, то ли я еще не совсем устарела, то ли мысли прогрессивные. Огромное вам спасибо, что поделились информацией, которая вам доступна. Когда слушаешь молодое поколение и столь взвешенный подход, совершенно тебе не чуждый, я уж молчу про то, что он вызывает какую-то эмоцию, я как-то успокаиваюсь. Нам с Александром Борисовичем надо нервы беречь.

А. Милкус:

-Для меня ближайшее будущее будет характеризоваться и должно характеризоваться двумя словами на букву «О». Ответственность того, кто создает контент, и того, кто его читает. И ограничение, которое должен вводить регулятор. Это задача государства.

М. Баченина:

- На этом наше заседание объявляю закрытым.

Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые выпуски нашего подкаста для родителей и слушайте, когда удобно.

➤ Слушать прямой эфир: https://radiokp.ru

➤ Читать эксклюзивные новости: https://www.kp.ru

➤ Подписаться на наш телеграм: https://t.me/truekpru

➤ Самое интересное из эфира: https://t.me/radiokp