Санаторно-курортный отдых в России. Можно ли совместить доступность и качество?
А. Иванов:
- В редакции «Комсомольской правды» состоялась конференция на тему «Санаторно-курортный отдых в России. Можно ли совместить доступное качество». У нас в гостях два участника этой конференции – Александр Ястребов, владелец пансионата «Шаляпинъ» (Кисловодск), и Сергей Сирко, директор пансионата «Красотель» (Ессентуки).
На конференции живо обсуждалось решение суда о передаче государству многих объектов санаторно-оздоровительного туризма на Кавказских Минеральных Водах. Участники были не согласны с этим решением, выразили намерение бороться в последующих инстанциях суда. Расскажите, как пришли к нынешнему моменту? Что стало причиной такого решения?
А. Ястребов:
- Для нас было неожиданным это судебное заседание, возбуждение этого дела. Я не юрист, но нас несколько сотен человек, 1736 объектов в одном судебном решении было изъято и быстро продано по закону о коррупции. На мой взгляд, на взгляд юристов, закон о коррупции был создан для борьбы с коррупционерами. Мы же – бизнесмены, никакого отношения к коррупции не имеем. Это какой-то новый взгляд на коррупцию. Так можно далеко зайти.
А. Иванов:
- Речь идет о том моменте, когда вы купили эти санатории 20 лет назад.
А. Ястребов:
- Да, там было написано, что мы коррупционно купили. Но ни одного уголовного дела не было возбуждено. Непонятно, у кого коррупционно мы купили. Мы покупали у профсоюзов. У всех куча юристов, были десятки судов за это время. И было четко в судах разных инстанций определено, что профсоюзы имеют право продавать. Что профсоюзы свое имущество получили законно. И что они такие же собственники, как и государство.
А. Иванов:
- Сколько времени прошло с момента покупки?
А. Ястребов:
- Около двадцати лет. У некоторых – 25, у некоторых – 18.
А. Иванов:
- За это время вопросов не возникало?
А. Ястребов:
- Да, это настоящие небольшие городки. Здесь прокуратура, здесь краевая прокуратура. И все время мы были под надзором. И, когда покупали, нам никто ничего не сказал. И, когда реконструировали эти прекрасные объекты. Потому что мы стояли у истоков этого оздоровительного туризма в Российской Федерации. В то время, когда мы покупали, это никому не было нужно. Никто не ездил, отрасль разрушалась. Прекрасные, красивейшие особняки были без крыш, без окон, без отопления. Профсоюзы не от хорошей жизни их продавали. Они пытались сохранить хоть что-то, чтобы это работало, чтобы работали коллективы. Продавали только то, что уже невозможно было сохранить. У них не было на это средств.
А. Иванов:
- Вы сказали, что 1736 объектов. Получается, что это массовое затмение нашло на профсоюзы, когда они продавали?
А. Ястребов:
- Эти объекты очень разные. Там есть объекты по 10-20 метров, сарайчики профсоюзы продавали, которые разрушались. Там разные структурные объекты и очень разные люди их купили. Много тех, кто последние деньги вложили, имеют там парикмахерскую. У них ее забирают. Зачем это государству? Есть люди, которые построили ресторанчики, которые очень популярны у туристов. Это просто семейный бизнес. Государству это точно не надо. Есть люди, которые восстановили, построили прекрасные объекты архитектуры, которые являются памятниками. И мы все эти годы работали в минус. Народ не ехал. Народ поехал недавно. Спасибо государству, что оно обратило внимание на КавМинВоды.
Сам по себе санаторий или пансионат – это не все. Это должно быть совместно с городом. Это общая инфраструктура, это общий санаторный климат. Это замечательно видно на примере Кисловодска. Там и филармония, и концертные залы, и площадки. Когда ты в это окунулся, уже невозможно вырваться. Я не кисловодчанин, я живу в Москве. Когда я туда попал в 90-х годах, я был очарован. Это для нас не бизнес. Я ни копейки инвестиций оттуда не вытащил. Мы все вкладываем и реинвестируем в город-курорт Кисловодск. Это частица души. Мы все – энтузиасты, которые занимаются этим делом. Энтузиасты города, курорта, минеральной воды, истории этого места.
Есть десятки решений судов разных инстанций, вступивших в законную силу. В том числе, и прокуратура с этим соглашалась в 2002 году, что профсоюзы имеют право продавать. И тут вдруг вытащили закон о коррупции, по-своему его интерпретировали. И мы все оказались в положении нехороших людей, которые чего-то у кого-то коррупционным путем забрали. Я понимаю, что у государства в жизни сложный период сейчас. И государству надо помогать, что мы и делаем всегда.
Было бы понятно, если бы государство пришло и сказало: уважаемые товарищи, граждане, сейчас такое время, нужно, чтобы санатории превратились в лечебницы, чтобы давали полноценный отдых воинам, которые воюют. Я убежден, что все, по крайней мере, кого я знаю, пошли бы навстречу государству и подставили бы плечо. Как мы много лет не зарабатывали, так бы и не зарабатывали, а просто помогали государству. Но когда государство приходит и говорит: отдайте! Мы спрашивали на круглом столе в Госдуме: а зачем? Замминистра по имуществу говорит: мы продадим то, что останется. А что останется? После решения суда предприятия будут лишены лицензии, собственники вывозят оттуда мебель, медицинское оборудование. 10 тысяч человек останется без работы. Будут дальнейшие суды. Через какое-то время государство будет продавать то, что останется, из того, что создано. Я не знаю, что останется. Наверное, останется то, что мы покупали – без окон, без дверей. Странное решение суда.
А. Иванов:
- Сергей Павлович, вы тоже считаете себя добросовестным приобретателем?
С. Сирко:
- Абсолютно. То, что приобреталось в то время, оно, во-первых, никому не было нужно. Это была разруха. Мы ходили там по руинам. Это приобреталось по цене гораздо выше рыночной на тот день. Хотелось быть сопричастным. Я лечился там в санатории в тот момент. И это привлекло к развитию этой отрасли. Мы приобрели здание 400 квадратных метров, потом еще докупили сарайчик, который 40 квадратных метров, через восемь лет. Это говорит о том, что это никому не было нужно. И мы этот сарайчик купили за миллион в то время. О какой коррупции идет речь? Да профсоюзы избавлялись в то время, чтобы выжить. Они сами находились в тяжелом положении. И это было не год, не два.
То, что сегодня называют «лакомыми кусочками», конечно, мы приобрели 400 квадратных метров разрухи, без коммуникаций, без благоустройства, без крыши, без окон, без дверей. А подлежат изъятию три новых здания – двух-трехэтажные постройки, чтобы не нарушать архитектурное решение района. Здание, которое мы брали, это была бывшая генеральская дача, которая сегодня является памятником местного значения. Были вложены средства, получили охранное свидетельство, оплачивали реставрационные работы. И два новых здания построили. Появился блок питания, оздоровление людей. У нас работают 40 человек в пансионате. Массажисты – слабовидящие, инвалиды, которых не во все санатории берут. Первая группа инвалидности. Мы им помогаем, поддерживаем их.
Мы были уважаемыми людьми, получали грамоты, помогали местной администрации, всегда шли навстречу.
А. Иванов:
- Какая-то прибыль была за эти годы?
С. Сирко:
- Фактически мало того, что мы вкладывали деньги от бизнеса, но за это время состарились родители, мы их похоронили, вложили туда деньги от проданных их квартир. Мы вкладывали не только деньги бизнеса, но и свои собственные.
А. Иванов:
- Вспомните обстоятельства, при которых вы приобретали ваш имущественный комплекс в начале 2000-х годов. Через какие этапы проходила эта процедура?
А. Ястребов:
- Сейчас говорят о коррупции. Я даже не понимаю, какая там могла быть коррупция. Это было решение коллективная. Сама реализация имущества профсоюзов проходит через огромное количество коллективных решений. Сначала это решение управляющей компании, которая совместно управляет имуществом Федерации независимых профсоюзов Ставропольского края. Это имущество было все разрушено, без дверей, без окон, без крыш. Все, что не выкупили у профсоюзов или у города, разрушается. Об этом есть великолепный фильм.
Потом было решение Федерации независимых профсоюзов Ставропольского края, Федерации независимых профсоюзов России, потом было совместное решение, потом было решение президиума Федерации независимых профсоюзов, оценка. И потом были заплачены деньги. Хотя это имущество и даром никто не брал. Выплаченные деньги, как я понимаю, использовались на ремонт других санаториев. Как можно сюда прицепить коррупцию?
А. Иванов:
- Сколько денег было вложено? Как вы сейчас оцениваете тот имущественный комплекс, который хотят у вас забрать?
А. Ястребов:
- Сотни миллионов рублей. Я думаю, что значительно больше миллиарда.
А. Иванов:
- Ни о какой компенсации денежных расходов ваших речь не идет?
А. Ястребов:
- Да, пока такое решение. Мы надеемся, что разум возобладает. Это можно сравнить с коллективизацией – массовый несправедливый отъем имущества.
А. Иванов:
- Сергей Павлович, у вас малый бизнес. Во сколько оценивается ваше имущество? Будете ли вы претендовать на то, чтобы его снова выкупать, если государство пройдет через все суды?
С. Сирко:
- У нас более ста миллионов сегодня. Это даже по кадастровой стоимости. Без оборудования, без начинки. Просто стоимость зданий и сооружений, на которые претендует государство. Выкупать? Как говорил кот Матроскин: прежде, чем что-то купить, надо что-то продать. Мы ничего не можем продать, потому что все арестовано. Покупать нам не на что. Мы все вложили в существующий бизнес. И продолжаем вкладывать. За двадцать лет шла постоянная реновация. Сейчас один из корпусов у нас опять в реновации. Там будет светлый новый ресепшн, мы двигаемся, мы не стоим на месте.
Вообще изымается не только то, что покупалось у профсоюзов, но и новые постройки, у которых есть разрешение на строительство, разрешение на ввод. Земля никакого отношения к профсоюзам не имеет. Это муниципальная земля города Ессентуки. Были даны разрешения, проходили необходимые экспертизы. Весь пакет документов есть. Процедура непростая и не такая дешевая, но мы все это делали, все выполняли. Слава богу, это приносит свои плоды. Сегодня загрузка хорошая. Мы все время жили, загрузка была 60 процентов. Сегодня – 96 процентов. Благодаря усилиям и правительства Российской Федерации, которое помогает. Мы пережили пандемию, помогают, выдавая гражданам кэшбэки. Поток увеличился. В недружественные страны люди не едут. Мы должны предоставить услуги, сервис на высшем уровне. А вот это решение суда просто уничтожит нас. И таких предприятий очень много. Весь малый и средний бизнес будет уничтожен. А это изюминка, визитная карточка Кавказских Минеральных Вод. Это новый курорт. И это все хотят убрать.
В последние два года в КавМинВодах туристический бум. И президент обращал внимание на то, что надо развивать малый и средний бизнес, надо его увеличивать. Мы более мобильные, мы более эффективные, мы сразу перестраиваемся, обеспечиваем рабочие места. Мы выжили в эти сложные времена. На КавМинВодах в пандемию был карантин. Ни одного человека мы не уволили. Спасибо, и правительство поддержало, помогло людям зарплату хоть по минималке, но мы доплачивали со своей стороны. Кредиты 3-процентные – это большая поддержка.
А. Иванов:
- Александр Владимирович, вы тоже связываете то, что туристический бум последних лет сделал этот бизнес прибыльным, поэтому возник такой интерес к вашим активам?
А. Ястребов:
- Я не могу сказать, что кто-то проявляет интерес, кроме Госкомимущества. Мне кажется, это все просто какое-то безумие. Все земли, которые выкупались, не принадлежали профсоюзам, они все принадлежали муниципалитетам. Может, на 95 процентов. Никто не покупал землю у профсоюзов. Курорт и санатории нераздельно связаны. Бизнес прекрасно все регулирует. В Кисловодске есть и пятизвездочные, и четырехзвездочные, и трехзвездочные отели, пансионаты, санатории. И это все регулирует бизнес. И разные категории людей отдыхают и довольны.
Вся социальная инфраструктура города создавалась бизнесом совместно с мэрией. Это постоянный контакт. Построено несколько храмов, построены памятники, благоустройству города бизнес помогает. Потому что бизнес понимает, что вся атмосфера города-курорта создает хорошую атмосферу и для бизнеса, и для санаториев. Уничтожить все это крайне нерационально и преступно.
А. Иванов:
- Эта ситуация влияет на подготовку ваших санаториев к Новому году?
А. Ястребов:
- Никаких проблем нет. Все мои коллеги, которых я знаю, надеются на здравый смысл, на справедливость. Все санатории, рестораны, пансионаты работают, принимают туристов, предварительные заказы. Я думаю, что на Новый год уже почти все номера забронированы. Мы создаем еще лечебный корпус, он в стадии завершения. Создаем пансионат семейного типа. И мы нигде не прекратили ремонтные работы. Мы все надеемся на здравый смысл.
С. Сирко:
- У нас забронированы все номера, стопроцентная загрузка. Мы тоже надеемся на здравый смысл, готовимся к проведению Нового года. В данных условиях – скромно, но чтобы люди отдохнули. Главная задача – отдых, оздоровление наших гостей, комфортное проживание.
А. Иванов:
- Какое настроение у персонала?
С. Сирко:
- Настроение у персонала разное. Скрыть эту ситуацию было нельзя. Хотя мы старались никого не травмировать, особенно гостей. Но мы все работаем. Мы информируем, что нас начали слушать. Сотрудники в курсе, что мы здесь находимся, нас слушают по всей стране. И надеются на разрешение этого вопроса положительно. Чтобы восторжествовали здравый смысл и справедливость. Если в чем-то виноваты – накажите. Но не так, не ни за что. «Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать…» Так получается?
А. Ястребов:
- И спасибо СМИ, Госдуме, всем неравнодушным людям, которые нас поддерживают.
