Развитие искусственного интеллекта в России
А. Сулхаева:
- Добрый вечер, уважаемые слушатели! Это очередной выпуск программы «Женские истории». В студии снова ее постоянная ведущая Анжелика Сулхаева.
И. Осадчая:
- И Ирина Осадчая. И эту пятницу мы посвятим развитию искусственного интеллекта в нашей стране.
А. Сулхаева:
- Будем разбираться в этой непростой теме. Искусственный интеллект, действительно, стал уже неотъемлемой частью нашей жизни. Мы ежедневно пользуемся разработками в сфере искусственного интеллекта и даже этого не замечаем, настолько он как-то органично уже вошел в нашу жизнь. И при этом многие по-прежнему сомневаются в том, что искусственному интеллекту можно доверять.
И. Осадчая:
- Назову цифры. Почти половина россиян – это 48% - заявили о своем доверии технологиям искусственного интеллекта. При этом не доверяют технологиям 42% наших соотечественников.
А. Сулхаева:
- Надо заметить, что это цифра за 2021 год, насколько ситуация изменилась, и люди понимают, что такое искусственный интеллект, как он облегчает и трансформирует нашу жизнь, как раз, и поговорим сегодня с нашим гостем – с экспертом. В студии вместе с нами Алексей Масютин, руководитель исследовательского центра в сфере искусственного интеллекта на базе Высшей школы экономики. Алексей, здравствуйте!
А. Масютин:
- Здравствуйте!
А. Сулхаева:
- Давайте начнем с общей картины. Вот искусственный интеллект в России, на каком этапе развития своего находится сейчас? И драйвером роста каких сфер он является?
А. Масютин:
- Да, очень правильный вопрос. И вот всегда, наверное, когда мы задаемся вопросом, на какой стадии развития та или иная технология или сфера, важно договориться о том, как мы измеряем уровень развития. Ну, и вот так сложилось, что искусственный интеллект в целом в мире по разным рейтингам и фигурирует там всегда такой показатель, как количество публикаций в сфере искусственного интеллекта на топовых конференциях мировых, которые признаны и крупнейшими международными компаниями, и вузами, и исследовательскими центрами.
А. Сулхаева:
- То есть, это показывает, как часто обсуждается эта тема на каком-то высоком уровне?
А. Масютин:
- Скажем так, это показывает то, насколько вузы или исследовательские центры конкретной страны делают большой вклад или маленький вклад в новое знание и в новые разработки в сфере искусственного интеллекта. И вот если говорить про Россию, то по данным наших коллег из Высшей школы экономики, из института статистических исследований экономики и знаний, примерно мы вот за 2018-2021 год на этом горизонте занимали там 15-17 место. В топах там традиционно США, Китай, Япония. Год к году они держат там топовые места. Но, тем не менее, это тоже очень неплохой задел, неплохой уровень, от которого уже дальше нужно развиваться. И благо, что сейчас много у нас в стране для этого делается как со стороны компаний, так и со стороны государства.
И. Осадчая:
- Алексей, расскажите об этом подробнее, какие институты этим занимаются, возможно, как регуляторно это поддерживается.
А. Масютин:
- Да, на самом деле, программ очень много. Я расскажу, наверное, про одну из программ, которая наиболее близка мне, потому что я руковожу центром Вышки. В прошлом году, в 2021 году было основано шесть опорных центров искусственного интеллекта. Это было сделано при поддержке Министерства экономического развития. И были согласованы определенные дорожные карты на три-четыре года вперед с конкретными целями, с так называемыми ключевыми показателями эффективности этих центров. Соответственно, государство выделила определенные средства для финансирования работы сотрудников в этих центрах. Но при условии, что определенную долю, и это соотношение должно выдерживаться год к году, один к трем, идет финансирование со стороны бизнеса. То есть, государство предлагает некоторую субсидию, которая поддерживает научные разработки и исследования, но бизнес тоже должен, как сказать, проголосовать рублем за них. И доказать, что эти разработки будут применимы в отрасли и тоже софинансировать.
А. Сулхаева:
- Мне кажется, что это очень важно, потому что если это будет делать только государство в содружестве с учеными или с разработчиками, то это может быть просто не нужно бизнесу, не жизнеспособно.
А. Масютин:
- Есть риск, да, есть риск. Очень важно какую-то обратную связь извне получать.
А. Сулхаева:
- Как это будет применяться.
А. Масютин:
- Безусловно, да.
А. Сулхаева:
- Всем, я думаю, понятно, что тот, кто выигрывает в развитии искусственного интеллекта, тот, в принципе, выигрывает и в развитии экономики, и безопасности, и сельскеого хозяйства и, вообще, по многим другим сферам, да.
А. Масютин:
- Да, есть разные вот эти расхожие цитаты, что данные – это новая нефть, что искусственный интеллект – это новое электричество, то есть, да, абсолютно, по идее, все страны ведущие, все приняли стратегии по развитию искусственного интеллекта. Россия не исключение.
А. Сулхаева:
- И, соответственно, как мы уже сказали, государство является тут, наверное, основным, если так можно выразиться, заказчиком, интересантом развития искусственного, бенефициаром развития искусственного интеллекта. И здесь нельзя не упомянуть федеральный проект «Искусственный интеллект» Национального проекта «Цифровая экономика». Вот какую поддержку, помимо того, что вы уже сказали, что выделяются субсидии, в которых должен участвовать так же бизнес, оказывают вот целенаправленно развитию технологий и в нашей стране.
А. Масютин:
- Ну, во-первых, это различные проекты, связанные с образовательными активностями. Ну, например, в России проводится олимпиада для школьников по искусственному интеллекту. Есть разного уровня программы поддержки, например, для, скажем так, вот более ориентированной на разработчиков технологии искусственного интеллекта, как наш центр или наши коллеги в других вузах, так же есть меры поддержки именно на пользователя, на компании или даже это могут быть предприятия среднего бизнеса, не обязательно крупнейшие игроки, которые дают некоторые льготы. И, скажем так, поощряют, создают стимулы для внедрения этих технологий у себя, чтобы они оптимизировали свои бизнес-процессы, перестраивали их. И таким образом общая эффективность экономики повышалась.
И. Осадчая:
- А как оценивается эффект от применения искусственного интеллекта конкретно для России?
А. Масютин:
- Очень сложный вопрос.
А. Сулхаева:
- Может, цифры какие-то есть, показатели.
А. Масютин:
- Они, действительно есть. Какие-то оценки, я, как бы, наверное, не уполномочен говорить за коллег, но вот на разных площадках обсуждались эффекты, в том числе, в рамках координационного центра при правительстве. И так же вот известно, что коллеги из Сбербанка, где расположен центр компетенции, собственно, экспертизы по искусственному интеллекту, который поддерживает федеральный проект, оценивает сейчас примерно по разным оценкам от 1 до 2 процентов ВВП. То есть, кажется, 1-2 процента – мелочи. На самом деле, искусственный интеллект – это такая некоторая технология, которая подтягивает за собой много других междисциплинарных историй. Разработав, внедрив новый алгоритм обучения с подкреплением так называемым, можно дать старт работе совершенно различных устройств, начиная от летательных аппаратов беспилотных, естественно, заканчивая какими-то продвинутыми методами навигации там, в том числе, судов, которые уже во многом тоже имеют целью перейти уже такой вариант передвижения автономный. И вот этот эффект, который пока предварительно оценивается, на мой взгляд, он будет больше. Он будет масштабироваться за счет подтягивания других отраслей за собой.
А. Сулхаева:
- А как сегодня в условиях такого серьезного санкционного давления, вообще, у нас в стране развивается сфера искусственного интеллекта? Повлияли ли внешние события, внешние обстоятельства на то, что сфера там как-то вошла в какую-то стагнацию или, наоборот, это простимулировало ее развитие, как вы сами, как эксперт, оцениваете?
А. Масютин:
- На мой взгляд, достаточно серьезно повлияло в части так называемого «железа», то есть, как правило, когда мы говорим о развитии технологий искусственного интеллекта, есть две части, если очень грубо так разбить. Есть некоторые вычислительные ресурсы – это серверы, графические процессоры, какие-то новые методы хранения, в том числе, распределенного хранения данных. И развитие всей этой инфраструктуры, связанной именно вот с тем, что мы можем потрогать – «железо». И вторая часть – это разработка программного обеспечения. То есть, программ, фреймворков, алгоритмов, которые реализуют некоторую логику принятия решения, обычно исключающую экспертное знание человека, где-то дублирующее, где-то превосходящее даже ее. И вот, на мой взгляд, санкции и некоторое давление, которое мы испытываем, оно в большей степени чувствуется именно в части «железа». Вот здесь, действительно, у нас есть ну, вызовы. И вот тоже даже на примере нашего центра, уже сейчас мы подключаемся к тестированию работы алгоритмов на нашей отечественной элементной базе, то есть, ну, там, понятно, это «Эльбрусы» наши так называемые, так же делают аналоги GPI-NPI у нас, есть компании в России, которые этим занимаются. Соответственно, да, понятно, что мы здесь где-то уступаем, это факт, от этого никуда не деться. Но можно долго спорить, то есть, это самая такая плодотворная почва для споров – развитие отечественной электроники. Но, так или иначе, те решения, которые мы делаем, они, в том числе, будут адаптироваться и тестироваться на нашей отечественной базе.
Конечно, важно делать амбициозное целеполагание, которое мотивирует, в том числе, молодежь, там делать свой вклад в развитие страны. Действительно, там есть некоторые ограничения, которые там можно на каком-то горизонте преодолеть, какие-то будут непреодолимы. Здесь нужно будет выстраивать новые партнерские отношения с другими странами, с тем же Китаем.
Но мне кажется, главные перспективы и главный наш научный мозговой потенциал, он лежит в плоскости разработки софта – программного обеспечения. Алгоритмов работы, модели алгоритмов искусственного интеллекта. И здесь мы вот до сих пор делаем большой вклад.
Вот, кстати, говоря про санкции все очень переживали, что нам отрежут доступ к вот этим мировым ведущим конференциям, о которых я в начале сказал. Ну, вот по результатам 2022 года ничего подобного, мы видим, что публикации наших ведущих ученых по-прежнему принимаются, их приглашают. И вот так даже получилось вот для нашего центра мы показали вот в этом году рекордное количество статей на так называемых конференциях «А» со звездой. Они так ранжируются – В, А. Со звездой, топовые.
И наука, в любом случае, глобальна.
А. Сулхаева:
- Это прекрасно! Мы в прошлой части нашего эфира уже немножко поговорили о том, что искусственный интеллект помогает развитию экономики. И вот даже хочу отметить, что в ключевых отраслях экономики ведет к увеличению таких показателей как скорость, качество, персонализация, экономическая эффективность аж в пять-семь раз. Вот какие перспективы это дает технологиям искусственного интеллекта во вхождении в производство, в бизнес? Сколько сейчас компаний используют технологии искусственного интеллекта? И сколько вот, по вашим оценкам, будет вовлекаться в этот процесс в ближайшее время? Вообще, есть сегодня шанс у бизнеса остаться не вовлеченным в технологический процесс?
А. Масютин:
В итоге вовлекутся все, так или иначе. Мне кажется, вопрос времени.
Мы видим оценки от правительства по лидирующим отраслям, около 50% компаний, так или иначе, перенимают решения на основе искусственного интеллекта. По данным, опять же, ИСИЭЗ (это наше подразделение в Высшей школе экономики), там чуть более скромные оценки, там до 10%.
По отраслям. У нас традиционно в России лидирует финансовая отрасль, ритейл, Телеком. Сложнее и чуть более, так сказать, инерционно, на мой взгляд, развиваются отрасли такие – промышленность, тяжелая промышленность, металлургия, производства различные. Я думаю, это связано с тем, что все-таки, чем более капиталоемкое производство, тем сложнее его перестроить, провести ту самую цифровую трансформацию. Все-таки банки в современном понимании – это просто куча баз данных и компьютеров, ну, и люди в основном.
И. Осадчая:
- А с точки зрения технологий? Мы же знаем, что правительство утвердило перспективные технологии искусственного интеллекта, среди которых компьютерное зрение, если не ошибаюсь. И в этих отраслях, наиболее близких человеку, в банковской индустрии, это какие технологии искусственного интеллекта? И какие выгоды для человека дает искусственный интеллект в повседневной жизни?
А. Масютин:
- Да. Ну, биометрия. Самое простое, обывательское. Допустим, забыл паспорт. Почему-то вдруг мне надо в отделение, и вот не взял паспорт. И меня могут обслужить, просто наведя планшет, распознав меня как человека, данного клиента.
А. Сулхаева:
- …С одной стороны, удобно.
А. Масютин:
- Ну, тут палка о двух концах. Я все-таки считаю, в среднем это дает большую безопасность. Да, где-то мы, наверное, должны переосмыслить эту приватность. Про здравоохранение если говорить, ну, например, есть у нас в России крупнейшие разработчики препаратов лекарственных. И на самом деле там постоянно идет исследовательская работа, то есть год к году нет такого, что прежний препарат действует отлично. Его постоянно нужно изменять, потому что мутирует немножко вирус, изменяется. И обычно есть два способа. Вот эти препараты, они представляют собой большую химическую формулу. И вариантов, как эту формулу сделать, их огромное количество. И первый способ – это экспериментировать в лаборатории и подбирать нужный аналог новый, который уже реагировал бы с новыми мутациями вируса. А есть вариант запустить машину, которая, скажем так, с помощью некоторого умного подхода переберет различные комбинации и сократит количество вот этих экспериментов, которые необходимо в самой лаборатории сделать, тем самым ускорив выход нового препарата и уменьшив издержки на проведение всех этих экспериментов. Потому что оборудование дорогостоящее, труд людей дорогостоящий. Примерно так применяется это.
А. Сулхаева:
- Если совсем приземлить к такой повседневной жизни. Наверное, уже практически в каждой семье, в каждом доме есть какой-то голосовой помощник а-ля «Алисы» и так далее, это тоже искусственный интеллект?
А. Масютин:
- Ну, можно и так трактовать. В «Алисе» много разных технологий, которые завязаны на машинное обучение, а распознавание и синтез речи. Но это какие-то зачатки. То есть все-таки, наверное, если так понимать искусственный интеллект, совсем в будущее устремляясь, это какие-то там агенты, которые могут в целом, в такой широкой постановке задач оперировать автономно, без поддержки человека. А у «Алисы», как и у любого, в общем, такого прикладного решения, пока достаточно четко обозначенные функции – включи музыку (ну, так называемые навыки).
И. Осадчая:
- Алексей, если говорить о технологиях искусственного интеллекта, которые сегодня выбирает бизнес для внедрения и разработки собственных решений, насколько отечественные разработки популярны на нашем рынке, и насколько они не уступают мировым аналогам?
А. Масютин:
- Сказать, что мы полностью импортозаместились, на данный момент нельзя. Много усилий предпринимается, чтобы это произвести, и это большой вызов, и это очень интересная работа на самом деле. То, что вижу среди коллег, действительно много ребят, которые хотят приложить к этому, сделать некоторый вклад свой в это. Ну, просто недавно смотрел, например, есть центр по разработке беспилотных летательных аппаратов на базе МАИ, и там очень много, в том числе для агропромышленности, делается разных гражданских устройств, которые помогают какие-то задачи решать, опрыскивать эти посевные площади чем-то и т.д. Там достаточно высокий процент отечественных компонентов.
Ну, если говорить про, скажем так, программное обеспечение, конечно, во многом оно зарубежное. Спасает во многом то, что оно так называемое open source, то есть открытого доступа. То есть вы можете сделать полную копию себе и дальше развивать его, дорабатывать на свое усмотрение. Хотите, обновляйте согласно последней версии, хотите – нет.
И. Осадчая:
- В общем, мы подошли к тому, что технологии искусственного интеллекта действительно, как электричество и без них никуда. И по данным Национального Центра развития искусственного интеллекта, в нашей стране насчитывается более 2 тысяч решений с использованием технологий искусственного интеллекта. Давайте перейдем к ними назовем несколько примеров таких решений.
А. Масютин:
- У нас абсолютно такая широкая линейка, поскольку Высшая школа экономики – такой университет уже совершенно широкого профиля, как наш ректор сказал, High School Everything – да, вот High School economics. Для медицины мы разрабатываем алгоритмы, модели для персонализированной медицины. Мы сотрудничаем с одним из крупнейших участников, с компанией, которая проводит медицинскую диагностику, тестирование. В его интересах мы разрабатываем подходы, которые позволяют оценивать риск тех или иных заболеваний на основе вот генотипирования. То есть, вы задаете некоторый тест и понятно, что есть там диагнозы, которые могут быть поставлены или там назначена некоторая профилактика из общих соображений, да, ну, по внешним симптомам и т.д. А здесь мы добавляем слой ваших уникальных данных, которые получаются в результате генотипирования. Так же вот я уже упомянул про разработку лекарственных препаратов. Это тоже не просто так пример. У нас тоже есть соглашение о сотрудничестве с крупнейшим производителем лекарственных препаратов, в рамках которого мы позволяем снижать издержки вывода на рынок новых лекарственных препаратов. Это производится с помощью поддержки системы искусственного интеллекта, той формулы лекарственного препарата, которая должна выйти. Есть очень интересные вещи, связанные… и вот если уж мы так говорим, давайте назовем героев. Это Мария Попцова, руководитель группы биоинформатики, да, вот раз мы в «Женских историях»…
А. Сулхаева:
- Да, да, кстати, вообще считается, что IT-направление это не женская такая индустрия. Ну и, наверное, действительно, если там посмотреть какую-то статистику, мужчин, конечно, больше, но мы точно знаем, у нас уже в гостях были представительницы, которые развивают эту сферу, и очень вполне себе яркие и успешные женщины.
А. Масютин:
- Абсолютно. То есть, вот Попцова Мария прекрасный лектор, можно даже на Ютюбе найти ее выступление, очень интересное и так не слишком техничное, то есть, доступно для широкого пользователя. Потом, у нас есть такое устройство, оно называется видеоокулограф – это некоторая стандартная вещь, здесь мы ничего нового не изобрели, устройство, которое отслеживает движение глаз пользователя. Но мы придумали, как с помощью алгоритмов машинного обучения использовать это устройство по-новому. Мы предлагаем детям пройти очень быстро тест в игровой форме, который позволяет производить раннюю диагностику дислексии. Дислексия – это нарушение чтения, речи, в том числе, соответственно, ребенок садится перед компьютером, у него там бегает сначала какая-то точка или там игровой какой-то монстрик, чтобы откалибровать его взгляд, потом предлагается к чтению некоторый текст и камера отслеживает, как ребенок читает. И вот, оказывается, по траектории движения глаз можно уже достаточно точно произвести на ранних этапах диагностику этого заболевания и как-то уже начать работать. Это вот у нас делает Ольга Дорогой, она у нас руководитель центра изучения языка и мозга. Сорри, я еще немножко примеров.
А. Сулхаева:
- Да, да.
А. Масютин:
- Есть у нас разработки, которые позволяют анализировать большие объемы текстовой информации. В частности, розничных инвесторов касательно рынков. Почему это может быть полезно и как можно применять? Многие слышали скандалы, когда есть некоторый сговор там либо крупных участников рынка, либо такой массовый розничных инвесторов, да, который приводит к каким-то очень резким движениям финансовым…
И. Осадчая:
- Скачкам.
А. Масютин:
- Скачкам, да, которые приводят к потерям, как правило, у рядовых инвесторов, которые просто не спекулянты, а вот они проинвестировали и т.д. Соответственно, мы планируем это обсуждать, в частности, как поддержку там регулирования и контроля состояния фондового рынка, когда мы собираем в автоматизированном режиме различные сообщения с разных платформ по финансовой тематике и строим некоторые индексы сентимента они называются, то есть, индекс настроений инвесторов розничных, прежде всего, на финансовых рынках. Это у нас занимается Тамара Теплова, директор центра финансовых исследований и анализа данных.
А. Сулхаева:
- Сплошные девушки возглавляют вот такие стартапы классные.
А. Масютин:
- Да, то есть, я специально привожу, и это не все, то есть, их еще можно долго перечислять. Вот у нас 340 вообще человек трудится, поэтому…
А. Сулхаева:
- Очень здорово.
И. Осадчая:
- И мы хотим обратиться к стереотипам, которые, в том числе, могут сейчас фонить у наших слушателей, что отрасль искусственного интеллекта исключительно мужская. Алексей, вы в прошлой части нашего эфира приводили прямо конкретные имена своих коллег, которые разрабатывают те или иные технологии, все-таки, есть ли барьеры к работе женщин в IT, да, и, возможно, есть какие-то специфические, узкие отрасли, где решение IT, скажем так, больше нравится разрабатывать женщинам.
А. Масютин:
- мне кажется, это просто некоторая инерция мышления какая-то, некоторая инерция развития общества, женщина более открыта к новым возможностям, да. И вот когда мы говорили про медицину, вот Нобелевская премия, одна из последних, за создание CRISPR-технологий, которая позволяет точечно заменять одни участки белков на другие, получила женщина. Дудна ее фамилия. И я думаю, тренд будет только расти, поскольку общество так поменялось, что тебе не нужно выживать там, целой общиной жить, ты можешь там действовать один,к чему женщины больше склонны, да, при разработке? Ну, наверное, остаются все-таки какие-то там вещи, то есть, типа, что у женщин там больше эмпатия развита, они как-то лучше чувствуют, но это опять же, я не знаю, насколько это можно судить стереотипы или нет, но в принципе, там лично я, наверное, чуть более согласен с этим. И вот если мы посмотрим, если обратим внимание, то разработки, которые я перечислял, они в области медицины, вот чего-то для детей. То есть, они, наверное, вот хотят некоторую…
А. Сулхаева:
- Ну, такой человекоцентричный подход, да?
А. Масютин:
- Человекоцентричный, да. То есть, вот направленный на вот какое-то там повышение…
А. Сулхаева:
- … качества жизни, здоровья.
А. Масютин:
- Здоровья. Потому что там ребята, вот если мужскую половину рассматривать исследователей, им там интересно закопаться в какую-нибудь архитектуру вот конкретного нейросетевого алгоритма нового там, посравнивать и посоревноваться, главное. А с другими, значит, лучше у них получается или хуже, быстрее считает модель, точнее, а здесь вот больше всегда какой-то образ человека возникает.
А. Сулхаева:
- Мне кажется, это очень важно вот в нашем современном мире, который ну такой достаточно, наверное, сейчас враждебный. И кто-то должен, кто-то должен думать о людях, об их интересах.
А. Сулхаева:
- Еще один страх, который есть у людей, мы начали уже в прошлой, в предыдущей части разговора говорить о решениях искусственного интеллекта, которые сейчас внедряются в бизнес и в жизнь обычных людей. И с этим как раз и связана, мне кажется, глобальная такая осторожность нашего населения, наверное, в первую очередь российского, это в том, что люди боятся, что вот эта роботизация, появление беспилотников, там не знаю, в сельском хозяйстве, вообще во всех разных сферах.
Не приведет ли это к тому, что люди просто останутся без работы? Да, вот это такой базовый стереотип, который я просто озвучиваю, сама с ним, наверное, даже не согласна, но…
А. Масютин:
- В принципе, это такой классический вопрос про любую технологию новую. Да, конечно, никого это не заменит. В каком смысле? Вот будут заменены некоторые рутинные операции, которые, в общем-то, человеку и скучно этим заниматься, и, если честно, занятие ими приводит к некоторой деградации человека.Другое дело, что к творческим профессиям искусственный интеллект также уже подобрался. Здесь мы знаем, например, некоторые выложенные в открытый доступ модели нейросетевые Сбера, Яндекса. Вот там нейросеть Яндекса, была в свое время новость, сочинила альбом.
А. Сулхаева:
- Картины пишут уже роботы.
А. Масютин:
- Картины пишут вот, да. То есть тоже есть уже такой намек на вот эту замену. Но, на мой взгляд, здесь вот технологии решения на основе искусственного интеллекта они, скорее, поддерживают принятие решения человеком, помогают ему на самом деле творить и самовыражаться. Например, возьмем такую вещь как архитектора, которому нужно там спроектировать квартал, например, какой-то. Есть системы, которые позволяют сделать некоторый предзаполненный вариант расположения объектов, их характеристик. А дальше вот, чтобы не прорисовывать там каждый вот там столбик, перекресток, уже человек дальше там корректирует, там исправляет и так далее. То есть это снимает нагрузку, наоборот, высвобождает больше времени на творческие какие-то вещи.
Да, многие профессии уйдут, но им на смену придут новые. То есть ровно зеркально.
А. Сулхаева:
- Соответственно, встает следующий вопрос о том, что людям нужно постоянно обучаться.
А. Масютин:
- Безусловно. Lifetime learning. Это вот концепция обязательно. Но здесь можно сказать пару слов про проект цифровых кафедр, например, который также вот…
И. Осадчая:
- Который по нацпроекту «Цифровая экономика» развивается.
А. Масютин:
- Вот-вот, как раз мы подходим к героям, да, которые, благодаря которым это развивается. Ведь эта же идея очень такая, на мой взгляд, плодотворная. Давайте разным специалистам из предметных областей дадим навыки базовые анализа данных и программирования. Чтобы они могли, использовать вот мощь, как бы вот автоматизации в своей работе. А поскольку они специалисты в предметной области, у них абсолютно четкое понимание, какие места вот в процессе можно автоматизировать, оптимизировать и наиболее перспективно внедрить.
Сейчас, насколько я понимаю, чуть ли не все вузы обязаны такие кафедры разработать. Да, есть некоторые, некоторая дискуссия, что, ой, там мы медики, чего вы нас заставляете программировать, этого бояться не нужно. Да, то есть, если уж так по-честному, сложно там, вся литература в науке, инструкции там, все на английском. Так же и акой-то будет дальше обязательно язык программирования, который должен знать, может быть, это будет Piton, может быть, что-то другое, но я думаю, что вот развитие цифровых кафедр как проекта, да, в перспективе должно дать вот возможность перепрофилироваться людям, которые, может быть, даже там планировали некоторой рутиной заниматься, на более…
А. Сулхаева:
- Подумалось мне, что надо записаться на курсы Piton.
А. Масютин:
- Ну, абсолютно. Вот у меня коллега, мы общались, он вообще финансист, 10 лет в финансовой отрасли работал, в крупном фонде. И потом такой: слушай, вот у меня один друг пошел на Piton, вот я думаю – чего, надо мне? Я говорю: а что вы делаете? Он описал, и, ну, то есть вот, и сразу видно, например, вместо того, чтобы какой-то отчет там еженедельно собирать, руками там, с сопутствующим там расходом нервных клеток, ты можешь просто это автоматизировать, да. Да, то есть люди реально об этом задумываются.
И. Осадчая:
- А какие топ-3 цифровые профессии сейчас выбирают для обучения на цифровых кафедрах?
А. Масютин:
- А как раз я хотел по три градации сказать, что есть там, условно, дата-инженер, дата-аналитик, дата-сайнтист. Ну, как бы под дата-инженером обычно понимаются люди, которые умеют собирать данные и представлять их в структурированном виде, чтобы они были годны для уже применения алгоритмов машинного обучения. Дата-аналитики – это просто люди, которые, ну, как бы мониторят определенные процессы, умеют на данных строить отчетность и, может быть, прогнозную аналитику. Дата-сайнтисты, которые разрабатывают алгоритмы, которые позволяют принимать решения за человека.
Ну, самое популярное, на мой взгляд, все-таки DS, то есть дата-сайнтисты
А. Сулхаева:
- А расскажите, пожалуйста, вот понятно, я поняла, что цифровые кафедры существуют. Это возможность, которая создана государством в рамках национального проекта. А вот мы с этого в принципе начинали наш разговор, насколько бизнес вовлекается в данном случае уже в процесс образовательный, да, для того, чтобы вот эти специалисты были потом востребованы, трудоустроены? Как-то они участвуют вообще в работе цифровых кафедр?
А. Масютин:
- Ну, может быть, так немножко на правах тоже рекламы, например, вот в рамках Высшей школы экономики у нас есть магистратура по анализу данных в финансовой сфере, совместно со Сбером. И вовлечение очень активно. Так получилось, что я ею руковожу. Еще когда я работал в Сбере фултайм, соответственно, там достаточно глубокое вовлечение. Это, с одной стороны, во-первых, ну, понятно, некоторое финансирование, которое помогает ребятам, если они, скажем так, не могут коммерческую стоимость потянуть, получить, так сказать, именной, условно, грант, который полностью покрывает стоимость обучения. Во-вторых, это даже важнее второе, я считаю, это привлечение сотрудников компаний в преподавание. Они делают некоторые там домашние проекты на основе данных, близких к индустриальным. Они делятся своей экспертизой, рассказывают, как в бизнесе задачи решаются.
И третье, они делают курсовые работы, вот дипломные проекты, то, что называется магистерские диссертации, совместно с нашими ребятами. Поэтому вот, ну, такой формат наиболее, ну, дает наибольшие плоды. И, ну, то есть не у нас такая одна магистратура. Таких на самом деле много, да. И компании вкладываются в это. Потому что вот есть эта расхожая фраза, да: вот забудьте… когда ты выходишь на работу: забудьте всему, чему вас учили.
И. Осадчая:
- Да.
А. Масютин:
- Вот, это очень затратная история. Поэтому, если работодатель немножко на шаг раньше подключится к образовательному процессу, он снизит себе вот эти итоговые касты на адаптацию сотрудников.
А. Сулхаева:
- если резюмировать, я понимаю, все это очень духоподъемно звучит. И совершенно очевидно, что и люди работу не потеряют, и кадры в IT-индустрии будут очень нужны. И все, что сейчас важно для человека, это будет, наверное, открытым к тем изменениям, которые просто происходят, так скажем, естественным абсолютно образом, с развитием нашего мира и прогресса. И не отталкивать их от себя, потому что просто можно в какой-то момент остаться где-то там на обочине жизни, да, когда все уже уйдут далеко вперед, а ты будешь в каком-то прошлом. И я думаю, что у наших слушателей и у нас совершенно нет такого желания. Поэтому всех призываю развиваться и смотреть в будущее позитивно.
И. Осадчая:
- Да, я со своей стороны хочу поблагодарить Алексея за этот интересный эфир. И надеюсь, что наш уважаемый гость дал ответы тем, кто еще сомневается в важности технологий искусственного интеллекта и их человекоцентричности.
А. Масютин:
- Спасибо вам за приглашение. Было интересно.
А. Сулхаева:
- За искусственным интеллектом будущее. А это были «Женские истории», каждую пятницу в 18.00 слушайте нас. Это радио "Комсомольская правда".
И. Осадчая:
- Прощаемся до следующей пятницы.
А. Сулхаева:
- До новых встреч.
А. Масютин:
- До свидания.
