Военный эксперт Владислав Шурыгин: На Украине Россия столкнулась с третьей армией в Европе
С. Мардан:
- И снова здравствуйте! И снова в эфире Сергей Мардан. Мы разговариваем с Владиславом Шурыгиным, военным экспертом. Владислав, привет!
В. Шурыгин:
- Приветствую!
С. Мардан:
- Я хотел бы, чтобы объяснил слушателям и зрителям, почему так трудно идет операция? С чем имеет дело русская армия?
В. Шурыгин:
- Давай начнем с того, что, конечно, у нас наша не то, что пропаганда, но наше такое общее убеждение, которое сложилось за эти годы, было таковым, что украинская армия – это чуть ли не иракская армия, которая набита устаревшим советским вооружением, пацифистами, не желающими воевать и которые все дружно разберутся. Понятно, это такая постистория после больших разгромов 14-15-го года, если брать Иловайск и вспоминать Дебальцево. Но с тех пор прошло восемь лет. И за эти восемь лет произошли очень большие изменения. Сегодня украинская армия на момент начала операции – это была третья армия Европы, в принципе. Если мы были первой армией Европы, Турция – вторая, то это третья. И это, во-первых, там были проведены очень серьезные реорганизации, там полностью обновлен офицерский корпус. Они всех своих нациков, которые прошли боевые действия, они всех их пропустили через военные училища и тем самым они сделали сразу две вещи. Первое – получили обстрелянный мотивированный и опытный командный состав за восемь лет. Младший и средний. Многие из них выросли сейчас до командиров батальонов и бригад. Второе, они, конечно, полностью растворили те самые ВСУ, такие постсоветские, которые в14-м году не сильно рвались воевать.
Качественно – это другая армия. Она мотивирована. Там очень большой контингент людей с очень сильными националистическими взглядами. И понятно, что они эту войну рассматривают для себя как священную войну против своего главного врага.
Второй момент. Почему главный враг? Потому что все восемь лет эта армия создавалась против единственного противника на планете, не против марсиан, террористов арабских, а против России. Они спокойно и методично строили армию, которая должна была выйти, в итоге, на такой уровень примерно через год, потому что через год они должны были призвать еще 100 тысяч контрактников. И по численности войск практически подойти вплотную к нам, они должны были за следующие полтора-два года провести большую реформу своих военно-воздушных сил, это осталось для нас везение, осталось для них уязвимой пятой. То есть, денег на ВВС у них просто не хватило.
Они должны были через год-полтора выйти на тот уровень, при котором любой военный конфликт с Россией делал для России вот этот конфликт неприемлемым.
Для нас выбор был, к сожалению, между плохо и очень плохо. Мы в этом случае понимали, что через год-полтора мы будем иметь дело с качественно другим противником, при этом каких-либо надежд даже минимальных на то, что Украина изменит свою позицию и перестанет на экспрессе мчаться к войне, у нас не было. Когда я сейчас иногда, но очень редко общаюсь с представителями Киева, и меня вдруг пытаются закидать киевской логикой, что мы просто готовились защищаться, что это вы нас на все спровоцировали, в общем, я им всегда на это задаю ровно один вопрос: ребята, я готов принять вашу логику, готов со многим согласиться, если вы мне объясните, почему вы за эти годы не выполнили ни одного пункта минских соглашений. Если вы не хотели войны, если вы так стремились к миру, то хотя бы один пункт минских соглашений вы могли выполнить? Ну, там, конечно, ответить просто нечего, потому что там становится всем все понятно.
Непосредственно к украинской армии. За это время они с помощью американского финансирования провели реорганизацию, то есть, они перешли на новую организацию: четыре командования, в общем, много чем они занимались. Они за счет этого очень серьезно перевооружились, особенно их сухопутные войска. Они получили полностью новую и самую современную закрытую связь. Они получили систему управления боем, множество систем, связанных с разведкой и целеуказанием, новую амуницию, соответственно, новое снаряжение. И в последние месяцы к ним просто потоком пошло оружие поля боя, различные противотанковые комплексы различных видов. И переносные зенитно-ракетные комплексы. Это уже начали просто туда уже закачивать в последние полтора месяца. То, что должны были закачать в следующие полтора года.
Армию натаскивали на нас. И она должна была выполнить свою историческую миссию. Естественно, за это время они отремонтировали неплохо свою технику. На момент начала боевых действий, если в 15-м году считалось, что у Украины осталось примерно 150-300 более-менее на ходу танков, то на сегодняшний момент перед началом войны у них было укомплектовано абсолютно дееспособным оружием, это порядка 880 боевых машин.
Повторюсь, это очень мощная армия. Опять же, с позиции пост знания, когда вы восемь дней воюете, теперь легко все это говорить. На самом деле, это не так. Если посмотреть на масштаб применения наших вооруженных сил, нашей армии, становится абсолютно очевидно, что мы очень четко отдавали себе отчет, с кем мы будем иметь дело, что это за противник. И мы в этом случае готовились.
Кто сейчас слушает, могут меня проверить. Большая часть тех, кто сейчас испытывает некую растерянность или дискомфорт, они в основном связаны с тем, что в первый день просто столько бравурных докладов о том, что Украина уже разбита, что, видимо, люди всерьез поверили, что… И наша армия как бы к этому готовилась. На самом деле, это не так. Я думаю, что только на первый этап войны, чтобы окончательно разгромить основные военные группировки, то есть, сделать… Это еще не полная демилитаризация, но чтобы сделать украинскую армию не способной к активным боевым действиям, на это уйдет, минимум, думаю, недели две-три железно.
С. Мардан:
- Это для того, чтобы просто перемолоть их технику и основной состав.
В. Шурыгин:
- Технику, вооружение и чтобы они больше не могли выйти в поле, условно говоря, и что-то сделать. Вести оборону в городах – это отдельный разговор, у нас отдельная впереди проблема. Но чтобы они утратили, как раньше говорили, все наступательные возможности, думаю, на это должно уйти две-три недели.
С. Мардан:
- А с точки зрения военной теории, для того, чтобы украинская армия просто была деморализована, вот какое количество потерь убитыми они должны понести? Вот чтобы люди просто боялись брать в руки оружие.
В. Шурыгин:
- Понимаешь, это неправильная постановка вопроса. Вопрос не сколько должно быть убито, надо понимать, что стойкость частей и подразделений зависит от процента потерь, естественно, но она очень резко снижается по мере ухода вниз. Условно, потеря какого-то стрелкового взвода или пехотного взвода даже 50% убитыми и ранеными, оно не приводит к потере взвода боеспособности. А уже потеря на уровне дивизии, допустим, делает ее полностью разгромленной и небоеспособной.
Здесь, скорее, правильно вопрос задавать не в количестве убитых и раненых, а в количестве разгромленных и утративших боеспособность частей. Если мы сейчас в течение следующей недели, к примеру, закроем вопрос с Мариуполем, окруженной группировкой и группировкой под Славянском, точнее, в района Дебальцевского котла, где сидит основной ударный кулак, порядка 12 бригад, вот если мы сможем это сделать, то, безусловно, это страшно ударит и по настроениям, и по боеспособности всей армии.
С. Мардан:
- Вот именно то, что там Минобороны постоянно…
В. Шурыгин:
- Там еще надо понимать одну вещь, что ведь те, кто воюет, они о своих потерях тоже не сообщают. Украина не знает, сколько она потеряла. Они знают у себя, вот читаешь и слушаешь пленных: вот нас разгромили, потрепали, от моего взвода сколько-то осталось – это они знают. А что за километр от них? Никто не знает.
Это – война.
С. Мардан:
- А история с тербатами? Насколько она значительна и важна? Опасна для нашей армии. И что с ней нужно делать.
В. Шурыгин:
- Что такое эти тербаты? Уточним, это, вообще, трагедия, это фольксштурм. Позавчера появилось это жуткое видео, когда этих тербатовцев с бутылками с зажигательной смесью кинули на нашу колонну. Ну, что? Просто этих гражданских людей, которые ничего не знают о войне, в этом лесу, как им казалось, надежном и удобном для нападения, их просто покрошили всех в мясо.
Понимаешь, ужас заключается в том, что эти люди отдали жизни, а те, кто проходил мимо – колонна – этого даже не заметила.
С. Мардан:
- Я так понимаю, они просто их расстреляли из башенных пулеметов?
В. Шурыгин:
- Совершенно точно. Они просто проходили мимо и прочесывали этот лес. И прочесали.
Тербаты – это вещь, которая в современной войне никак не сыграет. Тербаты были и у Хусейна, и где угодно. Во всех последних войнах эти тербаты были. Но в современной войне побеждает вооружение и организация.
С. Мардан:
- А что нужно сделать, чтобы не гибли мирные?
В. Шурыгин:
- Понимаешь, есть только два способа. Первое, когда бесконечность потерь …
С. Мардан:
- У нас проблемы со связью.
В. Шурыгин:
- …приводить в усталость и отчаяние. И второе – это политические решения руководства, которое понимает, что уничтожается население бессмысленно.
С. Мардан:
- Мне кажется, что Зеленский это не считает слишком большими издержками. Это, скорее, плюс в его политический актив.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Google Podcasts или Apple Podcasts, ставьте оценки и пишите отклики!
