Политконсультант Игорь Димитриев: Основная функция Украины - делать пакости России
С. Мардан:
- Значит, смотрите, заходим мы вот с какой новостью. Иностранных студентов вроде бы как стали массово отчислять из российских вузов из-за пандемии. Границы закрыты, соответственно, многие не могут приехать, ну и всяческие там ректораты и деканаты особо там не запариваются… дескать, не очень-то здесь и нужен. Нет, речь идет не о том, что высшее образование является таким уж мощным ресурсом по зарабатыванию денег, хотя и это тоже соответствует истине, а просто Россия, в том числе, в лице Советского Союза, умела распространять свое влияние по всему миру и, наверное, одним из самых эффективных и мощных инструментов, которые в этом были придуманы, - это была подготовка всякого рода иностранных специалистов по всей советской стране - от края до края - учились сотни тысяч студентов из всевозможных развивающихся стран. И это была та самая мягкая сила, с помощью которой Советский Союз продвигал свои интересы, свой светлый образ по всему земному шару. Казалось бы, сейчас наши амбиции поменьше, но я что-то не вижу десятков, сотен тысяч студентов с Украины, из Белоруссии, из Молдавии. Я не говорю уже о Восточной Европе… Итак, есть ли у России мягкая сила? Научится ли Россия когда-нибудь с этой мягкой силой обращаться или, слава богу, что мы освоил только железные Калибры - и то хорошо? С нами на связи Игорь Димитриев, политконсультант, автор Телеграм канала «Русский ориенталист» , историк замечательный. Игорь, доброе утро.
И. Димитриев:
- Доброе утро.
С. Мардан:
- Скажи, ты уже вернулся из Сирии или нет?
И. Димитриев:
- Да, уже в Москве.
С. Мардан:
- Игорь довольно долгое время находился в этом междуречье, где Тигр и Евфрат, успел переболеть там коронавирусом, но, слава богу, он с нами. Тут в Телеграм каналах была очень большая дискуссия по поводу того, понимаете российское руководство, российские специальные органы, службы, министерства понимают, что такое национальные интересы и как их нужно продвигать за пределами Российской Федерации? А вопрос такой. Вот дерусификация Украины и Белоруссии - это уже свершившийся факт? Или этот процесс может быть как-то обратим, как думаешь?
И. Димитриев:
- В Белоруссии обратим, в Украине, я думаю, он может быть решен совершенно другими, не мягкими, методами. Западные фонды, западные методики мягкой силы, ну или это уже не мягкая, это уже в каком-то смысле анахронизмом является, это уже умная сила, новая такая концепция у них появилась, мы, наверное, ее коснемся. Так вот, они довольно плотно закрепляют свое доминирование в регионе и вытесняют русский язык не только по факту в школах и ведомствах, но и в головы людей внедряют мысль о том, что он в общем-то не только не необходим, но и вреден для украинцев. То есть, вслед за русским языком приходит оккупант и т.д. И это очень плотная накачка, когда из каждого утюга тебе об этом говорят. Она рано или поздно через несколько лет значительную часть людей убедит. Поэтому в общем-то они уже согласны с вытеснением русского языка, русской культуры и собственной русскости, потому что по факту значительная часть, если не бОльшая часть Украины - это абсолютно обычные, понятные русские люди. Ментально невероятно нам близкие. Так вот, они с мыслью о том, что они не русские, уже давно сжились. Этот процесс рассчитан на десятилетия, отличие западной методики состоит в том, что они не наскоком как бы резкими заявлениями и выступлениями в ток-шоу чего-то пытаются изменить, а длительным стратегическим планированием. Вот длительно стратегически запланировано, они эту русскость из Украины вытесняют, к сожалению, без каких-то радикальных методов травмирующих, и демонтажа этого государства. Мы этот процесс не остановим.
С. Мардан:
- То есть, оккупация, соответственно, люстрации, лагеря для интернированных, опять эшелоны в район Колымы с теми, кто не хочет сдавать на пятерку экзамен по русскому языку и знание русской истории? Я правильно понимаю?
М. Баченина:
- И русификация попрет буквально после этого?
И. Димитриев:
- Слушайте, русификация действительно попрет, потому что в общем-то идентичность при грамотной работе определяет государство. И если государство тебе враждебно, то никаких способов других у тебя не остается. А украинское государство, смысл его существования ровно в том, чтобы делать пакости государству российскому. Это его основная функция.
С. Мардан:
- А тебе не кажется, что вот эта наша зацикленность на русском языке тоже немножечко ущербна? Ну, вот если посмотреть на историю Германии и на историю Австрии. Один немецкий народ говорит на одном немецком языке, но при этом даже когда существовала Австро-Венгрия, они в общем отличали себя от этих сиволапых уроженцев Пруссии, Баварии какой-нибудь и не желали с ним иметь ничего общего. Я почему вспомнил об этом. Буквально сегодня утром в Фейсбуке наткнулся на цитату образованного человека, правда, он уехал в Израиль, но он вот мой земляк с Украины, он написал следующее: «Я скорее пишу не на русском, а на юго-восточном. Я последователь великой южной школы от Гоголя до Жванецкого»… То есть, люди пытаются в голове уже отречься от русского языка и придумывают что-то вот особое.
И. Димитриев:
- Да, это уже такие фантазии, которые всерьез воспринимать сложно. Что касается немецкого языка, который ты упоминаешь, то немецкий язык тоже использовался в такой же форме, только в Австро-Венгрии. Австро-Венгрия была такая мультинациональная держава, стянутая из разных этнических групп, но доминирующей в культурном и в административном плане была австро-немецкая нация и немецкий язык, который как бы скреплял эту империю. И до сих пор во Львове с гордостью тебе расскажут о том, как во времена Австро-Венгрии тут вот были какие-то австрийские немецкие традиции, весь этот такой австрийский шик. И если мы отстранимся от немецкого языка, то французский и английский являются ровно таким же инструментом мягкой силы. Если побывать в странах, которые когда-то были французскими колониями, то именно то, что их объединяет, это французский язык и через него любовь к французской культуре. Точно так же английский язык является инструментом продвижения англосаксонской такой цивилизации западной, британской, американской. Это язык не просто как язык, он система знаков, система символов и способ передачи информации внутри одного сообщества. И неизбежно он это сообщество объединяет. Про бывшие колонии французы массу организаций используют для того, чтобы сохранить франкофонность своих бывших рабов или там подданных. Это Ближний Восток, это Африка, значительная ее часть, и Юго-Восточная Азия в меньшей степени. Но они массу фондов культурных, каких-то еще создают и, мало того, через них они наиболее интересных ребят, наиболее продвинутых, забирают во французские вузы, что является очень сильным инструментом этой мягкой силы. Во-первых, таким образом происходит такое стечение мозгов, которое подточило, в том числе, Российскую Федерацию в 90-х годах, когда значительная часть интеллектуалов уезжало за рубеж. Я так понимаю, и сейчас продолжает уезжать, но, может быть, не в таких масштабах. В свою очередь, Франция вытягивала наиболее интересных персонажей из Ближнего Востока, как, например, продолжают делать сейчас с ближневосточными христианами, вынимать таких интересных как бы молодых ребят из стран Африки и потом использовать этот ресурс для влияния на эти же страны. То есть, это очень сильный и очень широко используемый инструмент.
С. Мардан:
- Игорь, я вот на какую новость наткнулся, читая Телеграм, кстати, - про Молдавию. Там есть в городе-герое Кишиневе музей Пушкина. Там крыша обвалилась и его пришлось вручную спасать последним оставшимся в живых русскомирцем. Они собирают деньги на эту крышу и даже на кошек, которые живут в музее. Мне интересно, а вот наше пресловутое Россотрудничество, где даже появился новый энергичный яркий руководитель, оно в состоянии хоть что-то начать делать? Или нам лучше сразу забыть про госструктуры и начать создавать какие-то структуры, совершенно новые и, может быть, гражданские?
И. Димитриев:
- По части Россотрудничества, насколько я понимаю, там такие минимальные бюджеты у него, хотя это разветвленная такая сеть представитель по всему миру, но у него настолько небольшие бюджеты в каждом отделении, что ничего отремонтировать оно не может. Много лет эта структура занималась проведением каких-то балалаечных мероприятий, которые называть мягкой силой можно только в бреду. Что касается Молдавии, она действительно забыта, но я несколько таких интересных фактов приведу, каким образом перепрошивали уже не украинское, а молдавское общество. Молдаване очень любили российские телеканалы и смотрели новости и всякие развлекательные передачи именно по российскому, а не румынскому, ТВ изначально. И вот телеканалы российские федеральные передавали лицензию на вещание местным отделениям каким-то, местным коммерческим структурам, в общем, никого особо не интересовало, что там происходит, а что они делали? Они вырезали новости из популярного для молдаван эфира и вставляли собственные, где в российском федеральном эфире они мочили российскую политику и пропагандировали европейские ценности. То есть, используя контент российских каналов весьма популярных, они мочили Рашку и всячески там жгли глаголом…
М. Баченина:
- Господа, у меня вопрос возник. Мы перечислили Украину, Белоруссию, до Молдовы добрались. На Украине уже смысла мягкой силе присутствовать нет, то есть, вычеркиваем. В Белоруссии и так большинство говорит на русском. А Молдова, простите меня, ну, это, знаете, как стоп-сигнал, это слишком мало. Тогда, получается, о какой русификации, о каком внедрении языка может идти речь? Где?
И. Димитриев:
- Мы изначально в разговоре коснулись методики изъятия молодежи студенческой на обучение и возвращение ее в места рождения. Вот наиболее эффективно в этом плане работали британцы, если вы в любую заедете какую-то дикую страну, окажется, что ее руководитель учился там в каком-нибудь британском вузе или даже, более того, лидеры арабских мусульманских династий заканчивают обучение в Сандхерсте британском и возвращаются к себе домой.
С. Мардан:
- Слушайте, ну, даже лидеры российских династий тоже учатся в британских частных школах и в британских вузах, а некоторые даже возвращаются сюда обратно руководить всяческими госкорпорациями, частными корпорациями.
И. Димитриев:
- Вот, вот, мы являемся объектом этой мягкой силы и на нас эту мягкую силу направляют. Сами же очень сомнительным образом эту методику используем. То есть, что можно сделать на постсоветском пространстве первым делом - это, конечно, привлечь наибольшее количество студентов сюда, а потом их возвращать домой или какую-то часть из них оставлять, если они окажутся очень талантливыми. Но, оказывается, что миграционная служба или какие-то другие службы, которые занимаются карантинными мероприятиями, они имеют свое мнение на этот счет. Или вот можно вспомнить ситуацию с возможность получения РВП, ВНЖ российского - это ужас. Лучше даже не пытаться. Это сложнее, чем в страны Европы или Северной Америки попасть, намного, это очень унизительная процедура и т.д. Поэтому любые фантазии на этот счет упираются в работу государственных ведомств, в которых совершенно другие перед ними стоят задачи. Поэтому мы обсуждаем мягкую силу абстрактно, а реально она упрется в серьезные проблемы чисто бюрократического характера.
М. Баченина:
- Мне на ум сейчас приходит Ильхам Алиев, который закончил МГИМО и агентом нашего влияния или даже человеком, который симпатизирует России, его не назовешь.
И. Димитриев:
- А я думаю как раз, что то, что он закончил МГИМО, и то, что он любит очень Москву, он и его жена, и они имеют здесь, в том числе, недвижимость, я думаю, это свидетельство, в том числе, неофициальных связей и контактов дипломатического характера. Я думаю, что давление на него оказывалось именно по этой линии и именно потому он приостановил свое наступление в уже выигранной компании. Я думаю, что то, что он заканчивал МГИМО, это очень важный фактор в этой раскладке.
С. Мардан:
- Задам риторический вопрос. Как ты думаешь, долго будет сохраняться эта совершенно параноидальная ситуация, когда именно вопросами миграции, вопросами работы и с мягкой, и с умной силой, и с соотечественниками по-прежнему занимается министерство внутренних дел, то есть, ведомство, которое в наименьшей степени вообще заточено под то, чтобы заниматься подобного рода гуманитарными вопросами?
И. Димитриев:
- Это очень странная штука. Я не понимаю, почему ведомства этим занимаются, но понимаю, что представителям очень странных групп, там каких-нибудь среднеазиатских народов, намного легче получить доступ на территорию Российской Федерации. Ну, ладно, мы это отставим, мы много раз говорим о том, что разные ведомства Российской Федерации, как государства, они выполняют какие-то внутриведомственные функции, не имея общего представления о национальных интересах. Так как эти национальные интересы не задекларированы, не сформулированы, то они руководствуются исключительно внутриведомственными распоряжениями и вот для министерства внутренних дел основанная задача кого-то не допустить, пресечь, отсечь, как бы выдавить из страны, невзирая на какие-то национальные интересы в тех или иных регионах какие-то задачи. То есть, так как у нас не задекларирован вектор движения общий, все ведомства действуют исключительно в собственной логике и как и рыба, тащат в разные стороны.
С. Мардан:
- А теперь главный идеологический вопрос - возможно ли какое-нибудь существенное изменение в этой ситуации, до тех пор, пока Россия внятно не произнесет следующую вещь, что оно заботится об объединении русского народа, а не о народах бывшего СССР? Вот такая формулировка мне попадалась.
И. Димитриев:
- Жуть. Это какое-то наследие сталинской национальной политики, когда главным врагом государственности является русский национализм, русский шовинизм. Понять, почему до сих пор эта концепция доминирует в Российской Федерации, в информационном пространстве, очень сложно. Я хотел бы еще один момент упомянуть. О том, что я думаю, что как бы никто из нас не сомневается, что мир и в том числе Россию ждут такие глобальные катаклизмы серьезные. В основном они будут связаны с информационной сферой. Человек получает такое количество информации, и оно его будет дезориентировать в ближайшие годы, и он будет терять ясную картину мира… и я думаю, что четко сформулированные ясные представления о мире и своем месте в мире - это та умная сила, к которой мы сегодня пытались прийти, которая скрепит общество, которое скрепит каждого из нас и будет сильным таким конкурентным преимуществом. То есть, нужно понять, кто мы, где мы существуем и какие наши интересы. В том числе, интересы за границами Российской Федерации.
