Дмитрий Пучков - про трагедию в шахте «Листвянская»: С акционеров надо слупить денег семьям погибших шахтеров
Н. Фридрихсон:
- Всем добрый вечер! С вами Надана Фридрихсон и Дмитрий Пучков. Дмитрий Юрьевич?
Д. Пучков:
- Добрый вечер!
Н. Фридрихсон:
- Добрый вечер! Как я рада вас слышать!
Д. Пучков:
- Я вас не вижу, вы где?
Н. Фридрихсон:
- Я вас тоже не вижу, главное – слышу.
Д. Пучков:
- Да!
Н. Фридрихсон:
- Я в Донбассе, открою вам страшную тайну. И я была удивлена. Иду я по Донецку, никого не трогаю, ко мне подлетают: ты, это, девочка с Гоблином выступаешь! Слушайте, вас тут очень любят, кстати!
Д. Пучков:
- Знаю. Да. Спасибо!
Н. Фридрихсон:
- Передайте привет!
Д. Пучков:
- Донбассу привет! Держитесь, парни! Мы с вами. Помогаем чем можем.
Н. Фридрихсон:
- Кстати, да. Перед тем, как я приехала, Россия сделала очередную гуманитарную поставку в Донбасс. Медикаменты. Понятно, пандемия, она идет по планете и не останавливается. И жители Донбасса тоже в зоне риска.
Давайте поговорим о внутрироссийских наших делах. Тут такая трагедия: 25 ноября в Кузбассе на шахте произошло задымление. Погибло более 50 человек, включая пятерых спасателей. И около 60 человек госпитализированы.
Понятно, даже президент России уже сделал заявление. Как только у нас что-то происходит, начинаются проверки, выясняется, что все было не так и неправильно. Почему мы не можем работать так, чтобы предупреждать подобные аварии и происшествия?
Д. Пучков:
- Ну, это наше национальное: ну, так же работает, нормально, вчера работало, позавчера работало. Значит, завтра будет работать. И не надо ваши проверки какие-то.
Как в армии… У меня был автомобиль. И у всех солдат по автомобилю. Залезаю к одному в кабину, мы едем, смотрю, у него все время на левую штанину красным светом каким-то светит. Говорю, ты чего, у тебя лампочка? Не, говорит, это предохранитель. Я туда - глядь! А у него вместо предохранителя вставлен шуруп, который раскален докрасна, то есть, у него неполадка в автомобиле. Нормальный предохранитель сгорает, а шуруп – нет. Ну, вот пока шурупы вставляем вместе предохранителей. Так и будет.
Есть нормы, которым надо соответствовать. Если там метана больше, значит, нельзя спускаться. Если это какие-то люди говорят, ничего, ответственные и проверяющие: ничего, ничего, давайте работать, ну, не надо туда ходить. А эти люди должны получать по шапке сразу. Я боюсь, что это исправляется только путем автоматизации, когда автоматически перестают работать клетки эти, лифты, которые спускают и поднимают людей. Вот тогда да, перестанет.
Как со штрафами на дороге. Вот понавешали камер, вот теперь камеры всех штрафуют и ситуация радикально поменялась. Ну, так и там.
Жаль людей.
Н. Фридрихсон:
- Меня поразило… Людей очень жаль, я сейчас общаюсь с журналистами, меня ввергает в шок и трепет! Самоспасатели работали по десять минут, это сообщает пресса, хотя должны быть рассчитаны на 300 минут. И вот есть мнение, что либо они были бракованные, то есть, закуплены неправильно и не у тех у людей, либо что-то пошло не так. Я склонна думать, что, скорее всего, они были бракованные.
Опять же, работа в шахте – это не по торговому центру бегать в розовой юбочке. Это понимают все. Ну, как можно было закупать паленые самоспасатели?
Д. Пучков:
- Да запросто. Дали взятку, сам закрысил денег каких-то, обманули, да все, что угодно может быть. Это все проверять надо. На всем должны быть ответственные люди. Мало того, что работа в шахте – это крайне опасное дело и, вообще, говорят, что это по всему миру: на миллион добытых тонн угля всегда один человек гибнет. Ну, так не надо же это усугублять!
Н. Фридрихсон:
- То есть, это не только наше русское авось?
Д. Пучков:
- Нет. Ну, там опасно. Если газ взорвался… Может он внезапно где-то выделился и внезапно взорвался, что за этим не уследили, так бывает. Там все время опасно, но усугублять-то неработающими аппаратами и превышением нормы процентного соотношения метана не надо.
Надеемся, что… К сожалению, у нас к разбирательству всегда приводят только вот такие громкие случаи, когда погибли люди. Надеемся, что виновные получат по шапке как следует, а все остальные насторожатся.
Н. Фридрихсон:
- Опять мы от трагедии до трагедии. Сейчас накажут кого-то, посадят, все скажут: ух, пронесло! И опять начнется по старой схеме.
Д. Пучков:
- Все равно оно влечет за собой массовые проверки. И массовый испуг. Ну, как вот пожар в торговом центре…
Н. Фридрихсон:
- Ненадолго!
Д. Пучков:
- Нет, надолго. Все засуетились, все забегали, все запрыгали. Ни собственности лишиться не хотят, ни здоровья, ни свободы, все-таки, шевелятся. Будем надеяться, что и тут…
Н. Фридрихсон:
- Вот с 26 по 29 ноября прокуратура совместно с МЧС проверили 31 шахту. И нашли около 500 нарушений закона. Нарушалось и раньше, да, сейчас произошла трагедия, все стали бегать, проверять. И вот, пожалуйста! Огромное количество нарушений!
Д. Пучков:
- Проверяющие должны быть сторонние люди, мне кажется. Не имеющие никакого отношения ни к администрации этой шахты, ни к владельцам никак. Это должны быть сторонние организации, которые смотрят за соблюдением техники безопасности. Ну, с нынешним оборудованием, знаете, раньше там сажали канареечку в клеточку и лезли с ней в шахту. Как канареечка затихла, что-то с метаном не так. Вот канарейки чувствуют. Но сейчас же газоанализаторы, всякие приборы. Почему это видят только вот эти люди? Может, это вывести на общий пульт, где сторонняя, опять-таки, организация смотрит и контролирует, что у вас там происходит.
Надо искать способы. Нельзя это так оставлять.
Н. Фридрихсон:
- Тем более, вот цены на уголь, они же подскакивали несколько раз. И понятно, что была колоссальная прибыль. Неужели нельзя было выделить деньги не на взятки, простите, а на то, чтобы обеспечить безопасность своих сотрудников! Это удивительно.
Д. Пучков:
- Какое-то жлобство уже запредельное! Если речь идет о человеческих жизнях, то как-то даже не смешно. Заработали! А теперь, значит, семьям погибших выделят по миллиону рублей. Тоже интересно: а кто выделит? Государство? Как обычно. Или вот эти вот граждане, которые владеют бизнесом? А вот если они вот так вот владеют бизнесом, может, надо к ним уже присмотреться? Может, этим людям не надо владеть бизнесом? Если они жизни человеческие сберечь не могут. Масса вопросов возникает.
Н. Фридрихсон:
- Кстати, тут большая дискуссия: надо ли вообще обращать внимание на акционеров? Вот акционеры могут быть осуждены или привлечены к ответственности, когда происходит такая трагедия?
Д. Пучков:
- Ну, тут, скорее, кто решение принимает, это, скорее, об этом. Акционеры явно никаких решений не принимают и участия в работе механизма бизнеса тоже не принимают.
Н. Фридрихсон:
- Ну, как? Для них это прибыль.
Д. Пучков:
- Прибыль, конечно.
Н. Фридрихсон:
- Им важно, чтобы все работало. Акционеры, как раз, могут требовать постоянных проверок, контроля.
Д. Пучков:
- Ну, это да. Например, с акционеров надо слупить денег семьям погибших шахтеров. Это – да. Получается, вы на крови и смертях наживаетесь. Это надо, да. Ответственность за происходящее на шахте – это вряд ли. Они в этом участия не принимают. Мне так кажется.
Н. Фридрихсон:
- Меня тоже это смущает. Это то, что есть у американцев, но чего категорически не хватает нам, хотя капитализм шагает по России около тридцати лет уже. В Америке акционеры принимают участие в жизнедеятельности того или иного предприятия, а у нас рукой махнули и пошли дальше. До трагедии, по крайней мере.
Д. Пучков:
- Лишь бы деньги поступали. Печально.
Н. Фридрихсон:
- Печален еще один момент. Помните, мы с вами как-то говорили: есть в России элита в полноте понимания или нет? Мы же слышали: уже бывший мэр Старченко, он получил отставку в день, когда произошла трагедия, 25 ноября, значит, у него был увеселительный банкет с гостями. И вроде как даже банкет в его честь, хотя он потом это опровергал. Тем не менее, есть кадры, как там увеселительно проводили время. То есть, догадаться этот банкет остановить почему-то в голову не пришло!
Д. Пучков:
- Ну, вот такое воспитание у человека, к сожалению. Он в этом деле не одинок. Но я не знаю, вот недавно обсуждали гражданина Рашкина, ну, если вы публично заявляете, что там вы все время как под увеличительным стеклом, под микроскопом, ну, может, если тебя выбрали для руководства какими-то человеческими сообществами, организациями, городами, ну, может ты это, будешь являть пример собой? То есть, когда тебя выбирают, ты почему-то на морально-этический облик свой внимание обращаешь. А когда выбрали, уже не надо? То есть, здесь у людей горе, а у тебя праздник! Ну, чем они думают? Я в растерянности просто. И вот ты из-за такой откровенной глупости, может, как специалист он хороший, но вот такая глупость – и лишился всего. Постов, всего, чего угодно. И я считаю, что вся жизнь коту под хвост скатилась. Зачем?
Н. Фридрихсон:
- Это важный момент. Надеюсь, что это тоже будет сигналом для элиты в других регионах и городах. И надо быть не только хорошими управленцами, нельзя терять, простите за пафос, моральный облик! У тебя люди погибли! Какой банкет!
Дмитрий Юрьевич, вы знаете, кто такой Моргенштерн?
Д. Пучков:
- Конечно. Как можно не знать Моргенштерна?
Н. Фридрихсон:
- Oxxxymiron вы не знали.
Д. Пучков:
- Я его даже живьем видел, Oxxxymiron, он в кинотеатре прямо передо мной сидел.
Н. Фридрихсон:
- Это очень удобно, он лысый, не мешает смотреть.
Д. Пучков:
- Да. А Моргенштерн, он настолько одиозный, что его, по-моему, не знать нельзя.
Н. Фридрихсон:
- А вы его музыку слушали?
Д. Пучков:
- Ну, клипы смотрел. Дабы понять, о чем вообще речь, надо обязательно ознакомиться. Да, смотрел.
Н. Фридрихсон:
- Ну, и как вам его творчество?
Д. Пучков:
- Но я же старенький уже, я понимаю, что оно подростковое. Я подростком тоже слушал какую-нибудь группу Led Zeppelin, которая приводила в ужас моих родителей, какие-то жуткие патлатые мужики, как говорили родители, воют так, будто им причинное место в двери защемили. Для них это тоже было дико. У каждого поколения свои кумиры. Вот у нынешнего – Моргенштерн. Это данность.
Н. Фридрихсон:
- Вы сейчас вынесли приговор. Понимаете, Led Zeppelin (кстати, моя любимая группа, одна из) и Моргенштерн… Как вы умудрились-то соединить в одном предложении?
Д. Пучков:
- Ну, это не явления одного порядка, но вот так получается, у каждого поколения свои кумиры. У нынешних – вот такой. Там главное - не музыкальные таланты, главное, чтобы он был не похож на то, что было до него. Он вот так выступает, он действительно не похож, и это главное.
Н. Фридрихсон:
- Я себе так и вижу, Пучков с утра встает и напевает: «Cadillac, это Cadillac»…
Д. Пучков:
- Я такое не напеваю. Я чисто из энтомологического интереса. Как изучают жизнь насекомых, точно так же я слежу за деятельностью Моргенштерна.
Н. Фридрихсон:
- Понимаете, тут такая история произошла. Ладно, пока вы за ним следили, это, знаете, лиха беда начало. Тут за ним стал следить Следственный комитет. Все началось с того, что Моргенштерн дал интервью Ксении Собчак, где на вопрос про 9 мая заявил, на мой взгляд, странную позицию: «Я не очень понимаю, почему уделяется столько внимания празднику 9 мая». Это вызвало общественное негодование, возмущение. Но дальше происходят какие-то, на мой взгляд, немножко удивительные вещи. Да, на него написали заявление «Ветераны России», общественная организация, и они потребовали проверить его высказывания на предмет реабилитации нацизма. Это что касается 9 мая. Я эту новость прочитала, особо внимания не обратила.
Дальше происходит какая-то удивительная вещь. Следственный комитет в итоге стал проверять песни Моргенштерна на предмет склонения к потреблению наркотиков. Тут я удивилась. То есть он с 13-го года что-то там поет, и вот сейчас, под скандал с 9 мая, стали проверять на эту тему. Ну, а дальше Бастрыкин, выступая на конференции, по сути, обвинил Моргенштерна в торговле наркотиками. Вы можете объяснить, что происходит?
Д. Пучков:
- С моей точки зрения, претензии к этому самому Алишеру Моргенштерну крайне странные. Ну, не понимает он, зачем празднуют 9 мая. И что? Их в школе учат так, что это никакой не праздник. Это же советский праздник, а советские праздники нам не нужны. Во время этой самой Великой Отечественной войны (которая для нас Великая Отечественная), что там было? Нацисты сражались с коммунистами. Коммунистов мы отринули, нам коммунисты неинтересны. В учебнике по истории событиям Великой Отечественной войны уделяется исключительно мало места. Это какое-то незначительное событие в учебниках, полабзаца про Сталинградскую битву. Что вы хотите от этих детей, которых вы сами воспитываете вот на таких учебниках? Ну, такое его мнение, ему непонятно, зачем это праздновать. Имеет право в свободной стране? Имеет, безусловно. Лепить тут какую-то реабилитацию нацизма? Вы в своем уме вообще? Как так можно, как одно связано с другим?
Н. Фридрихсон:
- А как наркотики сюда попали?
Д. Пучков:
- Песни похабные? Ну, на здоровье. Опять-таки, у нас свободная страна. Это запрещено законом – сочинять и исполнять такие песни? Нет, не запрещено. Какие претензии? Ну, а дальше, когда прозвучало, что он торгует наркотиками, тут не совсем понятно. Это доказанный факт, то есть его за руку схватили во время продажи? Если да, то хотелось бы узнать, где это произошло.
Н. Фридрихсон:
- Имелось в виду, что он это пропагандирует, таким образом, вовлекает в этот процесс. На мой взгляд, заявление довольно странное.
Д. Пучков:
- Я бы понял крайне однозначно. Продажа наркотиков – это так: вот наркотики, а вот деньги. Надо как-то формулировки, наверное, выбирать. Пропаганда – это одно, а продажа наркотиков – это совсем другое. А в чем пропаганда-то? Непонятно.
Н. Фридрихсон:
- Как вы считаете, что запустилось у нас в госмашине? То есть начали с одного, и то вы удивляетесь, почему надо было проверять на реабилитацию нацизма его мнение по поводу 9 мая. Начали с этого, а закончили продажей наркотиков. Что произошло у нас в госсистеме, что они решили пойти до конца, причем непонятно, какого конца?
Д. Пучков:
- Тут вообще непонятно, чего они хотят. Я теряюсь. То есть совершенно очевидно, что власть наконец-то поняла, что интернет – это серьезнейшее СМИ, то есть это средство для обработки массового сознания населения, общественного сознания. Но, оказывается, подростков наших окормляют такие люди, как Алишер Моргенштерн. Тут бы задаться вопросом: а почему государство не окормляет подростков? А если вы их вот такими выросли, и они у вас вот такие, то с этими подростками вы уже ничего не сделаете, они уже выросли, сформировались как личности, они и дальше будут такие. Так, может быть, воспитанием детей должен заниматься не Моргенштерн, а государство, специально квалифицированные педагоги, которые детям что-то объясняют, для которых есть специальные каналы на YouTube, интересные для детей и подростков? Ничего этого не происходит. А давайте мы их будем карать. Ну, карайте на здоровье. Знаете, это как нехорошая болезнь, а в качестве лечения шанкры мажут зеленкой. Болезнь, она внутри организма, а не снаружи, прыщи зеленкой мазать уже поздно, прыщи надо изнутри выводить – менять питание, менять образ жизни, спортом заниматься и пр. А то, что происходит… А дальше-то что?
Вот этот Алишен убежит из России, где-нибудь спрячется, и что, от этого исчезли его песни?
Н. Фридрихсон:
- Он как раз в процессе покидания России. Он уже занялся этим вопросом. Тут возникает еще такой важный момент. Я понимаю, что отчасти это то, о чем иногда кричат хомячки Навального, но я не могу это сейчас не вспомнить. Получается, Бастрыкин этим заявлением, что Моргенштерн чуть ли не наркотиками торгует, по сути, какой сигнал посылает молодежи? Это не свободная страна. Вот Алишен высказал свое мнение в одном отдельно взятом интервью – и началось. В результате Моргенштерн покидает Россию. Сигнал-то какой посылается?
Д. Пучков:
- Что касательно «хомячков». Как известно, даже поломанные часы два раза в сутки показывают правильное время.
Н. Фридрихсон:
- То есть, здесь они были правы?
Д. Пучков:
- Хомячок, не хомячок, но если это вот так, то что теперь? Я не знаю. Вот сейчас у населения страшная любовь к публичности в любых аспектах. Кому-то морду набили – вся страна в курсе, кого-то машина сбила – вся страна в курсе. Давайте, сажайте людей в телевизор, экспертов, специалистов, психологов, воспитателей, пусть они нам расскажут, что происходит, почему это плохо и как надо, чтобы было хорошо. Вместо этого какие-то странные обвинения, беготня за кордон, крики про то, что в стране нет свободы. Вы такого результата, что ли, хотите? На мой взгляд, нет. Может, как-то осмысленно действовать? Не вижу пока ничего подобного.
Н. Фридрихсон:
- Кстати, смотрите, уже цепочка запущена, и уже в Телеграм-каналах, на отдельно взятых сайтах, знаете, какой заголовок дается? «Кремль ведет переговоры с Моргенштерном. Претензии Следственного комитета исчезнут, если он поддержит власть».
Д. Пучков:
- Хотелось бы узнать, а Кремль – это кто, лично президент ведет переговоры? Что за чушь!
Н. Фридрихсон:
- Так почва благодатная.
Д. Пучков:
- Меня другое удивляет. Обратите внимание, постоянно… Вот произошло событие, его тут же седлают, волну так называемого хайпа, эти специфические граждане, выдают подобные заголовки, а власть бегает и чего-то там оправдывается. Это не то, что непрофессионализм, это вообще полное непонимание того, что происходит. Знаете, это как едет автобус, а за ним собака бежит и лает или 10 собак бегут за автобусом и лают. Так вот, не надо бежать за автобусом и лаять, это бесполезно, надо самому быть автобусом. Вот они пускай за вами бегают и лают. А вот это – взять, ляпнуть не пойми что, а потом отбрехиваться. Что это такое? Взрослые люди, профессионалы.
Н. Фридрихсон:
- Получается, Следственный комитет этими заявлениями сейчас подставил, собственно, власть. Потому что мы видим уже последствия.
Д. Пучков:
- Можно сказать и так.
Н. Фридрихсон:
- Как-то вы так очень аккуратно…
Д. Пучков:
- На мой взгляд, абсолютно неразумный подход. Нельзя так говорить. Не может так говорить начальник Следственного комитета, просто не может. Есть для этого люди специальные, которые могут сказать. Вот пусть они озвучат, хотя бы от себя удар как-то удар отвести. Зачем вы сами такое говорите? Не понимаю.
Н. Фридрихсон:
- Слушайте, тут такие новости! Скажите честно, Дмитрий Юрьевич, вы тоже хотели застрять так в пабе?
Д. Пучков:
- В каком?
Н. Фридрихсон:
- Вы новости не слушали? Там люди застряли в пабе. Их три дня веселили, поили. И все у них было хорошо.
Д. Пучков:
- Какая прелесть! Три дня я уже пить не могу, к сожалению. А так да, хорошо.
Н. Фридрихсон:
- Три дня не можете? А сколько можете?
Д. Пучков:
- Два могу.
Н. Фридрихсон:
- Прекрасно! Договорились.
Д. Пучков:
- Один день яростный отдых, а второй – приходишь в себя. Вот так.
Н. Фридрихсон:
- А что такое «яростный отдых»?
Д. Пучков:
- Ну, когда надо это… Как перед расстрелом, чтобы там скакать, на люстрах качаться и всякое такое. Но такого на один день хватает. А второй день – прийти в себя.
Д. Пучков:
- Вау! Слушайте, я вас приглашаю на вечеринку по любому поводу! Я хочу на это посмотреть. Люстру повешу.
Д. Пучков:
- Можете горько пожалеть потом!
Н. Фридрихсон:
- Ну, давайте мы это потом обсудим? Пожалею я или нет.
Д. Пучков:
- Хорошо.
Н. Фридрихсон:
- Мы с вами обсуждали животрепещущую тему… У нас тут эпохальная история с репером Моргенштерном. Он сделал заявление по поводу 9 мая, которое не устроило определенную часть людей. Они написали заявление, Следственный комитет стал проверять по поводу, по статье реабилитации нацизма. На этом не остановился. В результате Следственный комитет договорился до того, что Моргенштерн продает наркотики. Даже адвокаты Моргенштерна выразили, мягко говоря, недоумение.
Дальше пошли, естественно, вбросы, что Кремль ведет переговоры. И если репер будет поддерживать власть, обвинения снимут. Понятное дело, что Кремль опроверг все эти вбросы, Дмитрий Песков сказал, что ничего такого и близко не было. Но сам факт, что этой темой воспользовались и стали вбрасывать в массы, довольно показателен. Вы, в том числе, сказали, что давайте государство будет заниматься воспитанием молодежи. Я вот подумала, размышляя, как мы в пабе будем зависать, вспомнила про Рашкина. Вот мы говорим: государство должно воспитывать молодежь. Звучит так себе, согласитесь. Кто? Рашкин? Как убить лося? Или «Единая Россия»?
Д. Пучков:
- Ну, бывают отклонения. Ну, нет, педагоги должны воспитывать. А «Единая Россия» и Рашкин должны создавать для этого условия. Например, финансировать и показывать направления, куда двигаться. Ну, как-то у нас… У нас как-то совсем недавно только отменили, как там в школах у нас было? Что школа какие-то образовательные услуги оказывает. Ни в коем случае не воспитывает детей, а услуги оказывает. Это что, учитель, официант? Что это такое? А потом удивляются, откуда берутся моргенштерны. Бред какой-то!
Н. Фридрихсон:
- Ну, вы тоже, я так понимаю, лет в шестнадцать предпочитали слушать «Led Zeppelin», а не педагогов? Понятно, что если даже вы сейчас наберете очень крутых преподавателей, которые начнут что-то вещать моложежи из YouTube, из утюга или Rutube, неважно, молодежь будет слушать Моргенштерна.
Д. Пучков:
- Часть – безусловно, да. Будет. Но многие послушают, так скажу, интересно это будет далеко не всем. Если эту самую молодежь воспитывать правильно, если им ставить в жизни правильные цели, обозначать какие-то стремления, то не всем интересно, понимаете, беспорядочные половые связи и употребление разнообразных веществ. Вот далеко не всем это интересно. Большинство людей, они нормальные.
Возможно, ты в молодости немножко побесишься, ну, перебесишься. И будешь совсем другим. Несмотря на то, что я слушал в шестнадцать лет и до сих пор слушаю любимую группу «Led Zeppelin», ну, вот у меня были в школе воспитатели, например. И мнения этих самых воспитателей лично меня и в шестьдесят лет очень сильно интересуют: что скажут эти люди о том, что я делаю.
Н. Фридрихсон:
- Нет, иметь авторитет, я не спорю. Но, с другой стороны, возьмем юношу или девушку, которым 20-22 года. Вот давайте контропрограммирование от Пучкова: как им объяснить, что надо заниматься не беспорядочными половыми связями, а читать книжки, например? Как вы им это скажете?
Д. Пучков:
- Сложно сказать. Сейчас мы в обсуждение общественно-политических формаций углубимся. И это ни к чему хорошему не приведет. Потому что если перед детьми с детства ставят единственную цель – это обогащение и максимальное потребление, вот сколько ты денег заработал, все надо потратить на удовольствия. Во-первых, получить максимальное количество удовольствия, во-вторых, окружающие должны понимать, что ты потребляешь гораздо больше и лучше, чем они. И что у тебя лучше квартира, лучше машина, одежда. И, таким образом, ты чувствуешь превосходство. А потом начинать страдать, что, знаете, это общество потребления нас до добра не доведет.
Что делать? А к чему молодежь должна стремиться? Построить лучший мир?
Н. Фридрихсон:
- Так у нас капитализм!
Д. Пучков:
- Да. Вот поэтому.
Н. Фридрихсон:
- Вот у нас Грета Тунберг строит лучший мир.
Д. Пучков:
- Ну, Грета Тунберг обслуживает интересы гигантских корпораций. Она не строит лучший мир. Ее задача – угробить промышленность в Китае. Это основная задача Греты Тунберг, поскольку…
Н. Фридрихсон:
- Только ее адепты считают иначе!
Д. Пучков:
- Пусть считают. Западные страны выносили производства в Китай, в том числе, и потому, что в Китае крайне низкие требования к экологичности предприятий. Можно загаживать все вокруг, а прибыль от этого растет. Вот для этого они из своих Швеций и США выносили предприятия в Китай. А теперь давайте мы от Китая начнем требовать, чтобы он соответствовал, чтобы его производства соответствовали нашим экологическим требованиям. То есть, чтобы китайские производства закрылись. Вот это вот главная задача Греты Тунберг. Все остальное наносное, там речь про деньги все время. А не про экологию.
Н. Фридрихсон:
- Дело не в этом. Это вы понимаете. Но ее-то адепты считают, что они спасают планету. Эта идея зашла!
Д. Пучков:
- Ну, что же делать? Кругом идиоты и их большинство. Увы. Задача власти – не делать из граждан идиотов еще больше, чем они на деле являются. Наоборот, образовывать и тянуть вверх. Вот Моргенштерн этим не занимается. Если этим не будет заниматься государство, то никто не будет заниматься. И что мы получим завтра? Это сейчас мы, рожденные и воспитанные, обученные в СССР, еще живые и что-то там барахтаемся. А когда вот эти вот дети приступят к руководству государством, я даже не знаю, чего ждать.
Н. Фридрихсон:
- Государство услышало призывы ваши, мои, еще ряда людей. И решило заняться моральным обликом нации. И вот занялись они этим странно: помимо Моргенштерна у нас еще одна история. Вы наверняка слышали нападки на стендап-комиков, когда против них возбуждали уголовные дела за те или иные шутки, ну, кто-то считал, что они политические, кто-то считал, что они не этические. Сейчас, например, Руслан Белый – стендап-комик сообщил, что его концерты отменяются по требованию властей. Он лично связывает это с тем, что шутил на политические темы. У меня, например, это вызывает такие нехорошие ассоциации: такой вот Советский Союз в не самый правильный период, конец 70-х – начало 80-х, восьмидесятые годы, не может победить, не возглавим, но задушим, по крайней мере, попытаемся.
Как вы оцениваете вот эти нападки на стендап-комиков?
Д. Пучков:
- То, что я слышал, это граждане как-то, на мой взгляд, несколько… Я бы сказал, не осторожно высказываются. То, что это вызывает такую резкую реакцию, ну, не удивительно. То, что я в интернете вижу, оно в интернете вызывает, не со стороны органов власти, а именно в интернете. Этот гражданин, как его? Ми-ми-ми… Как его? Пошутил.
Н. Фридрихсон:
- Уже забыла сама.
Д. Пучков:
- Я сам не помню. Пошутил, ну, на мой взгляд, лично на мой - пошутил смешно. Но масса граждан такие шутки уже как смешные не воспринимает. Дикий хай поднялся! Власти обращают внимание, дальше ему запрещают въезд на территории Российской Федерации, какие-то там, блин, одно, другое, пятое, десятое. На мой взгляд, это сигнал: следите за речью, друзья. То, что вам кажется какой-то забавной шуткой, это, знаете, допустим, вот к нас с вами есть какой-то общий знакомый Василий. И мы в кругу других друзей, перебивая друг друга, рассказываем забавный случай из жизни Василия, все ржут, угорают. Мы считаем, что рассказываем смешную историю. А Василий считает, что мы распускаем о нем сплетни, несмотря на то, что случай смешной. Зачем вы это рассказываете? Василий обижается.
Так и тут. Ляпнув что-нибудь, ты можешь обидеть человека, группу людей. Еще чего-нибудь. Как, например, рассказывая анекдоты про евреев, они вроде смешные, но я бы в присутствии не всех знакомых стал бы такое рассказывать. Сами про себя рассказывают – это одно. А ты шутишь…
Н. Фридрихсон:
- А при мне рассказали бы?
Д. Пучков:
- Ну, наверное, да. Изначально предупредив, что сейчас будет смешной анекдот, приготовьтесь.
Н. Фридрихсон:
- То есть, такую табличку…
Д. Пучков:
- Да. А то, что гражданин говорит, что его там власти щемят, так он бы для начала объяснил, может, эти запреты связаны с пандемией? А вовсе не с тем, что он вот такой яростный шутник и кого-то там раздражает. Я бы про это подумал.
Н. Фридрихсон:
- Политический юмор в России, как вы считаете, развит?
Д. Пучков:
- Конечно. В перерыве на рекламу расскажу.
Н. Фридрихсон:
- Нет, то, что темой спекулируют, не спорю, но, согласитесь, нет дыма без огня. Руслан Белый или другой не смог бы спекулировать, если не было бы случаев, когда щемили за политический юмор. Это тоже палка о двух концах!
Д. Пучков:
- Согласен.
Н. Фридрихсон:
- Мы пытались понять, политический юмор в России – это табу или все-таки можно?
Д. Пучков:
- Кусочек сразу скажу. У нас есть такой талантливый исполнитель Андрей Вадимович Макаревич, который тоже рассказывал, что его концерты отменяют, после того как он поехал к нацистам на Украину им песни петь. Я некоторым образом специалист по правоохранительным органам и безопасности. Вот мое заведение, ты хочешь в нем выступать, а я, зная твои одиозные выступления, твердо знаю, что сейчас придет пара каких-нибудь недовольных на концерт, начнут брызгать, стоя перед сценой, например, из баллончиков газом. Они прыскать-то будут в тебя, а в толпе начнется паника, и люди побегут на выход, и в дверях обязательно пару человек затопчут насмерть. Вот лично мне, владельцу зала, это не надо. И я не буду твои концерты организовывать. Если ты считаешь, что это власть, на здоровье, можешь считать.
Может ли власть запретить? Если, например, это не мое собственное заведение, а государственное, а я тут просто директор, директорские функции исполняю, я тебя не позову. Если ты вот так высказываешь, я тебя не позову, и то, что уже организовано, отменю, потому что мне это не надо. Я здесь работаю. Чтобы меня с работы моей попёрли? Да зачем мне это надо? Когда смотришь на это трезвым глазом, то оно выглядит совершенно не так. А вот такого, чтобы из Кремля расходились циркуляры: вот этого талантливого исполнителя не пускать! – такого нет вообще. И это не надо никому.
Кстати, о птичках. Я абсолютно всем этим гражданам даю совет. Вот на нас напала пандемия, вот мы сели дома. Обратите внимание, тут же научились устраивать какие-то мегаконференции и пр. Люди с этого начали зарабатывать совершенно космические деньги. Так вот, если тебе хочется вот так выступать, бери подписчиков, собирай с них по 500 рублей. Набралась 1000 человек – выступай в интернете. Заработки у тебя будут, возможно, не такие большие, как ты привык, но они будут. Это во-первых.
Во-вторых, тебе не надо никуда ездить, не надо тратиться на билеты, здоровье гробить в поездах, самолетах. Выступай через интернет. Чего ты боишься-то, чего ты стесняешься? Охват гораздо больше. Я, например, если организую презентацию новой книжки, и на нее приходит, допустим, 200 человек, то организаторы цокают языком, говорят: «Очень много народу пришло». А вот если ролик запишу, то 100 тысяч человек. Так ты что хочешь, до кого-то донести свои эти перлы? Ну, так вот, интернет перед тобой, американцы для тебя его построили, пользуйся на здоровье. Не надо страдать. Я это совершенно не так воспринимаю.
Н. Фридрихсон:
- Во-первых, в России в принципе в последнее время каждый считает своим долгом на что-то оскорбиться. Я не очень понимаю, почему государство начинает потакать этим людям. Понятно, что радикалы есть везде. Помните, как атаковали фильм «Матильда»? Нашлись же придурки, которые таранили кинотеатры, потому что они были против этого фильма. В последнее время получается, что власть подыгрывает им: «Ах, вы возмутились? Окей, давайте мы человека закроем, запрем и навешаем на него наркотики».
Д. Пучков:
- С моей точки зрения, это говорит о том, что у нас наконец-то нормально начинает работать судебная система. Если ты к ней обратишься, то последует результат. Пока что результат вовсе не такой, как хотелось бы. То есть вот эти, «на предмет реабилитации фашизма», это что такое? Человек говорит про какие-то праздники, а у вас – «реабилитация фашизма». Так нельзя. Я считаю, что это припадки, так сказать, первого уровня активизации. Дальше войдет в русло, и будет нормально. А в целом посмотрите на Америку, как там все эти харассменты и пр. Если мы так стремимся быть на них похожими, вот это оно и есть. Это сейчас про Отечественную войну, а дальше будет: косо посмотрел, назвал каким-нибудь узкоглазым, черным и т.д. – добро пожаловать в суд. Слава богу, что это решается через суд, а не с топорами на улицах.
Н. Фридрихсон:
- Я думаю, мы еще не раз вернемся к теме внутренней политики России. Хотя, повторюсь, исход стендап-комиков из России в том или ином виде меня лично пугает. Я не большой поклонник этого жанра, но я не очень понимаю, почему находится куча оскорбленных на юмор. Я считаю, что политический юмор должен быть, это признак здоровой нации. А когда это начинают глушить и рассказывать: нет-нет, это шатает режим, это шатает скрепы, - ребята, это плохой сигнал.
Д. Пучков:
- Надо послушать, кто это такой. Может быть, у него политическая сатира перемежается ниагарами мата, который невозможно воспринять иначе, как чудовищное оскорбление. Надо послушать.
Н. Фридрихсон:
- Давайте напоследок про Донбасс. Тут просто интересное заявление от украинской стороны. Например, Кулеба вдруг заявил, что Киев не хочет решать проблему Донбасса военным путем. Ну, и Кулеба призывает, чтобы все как-то сели за стол переговоров. При этом Надана сейчас находится в Донецке, в Донбассе, общается с разными людьми. Они говорят одно: «Мы чувствуем, что грядет эскалация. Есть ряд признаков и факторов, которые на это указывают». У меня к вам два вопроса. Как вы считаете, почему Кулеба делает такие странные для Киева заявления? И как эти заявления соотносятся с тем, что те же американцы продолжают Украине продавать вооружения?
Д. Пучков:
- С моей точки зрения, совершенно очевидно, что объединенный Запад, возглавляемый США, старательно Украину подталкивает к эскалации военного конфликта. Внутри Украины, как мне кажется, часть граждан этого хочет, часть не хочет. То есть те, которые разумные, они понимают, что ничего хорошего из этого не получится. Для того чтобы армия воевала, это надо платить зарплаты, кормить, поить, снабжать. А вот стоять на месте и время от времени постреливать по мирным городам, на это деньги есть. Но какие-то атаки, организовывать снабжение, продвижение – нет, у них не получится даже в мелких размерах. Попробовать можно, но не получится. Они этого, как мне кажется, не хотят. Поэтому этот самый Кулеба говорит: нет, мы не хотим. Так их подпихивают. А кто верх возьмет – те, кто согласен подпихиваться, или те, кто не хочет, сказать затруднительно. Запад, он могучий, оружие поставляет, снабжает, режим поддерживает. Вот у нас тут говорят: когда же там всё это упадет? Ну, когда у американцев деньги кончатся, тогда и упадет. Денег у них много, они их сами печатают, поэтому ничего не падает. А угроза, она присутствует.
Н. Фридрихсон:
- Знаете, в чем горечь ситуации? Знаете, где Надана Александровна прочитала заявление Кулебы? Я была на окраине Донецка и слышала, как в этот момент стреляли. И я читаю новость: Кулеба заявил, что надо решать мирным путем. Ты стоишь, это слышишь, но читаешь заявление Кулебы. Это, конечно, удивительные эмоции вызывает. Ну, посмотрим. Зеленского действительно подталкивают то ли к войне, то ли к госперевороту. Он эту история, кстати, даже опубличил, но сейчас почему-то пытается защитить Рината Ахметова.
Дмитрий Юрьевич, как вы считаете, госпереворот на Украине возможен через очередной майдан?
Д. Пучков:
- Ну, раз про это говорят, то, наверное, нет, это, скорее всего, пиар такой. Берегите там себя, Надана.
Н. Фридрихсон:
- Спасибо, Дмитрий Юрьевич. Для вас буду себя беречь. Всем спасибо.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts и CastBox, Google Podcasts и Spotify, ставьте оценки и пишите комментарии!
