Дмитрий Пучков: Задачи спецоперации - освобождение ЛДНР и ликвидация всех выходов Украины к морю
Н. Фридрихсон:
- Всем добрый вечер. С вами Надана Фридрихсон и Дмитрий Пучков.
Д. Пучков:
- Здравствуйте, Надана.
Н. Фридрихсон:
- Дмитрий Юрьевич, выбора у нас с вами нет - Украина. Пентагон предоставит Киеву военную помощь на 400 млн. долларов, включая РСЗО HIMARS. Как считаете, с учетом того, что происходит на линии фронта, и учитывая, как ВСУ отступили по Луганскому направлению, тут на что-то расчет или просто оттягивают до последнего украинца?
Д. Пучков:
- Ну, и так и так, наверное. К моему великому сожалению, мне разведсводки на стол почему-то никто не кладет, это меня огорчает.
Н. Фридрихсон:
- Меня тоже.
Д. Пучков:
- Я вынужден смотреть телевизор, читать интернет и делать какие-то свои выводы. Это меня огорчает. Но глядя на то, что вооруженные формирования Украины отступают, а Вооруженные силы Российской Федерации наступают, ну, как-то безрадостно ситуация складывается. У них же все уже, чисто как у Гитлера. Вот сейчас уже будет готово вундерваффе. Это после того, как поставлен флаг на острове Змеином (это второе мегасобытие), сейчас вундерваффе, то есть чудо-оружие прибудет, которое переломит ход войны, и вот-вот уже парад на Красной площади. Ну, бред сумасшедшего какой-то.
Хорошо, поставят вам этот HIMARS. Давайте возьмем какой-нибудь советский «Ураган» или, боже упаси, советский «Смерч», у которого ракеты, как телеграфные столбы, 330 мм калибр, по-моему, какая-то чудовищная боевая часть. Ну, и чем он отличается? Ничем вообще. У вас есть эти «Ураганы», «Смерчи»? Есть. И что, вы думаете, что американская разновидность что-то там решит? Нет, не решит. А сколько вам их поставят, 8 тысяч штук? Нет, 30. А снарядов к ним? Ну, вот еще 5 «Уралов». О чем вообще разговор? Это какая-то идиотская пропагандистская вакханалия, направленная, как мне кажется, на полных идиотов. То есть человек хотя бы с минимальным количеством серого вещества и с нормальными, обычными логическими связями только руками разведет, вздохнет, скажет: ну вот, очередная дурь какая-то.
Но нет, в украинском сегменте интернета опять вакханалия, опять счастье, опять они всех побеждают. Уже как-то за человечество неловко становится. Ну, не могут люди быть такими дураками. Оказывается, могут.
Н. Фридрихсон:
- Тем не менее, американцы, конечно, кукловоды неплохие, но деньги они считать умеют и любят. Однако за последние три недели Соединенные Штаты передали украинской стороне вооружений на 2,2 млрд. долларов. Сумма довольно большая.
Д. Пучков:
- Да, очень даже.
Н. Фридрихсон:
- На что американцы тогда рассчитывают? Вот так деньгами разбрасываться ради незалежной – это не про них.
Д. Пучков:
- Я подозреваю, что мы не совсем понимаем, как там эти деньги расходуются и тратятся. Как мне кажется, скорее всего, это берутся различные устаревшие образцы вооружений, которые мы можем вам спихнуть. Как эти гаубицы «три топора», которые поставляют без системы управления огнем. Она есть, но не для вас. Не дай бог, русские захватят, это нехорошо для начала настоящей войны. Ну вот, эти РСЗО мы вам поставим. Они озвучивают вот такие цифры, а как это выглядит на самом деле, сколько конкретно внутри Соединенных Штатов с этого украли денег, нам неведомо, сколько ушло оборонному комплексу США, нам это тоже неведомо, во что сколько обходится, мы не знаем. Цифры угрожающие, да. А чего же таких мегауспехов военных не видно? То, что американцы хотели втянуть Россию в вооруженный конфликт… Владимир Владимирович говорил, что это не наше желание – спецоперация на территории Украины, вынудили. Кто? Исключительно Соединенные Штаты. Да, вынудили, да, втянули в вооруженный конфликт. Какие задачи ставят перед собой? Сдерживание развития. Работоспособные, здоровые мужики должны ехать на фронт и там воевать. Хорошо ли это для экономики страны? Конечно, нет. Деньги надо тратить на оружие и его применение. Тоже ничего хорошего. Ну вот, втянули нас туда. Я считаю, что это, да, безусловно, успех США. Для нас в этом ничего хорошего нет.
И поскольку они нам целенаправленно гадят, то, наверное, гораздо лучше, чтобы воевали украинцы. У американцев даже термин специальный для этого есть, это так называемая проксивойна. Вот у тебя подручные есть, они пускай воюют, они там дохнут за наши интересы, а мы деньги будем давать. Ну, прекрасно получается. Америка, наверное, самая богатая страна на планете Земля. Ну да, были такие примеры. Например, был такой Карфаген, который сам не воевал никогда. Да этим дуракам денег дадим, этим дуракам дадим, пусть друг друга режут, а мы будем деньги считать. Но, я боюсь, в этот раз так не получится, ибо весь глобус трясет уже так, что туши свет.
Очень интересно наблюдать. Вот они там деньги тратят, втянули всю Европу в это дело, а в Европе вдруг на ровном месте оказалось, что все ваши промышленные успехи, все ваши передовые технологии, все это держалось на дешевых русских углеводородах. Какое-то безумие. А я думал, вы там гении такие, вы так ловко все делаете, у вас такие передовые технологии. Ан нет, технологии обычные, газ просто дешевый русский, поэтому у нас так хорошо все получается. Чик, газа нет – ни технологий, ни тепла. Смотрю в интернете, уже какие-то ангары строят, где немцы в холодное время года могут дружно погреться. Это что такое вообще? Ужас.
Н. Фридрихсон:
- Вы сказали, что хорошего для нас нет, что американцам удалось нас втащить в эту ситуацию на Украине. Хорошо, а вы видите для себя, как нам из этой ситуации выходить? Потому что на данном этапе донецкое направление еще не очищено, не освобождено. Сколько времени это займет, гадать, конечно, не будем, но сомневаюсь, что два дня. Потому что у нас и Славянск, и Краматорск, и Авдеевка. А чтобы дойти до Славянска, кучу других городов и сел надо взять (например, Бахмут, он же Артемовск). Вам не кажется, что они успешнее, чем нам хотелось бы, нас затащили? Может быть, мы еще на полгода увязли, может быть, на год?
Д. Пучков:
- Безусловно. Именно так и получается. Там печаль вся заключается в том, что эти самые стоящие, так сказать, в обороне украинские войска, они располагаются исключительно в городах, используя террористическую тактику, прикрываясь мирными жителями. Это, обратите внимание, Запад нисколько не волнует. Когда они отходят от этих населенных пунктов, они, немного отойдя, эти населенные пункты расстреливают (из этих, кстати, замечательных американских гаубиц). Немедленно вспоминается славный партизан Сидор Ковпак, который пошел в рейд по украинским тылам, а Украинская повстанческая армия под угрозой смерти, расправы всех мужиков из сел выметала в свои относительно стройные ряды, чтобы Ковпаку личный состав не достался. Ну, так и тут. Они украинских мужиков просто гонят на убой. Города мы разрушим, а мужиков вы убьете, получается, и, собственно, там ни восстанавливать, ни работать будет некому. И весь ужас в том, что они отходят и расстреливают города. Так докуда их надо гнать, чтобы они перестали стрелять по украинским городам? Ну, ответ строго однозначный – до границы. Вот в этих границах ничего не должно существовать, вредоносного для России. Печально, но вот так получается.
Н. Фридрихсон:
- Если российская спецоперация не дойдет до Одессы, лично вы как это будете оценивать?
Д. Пучков:
- Очень сильно огорчусь. На мой взгляд, российская операция должна в первую очередь… Задача номер один – это освобождение Донецкой и Луганской областей. А задача номер два – ликвидация всех выходов к морю. То есть у этого псевдогосударственного образования выходов к Черному морю быть не должно вообще. Ну, их и так уже, по сути, нет, потому что из одесского порта никто уйти не может.
Н. Фридрихсон:
- Ну да, заминировали его, конечно, основательно.
Д. Пучков:
- Как там взять этот кусочек суши от Одессы до Приднестровья, не знаю, как такой вопрос решить, но, на мой взгляд, его решить надо в обязательном порядке. Точно так же, как образовался уже сухопутный путь в Крым, точно так же должен быть сухопутный путь в Приднестровье. И Одесса там как раз по пути.
Н. Фридрихсон:
- А потянем мы одесское направление, учитывая, что мы сейчас про донецкое с вами говорили, что, возможно, мы подзавязли?
Д. Пучков:
- Я так подозреваю, что все-таки донецкое и луганское направления 8 лет укрепляли, все деньги украинские шли туда, заливались там эти бетонные укрепления. Все-таки в Одессе ничего подобного нет. Во-вторых, украинские войска в Донецке и Луганске достаточно уверенно и неторопливо перемалываются, их просто уничтожают физически. Кто-то сдается в плен, но все равно там количество павших очень серьезное. И боюсь, что оно в определенный момент сломается, а восстановить его уже будет невозможно.
Н. Фридрихсон:
- Да, но информационную работу с одесситами мы же тоже не проводили за это время, а украинская сторона проводила. И их отношение поменялось к спецоперации.
Д. Пучков:
- Это для меня загадка, почему мы вот так работаем с населением.
Н. Фридрихсон:
- За это время украинская сторона отработала там информационно, людей запугивали, людям рассказывали фейки в стиле Бучи, что там русские творят якобы какие-то ужасы. И процент людей в Одессе, которые ждали Россию, он за это время сократился. Дмитрий Юрьевич, у вас есть рецепт, как бы вы проводили медийную работу в Одессе?
Д. Пучков:
- Я как бы помягче сказать, немного сомневаюсь, что кто-то там замеряет проценты ожидающих прихода российских войск. Попробуйте в обстановке тотального террора спросить: вы ждете прихода российских войск. Да, жду. Ставлю галочку. И вот СБУ уже у порога.
Когда люди изнутри рассказывают, что граждан задерживают на улицах, достань телефон, включи, покажи, куда ты звонишь. О, российские номера! Какая прелесть! Браузер открой. О, какие ты интересные российские ресурсы посещаешь. Пошли в СБУ.
Слава богу, что все это ограничивается, как правило, только вымоганием денег, но при этом тебя занесут куда надо, сосчитают. И поэтому спрашивать граждан Одессы, ждут ли они прихода российских войск или нет, на мой взгляд, странно. Никто правды не скажет.
Второе. Я с нашей пропагандой решительно не согласен. Если российская сторона говорит, мало, а я с большим уважением отношусь к тому, что говорит генерал Конашенков, он все время правильно говорит, это правда, но многократно подтверждается то, что он говорит, но этого мало. Гражданам мало. Мы привыкли жить в таком бурном информационном потоке, что вот сказали, а еще-то что? Где конкретика? А если этого мало, они побегут (наши граждане) в другие места. Куда? На украинские ресурсы, где им все объяснят, как на самом деле. А вот этот вот поток информации с нашей стороны, он никак не организован. Я не говорю даже о содержании чего там, он просто не организован, а должен быть. Кого мы смотрим? Только военных репортеров. Вот там Сема Пегов, Женя Поддубный, все остальные, извините, кого не упоминаю, вытаращив глаза, каждый день читаю. Это личности. А где конторы? Где поток? Я такого не вижу. И если граждане Одессы, их окормляют тамошние СМИ под руководством СБУ, ну, никаких других результатов ждать не надо. Есть, конечно, надежда, что когда туда придут наши, включат нормальные излучатели, то граждане тихо отойдут от этой идиотии, а потом придут в себя. И будет сильно лучше. Но ждать этого не надо, надо действовать заранее.
Н. Фридрихсон:
- По поводу военкоров. Тут разгорается нешуточная дискуссия. Вот они пишут, Даниил Бессонов, замминистра информации ДНР, так вот, появилась инициатива пока на уровне неких безликихэкспертов, что деятельность военкоров в зоне проведения спецоперации надо ограничивать. И Даниил Бессонов, он видит в этом определенную угрозу, что информация и так подается с российской стороны не так обильно, как с украинской, но хотя бы потому, что фейки лепить проще, чем говорить правду, наверное. И Даниил Бессонов поднимает важный вопрос, а как тогда освещать, если деятельность военкоров «на земле» будет парализована и поражена? И вот Даниил с нами на прямой связи. Здравствуйте!
Д. Бессонов:
- Добрый вечер!
Н. Фридрихсон:
- Какую главную угрозу вы в этом видите?
Д. Бессонов:
- Я понимаю, почему вопрос возник. Нужно разобраться, кто эту информацию запускал. Но теоретически представить, если эта информация в умах людей, которые принимают решение теплится, то вот мой комментарий и следующий.
На самом деле, любые ограничения должны нести в себе предложение альтернативные. Судя по всему, альтернативы работе военкоров не будет, потому что, во-первых, люди всегда ищут альтернативное мнение. Вот они смотрят, если мы катаемся в боевой обстановке, они смотрят официальные сводки. И им интересно еще другое мнение услышать. Если военкоры будут просто теоретически, невозможно сделать, но представим, если военкоров заставят тупо дублировать официальную сводку, то народ наш не глупый, он быстро сориентируется и начнет искать альтернативу в другом месте. А другое место, как правило, всегда предоставит наш враг, наш противник. И будет формировать уже мысли наших людей, которые потом будут проявляться в действиях, потому что я у себя так же писал, что некоторые, наверное, не понимают, что информационный продукт потребляют люди, которые являются нашим мобилизационным ресурсом. Как на войне, так и в тылу. Как на выборах и в любых сферах жизни. И если мы не будем уделять этому внимания, то мысли и общественное мнение будет формировать наш враг, что будет выражаться в действиях, потому что сначала в голове у людей возникает мысль, а потом эта мысль побуждает человека действовать. Поэтому иногда и возникают эти странные движения «Нет войне» и тому подобное. Потому что люди не то смотрят.
Н. Фридрихсон:
- Даниил, ты, с одной стороны, прав, с другой стороны, есть момент. Видно, что военкоры пытаются обуздать уже политическую повестку, а контролировать этот процесс довольно сложно. Личные амбиции иногда выходят на первый план. И некоторые военкоры не то, чтобы злоумышленники, но получается, что они начинают подыгрывать тому же ЦИПсО, сами не замечая этого.
Д. Бессонов:
- Начнем с того, что военкоры – это журналисты. А журналисты действуют в рамках действующего законодательства, допустим, закона о СМИ. Если журналист выходит за рамки правового поля, то наступает ответственность. У нас это все прописано – нормативная база. Работа на передовой или в зоне боевых действий так же регламентируется выдачей аккредитации, которая дает право военкору работать. Если военкор начинает заниматься другими не совсем правильными и полезными вещами, что иногда бывает, в погоне за хайпом можно подсветить расположение наших позиций и так далее, это бывало до начала операции на Добнассе годы назад, то такой военкор просто лишается аккредитации. И возможности работать на этой территории. Все очень просто.
Я думаю, тут вопроса и проблемы в этом нет, видимо, кто-то ее хочет создать.
Н. Фридрихсон:
- Спасибо! Дмитрий Юрьевич, Даниил в этой теме хорошо разбирается. И ваше мнение?
Д. Пучков:
- Я не вижу среди наших военкоров никаких этих подростков-хипстеров, условно скажем. Там типа Дмитрий Стешин, который от «Комсомолки» трудится или тот же Семен Пегов, ну, это люди, они далеко не первый вооруженный конфликт освещают. Объяснять им, что можно фотографировать, снимать, а что нельзя, ну, это моветон, на мой взгляд. Они сами кого хочешь научат.
Но что-то в работе военкоров вызывает в неких вершинах, по всей видимости, недовольство. Что именно? Мне так кажется, это реалистичный показ боевых действий и их результатов. Конкретно сказать не могу, но вот, например, на протяжении восьми лет мы (мой сайт и мой кружок вокруг) собирали деньги и непрерывно загоняли туда всякое с разных сторон. Как деньгами, так и пищевыми продуктами, тетрадками, авторучками, бронежилетами, касками, одеждой военной, всякое такое. Молча. Как говорил наш друг Иисус Христос, твоя левая рука не должна знать, что делает правая. Я не считаю нужным орать со всех сторон. И вот начались боевые действия, а люди, военные люди ходят в советских касках. Почему они в них ходят? А почему у них нет беспилотников? Почему у них нет бронежилетов? Вы как-то это… Непонятно. Так мы опять на это деньги собираем. И опять это туда загоняем. А как это так получается?
Но если мы начнем про такое рассказывать, так, оказывается, кто-то не поставил, кто-то не вооружил, кто-то не обеспечил.
Н. Фридрихсон:
- Кто-то своровал.
Д. Пучков:
- Может, им еды не хватает? Да. А давайте не будем про это говорить? Ну, это гениально. Давайте. Не будем. Давайте у нас все хорошо, все прекрасно. Такого быть не должно.
Н. Фридрихсон:
- Вы правы. Действительно, и Даниил об этом говорит. Есть какие-то кабинеты в Отечестве, которые именно сейчас почему-то озадачились темой подачи информации из зоны проведения спецоперации. Для меня удивительно, что эта инициатива появляется сейчас.
И я не согласна с Александром Коцем, он давал большой паблик на эту историю, ссылку на экспертов.
Мы подняли очень сложную тему – ограничивать или не ограничивать деятельность российских военкоров в зоне проведения спецоперации. И вот среди прочего вы, Дмитрий Юрьевич, говорили, что, возможно, одни из инициаторов попытки запретить военкорам работать на широкую ногу, ограничить их деятельность – это те, кто, возможно, нечист на руку, замешан в коррупции и опасается, что заодно могут всплыть и их греховные дела. Правильно?
Д. Пучков:
- Да, может быть. И не будем забывать, что с украинской стороны СБУ работает над тем же самым – не надо освещать положительно, например, действия российских вооруженных сил. И через своих людей усиленно проводят эту линию. Про это тоже надо помнить.
Н. Фридрихсон:
- Давайте поговорим немножко про освобожденные территории. Тут две очень сложные темы. Харьков. Глава администрации Великого Бурлука Евгений Юнаков погиб под Харьковом из-за подрыва его машины. Понятно, что украинская сторона продолжает такую деятельность, пытается угрожать, убивать политических и общественных деятелей на освобожденных территориях. Из Мелитополя тоже недавно приходили тревожные новости, по-моему, была попытка покушения на главу администрации. Возникает вопрос. Добьется СБУ не мытьем, так катаньем успеха на этом поприще?
Д. Пучков:
- Ну, в каких-то областях. Это же их естественное состояние (бандеровцев) – террор. Они ничем другим отродясь не занимались. В этом они преуспели еще в 40-е годы прошлого века. 10 лет понадобилось товарищу Сталину, для того чтобы, в конце концов, их угомонить. Ну вот, пошли на второй круг. В 1991 году всех этих выродков из Канады и США привезли обратно, и они принялись организовывать то же самое, что организовывали тогда, опыт у них есть. Убивать учителей, убивать врачей, вообще всех убивать, кто хоть как-то симпатизирует российской власти (тогда советской, теперь российской). Тут вопрос к нашей стороне. Я не знаю, кто там за это ответственный, но как так получается, что руководители достаточно высокого уровня не обеспечены охраной? Даже на уровне милиционеров, так, условно скажем. Минирование автомобиля, я вас уверяю, осуществляется не Джеймсом Бондом и МИ 6, где все замаскировано настолько ловко, что в микроскоп не разглядишь. Нет, это принесли взрывчатку, на магните повесили под днище и взорвали человека. А почему никто не смотрит за этим?
Почему машина стоит там, где на нее можно повесить взрывчатку? Когда человек садится в эту машину, почему машину не проверяют? В прошлый раз кого-то, я помню, взорвали в подъезде, заложив взрывчатку в распределительный щиток. И туда, значит, охрана не заходит, не проверяет. А почему этот ответственный гражданин живет там, где его могут убить? Что это такое вообще? Натурально руки опускаются. Как так, это никому неинтересно? Там столько людей в верхних эшелонах, которые поддерживают советскую власть… Извините, оговорился, российскую власть. Там их так много, их не надо беречь, их не надо охранять? Как раз наоборот, это же фактически полигон для испытания самых разнообразных сил и средств. И людей надо дрессировать постоянно, и техникой снабжать всяческой. Ну, стоит машина, хоть камеру поставьте, хоть перед подходом к машине посмотри по камере, не лазал никто вокруг? Если лазал, возьми зеркало на палочке, посмотри, что там внизу. Меняй машины, в конце концов. Пусть за тобой приезжают, тебя забирает охрана и пр. Людей беречь надо. Как говорил известно кто, кадры решают всё, о них надо заботиться, холить их и лелеять, а не вот так вот, взяли и взорвали.
Н. Фридрихсон:
- Еще сложное положение в Херсоне. Например, 11 июля было сообщение, что в Херсоне предотвратили покушение на главу военно-гражданской администрации. Вы правильно сказали, это не Джеймс Бонд темной ночью высаживается в Херсонской области, например, и что-то такое делает. Это люди, которые там живут. То есть в их числе есть те, кто завербован СБУ, кто симпатизирует СБУ, Украине, Зеленскому и т.д. И возникает вопрос. Что с ними делать? Понятно, что выявлять. Но насколько жестко? Не возможно ли тут перегнуть палку, неправильно еще это подать информационно и подыграть западной медиамашине: о, посмотрите, русские начали репрессии? То есть сами себе в ногу и выстрелим?
Д. Пучков:
- Ну, какие же это репрессии? Это ответ на террористические действия. То есть граждан этих надо перво-наперво выявлять. Далее, будучи задержанным, этот гражданин должен быть допрошен, указав на своих кураторов, кто его учил, кто в схроны набивал оружие и взрывчатку, кто отдавал приказы. Они вовсе не все… Это расходный материал. Основная масса этих барбосов – это расходный материал, как с той стороны, так и с нашей. И мы опять возвращаемся к пропаганде. Мы много видим в роликах этих задержанных граждан, которые раскаялись: нехорошо я поступил, хотел убить человека? Я вас уверяю, там идейных, как и в любом деле, единицы, основная масса этим занимается за деньги или будучи зашантажированными, запуганными и т.д. Почему их не показывают? Выявлять их не так сложно, как может показаться. Я говорил и повторюсь еще раз. Это натурально полигон для использования самых современных средств слежки. Утыкайте всё камерами, во всяком случае, важные объекты должны быть утыканы все. Фиксируйте все подряд. Шерстите социальные сети. Ничего хитрого в этом нет. Не надо лежать на боку и ждать, что оно утрясется. Когда нас обучали оперативной деятельности, первое, что говорили: оперативная деятельность должна быть агрессивная и наступательная, ты волк, который должен бегать и рвать этих шакалов поганых. Нельзя лежать, нельзя сидеть и ждать. Все это надо организовывать, надо натаскивать личный состав, показывать, учить и пр., и др. И информационно освещать. Вот тогда люди, которые в первую очередь спрашивают: «А вы насовсем пришли или нет, или вы постоите и уйдете?» - так вот, если уйдете, никто на нашу сторону не перейдет никогда. Во-первых, люди должны быть уверены в том, что их теперь защитят. Ну а во-вторых, защищайте уже давайте.
Н. Фридрихсон:
- Кстати, Борис Рожин считает, что эта террористическая волна – это только начало, и что в дальнейшем стоит ждать новых и новых терактов на освобожденных территориях. Вы абсолютно правы, надо выявлять. Потому что без местных жителей проводить эти теракты довольно сложно, местные жители в это вовлечены. Но вас мы, к сожалению, десантировать не можем, например, в Херсонскую область, чтобы вы провели хотя бы мастер-класс. Видимо, у нас со специалистами тут тоже не слава богу. Но если эта череда терактов пойдет, какова вероятность, что, скажем так, та часть населения, например, Херсонской области, которая лояльно отнеслась к тому, что русский мир пришел, что они озлобятся? Потому что, как вы сказали, они почувствуют, что их не могут защитить.
Д. Пучков:
- При той чудовищной насыщенности оружием и боеприпасами, которая сейчас наблюдается на Украине, там никаких сложностей нет взять артиллерийский снаряд, закопать его на обочине и когда пойдет рейсовый автобус, его подорвать. Не танк. Гораздо больше пугают мирные жертвы. Ну да, такое будет, безусловно. Ну, так оно решается единственным способом – тотальной слежкой и осведомительством. Никак по-другому это решить нельзя. Кто носитель каких взглядов. Скакал на майданах? На карандаш. Сочувствовал майданам? На карандаш. Из этого составляются гигантские базы, а внутри этих баз уже можно действовать. И когда что-то происходит, кто тут рядом живет? Ну, знаете, если судимый, а тут обокрали магазин, кого первого проверяют? Судимых, естественно. Так и тут. Я ни в коем случае ни госбезопасность и не военная разведка, но просто это одинаково всегда работает. Вот если эти твари состоят на учете, прекрасно. Дальше интересуют ваши связи. Как только установлены связи, дальше ничего хитрого нет. Там работать просто надо. Я предполагаю, для этого надо сильно больше личного состава, чем там есть, возможно. Ну, так давайте местных учить. Кто-то же хочет свою семью, жену, детей защищать. Давайте, тащите их, пусть работают. Не можешь - научим. Не хочешь – заставим. У нас опыт гигантский в этом деле. Надо учить. Все задачи решаемы. Но то, что эти гады будут пакостить, никаких сомнений нет.
Н. Фридрихсон:
- Но только для того, чтобы силовые органы стали так вовлекаться в этот процесс, отслеживать, создавать эти сетки, вам не кажется, что для этого в принципе наши силовые органы, которые там работают, должны быть такими Жегловыми? А у меня складывается такое ощущение (возможно, я неправа), что у наших силовых органов нет мотивации вот так отрабатывать освобожденные территории. Может быть, я неправа, но пока выглядит именно так. Они относятся к этому как к командировке, которую скорее бы с себя уже спихнуть. Тогда возникает вопрос, как их мотивировать.
Д. Пучков:
- Ну, если они после выпускных экзаменов всем курсом разъезжают на «Гелендвагенах» по Москве, то, я подозреваю, там вообще никакой мотивации, кроме как урвать где-то денег, нет. Другое дело, местные жители, которых надо учить, надо в этом задействовать, надо к этому готовить, вот у них с мотивацией полный порядок.
Н. Фридрихсон:
- Давайте поговорим о делах наших глубинно-российских. Комитет Госдумы по информационной политике и информационным технологиям и связям предлагает запретить пропаганду нетрадиционных отношений в СМИ, интернете, кино, неважно, о каком возрасте аудитории идет речь. Напоминаю, изначально был законопроект оградить несовершеннолетних от пропаганды ЛГБТ, но сейчас решили ограничивать и вас, Дмитрий Юрьевич.
Д. Пучков:
- С моей точки зрения, в этих законодательных органах было бы хорошо держать юристов, которые хотя бы понимали, что такое закон и как его пишут, как он работает и как его применять. Было бы неплохо. Я и до того: вот оградить детей, я полностью согласен, давайте оградим, например, от порнографии, которая у нас разрешена. Кто бы мог подумать!
Н. Фридрихсон:
- Она, видимо, не запрещена.
Д. Пучков:
- Да. Статья 228 изъята из Уголовного кодекса, ее нет. За порнографию не карают.
Ну, вот приезжает, например, знаменитая певица Мадонна. И вот ее плакаты висят по всему городу. Она яростный пропагандист этих самых нетрадиционных ценностей. Я правильно понимаю, что эти плакаты по городу висеть не должны? Начнем отсюда. Потому что их видят дети.
Второе. На концерт кого пускают? Дети туда попадают? Нет? В магазинах концерты Мадонны видеозаписи продают? Нет? Их можно скачать откуда-то. То есть, мне все время эти псевдозапреты натурально чистое поле, два столба и к ним ворота железные прикручены: закрыто на замок. Смотрите, мы запретили.
Чего вы там запрещаете? Как это у вас работает? Далее. Если речь про гомосексуалов, уголовную статью тоже изъяли. И это больше не считается ненормальным.
Н. Фридрихсон:
- Может, пытаются вернуть?
Д. Пучков:
- Ну, как-то странно. Если уж возвращать, то не так. Ну, между взрослыми давайте не будем тоже пропагандировать. Вы меня извините, конечно, в моем возрасте можете меня пропагандировать сколько хотите, я женщин люблю. Мужиков я вот не очень. И я очень сильно сомневаюсь, что кому-то удастся меня переубедить. Разве что Бреду Питу?
Н. Фридрихсон:
- Вот я о нем подумала!
Д. Пучков:
- Что это такое? Это мне сразу напоминает борьбу с нецензурной бранью. Давайте заборем нецензурную брань! Это мне страшно интересно! Вот мне было 18 лет, меня призвали в советскую армию, дали автомат и научили убивать людей. В 18 лет. А потом в 53 мне сказали, Дмитрий, матом ругаться не хорошо. Ай, спасибо! А я не знал!
Как же так получается? С одной стороны, свобода творчества. Если я занят изготвлением, безусловно, произведением искусства про армию и полицию, там нельзя без нецензурной брани. Там не ругаются. Там все так разговаривают. Это специальный мужской язык.
Может, детей как-то от этого ограждать? Есть опыт передовых западных держав, давайте какие-то возрастные рейтинги, давайте в телевизоры чипы вставлять, давайте каналы за деньги организовывать. Вот как-то так. Нет! Там ни малейшего соображения нет. Это мой любимый пример, что вот художественный фильм «Криминальное чтиво» слово на букву «ж» употреблять нельзя категорически, а сцена анального секса показывать в прайм-тайм на всю страну, это абсолютно нормально, потому что подумаешь, слова! Ну, вы же в своем уме? Как так можно? Посмотрите, позовите специалистов. Пусть они вам покажут и расскажут. А самое главное, как это вы ограждаете детей? Вы у своего ребенка, боже упаси, я только предположение делаю, возьмите у своего ребенка телефон. И почитайте его переписку. Как он общается, с кем, какие ролики смотрит. Какие пересылает он, какие пересылают ему. Я вас уверяю, там такие бездны разверзнутся! Вы жить потом не захотите! Но зато у вас вот в «Криминальном чтиве» слово на букву «ж» не говорят. Блин, люди в какой-то параллельной реальности!
Н. Фридрихсон:
- Эта параллельная реальность, так или иначе, связана с Госдумой, нравится нам или нет. Сейчас предлагают ограничивать и меня, и вас от ЛГБТ-пропаганды. Это проявление непрофессионализма? Части людей, которые в Госдуме. Или это такой ласковый заход в принципе на ограничения уже личной некоей свободы, потому что потом открывается…
Д. Пучков:
- Невозможно понять. По-моему, это просто припадок. Вот есть такое, скажу страшное, есть такое хороший фильм, называется «Горбатая гора».
Н. Фридрихсон:
- О, есть.
Д. Пучков:
- Может, кто-то не видел. Там даже у великовозрастных мужиков под конец выжимает слезу, насколько там проникновенно и грамотно, умно снято, ну, вот есть такие люди. Представляете? Они есть в каждом обществе. Мы их теперь по тюрьмам не сажаем. Не гоняем никак. Вон у нас на улице Думской есть заведение под названием «Централ Стейшн», ну, иди туда.
Н. Фридрихсон:
- Сейчас это реклама была, Дмитрий Юрьевич?!
Д. Пучков:
- Извините, я не специально. Я сам туда как-то пришел, у меня паспорт попросили. Я показал. Они сказали, боже мой, Дмитрий Юрьевич, глазам своим поверить не мог! Ну, могу я туда ходить? Могу. И кто угодно может. Ну, давайте, как вы это собираетесь ограничивать? Ну, по-моему, это настолько популистские шаги! Вот мы хотим вам понравиться. Мы вернем вас в девятнадцатый век, объясним, как жить и будете ходить строем. Смешно! Ничего из этого не получится.
Н. Фридрихсон:
- Я бы сказала, что это не совсем смешно. Это печально и тревожно, тем более, что у страны много задач и вопросов, которые надо решать. Мы говорили в начале программы, что западные наши партнеры еще продолжают санкционное давление, экономическое давление, политическое. Есть моменты, которые надо решать.
Например, 15 июля Госдума внепланово собирается на внеочередное заседание. Пошли слухи, что там, возможно, нового премьера будут назначать, озвучивать его имя. Может, что-то другое. Сейчас Володин дал понять, о чем пойдет речь, в том числе, обсудить некоторые законотворческие инициативы, которые должны улучшить жизнь в стране. Просто на фоне заявлений, что будет ограничивать от гей-пропаганды всех и вся, как вы считаете, такая Госдума способна породить кризисные решения, которые отвечают вызовам, которые имеют место быть?
Д. Пучков:
- Боюсь, что вот эта вот забота вот такая обо мне, она в моей жизни ничего не улучшит. Она создает только всякие дурные, с моей точки зрения, казусы, которые не решаются в свободном обществе никак. То, что происходит в Думе сейчас, ну, мне кажется, что вот вооруженный конфликт, специальная операция, требующая от всех мобилизации, прекратить заниматься дурью всякой, а двигаться в полезном для страны направлении. Она как-то дисциплинирует, сплачивает и двигает в нужную сторону. Лично с моей точки зрения вот это вот не нужная сторона. И этим заниматься вообще не надо. Весь мировой опыт, ну, оглянитесь вы хоть чуть-чуть назад. Почему во всех обществах, которые более-менее богатые и цивилизованные, почему в них во всех происходили так называемые сексуальные революции? Потому что вы не живете больше в деревне. Вы живете в мегаполисах, там жизнь организована не так. Вы сытые всегда, у вас не стоит вопрос с голоду не сдохнуть, у вас есть свободное время, у вас есть достаточное количество денег, вы хотите как-то развлекаться. Ну, вот одна из форм развлечений, в том числе, вот такая. Есть возможность жить отдельно от родителей, есть возможность затеряться в огромном городе, а не как там в кишлаке и в деревне, где все тебя знают и на тебя внимательно смотрят. И любой твой шаг будет трактован однозначно. Ну, это другая цивилизация. Это другой уровень жизни. Может, внутри этого как-то нормально просвещать, в какую-то нужную форму двигать, воспитывать, в конце концов. Нет, вместо этого давайте запретим. Миллион раз говорил и повторюсь: не работают больше никакие запреты. Интернет сломал абсолютно все, а внутри интернета: не можешь победить, возглавь. Так вы воспитывайте детей и двигайте их в нужную сторону. А не пытайтесь в них отнять какие-то игрушки, они в этом плане в тысячу раз умнее вас, обойдут все ваши запреты. И назло будут смотреть всякие гадости. Это, помните, какой-то фильм у нас? «Смерть Сталина». Не дадим ему прокатное удостоверение! О чем это говорит? Значит, стремительный взлет на торрентах. Что они там запретили? Они не запретили, они не дали удостоверение. О, давай посмотрим. Прикольное кино!
Н. Фридрихсон:
- А вам понравился фильм?
Д. Пучков:
- Да он дурацкий. Они не понимают, как мы живем, и смеются не над тем, над чем надо бы смеяться. Но при этом получается, что какие-то утомленные солнцем, где товарища Сталина тычут рожей в торт – это хорошо и смешно, а «Смерть Сталина» показывать нельзя, где, в общем-то, то же самое.
Нет. Позови экспертов. Пусть разберутся с художественной точки зрения, с политической, с исторической. Пусть расскажут, мы послушаем. Возможно, они будут ангажированные, но умные. А вы запретами только раскручиваете популярность.
Н. Фридрихсон:
- Болезненная тема для России-матушки. И через неделю продолжим обсуждение, как мы живем и что делать дальше.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts и CastBox, Google Podcasts и Spotify, ставьте оценки и пишите комментарии!
