Почему даже взрослые боятся вызова в кабинет директора школы
М. Баченина:
- Всем привет! Это «Родительский вопрос». У микрофона Мария Баченина и Александр Милкус. В гостях у нас сегодня зам. начальника Управления регионального развития Института реализации государственной политики и профессионального развития работников образования Государственного университета просвещения Марина Лазарева. Марина Владимировна, здравствуйте. Добро пожаловать.
М. Лазарева:
- Здравствуйте.
М. Баченина:
- А еще начальник Управления профессионального развития педагогических работников Института реализации государственной политики и профессионального развития работников образования Сергей Геращенко. Сергей Андреевич, приветствуем и вас.
С. Геращенко:
- Здравствуйте.
А. Милкус:
- Ты так долго представляла, много сложных слов, давай нашим слушателям объясним. С нами сегодня в эфире люди, которые учат учителей, учат педагогических управленцев, учат директоров, помогают развиваться руководителям местных управлений образования, министерств, если мы говорим про региональные Министерства образования. То есть люди, которые всё знают про управление в системе образования.
М. Баченина:
- Может быть, нам начать со структуры школы? А то ведь она поменялась.
А. Милкус:
- Знаешь, мне всегда хотелось спросить. Скажите, пожалуйста, как вы считаете, сегодня директоров боятся или нет? Я просто помню такую картину. Гимназия, в которой учился мой сын, приходит мой знакомый туда (у него тоже сын там учился в это время), довольно хорошо состоявшийся бизнесмен, метра под два ростом, большой, плечистый. И выходит директор школы, невысокая женщина, подходит к моему знакомому, и я вижу, что у него ужас в глазах, страх. И я понимаю, откуда этот страх. Он из его детства, когда мы все боялись директора школы, мы боялись вызова на ковер. Самое страшное наказание в школе было: сейчас мы тебя отведем к директору. И вот эта маленькая директриса что-то долго выговаривала человеку, который на работе управляет коллективом в несколько тысяч человек, и он с дрожью в голосе внимал и краснел. Скажите, сейчас как у нас, есть такое наказание, боятся современные родители, если детей отведут на ковер к директору?
М. Лазарева:
- Мне кажется, что сейчас ситуация немножко изменилась. И это связано с тем, что отношение к директору школу как к некой такой карательной инстанции, о котором вы говорите, оно связано сегодня с тем, что вообще изменяется, трансформируется вся система школьного образования, школьного управления и вообще педагогических подходов, подходов к взаимодействию с детьми, с родителями. Современная педагогика, на самом деле так было всегда, но сейчас больше акцентируется внимание на то, что она сосредоточена на сотрудничестве, ориентирована на диалог, на взаимное уважение, а не на то, о чем вы говорите, авторитарность и страх. Директор сегодня, наверное, больше позиционируется как некий такой партнер, друг, наставник, причем для всех участников образовательных отношений – и для детей, и для учителей, и для родителей в том числе.
Тем не менее, понятно, что у нас личности руководителей разные бывают, и по-разному выстраивается система взаимоотношений, корпоративная культура. И немудрено, что еще и такой момент, о котором вы говорите, все еще остается.
А. Милкус:
- Не так много инструментов воздействия у педагога, директора. Может быть, и хорошо, что надо бояться директора? Может, действительно, какого-нибудь хулигана школьного приструнить может только директор, к которому как к последней инстанции приводят проштрафившегося хулигана?
М. Лазарева:
- Этот вопрос, скорее всего, больше связан с таким уважением к личности директора школы, но все-таки еще раз скажу, что акцент сегодня сменяется с карательных мер на профилактику, на поддержку и создание условий, для того чтобы дети успешно обучались и развивались сегодня в школе.
К вопросу о том, что директор как последняя инстанция, еще раз скажу. Да, наверное, есть такое, что директор как последняя инстанция, но все-таки не соглашусь с вами, что у учителя и классного руководителя нет механизмов взаимодействия или механизмов воздействия на какие-то ситуации, на какие-то вопросы. Еще раз говорю, тут главное – не решать уже конфликтную ситуацию (хотя такое тоже может быть), а предвидеть эту конфликтную ситуацию. Вот это, наверное, главная задача директора – чтобы к нему меньше как к карательному органу водили и родителей, и учителей, и детей. Поэтому здесь вопросы касаются, наверное, современных подходов к самой дисциплине, которые основаны на понимании причин каких-то поведенческих проблем, которые возникают у детей, которые возникают у родителей. Это работа с мотивацией учеников, создание какой-то положительной, позитивной школьной среды. Но, конечно, ребенок должен понимать, что это директор школы, что это человек, который главный в школе, и, естественно, как вы говорите, увидев его… Ну, уважение, поздороваться, выразить какое-то почтение.
А. Милкус:
- Трепет такой.
М. Лазарева:
- Да. Еще раз повторю, что директор, он скорее как наставник сегодня, как консультант, нежели строгий судья. Я так думаю, исходя из того опыта, который есть у меня, взаимодействия с руководителями образовательных организаций разного уровня и разных регионов.
С. Геращенко:
- Знаете, здесь, наверное, у нас все-таки две ситуации. Первая ситуация – каким директора для своих детей представляют сами родители. То есть тот опыт, о котором Александр Борисович сказал, когда мы представляли себе директора как некого такого человека, простите, «в авторитете», который может воздействовать абсолютно на распоследнего школьного хулигана. Это один подход. Если родители видят в директоре для своего ребенка, скажем так, наставника, это чуть-чуть другая ситуация. А вот если мы берем второй подход, то здесь, наверное, самое важное – кем сам директор себя видит, на основе чего он свой авторитет среди обучающихся, среди педагогов, среди родителей ставит – за счет страха или за счет уважения. Я напомню, факты свидетельствуют, что управление, основанное на страхе, не продолжалось никогда долго. То есть все-таки страх – это такой мотиватор, очень краткосрочный.
М. Лазарева:
- Коллеги, еще такой момент. Мы в этом году вспоминаем очень много и часто Антона Семеновича Макаренко, «Педагогическую поэму», и здорово, что мы возвращаемся к этому всему. Макаренко говорил, что дисциплина на самом деле, она рождается тогда, когда ребенок понимает вот эту справедливость требований взрослых. И то, о чем Сергей Андреевич говорил, как директор себя позиционирует. Это необходимость сегодня – разъяснять, объяснять ребенку причины, правила, какие-то ограничения. Потому что, если у ребенка нет понимания вот этих самых смыслов, то они воспринимают это как какую-то навязчивую историю такую извне, навязчивую обязанность, то, что ему навязали, а не добровольное стремление соблюдать этот порядок. Поэтому, конечно, очень многое зависит от того, как себя позиционирует руководитель.
А. Милкус:
- У меня есть очень хороший знакомый, приятель, он был директором крупной школы, потом пошел дальше карьеру делать. Он всегда очень доброжелательно принимал родителей, у которых, может быть, конфликты, какие-то вопросы. У него на столе стояли сушки, он обязательно наливал чай, была баночка с вареньем. И первое, что он делал, он показывал на угол своего кабинета, в котором висела камера, и говорил: «Знаете, идет запись видео и звука». Как вы считаете, вот такой приём…
С. Геращенко:
- Приём какой? Если прием сдерживания родителей, скажем так…
А. Милкус:
- Он подстраховывался на все случаи жизни. Камера работала всегда.
С. Геращенко:
- Знаете, здесь, наверное, надо начать не из угла директорского кабинета, а из угла любого учебного кабинета, дабы подстраховать себя уже по полной программе, что называется. Чтобы родитель видел, как его чадо ведет себя на уроке или на перемене в коридоре. Это если мы всю систему управления основываем на видеофиксации. Да, это хорошее подспорье с точки зрения подстраховки моей деятельности как руководителя или деятельности учителей, которые работают в моей школе, но это определенный момент, который может, скажем так, не до конца позволить родителям выяснить причины того или иного конфликта и дойти до сути, что называется. Потому что родители тоже будут напуганы.
А. Милкус:
- А может, это и хорошо? У меня до сих пор комплексы по поводу директора, хотя у меня в школе была замечательный директор, она тоже была невысокого роста, держала школу в кулаке, все ее любили и уважали.
М. Баченина:
- Да не только у вас. Комплексы были и у директоров. Я никогда не забуду, когда меня вызвали на ковер к директору, а в этот момент у нее, скажем так, в гостях была майор детской комнаты милиции. И так вышло, что с внуком этой майорши я занималась английским (ну, просто занималась на общественных началах, родители наши общались). И она мне говорит: «Машенька, здравствуйте». Я увидела у директора бледность, подумала, что она сейчас упадет в обморок. То есть, мало того, что Баченину вызвали, а с ней, оказывается, еще и майор знаком. И мне было просто боязно за нее. Так что у всех были комплексы. Мне кажется, от комплексов надо избавляться, Александр Борисович.
Коллеги, а сейчас с кем решают проблемы. Потому что многие родители думают, что директор – это только по организационной истории, а по педагогической, воспитательной работе – добро пожаловать к завучу, который зав. вот этим отделом. Как распределяются в школе воспитательные процессы и отделяются от других, чтобы нагрузку диверсифицировать?
М. Лазарева:
- Уважаемые коллеги, здесь все зависит от территории. Наверное, классика жанра будет такая, что у директора школы есть, естественно, заместители, которые выполняют различные функциональные обязанности. Это заместитель директора по учебно-воспитательной работе, тот, который занимается содержанием, качеством образования, либо эти функции разделены. Есть, конечно же, сейчас очень большой блок, который как раз мы с вами обсуждаем, если мы говорим про воспитание, это заместитель директора по воспитательной работе, это советник по воспитанию. Это помощники, это социальные педагоги, это педагоги-психологи, которые сегодня есть в школах и которые такой большой серьезный блок воспитательный составляют. Понятно, что это заместитель директора, который координирует работу административно-хозяйственной части. Это, наверное, основные функциональные такие обязанности, которые сегодня распределены между главными заместителями. Но, опять же, все зависит от того, крупный ли это комплекс, как, допустим, в столичных школах, либо это маленькая сельская школа, где есть директор школы и один заместитель директора, у которого вообще все функции в одном лице, что называется. Либо это обычная общеобразовательная школа в небольшом городе, где тоже этот функционал распределяется.
Что касается воспитания, еще раз подчеркну, что сегодня, наверное, это самый большой блок, который в школе распределяется между большим количеством людей, на которых опирается, в том числе, и руководитель образовательной организации. Ну, есть еще заместитель директора, который может заниматься информационными задачами, потому что это тоже сегодня очень серьезный, такой содержательный большой блок. Наверное, вот так сегодня функционал в основном распределяется между замами у директора.
А. Милкус:
- Несколько лет назад была дискуссия, я не знаю, чем она кончилась, по-моему, ничем. Был разговор о том, что директор – это управленец, это менеджер, ему необязательно иметь педагогическое образование, или пусть будет педагогическое образование, необязательно иметь педагогический опыт работы в школе. Он должен управлять финансовыми потоками, он должен знать юридическую основу взаимоотношений, он знает, как работает бухгалтерия, как финансовые взаимоотношения выстраиваются. То есть школа – как некое предприятие, может быть, особое предприятие, а кому преподавать и кто будет главный в учительской - это уже дело второе, найдутся специалисты.
С. Геращенко:
- Знаете, на самом деле дискуссия, наверное, завершилась тем, что директор – это и менеджер, и педагог. Поскольку, если мы с вами посмотрим на тот профессиональный стандарт руководителя образовательной организации, который у нас вступил в силу, там как раз сочетаются и функции администрирования, все, что касается хозяйственной работы, финансово-экономической деятельности, и функции управления образовательной деятельностью, где как раз речь идет об образовательных программах. То есть воспитание сейчас – это не какой-то процесс, который отдельно, параллельно идет с обучением. Это тот процесс, который интегрирован в обучение, интегрирован в целом в процесс образования, и воспитанием сейчас занимаются все. Нельзя сказать, что если какой-то проступок ученик совершил, мы его обязательно пригласим к заместителю директора или к завучу по воспитательной работе. Почему? Потому что это может быть проступок, который касается поведения на уроке, а уроки – это епархия совершенно другого завуча.
И здесь инструментов для регулирования сейчас тоже достаточно много. Чего стоит та инициатива, которая сейчас будет апробироваться в нескольких регионах Российской Федерации, это отметка за поведение. То есть мы возвращаемся вновь к тому, от чего некогда ушли. Конечно, сейчас пока еще не совсем понятны сами механизмы выставления этой отметки, кто это будет делать, поскольку есть версии, что это классный руководитель. И здесь мы возвращаемся к роли еще одного человека. Необязательно завуч. Согласитесь, в крупных школах мы до директора можем вообще не дойти, а иногда познакомиться с директором только в тот момент, когда он будет жать руку при вручении аттестата. Это вообще идеальная, наверное, ситуация. То есть будет ли выставлять эту отметку классный руководитель, будет ли он советоваться с учителями-предметниками, на что это повлияет, поскольку сейчас очень много обсуждений вокруг того… Ну, хорошо, получил я «неуд» за поведение. Что дальше? То есть, будет ли это являться какой-то мерой воздействия вообще? Поэтому мы с вами не всегда полностью видим тот комплекс, так скажем, мероприятий, которые в школе реализуются, и в рамках воспитания в том числе.
М. Баченина:
- Коллеги, а вообще мы успеваем как-то проинструктировать, обучить учителей вот этой новинке для многих, как выставлять оценки за поведение?
С. Геращенко:
- Здесь пока еще речь не идет о том, что этот проект запускается в широкие массы. То есть с 1 сентября 2025 года, если я не ошибаюсь, это 12 регионов России, в которых пройдет апробация этого ноу-хау, скажем так.
М. Баченина:
- Да это как несколько европейских стран. Разве это мало? Это огромнейшая территория.
С. Геращенко:
- Это немало, но до начала учебного года соответствующие методические рекомендации и тот инструментарий, который вообще будет дан учителю и классному руководителю, он во все те школы, которые занимаются апробацией, безусловно, поступит. И процесс обучения – это будет несколько встреч, это не полноценное повышение квалификации. Потому что, если учитель опытный, он еще помнит, как эта система вообще работала. Она же сравнительно недавно была отменена, ну, 10-15 лет, как мы живем без этой отметки за поведение. А если учитель молодой, то здесь еще большой упор делается на институт наставничества, что есть опытные коллеги, которые помогут, в том числе овладеть этим подходом, который будет предложен.
М. Баченина:
- Сергей Андреевич, опыт – это здорово, но перенесен он с других детей. Нынешний ребенок встанет и без зазрения совести, не моргнув глазом, причем глядя вам в глаза, скажет: «Я не понял, а чего это у меня четверка, «хор», у меня «отл» должно быть за поведение. Обоснуйте».
А. Милкус:
- Или скажет, что мне все равно, что вы мне ставите, я сам себе нравлюсь – и до свидания.
М. Баченина:
- Главное, чтобы это было достойно сказано, без хамства и наезда. Я к тому, что авторитет, он перестал быть беспрекословным. Он остался, я надеюсь, хотя бы где-то, но с возможностью объяснить.
С. Геращенко:
- Здесь мы подходим, видимо, к некой критериальной базе – почему мне поставили «хорошо», но не «отлично»? Здесь на самом деле тоже ведется достаточно серьезная работа. По предварительной информации, которая была представлена на заседании Всероссийского экспертного педагогического совета, эта тема тоже с педагогами обсуждается. Речь шла о 21 критерии выставления отметки за поведение.
М. Баченина:
- А дети будут знать?
А. Милкус:
- Я боюсь, что и учитель 21 критерий не выучит.
М. Баченина:
- Вот получаете чек-лист и стараетесь. Это же нормально. Потому что, если я не знаю, где я должен еще работать над собой на оценку, то я это и упущу. Допустим: «Протереть доску. Хорошо, поставил галочку». Или это будет такой секрет?
А. Милкус:
- Я думаю, что больше трех критериев никто не осилит. Или пяти.
С. Геращенко:
- Во-первых, здесь речь идет о том, что у нас сейчас абсолютное открытое информационное пространство. Как правило, любой документ, который направляется, он становится свободным для доступа. Но согласен с вами абсолютно, что, прежде чем что-то требовать, необходимо эту критериальную базу озвучить. Что касается самого важного здесь. «Протер доску» - это замечательный пример. Почему? Ну, не один раз в месяц ты ее протер. То есть здесь еще речь о некой системе твоего поведения. То есть не поведение разовое: вот сегодня я молодец, поэтому мне «отлично» за поведение надо поставить, а то, что на протяжении всего учебного периода я этим критериям следую и этим критериям соответствую.
М. Лазарева:
- По поводу оценки по поведению, что вообще влияет на оценку по поведению. Знаете, мое глубочайшее убеждение, что это личный пример самого учителя. Больше 30 лет работая в системе образования и все время работая с детьми, со студентами (сейчас студенты – это руководители образовательных организаций), личный пример учителя имеет очень большое значение. Мы почему в последнее время стали это со счетов убирать. Дети воспринимают не слова, а поступки взрослых людей. Они смотрят, как ты зашел, как ты встал, как ты выглядишь, как ты улыбаешься или не улыбаешься, как ты посмотрел, что ты говоришь. Поэтому очень важно для самого педагога, прежде чем оценку эту по поведению, по критериям, о которых Сергей Андреевич говорил, ставить, демонстрировать самоуважение, честность, ответственность как основу, извините за такие высокопарные слова, такого нравственного поведения. Это очень важно. Мы забыли об этом. Вы помните, 2023 год был президентом обозначен как Год педагога и наставника, и давайте вспомним, что в указе было написано. Было написано о повышении престижа профессии педагога. А слово «престиж» - это слово французского происхождения, переводится как «уважение». Если я сам себя не уважаю, кто будет уважать меня? Поэтому моя позиция такая, очень серьезная в этом вопросе, что на оценку по поведению в том числе огромную роль будет влиять личный пример самого педагога, самого учителя. Ну и, конечно, та критериальная база, о которой говорил Сергей Андреевич. Но очень много споров сейчас как раз по поводу этой оценки по поведению идет. Мы знаем мнение людей, которые давно в школе работают, у них особое мнение по этому вопросу. Ну, посмотрим, как эта инициатива повлияет на качество образования.
А. Милкус:
- В этом смысле, может быть, нужно обратную сторону организовать, систему оценки поведения учителей? Я знаю вузы, где еще несколько лет назад применялась так называемая СОП - система оценки преподавателя. Анонимно опрашивали студентов. И многие педагоги, что для меня было очень странно, выслуживались (ну, это моя точка зрения) перед студентами, были очень мягкими, очень покладистыми, потому что от рейтинга, выставленного вот этим СОП, зависела еще и надбавка преподавателя. Как вы считаете, нужно ли вообще человеку, которого учат, который находится в зависимом положении, давать возможность влиять на педагога? Мне, например, это очень не нравилось. Потому что я понимал, что я выгоню студента из аудитории, который плохо себя ведет, смотрит в телефон, отвлекается, он потом анонимно мне поставит нолики, и я меньше зарплату получу.
С. Геращенко:
- Знаете, здесь стоит начать со школы, когда детей спрашивают после окончания урока: а вам урок понравился? Так вот, какой урок детям нравится? Тот урок, на котором их не спросили, чаще всего не обратили внимания, то есть урок прошел мимо них. Вот это будет мой любимый учитель, и я поставлю ему самый улыбающийся смайлик, повешу на двери, потому что здесь мне было психологически комфортно. Но здесь стоит помнить о том, что учитель не всегда должен (и вообще не должен) говорить только то, что детям нравится. То есть процесс воспитания и обучения заключается отчасти и в том, что мы, простите, ломаем и образ мышления, и некий образ поведения каждого ребенка, когда мы говорим о том, что дома ты можешь вести себя так, но ты находишься в социуме, ты находишься в обществе, поэтому изволь себя вести так, как правила этого общества это устанавливают.
Но здесь стоит вспомнить еще одну замечательную фразу из школьной жизни, когда учитель всегда в конце урока говорит замечательную фразу: звонок, он для учителя. И тогда вполне логичный вопрос. Почему учитель требует от ребенка, чтобы он явился к началу урока, но не отпускает его после его окончания, а задерживает? Но когда сам учитель задерживается к началу урока, он именно задерживается, а если ребенок, то он опаздывает.
М. Баченина:
- Спасибо. Я все школьные годы думала: а почему учителю можно опаздывать, а нам нельзя опаздывать, что это за неравенство? То есть звонок на урок и с урока – это как для ученика, так и для учителя равнозначно? Я верно вас поняла, Сергей Андреевич?
М. Лазарева:
- Безусловно. Мы на этом и строим нашу систему обучения, в Институте реализации госполитики. За что нас ценят слушатели? Что мы начинаем, простите, со звонком условным и заканчиваем с этим же звонком условным. То есть мы и во взрослых тоже пытаемся это чувство (назову его тайм-менеджментом) воспитать. Соответственно, мы должны это передавать, что называется, по этой каскадной модели – от директора к учителю, от учителя к ребенку.
М. Лазарева:
- Коллеги, еще про опоздание и про то, что Александр Борисович говорил, про систему оценки преподавателей. Потому что 20 лет в вузе проработала и тоже столкнулась с этой ситуацией. Во-первых, про опоздание. Не даст мне соврать ни бог, ни мои студенты, я не опоздала ни разу ни на одно занятие. И когда студенты опаздывали, я все время им говорила: «Как только вы мне объясните, почему я не опоздала, а вы опоздали, тогда у нас с вами вопрос сразу будет закрыт, мы с вами на эту тему разговаривать не будем».
По поводу оценки преподавателей. Мне кажется, если ты работаешь качественно, ты же их не обманываешь, они же это чувствуют все. И если ты честно подходишь к своему труду, если ты организуешь их деятельность на занятии, неважно где, в школе, или со студентами, или сейчас с нашими слушателями такими, очень серьезными, это очень сложная аудитория, они это чувствуют. Поэтому, наверное, здесь еще важность в создании тех самых условий, этой активной познавательной деятельности, что ли, с любой аудиторией, при которых дети, студенты, взрослых люди чувствуют себя вовлеченными и мотивированными, это всегда дает очень положительный результат. И это важно помнить, что сегодня интерес ребенка к обучению… Ведь дети сейчас у нас, сами знаете, за 5 минут «Алиса» выдала какую-нибудь историю, они тебя еще перепроверяют, так ли ты говоришь. Вот этот интерес ребенка сегодня, мне кажется, он зависит от той атмосферы, которую ты сам создаешь во время занятия, во время урока, и методов преподавания, которые ты используешь. Потому что методику преподавания, уважаемые коллеги, никто не отменял, и это целая наука, с помощью которой ты можешь всё это совершенно спокойно сделать и организовать деятельность так, что они и в телефонах не будут сидеть, и будут вовлечены в какую-то работу, для того чтобы это знание добывать.
А. Милкус:
- Когда вы говорили про то, какой урок детям больше нравится (тот, на котором не спросили), я как раз подумал, что, может быть, тот, который интересен ребенку.
М. Баченина:
- Я тоже тогда подумала об этом. Не там, где меня не спросят, а там, где интересно. И не только поругают, но и похвалят. А учителя очень часто забывают про «пряник», помнят только про «кнут». А все эти присказки – «Выйди и войди, как надо»? Мне кажется, они унизительные. Если все идет на платформе уважения… Я просто вижу, как мой ребенок реагирует на педагога, который к нему обращается на «вы», хотя педагог – молодая женщина. И вот они друг другу «вы» говорят. Это, знаете, как-то держит строй, если так можно выразиться. Я отметила это для себя.
А. Милкус:
- Я запомнил на всю жизнь. У нас был замечательный, потрясающий преподаватель литературы. Я, наверное, выбрал профессию благодаря его влиянию. Ну, у нас же 10-летка была тогда, и он пришел в 9 класс и сказал: «Вы теперь взрослые, и я к вам буду обращаться на «вы». Это единственный учитель в нашей школе, который говорил своим ученикам «вы», не тыкал, а уважал. А учитывая, что до того, как он пришел в нашу школу, он преподавал в колонии для несовершеннолетних, мы поняли, что спорить с Юрием Константиновичем не нужно.
М. Баченина:
- Как вы считаете, «вы» или «ты»? Или это не имеет значения, тут немножко другое главнее?
М. Лазарева:
- Опять же, из опыта своей педагогической деятельности, уже достаточно большой, я считаю, что все зависит от того, какая это группа, какой это класс, какие люди перед тобой. У меня был такой опыт, что когда я начинала говорить даже студентам «вы», они, наоборот, на меня обижались и говорили: «А что это вы к нам так официально? Давайте все-таки вы будете к нам на «ты» обращаться». Все зависит от того, как вы договоритесь. Вот это самая главная, мне кажется, здесь позиция – как договариваться и как разговаривать. На мой взгляд, «ты», «вы»…
М. Баченина:
- Это непринципиально.
М. Лазарева:
- Да.
М. Баченина:
- Я это и хотела от вас услышать. Потому что у вас и опыт, и понимание, как оно на практике, и исследования, а у меня впечатления только. Поэтому я и уточняю: важно ли это, на что это влияет, а что на самом деле важно? Скажите, по вашему мнению, оценки по поведению, они как-то могут скорректировать разброд и шатание в классе, ну, скажем так, не совсем хорошее поведение? Либо в них пока веры мало?
С. Геращенко:
- Знаете, это зависит от того, как эта инициатива будет преподнесена учителям, ученикам и родителям. То есть, если сами учителя с неверием и недоверием будут относиться к этой инициативе, не станут, что называется, проводниками этой идеи на местах, то ничего хорошего из этой инициативы может не получиться. Если сами учителя поверят в то, что эта отметка за поведение играет действенную роль, то, как вы понимаете, учитель обладает таким даром убеждения, что он сможет убедить и учеников, и родителей. Самое главное в этой ситуации – не скатиться к тому, что эта отметка – карательный инструмент. У нас всегда забывают о том, что отметка и вообще санкция, она бывает не только негативной, но и бывает позитивной. И что в данном случае эта отметка за поведение в каких-то ситуациях это тоже пряник определенный, а не только всегда кнут. Потому что в определенный момент времени знающий учитель поймет, как этой отметкой поддержать того ученика, который, возможно, балансирует на некой грани между тем, что такое хорошо и что такое плохо.
М. Баченина:
- Да, это аргумент.
А. Милкус:
- Последняя тема, которую я хотел бы затронуть в нашем эфире. Лет 5 назад мы (мы – это Лаборатория медиакоммуникаций в образовании, которой я руковожу в Высшей школе экономики) проводили исследование буллинг, то есть травли, как ученики травят учителей. Жаль, что больше таких исследований не было, потому что 70% учителей признались, что хотя бы раз в жизни они испытывали вот такие негативные эмоции, которые провоцировали ученики. Это могут быть и обидные прозвища, в социальных сетях какие-то характеристики неприятные и т.д. 30% учителей не обсуждают это, им не хочется об этом говорить.
М. Баченина:
- Потому что это стыдно.
А. Милкус:
- Да, стыдно. Даже в семье они об этом не говорят. Может быть, это тоже важное явление. Когда мы говорим сейчас о престиже учителя, об уважении к учителю, нужно понимать, что такое явление тоже есть, и какая-то защита у учителя, кроме как закон, не может работать, если нет механизма его осуществления. Об этом тоже надо говорить не один раз, вот как мы провели исследование, доложили об этом – и всё, а, может быть, надо тему поднимать чаще?
М. Лазарева:
- Да, проблема такая, конечно, есть, она существует. Действительно, вы правы, нужно, наверное, об этом говорить не только где-то в узких кругах, но и с широкой аудиторией нужно это обсуждать, может быть, кейсы какие-то собирать. Еще раз говорю, что я лично никогда сама с такой проблемой не сталкивалась, и слава богу, что так происходило, как-то все очень уважительно, конструктивно относятся. Но спасибо за этот посыл. Наверное, это история, которую нужно включить нам для обсуждения с руководителями образовательных организаций, чтобы какие-то решения, какое-то видение этой ситуации, может быть, способы решения, какие-то кейсы готовые, которые есть у директоров, их распространить, как вообще с этой проблемой бороться.
С. Геращенко:
- Наверное, здесь дело еще в отношении. То есть любой человек, который идет работать в школу, он должен понимать, что он будет работать с самой жестокой категорией обучающихся. Это дети. Дети самые жестокие, и здесь спорить бессмысленно. Вопрос в том, как к этому относиться. За мою профессиональную карьеру в школе у меня было только одно прозвище – Историк, но это я даже не считаю прозвищем, это скорее профессиональная принадлежность. Вопрос к тому, как я к этому относился. Если я слышал в коридоре «шухер, Историк идет», я заходил в класс сразу со словами из романа «Мастер и Маргарита»: «Да, сегодня на Патриарших будет замечательная история». То есть вот этот некий посыл определенного отношения с каким-то юмором к тому, как дети на тебя реагирует, он позволяет наладить коммуникацию в большей степени.
И здесь еще один момент. Исследование того, как дети буллят, травят учителей, это, конечно, замечательно, но есть еще и обратная сторона медали. Как правило, дети начинают буллить именно тех учителей, которые буллят их. А к тем людям, к которым они относятся с уважением, и которые имеют определенный авторитет в ученической среде, как правило, таких проблем у этих учителей нет.
М. Лазарева:
- Знаете, здесь же момент, связанный с новыми технологиями коммуникаций, разные чаты и все эти инструменты, социальные сети, мессенджеры, которые используются, они тоже на это очень влияют. Здесь, мне кажется, еще вопрос – как грамотно реагировать на то, что тебя покритиковали. Ну, буллинг – это крайняя история, но, тем не менее, если тебя покритиковали или замечание какое-то сделали… Знаете, есть такая замечательная книга и фраза – «Жалоба - это подарок». Тут, наверное, надо посмотреть и сделать выводы, что не так-то в твоей деятельности, то есть быть открытым к обсуждению каких-то проблем, если они действительно возникают. Я вот так думаю.
А. Милкус:
- У нашего историка было другое прозвище – Корифей. И это произносилось с таким обожанием, с таким уважением. Я не знаю, как мой класс, мои соученики учили другие предметы, но историю мы все любили очень. И у меня пожелание нашим учителям, директорам, чтобы у них было прозвище Корифей, и произносилось это с уважением, с обожанием, с пониманием и с желанием приходить на уроки еще и еще.
Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые выпуски нашего подкаста для родителей и слушайте, когда удобно.
➤ Слушать прямой эфир: https://radiokp.ru
➤ Читать эксклюзивные новости: https://www.kp.ru
➤ Подписаться на наш телеграм: https://t.me/truekpru
➤ Самое интересное из эфира: https://t.me/radiokp
