Национальный проект «Демография»: особое внимание старшему поколению
А. Сулхаева:
- Добрый вечер, дорогие друзья. Вновь пятница, и в эфире радио «Комсомольская правда» программа «Женские истории». Здесь мы, ее постоянные ведущие, Анжелика Сулхаева…
И. Осадчая:
- И Ирина Осадчая. И сегодня у нас тема особенная. Мы хотели бы, чтобы нас услышали и наши сверстники, и люди возраста наших родителей.
А. Сулхаева:
- Тема действительно важная, наполненная теплом и заботой. Потому что говорить мы будем о старшем поколении, о наших родителях, о наших бабушках, дедушках.
И. Осадчая:
- Нам всем хочется сделать их жизнь радостной, минимизировать количество забот и тягот. И поэтому мы не могли не поговорить в нашей программе о теме активного долголетия.
А. Сулхаева:
- Ну что ж, представим наших спикеров. У нас в гостях Мария Морозова, генеральный директор Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко.
М. Морозова:
- Здравствуйте.
И. Осадчая:
- И Елизавета Олескина, генеральный директор благотворительного фонда помощи пожилым людям и инвалидам «Старость в радость».
Е. Олескина:
- Добрый день.
А. Сулхаева:
- Итак, начнем с того, что вообще национальный проект «Демография» уделяет особое внимание людям старшего возраста. В рамках национального проекта есть отдельный федеральный проект, он так и называется – «Старшее поколение». Его основные задачи – как раз создание всех условий для активного долголетия, для разработки и реализации программ системной поддержки, повышения уровня и качества жизни старшего поколения. И понятно почему. Потому что люди наши сегодня в нашей стране и в мире в целом стали жить дольше, показатель в 2022 году, по исследованиям, по итогам второго квартала говорит о том, что средняя продолжительность жизни в России превысила уж 73 года. И это, конечно, не только в нашей стране, но и во всем мире один из таких глобальных вызовов для социально-экономического развития.
Одновременно с этим в мире меняется отношение вообще к старению, от какого-то такого возраста дожития, как это принято было раньше говорить, к взвешенному такому, учитывающему не только проблемы старения, которые, собственно, несет пожилой возраст, но и все возможности, которые возникают в этом возрасте, - пожить для себя, провести как-то этот период жизни активно и продуктивно. Вот, собственно, об этом очень хочется поговорить с нашими гостями. И наши спикеры, эксперты сейчас подробнее расскажут, так ли это, и какие возможности на самом деле сегодня есть у нашего уважаемого старшего поколения.. Мария, что вы скажете по этому поводу?
М. Морозова:
- я думаю, вы согласитесь со мной, что за последние где-то 10-12 лет вообще в принципе ситуация, связанная с отношением к людям старшего возраста, с качеством жизни людей старшего возраста, как со стороны общества, так и со стороны государства очень быстро менялась. И мы понимаем, что, с одной стороны, действительно это связано с увеличением продолжительности жизни и вообще в принципе с демографической ситуацией и экономической ситуацией, в том числе и на рынке труда, и в социальной сфере. Потому что старение в мире вообще становится сегодня таким основным драйвером экономических и политических изменений.
А. Сулхаева:
- Да, ведь старшее поколение – это же основные потребители товаров, услуг и всевозможных благ нашего прогресса.
М. Морозова:
- С одной стороны. С другой стороны, их просто становится больше, вы правильно сказали. И с третьей стороны, поскольку ВОЗ нам говорит, что люди действительно за последние 50 лет стали жить существенно дольше, но, к сожалению, не столь же существенно лучше с точки зрения состояния их здоровья. Состояние здоровья не успевает за продолжительностью жизни. И поэтому, наверное, основная проблема для социальной сферы в том, что нам важно не просто гнаться за продолжительностью жизни, а нам важно увеличивать продолжительность здоровой жизни в этом возрасте.
Продолжительность жизни людей старшего возраста стала одной из национальных целей нашей страны, в том числе и рост финансового обеспечения пожилых людей - это тоже одна из национальных целей. Но, наверное, самое главное, что хотелось бы вначале сказать, что это разделение на тех людей, которым уже нужна помощь, которые уж уязвимы и нуждаются в определенной заботе, и тех людей, которые действительно представляют собой какой-то ресурс для общества, которые активны, которые могут еще многое сделать – и профессионально, и просто как активные граждане. Вот это разделение, оно становится достаточно искусственным. И для того чтобы как-то определиться с понятием, что же такое в принципе активное долголетие… Потому что мы знаем, что тема активного долголетия сейчас все чаще и чаще применяется и в стратегических документах, государственных программах, в региональных программах. Но до сих пор я, когда общаюсь с людьми, все равно есть такое впечатление, что это для таких бодрых, румяных, активных, спортивных, которые еще и в поход пойдут, и всех односельчан заведут.
А. Сулхаева:
- Скандинавская ходьба.
М. Морозова:
- Да, ходьба и все прочее. Но на самом деле активное долголетие, то, как оно в мире, собственно, сейчас понимается, это как раз возможность для пожилого человека в любом возрасте и в любом состоянии здоровья вести максимально полноценный и достойный образ жизни.
И. Осадчая:
- В нашей стране почти 37 миллионов пожилых, и существует концепция активного долголетия. Насколько я знаю, Мария, вы принимали непосредственное участие в ее разработке. Цель этой концепции – улучшение качества жизни людей старшего поколения в любом возрасте и с любым состоянием здоровья. Расскажите, пожалуйста, поподробнее, какие основные принципы предполагает эта концепция.
М. Морозова:
- Все началось с того, что в рамках совета по вопросам попечительства в социальной сфере, где есть секция «Старшее поколение» с 2014 года (и мы с Елизаветой как раз в нее входим), была поставлена задача определиться, что же такое активное долголетие. В 2018 году нашей секции поручили вместе с Высшей школой экономики такую концепцию разработать.
И за основу мы взяли модель Всемирной организации здравоохранения и основные принципы Мадридского международного плана действий в отношении граждан старшего возраста (международные тоже). И также соответствующий индекс активного долголетия, который тоже был разработан и принят в России озданы по единым принципам, и они включают в себя все основные аспекты, которые определяют, влияют на качество жизни пожилого человека.
три основных направления нашей работы и поддержки. Первое – здоровье граждан старшего поколения. Это первое направление. Это обеспеченная и достойная жизнь в старшем возрасте. И это активность и участие в жизни общества. Внутри этих направлений уже есть соответствующие подразделы, и индекс тоже отражает определенную систему показателей, которые, так или иначе, характеризуют достижения или, наоборот, недоиспользованный потенциал людей старшего возраста и потенциал их поддержки.
А. Сулхаева:
- Вот мы, собственно, и затронули тот самый потенциал. Все мы прекрасно понимаем, что люди старшего поколения обладают огромным очень важным для общества ресурсом. Это и ресурс знаний, компетенций, жизненного опыта, при этом энергии и вообще готовности помогать, им всем хочется быть нужными. Мне кажется, это вообще ключевой фактор того самого активного долголетия, когда человек понимает, что он нужен своей стране, своей семье, своим близким, внукам и т.д. Что необходимо сделать и, может быть, что уже реализуется, для того чтобы мы могли получить этот ресурс в полной мере? Елизавета, вопрос вам.
Е. Олескина:
- Я бы сказала, что ситуация несколько шире. Нужным хочется быть не только пожилым людям, нужным хочется быть каждому, кто живет. Оно у человека как появляется, так он с этим и живет, и умирает он тогда, когда его это чувство покидает.
Поэтому то, что мы сейчас говорим про эту потребность у пожилых людей, просто говорит о том, что мы постепенно как общество начинаем видеть в пожилых людях не отдельную какую-то касту людей с какими-то особыми потребностями. А именно смотреть на всю полноту потребностей человека в любом возрасте и понимать, что когда мы говорим о пожилых людях, мы говорим о себе. И мы же не думаем, что через 20-30-40-50 лет у нас куда-то денутся все потребности, а будет только необходимость, чтобы мне кашу сблендировали хорошо и в ванне сделали бы приступочку. Это не отменяет необходимости иметь блендер и приступочку в ванне, но нельзя забывать… Вот я про себя думаю. Мне будет хотеться продолжать быть активной, иметь возможность как-то помогать другим, делать что-то для других. Не будет же момента, что я проснусь и пойму – всё, теперь мне этого ничего не надо, только кашу разомните хорошенько.
Это ужасно, когда мы в своих близких начинаем видеть людей, кому только нужно размять кашу. У нас будет разговор, надеюсь, о жестоком обращении и насилии. Вот это, на мой взгляд (собственно, и по мировым концепциям), первый шажок – пренебрежение потребностями, когда мы из целого человека вырезаем какой-то кусочек и его обслуживаем, и думаем, что это, в общем-то, цимес процесса.
То, что мы начинаем видеть в пожилых людях полноценного себя, со всеми нашими потребностями (потребностью быть любимым, быть нужным, быть занятым, участвовать в жизни общества, продолжать учиться), это хороший такой значок, чтобы мы потихоньку, медленно, но верно движемся в сторону цели. Но другое дело, что мы всегда любим крайности. Если мы сейчас смотрим в сторону того, что мы хотим видеть потребности, которые, если брать пирамиду Маслоу, они повыше (любовь, признание и пр.), мы почему-то тут же стираем ластиком низ пирамиды. И поэтому у нас тут же получаются какие-то (уж извините) немножко такие ярмарочного типа веселые пожилые люди, которые целуются под луной, в 100+ катаясь на виндсерфинге где-нибудь на водопаде. Не верю.
Картина-то сложная, и человек сложный, в любом возрасте сложный. Мы не должны отрицать, что да, возраст может принести разные дополнительные обременения. Но мы как общество, как семьи, как государство должны понимать, что наша общая задача – их нивелировать.
Очень важно сказать, что концепция активного долголетия имеет основной принцип, который, мне кажется, должен такой красной нитью проходить через все, что мы делаем или планируем делать в отношении людей старшего возраста. Этот принцип очень простой – ничего для нас без нас.
И. Осадчая:
-Мы в первом блоке напомнили о том, что есть такая проблема в принципе пренебрежительного отношения к старшему поколению. Я считаю, что наш разговор сегодня был бы неполным, если бы мы не затронули тему профилактики насилия в отношении пожилых людей. На что здесь в первую очередь важно обратить внимание? Елизавета, вопрос к вам.
Е. Олескина:
- Вы говорите об очень важной проблеме. Чем она более важна, тем более распространенная, тем больше замалчивается. Решить проблему, которая замалчивается, нельзя, надо сначала ее признать. Если мы сильно продвинулись в понимании потребностей пожилых людей и целостности образа пожилого человека, любого человека, то в этой теме мы пока очень сильно на скамейке отстающих, здесь нам надо двигаться. И, опять же, начать с того, чтобы понять, что ненормально, когда пожилой человек дома находится на каком-то положении добровольного изгнанника, ему дают еду, с ним не разговаривают, дверь к нему всегда закрыта, детям не рекомендуется заходить, потому что бабушка может что-нибудь не то сказать.
Мы должны понимать, что эта ситуация домашнего насилия или пока еще не насилия, давайте на ступеньку градус снизим, жестокое обращение – это еще все же не насилие, оно может быть непреднамеренное. Вот это самое жестокое обращение нам проще всего видеть только в одном проявлении – в физическом. Мы понимаем, что когда пожилой человек, например, с синяком на лице, то два варианта – либо он упал, либо, к сожалению, это именно физическое насилие. Физическое насилие проще всего осудить, проще всего сказать, что мы так никогда, и проще всего как-то вывести в правовое поле, сказав, что это уже правонарушение, может быть, уже с последующим воздействием на нарушителя.
Самое распространенное проявление жестокого обращения – это не физическое, а психологическое, вербальное насилие. Ну, хотя бы (еще раз отпрыгиваем назад) жестокое обращение. Есть целая классификация вариантов этого самого жестокого обращения, которое начинается с неряшливого или неполного выполнения обязательств до пренебрежения потребностями, халатности и т.д., постепенно спускаясь все ниже и ниже, уже к жестокому обращению и к насилию.
Но надо понимать, что пока мы даже не видим все потребности пожилых людей, сводим их к каким-то бытовым вещам, по факту это уже жестокое обращение, потому что мы человека подспудно, но мучаем. Мы говорим: у меня дедушка сухой, чистый, и я ему еду готовлю. Ну, а понимать, что человек от одиночества может с собой покончить, это факт. И такие вопросы, например, экономического насилия, когда человек слышит, что он обуза, что он живет за чужой счет, что «мама, твоей пенсии не хватает, даже чтобы тебе подгузники купить». Если бы пожилой человек мог, он бы что-то, наверное, с собой сделал. Но часто человек в том состоянии, когда он ничего с собой сделать не может.
И когда мы говорим о проблеме суицидов старшего поколения, это, наверное, еще более некрасивая и тяжелая проблема, но, тем не менее, говоря о жестоком обращении, мы должны понимать, что это, в общем, близнецы-братья. Мы должны понимать, что любое пренебрежение потребностями человека будет мучить, пока ситуация не изменится. И если мы как общество не будем проговаривать, что нормально, а что за гранью нормы, надо понимать, что любой из нас может оказаться в ситуации, когда мне принесут тарелку супа сблендированного и скажут: «Спасибо скажи, потому что твоей пенсии не хватает даже, чтобы что-то купить».
А. Сулхаева:
- Страшно слышать такие вещи на самом деле. А насколько это действительно распространено в нашей стране?
Е. Олескина:
- Понимаете, когда ситуация, например, что дочка ухаживает одна за своим тяжелобольным, с уже продвинутой болезнью Альцгеймера отцом, который не помнит ничего, который может много раз ронять вещи как минимум, а как максимум, делать другие неприятные вещи, эта дочка может быть в том состоянии, в котором она не контролирует и не слышит хотя бы словесные обвинения. И, прошу прощения, выражение… пожелание смерти своему близкому, за которым у тебя уже нет сил ухаживать, которое у нас произносится иногда, как просто крепкое словцо, когда ситуация такая, что человек очень устал, это жестокое обращение. И оно будет в семьях до тех пор, пока каждая семья не будет иметь гарантированную помощь и поддержку. Если бы у этой женщины была бы помощь, была бы ежедневная разгрузка от этого ухода, были бы дневные центры, где бы папу не допустили бы до того состояния, до которого он ушел, была бы полноценная… вовремя выявление и лечение, поддержка. Если бы она сама имела психологическую возможность проговорить с кем-то эту ситуацию.
А. Сулхаева:
- Давайте тогда как раз к этим мерам и перейдем. Что нужно сделать, чтобы минимизировать саму возможность возникновения жестокого обращения в семьях?
М. Морозова:
- Вот у вас сначала был вопрос о масштабе бедствия. Я хотела сказать также, что эта тема вообще в мире стала признаваться (точнее, осознаваться и признаваться) сравнительно недавно. К сожалению, по России у нас пока такой статистики нет. Но согласно европейскому докладу, как раз посвященному предупреждению жестокого обращения с пожилыми людьми (это было еще в 2011 году), где-то порядка 20% пожилых людей ежегодно испытывают психологическое насилие. Это, наверное, та самая разновидность насилия, о которой говорила Елизавета. Где-то порядка 4% - это жертвы финансового мошенничества. И мы понимаем, что это тоже разновидность насилия. Где-то 3% - это физическое насилие. И порядка, извините, 1% - насилие сексуальное. Около 2,5 тысяч людей ежегодно погибают от рук членов семьи. Это вот такая мировая статистика…
А. Сулхаева:
- Я думаю, она сильно занижена.
М. Морозова:
- И, возможно, она сильно занижена, потому что здесь есть очень много сложностей. В частности, этот стыд, нежелание выносить сор из избы. Потому что, наверное, если очень такими крупными блоками говорить, то насилие возможно в семье, в ближайшем окружении, с одной стороны, а с другой стороны, в тех учреждениях, куда попадает пожилой человек. Это и дом-интернат, это и больница, и поликлиника, и т.д.
И вот я приведу пример. Как-то моя соседка (она очень хорошо выглядит, но она уже очень пожилой человек), она пришла в поликлинику к участковому врачу, но ее участкового врача не было, и была какая-то новая врач, которая ее не знала. И она сначала, не видя ее карту, сказала: «Ну вот, вам нужно сходить к таким-то специалистам на профилактический осмотр. Сейчас я вам напишу». Смотрит ее карту, смотрит год рождения, понимает, что ей уже хорошо за 80, и она говорит: «Впрочем, вам уже ничего не нужно, вы уже перешагнули возраст дожития». Это врач говорит своему пациенту. Хорошо, что моя соседка – женщина с юмором, и она, в общем, как-то достаточно весело об этом рассказывала…
А. Сулхаева:
- Потому долго и живет.
М. Морозова:
- …как забавный такой случай. Но я, честно говоря, внутренне содрогнулась, и когда могу, всем об этом рассказываю.
А. Сулхаева:
- Уровень эмпатии у врача, как у табуретки.
М. Морозова:
- Это тоже жестокое обращение. Поэтому мы должны понимать, что, с одной стороны, это то, что внутри, окружение, а с другой стороны, это то, что (ну, как бы сказать?) применяет систему по отношению к тем людям, которым она должна помогать.
А. Сулхаева:
- Что с этим делать? Хочется понять действительно, как нам это минимизировать так, чтобы это ни в специальных учреждениях не могло быть никак применено к пожилым людям, ни в семьях.
М. Морозова:
- Мы работаем над этим, как принято говорить. Как раз в прошлом году мы подняли эту тему как раз на совете по вопросам попечительства в социальной сфере, наша секция. И в итоге была создана рабочая группа при МВД. И уже предложен (я думаю, он в ближайшее время будет утвержден Татьяной Алексеевной Голиковой) комплекс тех необходимых мер, которые и должны быть направлены на то, чтобы в нашей стране была и осознана, и понята эта проблема, и чтобы мы научились с этим работать.
Ну, во-первых, конечно, нужно правовое обеспечение и межведомственная координация, когда человек не попадает в какую-то пропасть между различными ведомствами. Я имею в виду не только здравоохранение. А соцзащита – это то же МВД, это та же система МФЦ, которая работает с пожилыми людьми, это, безусловно, те соседские сообщества, ТОСы, которые на этой территории есть. С другой стороны…
С одной стороны, мы понимаем, что у нас в учреждениях есть дефицит специалистов, что недостаточно персонала, особенно младшего медицинского или там соцработников. Но, тем не менее, конечно, нужны стандарты их подготовки, в том числе, и по стилю, по отношению к пожилым людям, с которыми они работают. Безусловно, нужна и работа с родственниками. Потому что я абсолютно согласна, кстати, с Елизаветой, что это как бы две стороны медали. С одной стороны, мы говорим о том, что семья должна думать не только о заботе, об уходе, о какой-то там физической поддержке, но и о психологическом общении, и об эмоциональном состоянии человека. Но, с другой стороны, у нас тема родственного ухода она, к сожалению, очень пока провисает. И поддержка тех родственников, которые очень часто, действительно, вопреки всему, бросая работу, выгорая, теряя свое собственное здоровье. Не очень умея, кстати сказать, это делать. И не очень понимая, да, какие нужно учитывать особенности при работе, ну, при общении, да, со своим родственником.
Поэтому это улица с двусторонним движением. Мы должны поддерживать семью, с одной стороны, а с другой стороны, мы должны работать с семьей, чтобы вот это отношение, да, как просто к физическому телу, которое моют, кормят и одевают, менялось на отношение как к своему близкому, любимому человеку, который по-прежнему нуждается во всех аспектах своей жизни. И, конечно, мы должны работать с общественным мнением.
И вот мы говорили о том, что нужно поменять для того, чтобы был по-другому осознан и ресурс, и потребности людей старшего возраста. Вот мне кажется, что эта тема на самом деле очень важная и очень актуальная. Потому что общество должно осознать ресурс пожилых людей не только из гуманитарных каких-то соображений, что, действительно, мы цивилизованное общество, мы должны быть гуманны, мы должны поддерживать. Общество должно осознать это как насущную необходимость. Потому что и наша текущая экономическая, и демографическая, и политическая ситуация говорят о том, что и на рынке труда, и в жизни общества пожилые люди могут играть огромную роль. Это и межпоколенческие связи, и хранение истории, традиций, ценностей, которые можно передавать следующим поколениям. То есть это такая стабилизация общества в очень непростой период.
И, с другой стороны, вот только что я пересеклась в коридоре с нашими коллегами из Министерства экономического развития, сказала, что мы про тему «старшее поколение». Они сказали: ой, ой, ой, как это важно! В первую очередь, нам нужно говорить о том, что ресурс пожилых людей на рынке труда недоиспользуется.
А. Сулхаева
В этом блоке мы предлагаем поговорить о таких важных вещах как отношение к образованию и собственному развитию. И я хотела более подробно поговорить о практиках активного долголетия, которые разрабатываются, в том числе, по нацпроекту «Демография».
Мария, как они собираются, как создаются? И кто стоит за их разработками?
М. Морозова:
- Собираются они вот уже второй год. Это была инициатива Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко. Поскольку мы с 11 года уже, с 2011 года занимаемся как раз поддержкой практик так называемого активного возраста, то есть самих пожилых людей и тех практик, которые для них реализуются в регионах страны. И осознав эту актуальность, мы как раз предложили АНО «Нацприоритеты» для того, чтобы увидеть, а что же в стране уже делается сегодня по всем аспектам концепции активного долголетия, потому что это отражает именно принципы концепции, для того, чтобы это можно было и поддерживать, и развивать, и, с другой стороны, тиражировать, чтобы другие участники могли бы это брать себе на вооружение.
И поэтому уже второй год, с 2020 года, мы проводим конкурс при поддержке наших многочисленных других еще партнеров – лучших практик активного долголетия.
А. Сулхаева:
- А правильно я понимаю, что на конкурс могут подаваться, собственно, и сами люди старшего поколения, и они могут являться авторами этих идей и грантополучателями?
М. Морозова:
- Конечно. То есть может быть любая организация. Это и НКО, и коммерческая, и государственная, и волонтерская, и какая угодно.
А. Сулхаева:
- Расскажите, пожалуйста, о лучших проектах, о том, какие практики распространяются. И что вообще приветствуется в этом направлении?
М. Морозова:
-детский центр «Кванториум Тобольск» предложил практику по ознакомлению людей старшего возраста с цифровыми современными технологиями, для того, чтобы они могли проявлять себя в неких проектах в соцсетях. И, мне кажется, это замечательная история, потому что очень часто дети и молодежь они достаточно, ну, снисходительно относятся к людям старшего поколения. Они вот такие устаревшие, олдскульные, которые никогда в жизни этого не освоят.
Они освоят. И поверьте мне, что, когда они это освоят, они смогут это применять очень интересно. Вот я помню, был один проект – «Цифровой семейный альбом», когда пожилые люди свои семейные архивы – письма, фотографии – оцифровывали, превращали в такой полноценный, полноценную семейную платформу, когда и внуки, и дети могли увидеть вдруг историю своей семьи, письма своих дедушек или прадедушек, то, как они связаны между собой, какие исторические события в это время были. Это потрясающая история,
А. Сулхаева:
- На самом деле еще одна очень важная и актуальная тема, которую нам просто необходимо затронуть в сегодняшнем эфире, это тема системы долговременного ухода, которая сейчас фактически выстраивается в нашей стране при поддержке национального проекта «Демография». Это та сторона жизни, которая, действительно, очень крайне важна. И хочется, чтобы все было так достойно и бережно по отношению к пожилым людям и к инвалидам, которым требуется посторонняя помощь и уход.
И. Осадчая:
- Кто выступил инициатором проекта «Система долговременного ухода», или, как ее еще называют лаконично в виде аббревиатуры – СДУ? И в чем она заключается?
Е. Олескина:
- Инициаторами были мы, наш Фонд «Старость в радость». Концепция основана на всех мировых практиках и золотом стандарте системы, оказывающей помощь людям, которым нужна поддержка в повседневной жизни. Совместно с Министерством труда, после поручений вышла модель, документ, который дал возможность и начать пилотный проект, это часть нацпроекта «Демография». Сейчас в пилотном проекте в той или иной мере участвуют более тридцати регионов. и еще более двадцати регионов, кто инициативно постепенно начинает у себя внедрять те или иные шаги.
Основная идея, основная задача системы долговременного ухода она очень проста. Это дать возможность иметь максимальное качество жизни для людей с любыми ограничениями. Дать им право выбора, где жить, получать помощь. И поддержать ухаживающие семьи. Потому что за каждым человеком, нуждающимся в поддержке, чаще всего стоит еще довольно большое количество людей, кто… чья жизнь напрямую изменилась в тот момент, когда их близкому понадобилась помощь.
Поэтому то, что сейчас в регионах пока только в пилотных районах, пока далеко не везде даже на пилотных территориях, то, тем не менее, у людей появляется помощь – бесплатная, минимально необходимая, на дому, помощь в дневных центрах, в которых люди могут проводить полдня или несколько дней в неделю, для того, чтобы их близкие, так сказать, могли спокойно работать, а человек не оставался бы узником квартиры и сидел бы круглосуточно в четырех стенах. Постепенно появляются пункты проката, школы ухода, которые не просто существовали, как раньше, они выходят на дом, помогают, ну, то есть клиентоориентированный сервис.
Помощь должна быть в том объеме и такая, которая нужна человеку. Поэтому оценка нуждаемости, оценка, какая помощь именно нужна, специалисты ее проводят. И дальше эта помощь должна быть в том виде и в том формате, в котором она удобна человеку, конкретной семье.
Плюс сейчас в пилотных регионах потихоньку родственники и семьи, в том числе, получают возможность, к примеру, стать профессиональным ухаживающим за своим близким и начать получать плату за то время, что государство готово было бы дать чужого человека. То есть семья может выбрать, выбрать, в каком формате помощь удобна.
А. Сулхаева:
- А как получить такую помощь, как попасть в эту программу, куда зайти, где оставить заявку?
Е. Олескина:
- Абсолютно правильный вопрос. И, к сожалению, и мы, и регионы вынуждены пока отвечать, что очень ждем, когда будет решение по деньгам. Потому что сейчас в рамках пилотного проекта регионы работают на федеральную субсидию, которая для пилота хороша и важна, но в любом из пилотных регионов это хватает, не знаю, на тысячу, на триста, четыреста, пятьсот человек, не больше. А нуждающихся в регионах десятки тысяч. Поэтому мы очень ждем, что будет принято решение по расширению охвата людей.
И. Осадчая:
- А какие еще первые результаты, которые вы видите в пилотных регионах, о которых можно говорить сейчас уже?
Е. Олескина:
Если буквально минуту о первых результатах, если говорить глобально, на наш взгляд, результата два. Первый результат – это люди, которые давно не ждали ни от кого помощи и не верили, что эта помощь будет, получили эту помощь.
Получив эту помощь, мы понимаем, нельзя откатить обратно.
А второй результат – это те, кто трудится, тысячи людей в социальной сфере, социальные работники, руководители, сиделки, помощники по уходу, директора, министры, они говорят: слушайте, мы уже тоже по-другому не сможем. Мы понимаем, что, да, мы давали помощи много, но зачастую мы не могли дотянуться до самых слабых. Мы не могли их найти вовремя. Нам часто было нечего предложить. Мы просто отказывали в помощи на дому, например, семьям с деменцией, потому что – что мы можем дать? Продукты принести? Им это не надо. Но, говорят, мы понимаем, что сейчас мы можем довести человека вот столько, сколько он будет жить, максимально полноценно.
И мы уже придумываем, вот у нас тут, не знаю, здесь волонтеры помогут, здесь медики, здесь у нас там кто-то придет. То есть потихоньку начинают мыслить человеком, извините, клиентоориентированность та самая. И опять же, откатить назад уже нельзя.
А если говорить о человеческих результатах, то это сотни и сотни людей, которые смогли остаться дома. Простите, не замерзнуть зимой. Это актуально в домах, где, например, пожилой человек уже сам не может топить. Это те люди, которые смогли не попасть в больницу, потому что они остались без помощи и отказались переезжать в интернат.
Или, например, если говорить о позитивных примерах, те, кто встали на ноги, те, кто смогли перестать нуждаться уже в ежедневном уходе и помощи. Те, кто смогли из интернатов вернуться домой. Такие случаи есть. Потому что в интернате их теперь подняли на ноги. А дома подхватил помощник по уходу. Это те родственники, которые говорят: мы не верили, что мама сможет жить дома, при этом не страдать от одиночества. И вот ее привозят, увозят на два дня в этот дневной центр.
Очень, с одной стороны, радостные вещи, с другой стороны, тяжело радоваться тому, что сейчас есть люди, которые перестали там недоедать, перестали еще что-то. Это должно стать нормой. И для нас всех это точно норма.
А. Сулхаева:
- Очень хочется к этому стремиться. И наш заключительный вопрос этого эфира я адресую Марии. Действительно, очень важен еще и вопрос того, что у человека, который нуждается в такой помощи, есть близкие, есть семья. И его состояние, его, собственно, необходимость за его уходом очень часто выбивает, к сожалению, их из сил. Они включаются, берут на себя эту непосильную ношу. Но это сложно. Вот какая работа ведется с ними – с родственниками, с близкими, с семьей?
М. Морозова:
- Мне кажется очень важной задачей, которую решает система долговременного ухода, это как раз облегчение для семьи. -
И первое, наверное, очень важное направление, да, этой работы, это поддержка, учет ресурса семьи и выстраивание системы долговременного ухода с учетом и возможностей, и потребностей, и вообще ситуации в этой семье. Кто-то, действительно, как Елизавета говорит, может быть, предпочел бы, чтобы его уже тогда официально наняли, обучили и финансово поддержали как ухаживающего за там уязвимым пожилым родственником. Кто-то, наоборот, смог бы разгрузить себя на эти часы и, например, пойти работать или пойти учиться, или решить какие-то бытовые вопросы, которые по-другому просто не было времени решить. И, конечно, очень важно, что их будут обучать. -
И второе, что очень важно, мне кажется, в СДУ, и мы тоже это видим на примере своей работы, что у нас, к сожалению, очень много невидимок – пожилых людей, особенно одиноких.
И вот то, что сейчас СДУ делает ставку на выявление, она ставит задачу выявлять нуждающихся пожилых людей и обеспечивать внутримежведомственную координацию между различными учреждениями, это очень важный шаг вперед. И я считаю, что это, в том числе, и разгрузит, собственно говоря, и семью, и родных.
Я хотела бы сказать и призвать, собственно, тоже всех к этому пониманию, что поддержка тех, кто уязвим, кто нуждается в помощи, это дело всего общества. И очень здорово на самом деле, да, Елизавета, что некоммерческие организации сейчас тоже становятся такими, такой подушкой безопасности для системы, они дополняют усилия государства, они именно в ближайшем окружении восполняют те необходимые какие-то задачи, которые не может решить государство.
А. Сулхаева:
- Колоссальный труд. Спасибо большое всем волонтерам и некоммерческим организациям, которые этим занимаются. Это очень важно.
Ирина, финализируйте.
И. Осадчая:
- Спасибо вам, дорогие спикеры. Это было очень ценный и важный для нас эфир. Это программа «Женские истории». Смотрите и слушайте нас на YouTube-канале radiokp, на сайте radiokp.ru и каждую пятницу в прямом эфире мы в 18 часов. До свидания.
А. Сулхаева:
- До новых встреч.